--PAGE_BREAK-- В.Вильсон потерпел серьезное поражение в одном из самых главных своих начинаний. США, превращавшиеся в сильнейшую страну мира, юридически и во многом фактически оказалась вне Версальского порядка. Это обстоятельство не могло не сказаться на перспективах международного развития.
За сотни лет в Версале было подписано много договоров. Однако наиболее известен договор 1919 года, положивший конец Первой мировой войне. Договор заключили четыре мировых лидера (Lбольшая четверка¦)? президент Уилсон (США), премьер Клемансо (Франция), премьер-министр Ллойд Джордж (Великобритания) и премьер Орландо (Италия). Соглашение требовало принятия многочисленных мер, в основном призванных ограничить военную, политическую и экономическую мощь Германии. Резолюции договора накладывали ограничения на германские вооруженные силы, определяли способ выплаты репараций, восстанавливали законную принадлежность различных городов и территорий, предписывали демилитаризацию Рейнской области и объявляли о создании Лиги наций. К несчастью, условия Версальского договора были настолько суровыми, что вызвали недовольство населения Германии. В двадцатые годы немецкая экономика претерпела значительный упадок, и это, вкупе с раздражением строгими условиями Версальского договора, создало атмосферу, в которой к власти пришел Гитлер.
Этот договор был подписан 28 июля 1919 г. в Зеркальном зале Версальского дворца, где в 1871 г. канцлер Отто фон Бисмарк после победы над Францией в франко-прусской войне торжественно провозгласил создание Германской империи. Договор предполагалось подписать между
Германией, с одной стороны, и союзными державами, с другой. В число последних согласно официальному списку были включены: США, Великобритания, Франция, Италия, Япония, Бельгия, Боливия, Бразилия, Куба, Китай, Эквадор, Греция, Гватемала, Гаити, Хиджаз (будущая Саудовская Аравия), Гондурас, Либерия, Никарагуа, Панама, Перу, Польша, Португалия, Румыния, КСХС, Сиам, Чехословакия и Уругвай. Из списка союзных держав Китай не подписал договор, не согласившись с предусмотренной в нем передачей захваченной Германией у Китая провинции Шаньдун Японии.
Самой сложной проблемой, из обсуждавшихся при подготовке мирного договора с Германией, была пограничная. На западе Германия должна была вернуть Франции две французские области — Эльзас и восточную часть Лотарингии, отторгнутые у Франции после франко-прусской войны 1871 г. Кроме того, Париж настаивал на передаче под французский контроль богатой полезными ископаемыми Саарской области, несмотря на то, что этнически большинство населения Саара состояло из немцев. Из-за сопротивления делегации США, поддержанной британскими представителями, французские требования были отклонены, и Саарская область была передана под контроль Лиги наций на 15 лет с условием проведения в ней в будущем плебисцита с целью окончательного решения вопроса о ее государственной принадлежности.
Весьма острая полемика развернулась и вокруг Рейнской зоны. Этот процветающий промышленно развитый район между Рейном и границами Франции и Бельгии был экономически тесно связан с центром немецкой военной промышленности в Руре. Франция требовала отделения Рейнской области от Германии и установления там франкофильского правительства. США и Великобритания не поддержали этот вариант. В итоге было принято компромиссное решение. Левый берег Рейна и 50 километровая зона вдоль правого его берега объявлялись демилитаризованной зоной и там союзники (в основном силами французских оккупационных войск) вводили режим временной оккупации сроком на 15 лет. Оккупация Рейнской области вызывала негативную реакцию в Германии и стала питательной средой для антифранцузских, реваншистских, да еще и расистских настроений (во французский оккупационный контингент были включены черные солдаты из африканских колоний Франции) в германском обществе
Кроме того, Бельгия получила от Германии округи Эйпен и Мальмеди, а так же так называемые нейтральную и прусскую части территории Морене, населенные валлонами. Плебисцит 1920 г. окончательно узаконил это решение. Дания получила от Германии северную часть Шлезвига, со смешанным датско-немецким населением после проведения предусмотренного Версальским договором референдума в 1920 г.
Версальский договор ограничил численность германской армии 100 тыс. чел., отменив и запретив введение всеобщей воинской повинности, а также лишил Германию права создавать военную авиацию, танковые части и подводный флот. Германский военно-морской флот подлежал ограничению, а Генеральный штаб и Военная академия распускались.
Болезненно решался и вопрос о репарациях. Согласно практике предшествовавших войн, побежденная сторона была обязана выплачивать победителю компенсацию за его потери и затраты в ходе войны. Французская делегация настаивала на необходимости получить с Германии достаточно крупные репарации, мотивируя это тем, что германская агрессия нанесла большой ущерб экономике северо-восточной части Франции. Кроме того, в Париже считали, что выплата репараций тоже замедлит возрождение военной мощи Германии. Великобритания была склонна поддержать Францию в вопросе репараций, так как сама рассчитывала получить с Германии средства для выплаты пенсий семьям погибших британских военнослужащих.
Вместе с тем, эксперт британской делегации, виднейший экономист ХХ в. Джон Мэйнард Кейнс высказал оказавшееся впоследствии правильным мнение о том, что слишком крупная сумма репараций вызовет депрессию германской экономики, в результате чего замедлится восстановление хозяйства всей Европы и усугубятся трудности мировой экономики в целом. Вильсона также пугала большая сумма германских выплат. В результате союзники не смогли договориться об общей сумме платежей и решили передать вопрос о репарациях на усмотрение специальной репарационной комиссии, которой предписывалось собраться через два года после подписания Версальского договора. Нерешенность репарационного вопроса негативно сказалась на международной ситуации. Во-первых, германские националисты в течение двух лет нагнетали самые невероятные слухи о размерах предстоящих выплат Антанте, чем подогревали антифранцузские, антибританские и антиамериканские настроения. Во-вторых, неуверенность в платежеспособности германского правительства в 1919-1921 гг. отпугивала инвесторов, и новых вложений в разрушенную экономику страны практически не было.
С вопросом о репарациях связан политически важный вопрос об исторической ответственности за Первую мировую войну. Именно для обоснования наложенной на Берлин контрибуции в Версальский договор была включена ст. 231, в которой эта ответственность целиком возлагалась на Германию. Эта статья на долгие годы стала одной из самых травматичных и ненавистных для немцев. Ее наличие сыграло роль в накапливании потенциала реваншизм в германском общественном мнении.
Вопрос о восточных границах Германии в Версальском договоре был урегулирован ценой меньших усилий, хотя условия для применения принципа самоопределения в Восточной Европе с ее этнически разнородным и смешанным населением были сложнее. Действительно, практически каждое из созданных в 1919-1920 гг. государств включило в себя большие группы населения, этнически не принадлежавшие к титульной нации.
Самые большие трудности возникли при определении границ вновь создаваемой Польши. Союзники решили создать «сильную Польшу», способную противостоять и Советской России, и Германии. С этой целью Польша должна была получить после проведения референдумов на протяжении 1920-1921 гг. территории, которые Пруссии приобрела в ходе исторических разделов Польши в XVIII в. Кроме того Германия лишилась части Восточной Пруссии и провинции Позен, из которых был сформирован так называемый Польский (Данцигский) коридор, который обеспечивал новому государству выход к морю. Германская Восточная Пруссия таким образом была «разрезана» территорией Польши. В результате приобретения коридора под польской юрисдикцией оказались районы, в которых проживало более 2 млн. немцев. Новая Польша оказалась многоэтничным образованием, в котором помимо поляков проживали весьма крупные общины украинцев, белорусов и немцев, нелояльные к Польскому государству.
Кроме того, из-под юрисдикции Германии были изъяты и переданы под контроль Лиги наций крупные восточнопрусские порты на Балтике — Данциг (Гданьск) и Мемель (Клайпеда). 11 января 1923 г. Литва предприняла военную операцию с целью занятия Мемеля, хотя это был город с преобладающим немецким населением. Расквартированный в городе французский контингент под флагом Лиги наций под давлением литовских вооруженных сил был вытеснен из города. Прибывшая затем комиссия представителей союзных держав после изучения обстановки на месте представила свои рекомендации, на основании которых 16 февраля 1924 г. Мемельский край с портом Мемель был сохранен за Литвой с обязательством предоставить ему автономию. Вопрос был окончательно урегулирован с подписанием послами Франции, Великобритании, Италии и Японии Мемельского статута 8 мая 1924 г.
Версальское урегулирование не могло быть полным без включение в европейскую подсистему бывших германских партнеров по войне — Австро-Венгрии и Болгарии.
Сен-Жерменский и Трианонский договоры.
С учетом распада Австро-Венгрии на австрийскую и венгерскую части с каждой из частей бывшей империи страны Антанты стали урегулировать отношения порознь. Сен-Жерменский договор с Австрией был подписан 10 сентября 1919 г. в г. Сен-Жермен-ан-Ло под Парижем. В договоре констатировался распад бывшей монархии Габсбургов на Австрию, Венгрию, Чехословакию и Словено-Хорвато-Сербию. Причем из состава австрийской части бывшей империи Чехословакии передавались Богемия и Моравия, населенная австрийскими немцами Судетская область и Австрийская Силезия. Сама Австрия получила от Венгрии Бургенланд на том основании, что большинство тамошнего населения составляли немцы.
Населенные южными славянами (словенцами, хорватами и сербами) австрийские владения на Балканах — большая часть Крайны, Далмация, Южная Штирия и Юго-Восточная Каринтия — были объединены с Сербией и образовали единое Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (КСХС), которое с октября 1929 г. стало называться Королевством Югославия. Италии отходили части австрийских провинции Крайны и Каринтии, а также Кюстенланд и Южный Тироль со смешанным немецко-итальянским населением. В состав Румынии была передана входившая в австрийские владения Буковина.
Численность австрийской армии была ограничена 30 тыс. человек.
Австрия оказалась довольно компактным государством с этнически однородным немецким населением. Это повлияло на состояние умов в австрийском обществе, где возникло довольно сильное движение в пользу объединения Австрии с Германией — не случайно то название, под которым новая республика согласно решению Национального собрания впервые самопровозгласила себя по предложению австрийских социалистов было «Немецкая Австрия». 12 марта 1919 г. Конституционная ассамблея Австрии приняла новую конституцию страны и заявила о присоединении Австрии к Германии. Строго говоря, соединение двух немецких частей в единое государство соответствовало принципу самоопределения наций. Однако великие державы категорически отвергли такую перспективу и отказались признать новое государство под таким названием. Невозможность изменения статуса Австрии как независимого государства и в будущем без согласия Лиги наций была зафиксирована отдельной статьей в Сен-Жерменском договоре.
Объединение Австрии с Германией было запрещено и отдельной статьей Версальского договора. (Надо сказать, что и правительство Германии, трезво оценивая свои шансы присоединить Австрию с ведома победителей и стремясь избежать нового унижения со своей стороны с самого начала относилось к идее объединения отрицательно.) Вопрос был окончательно снят с повестки дня, когда 20 октября 1919 г. в Австрии был принят специальный закон, изменивший название государства таким образом, что из него было убрано слово «немецкая», а 1 октября 1920 г. в стране была принята новая конституция, окончательно закрепившая статус Австрии как независимого федеративного государства.
Пример урегулирования с Австрией ясно показал, что великие державы произвольно использовали принцип самоопределения. Они следовали ему, отторгая от Австрии ее не-немецкие владения, но одновременно игнорировали его, если речь шла об объединении Австрии с Германией или сохранении за Австрией немецких Судет. Причем, если Австрия была в целом все-таки организована с учетом этнических границ, то Чехословакия была вообще создана на базе исторических областей проживания славянских народов и при фактическом игнорировании этно-демографического состава населения включенных в нее территорий.
Важно отметить, что Сен-Жерменский договор не урегулировал всех вопросов территориального размежевания в зоне бывших австрийских владений. В частности, в нем никак не оговаривался вопрос об Австрийской Галиции (Львовщине) с ее преобладающим украинским сельским населением. На эту территорию претендовали одновременно Польша и все правительства, приходившие к власти на Украине. По Сен-Жерменскому договору Австрия заранее признала любые возможные постановления союзных держав в отношении ее бывших территорий, конкретно не поименованных в тексте. Отталкиваясь от этого положения, в 1923 г. конференция послов главных союзных держав санкционировала присоединении Галиции (которая к тому времени фактически была оккупирована польскими войсками) к Польше.
Подписанию Трианонского договора с Венгрией предшествовали довольно драматические события в этой стране. После провозглашения Национальным советом Венгрии независимости Венгрии 30 ноября 1918 г., новое венгерское правительство Михая Карольи не признало перемирия, подписанного с Антантой от имени Австро-Венгрии правительством Карла I Габсбурга и заключило в Белграде отдельное соглашение о перемирии, рассчитывая, что условия мира для независимой Венгрии будут мягче, чем для имперской Австро-Венгрии. Этот расчет не оправдался. Союзные державы выдвинули жесткие условия, главным из которых была уступка Венгрией ее обширной провинции Трансильвания в пользу Румынии, а Словакии — в пользу Чехословакии. Протестуя, Карольи подал в отставку
США и Великобритания обязались подписать с Францией гарантийные договоры для оказания ей военной помощи в случае нового нападения Германии. Эти договоры в самом деле были подписаны к концу Парижской конференции. Но они были по своему характеру «перекрестными» и могли вступить в силу только в случае ратификации всеми тремя партнерами — Францией, Великобританией и США. Несоблюдение этого условия лишало их юридической силы.
План Дауэрса.
С целью захвата ключевых позиций в мире, США после своей неудачи на Версальской конференции стали обращать внимание на другие крупные страны мира, недовольные итогами Первой Мировой войны. Таковых было 4: Германия, Италия, Россия и Япония.
Относительно Германии и России американскую точку зрения сформулировал 15 января 1920 г. командующий американскими войсками в Германии генерал Г. Аллен. В своем дневнике он сделал следующую запись: “Германия является государством, наиболее способным успешно отразить большевизм. Расширение Германии за счет России на длительное время отвлекло бы немцев на Восток и уменьшило бы тем самым напряженность в их отношениях с Западной Европой”. Согласно американской точке зрения, сильная и в то же время находящаяся в американской финансовой зависимости Германия должна была стать главной вооруженной силой США в Европе (H. Allen, Mein Rheinland. Tagebuh, Berlin, 1923, s. 51, “История Второй Мировой войны 1939-1945 гг.” в 12 томах, М. Воениздат, 1973, т. 1, с. 37). Во второй половине 20-х годов темпы возрождения экономического потенциала Германии ускорились: в 1927 г. ее промышленное производство достигло довоенного уровня, а экспорт превысил этот уровень в 1929 г. Тем не менее, правительство Германии добивалось пересмотра плана Дауэса, определившего размер ежегодных репарационных платежей от 1 млрд. в 1924-1925 гг. до 2,5 млрд. марок в 1928-1929 гг. Оно настаивало на снижении суммы и изменении сроков платежей. Западные державы пошли навстречу этим пожеланиям. Решено было учредить комитет экспертов по репарационному вопросу, который возглавил американский финансист, президент компании «Дженерал электрик» Оуэн Юнг.
продолжение
--PAGE_BREAK--Прежде всего США взялись за Японию, поскольку она была второй после США великой державой в Тихом океане, который американцы считали своим “озером”. На проходившей 12 ноября — 6 февраля 1922 г. в Вашингтоне международной конференции по морским вооружениям американцы, пользуясь своим финансовым преимуществом, просто купили Японию у Англии. Англо-японский союзный договор 1911 г. был на этой конференции расторгнут, после чего Япония вошла в сферу влияния США.
Следующим этапом стала Италия. После известного “Похода на Рим” 28-29 октября 1922 г., организованного итальянскими фашистами и проходившего среди прочих под множеством антианглийских и антифранцузских лозунгов, к власти пришел Муссолини, начавший проводить крайне недружественную по отношению к Англии и Франции политику в Средиземноморье и Африке.
Одновременно с этим американцы начинают практическую деятельность по завоеванию Германии. Как и в Италии, ставка делалась на совершенно новые политические силы, в данном случае на еще практически никому неизвестную “Национал-социалистическую рабочую партию Германии” во главе с Гитлером. Один из видных послевоенных германских биографов Гитлера — И. Фест — отмечал, что именно с 1922 г., начинается финансирование Гитлера из разного рода анонимных источников в Чехословакии, Швеции и особенно Швейцарии. По его словам, “осенью 1923 г., накануне своего путча Гитлер съездил в Цюрих и вернулся оттуда, как он сам говорил, с чемоданом с деньгами" (И. Фест, “Адольф Гитлер”, Пермь,“Алетейя”, 1993, т. 1, с. 271).
Но позиции Франции тогда в Германии оказались крепче, гитлеровский “пивной путч” провалился, и повторить в Германии в 1923 г. итальянский блицкриг американцам не удалось. Им пришлось заняться выработкой долгосрочной политики в германском вопросе.
Но основной целью США в Европе оставалась Германия. Сделав для себя кое-какие выводы из неудачи гитлеровского путча 1923 г., американцы решили привлечь к делу финансовой колонизации Германии также и Англию с тем, чтобы полностью изолировать Францию как главное препятствие в первой половине 20-х годов на пути проникновения в Европу.
Экономическая колонизация Германии американским капиталом облегчалась тем тяжелейшим состоянием германской экономики и прежде всего тяжелой промышленности, которое сложилось к 1923 г. в результате проигрыша Германией Первой Мировой войны и выплаты ею послевоенных репараций.
В 1914-1923 гг. не обновлялись основные фонды германской промышленности, и для ее продукции были закрыты внешние рынки. В таких условиях послевоенное восстановление германского промышленного потенциала могло затянуться на неопределенно долгое время.
Рапалльский договор.
Окончание первой мировой войны, в ходе которой в наибольшей степени пострадали Германия и Россия, поставило в повестку дня возобновление прерванных военными действиями двусторонних связей. Принципиально новая обстановка начала 20-х годов, абсолютно немыслимая до 1914 года, требовала принципиально нового начала для обеспечения нормальной жизни континента. Именно такую роль сыграл подписанный Германией и Россией в апреле 1922 года договор в Рапалло, вошедший во все учебники истории. Содержание договора не было сенсационным — по точному смыслу его текста Россия обязалась не требовать репараций, право на которые было закреплено за ней Версалем, а Германия признала правомерность национализации германской собственности в России; были также восстановлены дипломатические отношения и подтвержден принцип наибольшего благоприятствования, что отвечало обычной международной практике. И все же имя Рапалло заслуженно стало синонимом акции, отвечающей сути переломного этапа международной обстановки и определяющей направление ее дальнейшего развития
Рапалльский договор показал, что исключение России или Германии — а тем более одновременно обеих этих стран — из общеевропейского контекста не только контрпродуктивно, но и недостижимо: любая попытка поставить каждую из них или обе вместе “вне Европы” обречена в конечном счете на провал. Рапалло сразу же вернуло и России, и Германии роль полноправных игроков на европейском политическом поле. Обозначился крах концепции “Версальской Европы”, то есть Европы без и против Германии, без и против России. Именно Рапалло стало прологом к “полосе признаний” Советской России в 1924 году и к Локарнскому договору 1925 года, который обеспечил Германии равноправие с Западом. Одно это доказывает, что в Рапалльском договоре не было и тени какого-либо “заговора” против творцов Версаля, хотя и Россия, и Германия не скрывали своего негативного отношения к созданной там системе. Заключенный в 1926 году в продолжение Рапалло двусторонний советско-германский (“Берлинский”) договор был нормальным договором о дружбе и сотрудничестве без каких бы то ни было тайных статей.
Тем не менее Рапалло превратилось в одно из наиболее употребительных внешнеполитических понятий, несущее отпечаток всей напряженности борьбы за выбор дальнейшего пути континента — или закрепление диктата авторов Версаля, или восстановление равноправия всех европейских государств. На Западе, в том числе в послевоенной Федеративной Республике, возникла целая школа политологов, культивирующая миф Рапалло как мнимого доказательства пагубности любого “сепаратного” соглашения между Германией и Россией. Этот договор был объявлен чуть ли не инструментом подготовки второй мировой войны, что мотивировалось, в частности, развивавшимися параллельно контактами между рейхсвером и Красной Армией. Однако глубоко законспирированное военное сотрудничество между армиями обеих стран началось до Рапалло, никак не было с ним связано и было прервано Москвой сразу после прихода Гитлера к власти в Германии, задолго до истечения срока действия Берлинского договора. Кстати, значение этого слабо контролировавшегося политическими инстанциями обеих стран сотрудничества для восстановления военного потенциала Германии сильно преувеличивается, в то время как оно помогло Советскому Союзу создать современные вооруженные силы, которые в конечном счете сломали хребет вермахту в ходе второй мировой войны. Одновременно замалчивается военное сотрудничество рейхсвера с западными державами, в том числе с США.
Подписавших Рапалльский договор германских политиков часто обвиняют в том, что они тем самым “предали” европейскую идею ради закулисных интриг с Россией — как будто единая Европа мыслима без равноправного российского участия в ней! На самом деле все обстояло как раз наоборот. Рапалло подготовило возвращение России в круг держав, формирующих судьбу континента. Без Рапалло был бы немыслим план французского министра иностранных дел Луи Барту, предложившего в 1934 году заключить Восточный пакт европейской безопасности с участием России, который вместе с уже действовавшим Западным пактом Локарно, включавшим Германию, создал бы континентальную систему равной безопасности для всех европейских государств. Москва поддержала проект Восточного пакта. Его заключение было сорвано Германией и Польшей. Вот когда Германия предала европейскую идею! Но это сделала уже Германия Гитлера, а не Веймарская Германия.
Рапалло открыло десятилетний период определенного ренессанса былой германо-российской гармонии. Конечно, о полном восстановлении довоенной безмятежности речи не могло быть уже в силу идеологических противоречий, но человеческие контакты стали вновь интенсивными. Это относилось и к “белой” эмиграции (берлинский район Шарлоттенбург закономерно получил тогда прозвище “Шарлоттенград”), и к новому правящему классу России, представители которого охотно ездили в Германию на отдых и лечение. Массовый характер носил обмен специалистами: русские учились в Германии, а немцы руководили работами в СССР. Новостройки первых пятилеток опирались в своем большинстве на немецкие проекты. В многоголосом интернационале тогдашней советской стройплощадки явно господствовал немецкий язык. Была создана автономная республика немцев Поволжья. Эрнст Тельман был, пожалуй, самым популярным иностранным политиком в Советском Союзе начала 30-х годов. Приход к власти национал-социализма привел к замораживанию экономического и технического сотрудничества с Германией. В то же время волна бежавших от нацистов германских эмигрантов значительно усилила этническую прослойку немцев в СССР, где немецкий язык с большим отрывом занимал первое место среди изучаемых в стране иностранных языков. Тем болезненней оказались для немецкой колонии последствия “чисток” конца 30-х годов. Еще более разрушительным был удар по тому кругу лиц, который ранее осуществлял сотрудничество с Германией, в том числе и военное. Именно в это время советское общество стало приобретать почти герметическую закрытость для внешнего мира.
Кое-кто на Западе напрямую связывает Рапалло с советско-германским пактом о ненападении от 23 августа 1939 года. Между тем трудно найти более несхожие между собой международные акты. Ситуация, внешнеполитический фон, мотивация были совершенно различны. Летом 1939 года уже были ясно различимы признаки близкого начала войны нацистов за “жизненное пространство” на Востоке. Собственно, лишь одно оставалось неясным: рискнет ли Гитлер напасть на СССР, оставив в тылу Францию, или до начала “восточного похода” постарается обезопасить свой западный тыл? Предложение Германии о заключении пакта указывало как будто на второй вариант. У Москвы выбор был только между чумой и холерой. Специалисты предсказывали быстрый разгром Польши, а после этого вермахт выходил бы на старую советско-польскую границу, пролегавшую у Киева — в этом случае до Москвы оставалось всего несколько сот километров. Вероятной была также одновременная германская оккупация Прибалтики с появлением вермахта у ворот Ленинграда. Все попытки договориться с польским руководством о совместном отражении германской агрессии на западных рубежах Польши результата не дали. В итоге вопрос стоял так — или война немедленно, без союзников и с проигрышных исходных позиций, или оттяжка конфликта на неопределенное время, которое можно было бы употребить на создание предпосылок для того, чтобы выстоять. Тогдашних хозяев Кремля трудно назвать ангелами, многие
склонны видеть в них исчадия ада, но самоубийцами они точно не были.
В январе 1923 г. в связи с задержками германских выплат послевоенных репараций франко-бельгийские войска заняли Рейнскую область Германии и установили контроль над находящимся на ее территории Рурским промышленным районом.
Эта оккупация еще больше дезорганизовала экономику Германии, вызвала гиперинфляцию и рост безработицы. В стране начались массовые волнения, перераставшие на ряде территорий в восстания, руководимые коммунистами. На оккупированных французами территориях также начались вооруженные выступления, организуемые коммунистами и националистами. Только НСДАП Гитлера отказалась участвовать в сопротивлении французской оккупации. (И. Фест, “Адольф Гитлер”…, т. 2, с. 35-36)
Уже к концу 1923 г. Франция со своей оккупацией Рура оказалась в чрезвычайно трудном положении. Репарации от Германии так и не поступали, а расходы на содержание оккупационных войск в Руре непрерывно росли. Одновременно с этим рос дипломатический и финансовый нажим на Францию со стороны США и Англии с требованием прекратить оккупацию.
2 декабря 1924 — Заключается британо-германское торговое соглашение
После окончания I мировой войны, европейские страны вели двусмысленную политику по отношению к Германии. С одной стороны, она находилась в состоянии полной международной изоляции, что, с неизбежностью толкало ее на путь установления интенсивных контактов с другим «государством-изгоем» — СССР, с другой, Запад остерегался подобного сближения. Франция выколачивала из Германии репарации совершенно чудовищных, сюрреалистических размеров, а Англия даже пошла на ряд экономических соглашений с Веймарской республикой. Пока это были лишь экономические соглашения, но и Германия пока еще была совершенно безобидна.
“План Дауэса” В апреле 1924 г. американский банкир Чарльз Дауэс выдвинул ряд предложений по урегулированию проблемы выплат репарационных платежей Германии.
Эти предложения были вынесены на обсуждение международной конференции в Лондоне в июле-августе 1924 г. Конференция завершилась 16 августа 1924 г. принятием так называемого “Плана Дауэса”.
Первым пунктом этого плана было решение о выводе французских войск с территории Германии, который должен был завершиться 31 июля 1925 г. Уже одно это решение означало полное поражение Франции в борьбе за гегемонию в Европе в 1918-1923 гг. (М.В. Фрунзе, Избранные произведения, М., Воениздат, 1957, т. 2 (примечания), с. 490, 497)
Но основным элементом “Плана Дауэса” было предоставление финансовой помощи Германии от США и Англии в виде кредитов якобы для выплаты репараций Франции.
В 1924-1929 гг. Германия получила по “Плану Дауэса” от США — 2,5 млрд. долл., от Англии — 1,5 млрд. долл. (Примерно 400 млрд. долл. по курсу 1999 г.). Это дало возможность германской промышленности полностью переоснастить свою материальную базу, практически стопроцентно обновить производственное оборудование и создать базу для будущего восстановления военного производства.
Согласно “Плану Дауэса” возрождение германской промышленности было рассчитано на реализацию ее продукции на рынках стран Восточной Европы и СССР, которые должны были стать аграрно-сырьевыми придатками германского промышленного комплекса.
Превращение Восточной Европы и СССР в рынки сбыта германской промышленной продукции, помимо прибылей американским банкам, ставшим фактическими владельцами германских промышленных концернов, решало еще 2 основных для американцев задачи: ликвидация французского влияния в Восточной Европе и недопущение индустриализации СССР (“История Великой Отечественной войны” в 6 томах, М., Воениздат, 1960, т. 1, с. 4, 34-35, “История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 20, М.В. Фрунзе, Избранные произведения, т. 2, с. 479, История СССР, М., “Просвещение”, 1983, ч. 3, с. 171).
Один из соавторов и исполнителей “Плана Дауэса”, германский банкир Шахт, подводя его итоги в 1929 г. с удовлетворением отмечал, что “Германия за 5 лет получила столько же иностранных займов, сколько их получила Америка за 40 лет, предшествовавших Первой Мировой войне” (“История Великой Отечественной войны” в 6 томах, т. 1, с. 4).
К 1929 г. Германия обогнала Англию по объему промышленного производства (12% общемирового) и заняла второе место в мире после США (44%) (“История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 112).
В 1929 г. американские инвестиции в Германии составили 70% всех иностранных капиталовложений и большая часть из них принадлежала американской финансовой группе Моргана. Таким образом, на смену мировой финансовой гегемонии Ротшильдов, длившейся с 1815 по 1917 г., пришла финансовая гегемония Морганов, которые до 1915 г обслуживали интересы Ротшильдов в Северной и Южной Америке.
Вот как оценивает итоги “плана Дауэса” американский исследователь Ральф Эпперсон: “Без капиталов, предоставленных Уолл-Стритом, не существовало бы Гитлера и Второй Мировой войны” (Р. Эпперсон, “Невидимая рука”…, с. 294).В 1929 г. вся германская промышленность принадлежала фактически различным американским финансово-промышленным группам.
Принадлежавшая Рокфеллеру “Стандарт Ойл” контролировала всю германскую нефтеперерабатывающую промышленность и производство синтетического бензина из угля (Р. Эпперсон, с. 294).
Банковскому дому Моргана принадлежала вся химическая промышленность в лице концерна “ И.Г. Фарбенидустри”. Через принадлежавшую Морганам американскую компанию связи “ИТТ” они контролировали 40% телефонной сети Германии и 30% акций авиастроительной фирмы “Фокке-Вульф”. Через “Дженерал электрик” Морган контролировал германскую радио- и электротехническую промышленность в лице германских концернов “АЭГ”, “Сименс”, “Осрам”. Через “Дженерал моторз” Морган контролировал германский автомобилестроительный концерн “Оппель”. Генри Форд контролировал 100% акций концерна “Фольксваген”.
К моменту прихода Гитлера к власти под полным контролем американского финансового капитала находились такие ключевые отрасли германской промышленности, как: нефтепереработка и производство синтетического горючего, химическая, автомобилестроительная, авиационная, электротехника и радиоприборостроение, значительная часть машиностроения. Всего 278 фирм и концернов, а также ключевые банки, такие как “Дойче банк”, “Дрезднер банк”, Донат банк” и ряд других. (Р. Эпперсон, с. 294, “История Великой Отечественной войны” в 6 томах, т. 1, с. 34-35, “История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 112, 183 и т. 2, с. 344).
продолжение
--PAGE_BREAK--