Ольга Артемьева
«Меценаты», «известные предприниматели, «крупные капиталисты», «враги советской власти» – Рябушинских называли по-разному. К ним всегда относились неоднозначно: и с восхищением, и с антипатией. Династия «капиталистических акул» вызывала одинаковую неприязнь как у императора, так и у вождя большевиков. Николая II удручали левые взгляды Павла Рябушинского, а Ленин одним из первых причислил его к «врагам народа».
Семья миллионеров Рябушинских была хорошо известна в дореволюционной России. Их фамилия происходила от названия Ребушинской слободы Калужского наместничества, откуда они и вели свой род. Со временем фамилия поменялась с Ребушинского на Рябушинского. Правда, основатель рода Михаил Яковлевич до последних дней подписывался по-старому – с буквой «е». Это – первый
Михаил Рябушинский работал приказчиком в Москве в купеческой лавке. В 1824 году он взялся за самостоятельную торговлю холстом, а через пять лет, скопив деньги, смог купить уже свой дом в Замоскворечье. Дело его процветало, и с годами ему удалось построить несколько текстильных фабрик.
Вся жизнь отца-основателя клана прошла в методичной борьбе за рубль. Смысл своего существования он видел в непрерывном развитии и процветании основанного им дела, все остальное отходило на задний план.
У Михаила Яковлевича было три сына – Иван, Павел и Василий. Воспитывал он их в строгости. Когда старший, Иван, ослушавшись отца, женился (по любви, а не по расчету), глава семейства сразу же вывел его из дела и лишил наследства. Павел под руководством отца продолжил заниматься организацией фабрик, а младший, Василий, – торговыми операциями. За старую веру
Семья Рябушинских была старообрядческой, поэтому их напрямую коснулись правительственные меры, принятые в конце правления Николая I и направленные против торговой деятельности староверов. Так, с 1855 года Рябушинские лишились права быть записанными в купеческое сословие. Ситуация усугублялась еще и тем, что они относились к числу непреклонных старообрядцев, которых ничто не могло заставить поменять веру.
Однако находчивый Павел вовремя прознал, что в городе Ейске в целях скорейшего его заселения распространены некие льготы для старообрядцев – там еще было возможно записаться в купечество. Он немедленно поехал туда и вскоре вернулся со свидетельствами, что он и его брат Василий являются ейскими купцами (пусть и последней, 3-й гильдии). Это давало некоторые преимущества при занятии предпринимательством.
После смерти отца Павел Михайлович примкнул к так называемой прогрессивной части купечества. Общительный и жизнерадостный, он быстро приобрел авторитет среди московских коммерсантов. Он постоянно избирался в различные комиссии, в члены коммерческого суда, на выборные должности биржевого общества. Заводил он знакомства и в музыкальном, и литературном мире, увлекался театром.
А вот младший брат Павла Василий отличался замкнутостью, необщительностью и стоял несколько в стороне от общественной московской жизни. С дамами у него отношения тоже складывались непросто – опять же в силу нелюдимого характера. В первом браке у него родилось шесть дочерей, однако союз оказался неудачным и закончился разводом.
Средний брат пережил младшего. После смерти Василия Павел Михайлович создал «Товарищество мануфактур П. М. Рябушинского с сыновьями». Он взял в свои руки и банкирские дела фирмы. Вскоре текстильное товарищество Рябушинских стало одним из ведущих предприятий России. Однажды Павлу Рябушинскому удалось продемонстрировать всей стране, какой финансовой силой обладает его текстильная компания: он сумел спасти от краха московский Торговый банк. Репутация дорогого стоит
Павел Михайлович умер в 1899 году. Семейный бизнес сконцентрировался в руках следующего поколения Рябушинских – Павла, Сергея, Степана, Владимира, Дмитрия, Михаила и Федора. Плодотворное сотрудничество братьев привело к тому, что их фирма получила исключительный авторитет в деловых кругах. В официальной справке о совладельцах фирмы Рябушинских отмечалось: «Стоящие во главе дела лица пользуются в торговом мире отличною репутацией; предприятие является одним из выдающихся среди однородных мануфактур».
«Свое фабричное дело мы любили и ценили, – писал Владимир Рябушинский, – родовые фабрики были для нас то же самое, что родовые замки для средневековых рыцарей; но сильно в нас сказывалась и мужичья кровь – тянуло нас к земле. Конечно, покупали землю, леса – сначала для фабричных надобностей, а потом отчасти и по какому-то влечению...». Со временем Рябушинские завели планомерное лесное хозяйство. Купец идет во власть
Павел Павлович Рябушинский обладал замечательным качеством – умением примечать и поддерживать талантливых людей.
Однажды произошел такой случай. Рабочий-электрик занимался ремонтом в одной из комнат дома. Павел Павлович зашел посмотреть на его работу и в беседе с рабочим обнаружил, что тот довольно прилично знает свое дело. Тогда он решил на свои средства отправить электрика учиться в Германию на инженера. Однако в историю Павел Рябушинский вошел не как благодетель, а как выразитель интересов нового поколения российских предпринимателей.
Представители крупного капитала традиционно оставались в тени политических баталий, действуя через профессиональных политиков – лоббистов (знакомая ситуация, не так ли?). В начале XX века новые московские капиталисты, известные в то время под собирательным названием «молодые», решили действовать сами. Они считали, что вполне могут встать «у руля власти».
В 1907 году Павел Павлович Рябушинский начал издавать газету «Утро России». Перед революцией она была одной из самых популярных. В первом номере газеты издатель заявлял: «Мы предлагаем создать новый для России тип политическо-культурной газеты, твердо веря, что только мощная культурная работа закрепит все наши политические завоевания… Политическая работа должна идти в органической связи с общекультурной...». Взгляды Рябушинского отличались некоторой «левизной», однако он утверждал, что говорить о социализме преждевременно, страна должна «пройти через путь развития частной инициативы».
В 1915 году Павел Рябушинский стал официальным лидером московской буржуазии – его избрали председателем московского Биржевого комитета. Позже он возглавил Военно-промышленный комитет. В марте 1917 года Рябушинский выступил на съезде Всероссийской торгово-промышленной организации, призвав поддержать Временное правительство. Но в основных промышленных и земледельческих районах Европейской части России народ уже голодал. В силу объективных обстоятельств буржуазия оказалась в полной социальной изоляции. После падения Временного правительства закончилась и политическая карьера Павла Рябушинского. Братья по разуму
Второй брат, Владимир Павлович Рябушинский, был человеком разносторонних интересов. Он увлекался европейской философией, что не мешало ему одновременно быть руководителем банковского отдела семейной фирмы и членом Центрального комитета партии октябристов. В то же время он был человеком глубоко религиозным; собирал древнерусские иконы. У него была прекрасная библиотека, где хранились книги по истории, натурфилософии, военному и морскому делу, географии, искусствоведению. Он обладал незаурядным мужеством. Известен случай, когда Владимир Павлович сумел задержать вооруженного грабителя, который явился в Московский банк явно не с мирными намерениями.
Дмитрий Павлович Рябушинский закончил, как и другие его братья, Московскую практическую академию коммерческих наук. Наука стала делом всей его жизни. К концу 1904 года он основал в Кучино (подмосковном имении Рябушинских) хорошо оборудованный Аэродинамический институт. В апреле 1918 года Дмитрий обратился в Наркомпрос РСФСР с просьбой «принять под свою защиту Институт с его лабораториями, библиотекой, архивом и хозяйственными постройками». Кучинский аэродинамический институт просуществовал после этого под своим первоначальным названием только до 1921 года. Затем он был переименован в Московский институт космической физики и вскоре влился во вновь созданный Государственный научно-исследовательский геофизический институт. А что же его основатель? Разумеется, он подвергся репрессиям – в том числе и за знаменитую фамилию. Отсидев положенное время в ЧК, он все же сумел добиться разрешения на выезд за границу (в 1935 был избран членом-корреспондентом Парижской академии наук). Степан Павлович Рябушинский, как и его брат Владимир Павлович, увлекался коллекционированием икон. Причем икона для него была не просто художественным произведением – это было воплощение живого религиозного чувства. Первые иконы он стал собирать, обращаясь к скупщикам, которые разъезжали по разным уголкам России. Он не жалел денег на покупку икон, хотя порой доставлялись они ему не в лучшем виде – загрязненные, с утратой красочного слоя. Степан Павлович в своем московском особняке устроил реставрационную мастерскую, где и приводил их в порядок.
Михаил Павлович был директором правления харьковского Земельного и московского Коммерческого банков. От имени семейного клана в своей брошюре «Цель нашей работы» он рассказал о задачах российских предпринимателей. Увлекался он и коллекционированием живописи XIX – начала XX века. Очень интересовался антиквариатом: часто посещал московские антикварные магазины и лавки, приобретал старинную мебель, фарфор, бронзу.
Постепенно он и сам стал недюжинным знатоком искусства.
Федор Павлович был самым младшим в семье. Он с детства интересовался географией, его привлекали малоизученные области Сибири. Он собирался участвовать в научной экспедиции на Камчатку, разработал ее план и пожертвовал 200 тысяч рублей на ее организацию. Но Федор страдал чахоткой; из-за приступа болезни он вынужден был остаться дома. Его проект вошел в историю под названием «Экспедиции Рябушинского» (1908 – 1909); начальником зоологического отдела в ней был знаменитый впоследствии полярник Отто Юльевич Шмидт.
Вскоре Федор Павлович умер, и уже на средства его вдовы была опубликована часть научных материалов «Камчатской экспедиции». Голые актрисы и молодой леопард
Единственным братом-Рябушинским, не принимавшим участия в семейном предприятии, стал Николай Павлович. Он был не раз женат, но семейная жизнь у него как-то не складывалась… Он ударялся в бесконечные кутежи, на которые тратил несметное количество денег. Так, например, за два месяца на одну свою возлюбленную – певичку Фажетт из французского ресторана Aumont в Камергерском переулке – он истратил около 200 тысяч рублей. Одно только колье, подаренное им Фажетт, обошлось в 10 тысяч 200 рублей. Семье даже пришлось предпринять экстренные меры и взять опеку над транжирой. Правда, после того как опека была снята, загульная жизнь «Николаши» возобновилась.
Много шума вызвало сооружение в Подмосковье виллы Николая Рябушинского «Черный лебедь», где, как поговаривали, устраивались «афинские ночи с голыми актрисами».
Мебель, которая изготавливалась для этой виллы по специальному заказу хозяина, была украшена маркой в виде черного лебедя. Этот же знак – в черном овале силуэт лебедя с надписью «Вилла Черный лебедь» – был изображен на всех салфетках, посуде, столовом серебре, бокалах и рюмках. Новоселье справлялось с невиданной пышностью, гости были поражены, едва вступив за ворота сада: они увидели дорожки, обрамленные рядами высаженных в грунт пальм, и клумбу перед террасой, сплошь засаженную орхидеями и другими экзотическими растениями. На этом сюрпризы не кончились – в саду у собачьей конуры сидел на цепи молодой леопард!
У входа в сад был воздвигнут мраморный саркофаг, увенчанный бронзовой фигурой быка, – здесь должны были покоиться останки хозяина после его смерти. В саду бил фонтан, прогуливались павлины и фазаны, пели заморские птицы с невиданно ярким оперением. «Черный лебедь» была одной из самых роскошных загородных дач ближнего Подмосковья и помимо всего прочего славилась исключительной коллекцией картин старой и новой живописи, которую собрал Николай Павлович. Хозяин «Золотого руна»
Однако и «Николаша» внес свой вклад в русскую культуру: на его средства издавался дорогой иллюстрированный журнал «Золотое руно», который объединил русскую живопись, литературу и музыку, связав их с общей философией искусства. Цель издания была заложена в его названии, которое сам редактор-издатель определял как «упорное искание того Золотого руна, которое скрывается не в какой-нибудь таинственной Колхиде, а здесь, в глубине русского народного духа»… Журнал объединил художников нового поколения и известных писателей-символистов – А. Блока, В. Брюсова, К. Бальмонта, З. Гиппиус, Д. Мережковского.
Вскоре Николаю Рябушинскому захотелось еще чего-то необычного, и он вознамерился устроить художественную выставку московских символистов.
В 1907 году целиком на средства Николая Павловича открылась выставка «Голубая роза», которая стала настоящей сенсацией в московском мире искусства и была устроена с такой исключительной изысканностью, что подобного не видали никогда. Выставка благоухала цветами. Тихо и чувственно играл невидимый оркестр. Свои стихи читали Андрей Белый и Валерий Брюсов. Устроители выставки во главе с Николаем Павловичем стремились создать атмосферу полного погружения в искусство, что им с блеском удалось. Как бы там ни было, фигура Рябушинского и его начинания вызывали в основном ироническое отношение. Его купеческое происхождение плохо ассоциировалось с утонченными устремлениями, а новое искусство большинство современников вообще не желали признавать. «Купчина», «издерганный поросенок», «Лаврентий Великолепный» (почему Лаврентий?) – какими только прозвищами не награждали капризного покровителя искусств. Ни его издательская деятельность, ни собственное творчество не нашли признания у современников. Между тем, время показало, что Николай Павлович обладал и вкусом, и настоящим чутьем на подлинно художественные вещи.
К концу 1909 года картежная игра, которой увлекался «Николаша», окончательно его разорила. Журнал пришлось закрыть, средств на выставки тоже не было. К тому же любвеобильный Николай Павлович испытал серьезную личную драму и даже предпринял попытку самоубийства, к счастью, неудачную. Брат за брата
После революции многие Рябушинские оказались за границей – во Франции, Италии, Англии. «Наша семья странная, – писал Михаил Рябушинский, – годами мы иногда не видимся друг с другом, часто ссоримся и холодны и равнодушны при встречах, и в то же время внутренне очень близки».
Капитал, размещенный в иностранных банках (а именно, 500 тыс. фунтов стерлингов), позволил им продолжить бизнес. Первое время дела шли совсем неплохо. Конечно, их предпринимательская деятельность за границей была более скромна, чем на родине, но они смогли даже заниматься благотворительностью.
Семья Дмитрия Павловича вынуждена была бежать из России после того, как группа вооруженных людей ворвалась в их дом в Кучине и устроила там погром. С 1919 года Дмитрий Павлович жил с семьей в Париже, получил в Сорбонне степень доктора математических наук, выступал с докладами в Оксфорде и других университетах. Также в Париже он основал научно-философское общество, которое стало одним из центров русской мысли за рубежом.
Горемычный же Николай Павлович, оказавшись после эмиграции в Париже, сразу попросил денежной помощи у братьев. Для открытия собственного дела ему была выдана «беспроцентная ссуда сроком до востребования». Братья помогли ему завязать новые связи с антикварами, и вскоре Николай Павлович открыл приличный антикварный магазин на авеню Клебер. Продолжил он заниматься и живописью – ему удалось устроить выставку своих картин и выпустить каталог. Впоследствии художник, побывавший в гостях у Рябушинского, писал: «Днем Рябушинский продает антиквариат, ночи он делит между своими картинами и своей молодой женой. И я думаю, что сегодняшний Рябушинский с его манией живописи и с его прелестной женой даже богаче прежнего Рябушинского, когда он был одним из самых богатых людей на Святой Руси, потому что живопись и любовь гораздо более драгоценны, чем золото и его власть». И все же после Великой депрессии 1930-х большинство предприятий Рябушинских разорилось. Тяжелыми выдались для братьев и годы Второй мировой войны. Однако при всех своих удачах и неудачах Рябушинские много сделали для культуры русской эмиграции – а вот родина забыла о них надолго.
И не просто забыла: две сестры, Надежда и Александра Рябушинские, оставшиеся в Москве, погибли в 30-х годах на Соловках, и даже дата их смерти неизвестна.
Казалось, годы советской власти должны были и вовсе вытравить каленым железом любую память о талантливой семье Рябушинских – скупые строки о них можно найти разве что в воспоминаниях художников и писателей (с легкой руки транжиры Николая) и ученых (благодаря «запрещенному академику» Дмитрию и младшему брату, Федору). И все же эта фамилия не забыта. И непростой опыт Рябушинских, возможно, принесет пользу будущим предпринимателям. Список литературы
The CHIEF №6-7(61) 2007