Южные славяне в 17-19 вв

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
КРЫМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ ИНСТИТУТ
ЕВПАТОРИЙСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
КАФЕДРА ИСТОРИИ И ПРАВОВЕДЕНИЯ
РЕФЕРАТ
По предмету:
«ИСТОРИЯ СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ»
На тему:
«КУЛЬТУРА ЮЖНЫХ СЛАВЯН 17- 19 вв.»
Выполнил: студент 11 ЕИП группы Теплых Николай Юрьевич
ЕВПАТОРИЯ 2004
СЛОВЕНИЯ
Хорваты
Сербы
СЛОВЕНИЯ
Территорию нынешней Словении населяли в разные времена самые разные народы: кельты, норики, иллирийцы, венеты. Земледельцы-славяне пришли сюда, на склоны Восточных Альп, после 500 года, пройдя через Моравию. Самоназвание «словенцы» традиционно для окраинных славянских народов. Как считают многие исследователи, таким образом люди одного языка («словене» — «говорящие», от «слово») отличали себя от соседних наро­дов, говорящих на иных языках— это были «не говорящие», «немые» — немцы, «чудные» — «чудь». Этноним с корнем «слов-» встречается только на периферии славянского мира (словенцы, словаки, словене ильменские) и никогда — в его толще.
Между тем известно другое, более раннее самоназвание словенцев — «хорутане» или «карантане». Так они называли себя до прихода на край славянского мира. Под названием «хорутане» словенцы известны русским летописям. А земля, на которой поселились хорутане-словенцы, получила название Карантании (ныне Карин-тия, одна из административных единиц современной Австрии).
Территория, которую занимали словенцы (карантанцы), простиралась от Триеста на Адриатике до Тироля,
Дуная и озера Балатон (по-словенски — Blatno jezero, Болотистое озеро), захватывая всю нынешнюю Австрию.
Еще в ходе расселения и освоения новой территории карантанцы-словенцы попали под власть Аварского каг а ната. Карантанцы приняли активное участие в восстании покоренных аварами славянских племен во главе с Само (622—626). В ходе этого восстания возникло одно из пер­вых государственных образований славян, западную часть которого к 630 году занимало княжество Карантпния.
На протяжении почти тысячи лет словенцы, находившиеся на крайнем юго-западе славянского мира, противостояли непрерывному немецкому давлению. Несмотря на то, что национальная территория словенцев сократи­лась почти на две трети (сегодняшняя Австрия занимает исключительно бывшие земли славян-карантанцев), они сохранили свой язык, свою самобытную славянскую культуру. Напрямую бороться с немцами было заведомо бесполезно: силы были слишком неравны. И «линия фронта» словенского сопротивления пролегла в области языка и культуры. Словенцы боролись за славянский язык, за славянскую школу, за славянскую книгу, и эту борьбу на протяжении веков возглавляли не полководцы, а деятели культуры и просветители, среди которых были и протестантские, и католические священники, и светские люди, и политические лидеры: не вероиспозедание, не социальное положение, а обостренное национальное самосознание и чувство собственного национального достоинства сплачивали словенцев в единую нацию
Выдающимися деятелями словенской культуры были первопечатник При-мож Трубар (1508—1586), издавший первые книги на словенском языке — «Абецедарий», «Катехизис» и «Словенский календарь», Адам Бохорич (1520—1598) — создатель словенской азбуки (на основе латинской графики), издатель первой словенской грамматики, Юрий Далматин (1547—1589) — первый переводчик Библии на словенский язык, епископ Люблянский Томаш Хрен, создавший на рубеже XVI—XVII веков кружок словенских просветителей, педагогов и проповедников, историк и писатель Антон Томаш Линхарт (1756—1795), написавший первую историю словенского народа, поэт Валентин Водник (1758-1819).
В своих многочисленных трудах словенские культурные деятели постоянно подчеркивали, что словенцы являются частью великого славянского племени. Идея славянского единства и попытки установить культурные связи с Россией характерны для многих словенских деятелен. Словенский просветитель Блажа Кумердей (1738—1805) одним из первых установил связи с Российской Академией наук, направив в 1780 году в Петербург свое «Сочинение о языкознании славян и русских».
Создателем современного словенского литературного языка считают Франце Прешерна (1800—1849)— поэта общеславянского значения. Его знаменитая «Здравица», в которой поэт воспел дружбу славянских народов, стала сегодня гимном независимой Словении.
Словенцем был и Сигизмунд Герберштейн (I486— 1566)— посол австрийского императора, побывавший в России в 1517 и 1526 годах и оставивший свои знаменитые «Записки о Московии» (1549).
Пройдя через многие и многие испытания, словенский народ победил в многовековой борьбе с онемечиванием, сохранив себя как нация. В 1910 году в тогдашней Австро-Венгрии словенцами считали себя 1,4 миллиона человек. Словенские промышленники, банкиры и торговцы играли важную роль в экономике Австро-Венгерской империи. К 1910 году экономическое развитие словенских земель находилось на довольно высоком уровне. Здесь действовало несколько крупных металлургических предприятий, в основном принадлежавших «Краинской промышленной компании», химические, деревообрабатывающие и пищевые производства, угольные шахты. Словенски-Люблянский кредитный банк и Союз югославянских сбе­регательных касс являлись одними из крупнейших кредитно-финансовых учреждений Австро-Венгрии.
Однако засилье австрийских шовинистов и пангерманистов тормозило дальнейшее развитие нации. Особую тревогу у словенцев вызывало явно обозначившееся на рубеже 1860—1870-х годов стремление пангерманистов к созданию общегерманского государства в центре Европы, возникшее на волне объединения Германии. Пангерманисты считали своей первоочередной миссией полную германизацию Словении ввиду ее чрезвычайно важного географического положения: через словенские земли лежал выход Австрии и Германии к Адриатическому морю. А «лоскутная» Австро-Венгрия грозила вот-вот развалиться, и тогда земли, населенные словенцами, попали бы под власть Германии. Была и другая опасность: на западные словенские земли претендовала объединившаяся Италия.
С одной стороны, такая ситуация подталкивала многих словенцев к защите целостности империи Габсбургов, но наряду с этим усиливалась и другая тенденция: стремление к укреплению межславянских связей, связей с Россией и землями южных славян. Именно на конец XIX века приходится пик интереса словенцев к русской культуре. Очень много в этом направлении сделали словенские литераторы Фран Целестин, Иван Хрибар, Богумил Вош-няк, Иван Приятель, трудами, которых на словенский язык переведены многие русские писатели-классики, опубликованы исследования и эссе о русской культуре и русской литературе.
Чрезвычайно важным событием, ставшим катализатором процесса югославянского объединения, явилась конституционная реформа 1867 года, в результате которой вместо единой Австрийской империи была создана «дуалистическая» монархия — Австро-Венгрия под скипетром австрийского монарха. Обе части Австро-Венгрии отныне имели собственные парламент и правительств. Официальным языком в Австрии оставался немецкий, в Вен­грии им становился венгерский. При этом в состав Австрии входили населенные славянами Чехия, Моравия. Галиция, Буковина, Словения и Далмация, в состав Венгрии — Хорватия и ряд областей, населенных сербами.
Все острее вставал вопрос об объединении всех южных славян, находящихся под властью Габсбургов. Пер вым крупным шагом в этом направлении стало объединенное совещание политических и общественных деятелей Австро-Венгрии — словенцев, хорватов и сербов, состоявшееся в Любляне в 1870 году. Собрание опубликовало декларацию о единстве всех «югославян» Австро-Венгрии. Из этой декларации берет свое начало идея Югосла-вянской федерации — прообраза будущей Югославии.
По мере усиления пангерманистских тенденций, усиливалась борьба словенцев за югославянскую солидарность. На рубеже XIX—XX веков на эти позиции перешли даже словенские католические организации, до той поры, выступавшие с консервативных позиций. Окончательную форму идея единства славян Австро-Венгрии обрела в так называемой концепции триализма, которая должна была заменить «дуалистическую» Австро-Венгерскую монархию: по замыслу ее авторов-славян, все земли Австро-Венгрии, населенные южными славянами, должны были быть объединены в автономную единицу, которая станет самостоятельным в государствен но-правовом отношении организмом под скипетром габсбургской династии, и Австро-Венгрия превратится в Австро-Венгро-Югославию.
Идея триализма господствовала в умах словенских политиков вплоть до последнего года Первой мировой войны. Казалось, что эта идея может быть плодотворной, и вероятно, ее реализация на какое-то время задержала бы распад империи Габсбургов, но в Вене и особенно в Будапеште доминировали совсем другие взгляды. Твердолобые националисты просто отвергали саму мысль о возможности какой-либо славянской автономии, а более трезвые умы понимали, что ситуация на самом деле гораздо сложнее: ведь в состав Австро-Венгрии входили еще Чехия, Словакия, Южная Польша, Галиция, Буковина и Трансильвания, и шаг навстречу требованиям югославян означал, что Вене придется тогда иметь дело с аналогичными претензиями и других народов, в первую очередь чехов, которые параллельно с югославянами предлагали свое видение триализма: Австро-Венгро-Чехия. Но тогда империя просто развалится!
Ситуация явно вела в тупик. И выходом из этого тупика неожиданно стала Первая мировая война, к которой Европа последовательно двигалась начиная с 1870-х годов...
Хорваты
На плодородных землях бассейна рек Савы и Дравы славяне поселились в VI веке. Славянское племя, осевшее, на этих землях, принесло с собой древнее название «хорватов» — hrvati. Подобно этнонимам «русь» и «сербы», этноним «хорваты» — иранского (сарматского) происхождения и означает «страж скота», «пастух». Часть хорватских племен осела в междуречье Дравы и Савы, а другая прошла к Адриатике, в Далмацию, заселив обширные приморские территории.
Их исторические судьбы оказались различны. Поселившиеся в Далмации хорваты попали в струю сильного итальянского влияния, там возникла славянская купеческая Дубровницкая республика. «Книжная» культура Италии повлияла на культуру далматинских хорватов. Дубровник (Рагузу) в средние века именовали «славянскими Афинами», подчеркивая таким образом, что Дубровник — центр славянского просвещения. Ученые, писатели, художники, архитекторы из Дубровника и городов Далмации внесли огромный вклад в развитие славянской культуры. Именно здесь впервые прозвучала мысль о всеславянском единстве.--PAGE_BREAK--
Хорваты — выходцы из Далмации оказали большое влияние на развитие русско-хорватских связей. Среди далматинских моряков Петр I набирал специалистов для молодого русского флота. Выходцем из Дубровника был знаменитый Савва Рагузинский (ок. 1670—1738 гг.) — соратник Петра I, видный русский дипломат и государственный деятель.
Главным городом хорватов, осевших на берегах Савы и Дравы, стал Загреб — древняя столица хорватских князей и королей. Два центра старого Загреба — Горний град и Каптол — разделяет Долац, торговая площадь. Каптол с Надбискупским двором и вознесшимся в небо огромным готическим собором — средоточие власти духовной. Горний град со зданиями Сабора и Банского двора — средоточие власти светской. А очень древняя церковь Святого Марка в центре Горнего града помнит еще 1241 гол, когда Загреб был взят и сожжен Батыем, тем самым, который взял и сжег Москву и Киев.
Одна из улиц Горнего града носит имена Кирилла и Мефодия, учителей славянских— Чирило-Методска улица, по имени расположенного на ней католического храма во имя святых Кирилла и Мефодия. Созданной Кирил­лом и Мефодием азбукой — глаголицей — хорваты пользовались дольше других славянских народов. Для средневековой Хорватии, вошедшей с начала XII столетия в состав Венгерского королевства, глаголица стала символом национального языка и культуры — ведь официальным государственным языком и языком католической церкви был язык латинский. Хорватские священники — их называли «глаголяши» — противопоставили ему славянский язык и глаголическую традицию, и еще в XV веке- глаголица была распространена в хорватском Приморье и на островах Адриатики.
Хорваты вели героическую борьбу против турецкого нашествия, фактически своими телами закрыв Европу от азиатских орд. Во всех европейских столицах с изумлением и восторгом называли имя Николы Зринского — хорватского князя (бана), с гарнизоном в 600 человек в 1566 году в течение месяца оборонявшего крепость Сигет от 100-тысячной армии турецкого султана. Защитив от турок земли Австрии, хорваты в итоге перешли в подданство к австрийскому императору, а граница Хорватии и Боснии стала границей между Австрийской империей и Оттоманской Портой. Для несения пограничной службы еще в конце XVI века имперские власти создали в пограничной области — Славонско-Хорватской Крайне— особую автономную военно-административную единицу: Военную Границу. Ее поселенцы — по-хорватски «граничары», или по-немецки «гренцеры», по своему статусу чем-то напоминали русских казаков: за земельные и прочие казенные пожалования они обязывались пожизненно нести «цесарскую» службу, защищая границу от турецких набегов. Первоначальными поселенцами Военной Границы были хорваты и влахи, но в XVII—XVIII веках сюда, спасаясь от турецких погромов, переселилось большое число сербов. В результате в Крайне образовалась крупная прослойка, сербского населения.
Заброшенные волею судеб на окраину славянского мира, хорваты всегда ощущали свою причастность к нему. Проповедником идеи политического и культурного союза славян под покровительством России был хорватский книжник Юрай Крижанич (1618—1683), приехавший в Москву в 1659 году. Его идеалом было всеславянское государство, способное противостоять немецкой экспансии навосток. Интересно, что для пропаганды своих идей Крижанич изобрел «всеславянский» язык — смесь русского, хорватского и старославянского.
Хорватия — родина иллиризма, своеобразного культурно-общественного течения середины XIX века. В его основе лежала мысль об этническом родстве всех славянских народов, общности их языков и исторических судеб. Последователи иллиризма— хорватские ученые, писатели, общественные деятели, — борясь с германизацией и мадьяризацией хорватов, несли в народ сознание того, что хорваты принадлежат к великому и могущественному славянскому племени. Проповедником славянского мес сианизма, идеи об особом призвании славянских народов был хорватский поэт Петр Прерадович (1818— 1872). Имен но писатели-иллиры — Векослав Бабукич, Станко Враз. Янко Драшкович, братья Антун и Иван Мажураничи, Людевит Вукотинович и признанный лидер иллиризма Людевит Гай создали хорватский литературный язык и хорватскую литературу. На хорватский язык были переведены Пушкин, Лермонтов, Веневитинов. На страницах хорватских литературных журналов регулярно помещались статьи о русской литературе, музыке и театре, о Пушкине, Крылове, Гоголе, Лермонтове.
В 1840 году Россию посетил Людевит Гай. Он встретил восторженный прием в Москве, особенно в славянофильских кругах. Идея славянского единения получала новое подкрепление: оказывается, границы славянского мира не ограничиваются Белградом и Варшавой!
Русские славянофилы оказали хорватским иллирам материальную помощь в размере 25 тысяч рублей для создания Национального хорватского музея и на продолжение издания газеты «Даница» и журнала «Коло». В свою очередь, посетившие в начале 1840-х годов Загреб русские ученые и общественные деятели И. И. Срезневский и П. И. Прейс встретили теплый прием в Хорватии.
Всерьез обеспокоенная ростом панславистских настроений среди хорватов Вена в 1843 году запретила публично употреблять слово «иллир» и установила строгую цензуру хорватской печати.
Революция 1848 года явилась серьезнейшим испытанием для Австрийской империи. Трон Габсбургов висел на волоске. Бои шли на улицах Вены, вся Венгрия восстала, требуя независимости. Для Хорватии, административно входившей в состав венгерских земель, это было бы национальной катастрофой: им была уготована судьба стать национальным меньшинством в независимом Венгерском королевстве, националистические круги которого открыто выступали за «мадьяризацию» хорватов. Национальный герой Венгрии, руководитель венгерского восстания Лай-ош Кошут, публично заявил, что ему неизвестна такая нация — хорваты.
И тогда хорваты, вняв слезным мольбам императорского двора, выбрали из двух зол меньшее: выступили на защиту австрийской короны и целостности империи. Бан (королевский наместник) Хорватии Йосип Елачич во главе армиц, набранной из хорватов, выступил на подавление венгерской революции. Навстречу ему шли русские войска, вошедшие в Венгрию по просьбе венского двора. Революция была подавлена, и молодой император Франц Иосиф в апреле 1850 года утвердил политическую независимость Хорватии от Венгрии. В память об этих событиях на центральной площади Загреба сегодня высится памятник бану Елачичу — на вздыбившемся коне, саблей указывающий в направлении Будапешта. А мысли хорватского полководца о национальном самоопределении славян и сегодня не утратили своей актуальности:
«Я бы предпочел видеть мой народ под турецким игом, чем под полным контролем его образованных соседей… Просвещенные народы требуют от тех, кем они правят, их душу, то есть, говоря иначе, их национальную принадлежность».
Славянский мир— мир, волею судеб сформировавшийся на стыке Европы и Азии, но он не европейский и не азиатский. Он вполне самодостаточен и имеет право на самостоятельное существование без какого бы то ни было участия «просвещенных» и «непросвещенных» соседей...
… Несмотря на, казалось бы, полный успех хорватов, управление Хорватией перешло в руки австрийских чиновников, назначавшихся из Вены. Официальным языком стал немецкий. А в 1868 году, в результате долгой закулисной борьбы, Хорватия снова стала частью Венгрии.
1868 год стал переломным в истории Хорватии. Соглашение 1868 года полностью блокировало любую возможность изменения ее статуса в составе Австро-Венгрии: пересмотр соглашения мог быть осуществлен только с согласия парламента Венгрии, и всем было ясно, что Венгрия никогда на это не пойдет. Так начался долгий и противоречивый путь Хорватии к национальному самоопределению...
Хорватские политические деятели искали союзников. Лидер Хорватской Партии права Евген Кватерник побывал в России, во Франции. Своим союзником хорваты считали и православную Сербию, где жили их единокровные братья-славяне. Именно в Хорватии впервые прозвучало слово «Югославия», под которой здесь понимали федерацию южных славян, освободившихся от ига «просвещенных» и «непросвещенных» соседей.
Глава хорватской католической церкви, епископ Йосип Штросмайер, выдающийся славянский политический деятель и просветитель, основал в 1867 году в Загребе Югославскую академию. Прекрасно понимая, что разница в вероисповедании может стать главным препятствием в деле объединения славян, он ставил своей целью добиться на славянских землях духовного примирения православной и католических церквей: вероисповедание не может служить причиной разделения братских народов. Й. Штросмайер выступал против некоторых догматов католицизма, способных оскорбить чувство православных верующих, в частности против догмата о непогрешимости римского папы. Штросмайер и его сторонники поддерживали контакты с Сербией и были готовы в подходящий момент выступить за отделение Хорватии от Австрии, за создание единого югославянского государства.
Огромный энтузиазм вызвали в Хорватии вступление русской армии на Балканы в ходе начавшейся русско-турецкой войны 1877—1878 годов и победы русского оружия в Болгарии. Хорваты ждали от России помощи в национальном освобождении, и казалось, что долгожданный «момент» вот-вот наступит...
Но параллельно с ростом национально-освободительных настроений в хорватском обществе набирал силу и другой процесс. Хорватский национализм, вышедший из темных углов сознания мистически настроенной части хорватской интеллигенции и охотно подхваченный австрийскими и венгерскими властями, видевшими в национализме средство разобщения славянских народов, зародился на рубеже 1860—1870-х годов. «Отцом» хорватских националистов считается философ и публицист Антун Старчевич. В молодости он увлекался идеалами иллиризма, но затем постепенно отошел от идей славянского единства. Увлекшись раннесредневековой историей Хорватии, он пошел по тому пути, который повторяли и продолжают повторять сотни «любителей истории» фашистского толка: по пути фальсификации истории на основе создания собственной мифологии, собственного «нового взгляда на историю». Старчевич попытался доказать, что хорваты — не славяне, а германцы, потомки готов, принявших славянский язык. Эти «хорватоготы» якобы завоевали Балканы и покорили славян, которые стали их рабами. «Раб» по-латыни звучит как «servus», «серв», и отсюда-то, утверждал Старчевич, и произошел якобы этноним «серб». Значит, делал вывод Старчевич, сербы — исторические, «исконные» рабы хорватов, нация неполноценная, «недоче­ловеки». Практически то же самое, как мы помним, говорил обо всех славянах вообще Гитлер: вероятно, и у Старчевича, и у Гитлера были одни и те же духовные учителя. Старчевич освоил тот образ «скромного народного вождя», которому потом интуитивно следовали все фюреры мира: вел скромный образ жизни, старался быть «ближе к народу», в своих публицистических выступлениях обличал власти и заступался за «простой народ», говорил ч об угнетении хорватов «инородцами»: сербами и венграми. Вместе с Евгеном Кватерником Старчевич создал Партию права, однако вскоре отделился от нее, создап свою «Чистую Партию права» (ну как же обойтись без деления на «чистых» и «нечистых»!).
После смерти Старчевича лидером «чистых» стал Йосип Франк. Националисты выступали за создание Великой Хорватии, которая должна была объединить все населенные хорватами земли и стать равноправным автономным с Австрией и Венгрией образованием в составе империи Габсбургов: «дуалистическая» Австро-Венгрия должна была превратиться в «триалистическую» Австро-Венгро-Хорватию. При этом ни о каком выходе Хорватии из состава империи Габсбургов речь не шла: «чистые» хорватские националисты являлись надежными союзниками Вены и яростными противниками Сербии и сербов. Хорватия же. по замыслу националистов, должна была включать в себя Хорватию, Боснию и Герцеговину, часть Словении и именоваться «Великой Хорватией».
Но гораздо большее влияние, чем националисты типа Старчевича, имели в Хорватии сторонники епископа Штросмайера и Евгена Кватерника. Идея союза югосла-вянских народов преобладала в общественном сознании хорватов. Сторонники федерализма выступали за создание Югославии как объединения живущих в Австро-Венгрии сербов, хорватов и словенцев и за преобразование Австро-Венгрии в Австро-Венгро-Югославию. В этом фе­дералистски настроенные хорватские деятели находили поддержку у словенцев, у сербов, но только не у своих «чистых» националистов, которых негласно поддерживала официальная Вена. Здесь давно поняли, что австрийская монархия может выжить, лишь сталкивая лбами народы Австро-Венгрии. Чехов натравливали на венгров, венгров — на хорватов, хорватов — на сербов. Но сохранить единство монархии, постоянно балансируя на вза­имном недовольстве разных народов, правящие круги Австрии не могли — рано или поздно это недовольство должно было обратиться против самой монархии.