--PAGE_BREAK--В тюрьме Кинг написал письмо Бирмингемским служителям церкви, на основе которого были выделены шесть стадий ненасильственного движения за социальные перемены. Первая стадия заключалась в подборе информации. Когда возникает какой-либо спорный вопрос, необходимо его всесторонне исследовать, получить по нему полную информацию, быть готовым лучше оппонента в его позиции.
Вторая стадия – образование. О своей позиции необходимо информировать всех, включая оппонентов. Можно написать статью в газету и журнал, выступить по радио и телевидению, проводить семинары и собрания сторонников Вашей идеи, проводить митинги и писать бюллетени для пасторов, священников и раввинов для использования во время служб.
Стадия третья. Персональное обязательство. Необходимо прочно стоять на своем и быть готовым к лишениям.
Четвертая стадия – переговоры. Обсуждать проблему с оппонентом необходимо тактично, не унижая его, ища в его доводах положительные стороны.
Пятое. Если есть необходимость, следует применять прямые ненасильственные методы. Прямое действие — наиболее эффективно и наглядно выявляет несправедливость, которая должна быть устранена.
И наконец, шестая стадия примирение. Ненасилие стремится к нему, стремится к дружбе. Цель ненасилия не унизить оппонента, а искоренить порочные системы и силы подавления, ненасилие направлено против жестоких законов и несправедливых действий.[54]
Освободившись под залог, Кинг и Эйбернетти организовали шествие, в котором принимали участие дети от шести до шестнадцати лет. Из демонстрантов было арестовано 959 детей и 10 взрослых. На следующий день демонстрация повторилась. Власти города действовали самыми жестокими методами. Полицейские окружили толпу подростков и спустили на них собак. Пожарные поливали демонстрантов из брандспойтов.
Общественное мнение страны уделяло событиям в Бирмингеме все больше внимания. Сенатор Уэйн Морс сравнил действия Коннора «с натравливаем коммунистической военной машины на мирных демонстрантов в странах Восточной Европы». А сенатор от Кентукки Джон Шерман Купер сказал, что использование пожарных средств и собак «должно потрясти совесть и чувство справедливости американского народа»; он выразил сильное сомнение в том, что так уж много жителей Алабамы поддерживают «чрезвычайные меры» Коннора. Оба сенатора осуждали администрацию Кеннеди за пассивность. Директор колледжа Морхаус Бенджамин Мейс сказал, что, будь протестующим меньшинством католики или евреи, «федеральное правительство изыскало бы возможность вмешаться в конфликт».
Сумма залогов за освобождение всех арестованных участников демонстраций достигла 237 000 долларов. Ко второй половине четверга большая часть этих денег уже поступила в Бирмингем благодаря Объединенному профсоюзу автомобильных рабочих и Национальному профсоюзу моряков. На следующее утро 790 демонстрантов, все еще томившихся в камерах, были выпущены под залог. Вечером того же дня Мартин Лютер Кинг объявил о договоре, состоявшем из четырех основных пунктов: 1) Во всех центральных магазинах в течение 90 дней будет покончено с сегрегацией в буфетах, в комнатах отдыха, в примерочных и у питьевых фонтанчиков; 2) в этих магазинах неграм будут предоставляться те административные и коммерческие должности, которые прежде предназначались исключительно для белых; с этой целью за 60 дней должна быть изменена система найма на работу или же организованы курсы повышения квалификации; 3) должны быть освобождены все арестованные участники Движения; 4) должна осуществляться прочная, постоянно действующая связь между руководством белой и черной общин. «Это самая значительная победа справедливости, когда-либо достигавшаяся на Крайнем Юге, — заявил Кинг, сияя от счастья, но тут же добавил: — Настало время, когда мы должны проявлять спокойствие, достойную и благоразумную сдержанность. Не надо избытка эмоций. Ни один из нас не должен проявлять склонности к насилию… Мы также не имеем права проявлять высокомерие. Теперь мы должны нашу готовность протестовать заменить готовностью идти на перемирие». Кинг поблагодарил тех «белых людей, которые усердно работали для достижения справедливого решения нашей общей проблемы. Им необходимо отдать должное. Это — люди доброй воли».[55]
В понедельник, 20 мая, Верховный суд США объявил дискриминационные решения властей Бирмингема неконституционными, отменив таким образом все приговоры, вынесенные неграм на их основании. В четверг, 23 мая, Верховный суд штата Алабама единогласно утвердил избрание мэра Баутуэлла. Эпоха «Быка» Коннора осталась в прошлом. Когда осенью встал вопрос о совместном школьном обучении, неумолимая прежде в данном вопросе «Бирмингем ньюс» в передовице заявила: «Нужна уступчивость».
Сразу после бирмингемской битвы Мартин Кинг решил написать еще одну книгу. «Шаг к свободе»[56] пользовался успехом. Были распроданы уже треть миллиона экземпляров, и поступления от них являлись значительной статьей доходов КЮХР. Его сборник проповедей «Сила любви» продавался неважно, но «Письмо из бирмингемской тюрьмы» получило мгновенный и неожиданный отклик.
Мартин Лютер Кинг готовился к маршу на Вашингтон. Между тем борьба за гражданские права в обществе все чаще стала именоваться борьбой за свободу. Бирмингем, ставший символом Движения, так или иначе мобилизовал совесть Америки. Это было важнейшим достижением тактики непротивления. У администрации Кеннеди появился солидный стимул для того, чтобы обеспечить прохождение в Конгрессе Билля о гражданских правах. Несмотря на всю их жертвенную дисциплинированность, демонстрации были игрой мускулов, проявлением силы. А сила не может сама собой испариться. Не встретив понимания, она становится разрушительной. Что бы ни говорилось о ненасилии как о силе чисто духовной, оно остается преобразованной ипостасью силы. Индивидуум, который развивает свою способность терпеть издевательства и боль, вырабатывает в себе мужество, которое способно проявить себя и в иной ситуации. У тех, кому недостает дисциплинированности, это мужество превращается в дерзость.
28 августа 1963 года был проведен самый массовый митинг за всю историю ненасильственного сопротивления, так называемый «марш на Вашингтон». В нем приняли участие четверть миллиона человек самых разных убеждений, цвета кожи и вероисповедания. Апогеем марша стала знаменитая речь Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта». Эта речь ознаменовала высшую точку в борьбе за гражданские права, организованной Мартином Лютером Кингом.
После окончания митинга десять лидеров нанесли визит президенту Кеннеди. На встрече также присутствовали вице-президент Линдон Б. Джонсон, министр труда Уиллард Виртц и Блейк Маршалл из департамента юстиции. Кеннеди выступил с кратким заявлением: «Не могут не впечатлять та глубокая страстность и то спокойное чувство достоинства, которые проявили тысячи людей, собравшись в столице своей страны, чтобы продемонстрировать свою веру в нашу демократическую форму правления». Президент заявил, что его администрация «и впредь продолжит свою деятельность по увеличению занятости населения и прекращению практики дискриминационного подхода при найме на работу… Кроме того, мы не прекратим предпринимать усилия по продвижению в Конгрессе важных законодательных инициатив».
Через три месяца 22 ноября, в Далласе был убит президент Кеннеди, внесший в Конгресс США свой законопроект о гражданских правах. Несмотря на то, что Кинг довольно критически относился к президенту, он полагал, что Кеннеди один из немногих людей, которые хоть что-то пытались сделать.
Весну и лето 1964 года Кинг проводил в Сент-Огастине. Этот город был также сегрегационным как и Бирмингем. Демонстрации здесь столкнулись с членами Ку-клукс-клана, фактически правившими на улице. Кинга пытались всячески убрать из города, но он покинул его только 2 июля 1964 года. 2 июля Мартин Лютер Кинг вместе с лидерами других правозащитных организаций находился в Белом доме на церемонии подписания Линдоном Б. Джонсоном Билля о гражданских правах. На первых порах все выразили готовность подчиниться этому закону, но несколько дней спустя некоторые общественные места вновь закрылись для негров. I5 июля в Гарлеме вспыхнул бунт. Мэр Нью-Йорка Роберт Ф. Вагнер попросил Кинга вмешаться в эти события. Кинг принял это приглашение без обсуждения с негритянскими лидерами Нью-Йорка и подвергся из-за этого резкой критике. Кое-кто даже предположил, что он пошел на поводу у белых. Кинг на это ответил: «На беззаконие, необузданность, грабежи и насилие нельзя смотреть сквозь пальцы вне зависимости от того, кто к ним прибегает: белые расисты или же отморозки любого другого цвета кожи». Вагнеру Кинг рекомендовал создать специальную гражданскую комиссию, обязав ее расследовать факты полицейского произвола и жестокости. Это предложение Вагнер отклонил. Что же касается отношения Кинга к бунту чернокожих горожан, то он вполне четко обозначил свою позицию: «До тех пор пока негр будет чувствовать, что он задыхается в тисках бедности, находясь при этом в недрах очень богатого общества, до тех пор пока негр будет ощущать, что его продвижение к свободе постоянно тормозится вежливым равнодушием белых господ, в нем всегда будет вызревать мятежный дух и готовность к насилию».[57]
В октябре 1964 г. Кингу была присуждена, а в декабре торжественно вручена в присутствии норвежского короля Улафа V Нобелевская премия мира. В интервью по этому поводу Кинг заявил, что присуждением премии оказывается честь не ему лично, а «дисциплине, сдержанности и великолепному мужеству миллионов отважных негров и белых американцев доброй воли, следующих курсом ненасилия, в стремлении установить царство справедливости в нашей стране».
На воскресенье 7 марта было намечено начало похода на столицу штата, его участники должны были пройти от Селмы до Монтгомери. Губернатор Уоллес издал приказ, запрещавший проведение похода. Кинг вернулся на выходные в Атланту, когда его коллеги из Селмы сообщили ему, что полиция штата будет препятствовать продвижению демонстрантов с использованием слезоточивого газа. Поход возглавил Осиа Уильямс! Результатом оказались многочисленные госпитализации участников демонстрации. Полиция штата действовала на уничтожение. В избирательные списки Селмы внесли только 50 фамилий. Несмотря на провальную компанию, она, по мнению Кинга являлась плацдармом для более серьезных целей. Президент Джонсон внес в конгресс очередной законопроект о гражданских правах, касавшийся избирательных прав негров. После новых горячих схваток в конгрессе он был принят и 6 августа 1965 г. вступил в силу. Но, как и предыдущие законы, он мало изменил существующее в южных штатах положение. Кинг высказывался о том, что у правительства попросту нет закона, способного изменить ситуацию коренным образом.
В том же 1965 году Кинг приезжает в Чикаго, чтобы вместе с живущими там неграми бороться против правительства, загнавшего своих чернокожих жителей в трущобы, именуемыми «гетто» и отказывавшихся принимать их на работу. «За последние два года официальные лица Севера часто с восхищением превозносили борьбу чернокожих. – Говорил Кинг, — Однако стоило разговору коснуться насущных проблем северных негритянских общин, как от их благодушия не оставалось и следа, и позиция их становилась жесткой. Хотя движение против расизма добилось общенационального признания, его ориентация оставалась в целом региональной. Добиваясь изменений в законодательстве страны, оно разрабатывало свои предложения, учитывая в основном ситуацию на Юге. Но теперь, заявил Кинг, негритянское освободительное движение приступает к корректировке своей деятельности. Оно сконцентрирует внимание на положении негров на Севере».[58]
Таким образом, Мартин Кинг расширил сферу своих интересов на Север, реально начиная превращаться в политическую фигуру государственного масштаба. Может показаться, что его жизнь превратилась в бесконечную серию выступлений.
В феврале 1966 года Кинг поселился в трущобах чикагского Вест-Сайда. Более 80 процентов здешних домов были построены не менее шестидесяти лет тому назад. 7,6 процента из 140 000 здешних чернокожих обитателей были безработными. Многие другие считались «не полностью занятыми». Это негритянское гетто, составлявшее часть того, что социологи в Чикаго называли «старым городом», по численности несколько превосходило столицу Алабамы — город Монтгомери. В отличие от пасторского дома Кингов в Монтгомери или от отчего дома в Атланте, из его чикагской квартиры на Хэмлин-авеню, расположенной на четвертом этаже в доме без лифта, открывался панорамный вид на зону бедствия. Внизу, за углом начиналась «проклятая Шестнадцатая улица», населенная наркоманами, ворами и налетчиками.
В отличие от чернокожих южан, эти люди не были готовы разделить мечту Мартина Лютера Кинга, поскольку их собственные надежды на лучшую жизнь давно погибли. Несмотря на значительное количество маленьких церквей в чикагском гетто, чернокожая община здесь не имела столь тесных связей с религией, как на Юге. С января плакаты и лозунги «Покончим с трущобами» стали появляться во всех уголках вестсайдского гетто. Одни были выполнены по трафарету, другие — вручную мелом на кирпичных стенах домов, мостовой, в подъездах. Надеясь обрести новых союзников, Мартин Кинг 23 февраля нанес визит лидеру «черных мусульман» Илайдже Мухаммеду. После сорокапятиминутного разговора они объявили о создании «общего фронта», но не прошло и недели, как Илайджа ни с того ни с сего назвал Кинга «обманщиком». К этому времени Кинг занял пустое, разоренное здание в гетто, заявив, что устанавливает над ним, по его собственным словам, «неофициальную опеку». Владелец дома подал на него в суд, и 5 апреля Кингу было предписано отказаться от всяких притязаний на это здание. Для Кинга этот процесс был одним из способов привлечь внимание к его обширным планам по расчистке гетто.
В это же время было совершено покушение на чернокожего активиста Д. Мередита. Он шел маршем из Мемфиса в Монтгомери. Его марш продолжил Кинг. Но в этом марше он узнал то, что повергло его в шок. Молодые негры, в лице их лидера Стоукли Кармайкла больше не желали идти бок о бок с белыми. Они были не так миролюбивы как граждане Монтгомери или Бирмингема. Кармайкл являлся одним из основателей партии «Черных пантер», он полагал, что борьба за свободу, это дело исключительно негров.[59] Неприятие чернокожими фундаменталистами всех без исключения «белых обманщиков и либералов» было, конечно же, перебором. А переборы чрезвычайно раздражали Кинга; впрочем, он знал, откуда они берутся. Он хорошо знал Стоукли Кармайкла и был в курсе того, что ему пришлось испытать. Стоукли в свои двадцать четыре года был плотью от плоти послевоенного поколения, для которого Великая депрессия казалась древней историей, а Вторая мировая война представлялась смутным воспоминанием. Поразительная пропасть, образовавшаяся между его собственным поколением и поколением Стоукли, за минувшие четыре-пять лет стала еще шире. Он ощущал это по своим младшим коллегам на работе. Он сам и его старшие товарищи подпитывались энергией молодого поколения. Стоукли в период между девятнадцатью и двадцатью четырьмя годами подвергался аресту двадцать семь раз. Во время летнего наступления 1964 года в Миссисипи он был ответственным за Школу освободительного движения в Гринвуде. Он видел, как ее забрасывали бомбами белые террористы, как они зверски избивали не оказывавших им никакого сопротивления местных активистов. Затем он переехал в округ Лаундес, штат Алабама. Он и здесь видел многочисленные сцены насилия, творимого белыми над чернокожими. Разве стоило удивляться тому, что он пошел по стопам великомученика Малкольма Икса? В марше Кармайкл распространил лозунг «Власть черным». «Мы просим негров не ехать во Вьетнам, чтобы там сражаться, — заявил Стоукли. — Пусть они остаются в Гринвуде и сражаются здесь. Если белые заберут хоть одного из нас в тюрьму, мы не будем платить залог. Мы придем и освободим его!»[60] Это была дикая демагогия, но толпа была готова поглощать ее.
После окончания марша, Кинг вернулся в Чикаго. Чикагские митинги и демонстрации положили начало серии «маршей протеста» против расовой дискриминации при найме жилищ, проведенных в последующие два месяца борцами за гражданские права в «белых» кварталах и пригородах Чикаго. «В наше время космонавты выходят за пределы земли, — заявил М. Л. Кинг, определяя цель этих маршей. — Наша задача скромней: мы добиваемся права ходить и жить в тех местах нашей родины, которые до сих пор закрыты для нас».
Нацистская партия Рокуэлла, национальная партия возрождения, общество Джима Берча и прочие профашистски настроенные организации пытались остановить Кинга и усилить местных расистов и членов Ку-Клукс-Клана. Во время одного из шествий, булыжник, брошенный расистами, попал в голову Кингу, а шедшего рядом с ним чернокожего юношу убили ударом ножа в грудь. 28 августа 1966 мэру Чикаго пришлось пойти на уступки, отменив сегрегационные законы. Ненасильственная борьба Кинга, направленная на этот раз уже на улучшение положения негров и ликвидации «гетто» одержала первую победу.
продолжение
--PAGE_BREAK--По мере того как 1966 год приближался к концу, сообщения о чикагских событиях исчезали с первых полос газет. Провал нового Билля о гражданских правах и эскалация все более непопулярной войны во Вьетнаме заслонили собой победу Мартина Лютера Кинга в Чикаго. Да и сам исход сражения был далеко не триумфальным, если его оценивать по тому, что оставалось еще доделать. В октябре Кинг вместе с другими руководителями Движения подписал манифест, в котором призывалось «действовать ненасильственными методами, содействуя углублению демократического процесса интеграции и межрасового сотрудничества». Полемика внутри Движения продолжалась, но публикация манифеста подчеркнула, что дискуссия носит внутрипартийный, как бы семейный характер. Белая пресса тем временем продолжала комментировать лозунг «Власть черным!» в самых мрачных тонах.
В середине декабря Мартин Кинг взял двухмесячный отпуск для того, чтобы поработать над книгой «Куда теперь мы пойдем». Значительная ее часть уже была написана им во время отдыха в Бимини. Он собирался среди прочего написать о войне во Вьетнаме, хотя и знал, что активная антивоенная позиция ведет его к падению популярности. По данным института Гэллапа, в январе 1967 года его уже не было в десятке «самых обожаемых» людей страны. Тем не менее Кинг не мог молчать. Вскоре после возвращения с Багам он призвал Соединенные Штаты вывести свои войска из Вьетнама. На конференции в Лос-Анджелесе он сказал: «Наши надежды стать Великим Обществом расстреляны на полях сражений во Вьетнаме. Нужды этой войны уже пожрали львиную долю тех средств, которые, были выделены на специальные программы внутри страны, обрекая бедных, как белых, так и негров, нести на себе тяжкое бремя… Имеются данные, согласно которым мы расходуем 322 тыс. долларов на каждого убитого нами врага, тогда как в так называемой «войне с бедностью» расходуется всего 53 доллара на каждого «бедного», Причем значительная часть из этих 53 долларов уходит на жалованье тем, кто сам далеко не беден». Он призвал всех сторонников мира «объединиться столь же эффективно, как это делают «ястребы»… Мы должны соединить воедино правозащитное движение с силами, выступающими за мир… Мы должны работать не покладая рук, чтобы народ, который мы так любим, смог бы подняться на новый уровень развития… »
К лету 1967 года борьба за свободу накалилась. НАСПЦН не удалось создать ядро политического влияния в гетто Чикаго. До сих пор не было полностью реализовано знаменитое Августовское соглашение 1966 года. Трещина между молодыми радикалами и более возрастными, более умеренными участниками расширялась, становясь при этом все глубже.
Словно в подтверждение сложности ситуации в городах Севера, 12 июля 1967 года в Ньюарке, штат Нью-Джерси, начался бунт. Он продолжался четыре дня и привел к гибели 21 негра и 2 белых. Реагируя на это, Конгресс в спешном порядке принял Билль против мятежей и бунтов 347 голосами против 70. На следующий день, 20 июля, конгрессмены с высокомерными насмешками отказались (207 голосов «против», 176 — «за») рассматривать предложение о выделении средств на избавление американских городов от крыс. Рано утром 23 июля вспыхнул еще один крупный бунт — в Детройте. Он также продолжался четыре дня и унес жизни 33 негров и 10 белых. Это были самые массовые из беспорядков, происходивших в течение первых девяти месяцев 1967 года. Бунт в Детройте был в самом разгаре, когда Мартин Лютер Кинг поддержал использование войск для его подавления. «Мне очень жаль, — сказал он, — что необходимо вызывать федеральные вооруженные силы, но бунт есть бунт и он должен быть остановлен».[61]
Продолжая протестовать против войны во Вьетнаме, Кинг планировал «поход бедняков» на Вашингтон. Поход бедняков, — заявил он, — это последний, отчаянный призыв к власть предержащим, предотвратить начало ужасающего хаоса, ненависти и насилия».
В начале января 1968 года Кинг поддержал призыв собрать 5—6 февраля многотысячный антивоенный митинг в Вашингтоне. Две недели спустя, когда днем сбора в Вашингтоне всех участников похода бедных было назначено 22 апреля, он сказал: «У меня не осталось никаких сил». Прошло много времени, почти три года со дня его последнего крупного триумфа, и у него не было никаких оснований рассчитывать на быструю победу в предстоящих событиях.
Примерно в это же время развернулись забастовки чернокожих работников сферы коммунального хозяйства в Мемфисе. Постепенно этот город превращался в такое же место сражения, как Монтгомери, Бирмингем или Сент-Огастин.
Кинг вылетел в Мемфис, чтобы возглавить толпу демонстрантов и постараться удержать их от насилия и погромов, которые имели место быть не задолго до его появления в городе. Но ему не суждено было ее провести. 4 апреля 1968 года Мартина Лютера Кинга застрелили на балконе его гостиничного номера…
4.3 Черные пантеры
Черные пантеры – леворадикальная партия, считающаяся в некоторых странах террористической организацией. «Пантеры» являлись символом американской революции. Эта партия выделялась в первую очередь тем, что противопоставила философии ненасилия доктора Кинга, свои революционные идеи.
Эта партия родилась из близкого к Кингу окружения. Фактически, ее идейным организатором явился Стокли Кармайкл. 1966 год стал годом рождения лозунга Black Power («Сила черных» или «Власть черных»). Летом 1966 года черный выпускник университета Джеймс Мередит решил пройти по территории родного штата Миссиссиппи с призывом не бояться расистов. Прошел он всего несколько километров, но был ранен. Тогда Кармайкл решил пройти остаток пути во главе массового Марша Против Страха. На первом же ночлеге Стокли забрали в участок. Отпущенный к утру Кармайкл в запальчивости тут же взобрался на возвышение, вскинул к небу кулак (воздетый вверх черный кулак стал эмблемой Black Power) и объявил: «Меня бросали за решетку 72 раза (на самом деле, всего лишь 26). Больше я за решетку не хочу. Мирные демонстрации бессмысленны: Black Power!» Из СККНС исключили всех белых, в том числе и основателей.
В сентябре 1966 года двое друзей из Окленда, Бобби Сил и Хью Ньютон, создают Партию самообороны Черная пантера. Позже слово «самооборона» решили убрать. Членов было всего два: Ньютон и Сил. После недолгих размышлений решили так: Хью будет министром обороны, а Бобби — председателем. Вскоре нашелся третий — пятнадцатилетний Бобби Хаттон. Его сделали министром финансов и казначеем. Один из так называемых «андеграудных» исследователей, Николай Сосновский полагает, что «Пантеры» – дети отцов, надорвавшихся в борьбе за самоутверждение через прилежный труд и благонравие.
Хью, по словам его брата, тяготился и стеснялся положения студента-отличника юридического колледжа, считая, что его место на улице, и не время изучать право общества, которое он презирает.[62] Прочитав множество книг и поучаствовав в нескольких организациях черных националистов, Хью пришел к следующей нехитрой политической теории. Маркс и Ленин были правы почти во всем, не считая того, что в нынешней Америке главная сила революции — люмпены (иными словами, бандиты из гетто). Но на речи и брошюры парни из гетто не реагируют. Книгочеи могут их возглавить единственным способом — перейдя к прямому действию. Только так они заставят себя слушать и уважать. Надо готовить массы к революционной войне, а начинать с малого: показать, что силе полиции, которую Хью называл «оккупационной армией в гетто», можно сопротивляться силой же. Прилежный студент, Хью законы знал: гражданин штата Калифорния имел право ходить с оружием, если только его не прятал.[63] Ньютон с Силом решили патрулировать гетто, следуя за полицейским нарядом, и не давать копам бесчинствовать. Но тут Хью попал в тюрьму, ударив кухонным ножом на вечеринке представителя преступного мира, повздорившего с ним по поводу перспектив черной революции. Выйдя на волю, он встретил восторженного Сила: «Хью, а ты читал Фанона? Я перечел шесть раз»!
Само собой, первым делом написали Программу и Платформу из 10-ти пунктов. Каждый пункт состоял из двух частей – «Во что мы верим» и «Чего мы требуем». Требования были исключительно социальные, как например, устроить занятость чернокожего населения[64]. Пункты, касательно веры в основе своей также сводились к социальным требованиям.
Эмблемой выбрали пантеру, готовящуюся к прыжку: по словам Ньютона, она никогда не нападает первой, но уж если загнать ее в угол, то пощады не знает. Придумали форму: черные береты, черные кожанки, голубые «водолазки» или майки с изображением пантеры, черные брюки и высокие шнурованные ботинки.
Первый выход на «патрулирование» в ноябре 1966 стал кочующим по книгам героическим мифом. Якобы дело было так: перед притормозившей полицейской машиной эффектно вырос Хью с ружьем и произнес такую примерно тираду: «У тебя есть оружие, но и у меня тоже. И если ты, свинья, будешь стрелять, то и я буду защищаться»! Учтем: дело происходило в гетто, где вся жизнь на виду. Собралась толпа ротозеев, весь квартал высыпал на улицу поглазеть на трех отважных парней. Обескураженные полицейские стали покрикивать: «Чего вылупились? Ну-ка, разойдись!». Но Хью разъяснил любопытствующим, что по закону никто им не может воспретить наблюдать за происходящим на расстоянии. Заодно он объяснил и цели новой партии. Жители квартала были потрясены, и в течение часа в Пантеры записалась дюжина новых членов. Слух о небывалых смельчаках разнесся по всей Калифорнии, и черные подростки повалили в партию десятками. 1 января 1967 была торжественно открыта штаб-квартира Партии Черная пантера.
Среди новых членов самым заметным был Элдридж Кливер. Человек бывалый, он провел за решеткой полтора десятка лет. Первый раз сел еще подростком за хулиганство, потом — за торговлю наркотиками. В тюрьме Кливер стал много читать и пришел к такому выводу: преступление против несправедливого общества — дело правое. Белый человек стал Всемогущим Администратором и утратил мужские черты. Черный же стал Тупым Работягой и разучился думать. Первый — дух без тела, второй — тело без духа. Кливер придумал для партии новый язык. Главными словами, которые должны были выразить идеологию Пантер стали «Вавилон», «свиньи» и «гады». Были, конечно, и другие важные слова. К своим агиткам Пантеры стали прилагать толковые словари, разъясняющие, что свинья — это полицейский и вообще любой угнетатель, Вавилон — это Америка, а гады (motherfuckers — словцо позаимствовано из жаргона гетто) — это вообще слово, которым можно описать все на свете.
Деньги на оружие для новой партии Хью Ньютон и Бобби Сил добыли так: скупили в китайском книжном магазине по 30 центов цитатники Мао и продали в кампусе Калифорнийского университета по доллару — студенты брали нарасхват. В апреле начали выпускать газету «Черная пантера». Для представительских целей нужен был красивый символ. Решили сделать фото Хью: в плетеном кресле, под ногами шкура зебры, в одной руке африканское копье, в другой — ружье. Фото быстро стало культовым.
Игра с полицией превратилась в войну нервов. Увязавшиеся за ними Пантеры обязательно имели в машине сборник законов штата Калифорния и на все придирки открывали нужную страницу и тыкали пальцем: все по закону! Закон запрещал ездить в автомашине с заряженным оружием. Под незаряженным понималось оружие с патронами в магазине, но не досланными в патронник. Притормозив у полицейской патрульной машины, Пантеры выходили из автомобиля и тут же демонстративно и картинно передергивали затвор: все по закону! Обозленные полицейские пытаются задержать Пантер за нарушение правил дорожного движения — и тоже напрасно.
Напряженное молчаливое противостояние с полицией закручивалось все туже. Ежедневные игры — и ни одного инцидента. Тревожное оцепенение неминуемо должно было где-то прорваться — и тогда начнется обвал. В ночь на 28 октября 1967 года у кого-то не выдержали нервы. Полицейский Джон Фрей остановил машину с двумя Пантерами. Одним из них был Ньютон. Дело закончилось тем, что Хью и подъехавший второй полицейский были тяжело ранены, а Фрей убит. Хью осудили за непредумышленное убийство, но позже и это решение суда из-за несоблюдения нужных формальностей признали недействительным. Страсти вокруг процесса Хью Ньютона — один из главных эпизодов тех суматошных лет. Белая молодежь создает комитет «Honkies for Hue»[65] (на черном жаргоне южных штатов honkie -презрительная кличка белого).
4 апреля 1968 года был убит Кинг. Последние пару лет он потихоньку превращался в пережившее свой век посмещище для юных радикалов, навесивших ему прозвище «Дядя Том XX века». Его всепрощенчество стало казаться неуместным и смешным. Но смерть Кинга потрясла Америку. По гетто прокатились мятежи. Пантеры пытались их предотвратить: стихийный погром — это не то, что им было нужно. Несколько «Пантер» решили за него отомстить, попали в окружение полиции и были арестованы. В перестрелке был убит один из вождей «Пантер» Бобби Хаттон, 15-летний вождь. Другой вождь — Элдридж Кливер — сбежал на Кубу и несколько лет там скрывался. На одном из митингов после этих событий член ЦК “Пантер” Дэвид Хиллиард спросил у митингующих — хотят ли они мира. «Да» — радостно-привычно ответила толпа. «А вот не будет вам мира! Пора сражаться»! — заявил толпе член ЦК. Так «Пантеры» противопоставили лозунгу хиппи «Нет войне!» свой лозунг – «Нет миру!»
«Пантеры» все больше военизировались. Все члены имели звания — от рядового до фельдмаршала. Была принята резолюция о посылке вооруженных боевиков на помощь Вьетконгу. На предложение «Пантер» вьетнамцы ответили по-восточному уклончиво: большое спасибо, но пусть каждый пока сражается на своем месте. Пантеры стали притягательным образом, олицетворявшим Black Power.
К концу 60-х в США было уже больше сотни воинствующих черных националистических организаций, ставивших на насилие. В 1967 году, в Лето Любви, в Филадельфии черные подпольщики создают Движение Революционного Действия. Планы были следующими: убить черных лидеров движения за гражданские права, обвинить во всем расистов и вызвать волнения в гетто при помощи подростковых группировок.[66] Все дальше отходит от общенационального руководства нью-йоркская секция «Черных Пантер», недовольная «недостатком боевитости». В начале 1969 года 21 член секции был арестован по обвинению в заговоре с целью мятежа, сигналом к которому должны были стать взрывы полицейских участков, супермаркетов и ботанического сада.
В феврале 1868 г. Пантеры объявили о «слиянии» с СККНС (те, правда, соглашались только на «коалицию»). Кармайкл получил титул «премьер-министра колонизированной Афро-Америки», Рэп Браун – «министра правосудия», а Дж. Формэн — «министра иностранных дел». Вскоре, однако, «координаторы» покинули партию, обвинив Пантер во всех мыслимых мерзостях.
Начиная с 1969 года Пантеры пытаются утвердиться как авангард мировой революции в цитадели империализма, зазывая к себе всех оппозиционеров – даже Анджела Дэвис, уже будучи членом американской компартии, несколько месяцев одновременно состояла в «Пантерах». Филиалы Партии Черные Пантеры возникли к осени 1970 в 35 городах США, и даже в Англии, Франции и Израиле. В сентябре 1971 года Хью Ньютон посетил Пекин, где встречался с Джоу Эньлаем и женой Мао, Цзян Цин. Пантеры получили официальное признание Кубы, Северной Кореи и Вьетнама, но главное 6 сентября 1970 Gay Liberation Front признает Пантер ведущей силой мировой революции! Сам Ньютон считал важным делом объединить всех, кто недоволен Системой: «Мы также выступаем за единство с политически сознательными группами гомосексуалистов. Мы встречались с представителями гомосексуалистов и Фронтом Освобождения Женщин».[67]
Пантеры создают коалицию «Радуга» с участием «Молодых лордов», «Коричневых Беретов», «Красной гвардии» (похожие на Пантер организации пуэрториканцов, мексиканцев и китайцев), белых «Молодых патриотов» и других.
3 июля 1969 Кармайкл выходит из Черных пантер, поскольку не согласен с тактикой союза с белыми радикалами и модными марксисткими идеями. Одновременно Пантеры проводят в Окленде «Конференцию объединенного фронта против фашизма», на которую съехалось 3 тысячи представителей от 395 организаций. Пантеры отказываются от лозунга Black Power и принимают новый – «Вся власть народу». В конце 1970 Пантеры опять собирают многочисленную леворадикальную группу, Революционный народный конституционный конвент в Филадельфии, чтобы написать новую американскую конституцию.
Самой, однако же, известной и популярной в черных гетто страны акцией Пантер стали не геройские патрулирования, а программа помощи черным беднякам, особенно раздача бесплатных завтраков школьникам. Деньги и продукты в рамках взаимопомощи черных братьев поставлялись зажиточными черными лавочниками и предпринимателями. Правда, газеты тут же подняли шум вокруг многочисленных жалоб богатеньких черных граждан на то, что «добровольные пожертвования» фактически были не чем иным, как вымогательством и рэкетом, которым Пантеры обложили зажиточных жителей гетто. В ноябре 1968 года Сил вынужден был заявить, что в партию проникли полицейские провокаторы и уголовники. Началась чистка рядов, были закрыты целые отделения в некоторых городах.
продолжение
--PAGE_BREAK-- продолжение
--PAGE_BREAK--В 1854-1856гг. в США произошла перегруппировка партийно-политической системы, вигов вытеснила новая Республиканская партия. В течение двух лет Республиканская партия, явившаяся с идеологической точки зрения преемницей Фри сойл, решительно потеснила Американскую партию в качестве третьей политической силы, отняла значительную часть сторонников у Демократической и Вигской партий и взломала двухпартийную систему «демократы – виги».
В 1854г. Конгресс США принял закон Канзас-Небраска. Закон Канзас-Небраска был предложен С. Дугласом, одним из лидеров Демократической партии, в связи с обсуждением вопроса о приёме в Соединенные Штаты двух новых территорий. Законопроект Дугласа наносил сокрушительный удар по всей системе баланса сил между Севером и Югом. Дуглас и его сторонники доказывали, что их волнует не вопрос о рабстве, который они вообще не хотели вносить в повестку дня, а вопрос о том, какой должна быть процедура приёма новых штатов в Союз. При этом, указывали они, демократическое волеизъявление приобретает силу закона и в том случае, если оно одобрит рабство, и в том, если отвергнет его. А сам Дуглас, пытаясь отвести любые обвинения в защите интересов рабовладения, доказывал, что рабство не сможет укорениться ни в Небраске, ни в Канзасе.
Все эти аргументы, однако, не обманули ни противников рабства, ни жителей северо-восточных штатов в целом. Главным в законе Канзас-Небраска для них было то, что он создавал возможность проникновения и легализации рабства на территории свободных штатов и изменял сложившийся политический порядок в пользу рабовладельчкеского Юга.
1854год, превратив рабство из «фигуры умолчания» в главный вопрос национальной политики, способствовал быстрой поляризации сторонников и противников рабства, а также их радикализации.
Закон Канзас-Небраска не был случайностью, а подвёл итог длительным, подспудно развивавшимся экспансионистским устремлениям южных рабовладельцев. Рабовладельческой системе становилось всё более тесно – и географически, и экономически, и политически. Чтобы выжить и развиваться, она нуждалась в легализации рабовладения на более широком пространстве.
Откровенно прорабовладельческую позицию занял Верховный суд США, в котором доминировали сторонники Демократической партии. Решения Верховного суда создавали, таким образом, основу для легализации рабства даже в свободных штатах.
С 1854г. оппозицию рабству возглавила Республиканская партия, вытеснившая из двухпартийной системы вигов. Республиканцы предполагали в перспективе отмену рабовладения на территории США в целом и исходили из того, что бесконечное сосуществование свободы и рабства невозможно. И хотя непосредственного требования о ликвидации рабства на Юге Республиканская партия вплоть до 1862г. не выдвигала, её антирабовладельческая стратегическая линия просматривалась чётко. Во второй половине 1850-х гг. она была выражена Линкольном с помощью крылатой библейской фразы: «Дом, разделившийся внутри себя, не устоит». Линкольн раз за разом повторял, что США не смогут существовать, оставаясь наполовину свободными и наполовину рабовладельческими.
Противоречивая позиция Республиканской партии в отношении чёрных рабов весьма полно и точно отразилась в высказываниях и оценках А. Линкольна. Он неоднократно заявлял, что принцип Декларации независимости о равных естественных правах людей распространяется как на белых, так и на чёрных, но он же, идя на очевидные уступки расовым предрассудкам белых избирателей, занимал весьма непоследовательную позицию в вопросе о том, какими реальными гражданскими и политическими правами должны быть наделены освобождённые рабы.[20]
Нарастание радикальных начал в позиции республиканской партии сопровождалось углублением консервативной реакции со стороны рабовладельческих штатов. Стремительно нараставшие агрессивность и реакционность рабовладельческого класса имели следствием не только углубление пропасти между Югом и Севером, но и возникновение раскола в Демократической партии, являвшейся главной политической защитницей рабовладения на общенациональном уровне. Накануне президентских выборов 1860г. демократы разделились, по сути, на две партии: южная фракция отстаивала легализацию прав рабовладения в любой части США, даже независимо от волеизъявления местных жителей, а северная фракция во главе с С. Дугласом доказывала, что рабовладение может быть санкционировано только волеизъявлением избирателей. Раскол демократов стал важной причиной победы на президентских выборах 1860г. Республиканской партии во главе с А. Линкольном. В ответ на победу республиканцев южане заявили о выходе их Союза и образовании собственного государства.
Конфликт Севера и Юга, приобретший характер антагонизма двух разнородных общественно-политических систем, завершился Гражданской войной 1861-1865гг. Гражданская война, в свою очередь, разделилась на два этапа.
На первом этапе 1861-1862гг. – Линкольн и его правительство подчёркивали, что война ведётся с целью восстановления единства федерального Союза, а не ликвидацию рабства.
Линкольн отвергал право выхода какого-либо штата из Союза, а в отношении рабства ограничивался требованием запрета его на новых территориях. Но и эти формулировки были для южан, обратившихся к энергичным и успешным военным действиям, совершенно неприемлемы.
На втором этапе – конец 1862-1865гг. – Линкольн стал призывать к отмене рабства в США, что резко повлияло на характер войны. В войне наступил перелом, и она завершилась полным разгромом южных рабовладельцев.
В книге В. Кремера, Г. Тренклера «Лексикон популярных заблуждений» отмечено следующее: Причиной гражданской войны, которая велась между южными и северными штатами Америки в 1861-1865 годах, не была проблема освобождения рабов (по крайней мере, она не была непосредственной причиной). Война была вызвана решимостью Севера во что бы то ни стало предотвратить раскол страны и отделение южных штатов. К началу войны у президента Линкольна была только одна забота – единство нации. Об освобождении рабов в южных штатах, стремившихся стать независимыми, он вовсе не думал или считал это второстепенным.
Сам Линкольн отнюдь не относился к аболиционистам. Он неоднократно обещал южным штатам, стремившимся к независимости, не вмешиваться в их дела, в том числе и в вопросы рабства. Чтобы сохранить единство нации, он обещал южанам, что закон о выдаче беглых рабов будет действовать и на севере, где рабства не было. Как раз в этом — в защите центрального правительства от центробежных региональных интересов — видел Линкольн свою главную задачу. Ему самому рабство было противно, но ради его отмены он никогда не начал бы войны.
Соответственно, освобождение рабов лишь тогда стало целью войны, когда Линкольн увидел в этом потенциальное преимущество — а именно к концу 1862 года, когда стало ясно, что южан уговорить не удастся. Чтобы привлечь на свою сторону основные европейские державы, которые почти всегда симпатизировали южанам, Линкольн издал указ, согласно которому с 1 января 1863 года все рабы в мятежных штатах объявлялись свободными людьми. Этот указ касался только мятежных штатов, а не тех лояльных южных штатов, которые не собирались отделяться, но Линкольн переломил общественное мнение Европы в свою пользу — теперь уже никто не вступал в пакт с южанами и — война тем самым была выиграна.
Первого января 1863г. вступила в силу «Прокламация об освобождении», объявившая о ликвидации рабства в 11 мятежных штатах (оно было сохранено в четырёх лояльных рабовладельческих штатах). Вместе со свободой негры получили право вступать в армию США: им воспользовались 100тыс. бывших рабов, существенно способствовавших перелому войны в пользу Севера.
В январе 1865г. Конгресс США одобрил тринадцатую поправку к федеральной Конституции, запрещавшую рабство уже на территории всех США (ратифицирована штатами в декабре того же года). Тогда же Линкольн и республиканцы отказались от идеи вывоза свободных негров из США и приняли план наделения их равными с белыми политическими и гражданскими правами.
Среди всех реформ Реконструкции наиболее весомыми оказались политические. Две поправки к федеральной Конституции, оказавшиеся одними из самых демократических за всю американскую историю.
Четырнадцатая поправка, вступившая в силу в 1868 г. провозглашала равенство юридических и политических прав всех американцев, независимо от цвета кожи, позволяла федеральному правительству «наказывать» штаты за её нарушение. На основании этой поправки федеральное правительство могло ввести в любой штат войска для защиты прав чернокожих.
Пятнадцатая поправка, ратифицированная в 1870г., развивала предыдущую и запрещала федерации и штатам лишать граждан той или иной расы избирательного права. На основании этих поправок, как и других демократических законов, чёрные американцы существенно расширили свои права и возможности не только в политической, но также в социальной и экономической сферах. В результате выросли, хотя и остались существенно ниже, чем у белых, заработки и доходы чернокожих рабочих, арендаторов, фермеров. Чернокожие стали приобщаться и к классу собственников, хотя здесь их успехи были гораздо скромнее, чем у белых. Их белые защитники добивались отмены «чёрных кодексов», подавления организаций Ку-клукс-клана, других проявлений расизма.
К началу 1870-х гг. опасность реставрации рабовладельческого строя на Юге была ликвидирована, а утверждение буржуазно-либерального миропорядка гарантировано. Произошла смена политических, а в значительной мере также экономических и социальных элит. Место бывшего рабовладельческого класса занял новый политический класс, по преимуществу из рядов активистов Республиканской партии и её радикального крыла.
Эта сложная и быстрая трансформация означала, помимо всего прочего, радикальную метаморфозу мировидения белых друзей чёрной расы. Утвердившись в рядах экономической и политической элиты, они всё более действовали и мыслили в соответствии с интересами своей экономической и политической выгоды и всё меньше руководствовались идеальными соображениями, которые были присущи многим из них в предшествующий период. Обязательства перед чёрной расой, которая помогла им стать новой элитой, их всё более тяготили. Погружённость в собственные интересы стала всепоглащаюшей. Имена бывших идеалистов всё чаще всплывали в связи с громкими скандалами, связанными с коррупцией, грязными экономическими махинациями. На смену Революции пришёл Термидор – завершающая фаза большинства революционных эпох. Американский термидор не отменил основопологающих социально-экономических и политических сдвигов революционной эпохи, а подчинил их преимущественно интересам элит, возвысившихся благодаря революции.
2. Маркус Гарви и Растафарианство
Маркус Моисей Гарви (17.08.1887 – 10.06.1940) – первый из семи национальных героев Ямайки. Гарви создал одну из самых могущественных негритянских организаций UNIA (Всемирную ассоциацию по улучшению положения негров).[21] Он являлся одним из предтечей рассматриваемого мною периода. Поколения, взорвашие тихий, незаметный кошмар американского расизма, были взращены на идеях гарвизма и растафарианства.
Маркус Гарви учился в школе до 14 лет. После этого он, как и будущие лидеры чернокожих американцев занимался самообразованием, добиваясь при этом значительных успехов. В своей работе я еще неоднократно упомяну о том, что другие лидеры негритянского движения также занимались самообразованием. Вообще, стремление познать как можно больше, присуща каждому человеку. Гарви, Кинг, Малкольм Икс, являлись крайне неординарными людьми. Именно благодаря таким врожденным чувствам как любознательность и пытливость ума они достигли тех успехов для своего народа, какие он имеет сейчас. Гарви много путешествовал, в период с 1912 по 1914 год он посещает Центральную Америку, потом некоторое время живет в Лондоне.
Вернувшись на Ямайку он с группой товарищей основывает 1 августа 1914 года Всемирную ассоциацию по улучшению положения негров (the Universal Negro Improvement Association, UNIA), основной целью которой стало построение в Африке государства с негритянским самоуправлением.
Не добившись особых успехов на Ямайке, Гарви уезжает в США, где основывает в Гарлеме и еще нескольких негритянских гетто на севере страны отделения UNIA, издавает газету Negro World, основывает Корпорацию негритянских предприятий.
В 1920 году он председательствует на международном конгрессе негритянских организаций, в работе которого приняли участие делегаты от 25 стран мира. Конгресс завершился парадом более 50000 негров по улицам Гарлема.
Однако, Гарви придерживался чересчур радикальных взглядов в области расизма, считая необходимым сохранения расовой чистоты негров. Он даже одобрил существование Ку-клукс-клана, как организации, борющейся против смешения рас. Все это привело к тому, что он обрел множество врагов в негритянском движении. Кроме того, его нечистоплотность в бизнесе привела к тому, что он и часть членов UNIA были в 1922 году обвинены в мошенничестве и приговорены к тюремному заключению. Гарви был осужден на 10 лет, однако в 1927 году был выпущен из тюрьмы и выслан из США.
После этого влияние Гарви в негритянском движении значительно снизилось, и так и не было восстановлено. Умер в Лондоне, находясь в практической изоляции.
Теперь же перейдем к растафарианству. Эта религия всколыхнула чувства негров, находившимся в очень тяжелом положении. Гарви принадлежит сочинение «Черный фундаментализм», где содержатся призывы вернуться на землю предков, отказавшись от чуждой культуры, возродить гордость за свою расу и ее прошлое — Гарви приписывает африканское происхождение всей мировой цивилизации. Там же он предсказывает воцарение в Африке черного императора, под властью которого возродится черная раса, поэтому для растафариан он является, прежде всего, пророком и провозвестником Хайле Селассие I. Хотя сам он был католиком, Гарви настаивал на том, чтобы его последователи представляли себе Христа негром и основали свою церковь. Гарви активно распространял идею Христа-негра. Когда Хайле Селассие I (принц Рас-Тафарай) взошел на престол Эфиопии, именно эта идея, а также указание Гарви на Восток, откуда следовало ожидать пришествия Великого Царя, убедило многих что время освобождения уже пришло. Следует отметить, что в то время Ямайка по-прежнему оставалась британской колонией, и свобода для чернокожих существовала лишь формально.
Так началось движение растафари. В обстановке Великой депрессии и разрухи, вызванной на Ямайке ураганами в начале 1930 г., появление газетных сообщений о коронации Хайле Селассие сильно взбудоражило умы. Сразу три пророка — Леонард П.Хоуэлл, Джозеф Натаниел Хибберт и Арчибальд Данкли — одновременно и независимо друг от друга начали проповедь нового учения, подкрепляя его своеобразным истолкованием отдельных мест из Библии, особенно тех, где упоминалась Эфиопия (в значении: Африка), или же содержались «намеки» на африканское происхождение библейских персонажей. Здесь следует отметить, что впоследствии Гарви не признал в Хайле Селассие I предсказанного им ранее Спасителя, отметив в частности то, что в Эфиопии до сих пор существовало рабство. Растафарианцев Гарви назвал безумными фанатиками и ни раз высказывался против них. Они, тем не менее продолжали относиться к нему с почтением, простив ему его слепоту, ссылаясь на Иоана Крестителя, который, по их мнению, тоже сомневался во Христе.
В этом контексте необходимо рассмотреть саму религию растафариан. Учение растафариан достаточно расплывчато, в каждой общине оно может иметь свои отличительные черты, иногда доходя до противоречий. Но все же в нем есть нечто общее для всех. Это прежде всего идея о Хайле Селассие I как о царе и идея о богоизбраннасти чернокожих и об их возврращении из Вавилонского плена.[22]
Хайле Селассие I называется «Львом Иудейским», «Царем Царей» и прямым потомком Царя Давида по линии Царя Соломона и Царицы Савской, а также очередным воплощением Бога, избавителем избранной расы — черных иудеев. Его коронация является пришествием Мессии. История еврейского народа, изложенная в Ветхом Завете, — считается историей африканцев; белые же евреи — самозванцы, выдающие себя за богоизбранный народ. За грехи свои черные иудеи были наказаны рабством в Вавилоне. Пираты привезли чернокожих в Америку, то есть в Вавилон. Но Бог давно простил свой избранный народ, вскоре он вернется на Сион, известный непосвященным как Аддис-Абеба. Эфиопия — это рай черного человека, Америка — это ад, Вавилон. Церковь — считается орудием Вавилона для обмана чернокожих, а избавление ждет не на небесах, а в Эфиопии. «Настоящий Бог белых — папа Иоанн XXIII, глава Ку-клукс-клана, очередное воплощение антихриста, прокаженного вурдалака, англосакса и рабовладельца Адама-Авраама». Маркус Гарви — новое воплощение Иоанна Крестителя, он вернется на Ямайку в 1960 г. на присланных Хайле Селассие кораблях, чтобы возглавить репатриацию.
продолжение
--PAGE_BREAK--По мнению растафариан, власть над миром дает скипетр Иудейского дома, похищенный в древности из Эфиопии Римом, а у Рима — Англией. Георг V послал на коронацию Хайле Селассие I своего сына, будущего Эдуарда VIII (реинкарнация Навуходоносора), чтобы вернуть скипетр. Ему же, несмотря на отречение из страха перед открытым ему Богом скорым концом Вавилона, предстоит править Вавилоном в дни гибели. Орудием разрушения Вавилона станет зверь из Откровения Иоанна — под ним понимается Россия. Избранный же народ после падения Вавилона придет к бессмертию и торжеству справедливости.
Бога растафариане называют «Джа» — от «Джехова» — «Иегова» Он имел много воплощений, последнее из которых — Хайле Селассие I. После него новых воплощений Джа не предвидется. Символы растафариан — зелено-красно-золотой флаг и нашивки той же расцветки — цветов национального флага Эфиопии и изображение льва («Воинствующего Льва Иудейского») как символа мощи Эфиопии. Интересно, что в г. Монтегю-Бэй существовала маленькая секта, где вместо Хайле Селассие обожествлялся Иб-Сауд. Соответственно своей родиной и землей обетованной члены секты считали Аравию. Интересно отношение растафариан к евреям и Библии. Вообще растаманам свойственно доводить свою историко-националистическую мифологию до предела: они отождествляют в едином народе — «черных иудеях» — все великие цивилизации прошлого, например, считают древних греков чернокожими.
Но особую близость они ощущают с порабощенными иудеями. Некоторые из них развили эту симпатию до своего логического завершения, заявив о том, что они на самом деле и есть евреи, упомянутый в Библии народ. Другие же (среди них есть и те, кто в своих претензиях на то, что они являются «настоящими евреями», дошли до антисемитизма) придерживаются того мнения, что евреи и библейские израильтяне — разные народы. Тем не менее, все признают то, что евреев и растафариан роднит общая для тех и других судьба народа-изгнанника.[23]
Часто растафариане утверждают, что белые исказили Библию и пытаются «восстановить» текст Священного Писания. Одной из таких попыток является так называемая Holy Piby — оккультная библия, якобы переведенная с амхарского, в которой делается упор на разрушение белого Вавилона и возвращение израильтян в Африку — истинный Сион. Holy Piby принята растафарианами как источник для литургических текстов. Другая попытка «правильно» понять Библию связана с использованием наркотиков. Считается, что при переводе Библии (которая естественно первоначально была написана на амхарском языке), белые исказили или и утаили самые важные ее фрагменты. Но в переводе остались намеки, которые могут быть верно истолкованы просветленным умом. Для глубокого проникновения в суть вещей и смысл Писания рекомендуется ритуальное курение ганжи (марихуаны), под которой понимается всякое упоминание «травы» в Библии.
В этой религии также не обошлось без сект. Одной из них явилась «Нация ислама» иначе называемая «черные мусульмане». Эта секта возникла в конце 40-х, начале 50-х годов XX века. Об этой организации, а также деятельности Малкольма Икс (Литтл), в моей работе выделена отдельная глава.
3. Начало движения за гражданские права
Начало движения афроамериканцев за гражданские права развернулась еще до отмены рабства. Но основное развитие борьбы против расизма и непонимания началось с 50-х годов XX века. Началось оно после Второй Мировой Войны. Война, в сознании американцев, как белых, так и черных, отодвинула расовые разногласия на второй план. Американские войска сплотились против общемировой угрозы фашизма. В этом контексте расовые предрассудки зачастую не просто отходили на второй план, порой они просто смывались.
Но как только Япония подписала акт о капитуляции, и Американские ветераны вернулись к обычной жизни, снова вспыхнули, с той же силой расовые проблемы. Сегрегация была подтверждена законами штатов. Правительство президента Трумэна и не планировало что-либо менять. Ко всему прочему, черное население США еще не выступало так сплоченно, как на небезызвестном «марше на Вашингтон», состоявшегося 28 августа 1963 года. Акции протеста были малочисленны, неорганизованны и зачастую, негры, бунтовавшие против несправедливости, которая была узаконена, получали наказания в виде штрафов или краткосрочных тюремных заключений, которые ставили крест на дальнейшей карьере афроамериканца. По сравнению с ними, белые, совершившие мелкие правонарушения, сохраняли свою работу, в отличие от чернокожих, которые теряли самую низкооплачиваемую и тяжелую работу.
Тем не менее, котел противоречий, подогреваемый недовольством черных масс и белых людей, сопереживающих угнетаемым расизмом американцам, продолжал греться, и температура уже была близка к кипению. В это время подросло поколение недовольных негров, уставших терпеть и готовых к действию. Они не все были образованы, кто-то был неграмотным, другие имели ученую степень, но их объединяло одно желание. Этим желанием было добиться равных прав с белым человеком. Конечно, некоторые из них пошли по пути сепаратизма и национализма и противопоставляли свой народ белому населению, забывая, что они живут в одной стране, но большинство боролось не против белых, а за равенство.
Так одной из первых бомб недовольства негров США явился бойкот автобусных линий Монтгомери. Именно в этом городе, являвшимся одним из самых сегрегационных городов так называемого «глубокого Юга» США и родилась первая победа против несправедливости. Негры больше не боялись арестов и возможности потерять работу, они стали сплачиваться в тот организм, который показал истинное торжество американской демократии. В Монтгомери зажглась звезда лидера борьбы за гражданские права, имя которому Мартин Лютер Кинг.
Черные американцы, вдохновленные победой жителей Монтгомери, стали уверенно бороться с системой. Еще в 1951 году впервые случился прецедент, позволивший чернокожей девочке посещать школу для белых. Негры боролись против сегрегации в школах, общественных местах, транспорте. Им приходилось отстаивать свои права даже для того, чтобы чернокожие американцы могли купаться в одном озере с белыми и пить из одной и той же емкости.
В этой главе я постараюсь рассказать о бойкоте автобусных линий в Монтгомери, позволившем движению борцов за гражданские права подняться на ноги продолжить борьбу. Также я постараюсь освятить проблемы и их решения относительно сегрегации в школах и общественных местах. Также я выделил проблему студенчества, которое всегда являлось очень активным и первым, показавшем единство белого и черного человека.
3.1 Бойкот автобусных линий в Монтгомери
Бойкот автобусных линий явился одним из первых и самых громких эпизодов в истории борьбы чернокожих за гражданские права. В начале 50-х годов XX века движение за гражданские права было еще достаточно слабым и не могло противостоять серьезным политическим и экономическим институтам белой Америки. Но продолжавшие действовать на территории США сегрегационные законы продолжали подогревать котел, в котором уже кипело недовольство чернокожих американцев. Следует отметить, что и до инцидента с Розой Паркс, были случаи неповиновения установленным законом нормам, но после «правонарушения» негров либо оправдывали, либо в большинстве случаев они уплачивали штраф.
Но вернемся к событиям в Монтгомери. 1 декабря 1955 г. Роза Паркс, 42-летняя чернокожая швея одного из универмагов Монтгомери и активистка местного, еще робкого, движения за гражданские права, была арестована за отказ уступить место в автобусе белому пассажиру. Я еще не упоминал о самих нормах, которые были установлены правительством штата. В те годы негры подвергались очень жестокой сегрегации в общественном транспорте. Вот как описывал состояние городского транспорта Мартин Лютер Кинг: «Среди водителей автобусов не было негров и, хотя некоторые белые водители были вежливы, слишком многие из них позволяли себе оскорбления и ругательства по отношению к неграм. Совершенно естественно было услышать в автобусе, как они кричали неграм: «Черные коровы», «ниггеры», «черные обезьяны». Нередко негры платили за проезд у входа, а затем были вынуждены сойти, чтобы снова сесть в автобус с задней площадки, и очень часто автобус уходил до того, как негр подходил к задней двери, увозя его плату за проезд… Негра заставляли стоять, хотя в автобусе были свободные места «только для белых». Даже если в автобусе не было белых пассажиров, а негров набивалось много им не разрешалось садиться на первые четыре места. Но и это было еще не все. Если все места, предназначенные для белых, уже были ими заняты, а в автобус вошли новые белые пассажиры, негры, сидящие на нерезервированных местах, находящихся позади мест, предназначенных для белых, должны были встать и уступить им место. Если негр отказывался это сделать, его арестовывали. В большинстве случаев негры подчинялись этому правилу без возражения, хотя время от времени встречались такие, которые отказывались подчиниться этому унижению».[24]
Добавлю к этому, что в том же 1955 году в Монтгомери за неподчинение сегрегационным правилам поведения в автобусах было арестовано пять женщин и двое детей, не считая нарушителей-мужчин, а один чернокожий монтгомериец был застрелен водителем. В Монтгомери, чье население к началу 50-х годов составляло 150 тысяч человек, каждый третий был чернокожим. Так как большинство из них не являлось так называемым «средним классом», у них не было машин. (Собственно, признаками «среднего класса» американцев являются свой автомобиль, иногда два и собственный дом). Чернокожие жители Монтгомери составляли не меньше 70% от всех пассажиров местного автобусного парка. Арест Розы Паркс стал катализатором, побудившим негров к массовому протесту. Эд Никсон, возглавлявший местный профсоюз проводников спальных вагонов, призвал негритянскую общину к однодневному бойкоту городского транспорта в знак протеста. 5 декабря — первый день бойкота — прошел успешно. В городских автобусах не было ни одного чернокожего пассажира.
В тоже утро Розу Паркс, за отказ подчиниться закону штата Алабама о сегрегации в городских автобусах штрафуют на четырнадцать долларов. Мартин Лютер Кинг так высказывался по этому инциденту: «Она подала апелляцию. Это был первый случай, когда негра судили за отказ подчиниться закону о сегрегации. Раньше в подобных случаях негра либо освобождали, либо обвиняли в нарушении порядка. Поэтому фактически арест и признание вины миссис Паркс имели двойное значение: это был факт, заставивший негров перейти к действию, и, кроме того, он явился проверкой законности самой сегрегации».[25] В тот же день (5 декабря), представители негритянской общины решили продлить бойкот линий до полной победы. Единственное чего добивались Кинг и его единомышленники, — предоставить равные права пассажирам автобусов, независимо от цвета их кожи. Городские власти не желали идти на компромисс, не считая свои действия противозаконными. Напротив, они утверждали, что действия Кинга и его сторонников нарушают законы штата. Бойкот, сам по себе, есть нарушение порядка, как и использование частных автомобилей в качестве замены автобусам. Таким образом, городские власти считали правыми себя, а чернокожих – нарушителями закона.
Эдвард Никсон полагал, что сам он неспособен руководить этой акцией из-за своей малограмотности. Его привлекала кандидатура Мартина Лютера Кинга, молодого баптистского пастора церкви на Декстер-авеню. Кинг приехал в Монтгомери совсем недавно, успел себя хорошо зарекомендовать, и у него еще не было врагов среди «отцов города». Однако, Никсон не верил, что молодой пастор решится возглавить бойкотный комитет. На собрании он поделился с присутствующими своими соображениями и отметил, что священнослужители местных черных церквей, к сожалению, трусливы и вряд ли согласятся взять на себя руководство протестом. Тогда Кинг, тоже принимавший участие в обсуждении проекта бойкота поднялся и сказал: «Никто не может публично назвать меня трусом, чтобы это осталось безнаказанным».[26] Сразу же из глубины зала раздался чей-то голос: «Предлагаю, чтобы доктор Кинг возглавил протест». Предложение было единодушно поддержано. Фактически протест став организованным вместе с его председателем Кингом оформляются в организацию «MIA» («Ассоциация улучшения положения негров Монтгомери»).
Мартин Лютер Кинг фактически со школьной скамьи встает во главе ненасильственного сопротивления. Серьезную поддержку ненасильственному противостоянию в Монтгомери оказала известная американская религиозная миротворческая организация «Союз примирения» (Fellowship of Reconciliation). Один из ее лидеров, белый священник Гленн Смайли был направлен в столицу Алабамы сразу же после начала протеста.
В основу тактики бойкота его организаторы, убежденные христиане, положили Иисусову формулу любви: «Любите врагов ваших» (Мф. 5:43-44). Кинг считал, что христианин никогда не должен примиряться с несправедливыми порядками, но сердце его не должно ожесточаться, ибо насилие невозможно ликвидировать насилием, ему следует противопоставить «силу души». Таким образом, христианская любовь в негритянском движении за гражданские права стала рассматриваться как эквивалент ахимсы в гандизме. Участникам движения объясняли, что даже, несмотря на репрессии, необходимо последовательно и сознательно руководствоваться принципом евангельской любви ко всем, пробуждая ее в сердцах своих оппонентов. Благодаря усилиям Кинга и членов бойкотного комитета, протест негритянского населения длился 381 день и вошел в историю под названием «Ходьба во имя свободы».
Итак, местные автобусные компании терпели большие убытки. Так как никто из чернокожих жителей Монтгомери больше не использовал общественный транспорт, чтобы попасть на работу и домой. Черные владельцы такси перевозили своих пассажиров по сниженным ценам, соответствующим автобусным тарифам. Переговоры с властями о полной десегрегации городского транспорта не дали ожидаемых результатов. Напротив, пользование такси по сниженным тарифам было запрещено. У таксистов, перевозивших участников бойкота, отбирались лицензии.[27] Был организован автопарк из 300 легковых автомобилей для перевозок людей, поддерживающих протест. Движение солидарности с черными гражданами Монтгомери появилось не только в США, но и за рубежом. Было прислано еще 20 автомобилей, но большинство, включая стариков предпочитали ходить пешком. Своей решимостью они демонстрировали глубокое понимание характера ненасильственного сопротивления и силы любви в борьбе за свои права.
Безусловно, представителям власти города это не нравилось. Они предприняли меры, чтобы сбить пыл бойкотирующих и внести раскол, в сплоченные ряды своих граждан, протестовавших против античеловеческих законов. После того как властям города не удалось склонить негров к компромиссу, они обратились к более тонким методам для подавления движения бойкота, попытавшись сыграть на разобщении его руководителей. По городу поползли грязные слухи о лидерах движения. Некоторым неграм-рабочим их белые хозяева говорили, что их вожаки думают только о том, как бы выколотить побольше денег за их счет. Другим говорили, что негритянские лидеры ездят в больших автомобилях, в то время как они ходят пешком. Именно тогда прошел слух, что Кинг купил себе прекрасный новый кадиллак, а жене — бьюик-фургон. Все это, конечно, было ложью.
Это была обдуманная попытка оклеветать негритянских руководителей движения и добиться того, чтобы их последователи потеряли в них веру. Кроме того, была сделана попытка вызвать разлад между самими лидерами. Видные белые граждане приходили ко многим пожилым негритянским священникам и говорили: «Если уж надо организовать движение протеста, то руководителем должны быть вы. Позор, что негры, среди которых вы прожили столько лет, выбрали своими руководителями не вас, а этих молодых выскочек».
Некоторые белые пытались убедить другую группу негритянских руководителей, что вопрос можно было бы решить, если бы Кинг устранили от руководства. «Если бы один из вас, — говорили они, — взял на себя руководство движением, вопрос был решен сегодня же вечером».
22 января, в воскресенье, была сделана новая попытка расколоть движение, на которую белые возлагали большие надежды. В местной газете сообщалось, что представители городских властей встретились с группой видных негритянских священников и выработали с ними соглашение. Условия так называемого соглашения были следующие: 1) дается гарантия вежливого обращения с пассажирами-неграми; 2) отделение для белых остается в передней части автобуса, для негров — в конце автобуса; в средней незанятой части автобуса, место занимает тот, кто входит первый; 3) будут курсировать специальные автобусы для негров в часы пик. Фактически, за исключением первого пункта, это «соглашение» не давало ничего нового, а просто повторяло условия, которые существовали и до протеста. Некоторые пункты представляли собой даже шаг назад. Тем не менее, многие подумали, что бойкот окончен.
продолжение
--PAGE_BREAK--Вскоре, однако, стало ясно, что это объявление — просто маневр, рассчитанный на то, чтобы негры уже в воскресенье утром начали пользоваться автобусами Городские власти были уверены, что, коль скоро значительное число негров начнет ездить в автобусах, бойкот окончится.
НАСПЦН удалось отбить этот удар довольно своеобразно. Хотя газета «Монтгомери Эдвертайзер», очевидно, согласилась напечатать это объявление в воскресенье, агентство Ассошиэйтед Пресс сообщило о нем в субботу вечером. Сотрудник газеты «Миннеаполис Трибюн» негр Карл Т. Роуэн получил переданное агентством сообщение и был страшно удивлен, что негры уступили, практически ничего не получив взамен. Мистер Роуэн был в Монтгомери за несколько недель до этого, и у него установились хорошие отношения с руководителями Ассоциации улучшения положения в Монтгомери (АУПМ). Около восьми часов вечера в субботу он сделал звонок Кингу, чтобы проверить это сообщение. Когда он упомянул о встрече и вынесенном решении, то удивлялся уже Мартин Лютер Кинг, а когда он сообщил, что в этой встрече участвовало три видных негритянских священника, Кинг был просто поражен. Он ответил Роуэну, что ничего не слышал об этом, и подумал, что кто-то из сотрудников предал Кинга и за его спиной договорился с властями. Кинг ответил: «Этого не может быть, так как я был сегодня на оперативной встрече, и все «видные священники» были там...».[28]
Вскоре ему представилась возможность лично поговорить с каждым из «трех видных негритянских священников». Все они как один утверждали, что не соглашались ни с каким решением. Они сообщили, что оказались на встрече потому, что их пригласили принять участие в обсуждении нового вида городского страхования, что на самом деле оказалось обманом. Все трое публично опровергли заявление властей.
С провалом и этого маневра «отцы города» совсем потеряли лицо. Их не только разоблачили, но была поставлена под сомнение правдивость их заявлений. Положение их стало весьма незавидным. В ответ они прибегли к «жесткой» тактике. Мэр города выступил по телевидению, с негодованием осудил бойкот и угрожал, что власти прекратят церемониться с его участниками.
«Жесткая» тактика обернулась серией арестов за незначительные, а подчас и вообще придуманные нарушения правил уличного движения… Негров-водителей останавливали посредине дороги и требовали предъявить водительские права, страховой документ, сообщить сведения о месте работы. Полицейские тщательно все записывали, очевидно, надеясь использовать эти сведения для того, чтобы состряпать дело. Некоторым неграм, ожидавшим, чтобы их кто-нибудь подвез, говорили, что существует закон, запрещающий бесплатно пользоваться попутными машинами. Другим говорили, что их арестуют за бродяжничество, если они «будут толкаться в кварталах белых».
Мартин Лютер Кинг сам вскоре оказался жертвой этой «тактики». Однажды в середине января после нескольких часов службы в церкви он поехал на машине домой с одним из своих друзей и секретарем церкви миссис Лили Томас. Прежде чем выехать из района, расположенного в нижней части города, Кинг решил завернуть на стоянку автомашин, чтобы захватить тех, кому было с ним по пути. Когда они подъехали, Кинг заметил, что несколько полицейских что-то спрашивают у водителей. Они взяли трех пассажиров и, подъехав к краю стоянки, их остановил один из полицейских. Пока он рассматривал права Кинга и задавал вопросы, кому принадлежит машина, он услышал, как полицейский на другой стороне улицы крикнул ему: «Это и есть тот проклятый Кинг». Выехав со стоянки, он заметил, что за ним следуют двое полицейских на мотоциклах. Один из них продолжал ехать за ними еще три квартала. Когда Кинг сказал об этом своему другу, он предупредил его: «Соблюдай точно все правила уличного движения». Они ехали медленно и аккуратно, а за ними продолжал двигаться полицейский. Наконец, когда Кинг остановился, чтобы выпустить своих пассажиров, он подъехал и сказал: «Выходите, Кинг. Вы арестованы за превышение скорости. Вы ехали со скоростью 30 миль в час, а здесь разрешена скорость не выше 25 миль». Не говоря ни слова, Кинг вышел из машины, попросив друзей проехать домой и предупредить жену. Вскоре подъехала полицейская машина, из нее вышли двое, обыскали Мартина Лютера с головы до ног, втолкнули в машину, и она тронулась. Кинга доставили в городскую тюрьму Монтгомери. Но позже его выпустили.[29]
После того, как и «жесткое» давление не увенчалось успехом, расистски настроенные власти города при участии Ку-клукс-клана перешли к прямым запугиваниям и угрозам. В дом Мартина Лютера Кинга в январе 1956 была брошена бомба. К счастью никто не пострадал. Возмущенные афроамериканцы собрались возле дома Кинга, вооруженные палками и ружьями. Мартин Лютер Кинг выступил перед ними с речью о том, что месть не решит проблем, а потому любовь сильнее силы. Его слова возымели огромное впечатление, негры разошлись по домам. Это была первая ненасильственная победа над сторонниками расовой сегрегации. Когда расистам стало понятно, что движение не остановить, вспомнили об успешно забытом «бойкотном» законе 1921 года. Начались массовые аресты. Было арестовано свыше ста человек. Но страха уже никто не испытывал. Страх, который так долго сковывал сердца чернокожих южан, уступил место чувству собственного достоинства и самоуважения. Люди смело шли навстречу арестам. Кинг вспоминал: «Никто не боялся. Никто не старался избежать ареста. Многие негры добровольно пошли в контору шерифа, чтобы узнать, есть ли в списках их фамилии, и если их не было, уходили разочарованные. Когда-то запуганный народ сразу преобразился, кто когда-то дрожал перед законом, теперь испытывали чувство гордости, если их должны были арестовать за участие в борьбе за свободу».[30]
Руководители бойкота обратились с иском в федеральный окружной суд, который признал неконституционность законов о сегрегации в городских автобусах. В свою очередь прокуратура Монтгомери подала апелляцию в Верховный суд США. Спустя некоторое время решение окружного суда было подтверждено Вашингтоном. Расисты ответили на это ночной вылазкой Ку-клукс-клана. «Обычно после Ку-клус-клана негры запирали двери домов, закрывали ставни и тушили свет. Но в этот раз они подготовили сюрприз. Когда приехали клановцы, по сообщениям газет, примерно на сорока грузовиках, одетые в свои балахоны и капюшоны, двери домов были открыты, везде горел свет. Когда куклусклановцы проезжали по улицам, негры вели себя так, словно они смотрят цирковое представление. Многие выходили и шли по улице как обычно, некоторые просто стояли на ступеньках крыльца. Проехав несколько кварталов, машины свернули в переулок и скрылись в ночи...».[31]
Победа состоялась 20 декабря 1956 года, когда был получен приказ о десегрегации автобусных линий в Монтгомери. Это была самая настоящая победа, победа не над белыми, а победа американской демократии.
Можно подвести некоторые итоги. В ходе бойкота был найден более эффективный, нежели черный экстремизм и национализм, путь. Путь любви и ненасилия, путь мобилизации широких масс. Кинг и его соратники были убеждены в том, что ненасилие вляется единственным морально оправданным и практически реальным способом, доступным чернокожим американцам в их борьбе за справедливость. В ходе борьбы, история которой описана в его книге «Шаг к свободе», была найдена эффективная форма воздействия на белых расистов: экономический бойкот и другие формы экономического давления, а также политического нажима.
Монтгомерийский опыт наглядно показал, что ненасильственная акция невозможна без абсолютной веры в силу и действенность любви, всепрощения, самопожертвования. Непреходящая ценность этого метода заключается в том, что оно снимает противопоставление целей и средств по этическим критериям. Ненасильственная акция пробуждает в ее участнике новое чувство собственного достоинства, новую моральную и духовную силу. Она стремится исправлять человеческие взаимоотношения и само общество, воздействуя на сами сегрегированные структуры и требуя их расформирования; противодействуя эгоцентрическим умонастроениям, насилию и дегуманизирующим силам как в отдельных индивидах, так и в социальных институтах (т.е. в самых общих словах, насильственные методы разрушают общественный механизм, а ненасильственные просто останавливают его).
Автобусы в Монтгомери были интегрированы. Но белые расисты не хотели сдавать свои позиции без боя. Волна террора захлестнула город. Интегрированные автобусы обстреливались. Была жестоко избита негритянская девочка. Беременная женщина была ранена в ногу. В негритянских кварталах взрывались бомбы. Куклусклановцы организовали очередную демонстрацию. Все эти действия были резко осуждены местной газетой, рядом белых священников и местной ассоциацией бизнесменов. В Монтгомери был восстановлен относительный мир. На Юге в целом также было практически покончено с сегрегацией в городских автобусах. Но до подлинного мира здесь было далеко. Мартин Лютер Кинг, ставший теперь общепризнанным лидером движения за гражданские права, понимал, что «подлинный мир — это не просто отсутствие напряженной обстановки, он подразумевает наличие справедливости». Справедливость же в области гражданских прав на Юге могла быть восстановлена только десегрегированием мест общественного пользования, школ и высших учебных заведений, предоставлением чернокожим южанам избирательных прав.
3.2 Студенческое движение в защиту прав чернокожих
Студенчество всегда являлось одной из самых политически активных социальных групп в США. Еще с конца XIX века происходили студенческие протесты. Непосредственно перед началом рассматриваемого мною периода, студенческая активность была довольно высокой. Необходимо упомянуть, что после окончания Второй Мировой Войны в Америке не наблюдалось политического единства или, хотя бы полярности, в которой республиканцы противостоят (в политическом плане) демократам. Наблюдалась очень интересная тенденция к увлечению идеями коммунизма. Многие студенты были солидарны с политикой, проводимой СССР и даже налаживали контакты с советскими антифашистскими организациями. Американские студенты выступали против «холодной войны», они также осуждали создание НАТО. В конце 40-х — начале 50-х гг. прогрессивно настроенная молодежь выступала против преследования компартии и за отмену реакционных законов Тафта-Хартли и Маккарэна-Вудда, на основе которых развертывалось наступление на демократические права американцев. В частности, в 1949 г. 350 руководителей молодежных и студенческих организаций подписались под петицией с требованием прекратить судебный процесс над руководителями компартии, которая была направлена в Белый дом. Среди студенчества проявлялось недовольство призывом в армию, введением военной подготовки в высших учебных заведениях; Отмечались и другие выражения протеста против внутренней и внешней политики правящих кругов США.[32]
Правительству Соединенных штатов была невыгодна такая ситуация и они приняли соответствующие меры. Приняв необходимые законы, они фактически поставили прокоммунистические молодежные организации вне закона. Были созданы специальные курсы, «просвещавшие» молодежь Америки относительно коммунизма. Методичная борьба против «красной угрозы» достаточно быстро дала свои результаты. Если чернокожие американцы добивались равных с белыми прав на протяжении более ста лет, американское правительство справилось с коммунизмом в своем государстве за полтора десятилетия.
Тем не менее, мне бы хотелось отметить здесь один положительный момент. В изначально капиталистическом государстве, которое, будучи образованным как рабское, коммунизм изначально не мог иметь успеха. Трудно объяснить это с какой-либо одной позиции, но факт остается фактом, коммунизм в США, особенно после «тотального просвещения» превратился в подобие секты. Возможно, киллер У. Р. Мартин Ладания и все причины кроются в определенном конформизме американцев, где индивидуальный успех, успех отдельно взятой семьи, ставился выше, нежели социалистическое счастье для всех и каждого. Но вернемся к единственному увиденному мною положительному моменту. Я полагаю его настолько значимым, что потеря для США коммунизма и последующие тяжелые дипломатические и экономические отношения с СССР я не склонен рассматривать как трагедию. Как говорится, худой мир, лучше доброй ссоры. Итак, важнейшим моментом отвлечения молодежи и студенчества от идей коммунизма и социализма явился момент, когда белая молодежь Америки повернулась лицом к проблеме сегрегации. Студенческий протест против ущемления прав чернокожих граждан имел достаточно широкое влияние на большую часть молодого поколения американцев. Новое поколение американцев, родившееся после войны и не знавшее угнетения черных, было прогрессивно настроено по отношению к афроамериканцам. Юноши и девушки конца 50-х начала 60-х не считали чернокожих несовершенными. Кроме того, многие молодые белые американцы помимо выражения сочувствия черным гражданам не стыдились дружить с неграми. Важным аспектом в сознании американского студенчества являлась идея, что угнетение чернокожих американцев является воплощением недостатков американского общества.
Проявлением солидарности с борьбой негров стали выступления студентов против дискриминации негритянских студентов в высших учебных заведениях, против действий консервативных студенческих братств, поддерживавших расовую сегрегацию. После решения Верховного суда в 1954 г. о десегрегации школьного обучения широкий размах приобрели выступления с требованиями о претворении в жизнь этого решения. В частности, в Вашингтоне в 1957 и 1958 гг. были проведены Марши молодежи за интегрированные школы, в последнем из них участвовало до 15 тыс. человек. Участвуя в движении за гражданские права, многие молодые американцы столкнулись с неприглядными сторонами американской действительности, стали задумываться о причинах социальной несправедливости в стране.
Выступления студенчества за гражданские свободы, участие в борьбе за мир, за гражданские права свидетельствовали, что к концу 50-х гг. американская молодежь все больше приобретала интерес к общественным проблемам. Даже такой консервативный автор, как У. Ростоу, признавал: «Тот, кто преподавал в конце 50-х гг., знает, как глубока была озабоченность студентов судьбами страны в ядерный век и как сильно было стремление к гуманистическим идеалам».[33] Значительная часть студентов, выступавшая с критикой внутренней и внешней политики, воспринимала недостатки общества как отклонение от традиционных американских идеалов и видела решение острых проблем на путях претворения в жизнь принципов буржуазной демократии. В основе политической активности студенчества на рубеже 50-60-х гг. лежали либеральные идеологические представления, но в то же время молодежь отказывалась связывать свои интересы с либеральными кругами и их организациями, считая их виновными в предательстве идеалов и в капитуляции перед американской реакцией в годы маккартизма. Среди прогрессивно настроенной молодежи наблюдалось стремление к организационной и Идейно-политической самостоятельности. Оно проявилось в создании групп и организаций молодой интеллигенции и студенчества, ставивших целью как активную политическую деятельность, так и выработку идейно-теоретической платформы, воплощающей их представления о путях преобразования американского общества. Такие группы действовали в Чикагском, Висконсинском, Колумбийском и Гарвардском университетах, в колледжах Берлин и Свартмор. Члены этих студенческих групп занимали сильные позиции в СЛИД и в 1959 г. переименовали организацию, назвав ее «Студенты за демократическое общество». (СДО). Негритянские студенты, участвовавшие в движении за гражданские права, дали в 1960 г. свою организацию — «Студенческий координационный комитет ненасильственных действий» СККНД (SNCC). Именно эти организации впоследствии составили основу «нового левого» движения в США.
31 января сосед Блэра по комнате в общежитии Джозеф Макнилл попытался перекусить в буфете автобусного вокзала. Ему сказали, что негров здесь не обслуживают. Вечером Джозеф рассказал об этом инциденте Блэру, и они решили не оставлять его без ответа. После некоторого размышления Блэру пришло в голову вновь посмотреть «книгу комиксов». Он показал ее Макниллу, и тот, полистав ее, предложил: «А давай устроим бойкот!» На следующий день с двумя другими первокурсниками они отправились в местный универмаг Вулворта и уселись за буфетной стойкой. Как и на автобусных станциях фирмы «Грейхаунд», осуществлявшей междугородние перевозки, здесь обслуживали только белых покупателей. Ребят отказались обслуживать, и они просидели за стойкой с 10 часов утра до 12. 30 пополудни. Тем не менее они возвращались сюда каждый день, а 4 февраля к ним присоединились белые студентки из женского колледжа. Сообщение об этой акции было передано по радио и телевидению. 8 февраля студенты Колледжа Северной Каролины и белые студенты Университета Дьюк начали сидячую демонстрацию в буфете автовокзала в Дёрхеме, в 50 милях к востоку от Гринсборо, и в Уинстон-Салеме, в 22 милях к западу. Их примеру последовали негритянские студенты Педагогического колледжа и белые учащиеся из Уэйк-Форреста. С каждым днем все больше и больше студентов присоединялось к участникам сидячих демонстраций. За десять дней в них приняли участие студенческие группы из десяти городов штата Северная Каролина, а через две недели к акции примкнули учащиеся учебных заведений Южной Каролины, Теннесси и Виргинии. В ряде мест произошли столновения. В Портсмуте, штат Вирджиния, например, школьники ответили на провокации белых расистов дракой. [34]
продолжение
--PAGE_BREAK--В действиях студентов не было единства, они не использовали накопленный опыт и действовали в основном методом проб и ошибок. В особенности это относится к первым двум месяцам акции, когда между протестующими из разных колледжей не было постоянных контактов. Каждая группа имела свою собственную, автономную структуру. В некоторых студенческих городках акциями руководили избранные председатели, тогда как в других местах верховодили те, кто первыми проявили инициативу.
Вскоре начались первые аресты: 12 февраля, в день рождения Линкольна, были задержаны студенты из Университета Шоу и Колледжа Св. Августина. Это не только не остановило демонстрантов, но, наоборот, лишь усилило общее чувство солидарности и вызвало расширение участия в акции. На следующий день учащиеся Флоридского университета в Таллахасси толпой промаршировали к буфетным стойкам автовокзалов, а оттуда — прямиком в тюрьму. К концу марта сидячими демонстрациями было охвачено свыше пятидесяти южных городов. В ряде городов демонстраций дожидаться не стали. Например, в Хьюстоне и Сан-Антонио владельцы универсальных магазинов в спокойной обстановке обсудили ситуацию с местными правозащитными группами и без шума открыли для негров свои буфетные стойки. Студенческие организации северных городов активно поддерживали чернокожее студенчество Юга и их борьбу за равенство. Они писали петиции в их защиту, собирали для них деньги и пикетировали местные представительства тех торговых компаний, которые в своих буфетах на Юге продолжали вести политику сегрегации. В Нью-Хейвене 200 учащихся Йельской теологической школы провели марш молчания в поддержку сидячих демонстраций. Ими также был составлен «черный список» наиболее непримиримых в расовом отношении хозяев гостиниц. В Нью-Йорке члены профсоюзов, либеральных организаций и КЗРР пикетировали сотни магазинов компании «Вулворт». Координатор бойкота от КЗРР Гордон Кэри 4 апреля докладывал: «В некоторых из этих магазинов за всю вторую половину дня не было и дюжины покупателей».
Учащиеся Колледжа Монтгомери обратились к новому председателю MIA Ралфу Эйбернети с просьбой помочь им организовать сидячую демонстрацию в здании суда. За эту акцию из колледжа отчислили семь студентов. Среди них был и Бернард Ли — председатель Студенческого комитета протеста Алабамы. Некоторое время спустя Ли вместе с Джеймсом Бивелом и несколькими другими активистами сидячих демонстраций были приняты в штат КЮХР. Новые члены привнесли с собой в движение совершенно новый настрой, они изменили всю конфигурацию сил, выступавших за расовое равенство.[35]
В Нэшвилле, где располагалась штаб-квартира представителя ТПРП Джеймса Лоусона, местное отделение КЮХР сумело установить очень крепкие связи с местным Советом христианского руководства, который возглавлял Келли Миллер Смит. В течение многих месяцев сотрудники этих организаций совместно занимались проведением семинаров по организации ненасильственных действий. При их содействии было организовано пикетирование местных буфетов. В первый же день этой акции, 13 февраля, было арестовано в общей сложности 79 студентов. Их обвинили в нарушении общественного порядка. Джеймсон Джонс, издатель общеамериканского методистского студенческого журнала «Мотив», работавший в Нэшвилле, дал в своей статье описание происшедшего: «Их всячески обзывали, но они хранили спокойствие. Они не отвечали ударом на удар. И даже тогда, когда белые подростки таскали за волосы и тушили окурки о спины негритянских девушек, они не сопротивлялись. Они молились и были готовы с достоинством вынести все, что им предстояло». Сидячие забастовки продолжались в Нэшвилле в течение двух месяцев, пока массовый марш протеста, проведенный 12 апреля, чуть было не закончился вооруженным противостоянием. Только тогда местные коммерсанты согласились на переговоры. Они пошли на это, чтобы избежать серьезной вспышки насилия. Однако нельзя сбрасывать со счетов и экономический бойкот. Эти два фактора в равной мере влияли на урегулирование ситуации в различных населенных пунктах. Через месяц буфеты шести универсальных и специализированных крупных магазинов Нэшвилла были открыты для чернокожих клиентов. Однако даже три года спустя сидячие забастовки здесь продолжались. Полная десегрегация мест общественного питания была достигнута только после столкновений, приведших к человеческим жертвам.
Белые участники сидячих демонстраций — расисты называли их «любителями черномазых» — подвергались особо жестокому преследованию. Малколм Карнахэм — белый однокашник Джеймса Лоусона по богословскому факультету — был однажды избит молодыми расистами, а затем арестован полицией вместе с ними за драку, несмотря на то, что сознательно не оказывал никакого сопротивления. В Новом Орлеане, где сидячие демонстрации встретили яростное сопротивление, власти арестовали белого студента Тьюлейна Сидни Голдфинча, обвинив его в «преступном анархизме». С 28 марта I960 года по февраль 1962 года в Новом Орлеане было арестовано свыше трехсот участников демонстраций. Но выступления протеста здесь продолжались, и 12 сентября 1962 года для негров были открыты буфеты в пятнадцати крупных магазинах. В Джексонвилле, штат Флорида, белый американец Ричард Паркер был приговорен к трехмесячному тюремному заключению. Однако по всей стране прокатились протесты, через шестьдесят дней его освободили. В Далласе 58 белых студентов из Южного методистского университета присоединились к двум своим негритянским однокашникам, устроившим сидячую забастовку за буфетной стойкой в местной аптеке. Их пытались выгнать, даже опрыскали ядохимикатами, но они просидели до закрытия аптеки.[36]
Преподобный Мэттью Макколам, один из основателей КЮХР, начал работать в Оранджберге, где господствовали расистские настроения, еще до автобусного бойкота в Монтгомери. Сидячие демонстрации в этом городке отличались превосходной организацией. Учащиеся Колледжа Клофлин и Южно-Каролине кого государственного колледжа были разбиты на группы по сорок человек. Планы действий разрабатывались самым тщательным образом, учитывалась любая мелочь, включая точный хронометраж: устанавливалось, к примеру, сколько минут занимает дорога из колледжа до каждого магазина. К участию в демонстрациях допускались только те, кто был уверен, что он не ответит, «даже если его лягнут, ударят или плюнут на него». Поэтому, выйдя в тот день, 25 февраля, из студенческого городка группами по 3—4 человека, каждый из черных студентов знал, в какую именно дверь магазина он должен войти и на какой именно стул за буфетной стойкой он должен был сесть. Для каждой группы разрабатывался самостоятельный маршрут, чтобы они подошли одновременно к универмагу, избежав при этом ареста за несанкционированное массовое шествие. Это было начало кампании, которая достигла своего апогея 15 марта. Было холодно, температура упала ниже 0° по Цельсию. Полиция встретила демонстрантов слезоточивым газом и водой из брандспойтов. Все участники марша промокли до нитки, а некоторые оказались на асфальте — их сбило с ног струями воды. В их числе оказались слепая девушка и еще несколько инвалидов. Свыше 500 учащихся было арестовано. Из них 150 отвезли в городскую и окружную тюрьмы. Остальных, порядка 350 человек, дрожавших от холода и сырости, загнали на открытую площадку, где они начали громко молиться и распевать псалмы. Участь тех, кого развезли по тюрьмам, была немногим лучше. Некоторых заперли в подвале, рядом с бойлерной, где стояла страшная жара. Один из учащихся оказался в камере, пол которой был залит трехдюймовым слоем воды.
Итак, в 1960 году был организован СККНД. Эта группа стала известна как «Сник» (защелка). Они действовали независимо от «Конференции христианских лидеров юга» (SCLC), что не мешало этим организациям поддерживать тесные контакты. В рядах СККНД было много белых студентов из северных штатов, недовольных расколом американского общества. Поэтому они приезжали на Юг, чтобы принять участие в борьбе за права негров.
Студенческое движение часто выплескивалось на улицы, не замыкаясь стенами судов, как предпочитали действовать «христианские лидеры». Студенты – молодые люди, зачастую не имевшие денег, — стремились вести активную, «шумную» борьбу за гражданские права, а потому и устраивали сидячие забастовки и демонстрации.
Негритянские леворадикалы, выдвинувшие лозунг «Власть черным», в конце 60-х гг. перешли на националистические позиции. Результатом были ослабление и распад их ведущей организации — СККНД. Идейно-теоретические и организационные слабости «нового левого» движения, проявившиеся в преобладании морально-этических мотивов протеста, анархистских и индивидуалистических настроениях, стихийности и раздробленности, не позволили молодым леворадикалам адекватно осмыслить накопленный опыт и выработать программу действий, соответствующую глубине и сложности стоявших перед ними проблем. Негативную роль сыграло и увлечение многих участников молодежного и студенческого движения элементами контркультуры, в том числе использование ее внешних атрибутов и свободное отношение к наркотикам.[37]
Спад массовых выступлений молодежи и студентов в начале 70-х гг. нельзя объяснить воздействием какого-либо одного фактора. Во многом он был обусловлен внутренними трудностями движения, его неоднородностью, неорганизованностью и раздробленностью. Эти слабости молодежного движения еще более усугублялись раскольнической деятельностью ультралевых группировок. На развитие молодежного движения существенное воздействие оказала политика правящих кругов. Размах репрессий позволил дезорганизовать некоторые отряды молодежного движения и запугать его участников. В то же время частичные уступки ослабили недовольство части молодежи, отвлекли ее от активной борьбы. Эту же цель преследовало вовлечение молодежи в общественную деятельность в рамках существующего строя, прежде всего в избирательную активность основных буржуазных партий. В этот период активизировались консервативные и реакционные молодежные организации, которые вели борьбу с прогрессивным молодежным движением, они сумели привлечь па свою сторону часть шовинистически и расистски настроенной молодежи.
Заслуживает интереса и проблема воздействия молодежного движения на самих его участников и на то поколение, которое выросло в обстановке бурных 60-х гг. При всех изменениях в социальном положении, условиях жизни и мировоззрении бывших участников молодежного и студенческого протеста приобретенный политический опыт будет сказываться на них в течение многих лет.
Оценка результатов своей активности участниками молодежного движения не была однозначной. Наиболее стойкие и сознательные включались в борьбу, которую ведут американские коммунисты. Некоторая часть молодежи, разочаровавшись в неоправданных надеждах на быстрое достижение успеха, оказалась не в состоянии найти выход из тупика и попыталась уйти из «жестокого дегуманизированного общества». Такой уход принимал различные формы — создание коммун, религиозных сект, распространение мистицизма и наркомании. По сути дела, такой же бесплодной и иллюзорной попыткой ухода из ненавистного им общества было участие некоторых молодых людей в деятельности различных анархистски экстремистских ультралевых групп. Преобладающее большинство молодых людей, выросших и сформировавшихся в 60-е гг., заняло привычное место в обществе, сосредоточило внимание на своих личных проблемах и повседневных заботах. Но это спокойствие не означало возвращение к конформизму и индивидуализму 50-х гг. Как показывают данные опросов, многие по-прежнему считают себя радикалами, убеждены в необходимости борьбы за устранение социальной несправедливости, хотя и не уверены в возможности быстрого достижения цели. Имея в виду нежелание молодежи подчиниться интересам капиталистического общества и принять его ценности, известный американский специалист по проблемам молодежи, директор Центра политических исследований в Нью-Йорке А. Этциони заявил: «У нее стало меньше жизненной стойкости и самодисциплины. Многие молодые люди никогда не приобретут зрелости, необходимой для того, чтобы стать ответственными членами общества».[38]
В 70-е гг. значительное число бывших активистов молодежных организаций включилось в реформистскую деятельность в рамках традиционного политического процесса. Американские исследователи отмечали, что многие из участников молодежного движения вошли в организации левого крыла демократической партии либо близкие к нему, в разного рода реформистские группы, действующие на местном уровне. Особую группу составили активисты молодежного движения, которые продолжили самостоятельную политическую деятельность. На протяжении 70-х гг. представители молодой интеллигенции пытались осмыслить опыт своей борьбы, место работников интеллектуального труда в капиталистическом обществе и с учетом этого выработать определенную программу действий и попытаться претворить ее в жизнь. Они выступили с позиций защиты интересов простого человека против концентрации власти и богатства, против злоупотреблений монополий, требовали перераспределения доходов, обеспечения действительного равенства, демократических прав и свобод рядовых американцев.
3.3 Борьба с расовой сегрегацией в школах и общественных местах
Я уже упоминал о расовой сегрегации в одной из предыдущих глав. Теперь мне бы хотелось рассказать об этом явлении в свете проблемы сегрегации в школах и общественных местах. Чтобы понять, против чего боролось чернокожее население США, необходимо поставить вопрос о сущности сегрегации. Расовая сегрегация в США — отделение этнических групп в США посредством установления преград для социального общения, раздельного обучения и воспитания и других дискриминационных мер. Юридически, сегрегация перестала существовать в 1964 году (об этом чуть ниже), но фактически сегрегация существует и по сей день. Напомню, что после принятия 13-ой поправки к конституции США в 1865 году, запрещавшей рабство, официально существовала расовая сегрегация. Это выражалось в отдельных школах для белых и афроамериканцев, в формировании отдельных воинских подразделений для афроамериканцев и многом другом.
Одним из видов сегрегации была сегрегация в общественном транспорте. Но об этом я уже упоминал по той причине, что именно из-за сегрегации в общественном транспорте и случилась первая победа борцов движения за гражданские права негров.
Я же хочу остановиться на таком моменте, как расовая сегрегация в школах. Данный вид сегрегации выражался в том, что дети афроамериканцев не имели права посещать те же школы, которые посещали белые дети. Этот вид сегрегации был регламентирован законами штатов, и по этой причине, неграм приходилось посещать школы, находящиеся в другом конце города, а порой и попросту в другом населенном пункте. Преподавать в черных школах, разумеется, должны были черные учителя. Естественно качество образования в этих заведениях отличалось от того, которое получали дети белых американцев.
Недовольство негров постепенно росло. Желающих мириться с существующим оскорбительным порядком было все меньше и меньше. И в итоге появился человек, который не выдержал каждодневных унижений своей дочери и обратился в суд. Этот процесс получил название «Браун против Совета по образованию». Это был судебный процесс, закончившийся решением Верховного суда США в 1954 году, которое признало противоречащим конституции раздельное обучение чернокожих и белых школьников. Решение явилось важным событием в борьбе против расовой сегрегации в США.
В 1951 году чернокожий житель штата Канзас Оливер Браун подал иск против городского школьного совета от имени восьмилетней дочери. В иске Браун указывал, что его дочь должна посещать школу для белых (которая находилась на расстоянии 5 кварталов от их дома, в то время как школа для чёрных была на расстоянии 21 квартала). Хотя суд отклонил требование Брауна, ссылаясь на прецедент по делу «Плесси против Фергюсона», однако другие чернокожие жители подали аналогичные иски в штатах Южная Каролина, Вирджиния и Делавэр. После серии разбирательств дело дошло до Верховного суда США, который постановил, что сегрегация в школах лишает чернокожих детей «равной защиты законами».[39]
Решение юридически запретило расовую сегрегацию в американских школах, однако было встречено сопротивлением со стороны ряда штатов. Суд штата Алабама постановил, что решения Верховного суда не имеют силы, если входят в противоречие с законодательством штатов. В 1958 году Верховному суду пришлось вновь подтверждать своё решение.
Расисты, привыкшие к тому, что негры безмолвно подчинялись, были в ярости. Они не стали выполнять распоряжение верховного суда. В городке Литтл-Рок, что в штате Арканзас, расисты упорствовали особенно активно. Литтл-Рок был достаточно тихим городом, но тем не менее, именно в таких тихих городках, реакция очень и очень сильна. Лидер местного отделения «Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения» Дейзи Бейтс вместе с единомышленниками занимались отбором самых талантливых чернокожих детей, которые по решению верховного суда получили возможность обучаться в первой несегрегированной школе.
продолжение
--PAGE_BREAK--В день начала занятий губернатор штата Орвал Фобус, который в преддверии выборов хотел заручиться поддержкой сторонников сегрегации, распорядился окружить школу войсками Национальной гвардии штата. Солдаты с поднятыми штыками отказывались пропустить детей в школу. Собравшаяся толпа белых начала запугивать детей, выкрикивая угрозы и оскорбления. Одна из школьниц, Элизабет Экфорд, вспоминала день, когда она пришла в школу: «Я подошла к школе и наткнулась на охранника, который пропускал белых учеников… Когда я попробовала протиснуться мимо него, он поднял свой штык, потом это же самое сделали и другие охранники… Они так враждебно смотрели на меня, что я очень испугалась и не знала, что делать. Я обернулась и увидела, что сзади на меня наступает толпа… Кто-то выкрикнул «Линчевать ее! Линчевать ее!» Я попыталась найти глазами хоть одно дружелюбное лицо в толпе, хоть кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. Я посмотрела на одну пожилую женщину, и ее лицо показалось мне добрым, но когда наши глаза встретились вновь, она на меня плюнула… Кто-то крикнул «Тащите ее к дереву! Надо заняться ниггером!»[40]
В течение 19 дней чернокожие ученики были вынуждены оставаться дома. Решением федерального суда губернатору было приказано убрать войска от школы. Однако 23 сентября, когда чернокожие школьники пришли в школу, на улице вновь собралась агрессивная толпа, с которой не могла справиться полиция. После занятий учеников пришлось тайно увезти в автомобилях, укрыв на полу одеялами.
После того, как кризис в Литл-Роке привлёк внимание СМИ и вызвал международный резонанс, президент Дуайт Эйзенхауэр направил в Литл-Рок федеральные войска. Хотя, по мнению историка Тейлора Бранча, Эйзенхауэр сам являлся «в душе сторонником сегрегации», ему пришлось выполнить решение суда. 24 сентября в город были введены 1200 солдат 101-й воздушно-десантной дивизии из Форт-Кэмпбелла, штат Кентукки. Десантники, перед которыми расступались толпы, сопровождали детей на пути в школу и охраняли их в коридорах.
Через два месяца, когда войска были выведены, белые школьники стали травить чернокожих детей, чтобы те покинули школу. Однако последние решили продолжать обучение. Из девятерых детей восемь окончили учебный год, один был исключён за то, что ответил на оскорбление.
Сфера борьбы черных активистов за свои гражданские права постоянно расширялась. В начале 60-х борьба против дискриминации шла в парикмахерских, куда не пускали черных, на автобусных маршрутах, в залах ожидания. Часто протесты заканчивались избиениями и заключением в тюрьмы.
Хуже всего дело обстояло в Алабаме. В городе Аннистон этого штата шесть членов Ку-Клукс-Клана вошли в междугородный автобус, согнали всех чернокожих пассажиров в заднюю часть автобуса и приказали водителю ехать без остановок до Бирмингема. Там негров высадили и толпа избила их железными прутьями. Полиция приехала слишком поздно.
Другой раз в том же самом городе автобус с черными пассажирами окружила толпа с цепями и палками. Негры, беспокоясь за свои жизни, выйти отказались. Тогда были порезаны шины автобуса, и когда тот остановился, то в салон бросили бутылки с бензином и все это подожгли. Негры уцелели лишь чудом, но и они, и многие другие продолжали в знак протеста пользоваться междугородными автобусами. Эта форма протеста получила название «поездки за свободой».
В начале 60-х борьба за гражданские права все более сильно перемещалась на Юг Соединенных Штатов. Губернатор штата Алабама Джордж Уоллес в 1963 году сказал «Сегрегация сегодня… сегрегация завтра… сегрегация всегда». Во время бойкота автобусной компании в городе Монтгомери там была запрещена работа НААСП, в Бирмингеме особенно активным стал местный Ку-Клукс-Клан, взрывавший дома черных так часто, что тот район, в котором они жили, получил название «Гора на динамите».
В этой краткой главе, я затронул важнейшую проблему Америки второй половины XX века – сегрегацию. Более подробно об этой позорной главе в истории США я расскажу, в главе посвященной Мартину Лютеру Кингу, так как на примере анализа его действий я попытаюсь рассказать и о сегрегации и о движении ненасильственного сопротивления.
4. Апогей движения
Апогеем движения чернокожих за гражданские права я полагаю началом 60-х годов XX века. Именно после событий в Монтгомери приведших к десегрегации автобусных линий, и событий в Литтл-Роке, способствовавших последующей десегрегации школ, такие личности как Мартин Лютер Кинг, Хьюи Ньютон и Малкольм Икс заблистали во всей красе.
Именно через призму деятельности этих людей, стоявших во главе трех мощнейших организаций, боровшихся за гражданские права, я и планирую отследить превращение робкого движения в защиту прав негров в мощнейшее сопротивление, сломавшее вековые устои рабства и сегрегации. Так как трудно выделить какую либо точную периодизацию я постарался упорядочить время апогея движения к деятельности этих людей. Особняком здесь стоит Малкольм Икс. Свою борьбу за превосходство черных (Малкольм больше боролся именно за этот аспект, нежели за равенство), он начал несколько раньше, нежели Кинг и Ньютон, но последние годы его жизни явились особо значимыми в деле борьбы за равенство.
Безусловно, важнейшую позицию здесь занимает Мартин Лютер Кинг, чье учение и безграничная вера в успех снискали ему славу как самому влиятельному борцу за права чернокожих. Именно Кинг сумел сплотить большую часть чернокожих Америки, вместе доказавших торжество американской демократии.
Отдельной главы также заслуживает и движение «Черные пантеры», в противовес учению Мартина Лютера Кинга выступавшие за вооруженное сопротивление социальной агрессии в интересах афроамериканской справедливости.
4.1 Малкольм Икс
Малкольм Икс в отличие от Мартина Лютера Кинга не являлся священником. Деятельность этого человека, тем не менее, тоже была весьма эффективной. Для Америки рассматриваемого мной периода была очень характерна такая вещь как публичные выступления. Неважно, был ли человек образован, имел ли он ученую степень или его образование, как у Малкольма Икс было минимальным (об этом я еще упомяну), человек (в рассматриваемом периоде это были преимущественно негры), мог выйти на трибуну и излагать свои мысли. Согласно поправке первой в конституции США, существовала свобода слова, и чернокожие люди могли выражать свою волю открыто. Этим правом активно пользовался и Малкольм Икс. Он был совершенно не таким, каким был Мартин Лютер Кинг. Тем не менее, он тоже боролся за права чернокожих американцев.
Малкольм Икс, урожденный Малкольм Литтл, появился на свет 19 мая 1925 года, в городе Омаха, который находился в штате Небраска. Его отец был проповедником. Семья Малкольма постоянно испытывала на себе все отрицательные стороны расисткой идеологии. В 1929 году банда белых расистов подожгла дом, в котором жила семья Малкольма. В 1931 его отец был задавлен трамваем, и хотя, полиция посчитала эту смерть самоубийством, было ясно, что и здесь не обошлось без расистов. Отец Малкольма проповедовал людям идеи Маркуса Гарви, о которых я уже говорил. Без сомнения это вызывало ярость у сторонников законов Джима Кроу. Будучи фактически выведенными из социальной пирамиды, чернокожие люди выбрали для себя своеобразный протест, идея которого сводилась к тому, что каждый чернокожий гордился своей расовой принадлежностью. Это по сути своей являлось ответом на политику, проводимую во время Великой Депрессии. Избавляясь от ненужных работников, работодатели зачастую использовали напряженную ситуацию между черным и белым населением страны. Безусловно, человек, гордящийся ко всему прочему, черным цветом кожи, находился в значительно менее выигрышных условиях, нежели белый рабочий. К этому также необходимо добавить деятельность Ку-клукс-клана, для которых одной из целей являлась возможность продемонстрировать полную несостоятельность чернокожего населения. И если это «население» пыталось всячески противодействовать политике проводимой их работодателями, и активной борьбой за свои права, Ку-клукс-клан, не брезговал применять различные меры, которые начинались от простых предупреждений (обычно члены этой организации сжигали во дворе дома неугодного им чернокожего гражданина Соединенных штатов христианский крест), и доходили до погромов и убийств.[41]
В такой обстановке расовой неприязни и пришлось расти Малкольму. Его юность проходила в Бостоне, Лансинге, Нью-Хейвене, Кремни и в Нью-Йорке. Законы штатов того времени запрещали получать черным приличное образование, они также являлись последними кандидатами на хорошооплачиваемую работу (к слову и на низкооплачиваемую их брали неохотно). В этой ситуации становится неудивительным тот факт, что Малкольм Икс смог получить минимальное образование. Он закончил восемь классов школы. Его учеба сопровождалась исключениями и переводами в исправительно-учебные учреждения. После окончания школы Малкольм переезжает к сводной сестре в Бостон. Там он нанимается чистильщиком обуви, приобщаясь к городской афро-американской субкультуре. Он больше нигде не учится, но врожденная любознательность и пытливый ум Малкольма принуждает его заняться самообразованием. Во время Второй Мировой Войны, юноша устраивается работать проводником в поезд Нью-Йорк – Бостон. Жизнь в Гарлеме настолько захватывает Малкольма, что он не может совмещать ее с работой и в итоге его увольняют. Он устраивается на работу официанта в одном из кафе Гарлема, клиентами которого были, в том числе и деятели преступного мира. Начав общаться с ними, Малкольм перенимает их жизненный опыт, а также и «профессиональные» навыки. На этой работе он также не удержался какое-либо продолжительное время. Одному из посетителей имитировавшему южный акцент, Малкольм, вместе с меню предложил женщину. Посетитель оказался агентом полиции. Имя Малкольма попало в картотеки полиции, что в то время означало увольнение, и последующий поиск работы ни к чему бы не привел.[42]
Следующий год Малкольм проводит, занимаясь противоправными делами. Он продает наркотики, не чураясь впрочем, их потребления, он является сутенером, занимается кражами с взломом, сбывает краденое. В последствии он покидает Бостон из опасности быть убитым деятелем нелегального игорного бизнеса по кличке Арчи.
В феврале 1946 года Малкольм Икс предстает перед судом и признается виновным по 14 пунктам обвинения. Его приговаривают к десяти годам лишения свободы. Его сестра Элла добивается перевода Малкольма в Норфолкскую колонию, где режим был менее жестким. В тюрьме он получает кличку «Сатана», во многом благодаря своему поведению. Брат Малкольма Реджинальд, знакомит его в тюрьме с учением «Нации ислама», которая также была известна как «Черные мусульмане». Пытаясь написать письмо лидеру «Нации Ислама» Илайдже (Элайе) Мухаммеду, он понял, что его слварный запас настолько скуден, что его фактически составляет один сленг, а навыки письма находятся в зачаточном состоянии. Тогда Малкольм Икс берет в тюремной библиотеке иллюстрированный толковый словарь и заучивает статьи из него наизусть.
К своему освобождению Малкольм избавляется от наркотической зависимости и становится образованным человеком. В тюрьме он получает специальность столяра. Интересным фактом является то, что пенитенциарная система полностью контролировалась белыми, которых Малькольм в соответствии с доктриной «Нации ислама» именовал «дьяволами».
«Нация ислама», они же «черные мусульмане» являлась мусульманской сектой. Она была образована Илайджей Мухаммедом. Точно неизвестно кем он являлся. Привлечение в свои ряды Малкольма Икс явилось для «мусульман» большой удачей. Благодаря нему, «Нация ислама» приобрела значительную популярность у чернокожего населения Соединенных штатов. Их политика заключалась в противопоставлении черного расизма белому. Эта своеобразная доктрина упала в плодородную почву. Движение ненасильственного сопротивления, о котором рассказывалось в предыдущей главе, еще только зарождалось, и в любом случае не все негры готовы были последовать за Кингом. «Черные мусульмане» были здесь как нельзя кстати, озлобленные от расистского обращения, притеснения, чернокожие граждане Америки охотно слушали человека «с соседней улицы», каким являлся Малкольм Икс. Он доносил до них простыми словами учение Илайджи Мухаммеда, ему были понятны и близки проблемы негров. Если рассматривать проблему в более глобальном плане, то сепаратистские лозунги такие как «покупай у черных» и последующие экономические меры предпринятые «Нацией ислама» не были способны подорвать экономику Штатов, потому как данный призыв, в большей массе своей выражал расстройство и недовольство среднего класса чернокожих, владевших в лучших случаях небольшими магазинчиками в старых районах и гетто. В сумме своей «черный средний класс» составлял не более процента от экономически активных деятелей, и уж он никак не являлся определяющим среди таких экономических глыб, какими в свое время являлись Рокфеллер или Форд. Подведя итог доктрине «черных мусульман» относительно их экономической политики, можно сказать, что группа ограничивала свои атаки пределами, навязанными черному бизнесу белыми сторонниками превосходства — пределами, которые препятствовали их способности конкурировать на рынке и способствовали белому бизнесу. Несмотря на внешний радикализм этой теории, ее реакционная подоплека очевидна. Невозможно для целой расовой группы стать предпринимателями. Эта идея «черного бизнеса» попросту удовлетворяла маленькому слою чернокожих людей — среднему классу.
«Черные Мусульмане» стремились создать афро-американскую буржуазию для противостояния белой буржуазии. Они никогда не были способны заглянуть за цвет кожи угнетателей и рассмотреть роль, играемую белой буржуазией в обществе и в производстве. Банкротство этих идей сегодня более очевидно, чем когда-либо. Верхушка довольно маленькой черной элиты в США, представленная Джесси Джексоном и прочими, не вытащила большинство афро — американцев, все еще живущих в трущобах и гетто, из бедности, насилия и наркотиков. Эта крошечная черная элита использовалась американским правящим классом, чтобы пресечь борьбу черных масс и продвигать «Дядю Тома» (прозвище, данное Малкольмом X умеренным черным лидерам) для связи движения с либеральным крылом американской буржуазии — Демократами. «Нация Ислама», подобно Маркусу Гарви, подняла идею «возвращения в Африку». Подобно началу 1920-ых с UNIA Маркуса Гарви (Универсальная Негритянская Ассоциация Усовершенствования) эта идея привлекла широкий слой афро-американцев в США. Лев Троцкий анализировал эту идею в 1930-ых: «Американские негры собрались под знаменем движения «Назад в Африку», потому что это казалось возможным завершением их поисков собственного дома. Они не хотели в действительности возвращаться в Африку. Это было выражение мистического желания дома, где они будут свободны от господства белых, где сами они могли бы управлять собственной судьбой».[43]
За первые три года, которые Малкольм Икс провел в «Нации Ислама», организация значительно разрослась. Коммунистическую партию США в то время серьезно ослабили чистки Маккарти. Коммунисты Соединенных штатов всеми силами пытались консолидировать рабочий класс, в особенности черных рабочих, но в 50-х они уже использовали такие же доводы, как и демократы, что сильно било по их позициям ко всему прочему, профсоюзы, находящиеся в ведомстве коммунистической партии США были исключены из Конгресса Производственных профсоюзов США.
Для чернокожих американцев рассматриваемого мною периода практически не существовало каналов, через которые их могли услышать. Эту пустоту заполняли различные религиозные секты. Именно такой сектой и явилась «Нация ислама». Малкольм Икс, принявший ислам в тюрьме и оставшийся мусульманином до своей смерти в 1965 году являлся самым политически настроенным министром Илайджи Мухаммеда. Именно он убедил принять ислам молодого, перспективного боксера Кассиуса Клея, который вошел в «Нацию ислама» под именем Мухаммеда Али. Несмотря на то, что «черные мусульмане» были религиозной сектой, для Малкольма Икс это не было решающим фактором. Безусловно, он был решающим, но ведь Малкольм Икс в первую очередь боролся за права афроамериканцев. Он в отличие от других министров Илайджи Мухаммеда больше остальных ездил по стране, выступая с речами, требуя для своего народа таких же прав, которые имеет белый человек. Малкольм Икс будучи одаренным оратором умел убеждать людей и именно требовать, а не просить равенства. В этом его политика находится в совершенно иной плоскости относительно политики Мартина Лютера Кинга. Именно это мешало двум харизматичным лидерам черного движения консолидироваться в нечто настолько мощное, что афроамериканцы могли бы добиться желаемого в разы быстрее. Малкольм Икс нередко выступал с обличительными речами не только против системы и тем, кто ей прислуживает, его критические стрелы летели и в адрес борцов ненасильственного сопротивления. Он полагал их слабыми и безвольными лицемерами. Неслучайно он приобрел известность как «самый сердитый человек Америки».
продолжение
--PAGE_BREAK--Однако его сектантство явилось шлагбаумом для привлечения широких масс. Безусловно, большая часть черного населения являлась христианами по вероисповеданию, но и негры-мусульмане не так охотно вступали в ряды «Нации ислама». Заявления, сделанные им как членом «Нации Ислама» отпугнули широкий слой правозащитных активистов. Буржуазные СМИ впоследствии использовали его заявлении (порой намеренно искажая его слова или смысл сказанного) чтобы еще более отдалить многих активистов от Малкольма Икс.
«Нация ислама» сама по себе не являлась политической организацией. Они не выступали ни против демократов, ни против республиканцев, но также в равной мере не выражали поддержки вышеназванным партиям. Илайджу Мухаммеда беспокоила крайняя политизированность своего лидера Малкольма Икс. «Нация ислама» вела политику воздержания от политики. В итоге это явилось своеобразной смирительной рубашкой для Малкольма. Его общественная деятельность выходила далеко за пределы организации. К началу 60-х «Нация ислама» прославилась тем, что «много говорила, но ничего не делала». Это бездействие убивало человека, считающего своим долгом вести за собой массы чернокожего населения США. В организации поползи слухи, что Малкольм Икс собирается сместить Илайджу Мухаммеда. Конечно, отношения между этими людьми были далеки от тех, когда Малкольм еще только вступил в «Нацию ислама», в 1963 году Илайджа Мухаммед назначил его «верховным священником». Де-юре он стал вторым человеком в организации, но фактически уже был первым.
В 1962 Лос-анджелесская полиция расстреляла семь невооруженных мусульман и арестовала еще шестнадцать. Малкольм направился в Лос-Анджелес, чтобы организовать ответ. Когда он попробовал организовать движение, которое вовлекало другие группы веры, Илайджа Мухаммед удержал его. Его попытки идти вне группы стали одним из элементов, повлекших за собой раскол. Дальнейшее вырождение руководства группы повлияло на решение Малкольма оставить организацию. Не было секретом, что Илайджа Мухаммед имел контакты с Джорджем Линкольном Рокуэллом — главой Нацистской Партии США.
Так как в моей работе не предусмотрена глава относительно Рокуэлла, есть смысл рассказать о нем в этой части моей работы. Я уже упоминал, что Рокуэлл противостоял Мартину Лютеру Кингу, считая его орудием еврейских коммунистов, желающих интегрировать Америку на почве своих коммунистических идей о равенстве. Но также его партия образовала союз с «Нацией ислама», но об этом чуть позже. Рокуэлл родился в Блумингтоне, штат Иллинойс, и был старшим из трех детей в семье. Его отец имел английский и шотландские корни, а мать — немецкие и французские. Оба его родителя были актерами, игравшими в комедиях и водевилях. Рокуэлл учился в двух колледжах, но оба не закончил. Первым колледжем был Хеброн в Льюистоне, штат Мэн. Там Рокуэлл увлекся философией и объявил себя агностиком. Его дальнейшему обучению помешала служба в армии. Джордж Рокуэлл служил летчиком морской авиации. Что интересно, нацист Рокуэлл заявлял, что во время службы в армии не испытывал никакой неприязни к чернокожим американцам.
После армии Рокуэлл поступает в институт Пратта, который находится в Нью-Йорке. Рокуэлл занялся коммерцией и не доучился в институте последний год. Потерпев неудачу в бизнесе он отправился в Сан-Диего. Однако вскоре он отошел от консервативной идеологии и увлекся экстремистскими течениями. Он прочитал книгу Гитлера «Моя борьба», «Протоколы сионских мудрецов», и принял нацистскую точку зрения. Он написал и опубликовал пародию в стиле «Скотного двора» Оруэлла, под названием «Басня о курах и утках», в которой показывал, что Америка в двадцатом веке находится под властью евреев. В 1952 году он стал вплотную работать с антисемитскими и антикоммунистическими группировками. Он вступил в основанную Конде МакГинли группу «Христианская образовательная ассоциация», которая смотрела на коммунизм как на экспансию иудаизма. В марте 1959 года Рокуэлл основал организацию под названием «Всемирный союз свободных национал-социалистов», которая в декабре того же года была переименована в Американскую нацистскую партию. Штаб-квартира партии располагалась в Арлингтоне, Вирджиния. Формирование партии привело к тому, что Рокуэлл вынужден был уйти с военной службы и потерять пенсию. Его партия до середины 60-х годов двадцатого столетия считалось одной из самых политически мощных партий, ориентированных на националистически – сегрегационные идеи. Они (партийцы) пытались всячески противоборствовать борцам ненасильственного сопротивления, однако с «Нацией ислама» у них получился своеобразный симбиоз. Дело в том, что «Американская нацистская партия» равно как и «черные мусульмане» стояли на фундаменте расовой нетерпимости и тем более удивительным кажется тот факт, что белые расисты объединились с черными. Единственной общей линией их политики, на мой взгляд, является отношение к правительству. И, хотя, взгляды этих партий, относительно того, чем же все-таки является правительство Соединенных Штатов Америки разнятся, линия поведения этих организаций совпадала. Определенно общие черты «Нации ислама» и «Американской нацистской партии» лежат и в плоскости вопроса о борцах ненасильственного сопротивления. Они однозначно осуждали их действия с той лишь разницей (очень существенной), что организация Илайджи Мухаммеда считала их «слабовольными», но, тем не менее, чернокожими братьями, партия же Рокуэлла считала борцов ненасильственного сопротивления исключительно «просионистски настроенной черной массой». Упомяну также, что Рокуэлл, первоначально поддерживавший Ку-клукс-клан, впоследствии стал искать другого союзника, считая, что Ку-клукс-клан застыл в прошлом и неспособен эффективно вести борьбу в современных условиях. Именно этим союзником и явилась организация Илайджи Мухаммеда.[44]
1 декабря 1963 года, спустя девять дней убийства Джона Ф. Кеннеди, на встрече в Нью-Йорке Малкольм Икс приписал смерть президента атмосфере ненависти и насилия, созданной белым человеком. Он также заявил: «Цыплята возвращаются к своему насесту. Так как я старый крестьянин, возвращение цыплят к насесту никогда не делало меня грустным; оно заставляло меня радоваться».[45] Некоторые авторы указывали на последнее утверждение, как катализатор разрыва Малкольма с «Нацией Ислама». Верно то, что Илайджа Мухаммед, использовал это специфическое заявление, чтобы запретить Малкольму выступать и заткнуть ему рот. Это и вызвало разрыв между Малкольмом и «черными мусульманами». Диалектический материализм объясняет, что потребность выражается через случайность. Малкольм Икс искал революционную альтернативу в «Нации ислама», и когда он не нашел такой альтернативы, он ушел.
Малкольм Икс уходит из «Нации ислама» и 12 марта 1964 года основывает свою организацию, названную «Мусульманская мечеть». Вскоре он посещает Мекку и познает опыт ортодоксального ислама. Малкольм Икс начинает придавать религии второстепенное значение относительно консолидации чернокожего населения. «Никакая религия никогда не заставит меня забыть условия жизни нашего народа в этой стране». – говорил он – «Никакой бог, никакая религия, ничто не заставит меня забыть об этом, пока это остается, пока с этим не покончено, пока это не устранено. Я хочу ясно дать понять этот пункт». Весной 1964 г. Малкольм Икс совершил ещё один хадж, совместив его с поездкой по Африке с большим количеством встреч с местными лидерами. После разговора с белым послом США в одной из африканских стран, имя которого Малкольм Икс оставил неизвестным, он пришел к выводу, что белые американцы не являются врожденными расистами, а расистскую психологию им внушает политическая, социальная и экономическая атмосфера в стране. В итоге Малкольм Икс перестал определять себя и членов своей организации как сепаратистов на расовой основе. Малкольм Икс основывает Организацию Афроамериканского Единства. Эта организация, в отличие от «черных мусульман» являлась поликонфессиональной. Малкольм объявил о том, что все чернокожие США должны объединиться под флагом этой организации, несмотря на различия относительно веры. Программа была глубоко вдохновлена освободительной борьбой, развернувшейся тогда в Африке. Она содержала ряд интересных положений вроде организации самозащиты против расистских нападений. Это было намного более прогрессивно, чем ненасильственный подход, продвигавшийся некоторыми умеренными черными лидерами, которые фактически оставляли движение беззащитным перед лицом продолжавшихся расистских атак. Однако OAЕ была далека от того, чтобы стать социалистической организацией, и их экономическая политика свелась к мелкобуржуазным идеям черного национализма.
Тем не менее, организация отрицала участие белых американцев в их деятельности. Малкольм Икс объяснял это тем, что прежде чем неграм Америки можно будет искать единства с белым населением, чернокожим людям необходимо добиться единства в своих рядах. Эта идея оставила борьбу против расового угнетения только лишь жертвам расового угнетения. Тогда наиболее продвинутый слой рабочих и студентов симпатизировал борьбе против расового притеснения, но эта политика остановила их от участия в борьбе. Верно, что черный национализм является прямым следствием расистского притеснения, проводимого капитализмом. Тем не менее, он может быть серьезным тормозом для единства угнетаемого черного рабочего класса и их белых товарищей. История Соединенных Штатов полна примеров, которые показывают, как влияние этих мелкобуржуазных движений падает, когда черные рабочие видят возможность бороться вместе с белыми, для достижения каких-то конкретных результатов. Один такой пример — волна забастовок в 1919, когда белые и черные рабочие боен шествовали вместе через черные кварталы Чикаго.
Малкольм Икс полагал черный национализм, его ограниченность, решение расистского притеснения, которое капитализм наложил на черные массы. Он также понял, что гнилая природа капитализма был причиной расистского угнетения: «Невозможно иметь капитализм без расизма», — сказал он однажды на собрании в Гарлеме. В другом случае, когда он говорил об освободительной борьбе в Африке, он заявил следующее: «Нельзя использовать капиталистическую систему, если ты не хищник. Покажите мне капиталиста, я покажу вам кровопийцу». Он пошел даже далее. Следующая цитата показывает, что он двигался к классовой позиции: «Мы живем в эпоху революции, и восстание американского негра — часть восстания против угнетения и колониализма, которое характеризует эту эпоху… Неправильно классифицировать восстание негра как просто расовый конфликт черных против белого, или как чисто американскую проблему. Скорее, мы сегодня видим глобальное восстание угнетенных против угнетателя, порабощенных против эксплуататора».
В последние месяцы своей жизни Малкольм Икс развил свои взгляды, отбросив последние остатки сектантства в своем мышлении. За время прошедшее с момента заключения Макольм Икс кардинально изменил свою точку зрения. Он признал, что борьба за права чернокожих не может вестись без участия белых людей, и эти белые люди, не обязательно должны быть врагами. Малкольм также смог побороть свои предубеждения относительно смешанных браков и признал роль женщин в освободительной борьбе черных. Его взгляды относительно двух крупнейших партий США также видоизменилась. Еще будучи в составе «черных мусульман», на начальном этапе он также, как и остальные члены организации отвергал любую причастность к политике, в конце жизни Малкольм Икс утверждал, что как демократы, так и республиканцы представляют интересы белого правящего класса. Он боролся против черных лидеров, которые пробовали связать движение гражданских прав с Демократами. Он разоблачал «самое прогрессивное» крыло американской буржуазии как худших и наиболее лживых врагов угнетаемых меньшинств в США. Он указал, что Демократы произошли от рабовладельцев, прибывших из Южных штатов США.
Малкольм Икс после разрыва продолжал пускать критические стрелы в адрес «Нации ислама», которая пыталась подорвать то, чего он не смог добиться, будучи членом «черным мусульман», — создать подлинную организацию сопротивления угнетению чернокожих. В глазах американских правящих кругах Малкольм Икс становился очень опасным человеком. Если бы не его трагическая смерть 21 февраля 1965 от руки одного из членов «Нации ислама», Малкольм вполне мог бы, учитывая переосознание им сути борьбы афроамериканцев за свои права, выстроить организацию способную консолидировать чернокожих от Калифорнии до Мэна. Малкольм Икс был подлинным революционером, который к сожалению так и не смог выстроить если не совершенную, то хотя бы относительно прочную систему объединения чернокожих США. Вопреки мнению многих, так называемых марксистских групп США Малкольм Икс никогда не был социалистом, и уж тем более не именовал себя таковым. На основании его высказываний, понятно, что он двигался к антикапиталистческой и антиимпериалистческой позиции, и его первоначально враждебное отношение к социализму изменилось.
Малкольм Икс был человеком, который никогда не боялся выступать против несправедливости, не боясь того, что у него могли появиться и появлялись враги не только среди расистов и «Нации ислама», но и среди правящей элиты США. Даже не смотря на некоторую ограниченность его идей, Малкольм Икс является одним из самых честных и бескомпромиссных борцов за права чернокожего населения Соединенных Штатов Америки.
4.2 Мартин Лютер Кинг и его учение
Согласно тринадцатой поправке к Конституции Соединенных Штатов Америки, которая гласит, что «В Соединенных Штатах или в каком-либо месте, подчиненном их юрисдикции, не должны существовать ни рабство, ни подневольное услужение, кроме случаев, когда это является наказанием за преступление, за которое лицо было надлежащим образом осуждено», рабство было официально отменено.[46] Но так уж устроен человек, в частности «белые американцы» того времени, воспитывавшиеся всю жизнь с осознанием того, что негр – раб, что они не могли сразу поверить в факт свободы своих чернокожих невольников. Впрочем, и сами невольники, ставшие свободными людьми не сразу восприняли свою свободу. Как и в России, во время отмены крепостного права, в США негры на протяжении нескольких поколений считали, что они являются неполноценной нацией. Но ведь это был XIX век, и конечно же, сознание людей было устроено иным образом. Широкое распространение имела и доктрина американской церкви, всячески поддерживающей идею о несовершенстве чернокожих. Но именно церковь, ее заповеди, вероучение и лягут в основу будущего требования прав для афроамериканцев, права, которые им даны так же, как и белому населению.
Мартин Лютер Кинг родился 15 января 1929 года в городе Атланта, штат Джорджия. Первоначально его звали Майкл, но отец изменил его имя. Кинг рос в семье баптистского священника и до определенного времени не ощущал себя неполноценным из-за своего цвета кожи. Впервые он почувствовал себя не таким как все в возрасте пяти лет, когда белый мальчик, с которым он дружил, сказал, что его мама запрещает ему общаться с Мартином только потому, что у него другой цвет кожи.
В возрасте тринадцати лет Кинг поступает в лицей при университете Атланты, в пятнадцать поступает в колледж. Родители хотели, чтобы их сын получил семейную профессию пастора, и Кинг стал священником с дипломом Бостонского университета, где он получил в 1955 г. степень доктора философии. Еще до этого он познакомился в Бостоне с молоденькой студенткой консерватории Кореттой Скотт из Мэриона (Алабама) и летом 1953 г. они поженились. Закончив образование, Кинг с женой приехал в столицу штата Алабама г. Монтгомери и стал пастором баптистской церкви на Декстер-авеню.
В Кроузеровской теологической семинарии, в которой обучался Кинг, выступал с лекциями доктор Мордехай Джонсон. Именно познакомил Кинга с учениями Махатмы Ганди, борца против английской власти в Индии. Его борьба была выражена ненасильственными методами. Это предопределило всю последующую жизнь Кинга. Основываясь на его учениях, и проводил борьбу за гражданские права негров Мартин Лютер Кинг. Свое видение этой борьбы он изложил в книге «Путь к свободе», где были сформулированы «шесть принципов».
В этом контексте необходимо рассказать о методе ненасильственной борьбы, которая принесла свои плоды во время бойкота автобусных линий г. Монтгомери. Итак, первый постулат тактики ненасильственных действий звучит следующим образом. Политика ненасилия это не путь трусов, это сопротивление. Если кто либо использует этот метод потому что боится или не может ответить насилием на насилие, это не есть истинное ненасилие. Ганди понимал, что есть и другая альтернатива: ни один человек или группа людей не должны поступать не по совести, не должны прибегать к насилию даже ради правого дела, так как всегда существует путь ненасилия. В этом принципе Мартин Лютер Кинг дает достаточный ответ той части сепаратистски настроенного черного населения США, обвинявших его в трусости и мягкотелости. В конечном счёте, это путь сильных людей. Это не путь бездейственной пассивности. Фразу «пассивное сопротивление» часто неверно истолковывают, понимая под этим метод «полного бездействия», при котором человек тихо и спокойно мирится со злом. Вот именно это утверждение и является абсолютной неправдой. Сторонник ненасильственного сопротивления пассивен лишь в том смысле, что он не применяет физического насилия по отношению к своим противникам, но его ум и эмоции активны, так как он постоянно ищет возможности, чтобы убедить противника в том, что тот поступает неверно. В этом методе нет активности физической, зато есть громадная духовная активность. Это не пассивное непротивление злу, это активное, но ненасильственное сопротивление злу.
продолжение
--PAGE_BREAK--Второй принцип политики ненасилия говорит, что целью является не уничтожение противника, а цель состоит в том, чтобы завоевать его любовь и уважение. Сторонники этой политики могут выражать свой протест бойкотом или отказом от сотрудничества, но сами эти действия не являются самоцелью, они призваны пробудить чувство стыда у неправой стороны. Истинной целью является искупление и примирение. Создание достойного общества является главной целью, тогда путь насилия не дает ничего кроме боли и горя.
Третий принцип заключается в том, что ненасильственная борьба направлена не против конкретных людей, придерживающихся расистских взглядов, а против зла. Ненасилие борется не с его жертвами, а со злом. Кинг говорил: «Корни вашего конфликта — не в столкновении людей с разным цветом кожи. В основе конфликта — борьба справедливости с несправедливостью, борьба сил света с силами тьмы. И если вам удастся добиться победы, то это будет не только победа 50 тысяч негров, это будет победа сил справедливости и света. Наша цель — уничтожить несправедливость, а не тех белых, которые могут выступать как ее носители».
Четвертая характерная черта данной политики – готовность принимать удары и не отвечать на них.
Пятый принцип политики ненасилия это любовь. Ненасилие исключает не только всякое внешнее физическое насилие, но и внутреннее насилие над духом человека. Сторонник ненасилия не только отказывается убивать своего противника, он отказывается и его ненавидеть. Именно благодаря любви можно остановить насилие, если отвечать ударом на удар ненависть никуда не пропадет, она лишь будет расти в геометрической прогрессии, и тогда пролитая кровь будет пролита напрасно. Говоря о любви, не имеется в виду сентиментальная и нежная привязанность. Было бы нелепо ожидать от угнетенных, что они будут нежно любить своих угнетателей. Здесь имеется в виду любовь как понимание, добрая воля к искуплению. Здесь нам на помощь приходит греческий язык. В нем три разных слова, обозначающих любовь. «Эрос» в учении Платона определяетсякак стремление души в божественное царство. В наши дни этим словом обозначают эстетическую и романтическую любовь. Затем «филия» — душевная близость между друзьями. Это обоюдная привязанность, когда человек любит потому, что сам любим. Когда мы говорим о любви к нашим угнетателям, мы не имеем в виду «эрос» или «филию», мы, подразумеваем третий тип любви, который греки называли «агапе». Агапе означает понимание, добрую волю по отношению ко всем людям, готовность к искуплению. Это любовь всеобъемлющая, бескорыстная и творческая. Она не зависит от поступков того, на кого она направлена. Это любовь Бога в сердце человека.
Агапе очень похожа на альтруизм. Ей не важны личные качества человека, нет разделения на хороших и плохих, нужных и ненужных. Агапе направлена на всех, не разделяя людей. Если человек любит друга за то, что тот к нему хорошо относится, значит, он любит не его самого, а те блага, которые та дружба может дать. Соответственно, лучший способ убедиться, что ваша любовь бескорыстна — любить человека, от которого вы не только не можете ожидать благодарности, но наоборот, лишь враждебности и злобы.
Другой ключевой момент этой любви заключается в том, что человек стремится стать как можно лучше и совершеннее. Самаритянин, который помог еврею, был «добрым» именно потому и откликнулся на чужую нужду. Божественная любовь вечна, она никогда не оскудевает именно потому, что человеку нужна такая любовь. Кинг утверждал, что душа белого человека искажена неверными представлениями, он нуждается в любвинегра. Негры должны любить белых, потому что белым нужна их любовь, только она поможет им избавиться от напряжения и страхов.
Агапе — отнюдь не слабая бездейственная любовь. Это любовь активная. Агапе — любовь призванная создать и сохранить человеческую общность. Это любовь, которая готова пожертвовать многим, чтобы сохранить эту общность. Она не останавливается на полпути, она идёт дальше во имя сохранения общности. Это готовность простить не семь раз, а семьдесят раз по семь ради сохранения этой общности. Отвечая ненавистью на ненависть человек, фактически разрушает свою личность, так как существовать он может только в обществе.
Агапе — это и признание того, что всё в жизни взаимосвязано. Кинг писал: «Все мы — дети единого исторического процесса, и все мы — братья. Принося вред ближнему своему, как бы он к нам ни относился, мы приносим вред и себе. К примеру, белые часто сокращают для негров образование, чтобы лишить негров их прав, но поскольку все люди — братья, то, лишая негритянских детей права на образование, они тем самым наносят вред и себе. Достигается обратный результат. Почему так происходит? Потому, что все люди братья. Причиняя вред мне, вы тем самым причиняете вред себе».
Шестое положение политики ненасилия основывается на уверенности в том, что мировой порядок находится на стороне справедливости. Эта уверенность помогает людям принять страдания, не думая о возмездии. Кинг верил: он один в своей борьбе, за ним вся вселенная. «Среди участников движения есть люди, которые с трудом могут поверить в Бога в каждом из нас, но даже они убеждены, что существует вселенская созидательная сила. Неважно, в какой форме она существует, будь то подсознание, безличный Брахман или Личность с огромными возможностями и беспредельной любовью, но эта созидательная сила есть, и она преображает разрозненные элементы реальности в гармоничное целое».[47]
Таковы эти шесть принципов, руководствуясь которыми негры Монтгомери сумели победить сегрегацию в сердцах белого большинства города. Я уже посвятил отдельную главу борьбе черных в Монтгомери, но мне хотелось бы выделить еще некоторые детали, показывающие как жизнь в Монтгомери, так и борьбу чернокожих при участии пастора Кинга. В своей книге «У меня есть мечта», Мартин Лютер Кинг приводит пример типичного для того времени обращения с чернокожими гражданами Монтгомери. Он пишет об Иеримии Ривзе, он был ударником из негритянского джаза, его арестовали, когда ему было 16 лет, по обвинению в изнасиловании белой женщины. Признание у него вырвали прибегнув к насилию, потом, на протяжении семи лет он отрицал искренность своего признания. НАСПЦН (национальная организация содействующая прогрессу цветного населения) наняла адвокатов и увеличила сумму гонорара защитникам Ривза. Местный суд признал его виновным и приговорил к смерти. Приговор был утвержден разными инстанциями в судах Алабамы. Затем дело дважды направлялось в Верховный суд Соединенных Штатов. В первый раз Верховный суд отменил приговор и направил дело на вторичное рассмотрение в Верховный суд штата. Во второй раз Верховный суд Соединенных Штатов согласился слушать дело, но затем отказался, тем самым оставив в силе первое решение алабамского суда. После того как была отклонена последняя апелляция к губернатору, полицейские власти сдержали обещание. 28 марта 1958 г. Ривз был казнен на электрическом стуле. К этому следует добавить, что на протяжении того времени, пока Ривз находился в заключении, ожидая приговора, несколько белых в Алабаме были обвинены в насилии, но пострадавшими были негритянские девушки. Обвиняемые редко арестовывались, а если их и арестовывали, то вскоре освобождали по решению Большого жюри. Ни один из них не предстал перед судом. Не без основания негры на Юге стали бояться суда и не доверять справедливости белых. Монтгомери считался тихим южным городом, но мир здесь был достигнут ценой рабства.
Победа над сегрегацией в Монтгомери имела и свои последствия. В 1957 в Атланте, куда прибыл Кинг создается Конференция южного христианского руководства (КЮХР, англ. SCLC). Мартин Лютер Кинг становится ее первым председателем. Когда Кинг вновь вернулся в Монтгомери, настроение здесь было мрачное. По требованию городских властей автобусная компания полностью приостановила пассажирское сообщение. Выходило, что Совет белых граждан и ку-клукс-клан отняли у негров плоды их трудной победы. Борьба за равные права вступала в новый этап, причем вести ее предстояло не ради расширения уже захваченного плацдарма, а ради возвращения завоеваний, потерянных в самый последний миг. Продолжавшийся целый год автобусный бойкот окончательно закончился только 28 января. И тут не обошлось без инцидента, на сей раз уже последнего. Ночью 27 января на порог жилища Кинга был подложен сверток с динамитом, но он не взорвался. На следующий день было арестовано пятеро белых мужчин. Ни один из них впоследствии не был осужден, но теракты тотчас прекратились.
Тем временем совет общины баптистской церкви на Декстер-авеню решил, что Кингу необходим отдых, и проголосовал за выделение пастору и его семейству 2500 долларов на поездку за границу. Правление МАУ добавило еще 1000 долларов. Мартин и Коретта решили потратить эти деньги на визит в Золотой Берег, который вскоре должен был объявить свою независимость. 3 марта Кинги прилетели в Нью-Йорк, где присоединились к составу американской делегации, включавшей Ралфа Банчи, А. Филипа Рэндолфа и Эдема Клейтона Пауэлла. Официальным представителем правительства США являлся вице-президент Никсон, однако премьер-министр молодого государства Кваме Нкрума пригласил также лидеров негритянского движения Америки. Путешествие, занявшее двое суток из-за остановок в Лиссабоне и в Монровии, оказалось очень приятным.
Мартин и Коретта до этого никогда не выезжали за пределы Соединенных Штатов. Им очень понравилось очарование старинного Лиссабона, по которому в качестве добровольного гида их провел Эдем Пауэлл. В аэропорту Монровии их встречал Ромео Хортон — выпускник Морхаусского колледжа, который в тот момент был президентом Банка Либерии. Однако самое важное и интересное началось тогда, когда они прилетели в Аккру. Их определили в гостевой дом колледжа Агимота вместе с одним английским семейством и сразу же повезли на церемонию провозглашения независимости. Вечером 5 марта пятидесятитысячная толпа собралась на стадионе для игры в поло. Ровно в полночь, с последним ударом часов Нкрума, облаченный в яркий африканский наряд, встал со своего места и произнес: «Битва закончена. Гана — наша любимая страна, навеки свободна». Британский колониальный флаг был медленно спущен, и вместо него взвился вверх национальный стяг Ганы. Толпа разразилась громкими криками: «Свобода! Свобода! Гана свободна! Гана свободна!» Для Мартина и Коретты эти мгновения имели особое значение. Они переживали торжественный момент освобождения той земли, откуда их предки были похищены и вывезены в качестве рабов. И в течение всех дней торжеств и отдыха они были счастливы постоянно находиться среди свободных чернокожих людей, которые взяли бразды правления своей жизнью в собственные руки. Кинги были в курсе той ненасильственной политики «позитивного действия», с помощью которой Нкрума привел свою страну к независимости. Во время неофициального завтрака премьер-министр рассказал им о том, с какой радостью он узнал новости о борьбе негров в Монтгомери. Мартина, в свою очередь, вдохновила эта встреча с Нкрумой; она укрепила его веру в то, что именно ему предназначено стать вождем собственного народа.[48]
По дороге домой они проехали через всю Нигерию, затем посетили Рим, Женеву, Париж и Лондон. В Нью-Йорк они прилетели 25 марта. Мартин задержался здесь, чтобы переговорить с председателем НАСПЦН Роем Уилкинсом и А. Филипом Рэндолфом.
Три негритянских лидера договорились вновь встретиться 5 апреля. Встреча состоялась в здании Столичной баптистской церкви в Вашингтоне, округ Колумбия. В ней приняли участие свыше семидесяти человек. В течение последующих шести недель все эти люди работали не покладая рук. Рой Уилкинс, самый консервативный из трех лидеров, разработал программу действий, а правление НАСПЦН одобрило выделение большей части необходимых финансовых средств. Таким образом, началась подготовка «Похода за свободу».
Под руководством преподобного Томаса Килгора в качестве национального директора проекта и Ралфа Эйбернети в качестве его заместителя на Юге специальные организаторы Байард Растин и Элла Бейкер немедленно приступили к работе. Утром 17 мая около 37 тыс. демонстрантов со всех концов страны собрались у Мемориала Линкольна. В большинстве своем это были простые негры — члены церковных общин. Но среди них можно было встретить и настоящих звезд, таких, как Джеки Робинсон, Сидни Пуатье, Гарри Белафонте, Сэмми Дейвис-младший, а также около трех тысяч белых граждан.
Митинг начался в полдень. С речами выступили А. Филип Рэндолф, Мордехайя Джонсон, Рой Уилкинс и Эдем Пауэлл. Затем пели хор Университета имени Говарда, хор Филадельфийского общества дружбы рас и Махалиа Джексон. Было уже 3 часа пополудни, когда Рэндолф объявил выступление Мартина Лютера Кинга. Толпа приветствовала его громкими криками, но как только зазвучал его густой баритон, наступила мертвая тишина. «Дайте нам право баллотироваться, и мы не будем больше умолять федеральное правительство в законодательном порядке запретить суды Линча… Дайте нам право баллотироваться, и мы превратим бесчинствующие, кровожадные толпы обездоленных людей в союзы законопослушных граждан, работающих на благо общества. Дайте нам право баллотироваться, и мы заполним залы наших законодательных собраний людьми доброй воли! Дайте нам право баллотироваться, и вы получите народных судей, любящих милосердие. Дайте нам право баллотироваться, и мы спокойно, в соответствии с законами проведем в жизнь постановление Верховного суда от 17 мая 1954 года». Слушая его речь, похожую на проповедь, люди, воспитанные в молитвенных залах негритянских церквей, быстро уловили ритм и всякий раз хором подхватывали рефрен «Дайте нам право баллотироваться!» Затем, когда эта часть выступления завершилась, они хором прокричали: «Аминь!» В следующей части речи Кинг изменил слог и стилистику и выступил с резкой критикой в адрес администрации Эйзенхауэра за то, что она «слишком уж молчалива и безучастна» Конгрессу США досталось за его «чрезмерную косность и лицемерие». Он обвинил умеренных белых политиков, которые исповедуют принципы «квазилиберализма, позволяющего им с равной симпатией относиться к обеим противоборствующим сторонам расового конфликта». Он призвал четче организовать руководство деятельностью как белых либералов-южан, так и самого негритянского движения на Юге. Он рассказал о кампании протеста в Монтгомери и о том, как удалось противостоять белому террору. «Мы не должны ожесточаться, — сказал он. — Если мы позволим себе упиваться ненавистью, новый порядок ничем не будет отличаться от старого образа жизни… Мы должны бороться против ненависти силой любви, против физического насилия — крепостью духа». Он призвал участников марша сохранять силу духа, столь необходимую в борьбе за гражданские права.[49]
По всем статьям это была взвешенная речь умеренного политика о законных целях и методах борьбы. Право голосовать и избираться — что может быть менее спорным? Но идея крестового похода за гражданскими правами, которую Кинг выдвинул от имени КЮХР, означала, что он отнюдь не намерен ограничиваться, подобно руководству НАСПЦН, исключительно областью избирательных прав. Это свидетельствовало о его зрелом отношении к реальной власти, о том, что он понимал ее специфику. Мартин Лютер Кинг никогда не выдвигал требования «власти черных». Но именно такова была его конечная цель. Он мечтал дать темнокожим людям политический контроль над их собственной судьбой. Лозунг «Власть черным!» появился на свет еще через семь лет.
Организация первого марша стала важной вехой в американской истории. Во время его проведения Мартин Лютер Кинг впервые выступил с речью в качестве деятеля национального масштаба. Вполне логично, что тогда же он был награжден специальной наградой НАСПЦН — медалью Спрингарна за вклад в дело улучшения межрасовых отношений. Кинг мог сильно расходиться с Роем Уилкинсом и всей НАСПЦН во взглядах на стратегию и тактику борьбы, но он взял за правило никогда не доводить дело до раскола сил, работающих на достижение расового равноправия. Он считался с мнением Уилкинса и других консервативных деятелей и всегда стремился заручиться их поддержкой.
Среди множества наград, которые посыпались на Кинга в этот период, были ежегодная премия Фонда религии и труда, которую он разделил с сенатором Гербертом Леманном и преподобным Джоном Лафаргом, докторская степень и почетные звания Чикагской семинарии, Университета им. Говарда и колледжа Морхаус.
Вскоре после марша Мартин Кинг и Ралф Эйбернети получили двухчасовую аудиенцию у вице-президента Никсона. Они настойчиво просили его рассмотреть предложения, выдвинутые ранее от имени руководства КЮХР. Главным результатом этой беседы стало состоявшееся 23 июня следующего года обсуждение расовой проблемы в Белом доме, в котором приняли участие Кинг, Рэндолф, Уилкинс и Лестер Б. Грейнджер из Национальной городской лиги. Однако документ из девяти пунктов, подготовленный этой группой, никакого заметного влияния на политику президентской администрации не оказал.
продолжение
--PAGE_BREAK--Год, прошедший между этими двумя официальными встречами на высшем уровне, оказался беден на события, связанные с движением за равные права. За это время Мартин Кинг выступил публично свыше двухсот раз; кроме того, он продолжал выполнять обязанности пастора церкви на Декстер-авеню, главы МАУ и председателя КЮХР. В сентябре Мартин Кинг второй раз стал отцом.
В этот же период при содействии своего друга Лоренса Реддика Кингу удалось выкроить время для книги об автобусном бойкоте в Монтгомери. Параллельно Реддик работал над биографией Кинга. К февралю рукопись книги о бойкоте, названной «Шаг к свободе», оказалась у издателя. Работа же над биографией «Крестоносец без насилия» продолжалась в течение всего 1958 года с небольшими перерывами.
Обе книги наглядно показывают, что приверженность Мартина Кинга ненасилию, несмотря ни на что, только усиливалась. В 1958 году Кинг вошел в Товарищество по расовому примирению, которое проповедовало ненасильственные методы борьбы.
20 сентября 1959 года на Кинга снова совершено покушение, во время представления своей первой книги, Кинг был ранен чернокожей женщиной Изоллой Карри в грудь. Долгое время Кингу пришлось лечиться. В феврале следующего года он посещает Индию. В Индии, Кинг предлагает странам, ведущим гонку вооружений, прекратить ее и предлагает правительству Индии инициировать остановку процесса вооружения собственным примером. По мнению Кинга, это полностью соответствовало идеалам Ганди.
Когда Кинги вернулись из Индии, чернокожая Америка находилась в состоянии беспокойного брожения. Прошло почти пять лет со дня отмены Верховным судом сегрегации в школах. Были приняты и другие постановления, призванные сделать негров равноправными гражданами. Прогресс был очевиден. Тем более что во многих местах цветным не пришлось отвоевывать в борьбе свои гражданские права. В большинстве городов расовые перегородки были убраны без всякого шума. Но десегрегация еще не означала объединения людей разных рас. Грубый экстремизм ку-клукс-клана остался в прошлом, но внимательное изучение американской жизни и нравов выявляло очень мало следов реальной интеграции. В списках ведущих организаций, отстаивавших принципы равенства, в офисах движений «Американцы за демократическое действие» или «Союз борьбы за американские гражданские свободы» можно было увидеть очень мало темнокожих людей. В любой «интегрированной» школе училась в лучшем случае небольшая показательная группа негритянских детишек, часто отвергаемых их белыми однокашниками. Белая Америка еще только изучала свое заболевание, которое подчинило себе души многих белых людей.
Во время Второй Мировой Войны положение негров, хотя они на равных с белыми участвовали в боевых действиях, почти не улучшилось. Не принес решительных успехов и бойкот в Монтгомери. Акт о гражданских правах от 1957 года также в очень малой степени способствовал обеспечению равенства. Однако каждое из этих событий представляло собой шаг вперед; в совокупности они служили гарантией будущих улучшений. Стремление негров добиться всей полноты гражданских прав не встречало понимания у белых. Чернокожие казались им ненасытными. Белые ссылались на улучшения в положении черных и заявляли, что у негров «дела никогда не обстояли столь хорошо». Но стоит ли удивляться, что негры, понимая, сколь многого они еще лишены, готовы были требовать себе равных прав, не обращая особого внимания на неудобства, которые их требования причиняют белым.
Такова была ситуация в 1959 году. Не прошло и недели со дня проведения 18 апреля второго Марша молодежи за совместное школьное обучение, как в Попларвилле, штат Миссисипи, линчевали Мэка Паркера. Негритянская общественность потребовала от властей, чтобы убийцы были наказаны. Однако в этом хоре уже слышались новые нотки, свидетельствующие о воинствующем радикализме черных. Лидер молодой организации «Нация ислама» Илайджа Мухаммед и его более одаренный и темпераментный помощник, прозванный «самым сердитым человеком Америки» Малкольм Литтл, более известный как Малкольм Икс, в пух и прах разносили учение Кинга о ненасильственном сопротивлении, клеймя его тем, что пропагандирует ненасилие перед лицом «голубоглазых дьяволов». В округе Монро, штат Северная Каролина, руководитель местного отделения НАСПЦН Роберт Уильямс создал вооруженный негритянский отряд, противостоящий Ку-клукс-клану и полиции. «Бойкот автобусов в Монтгомери, — писал он, — был крупной победой американской демократии, но он не может служить руководством к действию во всякой ситуации. Будь у Паркера револьвер, он сумел бы постоять за себя».
Ответ Мартина Лютера Кинга не заставил себя долго ждать: «Борьба негров за гражданские права, — признал в это время Мартин Лютер Кинг, — достигла стадии глубокого кризиса… Полная общественная интеграция может стать очень далекой или вообще нереальной целью… Нации может быть жестко навязан такой вариант, при котором интеграция сведется к сплошной показухе на долгие годы вперед. Такой компромисс однажды уже был реализован в 1878 году, но негры больше не примут его. Сегодня они, скорее, возьмутся за оружие, как это сделал Роберт Уильямс. Когда негр использует силу в целях самозащиты, он не лишается общественной поддержки. Возможно, она даже усиливается в связи с проявленными им мужеством и чувством самоуважения… Как бы негр ни вел себя, его борьба не будет свободна от насилия, инициируемого его врагами. Но если он сам начнет искать силовые решения, он не может победить… Организованные массы, выходящие на демонстрацию, обладают большей силой воздействия, чем пистолеты в руках кучки отчаянных людей. Наши враги предпочли бы иметь дело с маленькой вооруженной группой, а не с огромной безоружной, но решительно настроенной массой людей. Ганди советовал своим соратникам в борьбе против британцев «никогда не давать им передышки». Мы обладаем мощным оружием. Это — голоса, ноги и тела сплоченного, убежденного народа, который без остановки движется к справедливой цели. Куда более великие тираны, чем южане-расисты, были подавлены и разгромлены таким образом. Мы еще толком ею не воспользовались, этой формой борьбы, и было бы трагедией отвергнуть ее с презрением только потому, что мы не смогли разглядеть ее силы».[50]
Кинг также повлиял на студенчество. Повсюду на Юге студенты-демонстранты носили с собой отпечатанную в типографии памятку: «Помни учения Иисуса Христа, Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга. Помни, что ты должен любить людей и избегать насилия». Многие изучали книгу Кинга «Поход за свободой». Участники протеста видели в Мартине Лютере Кинге прежде всего своего символического лидера. Они читали листовки и брошюры, выпущенные КЗРР, например «Как действовать без насилия»; популярна была книга Ричарда Грегга «Сила без насилия», но имя Мартина Лютера Кинга имело для них совершенно особое значение. Темнокожие студенты часто спрашивали друг друга; «Как ты думаешь, что бы в такой ситуации сделал Мартин Лютер Кинг?» Даже те, кто считал, что их собственные взгляды отличаются от воззрений Кинга, постоянно упоминали его. Они говорили: «Никуда не деться от того факта, что Кинг уникален. Быть может, он не самый лучший из всех возможных вариантов лидера, но он — настоящий вождь». Каким бы ни был Кинг, он сделался символом, и это стало главным. Он был повсеместно признан вождем.[51]
Устанавливать связи со студентами в Атланте Кингу помогали два очень энергичных человека. Джеймс Лоусон три года проведший в Индии в качестве миссионера, был студентом теологического факультата в Вандербилте (его отчислили за участие в сидячих демонстрациях). Он помог установить тесный контакт между Кингом и учащейся молодежью. Более резкий, нежели Кинг, он был близок юной аудитории и многим казался наиболее вероятным кандидатом в руководители негритянской организации. Однако личная жизнь Лоусона сложилась так, что он не только не стал одним из руководителей, но и вообще вышел из движения протеста. После исключения из Университета Вандербилта он учился в Бостонском университете, а затем стал пастором методистской церкви в Шелбивилле, штат Теннесси. Другим потенциальным лидером был Чарльз Джонс — весьма незаурядный и очень мужественный студенческий вожак из маленького Колледжа Шарлотт. Он смело противостоял полицейскому насилию в Рок-Хилле, штат Южная Каролина, потом некоторое время работал секретарем молодежного отдела ТПРП, принимал участие в автомобильных демонстрациях и, в конце концов, предпочел стать уполномоченным федерального правительства в Вашингтоне. Сидячие студенческие демонстрации выдвинули немало таких личностей, которые впоследствии проявили себя совершенно непредсказуемым образом.
Мартин Лютер Кинг не питал никаких иллюзий насчет бесконечной терпимости негров. Тактикой ненасилия он вовсе не хотел замедлить движение к свободе, но лишь хотел сделать его управляемым. Одновременно он предупреждал белых о необходимости ускорить темпы перемен или же в противном случае быть готовыми принять нелегкие последствия своей медлительности. Он считал, использование вооруженной силы ради установления справедливости возможно, но только тогда, когда нельзя достичь ее ненасильственными методами. Его идеализм был замешан на нибурианском прагматизме, не свойственном ни Толстому, ни Ганди. Мало кто лучше него осознавал готовность угнетенных прибегать к насилию, но он также понимал, что эту готовность лучше всего сохранять на самый крайний, трагический случай, ибо массовое насилие, черное или белое, непременно порождает хаос.
В одной из забастовок вместе со студентами арестовали и Кинга. Помочь Кингу выйти из тюрьмы смог сенатор Джон Кеннеди. Этот очевидно пропагандистский шаг подарил ему симпатии огромного количества чернокожих американцев. В марте 1961 г. была создана президентская Комиссия по обеспечению равных возможностей при найме на работу. Был издан новый указ о запрещении дискриминации в вооруженных силах.
Весной 1961 года начались «рейды за свободу». Их суть была в том, что активисты ненасильственного движения! Ехали на сегрегированных автобусах дальнего следствия, посещая при этом места «для белых», и наблюдая выполнение законов о десегрегации. Рейды были мирными, но расистам было все равно. Было зафиксировано много случаев избиения участников акции, при том что среди них были и белые и межрасовые пары. Но все активисты действовали согласно учению Кинга, никто не сопротивлялся побоям, хотя многие были госпитализированы. Мартин Лютер Кинг проводил в церкви Ральфа Эйбернети массовый митинг, посвященный участникам рейда свободы. В баптистскую церковь битком набилось более 1200 чернокожих; были там и белые граждане. Кипя от гнева, но внешне сохраняя невозмутимость, Кинг заявил: «Вся полнота ответственности за ужасные события, происходившие в Алабаме в течение минувшей недели, ложится на губернатора штата». Он говорил о беззаконном насилии, творившемся в Эннистоне и Бирмингеме, а также об избиении, происходившем за день до того в самом Монтгомери. Разговор об этих событиях он завершил своей любимой аксиомой: «Закон не может заставить человека полюбить меня, но он может удержать его от желания меня линчевать». В то самое время, когда Кинг произносил свою речь, грузовики с белыми мужчинами из сельской местности съезжались в Монтгомери и направлялись к церкви. Вскоре она оказалась в кольце многотысячной толпы. В церковь полетели бутылки и булыжники. Посыпались стекла. Один человек был ранен осколками. «Давайте возьмемся за руки и будем петь», — предложил доктор Кинг. Участники рейда, стоявшие на алтарном подиуме, затянули «Мы победим». Прихожане подхватили гимн. А снаружи федеральные судебные исполнители принялись метать в озверевшую толпу гранаты со слезоточивым газом. Однако прошло еще несколько часов, прежде чем губернатор Пэттерсон под сильным нажимом из Вашингтона отдал приказ применить для разгона толпы национальную гвардию. Таким образом, люди, собравшиеся в церкви, находились в осаде в течение всей этой ночи. Внутри было тесно, душно и жарко, но никто не жаловался. Кинг, Эйбернети и члены SCLC ходили по церкви и подбадривали уставших людей.
Рейды продолжались в течение всего лета. Список арестованных их участников пополнялся известными, уважаемыми именами: среди них были Стоукли Кармайкл, Ралф Эйбернети, Уйатт Ти Уокер, А. Д. Кинг, Уильям Слоун Коффин — капеллан Йельского университета, теолог Роберт Макафи Браун, Джеймс М. Лоусон, Джеймс Фармер, священник епископальной церкви Малколм Бойд. Их усилия не были тщетными. Они сумели изменить общественное мнение. С 1 ноября междугородние автобусы, пересекающие границы штатов, были обязаны иметь на бортах надпись: «Места в этом транспортном средстве занимаются вне зависимости от расовой принадлежности, цвета кожи, вероисповедания или страны происхождения». Вокзалы, обслуживавшие эти автобусы, также развесили аналогичные объявления, а на следующий год эта надпись была напечатана на билетах для автобусов дальнего следования.
В 1962 году Кинг прибыл в Олбани. Движение за права негров восприняло это с восторгом. Были организованы бойкот автобусных линий и магазинов, который не привел к успешному результату. Мартин Лютер Кинг в свою очередь продолжал публичную деятельность. Еще в феврале 1961 года Кинг публикует в журнале «Nation» первую из серии статей, которые впоследствии станут ежегодными «отчетами». В них Кинг давал оценку внутренней политике США и руководству президента. В своих статьях Кинг достаточно критично оценивает лояльного, можно даже сказать сопереживающего афроамериканцам президента Д. Ф. Кеннеди. Кинг критикует его за непоследовательность решений и за не самый сильный характер, который не позволял президенту проводить в жизнь реформы, во многом из-за сопротивления расистски настроенных губернаторов южных штатов. «Президент предложил десятилетний план полета человека па Луну, — пишет он. — Но у нас еще нет ни одного плана, который предусматривал бы избрание негра в законодательное собрание штата Алабама».[52] Кинг также вел еженедельные колонки в целом ряде негритянских газет и раздел пасторских советов в ежемесячном журнале «Эбени», своеобразном негритянском аналоге журнала «Лайф».
В феврале Кинга и Эйбернетти признали виновными в нарушении общественного порядка и суд Олбани постановил выплатить штраф в 178 долларов или отработать 45 дней на общественных работах. Кинг и Эйбернети решили отработать незаслуженный срок.
Неприкрытая истина заключается в том, что негритянская община всегда и повсюду встречает непримиримого врага в лице белого расиста вне зависимости от конкретного содержания своих действий: стремится ли она к отмене сегрегации за буфетными стойками или в общественном транспорте, добивается ли она реализации первой поправки к Конституции или же устраивает крестный ход, стремится ли она покончить с дискриминацией в школах или же требует избирательных прав. Совершенно не важно, что именно мы хотим, если эти наши желания как-то связаны с расширением наших гражданских прав, с самоуважением, с человеческим достоинством и подразумевают перемены в «южном образе жизни». В этом случае у негра почти нет никаких шансов получить одобрение, согласие или же просто терпимое отношение со стороны белого Юга, поддерживающего сегрегацию.
В конце декабря 1962 года лидеры «КЮХР» во главе с Кингом выбрали для демонстраций город Бирмингем в штате Алабама, известный как самый «сегрегационный» город в Америке. Был разработан специальный «проект К», основанный на ошибках Олбани. Движение, по словам Кинга нуждалось в организации, он также заявил, что ведет подготовку «самой трудной из когда-либо проводившихся им кампаний». Это оказалось очень символично, так как в 1963 году исполнилось сто лет с момента официальной отмены рабства в США. Вечером 3 апреля Мартин Лютер Кинг выступил на митинге, на который пришло около 500 человек. «Мы отправились на поиски свободы, — провозгласил он, — и никто не сможет остановить нас. Мы намерены превратить Бирмингем в центр антирасистской деятельности для всей страны. Я приехал сюда и останусь здесь до тех пор, пока мы не добьемся хоть каких-то успехов. Вы становитесь участниками очень серьезной акции, преследующей цель снести расовые барьеры в Бирмингеме — в этом на сегодняшний день самом сегрегированном из больших городов Соединенных Штатов».[53] Бирмингем в штате Алабама, известен как самый «сегрегационный» город в Америке.
На следующий, нарушив распоряжение властей города на запрет демонстраций Кинг и Эйбернетти устроили шествие и были арестованы. Чернокожие граждане Бирмингема были готовы вступить в схватку с агрессивно настроенной полицией, но бунт был предотвращен.