Советская дипломатия не могла пассивно наблюдать за появлением в Европе и Азии очагов военной опасности. Несмотря на отказ Японии заключить договор о ненападении на СССР, аналогичные пакты удалось подписать с Афганистаном (1931 г.), Финляндией, Латвией, Эстонией, Польшей (1932 г.) и даже с Италией (1933 г.).
Сразу же после прихода Гитлера к власти в Германии Советское правительство усилило борьбу против военной угрозы. Уже в феврале 1933 г. оно внесло на рассмотрение конференции по разоружению в Женеве проект декларации об определении агрессии, которая могла бы стать основой будущей системы коллективной защиты народов от нападения фашистских государств. Большинство делегаций, представленных на конференции, уклонилось от принятия этого предложения. Поэтому советская делегация пошла на переговоры с отдельными государствами, в первую очередь - с непосредственными соседями СССР. В результате этого декларацию (конвенцию) подписали три прибалтийских страны (Эстония, Латвия, Литва), Польша, Румыния, Чехословакия, Югославия, Финляндия, а также Турция, Иран и Афганистан. Ни одна из великих держав не дала своего согласия на участие в этой акции.
Главным успехом советской дипломатии этого периода стало признание Советской власти Соединенными Штатами Америки и установление дипломатических отношений между Москвой и Вашингтоном. Несмотря на то, что в США противники сближения с СССР были еще весьма многочисленны, тем не менее советско-американские дипломатические контакты могли оказать своеобразный предупредительный эффект на Германию и Италию. В ноябре 1933 г. было официально объявлено о восстановлении дипломатических отношений между СССР и США, прерванных после Октябрьских событий 1917 г. В том же году дипломатические отношения с Советским Союзом установили Испания и Уругвай, а еще в декабре 1932 г. были восстановлены советско-китайские дипломатические отношения, прерванные в 1929 г. по вине Китая. Круг государств, с которыми СССР поддерживал нормальные дипломатические отношения, таким образом, продолжал расширяться.
В эти же годы советское руководство стало проявлять внимание к Лиге Наций и 1934 г. принимает решение о вступлении в эту международную организацию. К этому времени Лигу Наций уже покинули Германия и Япония - основные инициаторы нагнетания международной напряженности в Европе и Азии. Советское правительство учитывало, что уход Германии и Японии из этой международной организации и обострение отношений среди ее членов давали возможность использовать ее трибуну для пропаганды идей сохранения мира и ликвидации угрозы сползания к войне. Кроме того, СССР, вступивший в Лигу Наций, не отказываясь от своих прежних политических и идеологических принципов, мог использовать эту организацию для раскола антисоветски настроенных стран-участниц и для поиска своих потенциальных союзников в Европе. Вступая в Лигу Наций, Советское правительство также оговорило, что оно морально не связано с ее предшествующими решениями, а также не согласно с отдельными положениями Устава этой международной организации и некоторыми сторонами ее деятельности (в частности, с колониальной политикой и с отсутствием в Уставе обязательного расового равноправия).
Принятие Советского Союза 18 сентября 1934 г. в Лигу Наций стало свидетельством значительно возросшего авторитета СССР на международной арене, международно-правовым закреплением давно очевидного положения, что без СССР невозможно решение многих важнейших вопросов международной жизни и международной политики.
После ухода США из структур бывшей Антанты в результате конфликта с Англией и Францией, которые не допускали лидерства этой державы в мире, и позиции островной Англии, надеявшейся на свою безопасность в случае появления очага войны в Европе, единственной крупной европейской страной, заинтересованной в контактах с СССР в условиях усиливавшейся фашистской Германии, оставалась Франция. Поэтому французское правительство, озабоченное угрозой со стороны фашистской Германии и ее сторонников в своей стране, продолжало интенсивные дипломатические контакты с Советским Союзом.
В ходе переговоров двух сторон о проблемах безопасности в Европе возникла идея заключения коллективного соглашения о взаимопомощи в случае нападения на одну из них со стороны потенциального агрессора. Так называемый «Восточный пакт», если бы он был подписан заинтересованными странами, в случае неспровоцированного нападения на них гарантировал бы нерушимость их границ и обязанность оказания экономической и военной помощи пострадавшей стороне. Идея «Восточного пакта» была поддержана правительствами Чехословакии, Румынии и прибалтийскими государствами. Открыто враждебную позицию по поводу заключения подобного соглашения заняли правительства Германии и Польши. Она была продиктована со стороны Польши надеждами на сближение с Германией и подстрекательством Великобритании. Последняя, в свою очередь, надеялась на заключение сепаратного соглашения с фашистской Германией для того, чтобы переориентировать ее агрессию на Восток. Правительство США, формально поддержав идею заключения коллективного договора, никаких практических усилий в его пользу не оказало. Все эти обстоятельства не позволили реализовать эту советско-французскую дипломатическую акцию.
Однако советская дипломатия не желала упускать инициативу. В декабре 1934 г. по ее настоянию все же было подписано советско-французское соглашение, в котором эти две страны заявили о решимости приложить все усилия для заключения «Восточного пакта». Вскоре к соглашению присоединилась и Чехословакия. Это стало основой для принятия последующих очень важных для системы европейской безопасности соглашений.
2 мая 1935 г. в Париже был заключен двусторонний советско-французский договор о взаимной помощи против агрессии сроком на 5 лет. Условиями договора предусматривалось, что в случае неспровоцированного нападения на одну из договаривающихся сторон какого-либо европейского государства другая окажет ей немедленную помощь и поддержку в борьбе против агрессора. Советско-французский договор предусматривал не только двустороннюю помощь, но и создание общеевропейской системы коллективной безопасности. И Москва, и Париж заявили о своей готовности продолжить усилия в этом направлении.
В том же 1935 г. был подписан аналогичный договор между СССР и Чехословакией. Однако по настоянию правительства Чехословакии, неохотно шедшего на реальное сотрудничество с СССР, в текст договора была включена оговорка о том, что обязательство о взаимопомощи вступит в силу для СССР и Чехословакии только в том случае, если на помощь жертве агрессии придет Франция. Эта оговорка лишала заключенный договор автоматического действия, поставив его в зависимость от позиции Франции, что ослабляло его эффективность. И все же заключение этих договоров было значительным достижением внешнеполитической деятельности Советского Союза, первой успешной попыткой создания системы коллективной безопасности в Европе.
Если СССР рассматривал подписание договора в качестве краеугольного камня создания европейской системы коллективной безопасности, то правящие круги Франции и Чехословакии действовали неискренне и непоследовательно. Вскоре после заключения соглашений французский министр иностранных дел заверил посла Германии, что, если понадобится для заключения соглашения с Германией, советско-французский договор можно будет расторгнуть. Так и не была разработана и принята военная конвенция между договаривающимися сторонами, необходимость которой была признана в период переговоров и подготовки договора.
Более тесному сближению руководящих кругов СССР и западных держав в тот период мешали взаимное недоверие и подозрительность. И те, и другие постоянно поддерживали обоюдную идеологическую нетерпимость. В выступлениях советских партийных лидеров и средствах массовой информации всякий раз утверждалась мысль о враждебном окружении, о вынашиваемых ведущими капиталистическими державами планах войны против СССР.
Западные страны, в свою очередь, соглашаясь с доводами советской дипломатии о необходимости создания системы коллективной безопасности и проведения других мирных актов, искали во внешней политике СССР скрытые намерения И.В. Сталина и Коминтерна экспортировать к ним коммунистическую идеологию. Таким образом, именно идеологический фактор во внешней политике СССР и западных держав играл главную роль в их взаимоотношениях. Именно он не позволил реалистическим тенденциям повлиять на консолидацию сил антифашистской ориентации.