А. А. Фет принадлежит к числу тех русских поэтов, слава которых не была громкой ни при жизни, ни после смерти. Он писал в непоэтическую эпоху, да, кстати, и сам никогда не стремился к славе. В жизни его интересовали совсем другие проблемы: в возрасте 14 лет он был объявлен незаконнорожденным и лишен отцовской фамилии Шеншин, а заодно и наследства, и потому всю жизнь Фет-человек посвятил тому, чтобы его признали-таки дворянином. Но Фет-художник за эти годы создал удивительный мир волшебной поэзии, поэзии, за которую его неоднократно упрекала русская критика, которая никак не могла найти в лирике поэта столь необходимые для лее общественные мотивы. Действительно, А. Фет демонстративно противопоставлял себя своему времени, заявлял, что не обязан быть гражданином, жил вразрез с духом времени. А потому творчество А. Фета было заклеймено ярлыком «искусство ради искусства». И долгое время никто не желал видеть всю красоту его творчества, в котором отразились удивительно безнадежные взгляды поэта на жизнь, ибо на вопрос о настроении его души он всегда отвечал: «Пустыня!»
Еще в 1850 году А. Фет писал: «Идеальный мир мой разрушен давно...» Место этого мира заняла будничная жизнь. И чем больше поэт погружался в нее, тем сильнее он стремился выйти из-под ее власти в своих стихах. В последнем, самом лучшем, сборнике стихов А. Фета «Вечерние огни», где наиболее остро отразились противоречия между Фетом-человеком и Фетом-поэтом, явственно звучит потребность вырваться на простор, напитанный воздухом поэзии:
Без усилий
С плеском крылий
Залетать —
В мир стремлений,
Преклонений
И молитв;
Радость чуя,
Не хочу я
Ваших битв.
Это стремление напоминает знаменитое высказывание А. Фета: «Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик...» У А. Фета вообще много эпитетов «воздушный», «крылатый», глаголов «летать», «парить», «окрылиться».
Уход от реального мира в мир, создаваемый с помощью искусства, — характерная черта романтизма. Действительно, у Фета много общего с лириком Жуковским. Но есть и существенные различия. В идеальном лирическом мире Фета, в противоположность В. Жуковскому, нет ничего мистического, потустороннего. Извечным объектом искусства, по мнению А. Фета, является красота, которая присуща самой действительности и оттого неизбывна. «Мир во всех частях своих равно прекрасен...» Ничему ужасному, жестокому, безобразному нет доступа в мир фетовской лирики. Отчасти, возможно, в этом ее односторонность: «воспроизведение не предмета, а только его идеала».
Лиризм А. Фета звенит в унисон красоте. Но понятию «красота» А. Фет придает и философское значение. Поэзия ведь есть проникновение в «самую сокровенную суть мира», чего не может, скажем, сделать наука. Художественное познание заключается в том, чтобы охватить предмет во всей его целостности, а из всех искусств наибольшие возможности для этого открывает поэзия.
Лирика А. Фета чрезвычайно подвижна. Все предметы поэт заставляет «колебаться, дрожать, трепетать». Его поэзия полна запахов: природа и любовь насыщены «благоуханиями», «ароматами», «запахами трав», «благовонных ночей». Часто сливаются воедино зрение и слух: даль звенит, звуки песни становятся серебристым путем, голос певицы оборачивается месяцем, зарей, морем. Особое место в лирике А. Фета занимает музыка. В стихотворении «Сияла ночь...» песня олицетворяет образ любимой женщины. Музыка — это зарождающиеся чувства, получувства, тончайшие оттенки. Стихи А. Фета необычайно мелодичны, не случайно многие из них легли в основу романсов.
У А. Фета все, изображаемое им, неясно, смутно, неопределенно. Ему не хватает слов, он сетует на неполноценность языка:
Как беден наш язык? — Хочу и не могу. —
Не передать того ни другу, ни врагу,
Что буйствует в груди прозрачною волною…
А потому он любит противопоставлять «грубым» людским словам язык цветов, «ясно говорящее» ночное безмолвие (стихотворение «Благовонная ночь, благодатная ночь...»). Поэзия молчания — один из излюбленных приемов Фета — передает силу чувства гораздо сильнее крика («Я тебе ничего не скажу...»). И при этом А. Фет достигает огромной музыкальности стиха:
Зреет рожь над жаркой нивой,
И от нивы и до нивы
Гонит ветер прихотливый
Золотые переливы. А. Фету часто указывали на грамматические ошибки, но иногда ему самому удается одержать победу над грамматикой: в стихотворении «Шепот, робкое дыханье...», к примеру, нет ни одного глагола.
Хотя мир Фета во всех своих проявлениях равно прекрасен, он все же сводится к трем основным составляющим: природе, любви, музыке, которые тесно связаны между собой, переплетены и образуют единый художественный мир. Описание природы у А. Фета приобретает романтическое звучание, а одно из свойств лиризма поэта — умение озвучить немую природу.
Основу большинства любовных стихотворений А. Фета составляет узнавание дорогого женского образа:
Только встречу улыбку твою,
Или взгляд уловлю твой отрадный, —
Не тебе песнь любви я пою,
А твоей красоте ненаглядной!
Истинным предметом стихов А. Фета становится не то, что затронуло сердце в данную минуту, а те чувства влюбленности в красоту, которые вызываются при этом. Мир Фета можно назвать миром «единства противоположностей», гармоничного их слияния. Главным словом в лирике Афанасия Фета можно назвать слово «безумный». Но в этом-то безумстве, в этом слиянии музыки, природы и любви и есть высшее выражение поэзии мира, отражение земной красоты в зеркале искусства:
Я тебе ничего не скажу, Я тебя не встревожу ничуть И о том, что я молча твержу, Не решусь ни за что намекнуть.