… Идея “ Героя нашего времени ” для многих
оставалась доныне тайною и останется для них
тайною навсегда! ...
В.Г. Белинский Как всякое подлинно классическое произведение, “Герой нашего времени” вот уже на протяжении полутора веков живет интенсивной художественной жизнью, постоянно обновляясь в сознании новых и новых поколений. О подобных произведениях Белинский писал, что они принадлежат к “вечно живым и движущимся явлениям… Каждая эпоха произносит о них свое суждение. И как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что-нибудь новое и более верное, и ни одна и никогда не выскажет всего”. Говоря же непосредственно о “ Герое нашего времени ”, великий критик утверждал: “ Вот книга, которой суждено никогда не стереться, потому что, при самом рождении, она была вспрыснута живою водою поэзии”. Роман Лермонтова “ Герой нашего времени ” классически прост, доступен каждому, даже самому неискушенному, читателю, вместе с тем сложен и многозначен и в то же время глубок и непостижимо загадочен. Все это порождало и продолжает порождать постоянные споры и дискуссии о нем — с момента его появления на свет и вплоть до наших дней. Для истории его изучения характерна не только разноречивость, но и порой даже полярная противоположность суждений, как о романе в целом, так и о главном герое, Печорине, в частности. По сути, роман Лермонтова самое загадочное произведение русской классической литературы. До сих пор нет одного, устоявшегося мнения об этом небольшом произведении. Не решены однозначно вопросы: “ Положительное или отрицательное начало русской жизни воплощено в образе Печорина? Национальный тип или привнесенный с Запада? Ограничивается ли его значение короткой эпохой 30 годов 19 века или сохраняет влияние на литературу и жизнь следующих поколений? Каким художественным методом и стилем написан роман — школы романтизма, реализма, или это синтез этих школ? Роман это или собрание повестей?”. Твердого ответа ни на один из этих вопросов в литературоведении нет. Каждая эпоха при всех издержках в истолковании и оценках этого великого произведения, в чем — то, пусть на небольшой шаг приближалась к его более глубокому прочтению и пониманию. Роман написан в период 1837-1839 г, когда перед литературой стояла задача поиска нового героя, воплощающего новые тенденции общественного развития. Лермонтов стоял в это время перед лицом уже иного общества, чем — то, которое было запечатлено в “Евгении Онегине” Пушкина. Белинский писал об этом во вступительной статье к сборнику “Физиология Петербурга”(1845): “В “Онегине” вы изучите русское общество в одном из моментов его развития, в “ Герое нашего времени ” вы увидите то же самое общество, но уже в новом виде”. Представленная в романе Лермонтова судьба отдельной личности, изображенная во всей ее конкретной социально-исторической, национальной обусловленности и в то же время в индивидуальной неповторимости суверенного, духовно свободного родового существа, обретала вместе с тем общечеловеческий смысл. Печорин, говорится в предисловии к роману, — тип “современного человека”, каким автор “его понимает” и каким “слишком часто встречал”. Вместе с тем это не “массовидный” тип, а “типическое исключение”, разновидность “странного человека”. Называя Печорина Онегиным своего времени, Белинский отдавал должное непревзойденной художественности пушкинского образа: “Печорин — это Онегин нашего времени”, но вместе с тем он полагал, что “Печорин выше Онегина по идее, впрочем, это преимущество принадлежит нашему времени, а не Лермонтову”. Не оправдывая и не обвиняя Печорина, Белинский замечает, что в нем очень силен “инстинкт истины”, но что в силу двойственности его характера он не останавливается перед клеветой на самого себя и на общество. Взвесив достоинства и недостатки характера Печорина, Белинский заключает: “А суд принадлежит не нам: для каждого человека суд в его делах и их следствиях” Справедливость этой мысли Белинского подтверждает беспощадным судом над собой, который ведет Печорин, взвешивая и оценивая напрасно прожитую им жизнь: “… Верно было мне назначение высокое… Но я не угадал своего назначения ...” В этих словах Печорина — ключ для понимания причин трагедии его поколения “умных ненужностей”, трагедии русских людей последекабристского времени. Начиная со второй половины ХIХ века, за Печориным упрочилось определение “лишнего человека”, хотя ни сам Лермонтов, ни Белинский, такого определения ему не давали, прежде всего, потому, что такого термина в их время не существовало. Для них Печорин — “герой времени, современный человек, странный человек”. Типологическая сущность образа “лишнего человека” в русской литературе трактуется очень противоречиво. Герцен наиболее точно определил смысл и характерность типа “лишнего человека” для русского общества и русской литературы николаевской эпохи. “Печальный рок лишнего человека, потерянного человека, только потому, что он развился в человека, являлся тогда не только в поэмах и романах, но на улицах и в гостиных, в деревнях и городах. Наши литературные фланкеры шпыняют теперь над этими слабыми мечтателями, сломавшимися без боя, над этими праздными людьми, не умевшими найтиться в той среде, в которой жили”. По мнению Герцена, Печорин становится “лишним” потому, что в своем развитии идет дальше большинства, развиваясь в человека, а если точно — в личность, что в условиях обезличенной действительности николаевской России было, по словам Герцена, “ одним из самых трагических положений в мире”. По мнению Лермонтова, трагедия его времени не только в том, что “люди терпеливо страдают”, но и в том, что “большинство страдает, не сознавая этого”. В этом смысле в Печорине запечатлен акт интенсивного развития общественного и личного самосознания в России 30-х годов. Белинский писал: “ Знакомя общество с самим собою, то есть, развивая в нем самосознание, она удовлетворяет его главнейшей и важнейшей в настоящую минуту потребности”. Лермонтовская концепция личности расширяла и углубляла возможности художественной типизации. Печорин — типический характер, но особого рода. С одной стороны, он порождение определенных социальных обстоятельств, среды и в этом смысле представляет собою твердо, очерченный социальный тип “героя своего времени”, с другой, как личность с ее внесословной ценностью, он выходит за пределы, породивших его обстоятельств, социальных ролей, то есть за пределы социального типа, порожденного определенной эпохой и конкретной средой, обретая всечеловеческую значимость. Личность Печорина шире, целостнее и избыточнее того жизненного содержания, которое вмещает его социальные роли, его социальный статус в целом. Сочетание определенности и неуловимости не закрытости в личности и характере героя Лермонтова, дало основание Белинскому сказать: “ Он скрывается от нас таким же неполным и неразгаданным существом, как и является нам в начале романа” Когда вышел из печати роман “ Герой нашего времени ”, охранительная критика, осведомленная резко отрицательной оценкой Николаем 1, уверяла читателей в том, что в романе нет ничего русского, что его “порочный” герой списан автором у западноевропейских романистов. Дошло дело до того, что вскоре после роковой гибели поэта барон Е.Розен выразил свою “радость” по поводу того, что Лермонтов убит и уже не напишет “второго Печорина”. Немало было в отзывах подобных “критиков” полунамеков и прямых намеков на то, что в герое романа автор изобразил самого себя. Резкую оценку Печорина дали критики консервативно-охранительного толка О.И. Сенковский, С.П. Шевырев, С.А. Бурачок. В частности, Бурачок, редактор журнала “ Маяк”, возмущенно писал, что образ Печорина является клеветой на русскую действительность и русских людей, что “ весь роман эпиграмма”, что в нем “ религиозности, русской народности и следов нет”. Бурачок был из числа тех критиков, которые считали, что автор нарисовал свой портрет. На что Лермонтов отвечал: “… видно, Русь так уж сотворена, что в ней все обновляется, кроме подобных нелепостей. Самая волшебная из волшебных сказок у нас едва ли избегнет упрека в покушении на оскорбление личности!” Негативное восприятие образа Печорина было и у некоторых декабристов: Д.И. Писарева, А.В, Дружинина, К.С. Аксакова и других. Так В.К. Кюхельбеккер писал: “ Лермонтова роман — создание мощной души… Все-таки жаль, что Лермонтов истратил свой талант на изображение такого существа, как его гадкий Печорин”. Близкий родственник Лермонтова А.П. Шан-Гирей так охарактеризовал Печорина: “ Лермонтов очень удачно собрал эти черты в герое своем, которого сделал интересным, но все-таки выставил пустоту подобных людей и вред… от них для общества ”. Отметая злобные измышления критиков-охранителей, которых он презрительно именовал “критиканами”, Белинский предрекал “ Герою нашего времени ” долгую жизнь. “Никто и ничто, — писал он о лермонтовской книге, — не помешает ее ходу и расходу, пока не разойдется она до последнего экземпляра; тогда она выйдет четвертым изданием, и так будет продолжаться до тех пор, пока русские будет говорить русским языком”. Посвятив анализу лермонтовского романа обширную статью, критик показал, что его автору присущи “глубокое чувство действительности, верный инстинкт истины”, а его творению свойственны “простота, художественная обрисовка характеров, богатство содержания, неотразимая прелесть изложения, поэтический язык”. Там же Белинский характеризует главные достоинства художественного мира Лермонтова, такие, как “глубокое знание человеческого сердца и современного общества, широкость и смелость кисти, сила и могущество духа, роскошная фантазия, неисчерпаемое обилие эстетической жизни, самобытность и оригинальность...” В работах Белинского о Лермонтове, дано все необходимое достаточное для того, чтобы увидеть и понять главные этапы его короткого пути в литературе — от первых публикаций ранних произведений до издания собрания стихотворений в четырех частях и до появления романа “ Герой нашего времени ”. В работах Белинского о Лермонтове, полных любви к поэту, презрения и ненависти к его политическим врагам и литературным “критиканам”, сложилась настолько обоснованная и всеобъемлющая концепция его мировосприятия и творчества, которая в своих главных чертах была принята, подтверждена, а затем и развита такими выдающимися деятелями нашей литературы, общественной мысли, как А. И. Герцен, Н.Г Чернышевский, Н. А. Добролюбов, М.Е. Салтыков-Щедрин. Каждый из них в чем-то дополнял и уточнял суждения Белинского о Лермонтове, о его романе, в тоже время непременно подчеркивая его заслуги в борьбе за Лермонтова, непреходящее значение его статей о творчестве поэта. Известный поэт и критик. А П. Григорьев, очень сложно относившийся к творчеству Лермонтова, в начале 1860-х гг. утверждал со всей определенностью: “Печорин всех нас влечет неотразимо и до сих пор еще может увлекать, и, вероятно, всегда будет увлекать… брожением необъятных сил, с одной стороны и соединением с этим вместе северной сдержанности через присутствие в себе почти демонского холода самообладания. Ведь, может быть, этот, как женщина, нервный господин способен был умирать с холодным спокойствием Стеньки Разина в ужаснейших муках, отвратительные и смешные стороны Печорина в нем нечто напускное, нечто миражное, как вообще вся наша велико светскость… основы же его характера трагичны, пожалуй, страшны”. В нем, по мнению критика, “чуются люди иной, титанической эпохи, готовые играть жизнию при всяком удобном и неудобном случае… Вот этими-то своими сторонами Печорин не только был героем своего времени, но едва ли не одна из наших органических типов героического”. Ап. Григорьев, хотя и сосредотачивает все свое внимание на героической стороне личности Печорина, вскользь все же упоминает “отвратительные и смешные ” его черты. Есть также образцы положительных оценок Печорина. Так, В.И Левин приходит к заключению, что Печорин с полным основанием может “считаться первым подлинно художественным положительным героем в русском реалистическом романе”. Крайности в оценках печоринского образа по-своему свидетельствуют о “многосоставной" природе его личности, требующей к себе не одностороннего, а целостного подхода. Важно заметить, что именно так походил к оценке своего героя сам автор. И больше того: так походил к себе сам герой. Печорин, словно предчувствуя те споры, которые породит его личность, как бы вступает в диалог и со своими будущими интерпретаторами. В знаменательную для него ночь перед дуэлью, стоя на пороге жизни и смерти, герой рассуждает: “ И, может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я, в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие — мерзавец!.. И то, и другое будет ложно”. Н.Г. Чернышевский, вслед за Белинским наносил удары “критиканам” обвинявшим Лермонтова в подражательности. В острополемических “Очерках Гоголевского периода русской литературы” Чернышевский безжалостно высмеивает малограмотные писания С.П. Шевырева о Лермонтове, посвященных его стихотворениям и “Герою нашего времени”. Нелепы замечания Шевырева о Печорине, который, по его мнению, не мог любить природу, не мог вести дневник и т.п., как и нелепы пожелания “ученого критика”: “Если бы можно было слить Бэлу и Мери в одно лицо, вот был бы идеал женщины!” В статье “Что такое обломовщина?” Н.А. Добролюбов показал, как измельчали люди, подражавшие Печорину через два десятилетия после его появления в литературе. Добролюбов, а за ним и Щедрин, разоблачая либералов 60-х и последующих годов, пользовались лермонтовскими образами, страстным его словом, продолжавшим жить в других исторических условиях, в другое время. А. Н. Толстой на торжественном заседании памяти М.Ю. Лермонтова в 1939 году показал, что “Лермонтов в пяти повестях раскрывает перед нами совершенство реального, мудрого, высокого по стилю и восхитительно благоуханного искусства. Читаешь и чувствуешь: здесь все — не больше и не меньше того, что нужно и как можно сказать. Это глубоко и человечно. Эту прозу мог создать только русский язык, вызванный гением к высшему творчеству. Из этой прозы — и Тургенев, и Гончаров, и Достоевский, и Лев Толстой, и Чехов. Вся великая река русского романа растекается из этого прозрачного источника, зачатого на снежных вершинах Кавказа”. Осмысливая противоречивость и неодномерность личности Печорина в более широком, а, по сути — и более глубоком социально-философском плане современный исследователь Е.Н. Михайлова пишет: “Природное, естественное, и общественное слиты в герое в противоречивом единстве… Два человека, присутствие которых чувствует в себе Печорин, это не только человек мыслящий и человек действующий: вместе с тем один из них — это естественный, потенциальный, возможный человек, и другой — человек реально действующий, детерминированный обществом. Осуждая второго, Лермонтов всецело на стороне первого. Лермонтов показывал в герое не только его детерминированность современным обществом, но и противоположные тенденции, способные данную детерминированность преодолеть”. Подобной же трактовке придерживался и другой авторитетный исследователь — Б. М Эйхенбаум. Солидаризируясь со своей предшественницей в этом вопросе, он замечал: “ Михайлова видит в поведении Печорина власть объективных общественных условий жизни: “ Эгоистическая жестокость также является извращением, которое внесено обществом в натуру Печорина”. По этой концепции, общество с фатальной неизбежностью извращает первозданную природную сущность человека, ион в той только мере остается человеком, в какой способен противостоять его воздействию, сохранить в себе “естественного человека”. В. И. Коровин пишет: “Проблематика романа определяется личностью Печорина, в котором живут две стихии — природная, естественная, и искажающая ее социальная. Природное, естественное начало в Печорине неуничтожимо, но оно лишь в редкие минуты является в своем чистом, непосредственном виде… Природное начало в Печорине всюду наталкивается на социальный предел”. Социален ли “ Герой нашего времени ”? Несомненно, социален — объективно и субъективно. Объективно потому, что все действия психология Печорина детерминированы временем, условиями существования его поколения среды; многие поступки и свойства характера Печорина зависимы — в большей или меньшей степени — от общественных отношений и нравов, как он сам это и признает. Субъективно потому, что социальный вопрос наличествует в романе как один из объектов исследования. Рядом с центральной фигурой ставится то “простой человек” Максим Максимыч, то “дети гор”, то “честные контрабандисты” — социально-экспериментальный характер этого ряда сопоставлений, казалось бы, несомненен. И все же им не исчерпывается художественная задача писателя. Глубина замысла произведения в том и состоит, что разные стороны общественной жизни ставятся здесь в прямую зависимость от самого человека, как и судьба каждого отдельного человека — от общественно-исторических обстоятельств. Новаторство Лермонтова в “ Герое нашего времени ” во многом определяется диалектическим подходом к “истории души человеческой”, легшим в основу метода психологического реализма. Чтобы выявить процесс духовного искажения личности прочной средой, его типичность и неизбежность, писатель оттеняет формирующие характер моменты в жизни других персонажей романа, людей добрых и чистых сердцем. Максим Максимыч до глубины души потрясен жестоким равнодушием Печорина при встрече старых друзей после долгой разлуки. Но жестока была и Бэла, не замечавшая привязанности и преданности штабс-капитана; жестоки были “честные контрабандисты”, бросившие на произвол судьбы слепого мальчика. Социальная мотивировка массовых отклонений от человечности. От нравственных высших идеалов акцентируется Лермонтовым при помощи характерного для него композиционного приема. Создавая крупным планом психологический портрет Печорина, писатель в монологах и дневнике ретроспективно набрасывает картину ожесточения души героя, но одновременно он создает образ “простого человека”, с одной стороны, корректирующего поведение Печорина, как это справедливо отмечал Д.Е. Максимов, а с другой — олицетворяющего своей судьбой нравственное оправдание Печорина. В целом “ Герой нашего времени ” сочетал в себе философскую концепцию с живым аналитическим изображением национальной жизни, как глубоких нравственно-психологических противоречий. Первых читателей “ Героя нашего времени ” поразила необычность его художественной формы. Белинскому первым из критиков удалось установить, как из нескольких повестей возникает у читателя “впечатление целого романа”. “Секрет” этого он видит в том, что лермонтовский роман “есть биография одного лица”. О необыкновенной художественной цельности романа Белинский говорит: “Тут нет ни страницы, ни слова, ни черты, которые были бы наброшены случайно: тут все вытекает из одной главной идеи и все в нее возвращается”. Современный исследователь Б.Т. Удодов так пишет о композиции романа: “Композиция “ Героя нашего времени ” не линейная, а концентрическая. И не только потому, что все в ней тяготеет к одному центральному герою. Все части романа являются не столько отдельными сторонами единого целого, сколько замкнутыми кругами, содержащими в себе суть произведения во всем объеме, но не во всей глубине. Наложение этих круга друг на друга не столько расширяет рамки повествования, сколько углубляет его”. Немало споров вызывает и проблема художественного метода. Этот вопрос является одним из самых дискуссионных на протяжении вот уже нескольких десятилетий. “В изучении творчества Лермонтова, — отмечала в начале 70-х годов И.Е. Усок, — проблема его художественного метода — одна из самых сложных”. Существуют различные точки зрения относительно художественного метода. Так, Б.М. Эйхенбаум, размышляя о художественной эволюции Лермонтова, писал: “Принято говорить в общих терминах, относящихся в равной мере и к Пушкину, и к Гоголю “от романтизма — к реализму”. Эта формула явно недостаточна… Выходит так, как будто реализм был одинаковым для всех пунктом назначения — надо было только найти путь к нему, а романтизм был всего-навсего только неизбежным “проходом” к этому сборному пункту”. Особенно жарко разгорелись споры о методе “ Героя нашего времени ” на V Всесоюзной Лермонтовской конференции в 1962году, где этой теме было посвящено сразу три доклада. В одном из них метод трактовался как реалистическое произведение (В.А.Майков), в другом — как реалистическое с элементами романтизма (У. Р. Фохт), в третьем — как романтическое (К.Н. Григорьян). Позже появилась работа, в которой было сделана попытка обосновать четвертую точку зрения на метод “ Героя нашего времени ” как синтез романтизма и реализма. Сам факт возможности таких разноречии и таких контрастов, наличие действительных, бросающихся в глаза разногласий в творчестве и творческом методе Лермонтова говорят о многом. Реальные противоречия действительности породили художественный мир Лермонтова. Можно предположить, что именно этот “синтетический реализм” Лермонтова и был тем новым и самобытным методом, который привнес писатель в русскую литературу и тем обогатил ее. И. В. Карташова акцентирует внимание на реальной многосложности творческого метода в лермонтовском романе: “Роман Лермонтова — сложнейшее явление русского историко-литературного процесса… |Очевидно, к нему нельзя походить с одним измерением… в лермоновсом романе на наших глазах происходить процесс переплавки романтического в реалистическое. С другой стороны, этот процесс не завершен. Роман оказывается на грани двух художественных методов”. В целом “Герой нашего времени” сочетал в себе философскую концепцию с живым аналитическим изображением национальной жизни, ее глубоких нравственно-психологических противоречий. В художественном отношении роман представлял собой синтез романтических средств выразительности, накопивших богатейший опыт отражения духовной жизни человека, со средствами объективного наблюдения действительности. Взаимодействие этих двух сфер на стадии, отраженной искусством Лермонтова, представляло картину стилистической неоднородности. Нередко в работах посвященных соотношению романтической и реалистической “стихий” в творчестве Лермонтова, начиная с исследований Б.М. Эйхенбаума, В.В. Виноградова, А.Н. Соколова и до настоящего времени, можно встретить “количественные” критерии в определении эволюции метода Лермонтова от романтизма к реализму: указания на возрастающую простоту языка писателя, на увеличивающуюся объективность его образов, на уменьшение экспрессивных и элементарно контрастных выразительных средств и т.п. По законам диалектики противоположность между количеством и качеством снимется в категории меры — в нерасчлененном художественном единстве, если говорить об эстетике. Развитие всегда несет не только элементы новаций, но и элементы сохранения. Вот почему можно без конца улавливать у Лермонтова романтические стилистические элементы при опережающем изменении художественного метода. Говоря более конкретно об эпохе первой трети XIX в., можно сформулировать диалектику рождения нового метода словами Герцена: “Пока классицизм и романтизм воевали… возрастало более и более нечто сильное, могучее; оно прошло между ними, и они не узнали властителя по царственному виду его; оно оперлось одним локтем на классиков, другим на романтиков и стало выше их, — как “власть имущее”; признало и тех и других и отреклось от них обоих… Мечтательный романтизм стал ненавидеть новое направление за его реализм”. Необычайная уравновешенность гармоничность стиля “ Героя нашего времени ”, сочетание в нем простоты и сложности, прозы и поэзии, разговорной живости и литературной правильности дали в совокупности тот неповторимый, не тускнеющий от времени стиль, о котором Н.В. Гоголь сказал так проникновенно: “Никто не писал у нас такой правильной, такой прекрасной, такой благоуханной прозой”. Список литературы. Белинский В.Г. Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Избран. статьи. М.: Дет. Лит-ра, 1970г. Долинина Н… Печорин и наше время. Л.: “Дет. Лит-ра.”, 1970г… Рез З.Я. М.Ю.Лермонтов в школе. Л.: Учпедгиз, 1963г. Б.Т.Удодов. Роман М.Ю Лермонтова “ Герой нашего времени ”. М.: Просвещение, 1989г. История русской литературы. Под ред. Е.Н. Купреяновой, Л. “Наука”, т.2, 1981г М.Ю.Лермонтов в русской критике. Сб.статей /Сост., вступ. Ст. И примеч. К.Н.Ломунова. — М.: Сов. Россия, 1995 г.