--PAGE_BREAK--Захватив огромные районы Индии, английские колонизаторы превратились фактически в верховных собственников земли, наживая огромные богатства на эксплуатации индийских крестьян.
К середине XIX в. английское господство окончательно разрушило старую экономическую основу индийского общества — сельскую общину. Производство сельскохозяйственного сырья на экспорт подорвало натуральную замкнутость индийской сельскохозяйственной общины и ускорило создание внутреннего капиталистического рынка.
Колониальные власти не только не заботились о дальнейшем развитии земледелия, но довели его до полного упадка.
Разрушение оросительной системы, перевод экономики на рельсы товарного хозяйства, рост эксплуатации во второй половине XIX в. — все это привело к разорению и обезземеливанию индийского крестьянства. С целью укрепления феодально-помещичьего землевладения и усиления эксплуатации населения английскими колониальными властями к 50-м годам XIX в. были проведены некоторые реформы, в результате которых в Индии окончательно сложились основные формы земельно-налоговой системы: заминдари, райятвари и махалвари, «служившие одной цели — консервации английскими колонизаторами феодальной эксплуатации индийского крестьянства».
Формы землевладения и землепользования, существовавшие еще в эпоху феодализма, англичане приспособили к потребностям колониальных методов эксплуатации.
Одной из основных и сложных форм земельно-налоговой системы, существовавшей в Бенгалии, Бихаре и Соединенных провинциях, была система «постоянного заминдари», введенная еще в 1793г. По этой системе земля переходила в руки заминдаров и они должны были вносить в казну 9/10 собранного ими в 1790 г. земельного налога, причем эта сумма фиксировалась неизменной «на вечные времена».
Однако по-прежнему верховным собственником земли оставалось колониальное государство. Частновладельческие права крестьян теряли свою силу. В лице новых заминдаров колониальные власти надеялись создать себе опору в порабощенной стране.
Заминдары имели право передавать землю по наследству и уступать ее другим лицам. Но в случае неуплаты налога в срок, их земли продавались. Общая сумма поземельного налога в 1871–1872 гг. в Бенгалии была определена в, 35 208 866 рупий, причем около 53% всего ежегодного дохода с земли англичане получали именно благодаря системе заминдари.
Колониальные власти, раз и навсегда установив определенные требования к помещикам-заминдарам, ничем не ограничивали их права по отношению к арендаторам. Индийские крестьяне-арендаторы были совершенно беззащитны перед произволом и вымогательством помещиков-заминдаров.
Опорой колониального правительства все более становились помещики нового типа — выходцы из среды ростовщиков, чиновников, купцов. По закону 1859 г. «О постоянной аренде», действие которого затем распространилось на все районы заминдарской системы, помещик уже не мог произвольно повысить ренту своим арендаторам и сгонять их с земли. Арендаторы же, сумевшие доказать, что в течение двадцати лет уплачивали ренту по неизменным ставкам, получали право на постоянную ренту. Но их число было незначительным. Земледельцы, арендовавшие участки непрерывно в течение двенадцати лет, получали право наследственной аренды.
С течением времени постоянные арендаторы получали право закладывать и продавать земли. Этим и воспользовались так называемые помещики нового типа, скупавшие земли «постоянных» арендаторов буквально за бесценок.Посвоему усмотрению они могли повышать ренту и в любое время прогнать субарендаторов. Закон 1859 г. давал помещикам фактически неограниченные возможности для усиления феодальной эксплуатации крестьянства и не облегчил положения индийских крестьян-арендаторов.
Характерной чертой сельскохозяйственных районов Индии с системой заминдари, особенно в Бенгалии, является наличие многочисленной прослойки различных феодальных субвладельцев — посредников. В отчете Б. Чаттерджи, сборщика налогов в Муршидабадском округе, за 1873 г. отмечалось: «Патни имеет много зависимых держании: дар-патнис, се-патнис, дарадар-патнис и т. д. Самые большие поместья сдаются в аренду одному или более патнидарам; под каждым патни-даром цветут дар-патнидары, под которыми в свою очередь находятся се-патнидары, а иногда есть и четвертый класс — дарадар-патнидары. Но это еще не конец...». Эти посредники не обладали правами земельных собственников, а являлись лишь получателями земельной ренты.
Распространенной формой индийского землепользования была система райятвари (от инд. «райят» — крестьянин-арендатор). Эта система охватывала часть Мадрасского и Бомбейского президентств, Центральные провинции и Ассам.
По системе райятвари государство являлось верховным собственником земли. Крестьянам, т. е. райятам, оставлялись участки, которые они обрабатывали ранее на условиях бессрочной аренды без права продажи. Таким образом, райят был одновременно частным собственником на землю и наследственным арендатором.
Как свидетельствует «Империал газетир оф Индия», 47% ежегодного земельного дохода английским колонизаторам давали районы системы райятвари.
По налоговой системе райятвари крестьяне должны были платить ренту-налог непосредственно государству.
К 70-м годам XIX в. в районах системы райятвари было введено законодательство, которое окончательно юридически закрепило частновладельческие права крестьян-райятов. Отныне они могли закладывать, дарить и даже продавать землю, но в то же время не являлись ее полными собственниками.
Жесточайшая колониальная эксплуатация привела к тому, что к 70-м годам XIX в. земли разорившихся райятов-крестьян все более концентрировались в руках помещиков и ростовщиков. Этот процесс особенно усилился с наступлением эпохи империализма. К. Маркс писал об этом: «Как в Бенгалии при «заминдарской системе», так и в Мадрасе и Бомбее при системе «райятвари» крестьяне… подвергались ужасающей пауперизации».
В донесении Штокингера, австро-венгерского консула в Бомбее, от 1883 г. говорилось, что «постоянно увеличивается число лиц, не имеющих поземельной собственности, обработанной земли не хватает всем и около 1/8 населения уже обратилось в поденщиков, которые трудами рук снискивают себе скудное пропитание».
Земельно-налоговая система «махалвари» (маузавар) — была широко распространена в Пенджабе, Агре (часть современного Уттар-Прадеш) и в некоторых других районах страны. Здесь, как и в районах райятвари, право верховной собственности на землю было признано за полноправными общинниками и представителями общинной верхушки.
Земельный налог по системе маузавари собирался с отдельных землевладельцев, как и в районах райятвари, но отвечала за своевременный взнос вся община по принципу круговой поруки. В Пенджабе, Агре и других районах с системой махалвари, также как и в районах заминдари и райятвари, шел процесс обезземеливания индийского крестьянства и концентрации земель в руках ростовщиков и помещиков.
В результате реформы налогообложения в 60–70-х годах XIX в., закрепившей частновладельческие права на землю к снизившей ставки земельного налога, во многих районах Индии завершился процесс становления частной феодальной земельной собственности. Однако большая часть пустошей, лесов, крупнейших ирригационных сооружений по-прежнему оставалась в ведении колониального государства. Кроме того, колониальные власти сохранили за собой право ограничивать некоторые группы помещиков в свободном отчуждении и наследовании их имений. Это порождало определенные противоречия между местными индийскими феодалами и английскими колонизаторами. Уменьшение доходов у некоторых индийских феодалов (в основном в тех районах, где земельный налог не был зафиксирован навечно и англичане в любое время могли изменить его ставки), конфискация колониальными властями некоторых феодальных землевладений и ликвидация привилегий у двух больших групп феодалов (имамдаров и джагир-даров), лишившихся своих земельных владений и денежных пожалований в результате аграрной политики англичан (в Бомбейском президентстве), — все это вело к росту оппозиционных настроений среди помещиков и мелкопоместной интеллигенции.
Образовавшееся в стране во второй половине XIX в. аграрное перенаселение явилось, прежде всего, результатом господства английского колониального режима, вся политика которого была направлена на торможение промышленного развития, на сохранение феодальных пережитков в сельском хозяйстве и превращение Индии в аграрно-сырьевой придаток метрополии. Голодные годы следовали один за другим.
За 1851 – 1875 гг. было отмечено 6 вспышек голода, унесших 5 млн. людей, а за период 1876 – 1900 гг. – 18 вспышек, стоивших Индии свыше 26 млн. человеческих жизней.
Поворот в английской колониалной политтике в сторону укрепления связей с феодально-помещичьим классом Индии проявился йже при проведении военной и административной реформы в 1861 г. Так, в колониальной армии был установлен порядок, способствовавший выдвижению на младшие офицерские должности представителей индийской феодальной верхушки.
При создании законодательных советов предусматривалось, что не менее половины их членов будет назначаться из числа лиц, не состоящей на государственной службе. На этом основании к участию в работе законодательных советов были привлечены представители индийской феодальной знати. Министр по делам Индии Ч.Вуд в речи, произнесенной в 1861 г. в палате общин, прямо заявил, что если в законодательные органы войдут индийские феодалы, то «последние более не будут считать себя людьми, отстраненными от управления делами собственной страны. Я уверен, — заключил министр, — ничто не сможет в такой степени способствовать расположению туземцев высокого ранга к нашей власти».
Программным документом этой новой политики явился манифест королевы Виктории от 1 ноября 1858 г., в котором в частности, говорилось: «Мы не желаем дальнейшего расширения наших территориальных владений…Мы будем, как свои собственные, уважать права, честь и достоинство туземных князей, наше твердое намерение предоставить защиту всем правам, связанным с наследственной земельной собственностью…». Таким образом, английские правящие классы отказывались от политики аннексии вассальных княжеств и сокращения земельных владений некоторых групп феодальных землевладельцев, которая проводилась в Дальхузи, и, наоборот, торжественно гарантировали землевладельческие права индийских феодалов.
Колониальные власти щедро одарили крупных индийских феодалов, активно поддержавших их в годы восстания. Многим феодалам Северо-западных провинций были присвоены почетные титулы раджей и наваба, вручены крупные денежные суммы, пожалованы земли и пенсии.
Вместе с тем английские колонизаторы укрепляли свой военно-политический контроль над княжествами. Русский ученый-индолог И.П. Минаев во время путешествия по Индии в 1880 г. записал в своем дневнике, что в княжествах английский «резидент значит все». В них были расквартированы отряды и даже целые соединения колониальной армии для подкрепления власти различного рода британских «резидентов» и «политических агентов» при княжеских дворах. Кроме того, английские гарнизоны дислоцировались в важнейших стратегических пунктах и контролировали основные коммуникации.
Англичане полностью сохранили различия в договорных отношениях княжеств с колониальным властями, в частности при установлении размеров выплачивавшейся князьями дани. Сохранилась и система вассальной зависимости мелких княжеств от более крупных, что порождало трения и споры между князьями. Это широко использовали колонизаторы для укрепления своего влияния в княжествах.
Англичане ревностно охраняли свои экономические и политические интересы в княжествах, не останавливаясь перед смещением неугодных им правителей. Так в 1875 г. был арестован, а затем лишен престола правитель Бароды Малхар Рао, ложно обвиненный в попытке отправить британского резидента.
Колониальные власти решительно отказались возвратить плодородную область Берар в центральной Индии, которая по договору 1853 г. между Ост-индской компанией и Низамом Хайдарабада была передана в управление англичанам якобы в возмещение расходов на содержание особых отрядов хайдарабадской армии, находившихся под командованием английских офицеров. Первый министр и фактический правитель княжества в 1853-1883 гг. Салар Джанк, используя внутренние и внешнеполитические затруднения англичан, начал проявлять некоторую самостоятельность. Однако все его попытки добиться сокращения численности британских оккупационных войск в Хайдарабаде, создание независимой от англичан компании по строительству железной дороги в княжестве и, наконец, возвращения Берара потерпели неудачу.
Обострение внутриполитической обстановки в Индии в конце 70-х начале 80-х годов, а также усиление англо-русских потиворечий в Средней Азии и Афганистане и англо-французских – в Бирьме и Юго-Восточной Азии заставило англичан предпринять новые шаги к укреплению связей с феодальными правителями индийских княжеств. В 1877 г. на специальном дарбаре в Дели, на котором присутствовали все индийские князья, королева Виктория была провозглашена императрицей Индии. Таким образом, индийские княжества становились непосредственно вассалами английского короля и, следовательно, включались в британскую империю.
Во второй половине XIX в. князья – самая важная прослойка феодально-помещичьего класса Индии – окончательно превратились в оплот английского колониального господства. Курс на упрочение союза с феодально-помещичьим классом проводился также и при осуществлении английской аграрной политики.
В 60-70-е годы XIX в. повсеместно, за исключением районов постоянного заминдари в Бенгальском и Мадрасском президентствах, был проведен земельный кадастр и пересмотр ставок земельного налога. При этом окончательно юридически оформлялись права различных групп феодальных помещиков как частных земельных собственников.
Окончательное оформление частновладельческих прав на землю и некоторое снижение ставок земельного налога было обусловлено не только необходимостью экономически укрепить феодально-помещичий класс Индии, опору колонизаторов, но и изменениями в системе колониальной эксплуатации страны. Эксплуатация Индии как источника сырья и рынка сбыта уже в 50-60-е годы становится важнейшей формой ее колониального ограбления. Усиление эксплуатации страны как аграрно-сырьевого придатка капиталистической Англии потребовало создания более благоприятных условий для роста сельскохозяйственного производства и особенно повышения его товарности, что было невозможно без закрепления частновладельческих прав на землю.
Первым значительным проявлением политики укрепления союза колониальных властей с феодально-помещичьим классом было возвращение аудским талукдарам их имений, отобранных англичанами после аннексии Ауда в 1856 г. Из 23522 деревень им было возвращено 23157.
Укрепляя феодально-помещичье землевладение, колониальные власти оказались вынужденными учитывать также интересы верхов сельской общины, принимавших активное участие в восстании.
При проведении земельного налогообложения верхушка общины, а также инамдары в именьях заминдаров в Северо-западных провинциях получали статус феодальных субвладельцев – посредников между крестьянами-арендаторами и помещиками-заминдарами.
В Ауде урегулирование отношений между талукдарами и субвладельцами этого типа было проведено при вице-короле Лоуренсе. В 1866. был принят специальный закон, по которому доля ренты уплачивавшаяся субвладельцами талукдарам, не должна превышать размера земельного налога более чем на 10 %.
Сохраняя известное дробление владельческих прав между различными группами феодальных землевладельцев, англичане имели в виду расширение и укрепление социальной базы колониальной власти.
В Пенджабе пережитки характерного для феодализма разделения землевладельческих прав между различными категориями держателей земли было сохранено в форме института верховной земельной собственности. Талукдары и ала малики получали право взимать в своих владениях небольшой сбор с фактических собственников земли.
В этот же период было завершено оформление владельческих прав двух больших групп землевладельцев – имамдаров и джагирдаров.
Инамы были наиболее многочисленны в Бомбейской и Мадрасской провинциях. К началу 70-х годов в результате работы специально созданной комиссии по проверке владельческих прав имамдаров их отношения с колониальным государством были в подавляющем большинстве случаев урегулированы на основе уплаты в казну установленного навечно номинального налога.
Джагердары в отдельных районах превратились в землевладельцев привилегированного типа, уплачивавших земельный налог, как имамдары по пониженным ставкам. В Синде джигардары – ранее держатели условных пожалований – были утверждены англичанами в правах собственности на сохраненные за ними земельные владения. Однако большинство джигардаров, а также некоторые другие группы феодалов стали пенсионерами колониальных властей и были постепенно отстранены от участия в сборе земельного налога. Более того, в процессе работы комиссии по инамам и джагирам часть инамдаров и джагирдаров лишилась своих земельных и денежных пожалований. Это характерно было для тех районов, где колониальный режим подвергся наименьшему испытанию во время восстания 1857-59 гг. и где поэтому колонизаторы чувствовали себя относительно более прочно. Особенно уменьшилось число инамов и джагиров в Бомбейском президентстве. К 1872 году в результате работы специальной комиссии сохранились инами и джагиры, дававшие земельный налог соответственно 5,6 и 2,3 млн. рупий, а отбирались в казну дававшие 4 и 1,3 рупий.
продолжение
--PAGE_BREAK--Сокращение земельных держаний инамдаров и джигардаров явилось одной из причин недовольства и оппозиционных настроений среди части марадхских мелких и средних помещиков и помещичьей интеллигенции в последней трети XIX в.
Английские колонизаторы не ограничились сохранением большей части старого помещичьего землевладения. В 60-е годы на основной территории центральных провинций владельческие права на землю, помимо представителей старой феодальной знати — заминдаров, талукдаров и других, получили также лица, ответственные перед государством за внесение земельной ренты-налога, так называемой малгузары. В период перед английским завоеванием большинство из них было старостами сельских общин или откупщиками налогов. Таким образом, в этих районах Индии английские колонизаторы способствовали созданию новой прослойки помещичьего класса из числа тех, кто в феодальный период даже формально не обладал владельческими правами на основную часть принадлежавших теперь им земель.
Курс на укрепление частновладельческих прав индийских помещиков осуществлялся также при освоении пустошей и заброшенных земель. В связи с усилением эксплуатации Индии как аграрно-сырьевого придатка колониальной власти старались вовлечь в сельскохозяйственный оборот пустовавшие земли. Они сдавали их в аренды на льготных условиях, продавали в полную частную собственность с аукциона, предоставляли арендаторам таких земель право последующего выкупа арендуемых участков в полную собственность, что предполагало освобождение от уплаты земельного налога. Значительная часть этих земель перешла во владение новых помещиков, обладателей денежного капитала, часто выходцев из торгово-ростовщических слоев. Земли как помещиков – малгузаров, так и новых помещиков обрабатывались мелкими арендаторами – крестьянами.
Во второй половине XIX в. основными районами освоения земель путем расширения системы искусственного орошения стали Пенджаб и Синд. В Пенджабе в 80-е годы владельцам более ста акров принадлежала 40 % вновь орошенных земель, а в Синде в конце XIX начале XX в. помещикам – примерно 80 % земель в колонизуемых районах. И такая же политика проводилась и в Бенгале, где в 1888-1892 гг. в освоенных районах дельты Ганга между пятидесяти двумя владельцами было распределено 75 тыс. акров земли.
В 60-70-х годах в районах райятвари были завершены начатые еще до восстания 1857-59-х годах пересмотр и снижение ставок земельного налогообложения. В процессе поведения нового земельного кадастра были окончательно юридически оформлены частновладельческие права райятов.
Укрепление частновладельческих прав на земли в условиях усилившегося развития товарно-денежных отношений привело к тому, что земля приобрела ценность и стала интенсивно вовлекаться в рыночный товарооборот. Цены на нее росли довольно быстро, опережая общий рост цен на сельскохозяйственную продукцию. В Пенджабе, например, в 1870-90-х годах они увеличились в 3 раза. Покупка земли в условиях неразвитого капиталистического предпринимательства в стране представляло наиболее выгодную форму вложения денежных накоплений торгово-ростовщических и феодальных элементов.
В это время уже сложилась колониальная система империализма, возникшая в результате территориального раздела мира и борьбы за его передел. Борьбу вели различные группы монополий, добивавшиеся новых источников сырья, рынков сбыта, возможностей для вывоза капитала, сфер влияния и военных баз. Колонии существовали и раньше, даже до наступления эпохи капитализма, но процесс их приобретения в мировом масштабе начался только после завершения промышленной революции в развитых государствах Европы. Промышленный капитал, используя старые методы колониальной эксплуатации, захватил новые территории, чтобы сбывать свою продукцию. К середине XIX в. Великобритания завоевала Индию, часть Бирмы и намеревалась путем «опиумных войн» навязать Китаю полуколониальный статус. В 1882 г. Англия оккупировала Египет. Франция в 1847 г. аннексировала Алжир и во второй половине столетия прочно укрепилась в Индокитае. Америка тоже принимала участие в разделе мира, провозгласив своей монополией эксплуатацию латиноамериканских стран. Колониальная экспансия Германии (середина 80-х годов) имела следствием захват территорий в Африке и Тихом океане. В результате к 1900 г. главные колониальные державы поделили между собой 90,4% территории Африки, 98,9% Полинезии, 56,6% Азии и 27,2% Америки. Но те из них, которые из-за неравномерности развития капитализма пришли слишком поздно к дележу добычи, не соглашались принять сложившуюся ситуацию. Поэтому наиболее упорно за передел колоний боролись Америка, Германия, Япония и Италия. Империалистический конфликт начался с испано-американской войны 1898 г. и, в конечном счете, явился причиной первой мировой войны.
В начале нашего века 800 млн. населения подвергалось колониальному угнетению. В ответ на постоянно возраставшую империалистическую эксплуатацию в зависимых и полузависимых странах развернулись национально-освободительные движения, которые стали играть роль активного политического фактора. Возглавлявшие их молодая интеллигенция из средних классов и поднимающаяся буржуазия все более решительно выступали с требованием национального самоопределения.
Процесс развития политического сознания участников таких движений позитивно стимулировался международными факторами. Следует назвать, в частности, длившуюся веками освободительную борьбу ирландского народа, разгром Италии абиссинцами в 1896 г. Чрезвычайно важное значение имела победа Японии над Россией — великой европейской державой. Зависимые народы получили убедительное доказательство того, что азиатское государство может быть равным европейскому и даже превосходить его в военном и в политическом отношениях. Примерно в то же время внимание индийской общественности привлекло антиамериканское движение бойкота в Китае, явившееся могучим орудием в руках буржуазии. Необходимо также упомянуть буржуазные революции в Персии и Турции.
Огромное влияние на национально-освободительное движение в Азии оказала революция 1905 г. в России. Тот факт, что русскому народу удалось поколебать устои самодержавия и вырвать у царя некоторые уступки, вдохновил патриотические силы других угнетенных стран. Индийские националисты давно сравнивали британское колониальное правление с деспотическим правлением царя. События в России привели их к мысли, что методы, которые использовались в борьбе против самодержавия, могут быть применены также и в Индии.
Президентская речь, прочитанная Дадабхаем Наороджи на I сессии Конгресса в Калькутте в 1906 г., отражала глубокое воззрение:
1. «Нет сомнения, что индийские националисты пользуются большой поддержкой со стороны сил, действующих за пределами Индии».
2. О влиянии международных событий на Индию, Египет и французские колонии.
3. На М.К. Ганди, который в то время находился в Южной Африке, произвели большое впечатление формы борьбы, примененные в русской революции, в особенности всеобщая забастовка. Он призывал индийский народ «прибегнуть к русским средствам в борьбе против тирании».
Империализм пытался сбить революционную волну всеми средствами. Суровые репрессии обрушились на наиболее активные и прогрессивные силы освободительного движения. В целях его раскола колониальные власти обещаниями реформ привлекли на свою сторону либеральное крыло. В Индии, как и в других странах, сложилась ситуация, в которой вести антиколониальную агитацию и пропаганду легально оказалось невозможным. Радикальные политические общества вынуждены были уйти в подполье. Тем не менее они старались продолжать неравную борьбу против репрессивного аппарата империалистов, прежде всего против полиции и бюрократии, обратившись к прямым действиям, включая самопожертвование при совершении актов индивидуального террора. Многие активные участники и лидеры национального движения вынуждены были эмигрировать. Они уехали не для того, чтобы спастись от нависшей над ними опасностью расправы, а чтобы создать центры в других странах и оттуда бороться за национальное освобождение.
В заявлении, сделанном в Лондоне в 1908 г. соратником Б.Г. Тилака Г.С. Кхапарде, лидером экстремистского крыла в Бенгалии, и Б.Ч. Палом, свое решение уехать за границу они объясняли так: «Недавние события в Индии выявили стремление переместить центр руководящих сил индийского национального движения за географические пределы страны.
Наши программы запрещены, наша пресса практически задушена, наши выдающиеся деятели в тюрьме, и возможность руководить национальным движением на месте почти полностью исключена. Все это грозит тем, что (наше дело.- X.К.) Станет жертвой гневных страстей момента. Наш единственный шанс заключается в организации пропаганды за пределами Индии».
За рубежом патриоты, используя различные каналы, сумели организовать пересылку на родину революционной литературы, несмотря на строгий контроль англо-индийских властей. Редактор журнала «Банде матарам», вышедшего в Париже в марте 1910 г., с гордостью сообщал: «… центр тяжести в политической работе переместился из Калькутты, Пуны и Лахора в Париж, Женеву, Берлин, Лондон и Нью-Йорк».
Глубоким чувством проникнуты высказывания Вирендранатха Чаттопадхьяи о «долге изгнанников», опубликованные в издававшемся им в 1909 г. журнале «Тальвар». Он говорил, что политические эмигранты должны отказаться от жизненных удовольствий и комфорта и оставаться в небританских странах ради освобождения своей родины: «Именно этот факт оправдывает и делает необходимым наше присутствие в Европе. Здесь мы можем свободно излагать наши взгляды… Хиндустан ждет, что мы выполним свой долг. Не колеблясь, повинуемся мы этому призыву. С верой, надеждой, любовью в сердцах мы говорим Индии, такой древней, какой может быть только мать.
Что из того, что сыновья твои спят, забыв о битве?
В тиши ночи буря набирает силу.
Мать! Мы вернемся, едва, забрезжат первые лучи рассвета.
Ведь ночь должна скоро кончиться и обнажатся миллионы мечей».
Контакты с международным рабочим движением Индийские политические эмигранты встретились в Европе и Северной Америке со значительно более развитыми сравнительно с индийскими социальными условиями.
4. Журнал «Тальвар» вышел 20- ноября 1909 г. В качестве места издания был указан Берлин, чтобы дезориентировать английскую полицию. Вирендранатх Чаттопадхьяя, который позже стал секретарем по международным вопросам Лиги против империализма (основана в 19217 г. в Брюсселе), друг Джавахарлала Неру, родился 31 октября Ш80 г. в Хайдарабаде в семье доктора Агхорнатха Чаттопадхьяи. Вирендранатх был старшим братом Сароджини Найду — «индийского соловья» и прогрессивного поэта Хариндранатха Чаттопадхьяи. Поэтому его пристрастие к поэтическому творчеству не случайно. Зарождение национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах испугало империалистические державы и побудило их, несмотря на противоречия между ними, координировать свои силы для совместного подавления освободительной борьбы. Движение ихэтуаней в Китае в 1899 – 1901 гг. создало угрозу планам порабощения этой страны. Народное восстание было подавлено. Войска западных государств действовали под германским командованием с неслыханной жестокостью в соответствии с печально знаменитой речью императора Вильгельма II, обращенной против массового движения. Примерно в это же время появился империалистический лозунг «желтая опасность», который особенно быстро распространился после победы Японии над Россией.
Германский империализм был крайне активен в пропаганде идеи объединения усилий европейских держав в борьбе с антиколониальным движением. В 1909 г. «Дейче колониаль-цайтунг», рупор германских правящих кругов, стремившихся к приобретению новых территорий, писала, что английское правление в Индии должно быть поддержано не только «из-за заслуживающего одобрения итога неустанных реформаторских усилий, но и ради интернациональных интересов всех цивилизованных держав Запада, которые видят в нем подлинный бастион европейского престижа в Азии».
Еще более откровенно идеология превосходства белого человека заявила о себе в связи с визитом германского кронпринца в Индию в 1910 – 1911 гг. Его сопровождал, помимо других лиц, хорошо известный немецкий ученый Георг Вегенер, опубликовавший книгу «Современная Индия». Подобно другим участникам высокопоставленного кортежа, он пришел в восхищение от британского колониального правления и сделал следующий вывод: «… Индия – тот регион мира, где превосходство белой расы демонстрируется наиболее явно. Если азиатам удастся подорвать власть англичан, то всей белой расе на земле будет нанесен роковой удар. Так же и нам… Из чувства солидарности мы должны желать, чтобы Англия – упрочила свое правление в Индии, замечательное во многих отношениях...». Внимательно прочтя книгу Вегенера, В.И. Ленин с негодованием отметил: «… автор – реакционная сволочь».
5.Тенденция консолидироваться и объединять силы против поднимающихся народов проявилась в ряде международных событий, в которых Индия играла важную роль. В течение веков британская мировая стратегия концентрировалась «вокруг основной проблемы – господства над Индией». В 1905 г. был возобновлен британско-японский договор, призванный защитить английское владычество здесь от могущественного национального движения, которое показало свою растущую силу в свадешистский период. Предусматривалось, что Япония берет на себя обязательство поддержать Англию, если ее правлению будет что-нибудь угрожать.
6. В статье «Две опасности» журнал «Пенджаби» подверг критике этот лозунг, направленный против национального самоопределения азиатских народов. Отметив, что японцы полностью расквитались, автор статьи заключает: «Если только ожидания желтой опасности оказались достаточными, чтобы довести европейцев до состояния паники, то что же говорить азиатам, страдающим от реальной белой опасности, которая годами как кошмар давит их и высасывает из них жизненные соки».
7. Характерно, что Вегенер называет сочинение апологета британского империализма В.Чироля «чрезвычайно полезной книгой».
8. Здесь уместно вспомнить, что восстание индийского полка в Сингапуре — в феврале 1905 г. было подавлено с помощью японцев.
Соглашение между Францией и Англией в 1904 г. открыло еще большие возможности для сотрудничества двух держав в борьбе против антиколониальных выступлений. В 1910 г., например, британская разведка доносила: «Наши отношения с французской полицией великолепны...». Французское правительство не разрешило проведение в Париже конференции египетских националистов, поскольку «оно не хотело, чтобы Париж стал центром антибританской кампании».
Когда германский империализм попытался оккупировать Марокко в 1911 г., осуществляя так называемый «прыжок пантеры», была послана канонерка в порт Агадир в Северной Африке, принадлежавший Франции. Великобритания приняла сторону Франции. Взамен Англия попросила французское правительство утвердить закон о чужестранцах, который мог быть использован для изгнания из Пондишери всех тех, кто не был французским подданным. Только при условии, что пять почетных членов магистрата города, поручатся за иностранца, он мог остаться в Пондишери. Закон был направлен главным образом против видных деятелей индийского национального движения Субраманьи Бхарати, В.В. Айяра и Ауробиндо Гхоша, которые переехали в Пондишери, чтобы спастись от преследований полиции. Кроме того, эта французская территория была пунктом пересылки антибританской литературы в Индию. Вопреки надеждам английских колонизаторов трем изгнанникам удалось получить пять подписей.
Некоторое время спустя Великобритания сделала еще одну попытку ликвидировать центр индийского национального движения в Пондишери, предложив Франции обмен территориями в глобальном масштабе. Но тогда французское правительство не поддержало это предложение.
Наконец, как о последнем по счету, но не по важности факте следует упомянуть о политике международного банковского синдиката и объединенном фронте империалистических держав против демократического движения под руководством
Сунь Ятсена В.И. Ленин в своей статье «Горючий материал в мировой политике» (1908) писал, что буржуазные правительства, встревоженные усилением борьбы рабочего класса во всех капиталистических странах, объединялись «против всякого народного движения, против всякой революции и в Азии и особенно в Европе», подчеркивая тем самым объективную связь между борьбой пролетариата за социальное освобождение и национально-освободительным движением колониально угнетенных и зависимых народов против общего врага – империализма. В то же время Ленин указал на причину, по которой «буржуазные правительства всего мира» действуют коллективно против любого революционного движения.
продолжение
--PAGE_BREAK--1.2 Образование Индийского Национального конгресса. Два течения конгресса
Колониальные власти, напуганные ростом политической активности индийской буржуазии, поспешили убрать «либерального» вице-короля лорда Рипона и на его место назначили нового вице-короля лорда Дафферина (18841–888 гг.), прославившегося расправами над народом Египта.
С 1885 г. национальное движение в Индии принимает еще более широкий размах. Лозунги, провозглашенные два года назад, во время агитации за национальный фонд, были выдвинуты вновь на страницах индийских газет – стали появляться статьи, призывавшие создать новую индийскую национальную ассамблею для защиты политических интересов миллионов индийцев, независимо от веры, расы и касты.
В связи с тем, что каждая ассоциация выражала зачастую не всеиндийские, а интересы своей провинции, перед всеми ассоциациями Индии встала задача: объединиться и сотрудничать под руководством Всеиндийской ассамблеи, которая в структуре должна была напоминать британский парламент. Целый год на страницах индийских газет шло обсуждение плана создания всеиндийской национальной организации. Был выдвинут ряд предложений и поправок к плану, но сходились в одном: создание Всеиндийской ассамблеи является острой необходимостью, назревшим требованием дня.
Как же относились английские власти к активизации национального движения в Индии и к проектам создания всеиндийской единой организации? К 80–90-м годам стала очевидной постепенная утрата Англией промышленной гегемонии. В стране все более усиливалась безработица. Национально-революционное движение в Ирландии, конфликт с Россией в Средней Азии, война с Египтом — все это требовало колоссальных средств, в то время как бюджет Англии сводился с большим дефицитом. Было очень неспокойно и в самой Индии. Даже ничтожные уступки Рипона показались англо-индийской колонии европейцев в Индии чрезмерными, однако подавлять силой стремление индийцев к созданию своей всеиндийской политической организации было опасно. Надо было найти спокойный и безопасный выход.
Блант, крупный английский колониальный чиновник, путешествовавший в то время по Индии, писал: «Реформы, не революция — их девиз, они вбили себе в голову эти реформы. Не дадим же ему завтра превратиться в призыв к революции». Оценив внутреннее положение в стране, англо-индийское колониальное правительство было вынуждено пойти на некоторые уступки. Оно все более убеждалось в том, что для упрочения своего господства целесообразно содействовать политической консолидации индийской буржуазии, с тем, чтобы направить ее деятельность к тесному сотрудничеству с Англией. Причем, идя на показные уступки либеральной индийской буржуазии, английские колонизаторы провели ряд мероприятий, направленных на раскол национального движения по религиозной линии и разжигание национальной розни между индусами и мусульманами. Все чаще газеты сообщали с новых кровавых индо-мусульманских погромах. В июне 1884 г. стало известно об образовании в Калькутте ассоциации «Гоаракшини сабха» («Общество защиты коров»). Официально было объявлено, что ассоциация создана для улучшения условий жизни коров, как священных животных и их защиты. На деле это религиозное общество мелкобуржуазные демократы (впоследствии их возглавил Б.Г. Тилак) хотели использовать для защиты своих прав и интересов от посягательств английских колонизаторов, создать себе надежную опору среди индийского народа. Английским же колонизаторам основание этого общества послужило лишь поводом для новых кровавых индусско-мусульманских провокаций.
Вице-король Индии Дафферин продолжал политику своего преемника лорда Рипона, направленную на сближение с либеральной верхушкой индийского общества.
Опасаясь присоединения национальной буржуазии и интеллигенции к крестьянским движениям и роста их дальнейшей активизации, лорд Дафферин осуществил некоторые аграрные реформы. В то же время вице-король предусмотрительно решил взять под контроль все национальные организации. Разработкой проблемы создания легальной отдушины для деятельности индийской буржуазии и интеллигенции занялся Аллан Октавиан Юм, отставной английский чиновник, прослуживший в правительстве Индии 30 лет. Юм считал, что нужна такая политическая организация для индийской буржуазии, которая могла бы, путем дарования мелких реформ, создать иллюзию мощного национального парламента, сохранив при этом неприкосновенность колониального строя в Индии. Юм провел несколько бесед с видными политическими деятелями национального движения в Индии С. Банерджи, Д. Наороджи и др. Одновременно он консультировался с Дафферином о том, каким должен быть «открытый и конституционный источник для разрядки возрастающего возбуждения...». Осенью 1885 г. по возвращении из Англии, где он советовался с Рипоном, Брайтом и другими либералами, Юм начал подготовительную работу по созыву конференции, которая должна была получить название «Индийский национальный конгресс».
В конце 1884 г. английские колонизаторы решили с помощью крупных помещиков создать новую политическую организацию под названием «Национальный союз магараджи сэра Дожендры Мохана Тагора». Но эта попытка провалилась, так как встретила взрыв возмущения не только против англо – индийского правительства, но и против индийских помещиков.
В том же году в Мадрасе теософы провели конференцию, на которую прибыли 17 представителей от различных провинций Индии, чтобы «обсудить идею создания всеиндийской организации». Председатель теософов полковник Олко заявил, что эта конференция явится «зародышем будущего парламента в Индии». Однако, попытка южно–индийских либералов возглавить национальное движение в стране также потерпела неудачу. В это же время в Калькутте была основана организация «Индийский союз», которая должна была стать прообразом Индийского национального конгресса. Отмечалось, что «бесспорная лояльность к британской короне является основной целью этой организации». От имени индийских либеральных организаций Бенгалии, Махараштры, Мадраса по инициативе «Индийского союза» в Англию была послана делегация для передачи петиции в английский парламент с требованиями пересмотра системы колониального управления Индии и создания специальной комиссии для рассмотрения деятельности английских властей в стране.
В то время как бомбейские либералы вели подготовительную работу по организации всеиндийской конференции в Пуне, финансирование которой взяла на себя «Пуна сарваджаник сабха», бенгальские националисты, в свою очередь, тоже готовились к созыву всеиндийской конференции в Калькутте. Бенгальская буржуазия не хотела уступать руководство в национальном движении бомбейским либералам.
В конце декабря 1885 г. все подготовительные мероприятия по созыву конференции в Пуне были завершены, но в связи с тем, что в городе вспыхнула эпидемия холеры, конференцию решили перенести в Бомбей. «Ассоциация бомбейского президентства» приняла активное участие в организации конференции и представила в распоряжение оргкомитета помещение Санскритского колледжа. В это же время в Бенгалии (в Калькутте) также проходила всеиндийская конференция. Поэтому на бомбейской конференции была представлена очень незначительная делегация от Бенгалии. Калькуттская конференция являлась второй всеиндийской конференцией и на ней решались вопросы, имеющие общенациональное значение. На конференции были представлены три ведущие политические ассоциации Калькутты – «Ассоциация Британской Индии», выражающая интересы крупных землевладельцев, «Индийская ассоциация» и «Центральная мусульманская ассоциация» во главе с ее секретарем Амиром Али.
Делегаты съехались не только от разных президентств, но и от многих крупнейших городов Индии (Аллахабада, Бенареса, Мирута и др.). Всего на конференции собралось около 200 представителей индийской буржуазии и интеллигенции.
На повестке дня калькуттской конференции стояли следующие вопросы: 1) реконструкция законодательных советов, 2) рост военных расходов, 3) вопрос о поступлении индийцев на гражданскую службу, 4) реконструкция системы полицейского аппарата и др.
На первый взгляд, эти пункты мало, чем отличались от повестки дня Национальной конференции 1883 г. Но в задачи второй конференции входило и обсуждение вопроса о создании Всеиндийской ассамблеи.
Главные задачи конференции заключались в следующем:
1)направить общие усилия на развитие национального прогресса, ближе познакомиться друг с другом;
2) обсудить и решить, какие политические мероприятия необходимо провести в будущем году».
В резолюции конференции отмечалось, что «косвенно эта конференция будет представлять собой зародыш национального парламента и если должным образом руководить ею, то она через несколько лет будет служить опровержением тому ложному мнению, что Индия еще не готова иметь представительный институт».
Было решено, что конференция будет проводиться ежегодно поочередно в наиболее крупных городах. Конференция за три дня обсудила и приняла шесть резолюций: 1) реконструкция законодательных советов и участие в их работе выборных представителей индийской буржуазии и интеллигенции, 2) сокращение расходов колониальной администрации, 3) урегулирование вопроса о поступлении индийцев на гражданскую службу, 4) отделение судебных органов от административных в колониальном аппарате, 5) реконструкция полицейского аппарата, 6) отмена закона об огнестрельном оружии 1878г. В резолюциях конференции нашли выражение все основные требования либеральных буржуазно-помещичьих слоев.
Программа конференции очень сходна с программой I сессии Национального конгресса с той лишь разницей, что в программе конференции предлагались определенные практические меры, как, например, отделение судебных органов от административных и т. д.
Индийская пресса с восторгом встретила вторую всеиндийскую конференцию. Газета «Индиан нэйшн» писала: «Конференция открывает эру в истории индийского политического объединения». А «Индиан спектатор» отметила, что «вопрос о представительном правительстве в Индии становится теперь вопросом ближайшего будущего». Требования, выдвинутые либералами на калькуттской конференции мало чем отличались от требований, выдвинутых на конференции в Бомбее. Но бомбейская всеиндийская конференция была более представительной, чем Калькуттская. В ходе работы она была переименована в Индийский национальный конгресс; основанная и утвержденная на конференции общеиндийская организация получила то же название, I сессия Индийского национального конгресса. Большинство делегатов I сессии Индийского национального конгресса составляли члены провинциальных, законодательных советов, Верховного суда, муниципальных советов, редакторы и издатели крупнейших газет. Это были руководители и члены провинциальных ассоциаций.
Всего в работе сессии участвовало 72 представителя, причем, из них было два мусульманина (Р.М. Саяни и А.М. Дхариши – члены бомбейского муниципального совета, видные общественные деятели Бомбея). Конгресс должен был стать представительной ассамблеей всей Индии, «… фактически же, он не представлял никого, кроме правящих классов».
Президентом I сессии Национального конгресса единогласно был избран С. Банерджи, делегат от Калькутты — «замечательный политический деятель» Индии.
Президентский адрес Банерджи, в отличие от президентских адресов последующих сессий Конгресса, был краток. С. Банерджи выразил удовлетворение, что на I сессии Конгресса присутствуют представители крупнейших президентств, «выдающиеся люди этой страны, чье присутствие повысит вес и достоинство заседаний».
Цели и задачи Конгресса были сформулированы в следующих пунктах:
1) способствовать личному знакомству и дружбе между наиболее выдающимися деятелями Индии, находящимися в различных частях страны;
2) искоренить, путем личных контактов, провинциальные предрассудки в отношении к любящим страну людям, развивать и укреплять чувство национальной солидарности, которое зародилось в памятное правление лорда Рипона;
3) после окончания сессии издать отчет, в котором будет изложено мнение образованных классов Индии по наиболее важным и неотложным вопросам;
4) определить линии и методы работы индийских политических деятелей в течение ближайшего года».
Эти четыре пункта показывают, насколько умеренны были требования либеральной буржуазии. Она преследовала лишь одну цель — создание общеиндийской организации, поэтому в президентском адресе индийцы призывались к «национальной солидарности».
С. Банерджи прямо говорит, что судьбы Индии должны обсуждать лишь «образованные и обеспеченные классы», т. е. представители национальной буржуазии.
Всего на первой сессии Национального конгресса было обсуждено и принято единогласно 9 резолюций.
В первой резолюции отмечалось: «Конгресс искренне рекомендует, чтобы расследование работы индийской администрации, здесь и в Англии, было доверено королевской комиссии, адекватно представленной индийцами, чтобы свидетельские показания были собраны и в Англии, и в Индии».
Конгрессисты просили назначить смешанную комиссию из индийцев и англичан по расследованию работы индийской администрации.
Вторая резолюция касалась реформы Индийского совета при министре по делам Индии. В резолюции говорилось, что нынешний совет, состоящий из английских чиновников, должен быть распущен и взамен его создан новый, так как ни одна реформа индийцев, предложенная на рассмотрение Совета, не была пропущена английскими консервативными чиновниками.
В третьей резолюции наиболее ярко отразилась буржуазная сущность Конгресса. В ней индийская буржуазия потребовала изменения и расширения индийских законодательских советов в области законодательства, установления контроля над финансами и налогообложениями. Все требования индийской буржуазии и интеллигенции начались с обсуждения вопроса о бюджете. В резолюции Конгресса предлагалось передать бюджеты на рассмотрение провинциальных советов, а парламенту создать постоянный комитет, который рассматривал бы все законопроекты и реформы, представляемые провинциальными советами.
Получив право обсуждать бюджеты, провинциальные советы имели бы возможность контролировать и опротестовывать непомерные затраты колониальных властей за счет Индии.
Четвертая резолюция касалась вопроса увеличения возрастного ценза для допуска к конкурсным экзаменам индийцев, поступающих на гражданскую службу. Несмотря на неоднократные протесты всех ассоциаций различных провинций Индии, порядок экзаменов оставался неизменным. В резолюции Конгресс настаивал, чтобы возрастной ценз был не менее 23 лет и чтобы экзамены проводились одновременно в Англии и Индии.
В пятой и шестой резолюциях делалась попытка отстоять финансы от произвола английских колониальных властей. В седьмой резолюции индийцы протестовали против аннексии Верхней Бирмы в 1885 г. и отмечали, что она ложилась новым тяжким бременем на индийский бюджет.
Таким образом, резолюции I сессии Индийского национального конгресса касались лишь административных реформ и были весьма умеренными по отношению к английским колониальным властям.
Нужно отметить, что конгресс ни в одной резолюции не затронул вопросов развития индийского сельского хозяйства и улучшения положения индийского крестьянства. Эти вопросы, несмотря на всю их остроту, не обсуждались и в течение восьми последующих лет существования Конгресса.
Ни слова не было сказано о свободе и независимости Индии. Конгрессисты были против борьбы народных масс с колонизаторами и не ставили перед собой задачу ликвидации колониального режима. Вопрос об этом даже не поднимался в исследуемый нами период.
Индийский национальный конгресс был аристократической по составу, оторванной от народа организацией. Очень «долгий путь лежит до того времени, — отмечал индийский историк П. Датт, — когда Конгресс стал организацией, объявленной вне закона, преследуемой правительством, но зато пользующейся поддержкой миллионов преданных борцов за свободу Индии. Эта двойственность Конгресса красной нитью проходит через всю его историю: с одной стороны, линия сотрудничества с империализмом против «угрозы» массового движения; с другой стороны, попытка руководства массами в их национальной борьбе».
Несмотря на свою либерально-реформаторскую сущность и индуистский характер, первая сессия Индийского национального конгресса сыграла большую роль в пробуждении национального самосознания, политическом объединении индийцев, «в воспитании в них сознания необходимости национального единства».
Лидеры либерально-буржуазных организаций различных провинций получили возможность координировать деятельность этих организаций, учитывая всеиндийские интересы.
Образование Конгресса знаменует собой новый этап в истории национально – освободительного движения Индии. Основание политической организации в масштабе всей страны свидетельствовало о растущей экономической и политической зрелости индийской буржуазии, о наличии серьезных противоречий между ней и английскими колонизаторами.
продолжение
--PAGE_BREAK--В течение продолжительного времени партия «Индийский национальный конгресс» была умеренной буржуазно-помещичьей организацией. Лишь в годы первой мировой войны и особенно после ее окончания, Национальный конгресс превратился в массовую политическую организацию, когда в нее вошли представители радикально настроенной интеллигенции, мелкой буржуазии, рабочих и крестьян.
В 1929 г, под давлением народных масс Национальный конгресс впервые провозгласил своей целью достижение политической независимости Индии. Вплоть до 1947 г. в силу ряда исторических факторов Индийский национальный конгресс возглавлял общенациональное движение за независимость страны; под его руководством страна добилась национальной независимости.
Колониальный гнет, господство феодальных пережитков, искусственное рассечение территорий ряда национальностей границами княжеств и провинций затрудняли процесс складывания наций в Индии. Однако, развитие капитализма, расширение экономических связей внутри отдельных национальных районов, а также между различными частями страны ускоряли процесс превращения народностей Индии в национальности и нации.
С появлением национальной буржуазии начинает распространятся и буржуазно-национальная идеология. К 70-м годам в стране уже существовал немногочисленная прослойка индийской интеллигенции, получившей европейское образование на родине или за границей. Из ее среды вышли просветители и реформаторы, в той или иной форме пропагандировавшие буржуазно-национальные идеи. Возникли объективные предпосылки для перехода от «Феодального национализма» к буржуазно-национальной идеологии.
Учитывая возникновение буржуазно-национального движения и неизбежность создания общеиндийской национальной организации, английский власти стремились ограничить политическую деятельность имущих классов Индии приемлемыми для британского капитала рамками и по возможности привлечь их на свою сторону. Англичане надеялись использовать в своих интересах тесную связь нарождавшейся национальной буржуазии с помещиками и компрадорами, ее страх перед аграрным движением крестьянства.
Английский вице-король Дафферин, управлявший Индией в 1884- 1888 гг., установил контакт с видными общественными деятелями-индийцами и дал им понять, что не будет чинить препятствий к созданию общеиндийской умеренной политической организации.
28 декабря 1885 г. В Бомбее в торжественной обстановке открылся учредительный съезд, основавший Индийский национальных конгресс. Примерно половина делегатов состояло из представителей высших слоев буржуазной интеллигенции. Другую половину составляли промышленники, купцы, помещики. В речах делегатов подчеркивались лояльность по отношению Британским колониальным властям.
В основу тогдашнего устава Национального конгресса были положены требования национального равноправия англичан и индийцев в Индии и предоставление самоуправление. Эти цели предполагалось достигнуть «конституционными и мирными средствами, постепенно формируя существующую систему управления, упрочивая национальное единство, поощряя дух общественного долга, развивая и организуя духовные, моральные, экономические и промышленные ресурсы страны».
Одна из резолюций требовало введение протекционистский таможенных тарифов для защиты индийской промышленности.
Национальный конгресс возник как верхушечная, оторванная от масс организаций, слабо оформленная в организационном отношении. Роль его рядовых членов сводилось к участию в выборах делегатов на ежегодных съезд. Первые годы деятельности Национальный конгресс ограничивалось агитацией в печати, подачей петиций британскому парламенту, компаниями протеста против наиболее вопиющих проявлений произвола колониальных властей.
Но сам факт создания Индийского национального конгресса свидетельствовал о выходе на арену политической борьбы индийской национальной буржуазии. Он выражал буржуазную оппозицию колониальному режиму. Вместе с тем логика борьбы превращал конгресс в символ национального единства, в силу, противостоящую иноземном колонизаторам. Выступления Национального конгресса против расовой дискриминации и произвола колониальных властей пробуждали национальное самосознание индийцев находили среди народных масс. Индийский национальный конгресс выражал интересы крупной буржуазии. Но его деятельность неизбежно имела также и патриотической, общедемократическое содержание.
По мере развития капиталистических отношений Индии и роста национальной буржуазии неминуемо обострялись ее противоречия с буржуазией метрополией, а это усиливало оппозиционность Национального конгресса по отношению к Англии. Никакие маневры британских колониальных властей не могли смягчить этих противоречий, порождаемых объективными законами общественного развития в эпоху империализма. Расчета британских колониальных властей на привлечение на свою сторону индийской буржуазии, на превращение Национального конгресса в ручную, марионеточную организацию оказались несостоятельными. Вскоре их благожелательное отношение к Конгрессу сменилось враждебностью, хотя его легальная деятельность и не была запрещена.
Усиление колониального гнета, рост национального самосознания, углубление противоречий между национальной буржуазией и британскими колонизаторами привели к появлению в Индии радикального демократического крыла буржуазно – национального движения. По своему социальному происхождению большинство представителей этого направления, оформившегося в 90-х годах, были выходцами из различных слоев мелкой буржуазии или мелкопоместной среды. Владельцы ремесленных мастерских, мануфактур и мелких промышленных предприятий, низшие слои интеллигенции, обреченные на безработицу в условиях колониального режима, наиболее остро и болезненно ощущали последствия колониального порабощения своей родины.
Представители демократического крыла буржуазно – национального движения начали свою деятельность в Бенгалии и Махараштре с 70-х годов, но особенно активизировались в 90-е годы. Они считали недостаточной умеренную, реформаторскую программу и тактику лидеров Индийского национального конгресса.
Общепризнанным вождем демократического крыла национального движения Индии стал Бал Гангадхар Тилак (1856 – 1920). Выходец из разорившегося знатного брахманского рода Махараштры, Тилак получил высшее филологическое и историческое образование в Пуне, являлся видным ученым – историком. В юности его любимыми героями были Гарибальди и Мадзини. Накануне окончания колледжа он поклялся отдать все свои силы освобождению родины. Вскоре вместе с несколькими друзьями он создал в Пуне независимую среднюю школу, где преподавание было пронизано патриотическим духом, а в 1880 г. основал газету «Кесари» («Лев»). После образования Национального конгресса Тилак принимает активное участие в его деятельности, но уже к началу 90-х годов выявились принципиальные разногласия между сторонниками Тилака и правыми руководителями Конгресса. Постепенно в Конгрессе сложились два течения – правое («умеренные») и левое, демократическое, во главе с Тилаком («крайние»).
Тилак развернул активную деятельность у себя на родине – в Махараштре. Он создавал среди молодежи национальные спортивные организации, в которых велась патриотическая агитация, организовывал народные празднества в память национального героя маратхов Шиваджи, на которых раздавались призывы к решительной борьбе с колонизаторами. «Бог не отдал Индию чужеземцам в дар, увековеченный на таблицах из простой меди», — говорил Тилак.
Статьи Тилака, его выступления производили огромное впечатление на патриотов и демократов всей Индии. Тилак и его сторонники считали, что Конгресс достигнет своих целей только тогда, когда в борьбу будут втянуты широкие массы народа. Отвергал вооруженную борьбу. Вскоре английские власти увидели в лице Тилака опасного противника. В 1897 г. он был арестован и приговорен к шести годам тюремного заключения.
Выражая настроение мелкой буржуазии и связанной с ней интеллигенции, «крайние» выдвинули программу тактику, отвечавшие интересам класса индийской национальной буржуазии в целом, выступали как его наиболее активные и дальновидные политические представители. Их деятельность, бесспорно, имела прогрессивный характер. Но вместе с тем на ней лежала печать классовой ограниченности буржуазии. Неся идеи национального освобождения в массы, будучи мужественным и самоотверженным патриотом, Тилак, однако, не связывал национально – освободительную борьбу с борьбой против феодальных пережитков, с аграрной революцией. Он предпочитал апеллировать к крестьянству под лозунгами защиты религии, идеализировал феодальную старину, касты и другие средневековые институты.
Возникновение внутри Национального конгресса левого крыла лишний раз подтверждало провал планов колониальных властей, рассчитывавших на сотрудничество с буржуазными элементами.
В условиях начавшегося революционного подъема возросли авторитет и влияние Индийского национального конгресса – единственной общеиндийской политической организации. В его руководстве преобладали «умеренные», выражавшие интересы либеральной буржуазии и примыкавших к ней групп помещиков. Они старались придать движению мирный и легальный характер. «Умеренные» трактовали лозунг свараджа как требование весьма ограниченной автономии Индии в рамках Британской империи. Свадеши означало для них стремление к усилению позиций индийской крупного капитала, требование политики таможенного протекционизма и государственной поддержки индийской фабричной промышленности. Они стремились выхолостить политический смысл движения свадеши, использовать его для распространения влияния буржуазии на индийский пролетариат. Один из лидеров «умеренных» заявил: «Движение свадеши – это только прелюдия к нашему стремлению войти в великое братство промышленных наций Запада по возможности без внутренней борьбы между трудом и капиталом».
По мере развертывания революционного движения в массах росла популярность «крайних» и их вождя Тилака. Они рассматривали лозунги свараджа и свадеши как призыв к борьбе за национальную независимость Индии. Сторонники Тилака боролись за превращение Индии в независимое буржуазно – демократическое государство. Тилак и другие индийские демократы способствовали включению в движение широких масс. Они вели агитацию не только среди интеллигенции и мелкобуржуазных слоев города, но и среди рабочих, их агитаторы обращались к крестьянству. Но, вовлекая трудящиеся массы в национально – освободительную борьбу, «крайние» объективно содействовали распространению идейного и политического влияния национальной буржуазии на трудящихся. Индийские буржуазные демократы не выдвинули своей аграрной программы. Обращаясь к крестьянству, эти мелкобуржуазные революционеры апеллировали к религиозным чувствам. Агитация среди рабочих тоже велась главным образом под религиозными и национальными лозунгами.
Следует подчеркнуть, что «крайние» не имели единой политической организации. Под этим именем объединялись разношерстные мелкобуржуазные группы. Более решительные из мелкобуржуазных демократов создавали подпольные организации. Они считали, что их главная задача – подготовка вооруженного восстания. Так, в Бенгалии в 1905 г. была создана подпольная организация «Общество прогресса», в программе которой говорилось: «Политическая независимость Индии невозможна без насильственного изгнания жадных и себялюбивых чужеземцев. Мы можем, однако, избавиться от них не иначе, как свергнув власть установленного правительства посредством вооруженного национального восстания…наше основное внимание должно быть обращено на организацию восстания». Но эти группы готовили восстание заговорщическими методами. Их участники придерживались тактики индивидуального террора.
Тилак был сторонником решительных форм борьбы против английских колонизаторов, но он считал, что в Индии нет необходимых условий для вооруженной борьбы. Его тактика предусматривала расширение бойкота английских товаров и организацию массовой кампании сопротивления колониальным властям путем демонстративного нарушения английских законов без применения насилия. Он называл это «пассивным сопротивлением». В известном смысле Тилак выступал как предшественник Ганди.
Если внутри Индийского национального конгресса Тилак и егг сторонники составляли меньшинство, то для широких масс народа, поднявшихся на борьбу с колонизаторами, Тилак стал общепризнанным вождем.
Состоявшийся в 1906 г. в Калькутте съезд Национального конгресса по предложению Тилака включил в программу конгресса требование свараджа, «такого же, как в доминионах и в самой Англии». Тилака поддержал тогда председатель съезда, старейший деятель Конгресса Дадабхай Наороджи. В своей вступительной речи он сослался на пример русской революции 1905 г. «Если русские крестьяне, — заявил Наороджи, — не только подготовлены к самоуправлению, но сумели вырвать его у царя, величайшего деспота вселенной, если просыпается Китай на Востоке Азии и Персия на западе Азии, если Япония уже проснулась, а Россия героически борется за свое освобождение, то можем ли мы оставаться бесправными подданными деспотизма?».
На развитие национально – освободительного движения в стране английские колонизаторы ответили репрессиями. В 1878 г. вице – королем Литтоном (1876 – 1880) был издан закон об оружии, по которому индийцам запрещалось иметь (даже для защиты от хищников джунглей) огнестрельное оружие. В том же году был принят драконовский закон о печати, вводивший предварительную цензуру для всех изданий на индийских языках.
Однако эти репрессии не дали желаемого результата. Поэтому пришедшие в 1880 г. к власти в Англии либералы стали проводить политику заигрывания с индийскими буржуазно – помещичьими националистами. Закон о печати был отменен.
В 1882 г. большинство членов муниципалитетов в крупных городах стали избираться верхушкой имущих слоев. Предполагалось устранить расовую дискриминацию индийцев в судах. Борьба по этому вопросу подтолкнула индийских националистов к объединению своих усилий с масштабе своей страны. Еще с конца 70-х годов между представителями различных общественно – политических организаций стали возникать тесные контакты, и в 1883 – 1884 гг. были сделаны первые попытки создания общеиндийской организации националистов.
В 1885 г. в Бомбее собрался первый съезд Индийского Национального конгресса – первой общеиндийской буржуазно – помещичьей политической организации. Она была создана при благосклонном сочувствии властей, а английский чиновник Юм стал генеральным секретарем Конгресса. Конгресс выражал интересы верхних слоев индийской буржуазии и националистически настроенных помещиков, 50 % делегатов первых шести сессий Конгресса принадлежали к буржуазно – помещичьей интеллигенции, 25 % — были выходцы из торгово-ростовщических слоев и 25 % — помещики.
В Конгрессе господствовали представители либерального крыла национального движения. Однако в своей программе они пошли несколько дальше: более последовательно проводили требования о защите и развитии национальной промышленности, снижении налогов, создании в стране системы организованного капиталистического кредита. Конгресс более решительно протестовал против дискриминационной по отношению к индийской промышленности тарифной политики колонизаторов. В целях поощрения национальной промышленности под эгидой Конгресса в Индии стали устраиваться промышленные конференции и выставки. По аграрному вопросу программа Конгресса сводилась к требованию постоянного земельного обложения.
Далекие от народных масс индийские либералы боялись собственного народа. В 1893 г. Наороджи заявил на сессии Конгресса: «Правительство должно быть твердо и справедливо… Его прямая обязанность подавлять твердой рукой всякое беззаконие или попытку нарушить гражданский мир».
Глава 2. Деятельность ИНК межДУ двух мировых войн и после завоевания независимости 2.1 Индийский Национальный конгресс в межвоенный период
Когда успехи Советской Армии в борьбе против гитлеровской Германии и ее сателлитов в Европе уже предопределили исход войны, в Индии началось оживление массового движения. Английское правительство, напуганное им, вновь начало переговоры с руководящими деятелями Национального конгресса. В это время часть лидеров Конгресса была уже освобождена, под разными предлогами, из тюрем, но большинство, в том числе Ганди, Неру, Патель, Абуль Калам Азад и другие, еще находилось в заключении. Однако, судя по некоторым косвенным данным, какие-то переговоры через третьих лиц велись и с находившимися в заключении руководителями Конгресса. В этом отношении показательным является освобождение Ганди в мае 1944 г. Как официально заявил Эмери, министр по делам Индии в английском кабинете, Ганди был освобожден исключительно по состоянию здоровья, и Эмери считал, что еще неизвестно, останется ли он на свободе, если его здоровье улучшится.
продолжение
--PAGE_BREAK--Однако имеется основание предполагать, что освобождение Ганди было первым шагом к началу переговоров между индийскими буржуазными лидерами и английским правительством. Сразу после своего освобождения Ганди начал переписку с вице-королем Индии Уэйвеллом и лидером Мусульманской лиги Джинной о встрече. Уэйвелл отказался от встречи с Ганди, вначале отказался от нее и Джинна. Но этот отказ был только маневром, желанием показать Ганди, что правительство и Мусульманская лига мало заинтересованы в переговорах с Конгрессом.
В течение лета 1944 г. находившийся на свободе бывший премьер Мадрасского правительства Раджагопалачари, при помощи либералов (Сапру и других), вел переговоры с лидерами Мусульманской лиги о достижении соглашения. Либералы во главе с Сапру разрабатывали проект конституции Индии, который, как они считали, может быть взят за основу соглашения между английским правительством, Национальным конгрессом и Мусульманской лигой. Этот проект был впоследствии издан в виде обширного отчета Комитета Сапру, отражавшего требования наиболее связанной с английским империализмом прослойки индийской буржуазии и либеральных помещиков. Проект Сапру исходил из того, что Индии следует предоставить права доминиона. Он отвергал расчленение страны на Индийский союз и Пакистан и предлагал разрешить религиозно-общинную проблему путем расширения провинциальной автономии и различных конституционных гарантий в интересах меньшинств. Раджагопалачари, не принимавший участия в деятельности Комитета Сапру, стремился разработать платформу, на основе которой можно было бы добиться соглашения между руководством Национального конгресса и Мусульманской лиги.
Хотя в платформе Раджагопалачари и объявлялось, что непременным условием соглашения якобы является союз между Конгрессом и Лигой для борьбы за независимость Индии, в действительности же эта платформа также должна была помочь Конгрессу договориться с Лигой для того, чтобы начать переговоры с английским правительством. Раджагопалачари, добиваясь соучастия руководящих кругов Лиги в переговорах с правительством, предлагал даже принять требование Мусульманской лиги о расчленении Индии, с тем, однако, условием, чтобы это расчленение было проведено уже после предоставления Индии независимости и с соблюдением демократической процедуры (опрос населения выделяемых районов, путем плебисцита или каким-нибудь иным способом).
Несмотря на довольно резкие расхождения между платформой Раджагопалачари и конституцией, разработанной Сапру, оба эти документа отражали стремление верхушки индийской буржуазии как можно скорее прийти к соглашению с английским правительством, чтобы предотвратить развитие в Индии массового антиимпериалистического движения.
В Мусульманской лиге также нарастало стремление к соглашению с Конгрессом, но здесь оно выражало интересы не помещичьей верхушки этой организации, а главным образом демократических ее элементов. Руководство Лиги, хотя и не могло, открыто выступить против соглашения с Конгрессом, боясь подорвать этим, свой авторитет среди рядовых членов Лиги, все же упорно тормозило осуществление соглашения. В этом отношении позиция руководства Мусульманской лиги вполне отвечала интересам английского правительства. Под давлением большинства рядовых членов Лиги, Совет Мусульманской лиги на своей сессии в Карачи (август 1944 г.) был вынужден поставить на обсуждение платформу Раджагопалачари и предложение Ганди о начале переговоров на основе этой платформы. Джинна выступил с критикой платформы Раджагопалачари, указывая, что она якобы не предусматривает права мусульман на самоопределение как нации, но только разрешает населению определенных областей высказаться за или против отделения. Однако, учитывая на строение большинства рядовых членов Лиги в пользу соглашения с Конгрессом для борьбы с английским империализмом, Джинна не возражал, когда сессия уполномочила его вести переговоры на основе платформы Раджагопалачари.
Таким образом, переговоры между Ганди и Джинной, состоявшиеся в сентябре 1944г., явились результатом двух противоположных тенденций внутри Конгресса и внутри Лиги.
С одной стороны, имелось стремление рядовых членов Конгресса и Лиги создать единый антиимпериалистический фронт для борьбы за независимость Индии. Эти рядовые члены верили еще в то, что руководители Лиги и Конгресса желают действительно бороться за независимость Индии, а не поддерживают это требование лишь с целью демагогии и нажима на английские правящие круги.
С другой стороны, наблюдалось стремление буржуазных и либерально-помещичьих элементов ускорить сговор с английским империализмом на более выгодных для индийской буржуазии условиях, для того чтобы предотвратить развитие в Индии массового антиимпериалистического движения после войны.
В сентябре 1944 г. состоялись переговоры между Ганди и Джинной, которые окончились провалом. Однако провал переговоров не означал, что стремление к соглашению, как среди рядовых членов, так и среди части руководящих деятелей Лиги и Конгресса исчезло. В конце 1944 и в начале 1945 г., с одной стороны, начало постепенно вновь нарастать массовое антиимпериалистическое движение, а с другой стороны, усилился нажим имущих классов Индии на английские правящие круги, с целью скорейшего достижения компромисса для того, чтобы предотвратить развитие массового движения после окончания войны. Выражением этого нажима имущих классов явилось усиление оппозиции английскому правительству в Центральном законодательном собрании Индии. К этому времени значительная часть конгрессистов, освобожденных в разное время из тюрьмы, несмотря на то, что официально бойкот Законодательного собрания Конгрессом не был отменен, стали участвовать в его деятельности. В результате этого в Собрании создалась большая группа, состоявшая из правых конгрессистов, либералов, некоторых мусульман, близких к Конгрессу, я представителей сикхов. Эту группу возглавлял Баллабхаи Десаи. Но и среди членов Мусульманской лиги, представленных в Законодательном собрании, также имелись депутаты, настроенные к правительству оппозиционно. Поэтому в начале 1945 г. законопроекты, внесенные вице-королем на обсуждение Законодательного собрания, были отвергнуты большинством его депутатов. В частности, большинство членов Законодательного собрания резко выступило против притеснения индийцев в Южно-Африканском Союзе и требовало от вице-короля принятия решительных мер против правительства этого Союза. По данному вопросу, как и по некоторым другим, депутаты Мусульманской лиги выступили совместно с конгрессистами и близкими к Конгрессу представителями. Законодательное собрание отвергло также внесенный на его рассмотрение бюджет правительства на 1945–46 г., приняв решение об отпуске правительству на его деятельность всего одной рупии, что являлось своеобразным, издевательским вотумом недоверия. Эта оппозиция Законодательного собрания, конечно, не представляла никакой угрозы для англо-индийского правительства. Из-за своего бесправия Законодательное собрание Индии не могло препятствовать осуществлению мероприятий, намеченных правительством, но вотум недоверия со стороны Законодательного собрания все же обеспокоил английские правящие круги и особенно вице-короля Уэйвелла и его окружение, так как этот вотум отражал, правда в очень слабой степени, активизацию антианглийского движения в стране.
Зимой 1944 – 45 г. велись переговоры между генеральным секретарем Мусульманской лиги Лиакат Али Ханом и лидером конгрессистов в Законодательном собрании Баллабхаи Десаи, закончившиеся соглашением о принципах комплектования временного «национального» правительства Индии. В соответствии с этим соглашением предполагалось, что правительство должно быть сформировано на следующих основаниях:
1) Национальный конгресс и Мусульманская лига получают в правительстве равное число мест, т. е. по 40%;
2) 20% мест предоставляется «меньшинствам», т. е. сикхам, индийским христианам, «неприкасаемым» и др.;
3) должность главнокомандующего сохраняется за английским генералом;
4) вопрос о расчленении Индии разрешается после того, как будет решен вопрос о ее статусе.
В июне 1946 г. на сессии Всеиндийского комитета Конгресса председателем Конгресса вместо Абуль Калам Азада, срок председательства которого давно уже истек, был избран Джавахарлал Неру. По уставу Конгресса, председатель избирается на сессиях провинциальных комитетов Конгресса и утверждается съездом Конгресса, но на этот раз было сделано исключение, и Неру был избран не провинциальными сессиями, а лишь пленумом исполкома. Руководящие работники Конгресса, в том числе и генеральный, секретарь Конгресса Крипалани, объясняли это тем, что ввиду тяжелого положения в Индии невозможно якобы организовать снабжение трех тысяч делегатов питанием. Однако в действительности причина была другая. Готовясь к сговору с английским империализмом, руководство Национального конгресса не желало созывать съезд, боясь острой критики со стороны представителей демократических, антиимпериалистические настроенных групп членов Конгресса.
Неру был избран на пост председателя Конгресса потому, что он пользовался еще большим авторитетом среди масс. Избрание его председателем способствовало сохранению авторитета этой организации в массах. Таким образом, Конгресс легче мог заключить за спиной масс сделку с английским империализмом.
В июле 1946 г. после того, как Неру был избран председателем Национального конгресса и этим актом Конгресс якобы подтвердил свое несогласие с предложениями английского правительства, вице-король Индии Уэйвелл обратился с письмом к Неру, как к председателю Конгресса, в котором предлагал взять на себя формирование временного правительств почти на тех же условиях, которые были предложены в мае. Разница состояла лишь в том, что председателю Конгресса было предоставлено право выдвигать любые кандидатуры на посты министров, и вице-король обязался не отводить их. В остальном все оставалось по-прежнему. Правительство должно было функционировать как исполнительный совет при вице-короле и нести ответственность только перед английским парламентом: председателем правительства считался вице-король, а Неру — только его заместителем, и члены правительства должны были приносить присягу английскому королю.
Пять мест в правительстве должны были быть резервированы для Мусульманской лиги и три – для меньшинств, кроме неприкасаемых, представитель которых выдвигался Конгрессом.
В начале июня руководство Конгресса отклонило предложение вице-короля главным образом ввиду того, что оно не соглашалось с паритетным представительством Конгресса и Лиги и с тем, что временное правительство будет функционировать как исполнительный совет при вице-короле, в июле же рабочий комитет Конгресса принял предложение вице-короля и поручил формирование временного правительства Неру.
Это временное правительство по своему составу было правительством индийских помещиков и промышленных и финансовых магнатов. Некоторые из министров, например, Джон Матхаи, непосредственно представляли крупнейшие индийские капиталистические фирмы. Члены правительства Бхабха и Балдев Сингх сами являлись крупными капиталистами.
Согласие Конгресса на создание временного правительства на правах исполнительного совета при вице-короле явилось доказательством полного сговора руководства Конгресса с английским империализмом и переходе его в лагерь империализма и реакции. Однако торг об окончательных условиях этого сговора продолжался в течение всего 1946 года.
Вступление Японии в войну, нападение ее авиации и подводного флота на Перл Харбор, потопление английских линейных кораблей у берегов Малайи и быстрое продвижение японских войск по Индокитайскому полуострову – все это настолько напугало английское правительство, что оно стало искать пути к новому сговору с индийской буржуазией. В связи с этим английские власти начали освобождать из тюрьмы лидеров Конгресса.
В конце декабря 1941 г. все члены исполнительного Комитета Конгресса оказались на свободе и была созвана сессия исполнительного комитета. На сессии руководство Конгресса подтвердило свою прежнюю позицию по отношению к войне. Оно указало, что пока в Индии не будет создано ответственное национальное правительство, Национальный конгресс не будет поддерживать военных усилий Англии, и силы Индии не могут быть использованы полностью в борьбе против фашистских агрессоров. Вместе с тем конгресс заявил, что он сочувствует делу союзников, в особенности борьбе России и Китая против напавших на них агрессоров, и что именно английское правительство несет ответственность за слабое участие Индии в войне. По вопросу об отношении к гитлеровскому нападению на СССР была принята особая резолюция, в которой Конгресс выражал свою симпатию Советскому Союзу.
После оккупации Японией Бирмы английское правительство сделало попытку договориться с руководством Конгресса, обещая уступки буржуазии после войны.
В начале марта 1942 г. английское правительство направило в Индию для переговоров с лидерами индийских политических партий, а точнее для торгов с Национальным конгрессом об условиях сговора, Стаффорда Криппса, бывшего тогда лордом – хранителем печати, лидером палаты общин и членом военного кабинета. При обсуждении проекта декларации в палате общин Черчилль дал Стаффорду Криппсу директивы, в которых предлагалось широко использовать наиболее реакционные элементы в Индии – князей, Хинду Махасабху и особенно руководство Мусульманской лиги для того, чтобы оказать давление на руководство Национального конгресса и заставить его сократить свои требования и согласиться сотрудничать с английским правительством на основе одного обещания – предоставить Индии после войны права доминиона.
Национальный конгресс всегда являлся не чисто буржуазной, а буржуазно – помещичьей организацией. Так назывались либеральные помещики, связанные с буржуазией на первых порах даже преобладали в Конгрессе. В тот период, когда во главе Конгресса стояли бенгальские и маратхские деятели вроде Баннердми и Токхале, либеральные помещики наряду с крупными капиталистами Бомбея определяли политическую линию Конгресса.
После I мировой войны в руководстве Конгрессом усилилось влияние бомбейской буржуазии, что стало особенно заметно, когда выделились монополистические группировки капиталистов. Но крупный Индийский капитал, особенно его марварийская группировка, теснейшим образом связан с ростовщичеством, полуфеодальным землевладением и с князьями, поэтому и в этот период Конгресс не выступал против помещичьего землевладения и даже против феодальных князей. Руководство Конгресса никогда не выдвигало аграрной программы, требующей ломки феодальных пережитков, так как оно стояло на страже интересов помещиков.
Даже в так называемой резолюции об основных требованиях, принятой на сессии Конгресса в Карачи в 1931 г., ни одного слова не было сказано о наиболее важной политической проблеме Индии – аграрной. Аграрная политика национального конгресса сводилась к стремлению путем обещания жалких реформ предотвратить аграрную революцию без ломки существующих агарных отношений. Так, в 1936 г. на сессии в Лакнау была принята резолюция, в которой говорилось о необходимости реформировать систему аренды, сократить арендную плату и налоги, объявить мораторий по задолженности ростовщикам и т.д.
Индийский Национальный конгресс до 1938 г. придерживался политики невмешательства во внутренние дела княжеств. Однако подготовка к введению конституции 1935 г., в частности так называемой федеральной схемы и стремление английского правительства еще в большей степени, чем прежде, опереться на князей, а также развитие в княжествах массового национально – освободительного движения вынудили руководство Национального конгресса отказаться от этой традиционной политики невмешательства. Конгресс опасался, что если он будет по прежнему безоговорочно придерживаться этой линии, то руководство движением в княжествах захватит революционные элементы и особенно коммунисты, влияние которого в эти годы в некоторых княжествах среди рабочих и крестьян было уже значительным. Поэтому на сессиях Конгресс в Харинуре в 1938 г. и в Тринури в 1939 г. были приняты резолюции осуждающие политику князей, их связь с британскими империалистами и репрессии их по отношению к демократическому движению.
Вторая мировая война резко отразилась на экономическом положении Индии и особенно наглядно вскрыла паразитарный характер английского господства в ней, его тормозящую роль в развитии производительных сил страны.
Казалось бы, что из-за близости Индии к театру войны английские правящие круги должны были пойти на некоторые уступки, обеспечивающие развитие промышленности страны, и ослабить, по крайней мере, на военный период, политику торможения ее промышленного развития. Однако в действительности эта политика не изменилась и в годы войны. Вторая мировая война еще ярче, чем первая, выявила кризис и деградацию сельского хозяйства Индии, явившиеся следствием развития капитализма в условиях преобладания в индийской деревне феодальных пережитков, сохраняемых английским империализмом. Некоторое увеличение спроса на продукты индийского сельского хозяйства, главным образом продовольственные, а также сокращение экспорта в Индию зерновых, немедленно вызвали катастрофические последствия: в течение военных лет в Индии непрерывно длился голод, обострявшийся в разные периоды в разных частях страны.
продолжение
--PAGE_BREAK--После первой мировой войны Индия стала страной, возящей зерно. По отношению к производству зерна в стране доля этого импорта была сравнительно невелика и достигла примерно 1,5 – 2 млн. тонн в год. Тем не менее, при крайне низком производстве зерна на душу населения этот импорт был в высшей степени необходим, так как он поддерживал существование миллионов индийцев – хотя бы и на полуголодном уровне. В период второй мировой войны, в особенности, после того как Япония оккупировала Сиам, Бирму и Индокитай, являвшиеся поставщиками риса в Индию, импорт зерна почти прекратился, в то же время спрос на индийское зерно значительно возрос. Военные поставки, начиная с 1942 г., составляли свыше 1 млн. тонн в год. Продовольственное положение в Индии стало угрожающим. В 1943 г. недостаток зерна для внутреннего потребления оценивался в 3 млн. тонн. Сверх того в 1943 г. в Бенгале прошли сильные ураганы и наводнения, которые уничтожили большие площади посевов, вследствие чего нехватка зерна увеличилась, даже по официальным сведениям, до 4 млн. тонн, что привело к катастрофе. Голод охватил так же большую часть Южной и Центральной Индии.
Одновременно с этим еще в начале войны ростовщики, торговцы и помещики, используя зависимость от них крестьян, стали требовать выплату ренты и процентов по долгам натурой и начали скупать, по существу в принудительном порядке, у крестьян рис, предвидя рост цен на него. В результате этого даже те ничтожные страховые запасы, которые имелись у индийских крестьян, перешли в руки помещиков и спекулянтов зерном. Оптовые цены на рис начали расти с самого начала войны. Если принять за 100 цену в августе 1939 г., то в августе 1942 г. она составила 218, в августе 1943 г., т.е. в период наибольшего развития голода, — 1035, а в августе 1944 г. упала до 333, т.е. все же более чем втрое превышала цены 1939 г.
Цены на пшеницу росли менее быстро, но зато они неуклонно повышались в течение всей войны. Так, в 1942 г. цена на пшеницу составляла 222% по отношению к цене 1939 г., в 1943 г. – 371%, а в 1944 г. – 386%. Розничные цены возросли во много раз больше оптовых.
В Индии возник голод, охвативший почти все провинции страны. Он начался с Бомбейской провинции, а затем охватил Бенгал, Бихар, Ориссу, Ассам и Мадрасскую провинцию. Голодало не менее трети населения Индии.
Особенно тяжелые формы принял голод в Бенгале. В период войны резко усилилась эксплуатация индийских крестьян помещиками и ростовщиками. Пользуясь голодом, помещики, через своих агентов, а также ростовщики и городские спекулянты вынуждали крестьян за ничтожное количество хлеба продавать свое право на наследственную или постоянную аренду, и крестьяне превращались в бесправных арендаторов, издольщиков и батраков. В результате этого число сельских пролетариев и полупролетариев, живущих сезонной работой, во много раз возросло. Вместе с этим шел усиленными темпами процесс концентрации земельной собственности в руках ростовщиков, городских спекулянтов и помещиков.
Голод в Бенгале явился одним из наиболее ярких показателей деградации и кризиса индийского сельского хозяйства, что явилось следствием английского колониального господства и достаточно ясно выявилось уже после первой мировой войны.
Бенгал – наиболее населенная провинция Индии. В западной ее части сосредоточено значительное, по индийским масштабам, количество крупных промышленных предприятий и находится самый большой город Индии – Калькутта.
В нормальные годы даже Восточный Бенгал едва обеспечивал себя продовольствием. В целом же провинция всегда нуждалась в ввозе значительного количества риса, который и поставлялся из Бирмы. В результате вступления Японии в войну и быстрой оккупации ею Бирмы и всего Индо-Китайского полуострова Индия оказалась отрезанной от своих источников снабжения рисом. Но голод в Бенгале объясняется далеко не только этим.
Основной причиной голода были господствующие в Бенгале пережитки феодальных отношений. Бенгал – район крупного помещичьего землевладения. Бенгальские землевладельцы (заминдары) обычно сдают землю большими участками крупным арендаторам – (джотдарам), которые в свою очередь пересдают ее более мелким субарендаторам. Иногда лестница субарендаторов от помещика до крестьянина достигает многих ступеней. Часть крестьян – арендаторов, обрабатывающих землю, имеет право наследственной или постоянной аренды. Помещик не может согнать их с земли, не выкупив у них этого права. Но огромное большинство арендаторов и издольщиков лишены и этой ненадежной защиты закона. Обычно крестьянин выплачивает стоящему выше арендатору около двух третей урожая. Кроме того, большинство крестьян имеет огромную задолженность ростовщикам. Крестьянин не имеет возможности улучшать обработку земли и повышать ее урожайность. Урожай риса с гектара в Бенгале в 2 раза ниже, чем в Китае, и в 3 раза ниже, чем в Японии. Деградация сельского хозяйства, коренящаяся в уродливом развитии капитализма, при господстве феодальных пережитков, консервируемых английским империализмом, и привела страну к голоду.
В период второй мировой войны Англия использовала свое господство над Индией чтобы ограбить страну до предела. Английское правительство широко проводило различные закупки в Индии, причем расплачивалось за эти закупки с населением обесценивавшимися бумажными деньгами. В результате в Индии во время войны началась инфляция, что тяжело отразилось на положении трудящихся. То же самое произошло и во время первой мировой войны, но английское правительство чувствовало себя тогда еще настолько прочно, что и не думало признавать эти мошеннические изъятия долгом. Более того, англо – индийское правительство подарило Англии сумму в 100 млн. ф. ст., полученную в результате беззастенчивого ограбления индийского народа.
Однако политическая обстановка в Индии в период второй мировой войны была настолько напряженной, что английские империалисты не могли повторить трюк, в результате которого в 1918 г. значительно увеличилась задолженность Индии по отношению к Англии. Наоборот, Англия была вынуждена списывать с индийского долга и записывать на счет Индии в английской валюте задолженность за проводимые в ней закупки. Пользуясь своим политическим господством в Индии, Англия в период войны не уплатила ни одного шиллинга. Вопрос о судьбе этого долга и о порядке его уплаты являлся одним из вопросов, в котором резко расходилась английская и индийская Буржуазия. Еще во время войны между английскими и индийскими промышленниками началась дискуссия по вопросу о форме уплаты этого долга. Английские правящие круги и промышленники поддерживали ту точку зрения, что Индия должна будет после войны в счет этого грабительского долга ввозить из Англии товары; индийские же капиталисты настаивали на том, чтобы Индия имела право закупать в счет него товары в тех странах, где она сочтет более выгодным. Размеры этого долга к концу войны превышали миллиард фунтов стерлингов.
Таким образом, во время войны экономические позиции Англии несколько ослабели. Сократился размер английских капиталовложений, так как некоторую их часть составляли облигации индийского долга, которые были погашены. Кроме того, частично уплата за закупки была произведена за счет капиталовложений в различные муниципальные предприятия в Индии. Часть английских акций в индийских промышленных предприятиях перешла в руки индийских капиталистов, и доля их капиталовложений несколько возросла. Однако переоценивать это изменение в соотношении сил между английским и индийским капиталом нельзя. Стерлинговый долг Англии был заморожен, а так как Англия господствовала в Индии, то английское правительство и не думало возмещать этот долг; наоборот, оно использовало его для того, чтобы экономически еще больше привязать Индию к Англии. Поэтому разговоры о ликвидации финансовой зависимости Индии от Англии и о превращении Англии в должника Индии, находившие широкие отклики в английской печати, ни в какой степени не соответствуют действительному положению. Сумма английских капиталовложений в Индии к концу войны оценивалась в 700 млн. фунтов стерлингов, т.е. была на 300 – 400 млн. фунтов меньше довоенной. Но наряду с этим английские капиталисты пошли на создание смешанных англо-индийских компаний, часто под индийской маркой, или вступали партнерами в так называемые индийские компании, в которых фактически ведущую роль играл английский капитал. Вследствие этого доля последнего уже к концу второй мировой войны вновь стал возрастать.
Располагая колониальной властью в Индии, английский империализм хищнически использовал ее людские и материальные ресурсы для грабительской империалистической войны, начавшейся в 1914 г. К 1917 г. число индийцев, набранных в строевые и не строевые части, превысила 1,3 млн.
В результате усилившегося колониального грабежа и дальнейшего обострения всех противоречий колониального режима в Индии постепенно нарастало новая волна возмущения народных масс.
Английский империализм продолжал политику беспощадного подавления всякого протеста против колониального гнета и в то же время, как и в пред военный период, стремился обеспечить лояльность Индийской буржуазии.
Эксплуататорские классы в Индии, включая индийскую буржуазию, активно поддерживали англичан во время империалистической войны. Национальный конгресс, Мусульманская лига, т.е. все деятели национального движения – и умеренные, и крайние – вели кампанию по набору добровольцев в английскую армию, по сбору средств на военные нужды и т.п. Поддерживая англичан, Индийская буржуазия надеялась укрепить в ходе войны свои экономические позиции, а так же рассчитывала добиться политических уступок. Кроме того, как пишет современный индийский исследователь Д.П. Кармаркар, деятели национального движения были того мнения, что завоевание Индии противником Англии в случае поражения последней было бы «хуже, нежели продолжение английской власти». Наконец, некоторые из них, несмотря на национальную дискриминацию индийцев на военной службе, считали, что «нашей молодежи полезно получить военную подготовку даже при таких условиях».
На ежегодной сессии Национального конгресса в 1914 г. ее председатель заявил о поддержке Англии в войне, говорил, что «сейчас не время заниматься проблемами, по которым имеются разногласия; все споры должны быть остановлены… и мы должны продемонстрировать миру единство империи…». Между тем уже на следующей сессии Конгресса в 1915 г. было заявлено, что «единственно удовлетворительная форма самоуправления, к которой стремится Индия, не может быть чем-либо иным, кроме как… правлением народа, для народа и осуществляемая самим народом». С трибуны Конгресса стали говорить о том, что английской власти пора сделать конкретные шаги в направлении предоставления Индии самоуправления. Для разработки программы реформ был образован комитет из 19 человек – главным образом выборных членов имперского совета во главе с Г.К. Гокхале. Однако, пока в Индии не поднялось массовое движение, все это мало волновало английские власти. Реальное значение в условиях войны для них имело лояльность Конгресса, и поэтому колониальные правители даже демонстрировали свое благорасположение к нему. Сессию Конгресса в 1915 г. в Мадрасе посетил губернатор президентства, которого делегаты приветствовали стоя. Сессия приняла специальную резолюцию о лояльности к британской короне.
Несмотря на громкие изъявления лояльности со стороны Национального конгресса и Мусульманской лиги, политическое положение в Индии оставалось напряженным. В годы войны национально-освободительная борьба стала усиливаться. Заметно активизировались подпольные организации. В частности, их деятельность получила новый толчок в связи с военными трудностями Англии и расчетами индийских революционеров на помощь со стороны немецкого командования, которая в свою очередь стремилось использовать их в собственных целях. «Всякий, кто наносит вред Англии и ослабляет ее, тем самым увеличивает наши силы и является нашим другом», — говорилось в одном из памфлетов подпольных организаций. В то же время там указывалось, что «Индия хочет быть свободной от любого иностранного контроля». В 1914 г. в Берлине был учрежден центр, который именовался Индийской национальной партией. В него входили Хар Даял, Таракнатх Дас и другие. Этот центр поддерживал связь с подпольными группами в Бенгале и Пенджабе в основном через организацию «Гхадр» в Сан-Франциско, которая имела свое отделение в Бангкоке, и при посредстве группы бенгальских революционеров в Батавии. В начале 1915 г. был разработан план восстания в Восточной Бенгалии и Пенджабе. Восстание в Восточной Бенгалии должно было быть поддержано выступлениями в Калькутте и Баласоре. Из Сан-Франциско в Восточную Бенгалию было отправлено судно с грузом оружия, приобретенным на германские средства и при содействии германских агентов. Однако из-за плохой организации доставить оружие к месту назначения не удалось. Вскоре английская разведка узнала о плане восстания, и связанные с его подготовкой подпольные группы в Бенгалии были разгромлены. Тем не менее, на месте разгромленных возникали новые подпольные группы, и их пропагандистская, а также террористическая деятельность продолжалась.
В годы первой мировой войны возобновилось деятельность ваххабитов в Ситане и возросла активность Деобандского центра Хиндустана. В этот период деятельность последователей Валиуллы Шаха претерпела существенные изменения и стала неотъемлемой частью общеиндийского национально-освободительного движения. На первый план выступили политические задачи – Деобандский центр стал отражать интересы не только антианглийски настроенной части мелких помещиков и мусульманского духовенства, но и буржуазии Хиндустана, отходившей от своих прежних проанглийских позиций и включавшейся в общеиндийскую освободительную борьбу. В начале войны Махмуд Хасан выдвинул лозунг объединенной борьбы мусульман всех стран во имя защиты прав высшего мусульманского духовного главы – турецкого халифа.
Для привлечения к движению за халифат как можно большего числа участников и для подготовки восстания в самой Индии в различные ее районы были отправлены деобандские эмиссары. Наибольшую активность они проявили в Северо-западной пограничной провинции, где действовали через ваххабитов Ситаны. В планах организаторов восстания важная роль отводилась вооруженному выступлению пограничных пуштунских племен. Маулана Убейдулла Синдский – ближайший помощник Махмуд Хасана был отправлен в Афганистан для переговоров с младоафганцами и эмиром. Маулана Убейдулла создал в Кабуле подпольную организацию индийских эмигрантов, которую назвал Отделением Индийского национального конгресса и установил тесную связь с пенджабскими террористическими организациями.
Это Отделение Конгресса, в котором были и мусульмане и индусы, образовало в Кабуле «временное индийское правительство», которое в случае победы восстания против Англии должно было взять власть в свои руки. Убейдулла и его сторонники не были связаны с народными массами и не представляли себе подлинной величины задачи, которую они перед собой поставили.
2.2 Деятельность ИНК после завоевания независимости
В начале 1947 г. был опубликован проект нового устава Национального конгресса. Целью этого проекта было лишить всяких прав рядовых членов Конгресса и превратить Конгресс в «трехслойную» организацию с широкой массовой базой рядовых, бесправных членов и с узкой двухслойной группой так называемых полноправных или активных членов и «работников», т. е. функционеров. Новый устав содержал следующие положения:
1. Сохранение рядовых членов, платящих четыре анна в год лишь для придания веса организации и в финансовых соображениях, как цинично заявлялось в мотивировке руководства. Эти члены участвуют в избрании только первичных комитетов, однако, лишаются права участия в выборах вышестоящих комитетов и не могут влиять на деятельность даже окружных комитетов Конгресса.
2. Полноправные или активные члены Конгресса, в число которых включаются «более подготовленные», т. е. представители имущих классов — буржуазии и помещиков, а также интеллигенции, получают право участвовать в избрании всех комитетов Конгресса, начиная с окружных.
3. Кандидатами на выборные посты могут быть выставлены даже не все активные члены, а только так называемые работники, т. е. функционеры, участвовавшие уже ранее в работе конгрессовских комитетов.
4. Выборы в комитеты Конгресса проводятся раз в три года. Для проверки правильности выборов создаются особые наблюдательные комитеты.
5. В княжествах действуют только особые организации, именуемые Праджа мандал, которые будут подчиняться Конгрессу, но в выборе его органов участия принимать не будут.
продолжение
--PAGE_BREAK--6. Никакие партии с определенным членством или уставом не могут состоять в составе Конгресса.
7. Число членов Всеиндийского комитета Конгресса, т. е. Исполнительного комитета, увеличивается на одну четверть.
8. Постоянный состав рабочего комитета. Конгресса (бюро) состоит из 21 человека, включая председателя, причем по возможности в этот комитет должны входить представители всех провинций.
9. Конгресс не образует в княжествах своих избирательных участков, и дело анты на его сессии от княжеств не избираются.
Согласно новому уставу, активные члены должны больше одного года носить кхалдар (одежду из домотканой хлопчатобумажной материи) и отрицать индусские обычаи, объявляющие неприкасаемыми низшие касты; им запрещается торговать иностранными текстильными товарами или опьяняющими напитками и пить эти напитки. Каждый желающий стать активным работником должен подать специальное заявление окружному работнику с просьбой включить его в число активных работников.
Этот, сугубо недемократический устав ясно показывал, что еще до принятия Конгрессом плана Маунтбэттена, руководство Национального конгресса решило очистить Конгресс от всех активных демократических элементов. Однако это не означало, что Конгресс отказался от вербовки рядовых членов. Наоборот, в конгрессовской печати неоднократно указывалось, что почти все взрослое население Индии.должно быть вовлечено в Конгресс. Но рядовые члены Конгресса должны быть устранены от возможности влиять на решения Конгресса и не должны участвовать в выборах его органов.
Прежде всего, лидерам Конгресса, вставшим во главе индийского правительства, пришлось дезавуировать свои многочисленные заявления и обязательства, провести национализацию основных отраслей индийской промышленности.
Даже в тот период, когда Конгресс, защищая интересы индийской буржуазии от английских империалистов, выдвигал различные демагогические требования для укрепления своего влияния в массах, индийские магнаты капитала боялись, что демагогические «заявления о различных» социалистических мероприятиях, которые якобы намерен провести Национальный конгресс после своего прихода к власти, будут приняты массами всерьез.
Когда же в результате сговора с английскими империалистами Конгресс пришел к власти, то не только иностранные экспортеры капитала, но и крупные английские капиталисты потребовали от правительства точного определения политики по отношению к частному капиталу. Хотя заявления о национализации промышленности и были с начала и до конца демагогией со стороны руководства Конгресса, быстрый отказ от таких обещаний мог бы сильно повредить авторитету Национального Конгресса и ускорить избавление масс от иллюзий в отношении характера и целей правительства Индийского союза.
26 января 1950 г. в г. Дели Индия была провозглашена суверенной демократической республикой. Тогда же была утверждена конституция Индийского союза.
Эта конституция является ярким образцом демагогии и лицемерия руководства Национального конгресса, его стремления обмануть массы Индии.
В Конституции ни слова не говорилось об отношении Индии к Англии и Британской империи. Индия провозглашается суверенной и демократической республикой без всяких оговорок.
Однако из этого вовсе не следует, что Индийское учредительное собрание отказывается от своего решения, принятого 17 мая 1949 г. о том, что Индийская республика остается членом содружества и признает английского короля главой и символом единства содружества наций. Только ненависть масс к английскому империализму вынудила правящую в Индии книку «скромно» умолчать в конституции о том, что Индия остается в составе Британской Империи, т.е. в политической зависимости от Англии.
Новая конституция Индии, построенная в основном по образцу американской и канадской конституций, сохранила многие черты Акта об управлении Индией 1935г. В конституции зафиксированы все вносившиеся по требованию индийских и иностранных капиталистов пункты, гарантирующие крупную капиталистическую и помещичью собственность от безвозмездной национализации. В статье 31 конституции говорится, что «Никакая собственность, движимая или недвижимая, включая дома в коммерческих или промышленных предприятиях или компаниях, владеющих такими предприятиями, не может быть взята во владение или приобретена для общественных целей…, если только законом не предусматривается компенсация за эту собственность». Эта статья, принятая в интересах не только капиталистов, но и помещиков, гарантирует неприкосновенность как крупной капиталистической собственности, так и собственности феодальной. Она закрепляет феодальные пережитки в Индии и экономическое господство в ней иностранного капитала.
Несмотря на довольно значительные изменения в административном делении, происшедшем в Индии после ее расчленения, конституция Индийского Союза сохранила принципы построения этих делений, существовавшие при открытом господстве Англии. Индия провозглашена федерацией и даже именуется Индийским Союзом. Она состоит из 28 входящих в федерацию единиц, именуемых штатами (states). Но это – только на бумаге. В действительности Индийский Союз – государство отнюдь не федеративное, состоящее, как и недоброй памяти, индийская империя Англии, из провинций и вассальных княжеств.
Деление штатов на три группы вполне совпадает с классификацией административных делений Индии также на три группы:
1. Штаты группы «А», имеющие свои законодательные и исполнительные органы и управляемые губернаторами. К числу этих штатов относятся: Ассам, Западный Бенгал, Бихар, Бомбей, Мадхья Прадеш (бывшие Центральные провинции), Мадрас, Орисса, Восточный Пенджаб и Соединенные провинции (Уттар Прадеш). Нетрудно видеть, что эта группа штатов полностью соответствует губернаторским провинциям Британской Индии.
2. Штаты группы «В» управляются из центра и не имеют своих законодательных органов. К этой группе относятся: Аджмир, Бхопал, Кург, Дели, Качч, Куч Бихар, Трипура, Манипур, Химчал Прадеш (княжества Симлы и Андаманские и Никобарские острова). Данная группа состоит из бывших комиссарских провинций Британской Индии и некоторых княжеств, князья которых отказались от власти и стали пенсионерами правительства, но которые не могли быть включены в территорию штатов «А» из-за своей изолированности.
3. Штаты группы «С»: Хайдарабад, Мадхья Бхарат (Гвалиор-Индур), Майсур, Патнала и союз княжеств Восточного Пенджаба. Раджастхан, Саураштра, Траваикур-Кочин, Виндхья Прадеш, (княжества Чаттосгарха), Кашмир, судьба которого, однако, еще не решена. Эта группа состоит из отдельных крупных княжеств (Хайдарабад, Майсур, Траванкур-Кочин) и союзов княжеств (Мадхья Бхарат, Майсур, Патнала и союз княжеств Восточного Пенджаба, Раджастхан, Саураштра). Она соответствует княжествам и агентствам княжеств по старому, английскому делению.
Высшая законодательная и исполнительная власть в Индийском Союзе принадлежит президенту и двухпалатному парламенту. Из этих палат только Народная палата избирается гражданами Индии, верхняя же палата – Совет штатов – частично избирается посредством двухстепенных выборов, частично назначается президентом. Президент избирается членами Народной палаты, Совета штатов и законодательных ассамблей отдельных штатов. Он имеет огромные полномочия: может отменять законы, издавать их в промежутки между сессиями палат, объявлять чрезвычайное положение, приостанавливать действие конституции. Он назначает премьер-министра, губернаторов штатов, назначает членов верховного суда и высших судов штатов.
Губернаторы штатов назначаются президентом из числа кандидатов, выдвигаемых законодательными органами штатов. Президент имеет право смещать губернаторов своей властью. Губернаторы фактически независимы и не подотчетны законодательным органам штатов. Они имеют право задержать любой закон, зарезервировать его для рассмотрения президентом.
Выше уже указывалось, что центральное правительство Индийского Союза может определять всю экономическую политику штатов. Эта чрезмерная централизация, сводящая на – нет всякую автономию штатов и превращающая федеративное устройство Индии в пустую юридическую фикцию, установлена в интересах монополистических группировок индийского и иностранного капитала, а также князей и помещиков. Она дает возможность правительству легче подавлять всякие попытки демократизации политического строя отдельных штатов. Нужно помнить, что в ряде районов Южной Индии демократическое движение сильнее, чем в пригангской Индии.
Фактически широкой автономией в Индии пользуются только княжества и союзы княжеств, которые сохраняют в неприкосновенности монархический образ правления и многие из феодальных институтов. Но эта автономия не имеет ничего общего с демократией. Наоборот, она показывает, что конституция Индийского Союза продолжает английскую политику консервации феодальных пережитков, узаконивает неравноправность национальностей Индии и ее религиозных общин. Статья 343 объявляет государственным языком Индийского Союза язык хинди и официальным алфавитом – алфавит деванагари. Мало того, она предусматривает сохранение английского языка в качестве официального на 15 лет со дня утверждения конституции и разрешает парламенту продлить этот срок еще на 15 лет.
Конституция, на словах провозглашая равенство всех граждан независимо от расы, касты, языка и религии, в завуалированной форме объявляет индуизм государственной религией Индии. Она предусматривает сохранение религиозных институтов индуизма: под видом зоотехнических мероприятий проводит защиту коров как священных животных, хотя известно, что с точки зрения зоотехники индийское животноводство нуждается как раз в уничтожении низкосортного и инвалидного скота. Статья 31, гарантирующая неприкосновенность частной собственности капиталистов и помещиков, санкционирует безвозмездную конфискацию имущества беженцев, т.е. мусульман, покинувших свои жилища во время погромов.
Правда, конституция расширяет круг избирателей и провозглашает всеобщее избирательное право для всех достигших 21 года, но о демократичности избирательной системы судят не по конституции, а по инструкциям и положениям о выборах.
Конституция формально объявляет отмену неприкасаемости и запрещает все ограничения, существующие для неприкасаемых каст в отношении пользования общественными учреждениями, колодцами, дорогами и т.д. Но она разрешает частным владельцам практиковать эти ограничения на своих землях и, сохраняя для неприкасаемых введенное актом 1935 г. резервирование мест в законодательных органах, закрепляет изоляцию неприкасаемых от остального населения страны.
Таким образом, конституция Индийского Союза в полном смысле этого слова является хартией реакционного блока князей, помещиков и монополистического капитала.
Проект программы Коммунистической партии Индии дает яркую характеристику лжедемократического характера этой Конституции. «Фактом является то, что по конституции Индии право голоса предоставлено всем взрослым и что оно может быть использовано и будет использовано народом, однако заявлять, что одни выборы в соответствии с этой конституцией могут положить конец господству помещиков и капиталистов в стране и империалистической власти над ее жизнью, это значит обманывать народ. Предоставление права голоса взрослому населению служит критерием зрелости рабочего класса и народа и является формально элементом демократии, но оно не может выражать действительной воли и действительных интересов угнетенных масс до тех пор, пока земля составляет не собственность крестьян, а собственность помещиков, пока власть помещиков и капиталистов держит народ в подчинении на полях и на заводах, до тех пор, пока сила капитала над прессой и средствами пропаганды отравляет народ ложью, до тех пор, пока власть денег использует религиозные и кастовые раздоры и соперничество для того, чтобы разделять народ и ослабить его, до тех пор, пока бюрократы и полиция запрещают политические партии, подавляют гражданские свободы и даже заключают в тюрьму без суда людей, которые были избраны представителями в законодательные учреждения, за их взгляды, за их честную работу.
Утверждать, что при новой конституции массы или правительство, избранное ими, могут прийти к свободе и счастью, значит обманывать народ. Конституция не гарантирует никаких прав народу, которые могут быть реализованы каким-либо образом или которые не подлежали бы нарушению чрезвычайными автократическими декретами неумолимой и неприкосновенной бюрократии. Право на забастовки, на достаточный прожиточный минимум, право на получение работы и отдыха для рабочего класса и служащих, живущих на зарплату, не гарантируется и их нельзя реализовать каким-либо образом. Земля помещиков, имущество и доходы лишенных трона или сидящих на троне князей сделаны неприкосновенными. Безземельный крестьянин может, оказывается, получить землю только в том случае, если он купит ее или выплатит за нее компенсацию помещику. Но чтобы купить землю и заплатить компенсацию, нужен капитал, а у десятков миллионов бедных крестьян, живущих впроголодь, нет капиталов. Поэтому бедные крестьяне вынуждены будут оставаться без земли и продолжать жить в нищенстве.
Характерно, что несколькими договорами с Англией и Америкой правительство сделало собственность иностранных владельцев в нашей стране священной и неприкосновенной, создав для них такую гарантию, что нельзя тронуть даже их доходы, и они могут изыматься из страны таким путем, как этого захотят владельцы. И в это время, когда правительство отказывается гарантировать граждан от произвола полицейских и грабежа со стороны ростовщиков и спекулянтов.
Таким образом, в то время как конституция гарантирует господство помещиков, князей и империалистов над нашей экономикой, землей и капиталом, она не содержит никаких гарантий жизни и свободы нашего народа, ограничиваясь обманчивыми благими пожеланиями. Конституция не является и не может быть названа действительно демократической конституцией, она является конституцией государства помещиков и капиталистов, привязанного к иностранным империалистическим интересам – главным образом английским».
В Пакистане до сих пор не существует даже проекта конституции. Он управляется согласно акту 1935 г. Вся государственная машина Пакистана построена также, как она была выстроена при открытом господстве Англии. Все разговоры об «исламском социализме», о «шариатском государстве» предназначены лишь для прикрытия фактического сохранения старых колониальных порядков.
Появление на карте мира независимой Индии в результате массовой национально-освободительной борьбы индийского народа поставило в совершенно новые условия Индийский национальный конгресс, возглавлявший эту борьбу.
После окончания второй мировой войны, обозначившего торжество прогресса над темными силами фашизма, накал национально-освободительной борьбы в Индии достиг таких размеров, что английская буржуазия не могла больше откладывать решение вопроса о предоставлении Индии независимости. Переговоры представителей британского правительства с руководителями двух крупнейших политических партий Индии – Национального конгресса и Мусульманской лиги — окончились достижением соглашения о предоставлении Индии независимости.
Съезд Конгресса в Мируте (ноябрь 1946 г.) рассматривал вопросы перехода власти от английского правительства в руки представителей индийского народа. Переговоры должны были окончательно решить вопрос о создании центрального правительства и созыве Законодательного собрания в свободной и независимой Индии.
На съезде кроме общих проблем о переходе власти много внимания заняли вопросы, связанные с претензиями Мусульманской лиги на формирование в отдельных провинциях с большинством мусульманского населения местных правительств под эгидой Лиги. В тогдашних условиях естественным представителем индийского народа выступал ИНК — крупнейшая политическая организация индийцев, боровшихся за освобождение своей страны от иностранных поработителей. Мусульманская лига, игравшая также весьма важную роль в политической жизни Индии, до тех пор пока окончательно не был решен вопрос о разделении Индии и образовании Пакистана, претендовала на участие в руководящих органах индийского государства.
На этом же съезде Конгресса вплотную встал вопрос о судьбе княжеств, которые находились в особых договорных отношениях с Британской короной и на население которых формально власть английского генерал-губернатора и его администрации не распространялась, территория этих княжеств превышала треть всей территории Индии. В национально-освободительном движении народы княжеств принимали участие, особенно в конце 30-х и в 40-е годы. Там создавались свои националистические организации, руководившие движением, близкие Конгрессу, но не всегда составлявшие его интегральную часть. Съезд ИНК в Мируте принял специальную резолюцию о княжествах, требующую осторожного и внимательного подхода к решению проблемы.
продолжение
--PAGE_BREAK--