Сегодня мы продолжим тему “Теория прав собственности” применительно к сложным объектам. Сложные объекты бывают двух родов:
сложные объекты по видам своего использования (например, уже рассмотренный ранее цилиндр собственности); сложные объекты по видам своей организации (например, предприятия). Среди объектов с более, чем одним использованием можно выделить три типа. Во-первых, это объекты с комплементарным использованием. Скажем, некто владеет большим участком земли во Франции, на котором расположены замок и парк в 50 га. Возможное использование примыкающего к замку парка многочисленными туристами будет комплементарным по отношению к использованию замка хозяином.
Во-вторых, это объекты с конфликтующим использованием. Это не те конфликтующие использования, которые перетягивают права собственности на один и тот же вид полезности объекта, а конфликтующее использование, приведенное в модели курильщика в книге Эггертсона, когда тюремная камера одна, воздух для сокамерников общий, но один желает курить сигареты, а другой - дышать свежим воздухом. Это явно конфликтующее использование, хотя физический объект один и тот же.
В-третьих, это объекты с разного рода использованиями, создающими экстерналии (классический пример экстернального эффекта - распугивание овец тяжелыми бомбардировщиками). В любом случае речь идет о некоторых наборах физических объектов, у которых есть разное использование, и это отражается в различных наборах прав собственности.
Кластеры физических объектов собственности и соответствующих им прав и титулов собственности различаются, как: кластеры собственности государства, или кластеры общественной собственности; кластеры собственности предприятия; кластеры собственности семейного хозяйства. Перечисленные кластеры являются кластерами и физических объектов, и прав собственности. Иногда в один кластер входят физические объекты с совершенно однородным правом собственности. Чаще всего это бывает в семье. Вы редко используете некие отличающиеся от вашей личной безусловной полной частной собственности варианты. Пример кластера форм собственности: в СССР можно было брать в аренду пылесос, холодильник и другие предметы длительного пользования.
Конечно, говоря о сложных объектах собственности, мы в первую очередь будем заниматься различными типами производственных фирм. Они - наиболее интересный объект изучения для экономистов не только потому, что именно с ними связана основная экономическая динамика, но и потому, что именно в фирмах кластеры объектов собственности и титулов собственности наиболее диверсифицированы. Больше всего проблем возникает именно на уровне фирм.
На уровне семейных хозяйств кластеры собственности начинают развиваться по мере того, как возникает потребительский кредит. С его появлением форма потребительского кластера усложняется - в семейное хозяйство входят некоторые взаимоотношения с банком, который дает кредит, магазином, который условно под этот кредит передал определенный товар (чаще всего автомобиль или дом), и т.д.
Государство - объект более сложный, поскольку там существует усложненная реализация своего права собственности (о нем мы будем говорить позже).
ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ФИРМА
Фирма – это организация, которая приобретает факторы или услуги факторов производства (коими могут быть рабочие, экскаватор, капитал, интеллектуальная собственность) и организует их трансформацию в некоторые торгуемые товары и услуги, т.е. в те товары и услуги, которые фирма не потребляет сама, а реализует (не обязательно – продает!) другим экономическим агентам. Таким образом, фирма работает в три этапа:
собирает полезные эффекты факторов производства (труд, капитал, материальные активы, природные факторы производства) в комбинацию, которая выражается в виде агрегированной производственной функции; трансформирует эту комбинацию в определенный набор благ, который полезен кому-то вне фирмы (обязательное условие!); реализует эти блага, услуги, товары другим экономическим агентам (семьям, другим предприятиям, государству). Классическая микроэкономическая теория рассматривает две базисные организации – фирму (firm) и семейное хозяйство (household). Семейное хозяйство выступает как поставщик факторных услуг (труда и капитала) и как потребитель благ во всех простейших макро- и микроэкономических построениях. Мы, конечно, должны говорить о фирме в ее более-менее классическом виде. Те определения, которые были введены, очень широкие. Под них подпадает и благотворительная организация, и стройбат. В рамках дилеммы “фирма – семейное хозяйство” стройбат - явно не семейное хозяйство ни по человеческим отношениям, ни по исходному определению. В отличие от семейного хозяйства, которое нацелено на результат внутренний, на то, чтобы служить ячейкой потребления, фирма нацелена на результат внешний. Иначе говоря, фирма – ячейка производства, а семейное хозяйство – ячейка потребления.
Как вообще возникает фирма? Фирму характеризуют три параметра:
способ привлечения трудовых благ (работников); способ приобретения капитальных благ; состав и специфика материальных активов. 1. Способ привлечения трудовых благ (работников).
Пусть некто А имеет определенные экономические связи. У него есть контракты и сети контрактов: B, C, D, E, F. Контракты E, F – рыночные, или аукционные типы контрактов, которые каждый раз совершаются на открытом рынке. Назовем этих партнеров En и Fn, потому что из общего числа потенциальных контрагентов n мы случайным образом в результате рыночного взаимодействия выбираем контрагента E (первого, второго, третьего и четвертого) и F (первого, второго, третьего и четвертого). Это могут быть, например, контракты на поставку кирпича или скрепок. Скрепки, в принципе, одинаковые для всех фирм, и поставщики скрепок одинаковые для всех фирм. Трудно представить, что какая-то фирма предложит настолько адаптированную к нашему производству скрепку, что мы выберем именно ее в качестве поставщика. Это рыночные контракты. Они заключаются на поставку неспецифических товаров и услуг, хотя большинство фирм заключает такие контракты даже с поставкой целого ряда услуг (скажем, в простых случаях это могут быть бухгалтерские услуги).
Контракты C и D у нас реализованы. Это, скажем, поставка станков и поставка услуги охранника. Конечно, желательно, чтобы те, кто поставляет вам станки, были бы в курсе общей технологии вашего производства, а охранник работал бы с вами уже достаточно долго и знал ваши привычки, возможные риски. Тогда на этой базе возникают реляционные контракты с выделенными партнерами.
Наконец, рассмотрим ситуация с работником B, которого мы нанимаем. Мы его можем нанять по типу рыночного контракта. Из истории известна масса случаев, когда люди выходили на рынок и выкликали, что, например, им нужен плотник на 2 дня. Начинался торг, и таким образом происходил найм. В XIX в. в России так нанимали строительных рабочих, бурлаков. Т.е. подобный метод найма работника годился для однородного труда с относительно низкими рисками потерь вследствие его неадекватного исполнения. Это тип рыночного контракта. Он анонимный, ибо совершенно неважно, кого ты наймешь – ведь ты нанимаешь на короткий срок на конкретную отдельную операцию.
Это может быть и реляционный контракт (найм того же охранника). Масса мелких частных предприятий именно так, заключая реляционный контракт, нанимает бухгалтера, платя ему за совершенно определенные операции.
Что касается постоянного трудового контракта, то его мы заключаем с ответственными работниками, в производительности которых мы заинтересованы, но не только. Подобным образом мы нанимаем также работников, которыми хотим распоряжаться более свободно, чем это возможно в рамках одноразового рыночного контракта. Именно с постоянными трудовыми контрактами связано возникновение фирмы как таковой. Ведь задачи фирмы могут измениться, и нам необходимо обеспечить себе большую гибкость в отношении использования работника, большую уверенность в результатах его труда. Поэтому мы будем отбирать работника с таким расчетом, чтобы он мог выполнить не одну конкретную операцию, а целый ряд операций, чтобы он мог в дальнейшем совершенствоваться (мы собираемся этому способствовать). Т.е. мы рассчитываем, что в перспективе он станет постоянным работником нашей фирмы. В результате, мы экономим массу трансакционных издержек. Ведь нанимая работника на год-два, мы получаем на него остаточные права, получаем возможность распоряжаться его трудовыми усилиями так, как нам удобно. Т.е. у нас резко возрастает объем остаточных прав по сравнению и с рыночной сделкой, и со сделкой реляционной.
Если эти сделки регулировать четко определенными контрактами, то здесь возникает имплицитный контракт, который и образует фирму. Сотрудники фирмы рассуждают так: “Мы работаем в данном фирме не потому, что связаны с ней контрактом, а потому, что связываем с ней свою жизнь, успехи, доходы. Мы желаем расти и развиваться внутри нее, и у нас здесь есть перспектива. У нас с ней есть имплицитный контракт: мы надеемся на фирму, а она – на нас. Мы заинтересованы в том, чтобы фирма богатела, потому что каждый из нас, ее сотрудников, от этого получает либо прирост зарплаты, либо продвижение по службе, либо просто уверенность, что у него по-прежнему будет работа (что его не уволят).
2. Способ приобретения капитальных благ.
Фирма может приобретать капитальные блага на рыночной основе, на основе реляционных контрактных отношений и на основе привлечения новых собственников. Рассмотрим все эти случаи.
а) Фирма приобретает капитал на анонимном открытом рынке, распространяя облигации. Но когда мы продаем некие титулы, некие обязательства, тогда мы, приобретая облигации, имеем рыночный способ приобретения капитальных благ.
б) Реляционный способ приобретения капитальных благ - отношения с банком. Просто так вам в банке денег никогда не дадут. На вас посмотрят, предложат предъявить какие-либо гарантии, изучат ваше экономическое положение, т.е. войдут с вами в некие отношения, и далее вы будете торговаться в рамках этих отношений, а не на рынке. И вы не можете ни с того ни с сего взять и поменять банк (банк будет о вас кое-что знать).
в) Приобретения капитальных благ способом привлечения новых собственников. В данном случае вы считаете наиболее выгодным для себя не заключать контракт с собственником финансовых ресурсов, по которому вы отдаете ему фиксированную сумму, а пригласить его в долю, предложить ему разделить с вами риск и остаточный доход (residual income). Это выпуск голосующих акций, это приглашение в товарищество некоего нового члена со своим капиталом, это как раз тот способ формирования собственного капитала, который и образует фирму, наряду с привлечением работников по долгосрочным контрактам.
3. Состав и специфика материальных активов.
Как правило, вам выгодно иметь свой собственный уникальный или обладающий высокой спецификой актив. Затраты на эти активы образуют основную часть употребления капитальных благ и, соответственно, реализуются в материальном капитале фирмы (фирма не может состоять лишь из финансовых активов и людей, если только это не финансовая или консалтинговая фирма). В зависимости от специфики материальных активов выбирается тот или иной тип фирмы.
Классическая форма фирмы имеет два ограничения.
Первое. Фирма действует на рынке в рыночных условиях, поэтому она никогда не получает свои факторы производства безвозмездно. Она может их получить только двумя способами:
или приобретя в собственность, или взяв во временное пользование. Второе. Фирма действует на рынке, и этот рынок конкурентный. Следовательно, для нее внешним образом заданы цены на те факторы, которые она привлекает, и на ту продукцию, которую она поставляет на рынок. Фирма может, конечно, сама назначить цену на произведенный ею стул или автомобиль, но совсем необязательно, что по этой цене ей удастся их продать. Она просто будет вынуждена ориентироваться на платежеспособный спрос, формируемый десятками или сотнями других фирм.
На основании общей характеристики фирмы невозможно сформулировать ее внешнюю цель, а введя два вышеназванных ограничения это уже сделать можно. Таковой целью является максимизация прибыли (чистого валового дохода), задаваемой несколькими параметрами. Конкуренция требует от фирмы работать на предельной изокванте, следуя по наиболее эффективному пути использования имеющихся ресурсов. И фирма пытается извлечь максимальный чистый доход, чтобы хозяева фирмы могли его либо инвестировать, либо потребить. Других способов выживания, кроме извлечения максимального чистого дохода, у коммерческой фирмы нет. Его извлечение возможно в двух вариантах: или это извлечение дохода прямо сейчас; или это извлечение дохода в некотором отсроченном периоде (в т.ч. постоянное извлечение дохода за вычетом отчислений на капитализацию фирмы, ибо ее владелец рассматривает также возможность ее будущей продажи). В любом случае мы говорим о прибыли in short-run or in long-run (в краткосрочном или долгосрочном периоде).
Такая классическая бизнес-фирма, разумеется, не охватывает всего пространства действующих в экономике форм организаций, но в рыночной экономике она доминирует.
Критерии эффективности фирмы
1) Аллокативная эффективность. Она связана с тем, что фирма пытается двигаться (см. нижеприведенный график) либо сверху, либо снизу к некоторому оптимуму - к точке пересечения со спросом, которая задана ситуацией на рынке.
В этой ситуации монопольная фиксация высокой цены представляет собой вычет из аллокативной эффективности. Отсюда возникает тот круг классических проблем, которые рассматривает теория организованных рынков, да и макроэкономика в целом. Постепенно двигаясь к аллокативной эффективности, фирма преодолевает проблемы монополизированности рынков и их сегментации, например, национальные границы или зафиксированную государством слишком низкую цену - price-selling на какой-то товар (скажем: не продавать хлеб дороже 13 коп.).
2) Х-эффективность. В середине 1960-ых гг. экономист Харви Лейбенстейн (Harvey Leibenstein), выдвинул принесшее ему известность понятие Х-эффективности. Это иной ряд эффективностей по сравнению с аллокативной эффективностью (с движением к точке А на графике). К этому времени уже были сформированы основные направления общеевропейского рынка, существовал и общеамериканский рынок. Лейбенстейн, обобщив количественные данные и расчеты по эффективности вхождения в общие рынки как европейских, так и латиноамериканских стран, получил удивительные результаты. И в том, и в другом случае, а также в ряде случаев, когда он оценивал возможность ликвидации неких монопольных эффектов, запас эффективности (или общая эффективность) фирмы составлял 0,1 - 2,5 %. Т.е. он был ничтожен как для фирмы, так и для национальных хозяйств. Если верить этим данным, в середине 1960-ых гг. латиноамериканские и европейские фирмы находились предельно близко к точке А (см. статью Х.Лейбенстейна “Аллокативная эффективность по сравнению с Х-эффективностью” в сборнике статей “Теория фирмы”, СПб, 1995).
Однако всякому экономисту было ясно, что даже на фоне развитого капитализма 1960-ых гг. резерв эффективности применительно к абсолютному оптимуму не мог составлять меньше 1 %. Значит, что-то было не так. Лейбенстейн выдвинул теорию, согласно которой есть другое измерение эффективности. Оно не описывается в терминах аллокативной эффективности, предполагающей полную информацию. Наоборот, оно базируется на том, что у нас нет полной информации, контракты не полны, а неэффективность использования ресурсов возникает не на внешнем рынке, а именно внутри фирм, которые их просто не пускают на какие-то рынки.
В реальности это означает, что фирмы работают не на предельной изокванте, а ниже, и их движение должно быть вертикальным. Для достижения эффективности (оптимального использования ресурсов) западным фирмам того времени не хватало 25-35 %. Это движение от нижней изокванты к верхней, описывающей оптимальное использование ресурсов, и составляет тот базис, тот запас эффективности, который есть у фирм. Центральным моментом Х-эффективности, по мнению Лейбенстейна, является искусство менеджеров, их опытность, что справедливо, но скорее относится к технологии производства. Однако, наряду с Х-неэффективностью, связанной с недостаточностью опыта менеджеров в комбинации тех или иных ресурсов, есть гораздо более широкий круг Х-неэффективностей, который опирается на недостаточные стимулы к эффективному комбинированию факторов производства, имеющихся у фирмы.
Какими вообще факторами производства располагает фирма, и как она их будет комбинировать? Существуют определенные наборы факторов производства, которые надо каким-то образом оптимизировать:
L1 … n - набор трудовых ресурсов (от простого кладовщика до высших менеджеров);
M1 … m - набор материальных факторов;
K1 … i - набор капитальных услуг;
N1 … c - набор природных (натуральных) факторов.
Q = (L1…n , M1…m , K1…i , N1…c) - производственная функция, значение которой надо оптимизировать.
n, m, i, c - конечные величины, потому что у нас есть наборы благ и услуг определенного рода, которые явно конечны.
Каковы некоторые особенности этих благ и услуг? Однородны ли они по форме, по своему вкладу? Труд, материальные и натуральные факторы явно неоднородны. А капитал несколько отличается от других факторов. Заемный и собственный капиталы явно неоднородны: один надо отдавать, другой – нет; одним можно рисковать больше, другим - меньше. В цивилизованной экономике заемный капитал - зона большего риска. Там на заемщика не “наедут”, к стенке не поставят, но судиться с ним будут хоть целый год. А в нашей экономике риск кредитора зависит от уровня его контроля над заемщиком. Если тот может сбежать, тогда заемный капитал будет зоной большего риска. Если вы занимаете у частного лица, то вам, наверное, страшновато рисковать его деньгами, однако это будет зависеть от ваших с ним отношений. Если вы – С. Мавроди и заняли у трудового населения, то его можно “кинуть”; если же вы – представитель трудового населения, то вам лучше не “кидать” большого человека, у которого вы заняли деньги. Неплатежи в нашей экономике рождены подобного же рода ситуацией.
Т.е. все факторные наборы различны. В факторном наборе капитала различают капитал собственный, который представлен обычными и привилегированными акциями, и капитал заемный, который представлен облигациями и займами. Облигации торгуются на организованном рынке, займы по определенной ставке процента берутся у кредитующих организаций. Факторные наборы L, M и N конечны, но их очень много (для крупного предприятия их число может превысить 100, 200). И все эти факторы надо каким-то образом соединить.
Все, что я далее буду излагать, можно прочесть в работах Майкла Дженсена (Michael C. Jensen) и Вильяма Меклинга (William H. Mecling), а также Майкла Дженсена и Юджина Ф. Фама (Eugene F.Fama), которые занимались теорией фирмы в конце 1970-ых - начале 1980-ых гг. и фактически создали теорию классификации прав собственности внутри фирмы, сравнительной эффективности кластеров собственности и т.д.
В 1979 г. Дженсен и Меклинг в работе “Права собственности и производственная функция”, стремясь адаптировать производственную функцию не только к проблеме аллокативной эффективности, но также к проблеме Х-эффективности, предложили ее расширить, введя еще два фактора. По их мнению, она выглядит, как:
Здесь R – поправка на систему прав собственности, свойственных именно данному обществу. Например, это запрещение/разрешение на частную собственность на землю, запрещение/разрешение акционерных обществ, запрещение занимать с процентами (такое запрещение действует в странах ислама, поэтому займы с процентом приняли там форму участия в собственности в качестве младших собственников или форму комиссионных за сделку). Эта поправка исключает определенные комбинации факторов производства.
Скажем, в России сегодня невозможно соединить землю и материальные ресурсы наиболее эффективным образом, ибо определенный вид использования земли в нашей стране исключен. Запрещение частной собственности на землю касается прежде всего не аграриев, а городского населения, предприятий. Предприятие, не имеющее прав на землю, на которой оно стоит, нельзя рассматривать, как цельный объект собственности. Именно поэтому большинство западных инвесторов отказывается инвестировать в подобные предприятия – ведь у них нет гарантий, что в один прекрасный момент муниципалитет или регион не сгонят их оттуда под предлогом, что земля федеральная. Инвестиций в наши предприятия явно меньше, чем могло бы быть, так как риск любого долгосрочного инвестирования выше. Другая проблема, возникающая в этой связи, – невозможность для заводов продать излишнюю землю. Наши заводы занимают огромные территории (в частности, в центре Москвы), но совершенно не заинтересованы от них избавиться, ибо земля не их, и продать ее они не могут. Обычно на этих территориях расположены склады. А будь у нас иные законы, рациональные собственники их давным-давно вывели бы оттуда, землю продали бы, и там стояли бы магазины, небоскребы и пр.
С – это организация прав собственности внутри фирмы. Отличие С от R в том, что R задает рамки, в которых, по требованию государства, должны действовать все фирмы, а С – это набор, который внутри этих рамок выбрали хозяева данной фирмы. Они сами выбрали форму своей организации в виде открытого или закрытого акционерного общества, индивидуального частного предприятия, благотворительного фонда либо еще чего-то. С представляет собой комбинацию прав собственности внутри пространства, ограниченного R. Иными словами, используется определенного рода форма, чтобы оптимально построить факторы производства, которыми фирма располагает.
Эггертсон рассматривает форму влияния R на С и, соответственно, на все остальные комбинации производственных факторов на примере марксистской революции в Эфиопии (1975) и последующей коллективизации и вывода части земель из хозяйственного оборота. Но более показателен пример нашей коллективизации. Рассмотрим, что произошло с производственной функцией наших сельскохозяйственных предприятий из-за коллективизации земли, образования колхозов, запрещения крупной собственности и использования наемного труда. К отрицательным результатам коллективизации следует отнести невозможность ряда эффективных комбинаций факторов. В частности, в силу запрещения наемного труда как эксплуататорского по своей сути стала невозможной оптимальная для сельского хозяйства форма привлечения сезонных рабочих. Правда, позже она восстановилась в виде вывоза горожан в колхозы на уборку урожая. Но были и позитивные результаты коллективизации. Это, например, создание больших агрофирм (птицефабрик), которые комбинируют производственные факторы в крупных масштабах. Они возникли в конце 1950-ых – в 1960-ых гг., когда появилась возможность вложить некоторый капитал в сельскохозяйственное производство.
Фирма представляет собой, с одной стороны, набор факторов, а с другой - некую совокупность контрактов, и С может трактоваться, как связка контрактов. Поэтому Х-эффективность и Х-неэффективность фирмы задаются не только и не столько эффективностью менеджеров, как считал Лейбенстейн, а в первую очередь традиционным для институциональной экономики фактором – неполнотой контрактов, информационными издержками и связанными с этим специфическими формами трансакционных издержек для предприятия. К последним относятся агентские издержки, которые обусловлены делегированием определенного рода прав принципалом подчиненному или нанятому им агенту при сохранении принципалом своей целевой функции.
Если принципал просто передает права агенту, не следя за своей целевой функцией, никаких агентских издержек не возникает. Так, при феодализме в отсутствие рынка у принципала был явный избыток прав, и он готов был частью этих прав поделиться в обмен на лояльность, преданность агента (он не мог съесть двух баранов, поэтому одного отдавал сатрапам; не мог спать со всеми женщинами в округе, поэтому распределял право первой ночи между своими баронами; и т.д.), но он не был заинтересован в сохранении своей целевой функции - у него ее просто не было. А рыночная экономика порождает агентские издержки, потому что у принципала больше нет излишков, ибо он может их продать, и ему приходится сохранять свою целевую функцию. И проблема агентских издержек становится центральной для определения эффективности той или иной формы экономической организации.
Вообще в условиях рыночной экономики эффективность конкретной фирмы определяется внешними обстоятельствами. Коль скоро есть рынок, есть и необходимость работать на внешнего потребителя – ведь если у фирмы ничего не купят, она разорится. Но речь не об этом, а о том, насколько управленческие решения и их эффективность внутри фирмы контролируются и определяются извне рынком. В этой связи Дженсен выделяет два типа фирм - закрытые и открытые.
Закрытые фирмы – это “внутри” определяемые фирмы. К ним он относит:
proprietorship - индивидуальное частное предприятие с неограниченной ответственностью, за результаты деятельности которого владелец (например, содержатель кабачка или магазина) отвечает всем своим имуществом; partnership - товарищество; closed corporation - закрытую корпорацию. Открытые фирмы – это “внешне” определяемые фирмы. Они очень сильно ориентируются в оценке своей внутренней эффективности на других, т.е. жестко завязаны на рыночную оценку. К ним Дженсен относит:
open corporation - открытую корпорацию; mutual – общество, основанное на взаимности, которое характерно прежде всего для сферы финансов (например, фонды взаимного страхования, сберкассы в Европе, общества взаимного кредита), но в США встречаются и в нефинансовой сфере (например, клубы по интересам, ведущие широкую экономическую деятельность); к ним можно отнести также кондоминиумы; non-profit organization – некоммерческую организацию; political firm - политическую фирму (государственное или муниципальное предприятие). II. ЗАКРЫТЫЕ ФОРМЫ ОРГАНИЗАЦИИ БИЗНЕСА (proprietorship, partnership, closed corporation)
Proprietorship – индивидуальное частное предприятие (ИЧП)
Индивидуальное предпринимательство без образования юридического лица позволяет человеку индивидуальным образом наняться к такому предпринимателю, заключив с ним контракт, что дает, в частности, возможность избежать социальных отчислений. В России индивидуальное предпринимательство без образования юридического лица встречается в разных формах очень часто, скажем, в строительных работах, в торговле. Иногда так организованы консультативные услуги. Очевидно, что подобная форма организации пригодна лишь для небольшого предприятия. Преимущество ИЧП в отсутствии проблемы агентских издержек первого уровня, ибо собственник этого предприятия является и главным decision-maker (лицом, принимающим решения).
Вообще агентские издержки бывают двух уровней. Агентские издержки первого уровня – это агентские издержки, возникающие в отношениях собственник-менеджер ACM. Агентские издержки второго уровня - это агентские издержки в иерархии организации АСЕ, касающиеся наемных работников (здесь есть некоторая цепочка). Эти издержки связаны с проблемой, которая в литературе называется “диффузия и контроль”. В случае, когда контроль простирается не только на мелких работников, но и на отношения собственник-менеджер, собственник-decision-maker, возникают проблемы, которых нет в индивидуальном частном предприятии.
Ограничения, присущие ИЧП
В литературе выделяется два типа этих ограничений: “проблема горизонта” и “проблема диверсификации”.
Проблема горизонта. В каждой фирме каждому человеку свойствен определенный конфликт между типом потребления (функцией потребления Y(X)) и некой производственной функцией F(Z). И каждый человек должен решить для себя проблему, как увязать функцию потребления (функцию получения дохода) и тип потребления (тип получения дохода) между собой. Здесь возможны три вполне законных способа поведения:
у наемника Y(Х) будет определяться Х, где Х - его заработная плата; у собственника, имеющего пакет акций компании, Х – вероятность получения гарантированного или ожидаемого дивиденда, некоторого дохода D1…n, где n - количество акций, которыми он владеет; у владельца собственной фирмы Х фактически совпадает с F(Z), т.е. у него функция потребления будет непосредственно связываться (или непосредственно конфликтовать, если хотите) с тем доходом, которым он в данный момент располагает; причем это будет касаться не только прибыли, но и всех фондов его предприятия. Таким образом, функция потребления Y(Х) бывает разной. Она может быть отложенной (кто-то копит деньги, чтобы раз в год съездить на Канарские острова, а кто-то - чтобы дать внукам образование). Х может быть равен прибыли или Z - всему имуществу владельца. А если собственник - человек очень умный, то у него X будет равен прибыли за вычетом амортизационных отчислений и отчислений в резервный фонд.
Скажем, такой человек - владелец такси, - сделав все эти отчисления, оставшуюся часть прибыли использует в свое удовольствие. Наверное, только так и имеет смысл себя вести. Но, в принципе, никто не запретит ему в какой-то момент использовать всю прибыль. С экономической точки зрения, это будет неразумно. Однако если он решил, что с него хватит возить клиентов, что лучше он покрасит машину и поедет к теще в Тернополь, если он предпочел отдых труду - это его святое право. Это закон экономического равновесия, которому мы все молимся и который мы все соблюдаем. Наконец, он может потребить вообще весь свой производственный потенциал и закрыть свое дело. Т.е. налицо определенный потенциальный конфликт между типом потребления и имеющимся доходом, что, как правило, будет ограничивать инвестиционные возможности ИЧП.
Кроме того, владелец ИЧП в значительной степени ограничен горизонтом собственных возможностей (в первую очередь, возможностей жить и работать), что также лимитирует инвестиции. Если у пятидесятилетнего владельца ИЧП возникает необходимость или возможность инвестировать в производство 25 % своих ресурсов в течение ближайших 5 лет, что позволит ему через 25 лет вдвое расширить собственный бизнес, будет ли он это делать? Однозначного ответа здесь нет, потому что человек руководствуется не одной только экономической логикой. Если у него есть наследники, которые, как он надеется, переймут его бизнес, он может на это пойти. Тем не менее, очевидно, что очень многие откажутся делать такого рода инвестиции, ибо их жизненный горизонт уже близок, и они хотели бы оптимизировать свой доход в то время, когда они еще живы. Именно поэтому значительная часть ИЧП имеет горизонт, совпадающий с горизонтом активной жизни их владельцев, а затем они передают свое дело кому-то.
Если новый владелец - близкий родственник прежнего, часть дела может быть реализована в долг: старый владелец выходит на пенсию, которую ему выплачивает преемник. Например, в США передача бизнеса на таких условиях очень часто встречается у мелких фермеров или владельцев лавок. Обычно фермер работает до 55-60 лет (в зависимости от своего желания), после чего передает ферму старшему сыну, зятю или еще какому-нибудь родственнику, и тот ему постоянно выплачивает определенную заранее оговоренную сумму, а сам фермер едет доживать свой век во Флориду.
Казалось бы, при низкой склонности к риску, присущей владельцу ИЧП, если у него есть возможность выгодно вложить деньги и расширить производство, он может занять их на рынке. Однако рыночные кредитные институты не столь уж охотно идут ему навстречу по двум причинам.
Во-первых, ИЧП закрытое, непрозрачное, и если глава отделения местного банка лично не знаком с его владельцем, последнему будет достаточно трудно занять деньги.
Во-вторых (и это очень серьезная причина!), зачастую в ИЧП основной актив специфичен – это человеческий капитал хозяина предприятия. И совсем не исключено, что в случае его смерти или отъезда во Флориду, никому не захочется далее хозяйствовать на этой земле, или никто не сможет достаточно хорошо овладеть производственным процессом, в котором столь искусен был прежний хозяин (скажем, так же вкусно готовить некое блюдо, как это делал прежний владелец ресторана). Классический пример: если владелец крохотного французского ресторанчика, все богатство которого, помимо малюсенького (15-20 м) зала и кухоньки (3 м), составляли его руки, разорился, то покупатель или претендент на описание данного ИЧП за долги не может претендовать на специфический актив – на самого хозяина. Хозяина он не получит. Он получит только отдельные факторы, которые могут и не сложиться в эффективную производственную систему. Поэтому у такого предприятия уникально низкая resell value, часто меньше 50 % его актуальной стоимости.
Итак, банк будет кредитовать владельца ИЧП на следующих условиях:
1) Банк даст кредит под залог ИЧП, оценив его стоимость в 2-3 раза ниже, чем оно стоит на сегодняшний день. Ведь банку приходится ориентироваться на предел стоимости материальных активов владельца ИЧП, а не на стоимость его предприятия в целом, ибо рабство у нас запрещено, и банк не сможет взять владельца в рабство за долги.
2) Банк даст кредит лишь на короткий период. Он, как и сам старик-владелец, не захочет инвестировать то производство, активная жизнь владельца которого скоро кончится. Банк не даст ему денег на 7 лет, зная, что тот через 7 лет выйдет на пенсию, и вся его лавочка будет стоить 20-30 % от ее нынешней стоимости. В этой ситуации для банка риск слишком велик.
И возникает тупиковая ситуация, вызванная “проблемой горизонта”. На этот “горизонт” ориентируются и сам хозяин ИЧП, и банкиры, что в итоге резко ограничивает развитие как сферы обслуживания, так и в какой-то мере сельскохозяйственной сферы.
Проблема диверсификации. Для чего рантье диверсифицирует капитал? Рантье отдает свои средства одному или даже двум доверительным агентствам, которые вкладывают их в 10 инвестиционных фондов, уравновешивающих друг друга с точки зрения риска, а те - еще в 100 фондов. В результате, его портфель ценных бумаг диверсифицирован, их стоимость будет колебаться вместе с индексом Доу Джонса, но всего своего капитала он не потеряет.
В отличие от рантье, владелец ИЧП крайне редко может распределить свой капитал по нескольким направлениям. Как правило, он вкладывает в ИЧП все, чем владеет, и поэтому предпочитает не рисковать, понимая, что может потерять все вплоть до личного имущества и оказаться на улице. И это очень и очень серьезная проблема.
В связи с этим упомяну о довольно интересном предложении, которое 2-3 года назад активно обсуждалось в кругу правительства и среди специалистов по институциональной экономике. Талантливый экономист Ю.Б. Кочеврин, работающий в Институте мировой экономики и международных отношений, одним из первых обратил внимание на крайнюю неэффективность наших форм организации фирмы.
В России малый и средний бизнес, в основном, организованы, либо как закрытые акционерные общества, либо как открытые, но открытые лишь формально, что дает возможность сплошь и рядом обманывать партнеров и клиентов. Эти фирмы успешно уходили и уходят (сейчас, правда, несколько менее успешно) от налогов. Например, они, вместо найма людей через свою организацию, заключают контракт с фирмой-однодневкой и ей платят, а эта фирма не сдает финансового отчета, закрываясь еще до окончания финансового года. Конечно, учредителя подобной фирмы-однодневки пытаются найти и привлечь к ответственности. Но если его и находят, им, скорее всего, оказывается какой-нибудь бомж. Кроме того, уставной капитал такой фирмы составляет обычно не более 10 тыс. руб., а согласно закону, ответственность фирмы исчисляется в размере доли уставного капитала. Т.е. если такую фирму все-таки заставят выплатить деньги в казну, сумма выплаты будет смехотворной. Это - реальная проблема, и от нее невозможно уйти.
Кочеврин предлагает посмотреть, что в этой связи делается в Европе. В частности, он указывает на немецкий закон, в соответствии с которым любое малое предприятие может являться (там это мягче сформулировано) только предприятием с полной ответственностью, т.е. представлять собой или partnership, или proprietorship. Он призывает к тому, чтобы в газетах публиковались все финансовые отчеты предприятий малого и среднего бизнеса, чтобы эти предприятия несли полную ответственность вплоть до описывания всего имущества. Лишь в этом случае - считает он – наш бизнес станет основываться на некой морали. Он предлагает запретить все формы акционирования с ограниченной ответственностью на уровне ниже 100 тыс. $.
Однако в наших условиях это приведет к следующему. Заставив людей, имеющих устойчивый бизнес, зарегистрироваться в качестве индивидуальных предпринимателей или товариществ с полной ответственностью, отвечающих своим имуществом, мы таким образом пресечем каналы их ухода от налогообложения, хотя оффшорные каналы все равно останутся (целиком их пресечь невозможно). Кроме того, масса беззащитных пожилых людей при характерной для нас зыбкой правовой среде неожиданно окажутся владельцами, индивидуальными и частными, довольно крупных компаний, которые опять же будут разоряться. Но что с него, старика, да еще и пьяного, возьмешь?! Его можно лишь наказать, поместив в пенитенциарное заведение. Думаю, без усложнения процесса регистрирования фирм и соответствующего контроля за этим процессом мы ничего не добьемся.
Кстати, в России понятие “ограниченная ответственность” появилось только в конце XIX в. А до этого купец отвечал всем своим имуществом. Причем вход в купеческое сословие с его первой, второй и третьей гильдиями (в зависимости от уровня уставного капитала) был очень затруднен. Купеческое дело было наследственным. В таких условиях потеря имени действительно оказывалась страшнее, чем потеря имущества. Человек терял имя и вместе с ним терял все.
В нашей экономике оптимальной нишей для ИЧП является сфера услуг. Чаще всего это именно семейный бизнес, зарегистрированный на главу семьи, а не частный, вырванный из семьи. Дело в том, что у нас нет разделенной семейной собственности. Поэтому становясь индивидуальным предпринимателем с полной ответственностью, вы автоматически делаете ответственной за свою предпринимательскую деятельность всю вашу семью, если только до этого вы не разделили с ней имущества. Подчеркнем, что семейный бизнес эффективен, когда он наследуется, а иначе это просто некая форма ухода от определенных обстоятельств, свойственная не только России.
Если говорить в терминах издержек, то для данного типа предприятия агентские издержки очень низки, а издержки внешнего контроля и внешнего финансирования очень сильно возрастают.
А может ли быть ИЧП в крупном бизнесе? Например, тот же П.Гейтс основал компанию, которая находится в полном его владении, и годовой оборот которой составляет несколько миллиардов долларов. В этом случае факторы диверсификации не работают, потому что очень богатый человек в состоянии учредить несколько бизнесов, принадлежащих лично ему. Но стоит ли это делать?
Во-первых, организуя бизнес на основе ИЧП, мы автоматически ставим себя в невыгодное положение, с точки зрения его расширения, ибо в этом случае мы можем привлечь только свой (внутренний) капитал, который в какой-то момент дешевле внешнего, в какой-то - дороже, но внешний привлечь не можем.
Во-вторых, значительную роль будет играть фактор доверия именно к производителю каких-то услуг. Ведь основав свое дело, он тем самым подает потребителю сигнал, что не боится рискнуть своим состоянием ради данного бизнеса, что вложил туда все и будет старательно работать, избегая всяческой экономии на своих издержках за счет потребителя, так как подобная экономия связана с очень большими рисками быть выгнанным с рынка и проиграть. Такой сигнал вызывает доверие потребителя.
Если существует производство некого уникального товара и определенная зона идентификации последнего, то производителю этого товара тоже имеет смысл основать ИЧП. Этим он подает потребителю сигнал о своем качественном отношении к работе.
Но в области крупного капитала (скажем, если бизнес миллиардный) этот сигнал уже не работает или работает плохо, потому что крупный капитал диверсифицирован по своей сути. Потребитель отчетливо сознает, что где-то есть хозяин – богатый человек, который просто чудит, он сам непосредственно не стоит у станка, не осуществляет мониторинг, на это у него есть большое число менеджеров, а следовательно, и большие агентские издержки их оппортунистического поведения.
Partnership (товарищество, или партнерство)
В принципе, partnership очень похоже на ИЧП, но оно обладает некоторыми особенностями.
Среди его преимуществ, во-первых, возможность увеличить масштаб производства. Партнеры сами делают инвестиции. Проблема горизонта здесь довольно сильно смягчается, уходит на задний план, ибо товарищество с пятью-семью партнерами обеспечивает некое плавное перетекание, смену возрастов партнеров. Скажем, если в товариществе двое пожилых и четверо молодых партнеров, то они обычно договариваются об определенных долях и принимают нужное инвестиционное решение. Во-вторых, возможность для каждого из партнеров в какой-то мере диверсифицировать производство.
Но функционирование partnership связано и с определенными проблемами.Рассмотрим их.
1)Возникает проблема ответственности за общую собственность. Считается, что в товариществе с N партнерами каждый из них несет ответственность в размере 1/N (скажем, 1/3, 1/5, 1/10), но это - чистая формальность. Очень реальна, например, следующая ситуация. Три бедных и два богатых партнера, составляющих товарищество из пяти партнеров, единодушно решили ввязаться в какой-то очень рискованный инвестиционный проект и потерпели неудачу. Их прибыль отрицательная, обязательства превышают их доходы, но расплачиваться все равно надо. И в процессе возвращения всей суммы долга, если имущество трех бедных партнеров уже исчерпано, двум богатым партнерам придется платить еще и за них. Отметим, что с ростом числа бедных партнеров риск их оппортунистического поведения для более богатых партнеров повышается.
2)Возникает проблема “зайца”. Дело в том, что в любом товариществе собственность и менеджмент пока еще в достаточной степени не разделены, в силу чего собственники - одновременно и менеджеры. И любой партнер при желании может вести себя по отношению к другим, как “заяц”, всячески увиливая от организации работы.
3)Возникает проблема преследования своих интересов тем из партнеров, кого остальные выбрали старшим. Доля старшего партнера уже зафиксирована - как он вступал в товарищество с 1/8 или 1/2, так он ее и получает из совокупного дохода. Но он может стремиться за счет других реализовать какие-то свои интересы, которые не будут связаны с определением его доли. В частности, за счет других партнеров он может заняться потреблением на рабочем месте, т.е. максимизировать свои представительские расходы. Правда, это довольно трудно - ведь все на виду (это скорее проблема открытой корпорации, см. Лекцию 12). Однако у него есть и другие возможности. Он, безусловно, может втягивать партнеров в повышенные по рискованности проекты или втягивать предприятие в невыгодные для него хозяйственные связи, получая за это мзду от тех предприятий, с которыми он договорился. Такого рода поведение старшего партнера относительно небольшой фирмы (с 20-30-тью занятыми) встречается очень часто, и обычно это становится причиной распада товарищества.
В отличие от ИЧП, партнерство, в основном, имеет четко выраженную зону существования. Классическая форма партнерства - адвокатские конторы, аудиторские фирмы, фирмы-консультанты, фирмы врачей (на Западе, где доминирует частный медицинский сервис, партнерство – типичная форма организации врачей). Партнерство, как форма, в совершенстве позволяет решить следующие проблемы.
Во-первых, это проблема наследования опыта. Здесь можно очень успешно передавать опыт, информацию, ведя принятого члена по ступенькам карьеры и наблюдая, как он развивается, прежде чем стать полноправным партнером. В партнерстве существует несколько градаций: младший партнер, полный партнер, и конечная цель жизни, скажем, сотрудника консультативной фирмы или адвокатской конторы – стать старшим партнером.
Во-вторых, это проблема марки (если хотите, торговой марки). Партнерство возникает в тех видах деятельности, где очень велика доля такого специфического актива, как человеческий капитал. А в некоторых сферах человеческий капитал является основной составляющей бизнеса. Ту же адвокатскую контору можно пересадить в другой офис, и на ее деятельности это практически не скажется. Но если она лишится имени одного из партнеров, то потеряет 20-30 клиентов. Именно поэтому партнерство организовано, как сложная система членства. На нижней ступени (при приеме в члены) учитывается трудовой вклад человека. Когда он становится младшим партнером, наряду с его трудовым вкладом, учитывается и его статус. А когда он становится старшим партнером, учитывается уже только его статус, а трудовой вклад не учитывается (предполагается, что он начинает контролировать данную организацию полностью).
Таким образом, партнерство - это уникальная форма, основанная на одном факторе – человеческом капитале.
Есть, правда, и полупартнерства, когда два-три человека объединяются, чтобы вести вместе какой-то бизнес (ресторан или магазин), но они неустойчивы, и чаще всего дело кончается конфликтом. Они конкурентны - ведь такого рода бизнес может вести и один человек.
А вот адвокатскую контору может вести только коллектив людей, доверяющих друг другу, интенсивно обменивающихся информацией, одинаково озабоченных проблемой качества, заинтересованных в том, чтобы ни один из них не опозорил свое имя и тем самым имя их конторы. Здесь нет необходимости в вертикальной иерархии. Партнеру в адвокатской конторе или в аудиторской фирме не надо становиться главным над другими, ему надо стать просто старшим партнером, будь их там 10, 7 или 5. Эта очень интересная форма организации бизнеса в наших условиях практически не реализована, хотя ничто тому не препятствует.
Партнерства процветают, ибо не нуждаются во внутреннем инвестировании и инвестировании вообще. В лучшем случае адвокатской конторе нужно внешнее инвестирование для покупки офисной мебели. Но такой займ (в размере их месячной или годовой зарплаты) им всегда дадут, да и сами они - люди не бедные. А никакими инновационными проектами они не занимаются.
Именно поэтому венчурные фирмы очень редко бывают партнерствами. Ведь им даже в области экономической теории нужны очень большие инвестиции в приобретение информации, а тем более в области физики, или радиофизики, или органической химии, где закупка одних приборов и реактивов для выбранного направления исследования будет связана с громадными инвестициями, а следовательно, и с громадными рисками.
Партнерства, кстати, есть у программистов. Подобно адвокатам, они совершенно нейтральны по отношению к технической базе. Компьютеры, которыми они владеют, не являются специфическим активом, и при необходимости их можно реализовать без существенной потери стоимости, тогда как при продаже какого-нибудь физического прибора можно потерять до 70 % его стоимости.
Closed corporation (закрытая корпорация)
Как правило, закрытая корпорация образуется тогда, когда некий лидер приглашает своих знакомых вступить в корпорацию. Для закрытой корпорации характерны:
принцип ограниченной ответственности (что позволяет защитить личное имущество членов корпорации от риска); разделение на собственников и менеджеров, хотя это разделение с обеих сторон неполное; отсутствие акций как таковых, замененных долями в собственности корпорации, которые формируются просто на основе личных контактов; эти доли не выносятся на организованный рынок, не оцениваются и не продаются на рынке; очень высокие трансакционные издержки во внешней, да и во внутренней оценке ее активов и ее перспектив из-за отсутствия рыночной торговли долями собственности. Став членом закрытой корпорации, человек может оставить надежду выйти оттуда живым. Ведь продать свою долю в закрытой корпорации в случае необходимости он сможет лишь знакомому, а чаще всего тому же коллективу собственников данной корпорации. В таких условиях невозможна адекватная оценка его собственности; круг лиц, вовлеченных в процедуры оценки и торговли, резко сужен. В результате, установление некого оптимального равновесия на этом рынке становится очень неэффективным (т.е. торговля долями собственности становится очень невыгодной).
Кстати, вчера на заседании у министра экономики А.Г. Шаповальянца его Министерство и Мингосимущество решали, кто будет заниматься лицензированием оценочной деятельности в России, и вроде бы это право досталось Минэкономики. У нас проблема оценочной деятельности совершенно одинакова и в открытой, и в закрытой корпорации, так как наш фондовый рынок существует совершенно формально. Он не действует, на нем из-за отсутствия спроса реально не торгуются акции корпораций, разве что кроме 5-10 голубых фишек. А остальные наши корпорации, хотя и называются, в основном, открытыми, действуют по тем же законам, по которым в других экономиках действуют закрытые корпорации. Это очень интересная особенность нашей экономики.
Применимость закрытой корпорации.
Во-первых, закрытые корпорации массово существуют там, где рынки связаны с большими рисками. А это характерно для любых стран, находящихся в процессе формирования отношений собственности, и, в частности, для России. Закрытые корпорации не обладают чертами, радикально отличающими их от открытых корпораций. Все наше общество состоит из закрытых корпораций с полной и неполной ответственностью. Если проекты рискованные, то ими занимаются закрытые корпорации с неполной ответственностью.
Во-вторых, закрытые корпорации существуют там, где очень важна закрытость до определенного момента. Такая форма организации прежде всего необходима именно в венчурном бизнесе. Венчурные компании, состоящие из людей, которые занимаются НИОКРом, возникают, как закрытая корпорация, потому что им никто не нужен в качестве учредителей, кроме известных им людей. Они хотят с максимальной выгодой для себя продавать патенты, а если и решатся на продажу корпорации в целом (что не возбраняется), то будут стремиться сделать это по установленным ими правилам и в установленные ими сроки. Они боятся того, что их перекупят раньше времени. Поэтому никто из решивших заняться венчурным бизнесом не будет делать свою компанию открытой корпорацией с неограниченной ответственностью и торговать ее, оценивая в каких-то перечнях компаний, работающих в области высоких технологий. Для венчурной компании это было бы смерти подобно.