Своеобразие авторского подхода к изображению героя в повести Н. Лескова «Очарованный странник» Творчество Лескова трудно сопоставить с произведениями русских писателей XIX века, — и это не потому, что его талант не так велик, как у признанных классиков литературы, а в силу того, что Лесков смотрит на жизнь под другим углом, пытается уловить в ней что-то свое, иное, нежели его предшественники и современники. Л. А. Аннинский так говорит об этой особенности писателя: “Лесков смотрит на жизнь с какого-то другого уровня, чем Толстой или Достоевский; ощущение такое, что он трезвее и горше их, что он смотрит снизу или изнутри, а вернее — из “нутра”. Они с необъятной высоты видят в русском мужике… неколебимо прочные основы русского эпоса — Лесков же видит живую шаткость этих опор: он знает в душе народа что-то такое, чего не знают небожители духа, и это знание мешает ему выстроить законченный и совершенный национальный эпос”. Но может быть, и не в этом цель художественного изображения? Своеобразие творческого подхода писателя в том, что он не пытается заковать образ в рамки той или иной традиции, он смотрит на жизнь гораздо шире. Пожалуй, самым ярким примером писательского видения мира выступает его повесть “Очарованный странник”. Судьба его главного героя — Ивана Северьяныча Флягина — поистине необычна и исключительна. Он был рожден по молитвам родителей и поэтому “предназначен” для монастыря. На протяжении всей жизни он помнит об этом, во всем видя божественный промысел, и действительно, в конце повести читатель видит его монахом. Такое жизнеописание роднит повесть с житийной литературой. Но герой произведения — вовсе не святой, и хотя с ним происходят настоящие чудеса, а сам он ощущает в себе пророческий дар, он так же подвержен греху, как и все люди: по вине Флягина погибает монах, он убивает татарского князя и сталкивает в воду горячо любимую им Грушеньку. В монастырь он попадает потому, что ему “деться было некуда”, и это — не последнее место его скитаний. Помимо борьбы с “бесовскими искушениями”, которые Лесков изображает в комическом ключе, Иван Северьяныч жаждет сразиться с врагами отчизны и “помереть за народ”. Пестрота жизни, непредсказуемость поступков героя, крутые повороты сюжета, форма путешествия лесковской повести напоминают авантюрный роман. Чем только не пришлось заниматься Флягину в жизни! Сначала он — простой крепостной, форейтор графа К. Потом — нянька в барском доме, затем он — пленник в татарской степи, помощник князя, отбирающий ему лошадей для покупки, солдат, актер в балагане, послушник в монастыре. Иван Северьяныч близок и к сказочному герою, которому не страшны никакие препятствия. На русского Иванушку из сказки он похож не только своим именем. Граф, который обязан ему своей жизнью, предлагает Флягину любое вознаграждение за его смелый поступок, но Ивану ничего не нужно, разве что “гармонию”… “Ну, ты взаправду дурак”, — смеется барин и покупает ему то, что он просит. Флягин при своей наивности и простоте всегда выходит “сухим из воды”, он неуязвим для самой смерти и говорит о себе, что он “всю жизнь погибал, но никак не мог погибнуть”: на краю пропасти он останавливает лошадей, спасается от пуль горцев, одерживает верх в смертельном поединке с татарином. Лесков сравнивает своего героя и с былинным богатырем: “Он был в полном смысле богатырь, и при том типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий… Илью Муромца”. Многочисленные приключения героя порой представляются чересчур экзотическими — история с цыганкой Грушей, татарский плен, и это сближает лесковское повествование с романтической традицией. Но Флягин в своей жизни всегда руководствуется иными соображениями, нежели романтический герой. Причины бегства в киргизскую степь объясняются не стремлением уйти от опостылевшего мира, а чисто прозаически: скрыться от ареста за убийство татарина. Любовь к Груше также мотивируется чисто внешними обстоятельствами: Флягин посещает “магнетизера”, и под его “магнетическим” воздействием в его сердце загорается страсть к цыганке. Эта неоднозначность и сложность натуры героя проявляется и в том, что при всех своих заблуждениях, промахах и пороках, за которые он и сам себя готов зачислить в “большие грешники”, он поступает по совести и всегда честен с собой. Рассказывает он свою судьбу “с полной откровенностью, изменять которой он, очевидно, был вовсе не способен”. Жизнь преподносит ему нелегкие испытания и искушения, но внутреннее чутье, твердость духа, чувство собственного достоинства никогда не позволяют ему забывать о совести. “Я себя не продавал ни за большие деньги, ни за малые, и не продам”, — говорит он. В таком глубоком подходе к человеку, его изображении не “с необъятной, высоты”, как сказал Аннинский, а именно “из нутра” и есть великое открытие Лескова.