ОСНОВНЫЕ ИДЕИ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Философские идеи проникают в Киевскую Русь одновременно с принятием и распространением христианства. Появляются произведе­ния, содержащие тексты с философской проблематикой, с морально-назидательной направленностью, а также богословские сочинения. Это были, в основном, комментарии на труды византийских богословов, Среди знати и духовенства появились образованные люди, способные размышлять и истолковывать идеи Писания (Илларион, Владимир Мо­номах, Даниил Заточник и др.). Мысль этого периода не достигла высот подлинно философской рефлексии, хотя предпосылки для этого суще­ствовали.
Монголо-татарское иго и последующие смутные века Москов­ского царства привели к практически полному исчезновению философ­ских интересов в русской культуре. Отдельные образованные мыслите­ли (Иосиф Волоцкий, Нил Сорский, Максим Грек и др.) не выходили за пределы комментирования, имевшего духовное назначение. Из мысли этого периода вошла в историю концепция старца Филофея «Москва – третий Рим», долгие века определявшая официальную позицию русской монархии и церкви. Известна также переписка царя Иоанна Грозного с Андреем Курбским. Последний в письмах из-за границы обличал тира­нию Грозного, а также дикие порядки своего времени.
Возрождение русской мысли началось в XVII в. в эпоху царство­вания Алексея Михайловича. Впервые появляются русские люди (как духовного сословия, так и светские), которые пишут не только коммен­таторские, но и самостоятельные сочинения. Лидер церковного раскола протопоп Аввакум выступил против реформ Никона в церкви, призывая к личной вере и благочестию. Выступая за возрождение евангельского духа, против внешних церковно-догматических форм, Аввакум не толь­ко способствовал усложнению религиозной жизни, но и предложил своеобразную религиозную антропологию, перенеся веру вовнутрь че­ловека. Юрий Крижанич и Григорий Котошихин впервые в России ста­ли сопоставлять устои общественной жизни России и Европы. В тракта­те «Политика» Крижанич выступил с западнической позицией, призы­вая царя ввести в стране европейские порядки.
После того, как Петр Великий осуществил свои политические реформы, он решил учредить Академию наук, и поставил философию вкачестве одной из главных наук. При Петре в Россию стали проникать идеи классиков философии (Платона, Лейбница, Вольфа), начали по­степенно переводиться и издаваться сочинения по философии. В пет­ровское и послепетровское время появляются мыслители, которые по­следовательно проводили идеи философов Запада, причем в разных сферах: Феофан Пропокович в богословии, Василий Татищев в истории, Антиох Кантемир в метафизике. Их последователь Михаил Ломоносов, учреждая отечественную науку, литературу и создавая систему образо­вания, прямо опирался на идеи Вольфа. Выступая последовательным рационалистом, Ломоносов смотрел на метафизику как на науку наук, венчающую здание из частных наук. Таким образом, русская филосо­фия первой половины XVIII в., несмотря на свою подражательность, принесла значительные плоды в области просвещения и сближения Рос­сии с цивилизованными странами Запада.
В екатерининское время в моду входят идеи французских просве­тителей (Вольтера, Дидро, Руссо и др.). Екатерина II переписывалась с Вольтером, а Дидро даже жил в Петербурге два года. В рамках дворян­ской культуры того времени свободомыслие уживалось с религией, вольнодумство с абсолютизмом, а республиканские «прожекты» с кре­постничеством. Воспользовавшись благоприятной ситуацией, целый ряд талантливых людей того времени (Д. Фонвизин, Д. Аничков, И. Третьяков, С. Десницкий, Я. Козельский, А. Сумароков, Н. Новиков и др.), цитируя французских философов, ратовали за развитие наук, от­крытие университетов и расширение свобод, выступая, вместе с тем, ревнителями дворянских привилегий. Александр Радищев решился сде­лать радикально иные выводы из учения Вольтера и Руссо. Признавая одинаковые политические и нравственные права за каждым человеком, Радищев высказывался против абсолютизма, призвав к равенству и пре­кращению угнетения народа. Напуганная американской и французской революцией, Екатерина заключила в тюрьму и сослала Радищева. Тем самым, Радищев стал первым русским диссидентом. Пострадав за прав­ду, он стал своеобразным символом для многих поколений русской ин­теллигенции. С этого времени началась не прекращающаяся до 1917 г. оппозиция интеллигенции и правительства.
К началу XIX в. интеллигенция в России формируется как класс. Философские идеи немецких и французских романтиков, Канта, Шел­линга и Гегеля проникают в Россию. Никакая цензура и репрессии не могут остановить распространения свободомыслия. Все без исключения лидеры декабристов были сторонниками республиканских или консти­туционно-монархических идей. Практически все крупные литераторы изобличали угнетение народа и бесправие в России. Карамзин пишет историю России, открывшую глаза общества на бесконечные злоупот­ребления власти и варварские порядки. Это создало благоприятные ус­ловия для возникновения первого в России оригинального философско­го направления, не имеющего европейских аналогов – западничества. Ведущие западники (Петр Чаадаев, Виссарион Белинский, Александр Герцен) поставили вопросы, определившие характер русской филосо­фии: «Россия – это Восток или Запад? Это цивилизованная или варвар­ская страна?», «Каково подлинное значение реформ Петра Великого?», «Петербург или Москва должны представлять Россию перед всем ми­ром?» Но самой страшной для царской власти проблемой, отмеченной западниками была проблема о глубокой пропасти между монархами и дворянством, с одной стороны, и народом, с другой.
Николай I жестоко преследовал западнические идеи. Чаадаев был объявлен сумасшедшим за свои слова о том, что Петр I увидел в России «лист белой бумаги», полудикую страну, не внесшую в мировую куль­туру ничего ценного. Герцен был сослан, а затем эмигрировал. Нахо­дясь в Западной Европе, Герцен пришел к выводу об иррациональном характере истории и стал пропагандировать социалистические идеалы. Характерно, что европейские ценности западники совмещали с верой в величие русского народа. Так, Белинский в своих литературно-критических статьях доказывал, что литература должна быть прежде всего народной и реалистической. Он был первым русским человеком, который выступил с критикой такого авторитета в философии, как сам Гегель. Не соглашаясь с философией истории немецкого мыслителя, Белинский выступил против теории, согласно которой смысл истории воплощается в отдельном народе и избранных великих людях. Он пола­гал, что нельзя быть счастливым до тех пор, пока все другие люди не будут вести достойное существование. Нравственные идеалы Белинско­го предвосхитили мысли Достоевского, Соловьева, Бердяева, Толстого, которые видели «русское» решение нравственных вопросов не в личном совершенствовании, а в служении человечеству.
Противники западников называли себя славянофилами. Славяно­фильство сформировалось в 1840-х гг. (преимущественно в Москве), как реакция на западничество. Крупнейшие представители этого тече­ния (Алексей Хомяков, Иван Киреевский, Иван и Константин Аксаковы и др.) доказывали ошибочность следования России путем западных ценностей и призывали вернуться к национальным идеалам допетров­ского времени, доказывали «загнивание» Европы и т. д. Николай Дани­левский выпустил книгу «Россия и Европа», где утверждал, что Россия не может усвоить западных ценностей, поскольку относится к другому культурно-историческому типу. Характерно, что славянофилы также преследовались властями, поскольку учили о наличии особой правды в жизни допетровской России и крестьянских общин, доказывали, что в России раньше не было знати, социального неравенства, крепостничест­ва. Несмотря на откровенный утопизм, славянофилы по-новому осмыс­лили своеобразие русской культуры, доказали ее уникальность и непо­вторимость.
В условиях отсутствия традиции, и наличия цензуры и погромов русская мысль к середине XIX в. приобрела преимущественно этиче­ский и социально-политический характер. Другие разделы философии, а также академическая философия в силу объективных обстоятельств и причин не могли существенно влиять на умы россиян. Поэтому русская философия с момента своего зарождения существует не только в науч­ной, но также в художественной и публицистической форме.
В середине XIX в. в России доминирует философия революцион­ных демократов (Николай Чернышевский, Николай Добролюбов, Дмит­рий Писарев). Эти мыслители совмещали последовательный материа­лизм и натурализм в философии с либерально-буржуазной идеологией. Будучи последователем Фейербаха, Чернышевский развивает антропо­логический принцип в философии, согласно которому человек есть цело­стный организм, а жизнь есть не что иное, как удовлетворение матери­альных и духовных потребностей организма. Поэтому культура вторич­на по отношению к природе; она не обладает самостоятельным сущест­вованием. Например, Писарев доказывал, что поэзия Пушкина беспо­лезна для общества, поскольку ее объектом выступают фальшивые, противоестественные потребности Онегина и прочих «лишних людей». Несмотря на большой элемент вульгарного материализма и низведение искусства, морали, религии до уровня потребностей быта, идеи револю­ционных демократов были очень популярны. Возникло даже соответст­вующее течение в среде молодежи, названное нигилизмом. Нигилисты отрицали общепринятые моральные и культурные ценности, ставя во главу угла индивидуальное развитие человека, заключающееся в обра­зованности, аскетическом образе жизни, служении обществу. Художе­ственный облик Базарова – нигилиста, последователя Чернышевского – обрисован Тургеневым в романе «Отцы и дети».
На почве нигилизма выросло новое крупное социально-политическое течение – народничество. Крупнейшими деятелями на­родничества выступают Петр Лавров, Михаил Бакунин, Петр Ткачев, Николай Михайловский и другие Значение представителей народничества состоит не только в их политической программе, предвосхитившей возрастающую роль народа в событиях русской революции, но и в том, что в своих идеях они опирались на положения центральных правовых концепций европейских философов. Развивая идеи Герцена и Черны­шевского, они утверждали, что народ представляет собой не нацию или определенную народность, но это есть социально-политическое поня­тие; народ – носитель экономической и культурной жизни страны, и именно он обладает высшим нравственным авторитетом. Не обошлось, конечно, и без определенной идеализации народа. Так, одни народники пропагандировали «хождение в народ» с целью просвещения низов, другие проповедовали анархизм (отрицание государства и власти), тре­тьи основывали террористические организации («Народная воля» и др.), пытаясь убить царя и освободить народ от тирании монарха. Наступив­шая после убийства народовольцами в 1881 г. Александра II реакция и верноподданнические чувства народа обнажили утопичность народни­ческих идеалов. В последние десятилетия XIX в. народничество посте­пенно уступает лидерство левым социально-демократическим движени­ям, главным из которых является русский марксизм (Георгий Плеханов, Александр Богданов, Владимир Ленин и др.). Марксисты, в отличие от народников, делали ставку на революционную агитацию. Организовав политическую партию, они подводили под научную основу неизбеж­ность гибели царизма и капитализма в России.
В 1870-е гг. обретает новый импульс славянофильское движение. Поздние славянофилы уже не призывают вернуться к допетровским по­рядкам. Они призывают обратиться к высшим основам русской духов­ности, верить в русского человека и в русскую землю. Поэтому это на­правление получило название почвенничество. «Почва» противопостав­ляется «среде», а почвенничество – учению материалистов о полной за­висимости человека от социально-экономических условий. Основопо­ложником почвенничества является Федор Достоевский. В своих фило­софски настроенных художественных и публицистических произведе­ниях («Записки из подполья», «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы», «Дневник писателя» и др.) писатель ста­вит множество религиозно-философских, нравственных и политических вопросов. В центре творчества Достоевского стоит проблема нравст­венного выбора человека. Раскольников, Верховенский, Шигалев и дру­гие герои его романов исповедуют теории, доказывающие право из­бранных на временное насилие и террор ради будущего всеобщего сча­стья. Достоевский полагает, что эта позиция является ложной в нравст­венном отношении; человек не может построить счастье на несчастье ближнего. Он также развенчивает человекобожие как веру в возмож­ность установить царство благоденствия, лишенное религиозного осно­вания. Герой романа «Бесы» Ставрогин – воплощение человекобожия – гибнет, так и не найдя приложения своей огромной внутренней силе.
Положительным этическим идеалом у Достоевского выступает деятельная любовь. Она представляет собой синтез личной глубокой веры, приобщения к народным истокам и жизни в служении ближним. Достоевский убежден, что прогресс человечества заключается в психи­ческом и нравственном совершенствовании человека, а не в социальном развитии человечества. Деятельная любовь, вместе с тем, не может быть всеобщей, уравнительной. Герой «Идиота» князь Мышкин терпит крах, обнаруживая любовь-жалость и христианское всепрощение ко всем лю­дям, без учета их развития, духовных запросов и характеров.
В своих публицистических сочинениях Достоевский проводит политику умеренного славянофильства. Не идеализируя жизнь и быт народа, он, тем не менее, пропагандирует нравственное здоровье про­стого человека, цельность облика человека из народа в отличие от на­носных западных ценностей интеллигентов и «русских баричей». В од­ном месте Достоевский пишет, что его идеал в том, чтобы каждый чело­век из миллионов русского народа был сыт, образован и культурно раз­вит. Достоевский, также, переосмысляет известный со времен Белин­ского тезис о народном характере поэзии Пушкина. По Достоевскому, не Евгений Онегин, а Татьяна выступает положительным идеалом по­эта, поскольку она обладает устойчивой системой нравственных идеа­лов, связанной с глубинными корнями духовной жизни народа. Онегин же представляет собой инородное тело в русской жизни; он нравственно пуст, он только голая возможность совершенства. Нельзя сказать, что Достоевский полностью свободен от переоценивания народа. Он и его единомышленники (Николай Страхов, Аполлон Григорьев, Константин Леонтьев и др.) призывали к объединению славянского мира вокруг российской монархии, призывали взять Константинополь, доказывали неискоренимую любовь народа к царю и, следовательно, неотъемле­мость монархии от основ жизни России и т. д. Перенесенные в офици­альные круги и в низы народных масс, эти идеи служили благодатной пищей для возникновения шовинистической и черносотенной идеоло­гии, свойственной царствованиям последних двух российских монар­хов.
Наряду с идеями самого Достоевского, огромное значение имеют многочисленные теории и вопросы, которые он вкладывал в уста своих литературных героев. Например, Раскольников вопрошает: «Тварь я дрожащая или право имею?» Человек должен смириться со средой, принять ее, как она есть, или выстрадать право «действовать, жить и любить»? Иван Карамазов, отказываясь от будущего царства гармонии, задается вопросом: чего стоит вся эта гармония, если для ее установле­ния требуется пролить хотя бы слезинку ребенка? Великий инквизитор, воплощающий в себе позицию церкви и теократического государства, спрашивает Христа: «Зачем ты пришел нам мешать?». Обращаясь так к Христу, он свидетельствует, что в религии главное не свобода, а власть и авторитет. Эти и другие проблемы, поставленные писателем, породи­ли огромную философско-критическую литературу внутри страны, а также оказали значительное влияние на зарубежную мысль. Достоев­ский и по сей день считается на Западе крупнейшим русским мыслителем.
Другой великий писатель, ставший известным философом – это Лев Толстой. Философия Толстого обнаруживается не только в его художественных произведениях («Война и мир», «Анна Каренина», «Крейцерова соната» и др.), не только в публицистике («Не могу мол­чать», «Русская церковь» и др.), но также и в этических сочинениях («Исповедь», «Круг чтения», «Путь жизни» и др.). В «Войне и мире» Толстой представил философию истории, согласно которой в жизни че­ловечества доминирует «роевое начало». История не может быть даже постигнута, тем более она не может направляться человеком. По мне­нию Толстого, историю направляют вечные идеалы и ценности, сфор­мированные в основных мировых религиях и учениях мудрецов. Это обусловило характер этической концепции писателя, считавшего, что мудрость состоит в смирении и нравственном совершенствовании. При этом Толстой не призывал к отшельничеству; наоборот, он полагал, что труд на благо ближних – самое достойное поприще человека.
Понимая знание как мудрость, как «искусство жить», Толстой вступает в сложное отношение с христианством. С одной стороны, Тол­стой видит в Христе великого человека и учителя, с другой стороны, он отрицает божественность Христа и необходимость существования церкви. По Толстому, не только в христианстве, но и в других религиях (буддизме, мусульманстве и т.д.) можно достичь подлинного богопознания. В результате, писатель вступил в конфликт с религиозными кругами и был отлучен от церкви.
Ведущим русским мыслителем конца XIX в. является Владимир Соловьев (1853-1900). В своих главных трудах «Оправдание добра», «Чтения о богочеловечестве», «Философия цельного знания», «Смысл любви» он создает одну из самых целостных философских систем в русской мысли.
Вл. Соловьев тесно связывает проблемы европейского абсолют­ного идеализма (Кант, Шеллинг, Гегель) с религиозно-философской проблематикой. Согласно Соловьеву, существует изначальное умопо­стигаемое единство знания и мира. Это единство Соловьев называет истинно-сущим. Истинно-сущее представляет собой не все бытие, а аб­солютную сущность бытия. Истинно-сущее изучают три основные науки: логика, постигающая истинно-сущее само по себе; метафизика, изучающая отношение сущего к миру, и этика, познающая отношение мира к сущему. Философия, теология и наука, взятые в свободном и ор­ганическом единстве, образуют цельное знание, постигающее всеединое, которое представлено в виде трех главных идей: истины, добра и кра­соты. Несмотря на то, что Соловьев рационально определяет истинно-сущее, он считал его непостижимым без наличия веры.
Размышляя над Евангелием и идеями Достоевского, Соловьев выводит в качестве центральной этической проблемы оправдание (т. е. доказательство безусловности) добра в мире, а в качестве главного пути к нему разрешение противоположности человекобожия и богочеловечества как двух возможных интерпретаций будущего человечества. Со­ловьев полагает, что люди придут к богочеловечеству, руководствуясь двумя главными ценностями: это 1) христианство (при этом Соловьев учит о вселенской церкви, а не о православии или какой-то другой кон­фессии) и 2) социализм (понимаемый Соловьевым не в экономическом, а, скорее, в этическом духе - как состояние общества, свободного от уг­нетения и несправедливости). Высшие ценности морали и религии Со­ловьев считает мистическими, доступными лишь вере, хотя, вместе с тем, он пытается рационально определять их. В результате возникла противоречивость в концепциях Соловьева и многих его последовате­лей, которые полагали, что идеалы не отвлеченны, а могут быть осуще­ствлены на земле. Это привело к возникновению богостроительства. Богостроители {Дмитрий Мережковский, Николай Минский, и др.) культивировали теософию, учили о необходимости быть готовым к пришествию Христа, доказывали необходимость Третьего Завета с Бо­гом, после которого наступит царство Духа (сменившее царство Отца и царство Сына). Богостроители организовали «Религиозно-философские собрания», на которых делалась попытка не только обновить христиан­ство, но и сблизить позиции иерархов церкви и религиозно настроенной интеллигенции.
Для первых десятилетий XX в. характерна очень бурная фило­софская жизнь, которую Н. Бердяев неслучайно назвал «новым духов­ным Ренессансом». В это время создается много оригинальных фило­софских концепций, среди которых занимают ведущее место теории Николая Бердяева, Василия Розанова, Сергея Булгакова, Павла Флорен­ского, Ивана Ильина, Николая Лосского и др. Несмотря на огромное различие в позициях, все эти философы считали себя, прежде всего, ре­лигиозными философами, обсуждая преимущественно религиозные, нравственные и социально-политические проблемы.
Н. Бердяев в трудах «Смысл творчества», «Русская идея», «Са­мопознание», «Экзистенциальная диалектика божественного и челове­ческого» доказывает, что все мировоззренческие проблемы носят ан­тропологический характер. Для Бердяева значимы только экзистенци­альные вопросы, т.е. те, которые определяют «личный духовный опыт». Человек обладает такой свободой, что он может разрешить конфликты внутри себя. Свобода может осуществиться только через творчество, которое, в свою очередь, неотделимо от веры. Характерно, что Бердяев понимает творчество как творение совершенно нового из ничего; при­чем, высшим видом творчества он считает «творчество новой жизни».
В. Розанов в сочинениях «В мире неясного и нерешенного», «Уе­диненное», «Опавшие листья» и других сосредотачивается на вопросах религии и пола. По мнению Розанова, христианство несовместимо с жизнью, поскольку проповедует смерть и аскетизм. Взамен христианст­ва Розанов предлагает возродить ценности древнего иудаизма как «ре­лигии плодородия и чадородия». Розанов также полагает, что человек должен сосредоточиться исключительно на «маленьком», то есть на том, что составляет его заботы, интересы и повседневные нужды. Эту, казалось бы, обывательскую философию Розанов излагает в виде афо­ризмов, приобретших большую известность, которые ниспровергают все отвлеченные «большие», «всеобщие» и «общечеловеческие» ценно­сти. Розанова справедливо называют русским Ницше; он так и не сумел вписаться в какое-то направление.
В начале XX в. философия в России становится массовым увле­чением интеллигенции, затрагивающим все слои образованного обще­ства. Возрастает роль академической философии, увеличивается коли­чество переводов философских произведений, выходят периодические издания («Вопросы философии и психологии», «Вопросы жизни» и др.), имеет место борьба школ и напряженная полемика, выходит большое количество критических работ, разрабатываются проблемы ведущих со­временных времени школ Запада: позитивизма, неокантианства, прагматизма и т. д. Все это позволяет сделать вывод о наличии русской фи­лософии XX в. как полноценной культурной традиции, постепенно при­ближающейся к философским стандартам и критериям ведущих стран.
Все эти процессы были прерваны после 1917 г. Партия больше­виков практически сразу установила цензуру и идеологический гнет. Многие философы были высланы в 1922 г., другие бежали за границу. Оставшиеся в России философы либо попали в лагеря, либо перестали печататься. Ведущие теоретики марксизма-ленинизма (Владимир Ленин, Лев Троцкий, Николай Бухарин, Иосиф Сталин и др.) полагали, что только марксистская философия имеет право на существование. Назы­вая все другие концепции буржуазными, идеологический аппарат ВКП(б) объявил марксизм «единственно правильной философией» по­бедившего пролетариата. До 1988 г. философия в СССР существовала в условиях жестокого цензурного гнета и практически полной изоляции от Запада. На фоне безликой массы специалистов по «диамату», «ист­мату» и «научному коммунизму» только немногие, искусно лавируя и осторожно выбирая специальные темы для исследований, смогли соста­вить себе имя. Среди них А. Лосев, В. Асмус, В. Тугаринов, Э. Ильенков, М. Мамардашвили.
Основной поток русской философии переместился за границу; вследствие этого появляется философия русского зарубежья. Эту фило­софию составили, в основном, политэмигранты (Д. Мережковский, Н. Бердяев, Н. Лосский, Ф. Степун, Г. Федотов и др.). Философия русско­го зарубежья сохранила идеалистическую и религиозную направлен­ность. Русские философы очень много писали о русском коммунизме, разрабатывали эсхатологические и богостроительские концепции. Уси­ленно разрабатывалась концепция русской идеи, представляющая собой ретроспективное рассмотрение российской философии и культуры, вы­явление ее уникальности и своеобразия, определение судьбы России и ее интеллигенции. Однако эта философия была оторвана от России и русской читательской аудитории. В послевоенное время философия за­рубежья начала мельчать, приобретая характер антисоветской идеоло­гии. В результате, когда после 1988 г. произведения мыслителей зару­бежья были переизданы, они, во многом, уже не отвечали новым запро­сам времени и не оправдывали надежд, что они послужат для современ­ности социально-политическими пособиями.
В результате в 1990-х гг. стало очевидно, что русская дореволю­ционная философия, равно как и философия марксизма, не может вы­ступать платформой для обновления отечественной философии, что привело к обращению российских философов в сторону Запада. В современной России, в частности, особенно популярны идеи французских и немецких философских школ: экзистенциализма, феноменологии, герменевтики и др. С наступлением перестройки Россия активно адап­тируется в мировой философии, восстанавливает утраченную в ходе де­сятилетий идеологического гнета свободу творчества и дискуссий. Од­нако, вполне естественно, что за столь короткий срок в условиях посто­янных изменений жизни в России отечественная философия не смогла еще выработать новых основ. В наше время в России имеет место сво­бодная конкуренция самых различных философских концепций, что на­поминает свободную конкуренцию школ эпохи досократиков.