Таковы были понятия о царской власти, которые пропагандировала известная часть, едва ли не большая, московского духовенства. Проповедь эта падала уже теперь на благоприятную, хорошо подготовленную почву. Великий князь Московский, сделавшись обладателем большей части Руси, сосредоточив в своих руках огромные военные и финансовые средства, подчинив себе и принизив удельных князей, должен был неизбежно почувствовать, что он теперь полновластный хозяин в государстве, его владыка и неограниченный повелитель. Это почувствовалось и в обществе. Великий князь стал величать себя государем, князья, бояре и служилые люди его холопами, духовенство — богомольцами, крестьяне — государевыми сиротами, — наинизшее звание, которое только было тогда на Руси. Герберштейн, видевший Василия, говорит, что он докончил то, что начал отец, и властью своей превосходил всех монархов в мире. Он же свидетельствует, что пропаганда новых воззрений на эту власть со стороны духовенства имела успех в обществе. Москвичи говорили: «воля государева — воля Божья; государь исполнитель воли Божьей»; когда их спрашивали о каком-нибудь неизвестном деле, они повторяли: «мы того не знаем, знает то Бог государь; один государь все знает» и т. п. В качестве преемника византийских царей великий князь Московский стал охранителем православной церкви и получил великую власть над нею. Он стал утверждать кандидатов на митрополию, архиерейские кафедры, а на практике даже избирать их, устраняя совсем собор. При поставлении митрополитов великий князь стал вручать им жезл, символ пастырской власти, произнося при этом знаменательные слова: «Всемогущая и животворящая святая Троица, дарующая нам всея Руси государство, подает тебе святый великий престол архиерейства, митрополию всея Руси... Восприими, отче, жезл пастырства и моли Бога о нас и о всем православии». Митрополит и епископы в своих пререканиях стали обращаться к разбирательству великого князя и т. д.
Так выросло внутреннее значение великого князя Московского с объединением Руси под его властью и установлением единодержавия. Это значение было очень далеко от того, какое приписывал себе великий князь Василий Дмитриевич в разговоре с митрополитом Киприаном: «вы поставлены к миру и любви учити, мне же имения собирати и возноситися». Это уже не был теперь рачительный вотчинник-владелец, заботящийся о приумножении богатства, а великий государь, призванный охранять мир и доброе житие православного христианства и вооруженный для того полнотой и неограниченностью власти.
Этот великий государь не преминул объявить войну всем пережиткам удельной феодальной эпохи, которые еще уцелели к тому времени в объединенной под его властью Руси.
* * *
Пособиями, кроме упомянутых общих трудов Соловьева и Иловайского, могут служить;
И. Е. Забелин. История города Москвы. 2-е изд. Ч. 1. М., 1905.
М. А. Дьяконов. Власть Московских государей. СПб., 1889. Он же. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. 4-е изд. СПб., 1914.
А. Н. Филиппов. Учебник истории русского права. 4-е изд. Ч. 1. Юрьев, 1912.
В. И. Сергеевич. Русские юридические древности. Т. 1. СПб., 1890.