Истина – это адекватное отражение в знании практически осваиваемой познающим субъектом действительности.
Диалектико-материалистическая концепция истины базировалась на принципах активного отражения действительности, признания объективности истины, а также на раскрытии механизмов процесса постижения истины. Всякая истина, коль она является отражением объективного (т.е. существующего независимо от человека) мира, включает в себя содержание, которое не зависит от человека и человечестваю По форме наши знания субъективны, они представляют собой продукт познавательной деятельности, человеческой активности. По содержанию же истины объективны: это содержание суть отраженная реальность, а сама эта реальность не зависит от человека. Поэтому всякая истина представляет собой объективную истину.
Один из важнейших принципов диалектического понимания истины предполагает ее конкретность. Конкретность означает такое свойство истины, которое основано на знании реальных связей и закономерностей объекта, учете условий, места, времени, в которых сформулированы истины.
Если принцип объективности характеризует истину со стороны ее содержания, то механизмы процесса достижения объективной истины передаются через диалектику абсолютной и относительной истины.
Относительная истина – это 1) неполное, неточное знание, соответствующее определенному уровню развития общества, который обусловливает способы получения этого знания; 2) знания, зависящие от определенных условий, места и времени их получения.
Абсолютная истина – это 1) полное, исчерпывающее знание о бесконечном мире как целом; 2) знания, которые не могут быть опровергнуты в будущем.
Абсолютная истина может иметь два значения. В первом случае имеется в виду завершенное знание о мире в целом или об отдельных его областях, которое никогда недостижимо в силу ограниченных возможностей человека и бесконечности многообразного, постоянно изменяющегося мира. На каждом этапе развития познания мы все больше приближаемся к этой истине. В этом смысле можно говорить о неограниченности познания по своей природе и возможностям.
Во втором случае речь идет о знании, в принципе неопровержимом ни при каких условиях, которое может обогащаться и углубляться, но остается истинным и на последующих этапах познания. Примером такого рода могут служить утверждения: «Движение – это всякое изменение вообще» или «Общество –специфическая часть природы».
В процессе познания абсолютная и относительная истина находятся в тесной взаимосвязи: абсолютная складывается из относительных истин, в свою очередь, относительная истина содержит крупицы абсолютного, неопровержимого знания. Таким образом, относительная и абсолютная истины с разных сторон характеризуют одно и то же знание.
Абсолютизация относительной истины приводит к релятивизму, который ставит под сомнение либо достоверность результатов процесса познания (скептицизм), либо саму возможность получения объективно истинного знания (агностицизм).
Релятивисты преувеличивают, гиперболизируют роль относительной истины, утверждая, что абсолютной истины не существует. Релятивистский подход к пониманию истины вполне объясним. История развития человечества показывает, что на каждом этапе познавательной деятельности складывается впечатление, что наконец-то человек достиг совершенного знания в той или иной области. Однако проходит время и это казалось бы, совершенное знание устаревает с новыми достижениями науки. Каждая новая теория в той или иной мере опровергает старую. Каждый раз обнаруживается. Что ранее достигнутая истина не является абсолютной. Но если рост знания, как отмечает Поппер, не позволяет зафиксировать истину, раз нет возможности доказать истинность или, наоборот, ложность знания, то следует признать это знание правдоподобным, гипотетическим.
Релятивизм приводит к тому, что становится проблематичным отграничение науки от философии, обыденного знания, религиозных верований, политических, моральных и эстетических воззрения. С чем, конечно же, трудно согласиться.
Под агностицизмом в отечественной философии нередко понимают крайний релятивизм, отрицающий саму возможность познания объективного мира. Такое понимание агностицизма, в принципе не вызывает возражений. Однако в этом случае правомерен вопрос: Можно ли относить к агностикам в этом понимании агностицизма, таких философов, как, например, Юм и Кант.
Прежде всего, ни Юм ни Кант никогда не утверждали того, что окружающий человека мир непознаваем в принципе. Каждый из них обращал внимание на ограниченные возможности познания. «Природа, - пишет Юм, - держит нас на почтительном расстоянии от своих тайн и предоставляет нам лишь знание немногих поверхностных качеств объектов, скрывая от нас те силы и принципы, от которых всецело зависят действия объектов». Знание об окружающем нас мире возможно, говорит тем самым Юм. Но это знание поверхностное, не сущностное, не глубинное. Оно ограничено не только возможностями чувственного познания, опыта, но и возможностями мысли. По словам Юма, его философия «стремится дать нам представления о несовершенствах и узких пределах человеческого познания».
Кант согласен с Юмом в том, что результатом процесса познания является «внешнее» знание, знание явления, а не сущности. «Вещи в себе» остаются в принципе непостижимыми для человека. Какими эти вещи являются на самом деле, «каковы они могут быть сами по себе, - пишет Кант, - мы ничего не знаем, а знаем только их явления, т.е. представления, которые они в нас производят, действуя на наши чувства». С его точки зрения, Вислу того, что мир разделен на доступные знанию «явления» (феномены) и непознаваемые «вещи в себе» (ноумены), теоретическое познание имеет определенные пределы, которые никогда не преодолеваются. Поэтому он и считал одной из основных задач философии критику достоверности познания, установления его границ и пределов.
Таким образом, Кант и Юм скорее были не агностиками, а скептиками, которые, осознав трудности обнаружения сущности, стали сомневаться в возможности ее постижения.
В понимании соотношения абсолютной и относительной истины встречается и другая крайняя точка зрения: преувеличение значения абсолютной истины и отрыв ее от относительной истины. Это – так называемый догматизм, который всегда связан с косностью и стереотипностью мышления, с личной или коллективной заинтересованностью сохранить неизменными те или иные взгляды, идеологические установки, нормы морали и права, теоретические положения.
В рамках проблемы понимания истины существует необходимость разграничения таких понятий, как достоверное и недостоверное знание, истина, ложь и заблуждение.
Результаты, полученные в процессе научного познания, нередко оценивают как достоверные или недостоверные (вероятностные, гипотетические). При этом знание считается достоверным, если оно логически достаточно обосновано и не вызывает сомнений, или подтверждается эмпирически, экспериментальными или фактическими данными. Достоверное знание – это объективно истинное знание. Так, суждение «великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин родился в 1799 году» является достоверным, что подтверждается документально. Достоверным является и суждение «Сократ смертен», логически следующее из суждений «Все люди смертны» и «Сократ – человек».
Вероятностным или гипотетическим знанием признается знание, недостаточно обоснованное логически или пока еще не подтвержденное практикой. Такое знание вызывает определенные сомнения и всегда требует дополнительной аргументации.
Вероятностным мы считаем знание о том, что кроме Земли в нашей Вселенной есть планеты, где существует какая-либо форма жизни. Вероятностным будет считаться и суждение «Большинство студентов нашего факультета хотят быть экономистами», полученное как обобщение результатов опроса, проведенного лишь в нескольких группах этого факультета.
Особый тип знания, которое нельзя оценить с точки зрения достоверности или недостоверности, представляют собой знания о неизвестном, которые находят свое выражение чаще всего в виде проблем (в философии это проблемы жизни и смерти, свободы и необходимости и др.).
Специфическим гносеологическим феноменом является заблуждение. Если ложь – это намеренное искажение действительности, вполне осознанная попытка выдать неверное знание за верное или наоборот, то заблуждение является непреднамеренным искажением знания. Заблуждение – это ошибка. Можно сказать, что заблуждение – это неистинное знание, которое принимается за истинное, или наоборот. Например, в философии и науке многие годы истинной признавалась геоцентрическая, а не гелиоцентрическая система строения мира. Аналогичные примеры есть в физике, математике и других науках.
Причины заблуждений разнохарактерны. Они могут быть психологическими (личностные установки, стереотипы), логическими (неосознаваемые нарушения правил вывода), гносеологическими (сложившиеся субъективные представления о познаваемом объекте, односторонность и фрагментарность знаний), социокультурными (ориентация на идеологию или общественное мнение и т.п.) и др.
Таким образом, в личностных качествах человека и в определенных условиях бытия таится разгадка заблуждения, которое может увести в сторону от истинного знания и способствовать формированию научных предрассудков, но может стать и стимулом разработки истинных теорий, позитивным фактором развития науки. В поисках истины, которая глубоко скрыта в сущности явлений, никогда нельзя исключать возможность ошибки, возможность заблуждения, поэтому, значимость этого феномена не стоит ни преувеличивать, ни преуменьшать.
Критерием истины, согласно теории соответствия, является общественная практика, которая имеет следующие характерные черты:
1) она непосредственным образом связана с процессом познания, обусловливает его развитие и во многом предопределяет полноту и достоверность получаемых при этом результатов;
2) практика абсолютна (никакого другого критерия истины человечество не выработало), относительна (в силу своей исторической ограниченности не может подтвердить все знание, которым располагает данное общество) и универсальна (охватывает все формы деятельности и опыт всех предыдущих и нынешних поколений людей);
3) она имеет субъективную (активно-сознательная деятельность человека) и объективную (преобразуемый объект) стороны;
4) практика соединяет в себе чувственное, абстрактное (всеобщее) и непосредственную действительность.
У Маркса практика понимается в широком смысле, как целенаправленная чувственно-предметная деятельность людей, ориентированная на преобразование мира и человека.
Такое понимание практики как всеобщего критерия истины не исключает того, что в отдельных областях теоретического познания могут быть использованы свои частные критерии истины. Так, например, для естественно-научного познания характерны такие виды практики, как эксперимент и наблюдение; науки, занимающиеся проблемами искусства, предпочитают обращаться к общекультурным, эстетическим и этическим критериям; для общественных наук свойственно обращение к социальной практике; для таких наук, как математика или логика, которые являются предельно абстрактными науками, где непосредственная практическая проверка теории невозможна, основными критериями истины служат «приложимость» теории (успешное ее использование в других науках, технике или производстве) и формально-логические критерии (полнота теории, ее непротиворечивость, интерсубъективность и др.).
Таким образом, практика – уникальный процесс, который обеспечивает контроль за истинностью наших знаний. В практике решается вопрос соотношения знания и реальности. К самой практике необходим исторический подход, ибо всякая практика представляет собой жизнь общества в различных его измерениях в определенных исторических условиях, а значит и практику как критерий истины необходимо рассматривать исторически. Это означает, что практика представляет собой единство абсолютного и относительного. Момент абсолютности практики означает, что именно этот критерий позволяет установить объективную истинность знания, его соответствие реальности. Относительность практики как критерия истины выступает тогда, когда мы рассматриваем отдельный отрезок исторического развития в соответствии с достигнутым уровнем праткической деятельности людей.
Концепции истины. Наиболее известной концепцией истины является классическая концепция соответствия (корреспонденции) знания действительности, или классическая теория истины, идущая от Платона, Аристотеля, а затем разрабатываемая Гегелем, Фейербахом, Марксом и др. Для этой концепции истины характерна уверенность в том, что человек в состоянии осуществить адекватное воспроизведение действительности в форме знания. Позже в марксистском подходе понимание истины как соответствия знания действительности было дополнено указанием на роль практики в этом процессе. Итак, истина – это соответствие наших знаний объективной действительности, которое устанавливается общественно-исторической практикой.
При всей простоте и очевидности классическая концепция истины впоследствии столкнулась с немалыми трудностями. Ее сторонники исходили из того, что, во-первых, действительность, которая является предметом познания, не зависит ни от субъекта, ни от условий среды; во-вторых, мысли, знание могут быть легко приведены в однозначное соответствие с действительностью; в-третьих, имеется интуитивно ясный критерий, позволяющий установить, соответствует ли знание реальности; в-четвертых, истина непротиворечива. Все эти постулаты нуждались в критическом переосмыслении. Оказалось, что реальность не дана, а задана субъекту в зависимости от его культуры, уровня знаний, чувственного восприятия и абстрактного мышления. Далее, соответствие знаний реальности не является простым, однозначным и зеркальным копированием реальности. Это соответствие включает целый ряд соглашений. Язык, знание в действительности не похожи на копию мира. Проблема постановки критерия истины также вызывала затруднения, ибо приводила к парадоксу бесконечного регресса: для доказательства истинности утверждения необходимо принять некоторый критерий истины; однако сам этот критерий должен быть доказан на основе другого критерия истины и т.д.
Эти трудности привели к двоякого рода реакции: 1) попыткам совершенствования классической концепции истины; 2) критическому пересмотру классической концепции и замене ее другими.
Совершенствование классической концепции истины.Попытки совершенствования классической концепции истины привели, во-первых, к формированию диалектико-материалистической концепции истины, во-вторых, к семантическому определению истины польским логиком и математиком Альфредом Тарским (1902–1984).
Диалектико-материалистическая концепция истины базировалась на принципах активного отражения действительности, признания объективности истины, а также на раскрытии механизмов процесса постижения истины. Признавать объективную истину значит признавать, что мир существует независимо от нас, объективно и что наше знание способно адекватно, то есть верно, отразить мир. Один из важнейших принципов диалектического понимания истины предполагает ее конкретность. Конкретность означает такое свойство истины, которое основано на знании реальных связей и закономерностей объекта, учете условий, места, времени, в которых сформулированы истины.
Одной из попыток совершенствования классической концепции истины является семантическое определение истины, данное польским логиком А. Тарским (1902–1984). Цель данного подхода заключается не в опровержении классической концепции истины, а в ее совершенствовании, рационализации.
Альтернативные подходы. В философии существуют также попытки критического пересмотра классической концепции истины, дополнения или замены ее некоторыми альтернативными подходами.
Когерентная концепция (от лат. когеренс – находящийся в связи) считает знание истинным в том случае, если оно внутренне самосогласованно, логически непротиворечиво.
Когерентная концепция истины предполагает связность, согласованность, системность и единство знания. Под когерентностью здесь понимается взаимосоответствие содержания суждений в некоторой системе рассуждения, представляющего многозвенную логическую конструкцию. Естественно, что здесь главную роль играют логические критерии истины (например, непротиворечивость суждений). Большой вклад в развитие когерентной теории истины внесли Лейбниц, Спиноза, Гегель, современные философы Гемпель и Нейрат. Последний, например, полагал, что единства знаний можно достичь, опираясь на «унифицированный язык науки”.
Отто Нейрат (1882-1945) – австрийский философ, социолог и экономист. Один из организаторов Венского кружка. Его философские идеи содержат элементы материализма и логического позитивизма. Нейрат – один из авторов и руководителей «Международной энциклопедии унифицированной науки”.
Конвенциональная теория истины исходит из того, что научные теории и используемые в них понятия не являются отражением объективной реальности, а есть лишь результат соглашения (конвенции) между людьми. Одним из наиболее известных представителей этой теории является Пуанкаре.
С его точки зрения, наличие различных, нередко альтернативных теорий в той или иной области научного знания (например, евклидовой и неевклидовой геометрий в математике) дает основания для сомнений в истинности каждой из них. Отсюда он сделал вывод о том, что каждая из этих геометрий является условной, что «…одна геометрия не может быть более истинна, чем другая; она может быть только более удобна” (Пуанкаре А. Наука и гипотеза. – М., 1904. – С.60-61). Поэтому, утверждал Пуанкаре, научные законы следует считать такими же условностями, символами.
Жюль Анри Пуанкаре (1854-1912) – французский математик и методолог науки, непосредственный предшественник интуиционизма, автор классических работ в области топологии, теории функций и математической физики. Создатель теории конвенционализма. Объективная истина для него существует, но она является лишь целью, которая абсолютна недостижима. Наиболее известная работа на русском языке: «О науке”.
Прагматическая концепция (от греч. прагма – дело, действие) исходит из функционального понимания истины, ее эффективности и полезности для достижения целей субъекта. Берет свое начало в философии Древнего Китая и античной философии. Ее ведущая идея – идея практической ценности истины. И в этом смысле эта теория совпадает с марксистской теорией, где критерием истинности также считается практика. Однако, в прагматизме понятие практики охватывает не весь социальный опыт человечества, а конкретные виды практической деятельности с ее результатами. Философы-прагматики (Ч. Пирс, У. Джемс, Д. Дьюи и др.). считают теории и понятия лишь инструментами или планами предстоящей деятельности, значение которых можно оценить с точки зрения их «работоспособности”, с точки зрения практических результатов. Поэтому истина определяется здесь как полезность в деле достижения желаемой цели.
Прагматический подход к пониманию истины акцентирует внимание на социальной значимости истины, на ее коммуникативности и признании обществом. В нем обнаруживается стремление учесть интересы и возможности познающего субъекта, обращая внимание не столько на содержательные моменты знания, сколько на его методологически-инструментальную значимость и эффективность.
Ни одна из рассмотренных концепций не может считаться единственно верной. Каждая из них выражает свой подход к пониманию истины, акцентируя внимание на том или ином ее аспекте. Эти концепции вполне могут рассматриваться во взаимодействии, поскольку они по своей сути не отрицают друг друга, и представляют в своей совокупности богатый инструментарий гносеологического и логико-методологического анализа истинности знания, дают возможность сочетать эмпирические, предметно-практические и социокультурные ее критерии.