Министерство науки и высшего образования РеспубликиКазахстан
Казахский государственный юридический университет/>
Кафедра: Истории государства и права
Курсовая работаТема: « Административно-территориальноеустройство среднего жуза по «Уставу» 1822 года. Колониальная и местная власти»./>
Выполнил: студент СП-108 Островлянчик А.
Проверил: преподаватель кафедры истории государства и права
Альдибеков Ж. И.
Алматы 1999 г.
Введение.
К двадцатым годам XIX столетия институтханства потерял характер высшего органа власти, способного управлятьвнутренними делами жузов. Царизм без особого труда ликвидировал ханство и сталпроводить по своей инициативе реорганизацию управления с целью превращенияэтого края в колонию империи. Однако к организации новой системы управления уколониальной администрации Оренбургского и Западно-Сибирского регионов небыло единого подхода, что сказалось на содержании актов по управлению жузами
В Среднем жузе после смертиханов Букея (1817 г.) и Вали (1819 г) избирать новых ханов сочли нежелательным.По «Уставу о сибирских киргизах» (1822 г., разработанному М. М Сперанским—губернатором Западной Сибири), было введено административное управление, введен административно-территориальный принцип подразделения казахскогокочевого населения. Предусматривалось создание округов в пределах конкретныхтерриториальных границ. Округа подразделялись на волости, аулы. Подразделениена аулы (50—70 кибиток), волости (10—12 аулов) и округа (15—20 волостей)преимущественно учитывало родовую принадлежность кочевников, а также общностьзимовок и кочевок. Волость занимала конкретные места зимовок и осеннихкочевий, а летние кочевья считались межволостными в пределах окружнойтерритории Переход из одного округа в другой отдельных кочевых коллективов могпроизводиться лишь с согласия колониальных властей.
Поправовому положению казахи рассматривались как российские подданные (§ 268), наних распространялись положения Устава «О кочевых инородцах» (22. VII. 1822г.), казахи приравнивались к русским крестьянам, но отличались «от оного вобразе управления». Казахам разрешалось переходить в другие сословия, селитьсявнутри империи, «вступать в службу», отменялось действие указа от 1808 г. «Оприобретении киргизов в частное владение», т. е. о покупке и приобретении казахови других инородцев в рабство Законодатель в целом обходил важнейшие вопросысобственности на землю, лишь в отмечалось: земли, не отведенные казахам,«считать свободными» Кочевьями владели не индивидуальные собственники, акочевые коллективы аулов, волостей. Казахам предоставлялось право «иметьнедвижимую собственность». Устав предусматривал отведение земель длякочевников, изъявивших желание заниматься земледелием, эти земли и постройки наних «переходят в наследство как недвижимая собственность».
Правовое положение султановтакже подверглись изменениям: они имели право на управление только в случаеих официального избрания на управленческие должности, не имели правоприобретать кулов и тюленгутов, законодатель признавал султанов «высшим ипочетным сословием» казахского общества и освобождал их от телесногонаказания.
Правовой статус казахов как«российских подданных» претерпел изменение в области подсудности по некоторымправонарушениям, а также во ввддении в казахском обществе новых институтовправонарушения — государственной измены, явного неповиновения властям, барьмтыидр, т е. казахи уже подпадали под действие имперского законодательства.Казахи освобождались от военной повинности («свободные от рекрутства»), импредоставлялась «полная свобода в сношениях с высшим российскимправительством», право заниматься земледелием, скотоводством, промыслами наземлях, «каждому роду назначениях», кочующим «инородцам» была гарантированасвобода вероисповедывания и право перехода в сословие государственных крестьяни городских жителей «с свободою от рекрутства».
В 1822 г. был принят «Устав о сибирских киргизах»[1],составленный крупным русским юристом и государственным деятелем М. Сперанским.
«Устав»1822 г. с небольшими изменениями действовал до середины 60-х годов. Егозначение в проведении колониальной политики и влияние на казахское обществооказались огромными.
Раскрытиесодержания «Устава» 1822 г. немыслимо без характеристики тех историческихусловий, при которых он был принят, политических воззрений автора, которыми онруководствовался при его составлении.
НачалоХIX в. ознаменовалось для Россиидальнейшим ростом демократической оппозиции по отношению к царскому режиму. Скаждым годом росла активность крестьянских масс, выступавших противфеодально-крепостнического угнетения. Волна протеста охватила рабочихпромышленных предприятий.
Крепостноеправо, давно уже отмененное в странах Запада, но еще сохранившееся в России,стало острым вопросом внутренней политики. Идеи французских просветителей иВеликой французской буржуазной революции все более находили отклик ираспространение в России. Даже в глазах некоторой части дворянства и буржуазиицарский режим казался гнилым и «антинародным». Среди нового дворянства ибуржуазии формируются радикальные слои, готовые да революционный переворот.
АлександрI нередко прибегал к либеральным фразам и жестам, чтобы дезориентироватьрастущую оппозицию, в особенности среди трудящихся масс, надеясь этим путемупрочить существующий самодержавный строй.
В такойполитической атмосфере формировались идеи и взгляды М. Сперанского,впоследствии генерал-губернатора Сибири, автора «Устава о сибирских киргизах» икрупного кодификатора законов Российской империи.
М.Сперанский вначале входил в круг приближенных царя крупных государственныхсановников. По отзывам современников и исследователей, он выделялся средичиновников не только свои талантом государственного деятеля, большойтрудоспособностью, но и обширными знаниями.
В 1812г. он представил царю свой проект государственного преобразования, отражавшийпрогрессивные буржуазные взгляды автора. Он намекнул на серьезный разрыв,существующий между системой власти и управления и требованиями времени.«Царства земные имеют свои эпохи величия и упадка, — указывал он в своемпроекте — и в каждой эпохе образ правления должен быть соразмерен тому степенигражданского образования, на коим стоит государство. Каждый раз, когда образправления отстает или предваряет сей степень, он ниспровергается с большим ильменьшим потрясением…
Никакоеправительство, с духом времени не сообразное, против всемощного его действияустоять не может»[2].
МировоззрениеМ. Сперанского отразило влияние идей просветительской философии XVIII в. ишколы естественного права. Он говорил об общественном духе, которому должнысоответствовать законы, об обязанностях «державной власти» перед задачами,вытекающими из этого соответствия. Продуманные и хорошие законы, по М.Сперанскому, помогали утверждению порядка и справедливости в обществе.«Сколько бедствий, сколько крови можно было сберечь, — писал он в планегосударственного преобразования, — если бы правители держав, точнее наблюдаядвижение общественного духа, сообразовались ему в началах политических систем»
Мыздесь будем пространно рассматривать систему, предложенную М. Сперанским в«Плане государственного преобразования». Для нас важно то, что он отразил в нейсвои взгляды буржуазного реформатора. Пожалуй, в этот период М. Сперанский, какутверждает академик М. Дружинин, сильнее других был захвачен буржуазнойидеологией. План М. Сперанского был встречен в штыки реакционными кругами,влиявшими на царя и его политику. Он был сослан в Нижний Новгород. Последующаядеятельность М. Сперанского свидетельствует о том, что его стремление ксущественным реформам государственного строя России в значительной степенибыло сломлено. Отказавшись от решительных действий, он оставался в то же времяумеренным буржуазным деятелем, еще долго сохранявшим прогрессивные взгляды наполитическое устройство государства. В 1816 г. царская опала кончилась.Сперанский назначается пензенским губернатором, а в начале 1819 г. — генерал-губернатором Сибири. Сибирь в этот период состояла из трех губерний:Тобольской, Томской и Иркутской. Все они находились под властью одногогенерал-губернатора. По отзывам современников, в начале XIX в. этот обширныйнеустроенный край нуждался в существенных переменах. Все авторы, касавшиеся положениядалекой провинции, пишут о бесчинствах, царских властей. В Сибири «народ стоналот несправедливости и поборов», — писал один из дореволюционных авторов. «Обездоленный край, — сообщает другой, — кишел административными насильниками,которых деяния уподобить разве злодействам опричнины». О взяточничестве,потрясающих истязаниях говорят следующие факты. Супруга начальника одной из губерний,Туркестана, каждый год продавала бурятам один и тот же мех за 10000 руб.ассигнациями, т. е. продавала его и обратно брала в виде взятки. ИсправникЛоскутов «обливал голых людей на морозе и делал из них статуи»[3]. Жестоко угнетались нетолько коренные жители Сибири, но и русские крестьяне. Последние своими постояннымижалобами на бесчинства чиновников обратили внимание высших правительственныхкругов и царя.
Произволув Сибири способствовало и то, что ее генерал-губернатор П. Б. Пестель,назначенный на эту должность в 1805 г., в своей «сибирской канцелярией»находился в Петербурге, откуда и «осуществлял» руководство краем. Если учесть,что Сибирь отстояла от ставки генерал-губернатора чуть ли не на 10 тыс. верст,при тогдашних средствах связи и сообщения, станет ясным характер этогоруководства. Генерал-губернатор в Сибири фактически отсутствовал, чтоспособствовало усилению произвола военных и гражданских чиновников.
В такойобстановке произошло назначение М. Сперанского. Он ехал в Сибирь в качестве необычного губернатора, вернее всего в качестве ревизора, для установленияпорядка имея широкие полномочия. Сам царь в письме М. Сперанскому о назначенииего на новую должность писал: «С некоторого времени доходят до меня самыенеприятные известия насчет управления Сибирского края… По сему нашел яполезнейшим, облеча вас в звание генерал-губернатора, препоручить вам сделатьосмотр сибирских губерний и существующего до сего времени в оных управления».И далее: «… Сообразить на месте полезнейшее устройство и управление сегоотдаленного края, и, сделав оному начертание на бумаге, по окончании занятияваших самим привести оное ко мне в Петербург, дабы имел я способ узнатьизустно от вас настоящее положение сего важного края и прочным образомустановить на предбудущие времена его благосостояние».
Следует сказать, что М. Сперанский за короткое время пребывания в Сибири (околодвух лет) проделал большую работу по улучшению положения края. Он проявилогромную трудоспособность, постоянно находился в разъездах, лично знакомясь сместными условиями. В характеристиках буржуазных историков, считавших. что сназначением М. Сперанского открылась новая история Сибири и что управлениеСибирью «составляет прёкрасную страницу в его жизни», имеется известная доляправды, ибо в тех условиях, когда административное злоупотребление являлосьобычным делом, он активно взялся за уменьшение этого зла. Разумеется, вообщеискоренить то, что порождено существующим строем, он не мог, но считал своимдолгом ограничить наиболее опасные его порождения.
Длядеятельности М. Сперанского, поддерживаемого правительством, в Сибирихарактерны два направления: 1) попытка искоренить административныезлоупотребление получившие в этом крае особенное распространение и ставшие ужеопасными для интересов государства и 2) реорганизация управления с цельюактивного приобщения к империи народов, населявших эту область. И в том и вдругом вопросе М. Сперанский добился значительных успехов. Достаточно сказать,что им и по его представлению многие из старых чиновников были преданы суду,сняты с должностей. Он составил проектдесяти обширных законоположений, включавших 3000 статей, и добился ихутверждения. Среди этих законов был и «уставо сибирских киргизах»[4].
В составлении «Устава» имело существенное значение изучение. М.Сперанским и его группой быта и обычаев, в особенности кочевых бурятов. Онлично объезжал кочевья и вел подробные записи о них. М. Сперанский неоднократнопосещал и районы расселения казахов вблизи городов Омска и Семипалатинска. Всередине 1819 г., производя осмотр Омской крепости, участвовал в торжествах,устроенных казахскими аулами в его честь. В конце 1820 г. он побывал в Семипалатинске.По дороге, во время разъездов по степным районам, генерал — губернатор не могне встречаться, по крайней мере, с казахской знатью. Большую роль всоставлении сведений о казахах играли военные начальники и чиновники Омскойобласти, стоявшие наиболее близко к казахскому населению Среднего жуза.
Следуетотметить, что первая встреча с казахами оставила у генерал-губернатора,привыкшего к порядкам Европы, тяжелое впечатление. В своем дневнике и письмах кдочери он называет казахов «дикими». В дальнейшем он принимает, как будетизложено ниже, активное участие в политическом и экономическом устройствеказахского общества. Особое усердие М. Сперанского в государственных делахСибири объясняется не только возложенной на него обязанностью. Он стремилсязаслужить доверие правительства и императора и полностью освободиться отцарской опалы. «Устав» 1822 г., разумеется, не был дарован казахам как«человеколюбивое попечение» со стороны правительства. Он также не являлся«примером заботы» об устройстве Среднего жуза, как хотелиегопредставить царские чиновники. Омский областной начальник в 1822 г. писал об«Уставе» одному из казахских султанов: «… Уверяю Вас, что порядок новогоустройства в степи, ничто иное есть, как человеколюбивые попечения нашегоВеличества Государя, одно желание его успокоить, примирить добрый киргизскийнарод, приходящий в разорение и бедственное состояние от барымты и междоусобныхссор»[5].
«Устав» по своей цели исодержанию был связан с политикой, направленной на присоединение Казахстана кРоссийской империи и превращение его в колонию. Но методы и способы, избранныедля осуществления этих целей, во многом отличались от старых традиционныхметодов колонизации заселенных районов. На первом плане в «Уставе» стоит вопрособ организации округов на всей территории Среднего жуза, представляющих местнуювласть среди кочевого казахского населения, подчиненных и тесно связанных сорганами пограничного управления. Причем, каждому окружному приказу придавалисьвоинские силы и чиновники. Осуществление этих важных мероприятий приводило: а)к выдвижению линий в глубь степи; б) к отторжению части аулов из-под влияниякитайского правительства; в) к удержанию кочевых коллективов в пределахопределенного административного района; г) к распространению влияния власти навсе казахские роды, наконец, д) к организации устойчивого управления, дающеговозможность подготовить условия для окончательного присоединения Казахстана кРоссии.
Этотобширный и сложный план претворялся в жизнь без серьезной ломки старыхсложившихся порядков управления, постепенно, но верно и с большим успехом, чтопредопределялось совершенностью уставной разработки. Существо егоохарактеризовано в письме М. Сперанского к своему преемнику Капцевичу. «Шаг вкиргизскую степь на примерной карте хотя и кажется смелым, но в Уставе он такрасположен, что новая черта представляет только цель, куда идти и куда, можетбыть, только в полвека прийти будет можно, подаваясь всегда тихим и измереннымдвижением нечувствительного, но всегда по одному плану и пользуясь случаями иместными, обстоятельствами. Сие постепенное движение гражданского устройства встепи найдено удобнейшим нежели предположение давно уже бывшее и покойнымГлазенапом возобновленное о переносе линий».
Нужноотметить, что оренбургский губернатор поступал иначе. Он стоял за большую ломкустарых внутренних порядков в Младшем жузе. Опыт показал, что способ,предложенный М. Сперанским, оказался наиболее действенным и удобным.Организация округов и волостей объективно имела положительное значение длядальнейшего развития казахского общества. Она ввела административнуюопределенность, способствовала искоренению родовых и феодальных междоусобиц,постепенно изнутри ломала остатки родовых институтов и представлений.
Краснойнитью по «Уставу» проходит идея поддержки и союза с аристократической верхушкойказахской феодальной знати.
Ввысших звеньях административной лестницы власть была объявлена какисключительная привилегия султанов. Старшие султаны в окружных приказах,управители в волостях могли быть только султаны. «Устав» не содержиткаких-либо оговорок, делающих исключение из этого правила. В связи с этимследует сказать, что составитель «Устава» слишком преувеличивал роль султанскойгруппы в казахском обществе, рассматривая ее как монопольно властвующеесословие. Как будет показано далее, подобное представление не соответствовалодействительному соотношению сил между отдельными слоями феодального класса всистеме власти.
И правительство вынужденобыло позже исправить свою ошибку. В то время,
когда принимался «Устав»,султаны играли еще значительную роль в политической жизни казахского общества,«но не настолько, чтобы быть единственными носителями власти.
Новое административно-территориальное устройство.
Прежде чемосветить то новое в административном устройстве населения, которое пришли вказахскую степь в связи с принятием «Устава», следует хотя бы кратко обрисоватькартину предшествовавшей этим изменениям эпохи. Особенно интересна проблема соотношениярода и территории[6].
До принятия «Устава» в основеадминистративного деления населения лежали родовые принципы, ставшиеанахронизмом. Главной единицей было объединение — род; совокупность ихсоставляла орду- Каждый род в пределах территории орды имел определенный районкочевания. За ним закреплялся не весь кочевой путь, иногда простиравшийся нанесколько сот километров, а только урочища, колодцы, луговые и сенокосныеучастки, являвшиеся основными местами стоянок и эксплуатации. Если нанести накарту пути кочевых родов, получится сложный рисунок линий, взаимно пересекающихся,то сходящихся, то расходящихся, в которых трудно найти с первого взгляда какие- то закономерности. Переплетение станет еще более сложным, если вместо родоввзять их отделения и показать кочевые пути последних. Кочевые группы нередко вотдельные годы отклонялись от прежнего направления и избирали другие пути намалоосвоенных, неиспользуемых частях степи. Имея перед собой такую картину,можно легко запутаться и придти к утверждению о том, что у казахских кочевниковв землепользовании бытовал хаос, полная неопределенность.
Вдействительности в специфической форме территориальная Определенностьсуществовала и в казахском обществе. Территория Среднего жуза не была разделенана отдельные цельные полосы, участки, отрезки, тесно примыкающие друг к другу,как это обычно имеет место в земледельческих обществах. Главное для казаховсоставляли места основных кочевых стоянок с удобствами для содержания скота.Такие участки находились, на строгом учете и составляли владение определенногорода или его подразделений. Кочевой путь, пролегавший между этими урочищами,закрепленными за кочевыми коллективами не являлся чьей-либо групповойсобственностью. Встреча на этих кочевых путях обычно не порождала споров междукочевыми коллективами, поскольку каждый из них, направляясь к своим основнымстойбищам, останавливался на этих путях временно. Но занятие основных местхозяйственного освоения, закрепленных заопределенными группами,другими всегда порождало конфликт. Следовательно, на обширном степномпространстве орды представляли хозяйственную ценность не кочевые районы, путивообще, а ограниченные пастбищные участки. Территориальная определенность родовдолжна быть рассмотрена именно с точки зрения владения этими участками.
Кочевые объединения постоянноперемещались по пастбищам. Они не имели постоянного места расселения, какоседлые коллективы. С этой точки зрения в родах господствовала территориальнаянеопределенность. С другой стороны, каждое родовое подразделение имелозакрепленные за ним пастбищные стойбища, вполне определенные и конкретные. Родили его отделения как административные единицы были ими постольку, посколькуони были связан с освоением этих участков и стойбищ. С этой точки зрения вродах существовали значительные элементы территориальной определенности. Этидва момента имели известное значение в административном устройстве и подчинениинаселения. Оставление кочевого района, основных мест стоянки отдельными членамирода или аульным общинами и переход в пределы и кочевья других родов означалвыход из административного подчинения главы рода. Оставление родамизакрепленных за ними основных пастбищных участков переход в пределы другогосултанства или ханства влекли за собой выход из административного подчинениясоответственно султанств или ханства. При всем этом родовые связи, традициисохранялись.
Посведениям А. Левшина, поколение Аргын в конце XVIII в. имело 17 родов,размещенных на территории Среднего жуза[7]; 1817 г. семью из этих родов управлял султанКудаймендиев, остальные десять оказались вне этого султанства, учрежденного надаргынцами. Много аргынских аулов находилось среди найманов и кыпчаков,составлявших отдельные султанства. Несколько родов поколения Аргын в начале XIX в. перешли на территориюоренбургских казахов и образовали затем Восточную часть Малой орды. Аргынцев можно было встретить и наземлях Большой орды, В таком положении находились и все другие поколения и крупныероды. Родовая принадлежность того или иного члена общества вовсе не служилаосновным критерием отнесения его к той или другой административной единице.Ближайшее рассмотрение показывает, что в состав административно-родовойединицы входила лишь компактная часть рода, объединенная территориально-кочевойобщностью. Многие члены этого же рода, кочевавшие в составе других родоввнутри лаже одного и того же султанства, не были; ли подчинены власти того административного рода,откуда они происходили. Сам факт пользования защитой рода, независимо от того,из какого рода они происходили, устранял прямое влияние всякой другой власти.Но если оторвавшиеся от рода кочевники не поступали под власть другихадминистративно-родовых подразделений, оставаясь как бы «свободными», то онипродолжала считаться частью своего рода, что давало право носителям власти вроде относиться к ним при необходимости как к своим подданным. В подтверждениесошлемся на два важных факта. При западно-сибирских городах, деревнях иказачьих станицах проживало немало казахских семей, ставших почти оседлыми(жатаки), число которых за счет притока из кочевых районов с каждым годом увеличивалось. Они выходили из различныхродов Среднего жуза. Несмотря на то, что они уже полностью оторвались от своихродов, даже от кочевого скотоводства, и смешались в гуще разно-родцев, ониежегодно посещались родовыми биями, которые разбирали их споры н взаимныепретензии, родовыми налоговыми агентами[8].
Вданном случае родовыми начальниками двигала не забота об интересах своиходнородичей-жатаков, а исключительно стремление к наживе. В районе Гурьеванаходилось несколько сот казахских бедняков, вышедших из разных родов Младшегожуза (Тазы, Иссык, Табын, Кете, Адай, Шеркеш, Есентемир). Пограничные органывласти решили выселить их оттуда и предложили правителям родов, откуда онивышли, забрать их в своп кочевья. Из числа более 300 семейств 135 так иостались на старом месте, поскольку они не получили от своего рода «помощи» и«по крайней бедности не могли сами откочевать». Характер связи родоправителя соторвавшимися от рода, но «свободными» членами определялся тем, насколько онабыла выгодна, могла служить делу наживы. К указанным беднейшим аулам казахов,расселенным в районе Гурьева, вряд ли когда-либо приходили родовые бии,старшины и «заботились» об их делах. Но едва появлялась возможность обложитьродичей какими-нибудь сборами, как они тут же прибывали для разбирательстваспоров, с наставлениями и советами.
Такоеположение составляет одну из характерных особенностей общественно-политическойжизни казахов вообще, административного устройства в частности.
Следовательно,мнение, что в основе разделения населения казахского общества первой половиныXIX в. лежали родовые принципы, может быть принято с известной оговоркой, чтопри этом имеется в виду не только и не столько родовая принадлежность того илииного члена общества, сколько территориально-кочевая общность и компактностьрасселения. Поскольку на практике такая компактность сохранялась в основнойчасти родов пли их разветвлений, то административная единица могла выступатьпод оболочкой доминирующего рода. Однако это относится к форме, тогда каквнутренним содержанием административного деления населения былатерриториально-кочевая общность.
Преждечем перейти к тем изменениям, которые были связаны с ведением «Устава» 1822 г.,следует остановиться еще на одном важном вопросе. Нами было отмечено, чтокаждый род и родовое отделение имели свои основные пастбищные стойбища,признанные обществом в процессе их освоения или закрепленные за ним официальнойвысшей властью. В системе пастбищной территории и основных сезонных стойбищособая роль принадлежала зимним стоянкам. На зимних кочевьях возводилисьжилища, хозяйственные сооружения, нередко возделывались поля и т. д. Местазимней стоянки кочевников являлись как бы местами оседлости неоседлогонаселения. Они ревностно оберегались владельцами и отличались большейопределенностью в системе пастбищного пространства. Кочевые коллективы как быни дробились в другие времена года, куда бы ни уходили в поисках пастбищ,временных заработков, к зиме возвращались к своим зимним кочевьям и проводиливсе зимние месяцы почти на одном месте. Правительственные органы использовалиэту особенность режима хозяйствования кочевников в административномпереустройстве казахов.
«уставом»1822 г. предусматривалась организация трех административных звеньев: округов,волостей, и аулов. Аул как низовая административная единица имел в своемсоставе от 50 до 70 кибиток. Из аулов составлялись волости, а последние входилив состав округов. Рассмотрим каждое из этих звеньев в отдельности.
Каждыйокруг имел определенную территорию. По этому поводу в «Уставе» было сказано: «Каждый округ имеет определенныенадлежащим разграничением земли, и жители другого округа не переходят на оныебез точного позволения местного начальства. Одно это должно было привести
к известнойломке старого порядка. Прежде кочевые коллективы в процессе хозяйствованияпроходили сотни, а иногда и более тысячи верст, углубляясь в кочевья другихродов и жузов. Само по себе кочевое скотоводство было немыслимо без освоенияогромных пастбищных угодий, лежащих в различных направлениях. Теперь «Уставом»1822 г. предусматривалось распределениеказахского населения по округам, имеющим границу, переход которой позволялсятолько с разрешения органон власти[9].
Приорганизации округов за основное брались зимние кочевья, которые имели болеетерриториально-определенный характер, и родовая компактность расселения. Всамом начале было установлено не вводить каких-либо изменений в расположение(зимнее кочевье) родов, существовавшее до принятия «Устава», помимо этогоучитывалось желание родов войти в состав того или иного округа.
Главной заботой правительственных органов являлось склонение казахов к окружнойсистеме устройства. Заранее разработанных конкретных планов открытия и вводаокругов не было. Один за другим командировались в аулы небольшие отряды счиновниками из пограничной администрации для разъяснения народу необходимостипринятия новой системы. По мере согласия кочевых групп возникали новые и новыеокруга. Следует учесть, что хотя Казахстан считался формально зависимой отцарской России страной, тем не менее он еще не утратил полностью своейсамостоятельности. В глубине степи господствовали султаны и бии, проводившиенезависимую политику. Более или менее послушными являлись кочевые коллективы,непосредственно примыкавшие своими
кочевьямик пограничной линии. Такое положение создавало известные трудности восуществлении Устава в части ввода нового административного устройства.
В 1824г.кочевые владения бывшего хана Букея посетил начальник Омского областногоуправления полковник С. Б. Броневский. Во владениях бывшего хана Валия побывалподполковник Григоровский. В расположение основной группы поколения Найман быликомандированы отряд из 30 казаков и мулла. В том же году во владении хана Букеяобразовался Каркаралинский округ, хана Валия – Кокчетавскии. Вслед за нимибыли открыты округа: Баян-аульскйй (1826 г.), Аягузский (1831 г.), Акмолинский(1832 г.), Уч-Булакский (1833 г.) и Аман-Карагайский (1834 г.). В 40—50-х годахпоявились Кокбектинский, Кушмурунский и Алатауский округа, завершившиеорганизацию нового- административного деления Они охватили также значительнуючасть Большого жуза. Уч-булакский округ уже в конце первой половины XIX в былупразднен с передачей волостей, в состав Акмолинского и Кокчетавского кругов.На месте Кушмурунского округа впоследствии был организован Атбасарский округ, аАягузский округ переименован в Сергиопольскии с некоторыми территориальнымиизменениями.
Частькочевых коллективов изъявила добровольное желание принять у себя новееустройство. В этом имели значение различные обстоятельства: а) стремлениеосвободиться от междоусобицы и барымты, которые тяжелым бременем ложились наплечи народа, б) привычка многих прилинейных аулов к пограничным порядкам; в)желание части феодальной знати опереться на царское правительство в борьбе сосвоими противниками и г) понимание наиболее дальновидными начальниками кочевыхколлективов неминуемости присоединения к России. В 1824 г. в Омск прибыладепутация из рода Аргын — владения султана Джумы и бия Шона. Она передалапограничному начальнику просьбу знати разрешить роду организовать у себяотдельный округ согласно «Уставу». Подобные же ходатайства поступили от султанаДосана Ханбабина, управлявшего Бура-Наймановской группой (1823 г.), от султанаСюка Аблайханова, властвовавшего среди части уйсуновских родов.
Лагерь противников нового устройства в основном возглавлялся некоторымикрупными султанами, боровшимися за восстановление ханской власти, за своистарые привилегии и права. Им удалось в известной степени увлечь за собойнедовольные колониальной политикой аулы. Сопротивление монархистов к концупервой половины XIX в. было подавлено. Официальная церемония по случаю организацииокруга н назначения старшего султана сопровождалась военным парадом,угощениями.Органы власти иуправления
Генерал-губернатори Омский областной начальник осуществляли высшее управление Средним жузом. Дальнейшаяпрактика потребовала создание специального органа по управлению казахами
В 1838г. был создан такойорган—Пограничное управление сибирскими киргизами,— состоявший из Пограничногоначальника, председателя Пограничного управления, четырех советников и другихчинов, причем первые два чина назначались указом императора Пограничныйначальник (в чине генерал-майора) был наделен гражданской и военно-полицейскимифункциями, а Пограничное управление, возглавляемое председателем (в чинеполковника), осуществляло «исполнительное, хозяйственное и судебное»управление1
Окружной приказ формировалсяиз старшего султана (председателя), двух русских заседателей, двух заседателейот «почетных казахов», а также канцелярии и толмачей При этом органепредусматривалась команда из прилинейных казаков.
Старший султан избирался на 3года султанами жуза, заседатели-казахи избирались на 2 года биями и старшинами.Старший султан и заседатели-казахи утверждались областным начальником.
Окружной приказ был наделенширокими полицейско-судебными функциями, он должен был
« охранять тишину ипорядок» в степи, брать под стражу и предавать суду, производить следствие поуголовным делам, снаряжать карательные отряды, употреблять все средства дляискоренения грабежей, барымты и неповиновения властям Предусматривались и иныезадачи забота о просвещении, трудолюбии и «хозяйственных выгодах всех икаждого» и проч.
Округа по территориальнойпринадлежности подразделялись на прилинейные и пограничные
(т е. граничащие с«непокорными России землями»), законодатель ставил цель увеличивать количествоприлинейных и «сколько можно меньше» образовывать пограничных округов. Нопринцип организации органов управления в округах был единый (некоторыеизменения произошли в последующие десятилетия) Так, например, с шестидесятыхгодов на должность старшего султана могли быть избраны заслуженные лицанесултанского происхождения (заседатели и волостные управители, почетные казахи,прослужившие на «классных» выборных должностях по 9 лет), расширился круг лиц,участвующих в избрании старшего султана, в их число были включены все бии и по20 депутатов от каждой волости Было введено избрание на должность старшегосултана двух кандидатов: один «утверждался в должности по усмотрению начальства,а другой кандидатом по ней».
Власть в волости возлагаласьна султана-управителя, избираемого «с согласия» общества на неограниченныйсрок, был утвержден принцип наследования этой должности по прямой нисходящейлинии и первородству. Волостной управитель утверждался в должности областнымуправлением В дальнейшем на должность волостных управителей было разрешеноизбирать лиц несултанского происхождения, но «пользующихся особым уважениемнарода» и имеющих заслуги.
Позже законодатель уточнилпорядок избрания волостного управления: правом избирать были наделены, кроме«почетных казахов», по 5 выборщиков от каждого аула из «зажиточных казахов»Выборы проходили в присутствии старшего султана округа
Волостной управитель былнаделен полнотой власти над кочевниками волости, ему вменялось в обязанностьвыполнение предписаний окружного приказа, исполнение судебных приговоров (безсудебных функций), ответственность за «спокойствие и тишину в волости»
Аулы возглавлялисьстаршинами, избираемыми общинниками на 3 года, с обязательным утверждением ихв окружном приказе Старшина управлял аулом «на праве сельского старосты»,подчиняясь волостному управителю (султану), откочевывал с согласия султана, сохранял«тишину и порядок во вверенном ему ауле»
Судебным органам и подсудности казахов законодатель уделилособое внимание Была сужена компетенция суда биев и ограничено действие нормобычного права, введена подсудность имперскому законодательству, разграниченыуголовные и гражданские правонарушения, конкретизированы судебные функцииадминистративных и судебных органов. Правонарушения подразделялись на 3категории- уголовные, исковые и по жалобам на управление. К уголовнымпреступлениям законодатель относил государственную измену, убийство, грабежи,барымту, явное неповиновение властям В дальнейшем вносились существенныедополнения, в частности, расширился круг уголовных дел (измена, убийство,барымта, разбой, «возбуждение против правительства, явное неповиновениеофициальным властям», должностные преступления, подделка кредитных бумаг имонет, поджог» ложная присяга при рассмотрении дел на основе имперскихзаконов); казахи, кочующие вне пограничных линий, за некоторые преступления(измену, убийство, грабеж, барымту) подлежали военному суду.
Исковыми делами законодательсчитал все иные правонарушения, в том числе кражу, а также гражданские споры.Такая классификация правонарушений имела в виду выделить особо опасныепреступления, направленные на ослабление колониальной политики и аппаратауправления.
По категории уголовных делдолжно было производиться предварительное следствие. Следствие и суд должныбыли осуществлять окружной приказ на правах уездного суда и на основе имперскихзаконов. Надзорной инстанцией являлся областной суд.
Исковые дела рассматривалитрадиционные суды би-ев на основе норм обычного права. Жалобы на решениябийских судов могли подаваться «областному начальству» (§ 218), которое должнобыло решать споры на основе норм обычного права.
Решения биев по гражданскимспорам на сумму до 2 тыс. рублей подлежали окончательному утверждению окружнымприказом, до 5 тыс.—в Пограничном управлении, свыше 5 тыс. рублей—вПравительственном Сенате. При рассмотрении биями дел о краже предписывалосьприменять дополнительно к санкциям обычного права «наказание розгами», аосвобожденных от телесных наказаний подвергать аресту от 7 дней до 1 месяца.
Связь бийских судов софициальными органами власти и надзор за их деятельностью со стороны последнихпривели к фактическому огосударствлению основной их части. В их решенияхнаходили отражение интересы колониальных властей, тем более, что жалобы нарешения биев разбирались окружными приказами с приглашением «старших почетныхбиев».
Роль имперских законовпостепенно возрастала, зачастую волостные управители сами осуществляли функциибийских судов.
Особое значение вполитической жизни казахов имело отнесение барымты к преступлению, дела обарымте рассматривались окружным приказом на основе имперскогозаконодательства. Однако такая серьезная мера не привела к искоренению барымты,наоборот, число дел о барымте резко возросло.
Наблюдалась эволюция всистеме наказаний бийских решений, появились новые их виды: содержание подарестом, ссылка в Сибирь, избиение розгами, удаление из рода «порочных» людей.
В целом в судебной системестало заметно усиление роли общих судов и имперских законов, сужение ролибийских судов и их сближение с официальными судебными органами.
«Устав о сибирских киргизах»1822 г. ограничил свободу кочевий, он способствовал развитию полукочевыххозяйств и смешению родовых коллективов.
Местная власть сосредоточиласьв руках бийско-байской группы, власть тюринцев (султанов) была ограничена, иботолько официально избранные на должность султаны обладали властью. В ходеприменения положений «Устава» в жизнь постепенно сократилось и количествоизбираемых султанов.
Изменилось и правовоеположение казахов: они стали российскими подданными как кочевые инородцы, проживающиев «области сибирских киргизов»'.
«Устав» закреплялколониальное положение Казахстана, создал послушный аппарат управления изказахских феодалов, приравняв их (старших султанов, заседателей и волостныхуправителей) к российским чиновникам, служившим за вознаграждения и чины.
Султанам «вверяется отРоссийского правительства местное управление»,—записано в «Уставе» (§ 56). Ввод«Устава» расколол феодальную верхушку казахского общества на лагерьпророссийской ориентации и оппозиционно настроенную часть.
При всей своейколонизаторской сущности объективно реформа способствовала развитиюземледелия, оседлости и торговли среди местного населения, ослабила феодальныераздоры и междоусобицу, подорвала политическую диктатуру тюринского сословия,содействовала сближению казахского и русского народов[10].