Одной из существенных компонент, складывавшейся в качестве органичной части ментальности римлян при формировании государства, является определение географического пространства общности и восприятие этносом земли, своей территориальной целостности как важнейших ценностей. Первостепенным показателем, критерием уровня подобного восприятия, возможно, является причинность конфликтов между народами, сам предмет их спора. Примечательно, что еще в VIII в. до н. э. борьба общностей шла не за территории, а за имущество, прежде всего за скот. События, связанные с угонами скота, фигурируют в «Жизнеописании Ромула» (Плутарх, VII), причем и в последующей истории Рима споры по таким причинам часто служили причиной и поводом для начала войны. Так, войско альбанского царя Гая Куммиция явилось к Риму под предлогом угона римлянами скота (правда, в это время подобная мотивация для начала боевых действий была лишь поводом). Конфликт между жителями Альбы-Лонги и римлянами разгорелся после грабежей имущества, в том числе и скота. Это говорит о том, что в это время общности еще не имели государственного сознания, их идентификация проходила на основе родовых традиций, общинных ценностей, не исчерпавших свою значимость в последнем тысячелетии до нашей эры. Следовательно, каких-либо стратегических планов на десятилетия вперед у них не было, они жили в настоящем времени, не заглядывая далеко в будущее. Лишь с возрастанием плотности населения, когда сложилась необходимость в государстве как новом способе идентификации и самоутверждения этноса в социокультурном пространстве, территория стала важнейшей ценностью. Её наличие в ходе развития международных и межгосударственных отношений послужило основой для реализации как тактических, так и стратегических замыслов царей и одновременно возможностью для решения внутренних проблем.