Московскийгосударственныйуниверситетим. М.В. Ломоносова
Филологическийфакультет
Кафедраистории русскойлитературыXXвека
РЕФЕРАТ
натему:
Л.Н. Андреев. Жизньи творчество
Студент V курса вечернего отделения 2 англ. группы
Рудомёткин Андрей
Преподаватель –
Авраменко А. П.
МОСКВА2001
Л. Н. АНДРЕЕВ.ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО.
Андреев ЛеонидНиколаевич(9 (21). 8. 1871, Орел – 12.9.1919, д.Нейвала, Финляндия)– прозаик, драматург, публицист.
Отец, НиколайИванович, посемейным преданиям, внебрачныйсын орловскогопомещика, окончилуездное училище, затем таксаторскиекурсы и сталземлемером.Мать, АнастасияНиколаевна, из захудалогодворянскогорода. Детскиеи юношескиегоды Андреевапрошли в отцовскомдоме. В 1882 егоотдали в орловскуюгимназию. Училсяон, по собственномупризнанию,«скверно», номного и самозабвенночитал – Ж. Верна, Э. По, Ч. Диккенса, которого, вспоминалАндреев, «перечитывалдесятки раз».Но свое сознательноеотношение ккниге он связываетс Д. И. Писаревым.Задумывалсяон и над трактатомЛ. Н. Толстого«В чем моя вера?», «вгрызался»в Э. Гартманаи А. Шопенгауэра, чье сочинение«Мир как воляи представление»оказало на негосильнейшееи устойчивоевлияние. Он ив зрелые годыоставался «подзнаком» Шопенгауэра(Лит. наследство.Т. 72. С. 219): к егоисторическойи этическойконцепциивосходят итрагическоемиропонимание, и пессимизм, которые появлялисьв творчествеписателя вкризисныемоменты егоразвития.
В 1891 Андреев, по окончаниигимназии, поступилна юридическийфакультетПетербургскогоуниверситета.Отчисленныйиз него в 1893 «заневзнос платы», перевелся вМосковский университет.Плату за обучениевносит за негоОбщество пособиянуждающимся.Бедствуя, Андреевдает уроки, рисует на заказпортреты (каки в Орле послесмерти отцав 1889).
Окончив в1897 университеткандидатомправа, Андреевслужит помощникомприсяжногоповеренного, выступает всуде в качествезащитника. В1897 начинаетсяи систематическаялитературнаядеятельностьАндреева, хотяпервое еговыступлениев печати состоялосьв 1892, когда он вжурнале «Звезда»опубликовалнаписанныйим для заработкарассказ о голодающемстуденте «Вхолоде и золоте».Андреев входитв литературуавтором многочисленныхсудебных репортажей, печатавшихсявначале в «Московскомвестнике», азатем в газете«Курьер». Здесьон вел два циклафельетонов, а с дек. 1901 заведовалбеллетристическимотделом, гдепри его содействиипоявилисьпервые произведенияБ.К. Зайцева, А. М. Ремизова, Г. И. Чулкова идр.
Новеллистическоенаследие Андреевавключает в себяоколо девяностарассказов.Большая ихчасть (свышепятидесяти)создана в первыйпериод творчества– с 1898 по 1904 гг. Вновеллистике, отмеченнойбурными художественнымипоисками, произошлостановлениеписателя какмастера, здесьнаметился кругего постоянныхобразов и тем.Начиная с 1905 г., Андреев работаети как прозаик, и как драматург.Постепеннотеатр занимаетвсе большееместо в творчествеАндреева; напротяжениидесяти лет онсоздает оригинальныетеатральныесистемы.
Во второйполовине 1900-хгг. и в 1910-е гг. Андреевнаписал примерноравное числорассказов: около двадцатив каждый период.При этом неуклоннорастет количестводрам: одиннадцатьпьес создалАндреев в годыпервой революциии годы реакции, семнадцать– в десятыегоды. Повышениеудельного весадраматургииотражало изменениежанровой ориентациихудожника. Наэто указываютне толькоколичественныехарактеристикитворческогоспектра.
В своих раннихрассказахАндреев продолжаеттрадиции«шестидесятников»: Н. В. Успенского, А. И. Левитова, Н. Г. Помяловского, Ф. М. Решетниковас типичной дляих прозы «правдойбез всякихприкрас» (Н. Г.Чернышевский), стихией бытописания, скрупулезной, не всегдахудожественномотивированнойдетализацией.Но в лучших изних – «Баргамоти Гараська»(1898), «Петька надаче» (1899), «Ангелочек»(1899) – отчетливопроступаюти социальныеприметы героев, и противоречиявремени, исочувственно-сострадательноеотношениеавтора к «униженными оскорбленным», и авторскаяирония.
5 апреля 1898 г.в «Курьере»был напечатанрассказ «Баргамоти Гараська», по словам одногоиз критиков, открывший«триумфаторскийбег колесницыЛеонида Андреева».М. Горький выразилсвое мнениепо поводу этогорассказа так:«Черт знает, что такое… Ядовольно знаюписательскиештуки, как вогнатьв слезу читателя, а сам попалсяна удочку: нехотяслеза прошибла».(Сб. «Горькийна родине», Горьковскоеизд-во, 1937, с. 135.). Местодействия рассказаАндреева –окраина губернскогогорода Орла, населенная«пушкарями», чей быт и нравыс детства былихорошо знакомыписателю. Впасхальнуюночь городовойИван АкиндычБергамотов, прозванный«пушкарями»Баргамотом, гроза Пушкарнойулицы, вдругразжалобилсяи привел к себедомой разговлятьсябезродногобосяка Гараську.Описание мирнойбеседы за пасхальнымстолом полицейскогодержимордыс босяком безроду, без племенидается в умильноидиллическомключе: «Утро.У открытогоокошка сидятза столом Баргамоти Герасим Андреичи кушают спрохвалачай… Разговоридет степенный.Баргамот, пережевываяслова, излагаетсвой взглядна ремеслоогородника, являясь, видимо, одним из егоприверженцев.Вот пройдетнеделька, и закопанье грядможно будетприняться. Аспать пока чтоГерасим Андреичможет и в чуланчике.Время к летуидет.
—Еще чашечкувыкушайте, Герасим Андреич!
—Благодарствуйте, Иван Акиндыч, уже достаточно.
—Кушайте, кушайте, мы ещесамоварчикподогреем».(«Курьер», 1898, №94, 5 апреля.).
Этот вариантрассказа, напечатанныйв «Курьере», определенноне понравилсяГорькому, которыйнаписал Андрееву:«Лучший вашрассказ «Баргамоти Гараська»- сначала длинен, в серединепревосходен, а в конце высбились с тона».Л. Андреевприслушалсяк мнению М. Горькогои изменил конец рассказа, чтозаставляетпо другомупосмотретьна пасхальное«происшествие»в приходе МихаилаАрхангела, т.е.совсем не умиленнымиглазами.
…На приглашениежены Баргамота:«Кушайте, ГерасимАндреич», изГараськинойгруди «вырываетсяснова тот жалобныйи грубый вой, который таксмутил Баргамота…Баргамот срастеряннойи жалкой минойсмотрит нажену:
Ну, чего вы Герасим Андреич! Перестаньте, — успокаивает та беспокойного гостя.
По отчеству… как родился, никто по отчеству… не называл…».
Итак, подвидом умильногопасхальногорассказа Андреевпреподнесчитателю страшнуюисторию человека, лишенного именичеловеческого.Автор как быпоказывает, что «за выдуманнойжизнью течетсвоя безрадостнаяжизнь» («Курьер»,1900, № 356, 24 декабря).И делает он этоглавным образомпосредствомтонкой иронии, которая сопровождаетего расскази о жизни пушкарей, и о судьбе Гараськи, и о стремленииБаргамотапопользоватьсядаровым трудомбосяка. «Взаключительныхстроках, втрагическойоглядке пьянчужкина свою жизньмелькнуло, скользнулочто-то серьезное, глубокое, совсемнепривычноедля пасхальногонаброска, вильнулаи спряталасьтрагически-тревожнаямысль, почудиласьтень чьего-товдумчивого, умиленногои скорбноголица», — писалоб андреевскомрассказе критикА. Измайлов (А.Измайлов,«ЛитературныйОлимп», М., 1911, с.235).
В рассказе«Ангелочек»для Ивана Саввича, бывшего статистика, отца Сашкиангелочек — этомечта о чистойлюбви и счастьесо Свечниковскойбарышней, мечта, служащая длягероя разрывом«круга железногопредначертания», куда он попалпод воздействием«рока», но и небез собственныхусилий. ДляСашки в ангелочкесосредоточиласьне только и нестолько иллюзиясчастья, сколько«бунт», несогласие«с нормой»жизни. В рассказе«Петька надаче» Петька, как и взрослые, воспринимаетв качественормы жизнипрозябаниев парикмахерской.Дача для него– та же иллюзия, только временныйразрыв кольца.Но, как и дляСашки ангелочек, она – не толькомгновение, озарение, случай; она – реальность, естественность, желанное, противоречащеенорме и закону.Образ ребенкакак носителя«естественного»начала весόмв рассказахАндреева. И вСашке и в Петьке, и в других детяхесть энергиячувства, ненависть, протест, жизнь.В Андрее Николаевиче(«У окна»), ИванеСаввиче, Хижнякове(«В подвале») остались призраки, тени жизни.
Вместе с темдальнейшеетворческоеразвитие Андреевапредопределилоне только еговерность реализмуи гуманистическимзаветам русскойклассики. Онтяготеет и ксозданиюотвлеченно-аллегорическихобразов, выражающихпо преимуществуавторскуюсубъективность,«одно голоенастроение», как отозвалсяМ. Горький вписьме к Е. Чириковуо «Набате»(1901). Набат, разрывающийзловещую тишинуночи, окрашеннойзаревом горящихпомещичьихусадеб, становитсясимволом творчестваАндреева –мятежного, насыщенноговозмущениеми протестом.«Звуки былиявны и точныи летели с безумнойбыстротой, какрой раскаленныхкамней. Они некружились ввоздухе, какголуби тихоговечернегозвона, они нерасплывались– они летелипрямо, как грозныеглашатаи бедствия, у которых нетвремени оглянутьсяназад и глазарасширены отужаса… И былов них так многоотчаяния, словноэто не медныйколокол звучал, а в предсмертныхсудорогахколотилосьсердце самоймногострадальнойземли».Одно«голое» сомнениев способностичеловека преодолетьвнешние обстоятельствасоставилосодержаниепритчи «Стена»(1901). Хотя вераАндреева впоступательноедвижениечеловечества, в прогресс иобнаруживаетсебя в рассказе, как и в другихпроизведениях, но путь к нему, по его мнению, всегда трагичени зачастую непрям. Призывк борьбе в концерассказа невстречаетсочувствияи единодушия,«прокаженныеповернулиськ глашатаюсвоими «равнодушными, усталыми»спинами («Горе!.. Горе!.. Горе!..»).
В марте 1900состоялосьличное знакомствоАндреева сГорьким. ВзволнованноГорький рассказывалоб этом свидании, о своем разговорес Андреевым:«Одетый в старенькоепальто-тулупчик, в мохнатойбараньей шапкенабекрень, оннапоминалмолодого актераукраинскойтруппы. Красивоелицо его показалосьмне малоподвижным, но пристальныйвзгляд темныхглаз светилсятой улыбкой, которая такхорошо сиялав его рассказахи фельетонах.Не помню егослов, но онибыли необычны, и необычен былстрой возбужденнойречи… Мнепоказалось, что это здоровый, неземно веселыйчеловек, способныйжить, посмеиваясьнад невзгодамибытия. Еговозбуждениебыло приятно…»(М. Горький, ЛеонидАндреев. В кн:«Книга о ЛеонидеАндрееве», изд.З.И. Гржебина, Берлин, 1922, С.8-9).Отношения междуМ. Горьким и Л.Андреевымприняли характер«сердечнойдружбы», и этосыграло решающуюроль в литературнойсудьбе молодогописателя. М.Горький привлекего к сотрудничествув «Журнале длявсех» и литературно-политическомжурнале «Жизнь», органе демократическинастроенныхписателей-реалистов, ввел в литературныйкружок «Среда».Горький рекомендовалАндреева как«очень милогои талантливогочеловека»участникам«Среды» — московскогосодружестваписателей-демократов, куда входилиН.Д. Телешов, И.А. Бунин, В.В.Вересаев, А.С.Серафимович, С.А. Нейденов, И.А. Белоусови другие. На«Средах» бывалиЧехов, Горький, Короленко, Куприн, Скиталец, Шаляпин, артистыХудожественноготеатра, художникиВаснецов, Левитан, Головин. ТакжеГорький организовална собственныесредства изданиепервой егокниги «Рассказы»(1901), в течениемногих летоставалсядоброжелательными требовательнымего критиком.Первый том«Рассказов»Л. Андреева былвыпущен осенью1901 г. издательством«Знание», основаннымсамим М. Горьким.Выход этойнебольшой книгибыл отмеченобщественностьюкак крупноелитературноесобытие. О молодомавторе сразуже «во весьголос» заговориликритики – А.Измайлов в«Биржевыхведомостях», И. Ясинский в«Ежемесячныхсочинениях», А. Скабическийв «Новостях», Е. Соловьев в«Журнале длявсех», Н. Михайловскийв «Русскомбогатстве»…«Количествохвалебныхстатей, вышедшихо моих рассказах, значительнопревышаетразмеры самойкнижки», — шутилАндреев.
Андреевпризнавался:«Ему [М. Горькому]я обязан бесконечнов смысле прояснениямоего писательскогомировоззрения.Никогда добесед с ним яне смотрел таксерьезно насвой труд идар. Он первыйзаговорил отакой для менясомнительнойвещи, как мойталант, о моейответственностиперед этимталантом» (Лит.наследство.72. С. 532). Товарищескидоверительныеотношения междуписателямине исключалиспоров и разногласийпо общественно-политическими литературно-эстетическимпроблемам, чтои привело красхождениюАндреева иГорького послеРеволюции 1905г., особеннорезкому в 1907 г.
НаканунеРеволюции 1905г. в творчествеАндреева нарастаютбунтарскиемотивы. ЖизньВасилия Фивейскогов одноименномрассказе (1904) –это бесконечнаяцепь суровых, жестоких испытанийего веры. Утонетего сын, запьетс горя попадья– священник,«скрипнувзубами» громкоповторяет: «Я– верю». У негосгорит дом, умрет от ожоговжена – он непоколебим! Но вот в состояниирелигиозногоэкстаза онподвергаетсебя еще одномуиспытанию –хочет воскреситьмертвого. «Тебеговорю, встань!»- трижды обращаетсяон к покойнику, но «холодно-свирепымдыханием смертиотвечает емупотревоженныйтруп». ОтецВасилий потрясен:«Так зачем жея верил? Такзачем же ты далмне любовь клюдям и жалость? Так зачем жевсю жизнь моюты держал меняв плену, в рабстве, в оковах?». Сюжетрассказа «ЖизньВасилия Фивейского»восходит кбиблейскойлегенде обИове, но у Андрееваона наполненабогоборческимпафосом, в товремя как у Ф.М. Достоевскогов «БратьяхКарамазовых»эта же легендасимволизируетнепоколебимуюверу в Бога.«Жизнь ВасилияФивейского»дышит стихиейбунта и мятежа,- это дерзостнаяпопытка поколебатьсамые основылюбой религии– веру в «чудо», в промыселбожий, в «благоепровидение».«Я убежден, — писал Андреев,- что не философствующий, не богословствующий, а искренне, горячо верующийчеловек неможет представитьбога иначе, какбога-любовь, бога-справедливость, мудрость ичудо. Если нев этой жизни, так в той, обещанной, бог должен датьответы на коренныезапросы осправедливостии смысле. Еслисамому «смиренному», наисмиреннейшему, принявшемужизнь, как онаесть, и благословившемубога, доказать, что на том светебудет как здесь:- он откажетсяот бога. Уверенность, что где-нибудьда должна бытьсправедливостьи совершенноезнание о смыслежизни – вот таутроба, котораяежедневнорождает новогобога. И каждаяцерковь наземле – этооскорблениенеба, свидетельствоо страшнойнеиссякаемойсиле земли ибезнадежномбессилии неба».Андреев создаетполную драматизмасцену, в которойизмученныйнесчастьямидеревенскийпопик вырастаетв богатыря-богоборца.Силой своейисступленнойверы он хочетвоскреситьпогибшего впесчаном карьеребатрака СеменаМосягина. Ночуда не происходит.Обманута, растоптанавера, оказавшаясябессильнойсвести небона землю. Напервых страницахповести одиниз ее героев– дьякон сравниваетсвященникасвоего приходао. Василия сИовом, и с этогомомента рассказо Фивейскомневольносопоставляетсячитающим скнигой Иова.Но повестьАндреева имеетлишь внешнеесходство визложении омытарствахи страданияхо. Василия сиспытаниями, ниспосланнымиИову. В конечномсчете Иов убеждается, что не в еговласти постичьпути Господнии поэтому онсмиряется иговорит: «Яслышал о Тебеслухом уха, теперь же моиглаза видятТебя; поэтомуя отрекаюсьи раскаиваюсьв прахе и пепле»(Библия, Кн. Иова, 42:5-6, с. 658). Василийже, как мы ужеотмечали, впротивовесэтому гневновосклицает, обращаясь кБогу: «— Такзачем же я верил?–Так зачем жеты дал мне любовьк людям и жалость– чтобы посмеятьсянадо мною» Такзачем же всюжизнь мою тыдержал меняв плену, в рабстве, в оковах? Нимысли свободной! Ни чувства! Нивздоха! Всеодним тобою, все для тебя.Один ты! Ну, явисьже – я жду!». Андреева поправу считаютмастеромпсихологическогорисунка. «ЖизньВасилия Фивейского»- одна из лучшихего психологическихвещей. Естественно, что авторабольше всегозанимает внутренниймир о. Василия.Как же он егоотображает? Психологическийметод Андрееваотличаетсяот метода Л.Толстого, объясняющегои договаривающегоза героя егомысли и чувства, как осознанныесамим героем, так и гнездящиесяв подсознании, неуловимые, струящиеся…Андреев идетиным путем. Невоссоздаваяпоследовательногоразвитияпсихологическогопроцесса, какэто делалиТолстой иДостоевский, он останавливаетсяна описаниивнутреннегосостояния герояв переломные, качественноотличные отпрежних, моментыего духовнойжизни, и даетавторскуюрезультативнуюхарактеристику.
--PAGE_BREAK--
Мятежнаяповесть Андреева, с такой силойзамахнувшегосяна вековые«святыни», современникамиписателя быловоспринятакак произведение, предвещающеереволюцию. Духвозмущенияи протеста, клокочущийв повести Л.Андреева, радостноотозвался всердцах тех, кто жаждалреволюционнойбури. Однаков «Жизни ВасилияФивейского»ощущаются ичувства недоуменияи неудовлетворенности.Отрицая «благоепровидение»и божественнуюцелесообразностькак глупуюпреднамереннуювыдумку, оправдывающуюстрадания, ложь, угнетение, реки слез икрови, Л. Андрееввместе с темизображаетчеловека игрушкойзлых и бессмысленныхсил, непонятных, враждебных, непреодолимых. «Над всей жизньюВасилия Фивейского,- пишет Л. Андреев,- тяготел суровыйи загадочныйрок». Однакодалеко не всепрогрессивныекритики считалиавторскуюконцепциюпессимистическибезысходной.Н. Ашешов, например, увидел пафосповести совсемв ином: «…надвсеми символическиминаслоениямипоэмы Андреевазвучит реальнаянота, а материалистическаятеза, положеннаяв ее основу, рассеиваетненужные призракии иллюзии. Икогда этотгипноз и этоткошмар, которыйнавевается талантом писателя, проходит, апытливая мысльанализируетпоэму всю, целиком, то звонко начинаетпеть в воздухепобедная песняжизни и ярковыделяетсяклич к разумнойосмысленнойборьбе, к которойзовет писательсквозь символыи туманы своегозамечательногопроизведения»(«Образование»,1904, № 5, отд. 3, с. 99).
РассказыЛеонида Андреева1910-х гг., преждевсего, — феноментворческогопути яркойхудожественнойиндивидуальности. В то же времясвоеобразиеэтих произведенийне отменяетво многих случаяхих типологическуюперекличкус явлениямисовременнойлитературы.Стремлениек объединениюсоциально-психологическогои философскогоаспектов изображенияотличало вэпоху междудвух революцийтворчествописателей-реалистов.Универсализациятемы, выявлениесоответствиймежду бытовойсторонойпроисходящегои его общечеловеческимсмыслом вызывалоиспользованиеаналитическоймногоаспектностиповествования, активныхкомпозиционныхприемов (построениерассказа, основанноена принципахлейтмотиваи контрапункта, контраста идиссонанса.Все это характеризовалотакие высокиедостиженияреализма новоговремени, как«Братья» и«Господин изСан-Франциско»И. Бунина, «Пески»А. Серафимовича.
В своих творческихпоисках Андреевбыл близокэтому направлениюлитературногоразвития и вто же времяпринадлежалему далеко невсецело. Нарядусо стремлениемк глубинномуосмыслениюсоциально-историческогокризиса эпохив творчествеАндреева ощутиматяга к мифологизациидействительности, изображению«вечных» образови ситуаций, чтодиктовалосьподходом кпроблемамчеловеческойдеятельностии сознания какпроблемамизвечным. Этодает объективныеоснованиясоотноситьтворчествоАндреева створчествомписателей-символистов, в частностирассказамиВ. Брюсова и Ф.Сологуба.
Повесть«Бездна»(1902), задуманнаяАндреевым «вцелях всестороннегои беспристрастногоосвещенияподлецки-благороднойчеловеческойприроды» созвучнаДостоевскому(Лит. наследство.Т. 72. С. 135). Человекпредстает вней рабом низменных, животных инстинктов.Андреев были до сих порсчитаетсямастеромпсихологическогоанализа, хотяхарактер егоформальныхприемов в трактовкепсихологическойтематики ускользаетот однозначногоопределения.Несмотря нато, что при появлениипервых произведенийАндреева егоприветствоваликак писателя-реалиста, очень в скоромвремени сталопонятно, чтоандреевскийпсихологизмне вписываетсяв рамки традиционнойреалистической«диалектикидуши». Можетбыть, поэтомуЛев Толстойнеоднократноупрекал егов неискренностипри трактовкепсихологиигероев. Андреевпризнает мастерами«психологичности»Достоевского, Толстого и, прежде всего, Чехова, которогоон, не колеблясь, называет«панпсихологом».На его взгляд, Чехов заслуживаетэтого определенияпотому, что онкак в прозе, так и в своихдраматическихпроизведениях«одушевлялвсе, чего касалсяглазом: егопейзаж не менеепсихологичен, чем люди; еголюди не болеепсихологичны, чем облака, камни, стулья, стаканы и квартиры».Проявлениеэтой тенденцииможно заметитьв рассказе«Бездна». Фабуларассказа проста.Студента Немовецкогои девушку Зиночку, увлекшихсяво время прогулкиза городомромантическимиразговорамио силе и красотелюбви, застаеттемнота. Ихидиллию грубонарушает пьянаякомпания: хулиганыизбивают студентаи совершаютнасилие наддевушкой. КогдаНемовецкийнаконец приходитв себя, уже глубокаяночь, он принимаетсяискать Зиночкуи, найдя ее безсознания, полураздетую, насилует ее, будучи не всилах поборотьв себе неукротимоеживотное желание.Постепенноеразвитие«внутреннего»действия передаетсяпрежде всегочерез пейзаж: солнечный, теплый и золотойв начале рассказа, угрюмо-свинцовый, угрожающийпри встречес хулиганами, мрачный, безлюдныйв эпилоге. Вэтом произведениипространствопревращаетсяв психологическуюэманацию, котораяне только преображаетпейзаж, но ипредопределяетучасть героев(«чувствовалиугрюмую враждебностьтусклых неподвижныхглаз». Одушевлениеприроды передаетвнутреннеесостояниегероев и нависающуюнад ними опасность.Важнейшимкомпозиционнымприемом в прозеАндреева являетсяпостроениепо принципуконтраста, чтосоответствуетбиполярностиего мировоззрения, постоянноколеблющегосямежду антиномиями: жизнь и смерть, свет и тьма, реальное иирреальное(в «Бездне»: день – ночь, нежность-зверство, невинность-разврат, солнечный свет– лунный свет).Через повторениеключевых слов(«рука», «тело»,«глаза», «тьма»,«бездна», «ужас»)и образов авторпоказывает, как появляетсяужасная мысль, как она развиваетсявплоть до своегозавершенияв созданномлишь намекамиэпилоге, гденет ни описания, ни названияпроисходящегособытия: «Наодин миг сверкающийогненный ужасозарил егомысли, открывперед ним чернуюбездну. И чернаябездна поглотилаего». Этот способпрекращенияповествованияярче воссоздаетперед читателемописаннуюразвязку сюжета.Подобно талантливомурежиссеруфильма-триллераумело пользуетсяприемами монтажаи звуковымсопровождением, подготавливаясцену западни, Андреев посылаетчитателю сигналытревоги посредствомособой образнойорганизациитекста (черезметафоры, лексическиеи синтаксическиеповторы) иконнотируетпредметы, пейзаж, персонажейпсихологическим«ключом»произведения.Андреев непредлагаетчитателюпсихологическихобоснованийтого, почемуего геройпревращаетсяв «зверя», иэто надо приписыватьне недостаткупсихологическойпроницательности Андреева, аскорее егофилософскомумировоззрению– тайна человеческойнатуры недоступна, поэтому невозможночто-то доказывать.Вплоть до тогомомента вповествовании, когда избитыйхулиганамигерой приходитв себя, он представляетсяобыкновеннойличностью: речьидет о нормальном, хорошо воспитанном, несколькоробком юноше, который мечтаето прекрасныхчувствах иблагородныхпоступках. Но, оказавшисьв чрезвычайнойситуации –один, ночью, рядом с поруганнымбесчувственнымтелом подруги,- он переживаетмгновенноепревращение, которое Андреевне объясняетс точки зренияпсихологическойдинамики, аподготавливаетподступно. УДостоевскогоСоня была вынужденавести позорный образ жизниуличной проститутки, чтобы прокормитьсемью. Раскольниковникак не могпонять, «чтоподдерживалоее» и « почемуона так слишкомуже долго моглаоставатьсяв таком положениии не сошла сума…». «Весьэтот позор, очевидно, коснулсяее толькомеханически; настоящийразврат ещене проник ниодною каплейв ее сердце: онэто видел, онастояла передним наяву…»,- приходит квыводу геройМ. Достоевского.Данный примерявляется своегорода антитезойслучаю, описанномуАндреевым в«Бездне». Эта«диалектикадуши» человеческойбыла зафиксированав Библии, задолгодо нашей эры.С одной стороныговорится:«Больше всегохранимого хранисердце твое; потому что изнего источникижизни» (КнигаПритчей 4:23), — а сдругой: «Ибоиз сердца исходятзлые помыслы, убийство, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления: этооскверняетчеловека» (Ев.от Матфея 12:19) или«Лукаво сердцечеловеческоеболее всегои крайне испорчено; кто узнаетего?» (КнигаИеремии 17:9). Дляписателя-«мистика»не разум являетсяключом к миропониманию, а интуиция, Разум отступаетперед натискомбессознательного– и человексокрушен.Бессознательное– это бездна, пропасть, грозящаяразверзнутьсяв любую минутупод изощреннымисооружениямичеловеческогоума, и знаменательното, что самовынесенноев заглавиеслово, являясьемким образом-символом, встречаетсяу Андреевавесьма часто, порой становясьодним из ключевых(например, врассказах «Вор»(1905) и «Тьма» (1907).Писатель намеревалсяосветить и«благородные»стороны человекав «Антибездне», но замыселостался неосуществленным.
Важным нетолько литературным, но и общественнымсобытием сталопоявлениеантивоеннойповести «Красныйсмех» (1904). Еетематическаяоснова – событиярусско-японскойвойны, носюжетно-копозиционныйцентр произведениясоставилопотрясенное, болезненногаллюцинирующеесознание участникакровавой бойни:«Это красныйсмех. Когдаземля сходитс ума, она начинаеттак смеяться.…она сталакруглая, гладкаяи красная, какголова, с которойсодрали кожу».Андреев хотел, чтобы повестьиздали с офортамилюбимого имФ. Гойи «Бедствиявойны». Ключомк пониманиюглавной идеиповести являютсяслова одногоиз братьев, отимени котороговедется повествованиев «Красномсмехе»: «…ведьнельзя жебезнаказаннодесятки и сотнилет учить жалости, уму, логике –давать сознание.Можно статьбезжалостным, потерятьчувствительность, привыкнутьк виду крови, и слез, и страданий– как вот мясники, или некоторыедоктора, иливоенные; но каквозможно, познавшиистину, отказатьсяот нее?.. Миллионлюдей, собравшисьв одно местои стараясьпридать правильностьсвоим действиям, убивают другдруга, и всемодинаковобольно, и всеодинаковонесчастны, — что же это такое, ведь это сумасшествие?».Андреев показываетвоздействиевойны на сознаниеее участникови людей, которыене были на войне, но потрясенысудьбой десятковтысяч ее несчастныхжертв. Несмотряна фактографичностьповести, задачаАндреева заключаласьне в том, чтобыотобразить«факты войны», которые, по егословам, «всегдаодинаковы», а в том, чтобывоспроизвестиотношения квойне современников, близких емупо духу, героев«гаршинскойскладки», исвое собственноеотношение, которое «…такжефакт, и весьманемаловажный»(Лит. наследие, С. 244). Жанр «Красногосмеха» Андреевопределил как«фантазию натему о будущейвойне и будущемчеловеке». Идейныйподтекст «фантазии»состоит в том, что разумныйинтеллигентныйчеловек XXв., участвующийв войне, не имея каких-либогуманных целей или освободительныхзадач, долженперестатьсуществоватькак личность, как полноценныйчлен общества, как представителькультурногочеловечества.«Красный смех»был воплем онесоответствииэтических иисторическихгуманныхпредставленийкультурногочеловечествареальномусостоянию мира, он был крикомо необходимостиспасения человека, людей, народов, человечестваот «мировойзаразы», насаждающейвойны как способсобственногосуществованияи распространения.Консервативнонастроеннаяцензура запретилаинсценировки«Красногосмеха», усмотревв нем «пропагандуидей антимилитаризма…с социалистическойтенденцией»(Цит. по кн.: АндреевЛ. Повести ирассказы, т. 1, с. 681 (публикацияВ. Н. Чувакова).
Войне Андреев, как он сам писалЛ. Н. Толстому, был «обязанломкой мировоззрения».Россия представляетсяему теперьбольной, «проклятой… страной героев, на которыхездят болваныи мерзавцы»(Письмо К. П.Пятницкому,15 мая 1904). С надеждойи воодушевлениемждет он революции«нынешняя весна[ему же, февраль1905] много дасткрасных цветов.…что даст революция, умноженнаяна войну, нахолеру, на голод,- невозможнорешить. А в итогебудет хорошо– это несомненно»(Лит. наследство.Т. 72. С. 28). Андреевпредоставляетсвою квартирудля заседанияЦК РСДРП, которуюон считал «самойкрупной и серьезнойреволюционнойсилой», даетсогласие насотрудничествов большевистскойгазете «Борьба», участвует всекретномсовещаниифинской КраснойГвардии. В повести«Губернатор»(1906) Андреев оправдываеттеррористическиеакты противцарских сановников.Завязка сюжетаповести – расстрелдемонстрациирабочих пораспоряжениюгубернатора.Но ни эта завязка, ни процессподготовкии осуществленияубийства губернаторатеррористамине составляютсобственногосюжета повести.Как и все фактывнешней жизни, эти даны в повестичерез призмувосприятиягубернатора, как толчок кего переживаниям.Основа сюжета– духовнаяэволюция губернатора, внутреннийпроцесс еговторого, нравственногорождения, происшедшегов момент егофизической, вынужденнойжеланной инеобходимойкончины. «Нетот моментдраматичен, когда по требованиюфабрикантауже прибылисолдаты и готовятружья, а тот, когда в тишиночных бессонныхразмышленийфабрикантборется с двумяправдами и ниодной из нихне может принятьни совестью, ни издерганнымумом своим»(Андреев Л. Письмао театре. –Литературныйальманах изд-ва«Шиповник», кн. 22. СПб., 1914, С. 232-233).В драме «Кзвездам» (1906), самом оптимистическомсвоем произведении, автор утверждаетсоциальнуюценность подвига, и научного, иреволюционного.Андреев выводитна сцену представителейлучшей частисовременногочеловечества– ученых, длякоторых работаесть повседневныйподвиг, и революционеров, для которыхгероизм естьжизнь. В пьесеразграничены«верх» и «низ».«Верх» — этоте, кто приблизился«к звездам», к вечности, бессмертию, совершенству.Где-то «внизу»обитают те, ктострадает, ищет, но еще не знаетпутей наверх.Было бы неверноутверждать, что Андреевпримиряет точкизрения революционерови ученых, «романтиков»и «реалистов»,«верха» и «низа».Он объединяет, синтезируетвсе лучшее, чтобыло в арсенале«пионеров»науки и революции.Вот почемурядом с Трейчеми Николаем(сыном Терновского), носителямисоциально-активнойфилософии жизникак равновеликийстоит астрономТерновский.Вот почему вего финальноммонологе слитывоедино современноенаучное знаниео жизни иреволюционно-философскоепредставление движении бытиякак прогресса, как конечноготоржестваСолнца, Разумаи Гармонии.
После разгромав ФинляндииДекабрьскоговооруженноговосстания икрасной Гвардиинаступаетполоса глубокогоидейного ипсихологическогокризиса Андреева.«Не на когонадеятьсярусской революции,- пишет он Горькомув октябре 1906,- малодрузей у свободы, и нет у нее горячихлюбовников».К нему возвращаютсямысли о роковойпредопределенностилюдских судеб, о бесплодностисопротивленияизвечным законамжизни, его пессимизмпринимает«космический»(Горький) характер.А после смертив ноябре 1906 АлександрыМихайловны, жены, котораябыла ему и другом, и литературнымсоветчиком, Андреев вступаетв полосу депрессий, осложненныхприступамизапоев.
Разочарованияв недавнихпредчувствияхи надеждах, скептическаяоценка и отдельногочеловека, и«толпы» — вотчто устанавливаетидейно-эмоциональнуютональностьандреевскихпроизведенийпослереволюционногопериода. Так, полон непримиримойненависти ксуществующемуСавва (драма«Савва» 1906). Но, подчеркиваетАндреев, он«”не герой”мой … это – ещераз и еще разтрагическоежизни, тоскао светлом, загадкасмерти» (Лит.наследство.Т. 72. С. 266).
«Савва» — этосоциально-философскоехудожественноепроизведение«о трагическомв жизни», « тоскао светлом», алкание раскрепощениячеловека. Ееидейно-художественнаязадача, как еепонимал автор,«дать синтезроссийскогомятежного духав различныхкрайних егопроявлениях»(Андреев Л.Неизданныеписьма. Публикациии комментарииЛ. И. Беззубова.– Учен. Зап.Тартускогоун-та, 1962, т. 5. Вып.119, С. 385).Пессимистиченпо своей оценкеперспективреволюционныхвосстанийрассказ «Такбыло» (1906). Рассказ«Так было» идрама «Савва»не кончаютсяполной и торжествующейпобедой. Нопобеды нет нив повести«Губернатор», ни в пьесе «Кзвездам».«Физической»победы революцииу Андрееваникогда и немогла быть дажев самых светлыхего вещах («Кзвездам», «Израссказа, которыйникогда небудет окончен»,«Иван Иванович»), она могла бытьи была толькодуховной. Итогда онасвидетельствовалаи о демократическойнаправленноститворчестваАндреева, и оего романтическойувлеченности, и об органическойсимпатии креволюции.
Трусливымиобывателямипредстают вповести «ИудаИскариот идругие» (1907) нетолько толпа, глумящаясянад Христом, но и его ученики.Обречен насмерть человекв драме «Жизньчеловека»(1907). Некто в серомнеустаннонапоминаетему, что он лишь«покорно совершаеткруг железногопредназначения».Сценическаяистория драматургииАндреева началасьв 1907 г. в Петербурге, на сцене Драматическоготеатра В.Ф.Комиссаржевской, или, как егоназывали, втеатре на Офицерской22 февраля состояласьпремьера спектакля«Жизнь Человека»в постановкеВ. Э. Мейерхольда,12 декабря таже пьеса былавпервые показанав московскомХудожественномтеатре. Ставилспектакль К.С. Станиславский.Обе постановки, совершенноразные по стилюи исполнению, имели громадныйуспех и послужилиисточникомострой дискуссиив театральнойпрессе. Тогдаже, в 1907 г. появилисьи первые театроведческиеоценки творчествоАндреева. Н. Е.Эфрос, крупнейшийтеатральныйкритик своеговремени, писалпосле первыхпостановок«Жизни Человека»:«Сыграть ЛеонидаАндреева слишкомзаманчиво.Очень уж этобольшой талант; бесспорно, кнему сейчассильнее, чемк кому-нибудьиз наших писателей, влечется всякоевнимание. Темнаятуча окутываетдушу Андреева, и родятся в нейчувства и мыслитакие тяжелые, налитые безысходноютоскою, черноюбезнадежностью.Этот темныйогонь жжет ипри чтении, этислова театрсейчас же долженбыл увидеть– и увидел, — чтоему придется, если он захочетбыть достойнымпьесы, не толькокак угодносовершенноее сыграть, ноеще и преждевсего изобрестиспособы, каксыграть».
18 сентябряон впервыевидит «ЖизньЧеловека» насцене. Залприветствуетего овациями.От театра подносятвенок. Андреевочень доволенпостановкой.21-го он приходитна спектакльвторой раз идаже вноситькое-какие измененияв первый актпьесы.
Высоко оцениваямейерхольдовскийспектакль«Жизнь Человека», Комиссаржевскийсчитал, чтоименно в нейтеатр вступил«на путь новогореализма, реализмамистического», в отличие отнатуралистического, и от символистскоготеатра «марионеток, пластическихпо деревянности, однообразияголосов». Кпоследнему, по мнениюКомиссаржевского, повернул Мейерхольдпосле постановки«Жизни Человека». Тем не менее, духовное бунтарство, богоборческиетенденции пьесывызвали народине Андреевавзрыв негодованияв реакционныхклерикальныхи общественныхкругах. Те жесилы ополчилисьна пьесу «ЖизньЧеловека», поставленнуюв 1909 г. во Львовена сцене городскогопольскоготеатра. Большинствопольских газетосуждало пьесу.Эти обвиненияподчас сопровождалисьпримитивногрубыми выпадамипротив писателя.Один из рецензентов, ссылаясь настатью Мережковского«Грядущий хам», пишет еще болееоскорбительно, говоря о «низменности»,«грубости»«Жизни Человека», о том, что нервныелюди простоне выдерживализрелища и убегалис спектакля…Противниками«Жизни Человека»руководилине только, каким казалось, оскорбленныерелигиозныечувства, ноболее всегострах передрастущей силойнового свободногосознания.Показательно, что даже враждебнонастроеннаяк пьесе газетавынуждена былапризнать: «Всяпольская прессаединодушноосудила творениеАндреева, которым, однако, восхищаютсятолпы зрителей, особенно молодежь».
О непознаваемостимира и господствев нем иррационального, о бессилиидобра говоритсяи в пьесе «Анатэма»(1910). Растерянными, болезненно-надломленными, лишившимисяцелей и ценностейвыступают впроизведенияхАндреева и те, кто сохранилеще способностьк протесту идействию. Крешению «погаситьогни» приходитэсер-террорист:«Если нашимифонарикамине можем осветитьвсю тьму, такпогасим же огнии все полеземв тьму. Еслинет рая длявсех, то и дляменя его ненадо» («Тьма»,1907). Не борются, а только бунтуют(«Царь Голод»,1908) люди труда, ничем по сутине отличаясьот своих «попутчиков»- деклассированныхэлементов, которые поджигаюткартинныегалереи, библиотеки; крестьяне вавт. ремаркахподобны человекообразным, у рабочих «слаборазвитая головас низким лбом».В анархическийавантюризми бандитизмвырождаетсябылая революционностьу героя романа«Сашка Жегулев»(1911). Наконец, характернои то, что именнов эти годы А.создает одноиз лучшихпроизведенийо смерти вовсемирнойлитературе(рассказ «Елеазар»,1906).
В то же времяАндреев остаетсявраждебнымреакционномулагерю: он публикует, с посвящениемЛ. Толстому.«Рассказ осеми повешенных»(1908), обличающийправительственныерепрессии, поддерживаетнелегальныйфонд узниковШлиссельбургскойкрепости, скрываетв своем доме(построенномв 1908 в финскойдеревне Ваммельсу)революционеров.Решительнодистанцируетсяон и от тенденциик развенчаниюреволюции кактаковой, кокарикатуриваниюобразов еедеятелей. «Идею“Царя Голода”,-корректируетон в интервью, пафос этойпьесы, — поняликак объявлениебанкротствареволюции.Может быть, ясам до известнойстепени виноватв том, что такпонят. Я не далясно понять, что здесь идетречь толькоо простом бунте, а не об истиннойреволюции»(Лит. наследство.Т.72.С. 310).
Противоречиваи литературно-эстетическаяпозиция Андреева.Защищая свободутворчества, право художникавыражать любыевзгляды и настроения, он приглашаетв сборник «Знание»и А. Блока, которогоценил и любилбольше всехиз современныхпоэтов, и Ф.Сологуба. Икогда Горький«восстал»против их участия, Андреев сложилс себя званиередактора этихсборников. Сдругой стороны, став сотрудником, а в 1907-09 и редактороммодернистскогоальманаха«Шиповник», он отклонилроманы Б. Савинкова«Конь бледный»и Сологуба«Навьи чары».Они были всеже опубликованыв «Шиповнике», и Андреев отказалсяот дальнейшегоредактированияэтого издания. Сложными, отличавшимисяи внешней, ивнутреннейпротиворечивостью, оказалисьсобственнотворческиесвязи Андреевас символизмом, его философией, этикой и эстетикой.Он высоко ценилв символистахто, что они любятлитературу,«быть может, даже больше, чем мы, ибоутверждаютее самоцельность, работают наднею неустанно, тормошат ееежечасно». Ив то же времянастораживает«их оторванностьот масс» — «всеони не демократичны»(Лит. Наследство.Т. 72. С. 292). Правда, в своей автобиографии(написаннойот третьеголица) Андреевапризнавал, что«по форме писаний, по темам своим, по направлениюмысли он также далек отнарода». Ноименно по направлениюмысли, по форме, по образно-стилевомустрою своихпроизведенийАндреев двинулсяпо пути, отличномуот художественныхисканий русскогосимволизма. Эстетикасимволизмаопиралась напостулатыидеалистическойфилософии опараллелизме«феноменов», данных чувственномуопыту, и «ноуменов», постигаемыхоткровениемдуховных сущностей: Андреев осталсяравнодушенк этому учению.И потому символисты, отметив в егопроизведениях«прикосновениеобщественностик религии»(МережковскийД. С. В обезьяньихлапах // МережковскийД. С. В тихом омуте.М., 1991), не призналиего «своим»:«Мистика Достоевскогопо сравнениюс мистикойАндреева –солнечнаясистема Коперникапо сравнениюс календарем»(Там же). Символизмполагал «подражательноевоспроизведениенаблюденного»,«феноменов»,«постояннымсубстратомхудожественноготворчества»(Иванов Вяч.Борозды и межи.М., 1916. С. 252), обнаруживаяв этом совпадениес эстетикойреализма, ипредостерегалпротив любойиносказательности, против «опасностиаллегоризма, убивающегоискусство»(Эллис. Русскиесимволисты.М., 1910. С. 29). Андреевуже в раннихпроизведенияхприбегает каллегорическойобразности.Природа собственноготворческогодара мыслитсяАндреевымтаковой, чтоон никак «немог вполневыразить своеотношение кмиру в планереалистическогописьма … явнутренне, посуществу моемуписательски-человеческому,- я не реалист»(Лит. Наследство.Т. 72. С. 541).
Все категоричнееи резче расходясьсо «знаньевцами», Андреев разрабатываетприемы и принципыне изобразительного, а выразительногописьма. Стилеобразующимиего доминантамистановятсяне черты и приметыреальных характерови ситуаций, аэкспрессивныедетали, словаповышеннойэмоционально-оценочнойокраски, «гипнотизирующий»(Горький) ритм.Так, его роман«Сашка Жегулев»настолькопереполненстихией лиризма, что выламываетсяиз рамок эпическогожанра. Для своихдрам Андреевищет новыеформы, синтезирующиелитературуи другие видыискусства.Поиски этиприводят кнасыщению егопьес предельнойусловностью, аллегориями.«Вопрос оботдельныхиндивидуальностяхкак-то исчерпан, отошел,- писалон В. В. Вересаеву,-хочется всеэти разношерстныеиндивидуальноститак или иначе, войною илимиром, связатьс общим». Так, в «Жизни человека»персонажи неимеют дажесобственныхимен – это Враги, Друзья, Гости, Некто в сером…«Вообще, — писалАндрееву супреком Горький,- ты слишкомоголил твоегочеловека, отдаливего от действительности, и тем лишил еготрагизма, плотии крови» (Лит.наследство.Т. 72. С. 276).
Не принялиего пьес и влагере символистов.В. Брюсов, выражаяобщее мнениередакции ихоргана журнала«Весы» писал:«Мы считаем“К звездам”безусловнонеудавшейся, просто плохойвещью… Этосцены мертворожденные, ходульные, шаблонные»(Письмо Чулкову.1906. 19 апр.). Андреевлишь констатировалфакт, когда водном из писем1908 горестносетовал: «вовсех этажахроссийскоголитературногодома … меняругают» (Лит.наследство.Т.72. с. 307). И сам писатель, и критикапреувеличивалиглубину егоразмежеванияс реализмом, тем более чтоАндреев имелв виду «догматическийреализм» (монодрама«Реквием».1917. С. 261), а в пьесах«Дни нашейжизни» (1908), «Анфиса»(1909), «ЕкатеринаИвановна»(1913) возвращаетсяк реалистическомуписьму, наполняяэти драмы бытовыми психологическимсодержанием, отводя интригетрадиционнуюроль в построениисценическогодействия. Ноэто «возвращение»не решаломучительногодля писателявопроса: «Я нереалист. Ктоже я? Мистик?»(Там же. С. 260). Ответ– в той связи, какая возникламежду его творческимиопытами изародившимсяв начале 20 в.экспрессионизмом.
В силу особенностейсвоего литературногодарования итворческойличности Андреевоказалсявосприимчивымк разным художественнымтенденциями совместилв своем творчествеявления несколькихнаправленийлитературыначала века.Показательнав этом отношениисвязь произведенийАндреева створчествомписателей-«неореалистов», тесно соприкасавшихсяи с реализмоми с модернизмом, в частностиего младшихсовременникови во многомпоследователей– Б. Зайцевым и С. Сергеевым-Ценским.Этих писателейсближали сАндреевым(помимо многочисленныхперекличекв сфере поэтики)двойственностьтрактовкиявлений жизни– одновременнои подлежащейобъяснениюи неизъяснимотаинственной; идущая от Чеховамножественностьправд, ни однаиз которых неотменяет другой(с. 254). ОбособленноеположениеАндреева средиобщественныхлитературныхдвижений, «надмирное»содержаниемногих егопроизведенийпривели к тому, что популярностьписателя, читательскийинтерес к нему, широкий и жгучийв первое десятилетиевека, явно упали.«Временами,- рефлектируетАндреев,- я …думаю, что я –просто не нужен».С тем большейувлеченностьюи страстьюотдается ончастной, семейнойжизни – фотографирует, рисует, совершаетна яхте прогулкипо Финскомузаливу.
1-ю мировуювойну Андрееввоспринял иприветствовалкак «борьбудемократиивсего мира сцезаризмоми деспотией, представителемкаковой являетсяГермания»(Письмо И. Шмелеву,1914, сент.). Он призывает«оставить встороне борьбус царизмом», осуждает как«крайне возмутительную»пораженческуюпозицию Горького(там же) и ждетот всех деятелейрусской культурытвердого исмелого утвержденияволи к войнеи победе. Андреевстановитсясотрудникомгазеты Рябушинских«Утро России», органа либеральнойбуржуазии, ав 1916 – редакторомлитературногоотдела газеты«Русская воля», организованнойпри содействииправительствакрупнымикапиталистами, но при этомзанимает тамдостаточнонезависимуюпозицию.
Андрееввосторженновстречаетпадение самодержавия, установлениев России демократическогорежима и считает, что революция«должна идтидальше» — к революциив Берлине и к… победе надГерманией(«Верните Россию!».С. 81-82). Андреевдопускает иприменениенасилия, еслиим руководит«чистая гражданскаясовесть», еслионо преследует«высокие целинародного благаи свободы» (Тамже. С. 103). Но когдаписатель увидел, что большевикиособенно далекиот этих «высокихцелей», что –это он пишетв сентябре 1917– «по лужамкрови вступаетзавоевательЛенин» (Там же.С. 147), он с ненавистьюобрушиваетсяна установленнуюими в странедиктатуру. Вблестящейпублицистическойстатье «S.O.S.»(1919) Андреев обращаетсяк «благородным»гражданам всехстран за помощью, призывает ихк объединению, чтобы спастилюдей в Россииот «дикарейЕвропы, восставшихпротив ее культуры, законов и морали», превратившихРоссию «в пепел, огонь, убийство, разрушение, кладбище, темницыи сумасшедшиедома» (Там же.С. 160). Он готов былдаже, пожертвовавнезависимостьюсвободомыслящегопублициста, взять на себядело антибольшевистскойпропаганды.
Невольно– после провозглашениянезависимостиФинляндии, гдеАндреев продолжалжить на своейдаче, — он оказалсяв эмиграции.Писатель чувствовалсебя «изгнанникомтрижды: из дома, из России и изтворчества»(Письмо Н. К. Рериху,1919, 4 сент.). С гибнущейРоссией «ушло, куда-то девалось, пропало то, чтобыло творчеством»(Там же). Одинокий, преследуемыйнеотступнымиболезнями, онсчитал больницу«наиболеевероятным»путем из оставшихсяему (ПисьмоРериху, 1919, 23 авг.).Андреев умерот параличасердца на дачесвоего приятеля, писателя Ф. Н.Вальковского, близ Мустамяки.Похоронен вВаммельсу, перезахороненв 1956 на Литераторскихмостках Волковакладбища вЛенинграде.
СПИСОКИСПОЛЬЗОВАННОЙЛИТЕРАТУРЫ
1. АндреевЛ.Н. Собр. соч.: в 6 Т. — М., 1990.
2. АрабажинК. Леонид Андреев.Итоги творчества.— СПб., 1910.
3. АфонинЛ.Н. Леонид Андреев.— Орел, 1959.
4. БабичеваЮ.В. ДраматургияЛ.Н. Андрееваэпохи первойрусской революции.— Вологда, 1971.
5. ИезуитоваЛ.А. ТворчествоЛеонида Андреева(1892-1906). — Л., 1976.
6. Книга о ЛеонидеАндрееве.ВоспоминанияМ. Горького, К.Чуковского, А. Блока и др.— Петербург-Берлин,1922.
7. Л.Н. Андреев.Библиография.Вып. 1. Сочиненияи тексты. — М.,1995.
8. Л.Н. Андреев.Библиография.Вып. 2. Литература(1900-1919). — М., 1998.
9. Леонид Андреев.Материалы иисследования.— М., 2000.
10. Русскиеписатели 20 века.Биографическийсловарь. — М.,«Рандеву-А М»,2000.
11. СмирноваЛ.А. ТворчествоЛ.Н. Андреева.Проблемахудожественногометода и стиля.— М., 1986.
12. Библия. Книгисвященногописания Ветхогои Нового Завета.1987.