Содержание
Введение ………………………………………………………………. 3
Глава 1. Ход сражения ………………………………………………… 5
Глава 2. Внешнеполитические последствия победы ………………14
Заключение …………………………………………………………… 23
Список источников и литературы …………………………………. 24
Приложение …………………………………………………………. 26
Введение
Была та смутная пора
Когда Россия молодая,
В бореньях силы напрягая,
Мужала с гением Петра.
Так писал А. С. Пушкин о времени полтавской битвы.
Полтавская баталия, полтавская виктория, битва под Полтавой – это знаменательное историческое событие всегда приковывало к себе взгляды историков. Сейчас, в начале XXIвека, не лишне было бы оглянуться на почти три столетия, прошедшие с момента этой битвы, тем более что споры и дискуссии в последние пятнадцать лет вокруг «полтавской баталии» только разгорелись. Например, в ныне «самостийной» Украине националистически настроенные слои пытаются «переписать» историю, отведя в ней России роль негативного фактора для истории Украины, и либо приписать победу над шведами казакам Палея и Скоропадского, как делает М. Грушевський,1либо вообще объявить что, под Полтавой в 1709 году потерпели поражение «шведско-украинские войска»,2хотя немногочисленные казаки Мазепы во время битвы находились в шведском обозе и в сражении не участвовали, о чем говорится в той же, кстати, энциклопедии, но в другой статье – «Полтавская битва 1709».3С другой стороны, российский исследователь И. Солоневич называет Полтаву «одной из замечательнейших фальшивок российской историографии».4
Все это сказано для того, чтобы было ясно, насколько историческая интерпретация военно-политического значения Полтавской битвы актуально на сегодняшний день.
В связи с тем, что военно-политическое значение Полтавской битвы неоднозначно оценивалось и оценивается различными историками, что нередко зависит от их политических взглядов и нередко – от политической конъюнктуры, в данной работе особое внимание будет уделено позиции дореволюционной, советской, современной российской историографии, в частности, работам В. О. Ключевского, Н. Костомарова, Е. Тарле, Н. Молчанова, В. Мавродина, Т. Крыловой, В. Артамонова и др.
Кроме того, автором курсовой работы специально были изучены взгляды украинских историков и тенденции современной шведской историографии с тем, чтобы полнее определить собственную позицию в отношении «полтавской баталии». Наконец, нельзя забывать, что интересную и глубокую оценку «полтавской баталии» дал Ф. Энгельс. Он писал, в частности: «… Карл XIIсделал попытку вторгнуться в Россию; этим он погубил Швецию и воочию показал неприступность России».
Естественно, нельзя было обойти вниманием и солидную источниковую базу, которой располагаем мы по данному вопросу. В частности, хотелось бы остановиться на сочинениях Феофана Прокоповича «Слово похвальное о баталии Полтавской»1и Феофилакта Лопатинского «Служба благодарственная о великой Богом дарованной победе под Полтавой», а также сборнике «Письма и бумаги императора Петра Великого»,2где представлены в том числе приказы и отчеты о сражении под Полтавой.
Структура работы такова: сначала излагается общий ход сражения под Полтавой, дается оценка общих военно-политических итогов «полтавской баталии».
Глава 1. Ход сражения
8 июля (27 июня) 1709 года состоялось генеральное сражение Северной войны (1700-1721) между Россией и Швецией – Полтавская битва.
Весной 1709 г. после неудачной зимней кампании на Украине Карл XII, находясь со своей армией на Украине, решил возобновить наступление на Москву через Харьков и Белгород. Силы его армии значительно уменьшились и составляли 35 тыс. человек. В. О. Ключевский, впрочем, оценивал силы Карла XIIкак гораздо более слабые: «К Полтаве пришло, — по выражению Ключевского, — 30 тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов».1Эти отощавшие и деморализованные люди оказались кроме всего прочего без пороха, без артиллерии и без предполагавшихся союзников. Стремясь создать выгодные предпосылки для наступления, Карл решает быстро овладеть Полтавой, расположенной на правом берегу Ворсклы.
Войско шведского короля Карла ХII (35 тысяч солдат, 32 орудия) осадило Полтаву. Там предполагалось пополнить запасы и продолжить путь в направлении Харьков, Белгород и далее на Москву. В апреле-июне гарнизон Полтавы (4,2 тысячи солдат, около 2,5 тысячи вооруженных горожан, 29 орудий) во главе с комендантом полковником А. С. Келиным, поддержанным подошедшей на подмогу конницей генерала А. Д. Меншикова и украинских казаков, успешно отбил несколько штурмов противника.
Гарнизон Полтавы насчитывал 4 тыс. солдат, кроме того, были вооружены 2500 жителей. Героическая оборона Полтавы под руководством полковника Келина имела большое стратегическое значение, так как приковала к Полтаве шведские силы на три месяца (апрель — июнь) и дала возможность русской армии выиграть время для подготовки к генеральному сражению. Немногочисленный гарнизон Полтавы отбил около 20 штурмов, нанося значительные потери противнику. Героическая оборона Полтавы сковала силы Карла ХII. Благодаря ей Русская армия получила возможность в конце мая 1709 года сосредоточиться в районе крепости и подготовиться к битве с врагом.
Нельзя также забывать о победе под деревней Лесной, по выражению Петра, «матери Полтавской баталии». Не пересказывая ход событий, сошлемся на оценку О. Ключевского: «Стыдно было проиграть Полтаву после Лесной».
В июне Петр I прибыл в армию, которая располагалась неподалеку от Полтавы и решил дать шведам генеральное сражение. Вечером 25 июня русская армия перешла ближе к Полтаве, к оврагу севернее деревни Яковцы, находившейся в 5 км от Полтавы, и устроила здесь укрепленный лагерь.
На открытом пространстве (до 1,5 км), окруженном лесом, было построено шесть редутов в линию и четыре редута перпендикулярно линии первых шести, из них два редута не были полностью закончены. Редуты представляли собой полевые четырехугольные земляные укрепления и были расположены один от другого на расстоянии примерно 200 шагов. В битве участвовало со стороны русских до 42 тыс. человек, располагавших 72 орудиями, со стороны шведов — до 30 тыс. человек. Русская конница состояла из 23 драгунских полков и 1 эскадрона, из них 6 полков не принимали участия в битве, так как были направлены для связи с гетманом Скоропадским, который с отрядами казаков двигался на соединение с главными силами русской армии в направлении к Сорочинцам и Будищам. Драгунские полки и отряд Скоропадского должны были образовать заслон и не допустить возможного отступления шведов за р. Днепр.
Сравнивая численность русской и шведской армии, историки, отказывавшие Петру в военном гении, указывают на численное превосходство русской армии. И. Солоневич, ссылаясь на О. Ключевского, добавляет, что шведская армия к тому же была весьма измотана.1Отсюда И. Солоневич делает вывод, что свежие силы русских просто численно подавили шведов.
Однако необходимо заметить, что именно Карл XII начал атаку, и рассчитывал победить Петра: действительно, история знает немало примеров, когда небольшая, но хорошо вооруженная и обученная армия побеждала большую по численности – взять хотя бы ту же Нарву, где 30-тысячная российская армия столкнулась с 8-тысячной шведской, или Гродненское сражение. Особенно же важны тактика и воинское искусство, а также моральный дух войска.
На что же рассчитывал Петр? Замысел Петра I сводился к тому, чтобы измотать противника на передовой позиции и затем разбить его в главной баталии.
В ночь на 27 июня русские пехотные полки и артиллерия располагались в укрепленном лагере, Белгородский пехотный полк — в редутах, а вся конница под начальством Меншикова — в перелеске у поперечных редутов.
27 (16 июня) на военном совете Петр I принял решение дать шведам генеральное сражение. 1 июля (20 июня) главные силы Русской армии (42 тысячи солдат, 72 орудия) переправились на правый берег реки Ворскла. 6 июля (25 июня) Петр I расположил армию на позиции у деревни Яковцы (в 5 километрах севернее Полтавы), разместив ее в укрепленном лагере.Поле перед лагерем шириной около 2,5 километра прикрытое с флангов густым лесом и зарослями, было укреплено системой полевых инженерных сооружений из 6 фронтальных и 4 перпендикулярных им четырехугольных редутов. Редуты находились друг от друга на расстоянии ружейного выстрела, чем обеспечивалось тактическое взаимодействие между ними. В редутах разместились 2 батальона солдат и гренадеров, за редутами — 17 кавалерийских полков под командованием Меншикова.1
Замысел Петра I заключался в том, чтобы измотать противника на передовой позиции (линии редутов), а затем разбить его в открытом полевом бою.
Обратимся к источнику: «Сего месяца 20 дня перешли мы со всею армеею через (реку) Ворсклу и по ею сторону оной с малую милю от неприятелской армеи стали. Потом же 24-го числа пошли мы далее со всею армеею и стали с четверть мили от неприятеля и, дабы оной на нас нечаянно не напал, учинили около обозу транжамент. Наша же кавалерия на правой руке между лесом поставлена была, и междо оною несколко редутзделано, и людми и пушками осажены, и изволил его царское величество всякое предуготовление чинить к нападению на неприятеля. Однако ж оной, по своей обыкновенной запалчивой отваге, в том нас упредил».1
В ночь на 8 июля (27 июня) шведское войско под командованием фельдмаршала Реншильда (Карл ХII на рекогносцировке был ранен) численностью около 20 тысяч солдат и с 4 орудиями — 4 колоннами пехоты и 6 колоннами конницы — двинулось к позиции русских. Остальные войска — до 10 тысяч солдат, в том числе часть запорожцев и украинских казаков с гетманом Мазепой, находились в резерве и на охране шведских коммуникаций.2
Могучий патриотический настрой вызвали у русских воинов обращенные к ним перед началом Полтавского сражения слова Петра: «Воины! Пришел час, который должен решить судьбу Отечества. Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу Веру и Церковь. Не должна вас смущать слава непобедимости неприятеля, которой ложь вы доказали не раз своими победами. Имейте в сражении перед собой Правду и Бога, защитника вашего. А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога. Жила бы только Россия во славе и благоденствии для благосостояния вашего».
Говоря о патриотическом подъеме, нельзя обойти вниманием точку зрения И. Солоневича: «Думаю, что военные историки осуждают Карла слишком сурово. Сто лет спустя Наполеон, учтя шведскую ошибку, пошел не на Полтаву, а на Москву – получилось не лучше. Двести лет спустя,
то есть, имея за плечами и карловский и наполеоновский опыт, —
германский генеральный штаб, в котором сидели никак уж не
сумасбродные мальчишки – клевал, и не один раз, – решительно на
ту же самую приманку. И с теми же, приблизительно,
результатами».1То есть дело не в плане завоевателя – а той необоримой могучей силе, с которой ему – кто бы он ни был – Гитлером, Наполеоном, Карлом XII– придется столкнуться.--PAGE_BREAK--
Однако перейдем к ходу сражения.
Первый этап битвы — бой русской конницы и Белгородского пехотного полка со шведами на передовой позиции. В 3 часа начался бой у редутов, который сопровождался ожесточенными атаками с обеих сторон. Отбрасываемые русскими войсками шведские конные полки, поддерживаемые пехотой, приводили себя в порядок и с новой силой обрушивались на русских драгун.
Бой длился уже около двух часов, а шведы овладели лишь двумя передними редутами, которые не были достроены. Но овладеть еще двумя продольными редутами они не могли. Карл XII приказал войскам податься влево и обойти редуты. Заметив этот маневр, Меншиков в свою очередь приказал драгунским полкам занять промежуток между Будищенским лесом и продольными редутами. Шведская армия не могла разместиться в боевом порядке между Будищенским лесом и продольными редутами, в результате во время разгоревшегося здесь боя часть шведских войск (шесть батальонов пехоты и несколько эскадронов), отрезанная редутами, оторвались от основных сил и укрылась в Полтавском лесу.
Петр I приказал Меншикову с драгунами левого крыла и с пятыо батальонами пехоты из укрепленного лагеря уничтожить укрывшегося в лесу противника а Боуру принять командование над остальной конницей и «биться», если шведы будут атаковать только конницей, если же противник начнет атаку конницей и пехотой — начать отход к укрепленному лагерю, заняв позицию справа от него.
В шестом часу утра конница Боура стала отходить. Шведские войска прорвались между поперечными редутами, гарнизоны которых оказывали стойкое сопротивление, и, наступая вслед за отходившей русской конницей, оказались своим правым флангом в 90—100 шагах от русского укрепленного лагеря. Русские полки встретили шведов сильным фланговым картечным огнем батарей лагеря и огнем ружей. Шведы, не ожидавшие огневого нападения, в беспорядке бросились к Будищенскому лесу.
Между тем полки Меншикова разгромили оторвавшуюся шведскую колонну. Здесь же они натолкнулись на резервный отряд шведов, прикрывавший правое крыло главных сил, и нанесли ему поражение. Затем Меншиков отрядил пехоту для преследования остатков разгромленных шведских сил, бежавших к Полтаве, а сам с конницей возвратился к главным силам, заняв позицию влево от лагеря.
Второй этап битвы — столкновение главных сил. После отступления шведов к Будищенскому лесу Петр I принял решение дать бой шведам на открытой местности. Пехота была выведена из лагеря и построена в две линии. В целях наилучшего осуществления взаимной выручки один батальон пехотного полка строился в первой линии, другой — во второй. На флангах размещалась конница: на левом фланге — Меншиков с 6 полками, на правом — Боур с 11 полками и 1 эскадроном. В резерв были выделены девять батальонов и несколько сот человек из дивизий. Резерв оставался в лагере и образовывал третью линию. Артиллерия под начальством генерала Брюса располагалась впереди по всему фронту. Всей пехотой командовал фельдмаршал Шереметев. Карл XII, чтобы удлинить фронт, выстроил пехоту в одну линию, а кавалерию — на флангах в две линии. В девятом часу утра русская и шведская армии пошли на сближение и после непродолжительного залпового ружейного огня бросились врукопашную. Правое крыло шведских войск, при котором находился Карл XII, потеснило новгородский батальон, прорвав русскую линию почти у самого центра. В это время Петр I лично повел в бой батальон новгородцев, стоявший во второй линия, который стремительным броском смял прорвавшихся шведов, закрыв образовавшийся прорыв.
Ожесточенный рукопашный бой шел по всему фронту. Между тем русская конница, ведя успешно бой, охватывала фланги шведов, угрожая их тылу. Шведы дрогнули, начали отступать и через некоторое время обратились в паническое бегство к Будищенскому лесу. К 11 часам утра после почти двухчасовой главной баталии шведы, кичившиеся своей непобедимостью, были разгромлены.
Остатки шведских войск бежали по пути к Переволочне. Для их уничтожения были посланы посаженная на коней гвардия под командованием генерала Голицына и десять драгунских полков под начальством Боура. Командование преследующими войсками было возложено на Меншикова.
30 июня шведы были настигнуты у Переволочны. Более 15 тыс. человек во главе с Левенгауптом без боя сложили оружие, Карл XII вместе с изменником гетманом Мазепой и небольшой охраной в ночь на 30 июня переправился через Днепр и бежал в Турцию.1
Шведский король потерял всю свою армию. На поле боя осталось 9234 убитых; взято в плен вместе со сдавшимися полками Левенгаупта 19 тыс. человек, в том числе весь генералитет и более тысячи офицеров. Русская армия потеряла 1345 человек убитыми и 3290 ранеными.
Вот воспоминания свидетелей и участников боя шведской стороны, приводимые шведским историком Петером Энглюном:
Карл Магнус Поссе, полковник: «Бой был смертный и кровавый, а стрельба такой частой, что воздух потемнел и почернел от дыма и пыли, и продолжалось все это от восхода солнца до полудня, и многие доблестные шведы, офицеры и солдаты, пролили там свою кровь и полегли мертвыми».1
Карл фон Роланд, майор и рыцарь: «… Обер-лейтенант граф Лейонхувуд скакал от роты к роте, сообщал о капитуляции и говорил, что мы желали сражаться, но тщетно, он однако обещал нам, что офицерам оставят шпаги и повозки и вскорости их освободят, а переправиться через реку мы уже опоздали, ибо не осталось ни бревнышка, чтобы с помощью его достигнуть противного берега, а те, кто хотел переплыть на лошадях, утонули».2
Ларс Эрик Смепуст, капрал: «Что до благоприятных условий капитуляции, ни одно обещание не было исполнено и как только выманили нас от Днепра туда, где стояла вся русская армия, офицеров отделили от солдат, а потом приказали офицерам сложить все шпаги в одном место. Так что у нас не осталось ничего, кроме бывшей на нас одежды, которую с великим трудом спасти удалось от воровства русских».3
Карл ХII с гетьманом Мазепой бежал в Османскую империю. Остатки шведских войск отступили к Переволочне, где были настигнуты и сложили оружие. Шведы потеряли в общей сложности более 9 тысяч человек убитыми, свыше 18 тысяч пленными, 32 орудия и весь обоз. Потери русских войск составили 1345 человек убитыми и 3290 ранеными.
История сохранила любопытный факт времен Великой Северной войны. В канун Полтавской битвы шведский король Карл XII, уверенный в победе своих войск, пригласил офицеров в шатер русского царя, чтобы отпраздновать там очередной разгром русской армии и пленение Петра Первого. Король сказал:
– Он приготовил для нас хорошее угощение. Идите же туда, куда ведет вас слава...
По иронии судьбы, многие из его генералов и в самом деле попали после битвы на пир в царском шатре. Но только в качестве военнопленных, великодушно приглашенных на торжества победителями. А сам Карл XII, потрясенный катастрофой, в эти часы торопился оказаться подальше от поля боя, чтобы не быть захваченным русской конницей, преследовавшей шведов.
Петр пригласил плененных шведских генералов в свой шатер и, подняв кубок, произнес:
– Пью за здоровье наших учителей!
– Кто же эти учителя? – спросил фельдмаршал Реншильд.
– Вы, господа шведы, – ответил Петр.
– Хорошо же Ваше Величество отблагодарил своих учителей, – с грустью пошутил фельдмаршал.
Остается добавить, что победа под Полтавой явилась результатом долгой и упорной материальной, организационной и тактической подготовки русской армии, результатом хорошо продуманного и искусно осуществленного стратегического плана. Русская армия показала высокие боевые качества и тактическое превосходство над противником. Организация передовой позиции с редутами, трехчасовой бой на этой позиции, отделение от главных шведских сил колонны Росса и ее разгром, а также разгром шведского резервного отряда — все это новые явления в тактическом искусстве.
Глава 2. Внешнеполитические последствия победы
Битва под Полтавой имела огромное политическое и стратегическое значение. «… Карл XII, — писал Энгельс, — сделал попытку вторгнуться в Россию; этим он погубил Швецию и воочию показал неприступность России». Полтавская битва изменила весь ход войны. Это было не просто сражение, но битва, исход которой предопределил дальнейший ход войны и, собственно, победу России. Приведу часто цитируемое выражение: «Карл был военачальник, Петр – государственный деятель. Карл выигрывал сражения, Петр – войны».1
Исход войны был предрешен. Современник событий французский бригадир Моро-де-Бразе писал: «Вся Европа видела конец несчастного похода и падения короля, дотоле непобедимого. Войско его было уничтожено или захвачено в плен. Его совет, чиновники, за ним последовавшие, имели ту же участь; сам король, дабы не попасться в руки своим врагам, пробился с тремястами конных в турецкую землю, за Днестр, в соседство буджатских татар и искал убежища в Бендерах».
Петр гениально использовал плоды Полтавской победы: Польша, Померания, Балтийское море из шведского становится русским озером. Маркс писал, что, заложив столицу на самой опасной передовой окраине, в одном пушечном выстреле от неприятеля, Петр обрек своих потомков на расширение территории так, чтобы столица опять стала в центре государства.2И мы видим это движение в Лифляндию, Курляндию, Польшу, Восточную Пруссию, наконец, Финляндию. Последняя идея Петра была перенести город в Кронштадт, выдвинуть его как можно дальше и сделать на Котлине непосредственно столицу.
В 61-й лекции В. О. Ключевский отмечал: «Лесная и Полтава показали, что Петр одинокий сильнее, чем с союзниками, а ближайшим следствием Полтавы было возрождение прежней коалиции, разбитой Карлом. И виды Петра расширились. В 1701 г. после Нарвы по новому договору с Августом, деля шкуру еще не убитого медведя, он ограничивался Ингрией и Карелией, отказавшись в пользу Августа и Польши от всякого притязания на Лифляндию и Эстляндию; в 1707 г., когда Карл, покончив с Августом, собирался идти на Москву, Петр готов был удовольствоваться одною гаванью на Балтийском море. Теперь прямо после Полтавы он послал Меншикова в Польшу восстановлять своего дорогого союзника на потерянном им престоле, а Шереметева отрядил осаждать Ригу и в 1710 г. завоевал весь балтийский берег, от устья Западной Двины до Выборга».1
(Однако, по мнению В. О. Ключевского, самое глубокое действие Полтавской победы сказалось не во внешней политике, веденной так плохо, а в ходе внутренних дел: «Полтава произвела решительный поворот во внутренней деятельности Петра… До Полтавы можно отметить только два законодательных акта устроительного характера: это указы 30 января 1699 г. — о восстановлении земских учреждений и 18 декабря 1708 г. — о разделении государства на губернии… Полтава выводила Петра на большую европейскую дорогу, грозившую новыми расходами. Его стали бояться на Западе. Московия выступала новым международным могуществом, следовательно, приобретала врагов во всех старых друзьях. Военный и дипломатический престиж надобно было дорого оплачивать. Между тем источники государственных доходов истощались, накоплялись многолетние недоимки… Это поворачивало мысль от боевой границы вовнутрь, от военных операций к изысканию новых источников казенного дохода. Этот поворот и отмечен в сборнике материалов по истории Северной войны, который редактирован самим Петром и известен под названием Гистории Свейской войны. Здесь сказано, что после полтавских торжеств Петр начал трудиться «во управлении гражданских дел».1
Полтавская виктория на необозримую высоту подняла внешнеполитический авторитет России. «В глазах всей Европы Россия, до сих пор презираемая, показала, что она уже в состоянии, по своим средствам и военному образованию, бороться с европейскими державами и, следовательно, имела право, чтобы другие державы обращались с нею, как с равною».2
Внешнеполитические плоды победы последовали незамедлительно. Например, победа вразумительно подействовало на Османскую империю. продолжение
--PAGE_BREAK--
Как справедливо заметил русский военный историк прошлого века Д. Бутурлин, Диван константинопольский «желал войны с Россиею, но удерживаем был от того опасением сделаться участником в предвидимых бедах шведов». Первое известие о Полтавском сражении пришло в Стамбул из Бендер 15(26) июля от силистрийского сераскера Юсуф-паши. Оно произвело ошеломляющее впечатление. Все, что стало известно, было настолько неожиданным, что привело турецкое правительство в большое замешательство. Австрийский посол Тальман подробно описывает, как турецкое правительство в первый момент реагировало на это известие. В Турции, как и всюду в Европе, не только увидели в России силу, с которой следует считаться, но стали пугаться ее чрезмерного усиления.
Е Тарле отмечал: «Весть о полном разгроме «непобедимой» шведской армии, о бегстве Карла, о немногих утренних часах боя, которые ознаменовали конец шведского великодержавия, царившего на Севере полтораста лет, поразила европейскую дипломатию. Европа совсем не была подготовлена к подобному внезапному, грандиозному по своим политическим последствиям событию».3«Нежданное поражение всей шведской армии под Полтавой и разгром ее были так велики, что известия об этом, наверное, будут в ваших руках раньше этого письма», — так писал из Москвы в Лондон статс-секретарю Бойлю посол Витворт 6 (17) июля 1709 г. Подробности в том виде, в каком они стали тотчас же после битвы распространяться по Европе, могущественно усиливали впечатление. Слова пленного фельдмаршала Реншильда, что со шведской стороны в сражении участвовало до 30000 чел., из которых регулярных (и отборных!) шведских воинов было 19 000 чел., облетели все европейские дворы. Уничтожение или взятие в плен всей этой силы, сравнительно ничтожные потери русских, превращение вчерашнего «Александра Македонского», только что громко заявлявшего, что подпишет мир в Москве, в беглеца, которого из милости приютил стамбульский калиф, — все это не сразу могло улечься в голову среднего европейского дипломата.1
По мнению Е. Тарле, начался новый, второй период в истории отношений европейской дипломатии к петровской России. И подобно тому, как о поражении под Нарвой 18 ноября 1700 г. в Европе никак не могли забыть вплоть до Полтавы и скептически относились ко всем успехам Петра, как бы очевидны и велики они ни были, так отныне о Полтавской победе уже никогда не могли забыть не только при жизни Петра, но и очень долго после его смерти.2
В. А. Артамонов считает, что «Победа Петра I под Полтавой привела к коренному изменению во всей внешнеполитической ситуации в Восточной Европе. Позиции России несоизмеримо укрепились, что вызывало серьезные опасения в Крыму. Начинают распространяться слухи о планах по созданию на обломках Османской империи т.н. «Ориентального цесарства» под скипетром российского царя. Слухи эти не подтвердились, но тем не менее они свидетельствуют о растущих опасениях Турции и Крыма, что следующий удар России будет направлен именно против них».3
После Полтавской битвы Петр I мог уже диктовать свои условия заключения мира. Так, он потребовал в качестве условий сохранения мира с Турцией задержания Карла XII, выдачи Мазепы и наказания турецких чиновников, содействовавших их переправе через Буг и предоставивших им убежище в Бендерах. В конце июля П. А. Толстой сообщил в Москву, что султану и везиру «зело приемна» присланная царем грамота «о подтверждении мира». Сам Толстой добивался выдачи короля и гетмана. Он утверждал, что везир готов сохранить прежний 30-летний срок мира, установленный Константинопольским договором 1700 г., «а наипаче желает, чтобы учинить вечный мир».
Как отмечают Е. Тарле и Н. Молчанов, англичане и французы также стали серьезно учитывать грозное полтавское предостережение.1Людовик XIV, утомленный и обеспокоенный своими неудачами в войне за испанское наследство, очень хотел бы как-нибудь втянуть Россию в войну против империи Габсбургов. Французские министры и король уже хорошо понимают всю недальновидность своего былого пренебрежительного отношения к России и довольно простодушно извиняются за свое высокомерие: «Если царь жалуется, что мы им пренебрегали и что с его послами плохо обходились во Франции, то ему можно ответить, что Московское государство хорошо узнали только с тех пор, как государь, который теперь там царствует, приобрел своими великими деяниями и своими личными качествами уважение других наций и что вследствие этой репутации его христианнейшее величество (король Людовик XIV) и предлагает ему искреннюю свою дружбу!».2
Однако В. О. Ключевский обращает внимание и на обратную сторону это победы: «Военные успехи русских подняли на ноги французскую дипломатию, которая вместе с Карлом вовлекла Петра в новую войну с Турцией. С излишним запасом надежд на турецких христиан, пустых обещаний со стороны господарей молдавского и валахского и со значительным количеством собственной полтавской самоуверенности, но без достаточного обоза и изучения обстоятельств».1
По мнению М. М. Петряковой, сам Петр I уже в 1709 г. осознал значение «Полтавской виктории», что, в частности, нашло выражение в новом явлении в жизни русского общества – триумфальном шествии. Его красочное описание дано Вольтером в «Истории Карла XII». начиналась полтавская часть шествия. Ее открывал Преображенский полк, после которого шли офицерские чины, плененные под Полтавой. В промежутке между колоннами пленных низших и высших офицеров везли взятые у шведов знамена и артиллерию. Среди трофеев находились и носилки, которыми пользовался раненый под Полтавой Карл ХII. Замыкал ряды пленных первый министр шведского короля гр. Пипер, плененный в Полтавской битве. Сам Петр I ехал верхом на том коне, на котором он участвовал в битве под Полтавой.2Феофан Прокопович в своей «Песне победной», написанной в честь полтавской победы, окрестил царя почетным титулом римских императоров «отец отечества!».3
В отличие от русских пленным шведам, задействованным в шествии, было далеко не весело. Многие в своих дневниках с горечью пишут о происходившем. После шествия они были расквартированы в Москве и пригороде, а через некоторое время большинство из них отправили в различные города Российского государства на работы.4
Велико значение для российской истории и моральная сторона победы над агрессором. По мнению М. А. Сиверцева, Полтава – событие, создающее новую историческую перспективу, живет своей особой жизнью в истории культуры; оно отмечает рождение нового государства и является решающим в биографии харизматического лидера, который входит в историю, чтобы творить судьбу народов. Такое событие соотносит всех его участников с «начальными временами» мифологического пространства, где все происходит впервые и на века. Отсюда неизменное обращение к теме Полтавской битвы во всех критических ситуациях имперской политической культуры России. Полтавская битва оказывается символом, который делает доступными для массового сознания все последующие события имперской истории. Превратившись в самостоятельный миф, уже преображенная, битва начинает порождать различные политические, литературные и даже военные подражания. Иными словами, Полтавская битва, как постоянно действующая аллегория, пронизывает всю культуру имперского периода, оформляет и придает военную харизму последующим деятелям придворной политической сцены.
Для Швеции поражение под Полтавой также имело серьезные последствия. По оценке Н. И. Костомарова, «Шведская сила была надломлена; Швеция, со времен Густава-Адольфа занимавшая первоклассное место в ряду европейских держав, потеряла его навсегда, уступивши России».1Е. Тарле писал: «Полтава нанесла непоправимый, сокрушительный удар шведскому могуществу, а флот помог побороть все усилия шведов отдалить подписание мира и все интриги англичан и французов, направленные к тому, чтобы подбодрить шведов к продолжению борьбы».2
Обратимся к шведской историографии. В шведской историографии долгое время господствовала консервативная тенденция. Карл ХП в шведской истории, в шведском самосознании занимал до второй мировой войны исключительное место. Это легендарный король-воин, викинг, одинокий, таинственный, непонятый, предмет легенд, поэтических текстов, герой повестей и романов. Произведения Августа Стриндберга и неоромантика и ницшеанца Вернера фон Хейденстама об эпохе Карла ХIIстали шведской классикой.
Говоря о современной шведской историографии, следует выделить работу Петера Энглюнда «Полтава. Рассказ о гибели одной армии». В первые годы учебы в Упсальском университете Петер Энглюнд написал курсовую работу о поражении шведов под Полтавой. Профессор посоветовал ему послать ее в Союз воинов Карла XII. Союз, сочтя общий тон работы «неподходящим», вернул ее автору. Однако ученый продолжал работу, бросившую вызов традиционной шведской историографию.
В книге использованы подлинные документы – дневники, письма солдат, воспоминания. Но в этой работе поражение, покончившее с имперскими амбициями Швеции, вопреки традиции, трактуется как благо для страны.
Выразительно название рецензии-эссе, открывающего эту книгу, — «Спасибо, русские, вы победили!». Задача П. Энглюнда – показать Полтавскую битву, гибель или конец шведского самодержавия. Если говорить о взглядах Петера Энглюнда на шведскую историю в целом, то для него важна идея, что для Швеции, как маленькой страны, стремление захватить значительную часть Европы было чистым безумием. Поэтому, с его точки зрения, поражение в Полтавской битве, когда русские поставили точку на имперских амбициях шведов, было для них величайшим счастьем, не концом, а скорее благополучным началом. Можно сказать, русские войска спасли Швецию от разраставшейся мании величия, которая ничем хорошим бы все равно ни кончилась, о чем говорят нам судьбы всех «великих завоевателей» и их несчастных стран, пострадавших от мании величия очередного Гитлера или Карла XII. Россия, можно сказать, вовремя остановила шведскую агрессию – вовремя и для самой России, и для Европы, и для самой Швеции.
Заключение
В завершение хотелось бы привести слова Н. И. Костомарова: «Полтавская битва получила в русской истории такое значение, какого не имела перед тем никакая другая».1Полтавское сражение предопределило победоносный для России исход длительной Северной войны и подняло международный авторитет России. Военное могущество шведов было подорвано, слава о непобедимости Карла ХII развеяна. Полтавское сражение оказало влияние на дальнейшее развитие русского военного искусства. Умелое построение боевого порядка, инженерное оборудование поля боя, создание передовой позиции, выделение значительного резерва, использование свойств закрытой местности в интересах боя – во всем этом Русская армия, руководимая Петром I, отходила от шаблонов линейной тактики. Наконец, сражение под Полтавой с новой силой показало огромное значение морального духа войска для победы в бою.
Источники
Письма и бумаги имп. Петра Великого». Т. IX. Вып. 1. М. – Л., 1950. С. 258 – 276.
Литература
Артамонов В. А. Россия и Речь Посполитая после Полтавской победы (1709 – 1714). М., 1990.
Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XVIII в.: Очерки. М., 1958.
Бобылев В. С. Внешняя политика России эпохи Петра I. М., 1990.
Грушевський М. С. История Украины-Руси (краткое издание). Киев, 1989.
История военного искусства. М., 1966.
Ключевский В. О. Курс русской истории. М., 1998.
Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1992. Кн. 3. Вып. 6.
Костомаров Н. И. Мазепа. М., 1992.
Крылова Т. К. Полтавская победа и русская дипломатия // Петр Великий. М. – Л., 1947. С. 104 – 166.
Мавродин В. В. Петр Первый // Рождение новой России. Л., 1988.
Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века // Вопросы истории. М., 1989, №1, с. 3 – 23; №2, с. 3 – 16; №3, с. 3 – 17; №4, с. 3 – 19.
Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Первого. М., 1984. продолжение
--PAGE_BREAK--
Первая энциклопедия украинского казачества. Запорожье, 2002.
Полтавская баталия в сочинениях Феофана Прокоповича // Историографический сборник. Вып. 14. Саратов, 1988. С. 153 – 161.
Пушкин А. С. Полтава // Пушкин А. С. Избранные произведения. Т. II. М., 1990. С. 367 – 458.
Солоневич И. Народная монархия. М., 2001.
Тарле Е. В. Северная война и шведское нашествие на Россию. М., 1958.
Тельпуховский Б. С. Северная война. 1700 – 1721 гг. М., 1946.
Энглюнд П. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. М., 2000.
Приложение
/>