«Темныеместа» в «Словео полку Игореве»
Ранчин А. М.
Типографскиеопечатки первогоиздания выявляютсяблагодарясопоставлениюс Екатерининскойкопией, когдав ней обнаруживаютсяиные, правильныечтения. Но в«Слове…» немалограмматическинеправильныхформ или несогласованныхсловосочетаний, встречающихсяи в издании1800 г., и в Екатерининскойкопии. Например, это глагол«одевахъте»в рассказеСвятославаКиевскогобоярам о своемзловещем сне:«съ вечераодевахъте мя, рече, чръноюпаполомою(покровом. – А.Р.) на кроватитисове (в первомизд. переведенокак тесовой, но более распространенперевод-толкование“тисовой”, изтиса – породыхвойного дерева.— А. Р.)». О тех, ктоисполняетпогребальныйобряд над Святославомв этом сне, онговорит в третьемлице множественногочисла: «чръпахуть»(они черпали),«сыпахуть»(они сыпали); очевидно, истранная, несуществующаяформа глагола«одевати»должна бытьзаменена направильную:«одевахуть»(они одевали).Это формаграмматическоговремени – имперфекта, означавшегодействие впрошлом, второстепенное, добавочноепо отношениюк основномудействию врассказе, вповествовании.Действие этохарактеризовалосьотносительнойпродолжительностью.Одева — глагольнаяоснова, -х- — этосуффикс, а -у-— окончание;-ть- – это частица, сросшаяся сглагольнойформой.
В описанииобиды (Обиды)– олицетворениягоря, печали,- вставшей, пробудившейсяв войске Игоря, истребляемомполовцами, сказано: «Въсталаобида въ силахъДажь-божа внука(русского князя, Игоря, либовсех русичей.– А. Р.). Вступилъдевою на землюТрояню…». Ещепервые издателиперевели этоттекст: «Она, вступив девоюна землю Троянову…».Несомненно, окончаниемужского родана -ъ: «вступил-ъ»требуетсязаменить вернымокончаниемженского рода:«вступил-а».
По-видимому, в «Слове…»нарушенаграмматическаяструктураначала фразы– обращенияк князьям: «Ярославе, и вси внуци(внуки. – А. Р.)Всеславли…».Ярослав – этокнязь ЯрославМудрый, жившийв конце Х — первойполовине XI в.(Он родилсяоколо 978, возможноне ранее 980 г., иумер в 1054 г.); Всеславже, княжившийв Полоцке, родилсядо 1044 г. (в этотгод он вступилна престолпосле смертиотца), а умер в1101 г. Его внукиникак не могливраждоватьс ЯрославомМудрым. Естественносчесть фразуиспорченнойи внести в нееисправление:«Ярославлии вси внуцеВсеславли»- «Ярославовыи все внукиВсеславовы».Конечно, внукиВсеслава моглив действительностивраждоватьне с внукамиЯрослава, атолько со следующимпоколениемего потомков, но указаниена поколенияв тексте условны.Значим мотиввражды междукняжескойлинией, восходящейк киевскомуправителюЯрославу Мудрому, и линией полоцкихкнязей – потомковвоинственногои неуживчивогоВсеслава. Носуществуюти другие вариантыисправленияэтой фразы.
И Екатерининскаякопия, и первоеиздание 1800 г.содержат такоеописание зловещегоповедения птиц, указующегона близкоепоражениеИгоря: «уже бобеды его пасетъптицъ подобию».Первые издателисочли фрагментнастольконевразумительным, что вслед записцом Екатерининскойкопии поставилиточку с запятоймежду «птицами»и озадачивающим«подобием», которое в переводепопросту опустили.Позднее былопредложенаи утвердиласьпоправка: «подубию». Вот какоправдывалэто исправлениеодин из наиболееавтоитетныхисследователей«Слова…» академикА. С. Орлов: «Поправка“по дубию”поддерживаетсядальнейшим– “по яругамъ”и оправдываетинтерпункцию(разделительныйзнак препинания.– А. Р.) между “подубию” и “влъци”(птицы – покустарнику, по деревьям; волки – по оврагам, по балкам)». Вранних древнерусскихрукописях звук«у» обозначалсяс посредствомдвойной буквы(диграфа) «оу», и пропуск буквы«у» по невнимательностипозднейшимпереписчикомвполне возможен.
Но есть и болеесложные, неоднозначнотолкуемыеслучаи.
В первом изданиитак говорилосьо «звоне» славыИгорева деда– отчаянногои воинственногоОлега Святославича– «Гориславича»:«Тоже звонъслыша давныйвеликый Ярославьсынъ Всеволожь: а Владимиръпо вся утро ушизакладаше въЧернигове».Первые издателирешили, что«Ярославь»(правильно:«Ярославъ»)– это существительное, имя князя, а«Всеволожь»- притяжательноеприлагательноеот имени «Всеволод».Перевели онитак: «звук победыего слышалвеликий Ярославсын Всеволодов: но Владимирзатыкал себеуши всякое утров Чернигове…»; Владимира ониверно отождествилис ВладимиромВсеволодовичемМономахом, занявшим в 1079г. принадлежавшийотцу ОлегаЧернигов иуступившимего под угрозойвзятия Олегомгорода в 1094 г. НоЯрославом онипосчитали князяЧерниговскогоЯрославаВсеволодовича- брата СвятославаКиевского и, соответственно, двоюродногоИгорева брата.Между тем, ЯрославЧерниговский, родившийсяв 1139 г., умер в 1198 г.: он был современникомавтора «Слова…», который явноне мог бы назватьэтого князя«давним». Страннои само по себеупоминаниев одном предложении, без указанияна временнуюдистанцию«старинного»ВладимираМономаха и«современного»ЯрославаЧерниговского.И, наконец, СвятославКиевский, хотяговорит о могучихбогатырях-воителяхчерниговских, горько отмечаетупадок, ослаблениевласти брата:«А уже не виждувласти сильнаго, и богатаго, имноговои братамоего Ярослава…».Неизвестный«давный» идействительномогущественныйЯрослав явноне мог бытьСвятославовымбратом. Еще вначале 1820-х гг.на это обратиливнимание. И ещевесьма давнобыло предложеночитать «Ярославльсынъ Всеволодъ»и видеть здесьупоминание»не ЯрославаМудрого, а егосына Всеволода, отца ВладимираМономаха. ОМономахе исказано в следующейфразе. Так понималиэтот фрагментмногие ученыеXIX и ХХ веков. Этоисправлениепринято и внекоторыхновейших изданиях«Слова…».
Мнение это, однако, принятоне всеми текстологами– издателями«Слова…». Д.С. Лихачев принимаетчтение «давныйзвонъ слышадавный великыйЯрославь, асынъ ВсеволожьВладимиръ»и предлагаеттакой объяснительныйперевод: «тотже звон [ужезаранее] слышалдавний [ужеумерший] великийЯрослав [Мудрый— противникраздоров], асын ВсеволодаВладимир [Мономах, современникОлега и такжепротивникраздоров] каждоеутро уши [себе]закладывалв Чернигове[где он княжил; настолько невыносил онэтого звона]».
Некоторыеисследователинастаиваютна правке всамом началетекста «Слова…»– в описанииБоянова творчества:«Боянъ бо вещий, аще кому хотящепеснь творити, то растекашетсямыслию по древу, серымъ вълкомъпо земли, шизымъ(сизым. – А. Р.)орломъ подоблакы. Текствроде абсолютноясен и исправен.Но нарушентрехчленныйпараллелизмсравнений: растекаетсяв срединноммире, соединяющемнебо и землю, Боян «мыслью», но в верхнем, небесном, миреего проявление– животное(орел) и в нижнем, земном – тожеживотное (волк).Еще давно былоуказано нанарушениепоэтическойлогики в этомфрагменте, высказывалосьпредположение, что вместо«мысли» «растекаться»— бегать подреву долженкакой-то зверек.Позднее вспомнилиученые ясеньИггдрасильв скандинавскоймифологии: постволу этогомирового древаскачет белкаРататоск.
Но как же бытьс «мыслию»? Было предложениечитать вместо«мыслию» «мысию»(«мысь» — диалектноеобозначениебелки). Какубедительноеоно представленов современной«Энциклопедии“Слова о полкуИгореве”».
Но от окончательногорешения исправитьтекст «Слова…»удерживаетдругой фрагмент: немного дальшесказано, чтоБоян скачет«по мысленудреву». Этоявная метафоратворчества– бега и полетамысли, а не «беличьедерево».
Я думаю, чтоправы те исследователи, которые считают: в зачине «Слова…»используетсяприем обыгрыванияомонимии «мысль-мысь»и в тексте даныоба смысла; один – явлен, другой – подразумевается.А ведь мифологическаябелка Рататоски есть символмысли.
Большинство«темных мест»в «Слове…» –это гапаксы.Так в языкознанииназываютсяуникальные, лишь единождыупотребленныеслова. Например, глагол «въсрожити»в описаниизловещих природныхпримет, предрекающихпоражениеИгоря: «влъцигрозу въсрожатъ, по яругам».Первые издателиперевели этотфрагмент так:«волки по оврагамвытьем своимстрах наводят», и с этим пониманиемуникальногоглагола согласился, например, А. С.Орлов, повторившийверсию первогопечатногоперевода: «волкипо оврагам(воем) возбуждаютужас».
Д. С. Лихачевдает один изтрадиционныхвариантовперевода: «волкигрозу подымаютпо оврагам».Несколько иначезвучит этотфрагмент всовременномпереводе О. В.Творогова:«волки бедубудят по яругам», но отличиесвязано не спониманиемглагола «въсрожити», а с выборомэквивалентак слову «гроза».
Большинствогапаксов – этоэтническиеили, скореевсего, этнические, названия.
Такова непонятная«хинова», триждыупоминаемаяв тексте «Слова…»: по Руской землипрострошасяполовци, акипардуже гнездо, и великое буйствоподасть хинови»;«Теми треснуземля, и многистраны – хинова, литва, ятвязи, деремела иполовци – сулици(копья. – А. Р.) свояповръгоша »;«О, ветре ветрило! Чему мычешихиновьскыя на моея ладывои?» (ПлачЯрославны).Строго говоря, это не гапакс:«хинова» упоминаетсяи в «Задонщине»(у татар Мамая«шеломы (шлемы.— А. Р.) хиновския».Но «Слово…»и «Задонщина»текстуальносвязаны, причемгосподствуетмнение о первичности«Слова…»; упоминаниео «хинове» в«Задонщине»не проясняетзначения этойзагадочной«хиновы».
Первые издателирешили, что этодоселе им незнакомоеслово – производноеот «хан». В первомпримере форма«хинови» похожана стариннуюформу дательногопадежа: «ханови»- хану. Во второмместе прибалтийскиеплемена (литовцы, ятвяги, деремела)и половцевиздатели истолковаликак насельников, жителей «странхановых». Стрелы, несомые ветромна воинов Игоря,- «ханские».
Однако такоетолкованиесомнительно, поскольку, во-первых, непонятнапоследовательнаязамена исконного«а» на «и» («хан»– «хин»); форма«хин» неизвестнадревнерусскимпамятникам.Во-вторых, в«Слове…» всеполовецкиеханы обозначеныпо именам(Шарокан-Шарукан, Кобяк, Кончак, Гзак-Гза); у половцевбыл не одинхан, а несколько, и обезличенноеупоминаниепросто «хана»странно. В-третьих, земли прибалтийскихплемен, упоминаемыхрядом с загадочной«хиновой», ненаходилисьпод властьюкого-либо изполовецкихханов.
Большее распространениеполучило мнение, что «хинова»это этноним, обозначениенекоего народаили племени.Обыкновеннопредполагалось, что это некоетюркское племя, может быть, какая-то ветвьполовцев.
Однако в перечне«многих стран»«хинова» приурочена, кажется, к западнымземлям, ее упоминаниеоткрываетпереченьприбалтийскихплемен.
Очень давнохинову комментаторыначали отождествлятьс воинственнымнародом тюркскогопроисхождения– гуннами (откитайскогохун-ну), наводившимистрах на Римскуюимперию в IV-V вв.н. э. Было высказанопредположение, что этим именемв «Слове…»обозначеныполовцы: ведьтак половцевназывали венгры.Сами гунныдавно канулив небытие, вдревнерусскихисточникахо них не сохранилосьникаких воспоминаний.Половцы женазваны в перечне«повергших»свои копьянародов отдельноот половцев.
Интересномнение, отстаиваемоеамериканскимлингвистом– уроженцемГермании К. Г.Менгесом: слово«хинова» исконнообозначалогуннов, но «в“Слове” этотэтнонимическийпережиток, очевидно, обозначаетвенгров», скоторыми воеваликнязья Юго-Западной(Галицко-Волынской)Руси. Имя употребленопо отношениюк венграм соттенком значения«дикий, варварскийнарод»; венгрыпоселилисьна землях, некогдазавоеванныхгуннами.
Но есть и определенныеоснования, чтобы предположить, что «хинова»не обозначениеопределенногонарода. Корень«хин» указываетлишь на обобщеннуюсилу, враждебнонастроеннуюпо отношениюк русичам». Носторонникиэтой версиине исключают, что слово «хинова»когда-то оченьдавно моглобыть обозначениемнекоей группынаселения (втом числе иэтнонимом); ониполагают, чтоэто могло бытьдревнее названиеконкретногонарода, воеввашегос Русью. Позднееже это имяпревратилосьв обозначениелюбого врага, ополчившегосяпротив русских.
Неясно, ктотакие «могуты»,«татраны»,«шелбиры»,«топчаки»,«ревуги» и«ольберы», служащие ЯрославуЧерниговскомуи упоминаемыев «золотомслове» СвятославаКиевского.Скорее всего, все эти слова– тюркизмы, аозначают ониили советникови высокопоставленныхвоинов Ярослава, или представителейродовых объединенийтюркскогоплемени черныхклобуков, служившихрусским князьям.
Несколькогапаксов, по-видимому, относятся квоенной терминологиии обозначаютпредметы вооружения.
Например, этошереширы. Окнязе владимиро-суздальскомВсеволодеБольшое Гнездоговорится: «Тыбо можеши посухуживыми шереширыстреляти удалымисыны Глебовы».Метафорой, иносказательнымвыражением«живыми шереширы»названы «сыныГлебовы» —сыновья рязанскогокнязя ГлебаРостиславича.(Слово «шереширы,«сыны», «Глебовы»имеют старыеформы творительногопадежа вомножественномчисле) Они призналиверховнуювласть Всеволода, который в 1180 г.вручил им уделы.В 1184 г. рязанскиекнязья участвовалив походе ВсеволодаБольшое Гнездона земли тюркскогонарода волжскихбóлгар(булгар). К войскуВсеволодаприсоединилисьчетверо Глебовичей: Роман, Игорь, Всеволод иВладимир.
В примечаниипервых издателейстранное словоразъясненотак: «Неизвестныйуже ныне воинскийснаряд, можетбыть, род пращи, которою каменьяметали, иликакое-либоогнестрельноеорудие »наподобиевизантийского«огнемета»– греческогоогня.
Объясненийэтому словупредлагалосьмножество. Еговозводили кгреческомуsárissa (копье), искали истокив восточныхязыках, считаяобозначениемметательногоорудия, катапультой, стреляющейснарядами сзажигательнойначинкой.
Известныйисследовательлитературыи языковед Р.О. Якобсон считает, что «огненныйснаряд» «шерешир»скорее всегосоединяет«половецкоеназвание горючейжидкости siriš, заимствованноеиз персидского, с русской формой“шерешер” —удвоеннымзвукоподражательнымкорнем».
Загадочен«харалуг» ипроизводноеот от негоприлагательное«харалужный», встречающиесяв тексте шестьраз; харалужнымиименуются мечии цепы, сердцамужественныхкнязей выкованыиз харалуга:«Ваю храбраясердца въ жестоцемъ(крепком. – А.Р.) харалузескована, а въбуести закалена».Слово это, очевидно, обозначаетрод стали; обыкновенноего пытаютсявывести изтюркских языков.Но существуети достаточноубедительнаяверсия, что этообозначениефранкскогои, шире, западногостальногооружия и франкскойстали, восходящеек слову carolingi –каролинги.Каролинги, потомки КарлаВеликого, —королевскаядинастия воФранкскомгосударстве, из которогопозднее родиласьФранция. --PAGE_BREAK--
«Мифологический»гапакс – див: не то некоесверхъестественноесущество, нето птица – удодлибо аист.
Есть в тексте«песни» обИгоревом походеи слова, кажущиесягапаксами, нона самом деле, вероятно, представляющиеискаженныеварианты лексем, известных издругих древнерусскихтекстов.
Таковы папорзи.Про волынскогокнязя РоманаМстиславичаи князя Мстиславасказано: «Сутьбо у ваю (у вас– форма двойственногочисла, существовавшегов старинномязыке. – А. Р.)железныя папорзиподъ шеломылатинскими».Кто этот Мстислав, неясно. Исследователиотождествляютего или с МстиславомВладимировичем, князем Дорогобужским, или с МстиславомВсеволодовичем, князем Городенским, или с МстиславомЯрославичем, князем Пересопницким, или с МстиславомМстиславичемУдатным (Удалым).
В переводеиздания 1800 г.«папорзи»переданы как«латы». Но этодогадка. Процитируемобзор разныхверсий, принадлежащийИ. П. Еремину:«Академик А.С. Орлов считал, что здесь втексте ошибка(первых издателейили писцоврукописи), первоначальнаяформа словабыла “паропци”(или “паробци”), что означалов XI-XIII вв. “младшийчлен дружины” или “слугакнязя”, и переводил:“Ведь у васжелезные молодцыпод шлемамилатинскими”.Мое сомнениев этой конъектуревызывает сочетание“железныепаропци”. Вдревнерусскихтекстах невстречаетсятакой эпитетприменительнок воину.
В 1958 г. было предложеноновое чтение: Ю. М. Лотманпредлагаетконъектуру“паворозы”, что значит“ремешок, прикрепляющийшлем к подбородку”.Палеографическиэта конъектурапроста и приемлема(буквы “в” и“п” имели сходноеначертаниев полууставе(полуустав –вид почерка, начертаниябукв. – А. Р.), сточки зренияпоэтическогосмысла – маловероятна (автор“Слова” воспеваетдоблесть волынскихкнязей и говорито застежкаху шлемов ихвоинов!..)».
И. П. Еремин принялисправлениеакадемика В.Н. Перетца, которыйуказал указавшегона существованиев памятниках, в частностив историческомсочинение«Хроника ГеоргияАмартола», переведенномс греческого, слова «поперсьци».По-греческионо означает«кольчуга, панцирь». «Есливспомнить, чтокольчуга одеваласьи под шлем, —писал И. П. Еремин,— то следуетпризнатьзакономерностьэтого словоупотребления.Говоря “железныепоперсьци”, автор “Слова”имел в виду нетолько материал, здесь это ипоэтическийэпитет, характеризующийсилу воинов-волынян».
Тем не менее, несмотря наубедительностьэтой поправки, в некоторыхизданиях «Слова…»приняты другиеисправления.
Другой вероятный«лжегапакс»– слово «стрикусы»в издании 1800 г.Этот примеруже был приведенв первой главе, но он стольвыразителен, что не будетлишним привестиего еще раз. Впервом изданиио князе ВсеславеПолоцком былосказано: «утръже воззни стрикусыоттвори вратаНову-граду»; перевод давалтолкование:«по утру жевонзив стрикусы, отворил онворота Новгородские».Издатели гадательнопояснили «стрикусы»так: «По смыслуречи стрикусъне иное что какстенобитноеорудие, или родтарана, приосаде городскихукрепленийупотребляемого».
Наиболее авторитетнымпринято считатьисправлениеР. О. Якобсона, убежденного, что первыеиздатели неверноразделили приподготовкеиздания древнерусскийтекст (в котором, как было принято, слова не отделялисьдруг от друга)на слова. Должнобыть: «“утръжевазни с трикусы” — “урвалудачи с триклока”». «Вазни»– форма родительногопадежа от слова«вазнь» (удача).Перевод «Знатьтрижды емуудалось урватьпо кусу удачи— отворил былоон врата Новгороду».
Для Р. О. Якобсона«три» – условноечисло, обыкновенное, например, приописании событийв фольклорныхпроизведениях.Но можно понятьтекст и иначе– так, что речьидет о трехпопытках взятиягорода. Почемув «Слове…»названы трипопытки захватаВсеславомНовгорода, неясно. Из источниковизвестны толькодве: взятиегорода в 1067 г. инеудачноенападение в1069. Недавно быловысказанолюбопытноеобъяснение: в 1065 г. Всеславнапал на Псков, а Псков принадлежалв то время кНовгородскойволости.
Третий «лжегапакс»– слово «стазба»(пример тожебыл приведенв первой главе, но я осмелюсьтакже повторитьего).
Фраза в издании1800 г. абсурдна:«свистъ зверинъвъ стазби; дивъкличетъ връхудрева», сопровождаемаяпереводом-догадкой, не учитывавшимграмматикутекста: «ревутзвери стадами, кричит филинна вершинедерева». Диваи позднее считалииногда реальнойптицей (удодом, аистом), новосторжествоваломнение о немкак о мифологическомсуществе. Большинствоисследователейсчитает егонеким «демоном», зловещим божеством, враждебнымрусичам исочувствующимполовцам.
Но к чему здесьотноситсяпредлог «в»и почему в фразенет сказуемого? И что это засловоформа– «стазби»? Господствующейстала поправкатекста, принадлежащаяВ. Н. Перетцу.Он иначе разделилслова: «свистъзверинъ въста(встал. – А. Р.), збися дивъ…».Частица «ся», как полагаетВ. Н. Перетц, былаобозначенавыносной буквой«с» над строкойи утрачена припереписываниитекста. Достоинствоисправленияв том, что оно«щадящее».Изменениетекста совсемнезначительное, минимальное: не меняютсябуквы, не делаетсявставок. И образвстрепенувшегосядива на вершинедерева созвучендругим мрачными зловещимобразам из мираприроды — знамениям, предвещающимгибель Игоревавойска и пленениерусских князей.
Но исправлениеэто не бесспорно: О. В. Твороговсчитает «ееуязвимым местом неясностьглагола, которыйобычно употребляетсяв конструкциис предлогом:“сбиться на”,“сбиться с”,“сбиться с”». А. С. Орлов, предлагал, например, читатьвместо «зби»«зри» («смотри»); он считал, чтоэто помета –отсылка к какому-топояснению, которое быловынесено наполя текстаи не сохранилось.
Возможно, ещеодин обманчивыйгапакс – слово«канина» вописании сражения1078 г. на НежатинойНиве междуОлегом «Гориславичем»и БорисомВячеславичем, с одной стороны, и ИзяславомКиевским, егобратом Всеволодоми Всеволодовымсыном ВладимиромМономахом –с другой. О погибшемв битве Борисесказано: «Борисаже Вячеславличаслава на судъприведе, и наканину зеленупаполому постлаза обиду Олгову...».Первые издателиперевели «канину»«конская попона», отталкиваясьот созвучиясо словом «конь».Предлагалисьи другие толкования– в частности, что это местностьблиз некоегогорода Канинаили ручей, возлекоторых произошлосражение.Высказывалосьи мнение, чтоэто некая трава.Иногда отождествляли«канину» сковылем. Р. О.Якобсон принялстарое мнениеН. С. Тихонравова, что «канина»– это искаженноеслово «ковыла».Также он посчитал, что и в словах«Съ тоя же КаялыСвятоплъкъповелея (этотоже «темноеместо», обычноисправляется:«полелея –бережно повезили: повеле яти– повел взять.– А. Р.) отца своегомеждю угорьскимииноходьци(венгерскимилошадями, ходившимиособым аллюром, иноходью. — А.Р.) ко святейСофии къ Киеву»содержитсяошибка: битва1078 г., в которойпомимо Борисабыл убит иСвятополковотец ИзяславКиевский, произошладалеко от Каялы, на которой в1185 г. отряд Игорябыл окруженполовецкимивойсками. И вэтом фрагментенужно читатьвместо «Каялы»«ковылы». Р. О.Якобсон исходитиз текста«Задонщины», содержащихслегка переиначенныезаимствованияиз «Слова…».Вот текст «Задонщины»по реконструкцииее исследователяЛ. А. Дмитриева:«И молвяше(молвил. — А.Р.)Ослябя чернец(монах. – А. Р.)своему братуПересветустарцу: “БратеПересвете, вижуна теле твоемраны великия, уже, брате, лететиглаве твоейна траву ковыль”». По мнениюР. О. Якобсона,«Задонщина»сохранила этотфрагмент «Слова…»неиспорченным:«Пересвета, одного из героев“Задонщины”, привели насудное (илисуженое) место, лететь егоглаве на ковылуи лежать “назелене ковыле”за обиду великогокнязя». В «Слове»соответственноприведен «наСуд» БорисВячеславич, ему постлана«на канинузелену» погребальнаяпелена «заобиду храбраи млада князя», и «с тоя же Каялы»повезли егона похороны.«Засим следуети в “Слове”, ив “Задонщине»одинаковаякартина общегозапустенияи массовогокровопролития.Несомненноиспорченнымразночтениям«Слова» —бессмысленной«канине» инеуместной«Каяле» —противостоитявно правильное чтение«Задонщины»— повторныйобраз «ковылы», художественномотивированный».
Иначе предлагалпоступить с«Каялой» и«каниной» А.А. Потебня: онсчитал чтениеКаялы с рассказео Святополкеи его отце верными канину предлагалзаменить Каялой:«С тоя же Каялы, быть может, значит не с тойже, а с такойже, как та, котороюбыла полнамысль автора, со столь жебедственной, как и битваИгоря на Каяле.В таком случаене нужно и чтениеканины».
В «Слове…»много лексем, которые, небудучи гапаксами, тем не менеенеясны по значению.
Таковы «тльковины»-«толковины».Из сна Святослава.Киевский князьвидит во сне, что ему «сыпахуть(сыпали. – А. Р.) тъщими (пустыми, из пустых. – А.Р.) тулы (колчанами, из колчанов.– А. Р.) поганыхътльковинъвеликый женчюгьна лоно…». Первыеиздатели перевелиэто место так:«сыпали изпустых колчановна лоно моекрупный жемчугв нечистыхраковинах»За более чемдвести летизучения «Слова…»были высказанысамые разныепредположенияоб этих «толковинах»: сайдак, мешок, в котором носятколчаны; ступа; отверстиебочки; половцы; некий языческийнарод или союзплемен; союзник; переводчик.Слово «толковины»встречаетсяв древней летописи— «Повестивременных лет»под 907 г., где оноявно означаеттолковников, переводчиков.Но это значениекажется неочень уместнымв описаниизловещего снакнязя Святослава: жечуг, высыпаемыйна лоно, символизируетгоре, печаль.Возмоно, в «Слове…»оно обозначаеттюркское племяили союз племен, люди из которыхисполняли рольтолмачей, переводчиков.
Прозрачнаэтимологияи структураслова «Осмомысл», которым именуетсягалицкий князьЯрослав Владимирович– отец Игоревойжены, названнойв «Слове…»отчествомЯрославна.Внутренняяформа словаясна: «восемь+ мысль». Но чтоименно онозначит? Н. М.Карамзин первымистолковалэто прозвание– как указаниена глубинумудрости князя: автор называетЯрослава ГалицкогоОсмомыслом«в том смысле, кажется, чтоего ум заменилв о с е м ь умов».А. А. Потебнятолковал прозваниекак указаниена «восемь»(в значениипредельномного) мыслей-заботодновременно.Есть и еще однотолкование: прозваниегалицкого князяозначает «одержимыйвосьмью греховнымипомыслами».
Но высказывалосьи мнение, чтопрозваниемогущественногогалицкого князявосходит кпрозвищу первогоримского императораОктавианаАвгуста, котороев славянскихпереводахпередавалоськак «Осмородний».
Столь же прозрачнавнутренняяформа слова«шестокрилци», которым названыуподобленныесоколам князьяИнгварь, Всеволоди три Мстиславичаили только триМстиславича:« Инъгварь иВсеволодъ, ивсе три Мстиславичи, не худа гнездашестокрилци!».Это определениев применениик храбрым воинамвстречаетсяв болгарскоми сербскомпесенном фольклоре.В сербскойпесне плачущаясестра именуетбрата «соколомшестокрылым»— то есть какбы наделеннымутроеннойсилой.
Н. М. Карамзин, относя еготолько к тремМстиславичам, толковал еготак: «Сравниваясих трех братьевс пернатыми, он (автор. – А.Р.) называе ихшестокрылымидля того, чтоу трех птицшесть крыльев».
Однако в литературео «Слове…» этотолкованиебыло сочтеноабсурдным, асоображенияисторика курьезными: в самом деле, не называютведь троихлюдей шестирукими! Зоолог Н. В.Шарлеманьпредложилтолкованиеорнитологическое:«деление оперения»у сокола состоитиз трех частейу каждого крыла;«таким образом, весь летательныйаппарат соколасостоит какбы из шестичастей, отсюда“шестокрильци”».
Спорно значениевыражения«дорискашедо куръ Тмутороканя»в рассказе оВсеславе Полоцком; почти общепризнанперевод «допетухов», ноесть и иной –«до стен» или«до округи»(«кур» выводитсяв этом случаеили из тюркских, или из греческого).Давно быловысказанопредположение, что это именованиегорода Тмутороканя«господином»(от греческогоκύριος– «господин, владыка»). Этомнение не отброшенои сейчас. Другиевидят в этомсловосочетанииотражениемифологическихпредставленийо космическомсуществе –Петухе-Куре.
Неопределенно-многозначнымоказываетсясмысл некоторыхсобственныхимен в «Слове…»: таковы «старыйВладимир»(Владимир IСвятославич– крестительРуси или егоправнук ВладимирВсеволодовичМономах), эпитеты«Троянь / Трояня»и «Бусово»(готские девы«поютъ времяБусово». Первыеиздатели признались:«Кто был Бус, не известно».Преобладаеттолкование, отождествляющееего с восточнославянским(антским) княземБоозом (Бузом, Бужем?), которыйбыл взят в плени казнен готскимправителемВинитаром. Ноесть и другиеверсии.
Спорно значениеназвания рекиКаялы. С однойстороны, рекаэта эта символическиосмыслена какместо скорби, горя, тягостнойнеудачи, утраты, как место почтикосмическойкатастрофы: Игорь «Ту сябрата (Игорьи Всеволод. –А. Р.) разлучистана брезе быстройКаялы»; «погрузижиръ (богатство.– А. Р.) на дне Каялырекы Половецкия;«На реце (нареке. — А. Р.) наКаяле тьмасветъ покрыла».Согласно летописнымданным, битвана самом делепроходила нареке Сюурлий.УпоминаниеКаялы в приведенномнемного вышефрагменте, повествующемо смерти Святополковаотца, убеждаетв символическомзначении этойреки в «Слове…»: ведь ИзяславКиевский палсовсем не в томместе, где потерпелспустя сто слишним летпоражениеИгорь. Впрочем, это место в«Слове…»красноречивосвидетельствуетоб условностиимени Каялы, только еслине приниматьприведенноговыше исправленияР. О. Якобсона:«ковыла / ковыль»вместо «Каялы».
В символическомзначении названияКаялы вродебы убеждаети текст повести1185 г. об Игоревомпоходе из Ипатьевскойлетописи: «Итак в день СвятогоВоскресениянавел на нихГосподь гневСвой, вместорадости, навелна нас плач ивместо веселиягоре на рекеКаяле».
Авторитетныйисследовательдревнерусскойкнижности Л.А. Дмитриевболее пятидесятилет назад доказывал, что названиереки Каялы в«Слове…» означаетрека наказания, река осужденияи река покаяния.
С другой стороны, название Каялыубедительновыводится изтюркскогоqaja-ly – «скалистая».Несклояемаяформа «Каялы»(а в древнерусскомтексте летописисказано «нареце Каялы»вместо нормальногодля языка тоговремени «нареце Каяле»)– едва ли описка.Есть мнение, что это свидетельствотюркскогопроисхожденияназвания. продолжение
--PAGE_BREAK--
Обе точки зрения, вероятно, можнопримирить: тюркское названиереальной рекибыло осмысленокак производноеот глагола«каяти». Такаяточка зрениятоже представленав исследованиях«Слова…». Самреальностьговориладревнерусскимкнижникам наязыке внятныхи страшныхсимволов.
Каяла, — вероятно, такой же примерхудожественноймногозначностилексем в «Слове…», как и мысль /мысь.
В «Слове…»есть и «темныеместа» иногорода — именасобственные, бесспорно, употребляемыев прямом значении.Неизвестныобозначаемыеими реалии.Такова неведомаяместностьДудутки, с которойВсеслав «скочивлъкомъ» к рекеНемиге, гдепотерпел поражениеот Ярославичей.
Встречаютсяв «песни» обИгоревом походеместа, грамматическиправильныеи вроде бы ясныев своем буквальномзначении, нонепонятныепо своей художественной(символической)функции. Таковфрагмент, повествующийо вокняжениив Киеве ВсеславаПолоцкого в1068 г.: « връжеВсеславъ жребийо девицю себелюбу. Тъй клюкамиподпъся о кони, и скочи къ градуКыеву, и дотчесястружиемъ златастола Киевскаго».Исследователив целом принялитолкование, принадлежащеееще переводчикамв издании 1800 г.:«метнул Всеславжребий о милойему девице. Он, подпершиськлюками, селна коней, поскакалк городу Киевукоснулся древкомкопья своегодо золотогопрестола Киевского».Но «клюки»обычно заменяютсясловом «хитрости»;«клюка» вдревнерусскомозначало «хитро, обман коварство».Другое значениеэтого слова(«палка с согнутымверхним концом, кочерга») фиксируетсяисточникамине ранее XVII в. (изчего, однако, не следует, чтоего точно небыло раньше).«Връже жребийо девицю, — кинулВселав жребий, предметомкоторого быладевица, емулюбая, илистихотворно,- Киев », — тактолковал этотфрагмент ещев 1844 г. проницательныйкомментаторД. Н. Дубенский.Его пониманиеразвивал А. С.Орлов, которыйнапомнил: «Впоэзии многихнародов брачноеискание изображалосьв виде состязанияс девицей , причем добываниедевицы и города(или области)взаимно символизировались».
Кони трактуютсяиногда какреальные кони, которых требоваливосставшиекиевляне усвоего князяИзяслава, чтобыидти противугрожавшихгороду половцев.Изяслав конейи оружия недал, и горожаневывели из темницыи провозгласилисвоим княземвероломносхваченногоИзяславомВсеслава Полоцкого.Объяснительныйперевод Д. С.Лихачева: «Онхитростямиоперся на коней[потребованныхвосставшимикиевлянами]и скакнул [изподгороднего„поруба“ наверх]к городу Киевуи коснулсядревком [копья]золотого [княжеского]престола киевского[добыв его ненадолгоне по правунаследстваи не „копием“, т. е. не военнойсилой, а древкомкопия — как встолкновенияхмежду своими]».
Иногда же «коней»понимают какобозначениеконя, на которомгерой волшебнойсказки должендоскочить доокна любимой.Так и Всеславпытается дотронутьсядо престолаКиева, олицетворенногов образе любойему девицы. А.С. Орлов усматриваетв этом фрагментевариант словеснойформулы, известныйпо «Девгениевудеянию» —древнерусскойпеределкевизантийскойгероическойпоэмы «ДигенисАкрит»: геройповести «и тослово изрекъи подпресякопиемъ и скочи(перескочил.— А. Р.)чрез реку».
Но в чем же «клюки»Всеслава, еслиэто не клюки-палки, а хитрость? Источники неговорят, чтоон пообещалкиевлянамконей; если жеэто символическийконь, то почемуслово стоитв форме множественного, а не единственногочисла?
Р. О. Якобсонвидел в «о кони»искаженное«о копии». Звучалаи версия, чтоэто «окони»- форма слова«окно»; окносимволическое, у которогосидит девица– Киев.
Но недавнолингвист А. А.Зализняк, одиниз крупнейшихзнатоковдревнерусскогоязыка, предложилеще одну интерпретацию.Он обратилвнимание, чтов «Слове…»употребляетсяв других случаяхне слово «конь», а более архаичное«комонь». Крометого, глагол«подпръся»предполагаетуправление«чем», а не «обочто». «Окони»– это вариантизвестногопо древнерусскимисточникамслова «оконо»– «как бы», «какбудто». «Притакой интерпретациифраза буквальноозначает: ‘Хитростями(т. е. волшебнымичарами) (или: клюками, палками, шестами) какбы подпершись, он скакнул кграду Киевуи коснулсядревком копьязолотого престолакиевского’»,— полагаетученый.
Есть в «Слове…»три фрагмента, в которых текстнужно признатьбезнадежноиспорченным.
Первый – из снакнязя Святослава:«Всю нощь съвечера босувиврани възграяху, у Плесньскана болони бешадебрь Кисаню, и не сошлю късинему морю».Все слова, кроме«босуви» (обычнопонимаемогокак «бусые»– «серые»; есть, однако, и иныетолкования, например, чтоэто искаженное«бесови») иимени собственного– некоего названия«Кисаню» прозрачныи понятны: вся, ночь, граяли(каркали) – формапрошедшеговремени (имперфект), существовавшаяв книжном языкеДревней Русии позднее утраченная, у города Плесньска(что это за город– здесь согласиянет), болонь(предградье, место передкрепостнымистенами), были– беша (формапрошедшеговремени — аориста), дебрь (лес, чащоба), не сошлю, синее, море. Фрагмент, как и весь сон, несомненно, зловещ: каркающиеночью вороныпредрекаютгоре. Синееморе в «Слове…»– символ печали.
Но грамматическитекст маловразумителен: множественноечисло глагола«беша» не согласуетсяс единственнымсуществительного«дебрь», а падежнаяформа слова– определения«Кисаню» несоответствуетпадежу определяемогослова «дебрь»; наконец, приглаголе – сказуемом«не сошлю» нетсубъекта –подлежащего.Кто и кого «ссылает»к синему морю?
Все попыткиосмысленияэтого фрагментасвязаны с решительнойправкой текста.Так, А. С. Орловпредлагаетчтение: «У Плесньскана болони бешадебрьски сании несошася късинему морю».Он принимаетдавно предложенноеисправление; текст трактуетсятак: «”У Плеснескана болоньизавелись ворвах или в рытвинахзмеи и устремилиськ синему морю”.“Дьбрь”, “дебрь”в переводныхпамятникахозначало ров, рытвину, пропасть.Ср., например, выражение из38 главы библейскойкниги Иова:“Уловиши жели львом ядьи души змиевънасытиши ли? Убояшася бона ложахъ своихи седять в дебрех, уловляюще”. Прилагательное“Дьбрьскъ”есть в Евангелиив значенииадского (ад, геенна – бездна, пучина). “Сань”в переводахБиблии значитзмея». Впрочем, исследователь«Слова…» оговариваетэту версию:«Конечно, принятоенами чтениесовершенноусловно, ииспорченноеместо остаетсяпока необъяснимым».
Д. С. Лихачевзаменяет неясное«Кисаню» на«Кияня» (Киевская)и отказываетсявидеть в этомтексте адскихзмей: «Всю ночьс вечера серыевороны граяли[предвещаянесчастье] уПлесеньска[под Киевом], впредградьестоял киевскийлес, и понеслись[они — вороны]к синему морю[на юг, к местампечальныхсобытий]».
Случалось, чтовместо «дебрьКисаню» читали«дебрьски сани»– «лесные сани»; сани – атрибутдревнерусскогопогребальногообряда (покойникадаже летомперевозилив санях). НедавноЮ. В. Подлипчуквысказал соображения, подкрепляющиечтение: «дебрь(с)кисани нес ошлякъ синему морю».Но у прилагательного«дебрьский»не зафиксированозначение«погребальный», а участие ослав древнерусскомпохоронномритуале болеечем сомнительно.Как курьезупоминаетсяодин переводконца XIX века:«несло шлюхк синему морю», но почти любойперевод этогофрагментавызывает илисмех, или – самоеменьшее – ироническуюулыбку.
Еще одно безнадежно,«непрояснимо»темное место– фрагмент, повествующийоб ИзяславеВасильковиче(летописям оннеизвестен), очевидно, полоцкомкнязе, погибшемв битве с литовцами: Изяслав «а самъподъ чръленымищиты но кроваветраве притрепанълитовскымимечи. И схотию на кроватьи рекъ…».
Вот переченьосновных толкованийэтого отрывка, принадлежащийО. В. Творогову:«Слово “схоти”понимали различнымобразом, предлагаяразные конъектуры:“съхыти” “исхыти” (похитил. – А.Р.), “схопи”(схватил. – А.Р.) и т. д. НоВс. Ф. Миллерпредложилчтение “с хотию”, утверждая, чтоздесь названахоть — “возлюбленная, жена” . Ноесть и другоепониманиеобраза. Так, Потебня переводилэто место как“с милою накровать” , понимая егокак сопоставление“смертноголожа, травы сбрачным”; ондопускал приэтом, что передсловами “и схотию на кровать”имеется пропуск.
Барсов, напротив, полагал, чтохоть в этомконтексте имеетзначение “ближник, охранитель, оруженосец”, или – что ещеболее вероятно– “названоличное имяХоть”, но приэтом ученыйисправлял“хотию” на“хотем” .ПредположениеБарсова безссылки на негоразвил Тиунов:“только… такой раненныйвместе с княземи уцелевшийпосле боя “хоть”на ложе смертимог обратитьсяк князю с этимисловами горькогосожаления”.Он перевел этислова: “с ближникомна крови, а тотсказал” .Чтение Тиунова“и с хотию накров” былопринято в изданияхЛихачева».
Сам О. В. Твороговпринимаетисправление«Исхыти (исхитил, пролил юнуюкровь своюИзяслав. – А.Р.) юна кров(исхитил, пролилюную кровь своюИзяслав. – А.Р.), а тъи рекъ», но воздерживаетсяот переводаэтого фрагмента, признавая:«Смысл текстаостается неясным, и перевод егоне дается».
Еще одно «неисправимо»темное» место– строки: «РекъБоянъ и ходына Святъславляпестворцастараго времениЯрославляОльгова Коганяхоти: тяжко тиголовы, комеплечю, зло тителу, кромеголовы: Рускойземли безъИгоря». Первыеиздатели понялитекст так: «СказалБоян, и в походах, воспетых имв прежние временаКнязей Святослава, Ярослава иОльга, сим кончил».
Но древнерусскомуязыку незнакомослово «ход»в значении«поход». Крометого, непонятныпадежная форма«ходы» (вместо«о походах»)и предлог «на».Странно и то, что слово «пестворца»(«песнотворца»)стоит в формене то родительногопадежа единственногочисла, не тоименительногопадежа двойственногочисла, хотя, если оно относитсяк Бояну, то должноиметь формуименительногопадежа единственногочисла.
Еще один изпервых комментаторов«Слова…» А. С.Шишков в началеXIX в признал этотфрагмент«невразумительным».
Существуетперевод: «РекБоян и выходкина (сына) Святославова»– на ОлегаГориславича.Но, не говоряо чудовищностиперевода впоэтическомотношении, слово «ходы»в значении«выходки» такженеизвестнодревнерусскойкнижности.
А. С. Орлов осторожнопредложилперевод: «СказалБоян и конецдля (меня) песнотворцаСвятославова, песнотворецЯрославовастарого времени, Олегова княжеского:“Хоть и тяжковедь головебез плеч, бедаведь телу безголовы”, (таки) Русской землебез Игоря». Онзаметил, чтовыражение«ходити на»«употреблялосьтолько в смыслеходить в поход, ходить войною; можно, пожалуй, распространитьэто значение, как выступлениепротив. Но непонятно, в чем заключаетсявысуплениеБояна. Самаформа “ходы”, по-видимому, необычна, ожидалосьбы “ходя”, “ходяи”.Впрочем, “ходы”могло бытьпсковизмом(словом из псковскогодиалекта; найденныйи пропавшийсписок, возможно, был сделанименно в Пскове.— А. Р.)вместо“ходи” (аорист)».Исследовательпризнавал:«Место настолькоиспорчено, чтони одно направлениеи толкованиеиз предложенныхдо сих пор неудовлетворялосамих изобретателейправильногочтения».
Р. О. Якобсонусматривалздесь описку, настаивая наисправлении:«Естественночитать: “РекъБоянъ и просына Святославля”».
Пожалуй, наибольшеераспространениеполучила версияисторика И. Е.Забелина, выдвинутаяеще в конце XIXстолетия: «РекъБоянъ и Ходына…»; Ходына такойже песнотворец, как и Боян. Этопрочтениеподкрепляетсяформами двойственногочисла слов«пестворца»и «хоти» – любимцы(два любимцакагана – князяОлега). Правда, ему вроде быпротиворечитформа единственного, а не двойственногочисла: «СказалБоян и Ходына…», а не «СказалиБоян и Ходына…».Но в древнерусскихтекстах естьпримеры согласованияглагольногосказуемогов числе толькос первым изнесколькихподлежащих.Имя «Ходына»и имена такойже структурыизвестны славянскимязыкам.
ТолкованиеИ. Е. Забелинаподдержал Д.С. Лихачев, высказавшийпредположение, что и весь текст«Слова…» строитсякак чередование«партий», песен-строф, исполняемыхдвумя сказителями.В переводе Д.С. Лихачеваэтот фрагментвыглядит так:«Сказали Бояни Ходына, Святославовыпеснотворцы, старого времениЯрослава, Олегакнязя любимцы:„Тяжко головебез плеч, бедателу без головы“,— так и Русскойземле без Игоря».
Исполнениепесни двумяпевцами характернодля скальдов– средневековыхскандинавскихпоэтов. Быловысказано дажемнение, чтоХодына – этои есть подлинныйавтор «Слова…».
О. В. Творогов, принимая вцелом чтениеИ. Е. Забелина, относит, каки некоторыеученые до него,(указавшим, что«хоть» можетзначить «любовница»и «любовник», но не «любимец»)слова «Ольговакагана хоти»к речи Боянаи Ходыны и считает, что «хоти» –звательнаяформа от слова«хоть» в значении«жена, милая», а не обозначениепеснотворцев.«Хоть» в языкеДревней Русиможет значить«любовница»и «любовник», но не «любимец».Получаетсятакой перевод:«Сказали Бояни Ходына Святославовы, песнотворцыстарого времениЯрослава: “Олегакагана жена! Тяжко ведьголове безплеч, горе ителу без головы”.Так и Русскойземле без Игоря».
Автор же этихстрок признаетоправданнымскепсис техисследователей, кто считалстранным неожиданноеупоминаниеавтором «Слова…»Ходыны, ранеени разу неназванного, и цитированиеизречения, которое, являетсяобычной пословицей: оно не заключаетсяв себе ничегоособенного, и в нем не проявляетсямудрость изрекшегоэти слова.
Этот перечень«темных мест»неполон, — егоможно еще долгопродолжать.Но не будемрастекатьсяпо древу нимыслию, ни мысию.
Поиск «темныхмест» и жаждаих прояснитьбывают часто(особенно удилетантов, пораженных«Словом…»)неуемными.Стоит напомнитьпредостережениеи призыв И. П.Еремина: «“Ближек тексту первогоиздания!” – вотлозунг, которымдолжны, как мнекажется, руководствоватьсяи издатели“Слова”, и егопереводчики. Все нашиусилия должныбыть направленына то, чтобыпонять этоттекст в томвиде, в какомон лежит переднами. К немунадо подходитьбережно, исправляятолько те чтения, которые нуждаютсяв конъектурнойправке.
Следует положитьконец поправкамтам, где это невызываетсянеобходимостью, т. е. где текстпервого изданияпонятен и сампо себе, безкакого-либовмешательствас нашей стороны».