Литературные источники цикла очерков И А Бунина Тень Птицы

Курсовая работа
Студент 3-го курса дневного отделения Храмых Антон Викторович
Петрозаводский государственный университет
Петрозаводск 2007
Введение
Даже при беглом прочтении цикла очерков И.А. Бунина «Тень Птицы» налицо становится заметным присутствие так называемо «чужого» текста или же цитат, которые, по определению Козицкой, представляют собой любые «отсылки к иному, не – авторскому тексту». Они являются тем основным художественным приемом, благодаря которому читателю могут стать явными если не все, то некоторые из тех великих памятников письменности ушедших культур, которые являются литературными источниками выбранного нами для исследования произведения И. А. Бунина. В большинстве изданий в комментариях даются сведения о цитированных писателями произведениях древних, однако сведения эти далеко не полные. К примеру из 95 присутствующих в «Тени Птицы» цитат в самых полных из имеющихся комментариях к 3 тому полного собрания сочинений в 9 томах под общей ред. А. С. Мясникова, А. Т. Твардовского, Б. С. Рюрикова определены лишь 7 из 25 имеющихся «выдержек» из Ветхого и Нового Завета, не говоря уже о том, что недостаточны сведения о некоторых библейских персонажах, ни о поэте Саади и цитированных в первом из 11 очерков цикла. Нашей задачей будет дополнить, насколько это возможно, сведения о тех литературных источниках, к которым посредством разного рода цитат отсылает читателя автор «Тени Птицы», выявить значение и роль цитат в структуре бунинских очерков.
Несколько слов о структуре нашей работы. Она состоит из введения, оглавления и двух частей. В первой из которых дается обзор 6 исследовательских работ, которые освещают некоторые проблемы рассматриваемого нами сочинения Бунина. Во второй же части мы излагаем перечень литературных источников данного цикла очерков, подсчитанное нами количество маркированных цитат излагаем методику анализа цитат, встречающихся в этом произведении и, наконец, производим непосредственный их анализ сообразно изложенной методике. Исследовательская часть будет завершена заключением с выводами о результатах проделанной работы. Наконец, в конце нашей работы дается список использованной литературы.
1. Различные аспекты изучения цикла очерков И. А. Бунина «Тень Птицы»; проблема цитаты структуре художественного произведения.
Надо сказать, что сходных работ по литературным источникам данного произведения Бунина нами не обнаружено, поэтому в реферативной части нашего исследования мы обратимся к работам ученых – литературоведов, которые посвященные другим аспектам изучения этого художественного произведения, так же мы рассмотрим работы, где говорится об отражении в творчестве Бунина темы Востока. В конце первой курсового проекта мы обратимся к теоретической работе Е. А. Козицкой, посвященной классификации и функциям цитаты в структуре поэтического текста. Она рассмотрена нами в целях создания теоретической основы анализа цитат, который нами будет произведен во второй, исследовательской части работы.
Итак, обратимся к статье Т. К. Лобановой «Ориентальная проза Бунина и духовно- эстетическое наследие народов востока.[1] »
Обращение И. А. Бунина к ориентальной тематике представляет собой одно из проявлений общего интереса отечественной художественной мысли к Востоку. Проявления эти выразились, как мы знаем, в живописи( полотна Верещагина, Рериха), музыке(произведения Бородина, Римского – Корсакова), поэзии ( «Скифы» Блока).
Известно, что свое первое путешествие на Восток Бунин совершил в 1903 году. В 1907 году он посещает Афины, Яффу, Иерусалим, Хеврон, Иерихон, Вифлеем и др города. В результате этих странствий, как отмечает автор, и был создан цикл очерков «Тень птицы».
К 1911 году относится посещение писателем Цейлона. Путешествию этому и обязаны свом появлением на свет такие стихотворения, как «Цейлон», «Аллагала» а также более известные читателю рассазы «Братья и «Соотечественник». Рассказы эти примечательны глубоким проникновением в непростой внутренний мир героев, в природу характера, во многом чуждой русской. Известно что писатель для лучшего раскрытия образов своих восточных героев изучал памятники древнеиндийской философской мысли в том числе и знаменитую «Сутту – Нипату», сборник бесед и поучений. Цитатой именно из этого литературного памятника и открывается рассказ «Братья». В этом трагическом произведении, где автор не дает имен своим героям, юноша- рикша страстно влюблен в девушку и надеется на брак с ней. Однако ее продали для наслаждении богатым и разращенным людям, что повергло молодого человека в безмерное горе.
Личная драма заслонила собой смерть отца, старого рикши, оставшейся незамеченной для юноши. Так писатель показывает нам, что жажда сладострастия одних является источником несчастий для других. Для создания «настроения» повествования Бунин вводит в состав текста буддийские нравоучения и иногда даже стилизует под них собственные мысли.
В другом рассказе, «Соотечественник», писатель представляет нам Зотова, дельца, в начале своих дней бывшим посыльным у купцов в Москве и в итоге стал человеком, ведущим большие дела и наделенным широким полномочиями в Цейлоне. Как отмечает автор исследования, главный герой этого повествования изображен очень «приживчивым « и в основе приспособления Зотова к образу и условия жизни Цейлона лежат в скрытом, на первый взгляд, сходстве образа жизни острова и Родины Зотова – России.
Завершая обзор данной статьи, скажем, что автор находит описании возлюбленной главного героя рассказа «Чистый понедельник» налицо черты «восточной красавицы», к примеру «Смоляные волосы», «угольный бархат глаз и пр.
Ориентальная тематика в произведениях писателя рассмотрена так же М. Мирза-Авакян в исследовании «Работа Бунина над темой Востока»[2]
Тема Востока начала проявляться в поэзии и прозе Бунина с 1903 года и присутствовала в его творчестве до конца жизни. Известно, что писатель полемизировал о трактовке ориентальной культуры со своими коллегами – литераторами. В произведениях таких известных представителей серебряного века, К. Бальмонт, М.Волошин, В. Брюсов Восток изображался в «народно – ориентальном стиле» и отличался «великолепием красок».
Бунин же по прошествии революции 1905 года в качестве «первоосновы» русской национальной культуры определяет для себя синтез Востока и Запада. Именно Восток вдохновлял писателя на мысли «путях мировой культуры». Причину же современных конфликтов писатель пытался выявить, углубляясь в историю ушедших цивилизаций.
Обращаясь к рассказу Бунина «Братья», автор данной публикации отмечает, что образ англичанина создан писателем как образ, в котором отразились грехи и пороки европейской цивилизации колонизаторов – поработителей более слабых и уязвимых народов.
Идеи же «мира возвышенного», в котором, к примеру, ищет утешение и успокоение бедный юноша — сингалезец, не вписываются в рамки жесткой, античеловечной и, подчас, циничной морали современного развитого мира.
С 1903 по 1906 годы Бунин намеревался создать серию стихотворений с названием «Ислам». Некоторые из произведений этого цикла называются следующим образом: «Черный камень», «Авраам», «Сатана – богу» и т. п. Автор статьи говорит, что Бунин в своем описании картин древности говорит о множестве имевших место быть литературных штампах при создании ориентальных произведений у сочинителей той поры и о присутствия у некоторых писателей так называемой «ложной романтики» в восприятии образов древнего мира.
Построению же композиции произведений Бунина о Востоке образы и сюжеты Корана, Библии, Талмуда, буддийских легенд используются в качестве основания для развития мыслей, которые нашли отражение в его восточных произведениях.
Далее М. Мирза – Авакян рассуждает о композиции некоторых из стихотворений И. Бунина, посвященных ориентальной тематике. В них всевозможные притчи, сказания Корана и других культовых текстов «являются тем импульсом, который дает толчок поэтической мысли автора». Есть так же стихотворения, поэт отражает «восточную притчу или легенду для того, чтобы по–новому ее осветить и осмыслить». Сюжеты и образы восточных легенд служили писателю основание для развития мыслей, нашедших отражение в его литературных произведениях.
В своеобразном освещении цикл Бунина «Тень птицы» представлен в работе публикации Н.Н. Козновой «Жизнь, свет и красота» — лейтмотив путевых очерков И.А. Бунина «Тень Птицы». [3]
Перед тем, как обозначить некоторые аспекты данного исследования, мы хотим отметить то, что у нас по прочтении этого цикла сложилось абсолютно противоположное впечатление тому что почувствовала автор этой статьи, те, буквально, присутствия и даже, как утверждается, доминированию «жизни, света и красоты» в рассматриваемом художественном произведении. Как нам кажется, не «жизнь, свет и красота» преобладают в этом сочинении прозаика и поэта, а, скорее, в некотором роде фантасмагорические образы и упаднические настроения и состояние, близкое выражению «memento mori» или «sic transit gloria mundi» господствуют в этом сочинении писателя. Впрочем, мысли выводы крайне субъективны и подкреплены недостаточным багажом необходимых знаний.
Итак, Н.Н. Кознова отмечает, что внимание писателя скорее привлекла не материальная культура древних народов, а их духовная жизнь и проявления этой жизни. Бунин был глубоко религиозным человеком и свято чтил места, где, по описанию Библии, провел свою, во многом трагическую, жизнь Иисус Христос.
Главным же настроением в ходе всего повествования является настроение лирическое, и это свидетельствует во многом о том, что «художник и поэт» в Бунине «брал верх над мемуаристом и описателем». Своего рода лейтмотивом, о чем говорит и название статьи, является фраза «Бог есть свет, красота. Три этих общеизвестных понятия имею место быть на «тематическом, композиционном и языковом уровнях».
В том, что первоначальное название цикла очерков было «храм солнца» автор публикации видит еще одно отражение оптимистической и светлой идеи этого художественного произведения, ведь солнце дает нашей жизни свет, тепло и красоту. В « Тени птицы» присутствует постоянное движение от «тьмы и страха» к торжеству «света жизни».
Автор указывает на то, что путевые очерки, по определению самого автора, являются даже в большей степени путевыми поэмами, где природа есть причина порывов души повествователя, а монолог является «ведущей формой общения с читателем».
Автор статьи «Архетип заката в цикле Бунина «Тень Птицы» »[4] Г. В. Килганова, ссылаясь на изыскания О. П. Сливицкой, говорит, что историко-художественная концепция рассматриваемого бунинского произведения сходна с «научными построениями историко-философского труда Освальда Шпенглера
«Закат Европы».Главное в содержании этого известного труда состоит в изложении «концепции циклического существования цивилизации». Концепция эта сродни глубоко личной проблеме писателя, которую можно обозначить как «проблема преодоления смерти». В этом художественном произведении, как и во многих других литературных работах писателя, имеет место «мнологизм», который заключается в возможности почувствовать в своей душе «душу всего человечества». Примечательным же является уподобление «жизненного цикла» государств древности циклу жизни «живых организмов». Одним из важнейших образов в этом сочинении писателя является образ заката. Закат в цикле Бунина и «Закат Европы» Шпенглера суть во многом связанные понятия. В описании же природы в цикле играет большую роль образ – символ «океана» и «корабля». Восток же воспринимается Буниным, по мнению автора исследования, как своего рода «прародина».
Еще одним из ключевых образов цикла является образ солнца, фигурирующий в таких очерках, как «Море Богов», «Храм Солнца», «Свет Зодиака». В образе, упоминавшемся выше, заката нашло свое отражение стремление писателя к «познанию тайн бытия», столь характерное для многих его литературных сочинений.
Наконец, обратимся к статье Э.М. Левиной «Топонимическая лексика в художественной прозе Бунина. (На материале путевых поэм «Тень Птицы»)»[5]
Перед изложением позиций автора данной публикации обратим внимание читателя на то, что Э. М. Левина определяет, как Н.Н. Кознова, автор оптимистической трактовки бунинского цикла, данное сочинение писателя как «путевые поэмы». Впрочем. Это определение, как мы уже говорили, принадлежит непосредственно самому писателю.
Итак, как отмечает автор данной статьи, проблеме «существования тополексем в структуре художественного текста внимания почти не уделено. Существование тополесксем в данном тексте писателя зиждется на различных ассоциациях в связи с разными географическими объектами.
Далее же автором приводится целый перечень разных видов тополексем, которые встречаются в цикле очерков писателя.
Старые и новые названия разных стран и городов Европы и Азии являют собой довольно небольшую группу (Турция, Греция, Афины и пр.) немалою группу представляют собой астионимы, т е обозначения городов и исторических областей (София, Стамбул, Галата, Гелиополь, Пятиградие)
Обращает на себя внимание большое количество имен собственных, которые обозначают конкретные городские объекты (Двор Янычар, Старый музей, Колонна Помпея).
Автор также выделяет ряд гидронимов(Средиземное море, Тивериадское море). В данной работе говорится о, том, что писатель нередко сам поясняет происхождение некоторых тополексем (Кесария, Пустыня дьявола).
Как нами уже отмечено, это исследование представляет собой труд лингвистический. Однако, оно имеет непосредственное отношение к нашим изысканиям по двум причинам:
Автор дает в своей публикации большой перечень имен собственных, которые мы понимаем как цитаты – имена, отсылающие читателя к тем или иным историческим местам, с которыми могут быть связаны соответствующие исторические события, нашедшие отражение в тех или иных памятниках древней литературы.
Автор дает комментарии к некоторым именам собственным, в частности, к примеру к двум, которые не сопровождены необходимыми пояснениями в комментариях к использованному нами изданию этого произведения писателя.
В упоминающейся в первом очерке цикла колонне Помпея, как отмечено в этой работе, «в средние века искали могилу самого Помпея, римского полководца, погибшего в Египте».Название моря Тивериадское «происходит от названия главного города Галилеи Тиберия, названного, в свою очередь в честь римского императора Тиберия.
Для создания теоретического основания нашего исследования обратимся и сделаем краткий обзор работы Е. А. Козицкой «Смыслообразующая функция цитаты в поэтическом тексте».[6]
Общее понятие цитаты, ее характеристики, критерии и источники.
Цитата понимается автором пособия как «любая отсылка к иному, не- авторскому тексту, несущая художественную информацию.
Критерии могущие характеризовать цитату:
а)Узнаваемость неузнаваемость.
б) Эксплицитность имплицитность в тексте.
в) Точность неточность.
г)Сознательное или бессознательное использование той или иной цитаты автором в тексте.
Эксплицированные цитаты делятся на:
1) Цитаты, сопровожденные маркером (сигналом цитирования).
2) Цитаты – имена или перифрастические наименования.
3)Эпиграфы, иногда посвящения.
Имплицированные цитаты – т е намеренно скрытые автором с целью затруднить их опознавание.
Лексические цитаты есть один из главных видов цитат.
Источниками их могут быть:
а) То или иное конкретное произведение.
б)Творчество какого – либо автора, понимаемое, как идейно – эстетическая целостность.
в)Некоторые типы культур, осмысленные как тексты(фольклор, священные книги, околорелигиозные источники.
г)Иноязычная культура как единый текст в разных вариантах.
В этом случае непростым видом текста источника является миф, интерпретация мифологем представляет собой для исследователя весьма непростую задачу.
д) Другая культура как оппозиция своей. К примеру в «Подражании Корану» Коран рассматривается не только как текст, но и как воплощение восточной культуры, противопоставленной христианской.
е)Другая культура как духовно близкое начало. В это случае художник обращается к культуре не столько как к системе, сколько к ее подсистеме – своему представлению о ней.
д)Источником цитат могут служить так же и невербальные тексты.
Имя цитируемого автора может быть заменено узнаваемой лексической цитатой
Кроме лексических цитат, существуют
— полигенетические цитаты, которые восходят к нескольким источникам.
-стилевые цитаты, т е нормативные для данного стиля художественные единицы, готовые формулы какой – либо эстетической системы.
-фольклорная цитация ориентирована не на фольклор, а на определенную концепцию фольклора.
При цитировании возникает так называемый метатекст из цитат, характеризующийся несамостоятельностью и эстетической ценностью.
Своего рода цитированием может быть и стилизация, т е не прямое, а опосредованное выражение позиции автора в тексте. При этом «свое» слово находится в «подчинении» у «чужого».
Переходя непосредственно к рассмотрению функционирования цитаты в поэтическом тексте, автор пособия рассматривает место цитаты в структуре поэтического текста.
-заглавие, эпиграф, 1я строка, конец.
Позиция заглавия, как утверждает автор которой присуща графическая и смысловая выделенность, способствует узнаванию, расшифровке цитаты читателем и реализации реминисцентного содержания.
2. Анализ цитат, представляющих литературные источники цикла очерков И. А. Бунина «Тень Птицы»
Литературными источниками цикла[7], к которым посредством цитат Бунин отсылает читателя, являются:
1)Библейские тексты: книги Ветхого Завета, тексты Нового Завета, «околобиблейские» тексты (точно не установлены).
2) Коран.
3)Талмуд.( О том, что в тексте присутствует выдержка из этой священной книги, свидетельствуют примечания, однако конкретное местоположение цитаты в этом литературном памятнике определить не удалось.)
4) «Тезкират» или жизнеописание Саади.( При чтении этого текста возникли предположения, что далеко не все цитаты, приведенные писателем из Саади, могут быть в этом тексте. Вероятно они могут принадлежать двум основным произведениям – «Бустону» и «Гулистону»
5) Овидий, «Скорби».
Ветхозаветные тексты представлены цитатами( 16 ю) из следующих книг: книга пророка Осии (Ос 10:8); книга пророка Иезекииля (Иез 37: 2, 26:3); книга пророка Исайи (Ис 40: 3); книга пророка Иеремии ( Иер 7: 34); книга пророка Иоиля (Иоиль 3: 2); книга пророка Амоса (Амос 1:3,5); книга Бытия (Быт 13: 10, 19 :24, 25); Второзаконие (Втор 34 :1, 34: 3 – 5); Первая книга царств( 1 царств 17: 49); Псалтирь (Пс 121 :3).Песнь песней царя Соломона; (Песн 2: 12, Песн 7: 12,13); Книга Иисуса Навина (Ис. Нав 6: 25, 16);
Цитаты из Нового Завета. Ев. от Матфея: М 3: 10, М 23: 38, М 4: 10, М 4: 8, М 4 :22. Ев. от Луки: Л 4: 16 – 18, Л 4: 8. Ев. от Марка: М 1: 12, 13.
В ходе же проделанной работы в данном художественном произведении нами установлены 26 цитат, из которых в очерке «Тень Птицы» — 4, «Свет Зодиака» — 1, «Иудея» — 4, «Камень» –1, «Пустыня Дьявола» -8, «Страна Содомская» — 6, «Храм Солнца» — 0, «Геннисарет» – 1. Исследователями, составившим примечания к «Тени Птицы» установлено 7 цитат.
2.1. Применение классификации типов и функций цитат, изложенных в рассмотренной нами в теоретической части работе Е.А. Козицкой «Смыслообразующая функция цитаты в поэтическом тексте».
Начиная излагать нашу методику, уточняем, что в нашей работе мы будем анализировать лексические цитаты. Как уже говорилось к данному виду отсылок относятся :
а) Цитаты, выделенные кавычками, курсивом. Их может сопровождать ссылка ил сноска.
б) Цитаты – имена, т е к ним могут быть отнесены имена авторов, героев художественных произведений, названия текстов, топонимы гидронимы и пр.
в)Цитаты — эпиграфы.
Источниками лексической цитаты могут быть:
а) То или иное конкретное произведение.
б)Творчество какого – либо автора, понимаемое, как идейно – эстетическая целостность.
в)Некоторые типы культур, осмысленные как тексты(фольклор, священные книги, околорелигиозные источники.
г)Иноязычная культура как единый текст в разных вариантах.
В последнем случае особым очень сложным для трактовки видам текста источника предстает миф. Культура иного народа может восприниматься художником как противопоставленная своей. Иногда же писатель обращается к чужой культуре «не столько как к системе, сколько к ее подсистеме – своему представлению о ней.
Рассматривая все вышеизложенное применительно к бунинскому циклу, нам стало заметным, что отсылки автора восходят не только к древним литературным произведениям(например, к Новому Завету, но и к художественном тексте в более обобщенном понимании). Писатель, допустим, осмысливает античную, христианскую, исламскую культуры чеез принадлежащие им тексты. Он апеллирует посредством многочисленных маркированных цитат и цитат – имен к различным мифам и сказаниям Ближнего Востока. Иногда, сталкивая выдержки из различных исламских и христианских текстов, Бунин таким образом противопоставляет две сосуществовавшие на одной территории во многом противоположные культуры.
В нашей работе мы решили рассмотреть 3 вида цитат:
а) маркированные цитаты.
б) цитаты — имена.
в) цитаты – эпиграфы.
Первый вид цитат будет рассмотрен по следующим признакам:
1) Место цитаты в тексте того или иного очерка.
2) Способ введения цитаты.
3) Точность/неточность цитирования.
Каждая из второго вида цитат будет сопровождена комментариями из соответствующих авторитетных источников.
2.2.Анализ маркированных библейских цитат цикла очерков
И. А. Бунина «Тень Птицы».
«Свет зодиака».
Итак, первая установленная ветхозаветная цитата вводится Буниным в 4 очерке цикла «Свет зодика»:
-на самой окраине холмов иудейских есть оаз, где, по слову пророка Осии «тернии и волчцы выросли на жертвенниках Израиля». 1
Как мы видим, это маркированная цитата и она расположена во 2 й части очерка, в 5 абзаце. Она вводится словосочетанием « по слову Осии. Заметно, что писатель не определяет Осию, как пророка, вероятно, подразумевая, что читатель осведомлен о том, кто такой Осия. Посредством программы «Цитата из Библии» мы выяснили, что этот фрагмент взят из 8 стиха главы 10 книги пророка Осии,(Ос 10: 8). «И истреблены будут высоты Авена, грех Израиля; терние и волчцы вырастут на жертвенниках их,…». При сопоставлении этих двух цитат можно сказать, что Бунин не совсем точно привел Библию, изменив форму 3л. буд. вр глагола вырасти формой прошедшего времени выросли сообразно контексту всего предложения, где и находится цитата. Второе различие. Личное местоимение они в форме р. п. заменено соответствующей формой имени собственного Израиль. Собственно Израиль и подразумевается в гл.10 книги пророка Осии по местоимением они. Наконец, бунинским «тернии» в книги книг аналогична форма» «терние». Отметим, что выражение «тернии и волчцы» повторяются Буниным в конце очерка«иудея» в завершении второго и предпоследнего абзаца. Эта повторная цитата маркирована, но ей не соответствует какая – либо вводящая конструкция, помогающая узнать ее происхождение:
— Ибо на долгий, долгий срок земля его, вся пропитанная кровью, должна была стать «терном и волчцами». Примечательно, что в предпоследнем очерке цикла, который назван «Храм Солнца» помещен эпиграф, где говорится с помощью цитаты из
Книги пророка Амоса об упоминавшейся ранее долине Авен, которая должна подвергнуться божьему гневу:
— Так говорит Господь: сокрушу затворы Дамаска и истреблю жителей долины Авен.
Кн. прор. Амоса.(Т3, 397)
«Иудея».
В этом очерке нами установлены 6 ветхозаветных цитат. Первая их них :
— И Господь поставил меня среди поля, и оно было полно костей. Иезекииль.(т3, 359)
Эта цитата маркирована и сопровождена ссылкой на источник. Однако, ссылка эта неполная, т к автор просто указывет «иеезекииль», быть может полагаясь на осведомленность читателя. Смирин, автор примечании к циклу очерков точно установил эту отсылку. Данная фраза взята из 1 го стиха 37 главы книги пророка Иезекииля, принадлежащей Ветхому Завету. Открыв в указанном месте Библию, читаем:" и господь вывел меня духом и поставил среди поля, и оно было полно костей.". Сопоставив этот отрывок с буниниским, видим, что автор приводит священное писании с сокращением сложносочиненного предложения. Трудно сказать, сделал ли он это, руководствуясь художественными соображениями, или ему просто вспомнился только этот небольшой фрагмент. Если же говорить о месте данной цитаты в структуре всего очерка, то она являет собой его эпиграф, поясняя или выражая идею, которую автор хотел вложить в данный фрагмент цикла. Завершая разговор об этой цитате, заметим, что в конце «Иудеи» есть отсылка к полю, упомянутому в книге пророка Иезекииля в начале 37 главы:
-стала такою пустошью, засеянной костями, что могла сравниться лишь с Полем Мертвых в страшном сне Иезекииля (т3, 367). Примечательно, что в книге пророка поле это не названо «полем мертвых»; нет подобной фразы, как показала проверка, и во всей Бибилии. То же самое можно сказать и о страшном сне пророка. Быть может, писатель почерпнул такие сведения из так называемых около библейских сказаний? Нами это не установлено.
2 я цитата очерка, на которой мы остановимся, представляет собой следующее:
— именно здесь, в одной из этих котловин, «взял посох свой в руку свою Давид и выбрал пять гладких камней из ручья и поразил Голиафа...»(т3, 362). Цитата расположена в предпоследнем абзаце первой части очерка. Она маркирована, но перед ней отсутствует какая – либо вводящая конструкция, могущая сообщить непосвященному читателю, об источнике, к которому восходит этот отрывок. Как свидетельствует энциклопедия «Мифы народов мира», поединок Давида и Голиафом описан в 1й книге царств. В 49 стихе 17 главы мы читаем следующее:
-И опустил Давид руку свою в сумку и взял оттуда камень, и бросил из пращи и поразил филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его.
Различия в описании действий ветхозаветного героя между бунинским текстом и библией очевидны. Можно только предположить, что автор «Жизни Арсеньева» почерпнул отличные от священного писания сведения в некоем околобиблейском источнике.
В 3 томе серии «Библиотека древнерусской литературы среди многих других апокрифов мы находим один, называющийся «сказание о царе Давиде», где в деталях описан поединок отрока и сверхвоина филистимлян. Однако же смерть богатыря нечестивцев представлена отличным от Евангелия образом:
-Когда увидел Давида Голиаф, с яростью пустил на него своего коня.
Давид же творил молитву. Конь Голиафа споткнулся и меч Голиафа вонзился в сердце его.
От камня пращи Давида погиб, как сказано, в апокрифе, Саул. Таким образом, нам затруднительно ответить на вопрос, цитировал ли И.А. Бунин этот эпизод из священного писания по памяти, или использовал неканонические источники, нам неизвестные.
Следующая цитата очерка Иудея, которую мы рассмотрим, выглядит так:
«Иерусалим, устроенный, как одно здание!» — вспоминаю я восклицание
Давида(т3, 363). Эта выдержка из священного писания находится в 2й части очерка в начале 4 го абзаца. Она, как и предыдущие, маркирована кавычками. Кроме того, фраза «вспоминаю я восклицание Давида» есть намек на то, что данная цитата может принадлежать знаменитому ветхозаветному царю Давиду. В книги псалмов царя Давида, или же просто Псалтири, мы видим:
-Иерусалим, устроенный как город, слитый во единое. Таким образом, писатель не точен в передаче священного писания. Он заменяет выражение «город, слитый во единое» словосочетанием «одно здание». Учитывая то, что, как проверено программой «Вible quote», в библии подобных фраз более нет, следовательно можно предположить, что отрывок из Псалтири писатель привел по памяти. Наконец, можно сказать, что отрывок этот отрывает абзац, где говорится об Иерусалиме. Абзац, который был начат цитированием псалмов Давида оканчивается очередной выдержкой из Библии, однако на сей раз из Евангелия:
«Се оставляется вам дом сей пуст...»(т3, 364). Как видим, цитата маркирована, однако нет вводящей конструкции, могущей так или иначе отослать читателя к нужному библейскому источнику. В Ев от Матфея в 38 стихе главы 23 и в Ев. От Луки в 13 й главе 36 стихе читаем следующее:
— се оставляет вам дом ваш пуст. Как видим, писатель снова неточно приводит книгу книг, заменяя местоимение сей местоимением ваш и используя, может быть и неосознанно форму оставляет, вместо несуществующей в СРЛЯ возвр. форму оставляется. Примечательно, что предшествующий этому стих посвящен Иерусалиму:
— Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и побивающий камнями посланных к тебе.
Об этом городе и говорится во 2й части очерка.
В начале 3 й части «Иудеи» видим очередную цитату:
-цветы показались на земле; время пения настало и голос горлицы слышится в стране нашей…Встань, возлюбленная моя! Выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградинки, посмотрим, распустились ли виноградные лозы..»(т 3, 365). Как явствуют комментарии к 3 тому 9 томного собрания сочинений, эти призывы взяты из так называемой библейской любовной лирики, из Песни Песней царя Соломона. Эта выдержка из священного писания не обозначена кавычками, но выделена в отдельный абзац. Вводящее предложение, говорящее о садах и виноградниках царственного возлюбленного Суламифи, часто упоминающихся в Песне песней может навести читающего на мысль о происхождении этого отрывка. Для точности надо сказать, что писатель приводит из данной части книги книг фрагмент, состоящий из 2х частей, 1я из которых взята из 2 й главы и представляет собой 12 её стих. Стих этот передан с небольшой неточность. В Библии голос горлицы слышен, у нашего автора он слышится.
2 й отрывок взят из 7 й главы все той же Песни песней. В нем, при сопоставлении с древним текстом, обнаружены некоторые особенности. «Встань, возлюбленная моя!» — призыв, находящийся, в том числе в 10 стихе 2й главы этого знаменитого памятника культовой литературы; в 7 й главе, в стихах 12 -13, откуда взят весь последующий текст, содержится обращение к возлюбленному, т е «приди, возлюбленный мой». Таким образом, автор «монтирует» отрывок из нескольких фрагментов Песни песней царя Соломона.
Наконец, последняя цитата из Библии, принадлежащая очерку Иудея находится в начале его предпоследнего абзаца:
— Да замрет в Иудее «голос торжества и голос веселья, голос жениха и голос невесты»(т3, 368). Как мы заметили, вариант этой же фразы, правда, без кавычек, но с заглавными буквами, мы встречаем сразу же после отрывка, связанного с царем Соломоном:
— Как голос Жениха-Христа, обращенный к Невесте-Церкви, понимала древняя церковь этот сладкий весенний зов: «Встань, возлюбленная моя!»(т3, 365). Можно сказать, что во – первых, ставя в начале и в конце 3 части одно и то же выражение, Бунин в некотором плане обрамляет им повествовании, кроме того, употребляя это предложение в первый раз в сокращенном виде, но использованием таких ярких приложений, как Христос и Невеста, создатель «Митиной любви» таким образом расшифровывает читателю понимание этих библейских слов – понятий. Сначала цитата предстает в трансформированном виде и к тому же в сочетании с выдержкой из Песни песней. Завершая же часть да и весь очерк, писатель полностью вводит фрагмент из книги книг, обозначая его кавычками и даже вставив предложение в «конъюнктиве». Бунин прямо не дает указания на то, из какой части Библии взят фрагмент, упоминающий Жениха и Невесту. Он находится в 7й главе, в 3м и последнем стихе книги пророка Иеремии:
— И прекращу в городах Иудеи и на улицах Иерусалима голос торжества и голос веселья, голос жениха и голос невесты. Далее же начинается в 1 стихе 8й главы книги этого пророка описание смутного времени главного города Иудеи. Вероятно, намек на это обстоятельство представляет собой следующая в очерке фраза:
— Да не останется камня на камне от великого, стократ погибавшего в крови и пламени Города Мира( т3, 368). Завершая комментирование цитаты можно добавить следующее. В 3 й части очерка есть упоминание некоторого исторического места
достопримечательности Иерусалима – Пещеры Иеремии. Быть может, как ассоциация с этим своего рода памятником ушедших времен возникла у писателя фраза из книги пророка Иеремии.
«Камень».
В конце 2й части очерка мы читаем следующее:
«Ему подали книгу пророка Исаии; и он, раскрыв ее, нашел место, где
было написано: Дух Господен на мне, ибо он помазал меня благовествовать
нищим и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным
освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу...»(т3, 373)
Цитата эта маркирована и ей предшествует вводящее предложение:
— разве может забыть земля о том незабвенном утре две тысячи лет тому
назад, когда вошел отрок в Назаретскую синагогу?
Безусловно, возникает сразу же вопрос о том, что если в Библии, как нами проверено, не говорится, что в юности спаситель всех людей вошел в синагогу, где ему дали культовую книгу, тогда откуда же у автора произведения такие сведения? Можно лишь предположить, что здесь, как и в некоторых предыдущих и последующих случаях мы сталкиваемся с около библейскими источниками. Открыв Евангелие от Луки в 4 й главе и, прочитав стихи 16 – 18, мы можем обнаружить небольшие расхождения писателя в этой фразе с текстом первоисточника. Деепричастному обороту в Библии «раскрыв книгу» в нашем тексте соответствует «раскрыв ее», в предложении «Дух Господен на мне, ибо он помазал меня..» перед союзом ибо стоит знак точка с запятой, а здесь, как мы видим два простых предложения разделены запятой.
Завершая разговор о данном очерке, и отклоняясь от задачи описания библейских цитат, мы хотим сказать об одном довольно любопытном на наш взгляд обстоятельстве.
Одной из, как нам кажется, характерных особенностей этого цикла очерков знаменитого русского писателя – эмигранта является то, что автор приводит и ставит рядом друг с другом цитаты из культовых сочинений разных религий. Так было в «Свете Зодиака», где небольшой выдержке из книги пророка Осии предшествовали довольно большие цитаты из других, нам менее известных древних текстов, принадлежащих, как хочет убедить читателя автор, самому фараону Хуфу:
-К сфинксу иду по указаниям самого Хуфу: «Гор живой, царь Египта Хуфу,
нашел храм Изиды, покровительницы пирамиды, рядом с храмом Сфинкса, к
северо-западу от храма Озириса, господина гробницы, и построил себе
пирамиду рядом с храмом этой богини… (т3, 355)
В 3й части «Камня» писатель приводит цитаты из Талмуда «кабалистических книг» и «древних книг Иудеи и Аравии (данные словосочетания взяты нами в кавычки, так это цитата непосредственно из текста очерка). Относительно 2х последних источников мы не можем сказать ничего определенного. О принадлежности же цитаты «Камень Мориа, скала, на которой первый человек принес первую жертву Богу, есть средоточие мира…»
Талмуду свидетельствуют примечания произведению, где говорится о том, что автор сам лично пояснил эту фразу: «Имя скалы – Эвен – гашетея, т е в переводе: Камень Основы»
Как мы заметили, каждый из следующих до самого конца очерка фрагментов древних текстов представляет собой нечто наподобие характеристики вышеназванной «скалы».
Например:
— Сойдя в пещеру под Скалой, Медшир-ед-Дан видел чудо чудес: колеблющаяся глыба Скалы, ничем и никем не поддерживаемая, висела в высоте, подобно парящему орлу(Т3 377).
Или:
— В дни пророков Камень был внутри святилища храма Соломона, и первосвященник ставил на нем курящуюся кадильницу. На нем же стоял и Ковчег Завета, урна с манной и лежал вечно цветущий жезл Аарона. Ныне Ковчег Завета скрыт в тайниках под Камнем(т3, 377).
Таким образом содержание 2 х последних неустановленных цитат и еще 5 ти им подобных, как бы описывающее и дающее некоторые дополнительные сведения о Камне Основы, которому и посвящена цитата из Талмуда, поясненная самим автором цикла, позволяет создать некоторое представление о роли и функции этих фрагментов в структуре текста очерка. 7(быть может и число 7 тоже не случайно) отрывков по – разному характеризуют понятие, скажем так священный объект Талмуда, «заданный» уже приведенной цитатой из культовой книги иудеев. Впрочем, как не трудно догадаться, само название очерка «Камень» является скрытой или имплицитной цитатой из главной книги иудаизма.
«Шеол».
В этой части цикла обращают на себя внимание следующие фразы:
»Тир, умолкший среди моря! Кую мзду приобрел ты от него? Сия глаголет Адонаи-Господь: се аз на тя, Сур, и приведу на тя языки многи, яко же восходит море волнами своими..."(т3, 380)
И далее:
«Вот я приведу на тебя Тир, лютейших из народов, и они обнажат мечи свои против красы твоей… Сделаю тебя городом опустелым, подобно городам необитаемым, когда подниму на тебя пучину… Низведу тебя с отходящими в могилу, к народу, давно бывшему, и помещутебя в преисподних земли… Ибо вознеслось сердце твое и сказало: аз есмь Бог!»(т3, 381)
Эта цитата, как мы выяснили, взята из священного писания, но вводящей конструкции, которая могла бы отослать непосвященного к первоисточнику, нет. Кроме того, обращает на себя внимания высказывания на сходную тематику, сделанные как с использованием лексики русского литературно языка начала 20 в., так с применением гораздо менее понятной церковнославянской. Воспользовавшись именем собственным Тир, посредством программы Bible Quote мы нашли в книге пророка Иезекииля, которое не совсем точно, но отображает написанное выше :(Иез 26 :3)
— за то, так говорит Господь Бог: Вот я на тебя Тир, и подниму на тебя многие народы, как море поднимает волны свои.
Как видим, этот отрывок из Библии повторяет, правда на СРЛЯ приведенный выше отрывок, который начинается со слов «Сия глаголет Адонаи-Господь». Впрочем, перевод, правда частичный и неточный дается, как можно заметить, самим писателем :«Вот я приведу на тебя, Тир, лютейших из народов, и они обнажат мечи свои против красы твоей». Автор здесь заменяет глагол подниму глаголом пиведуи определение многие определением лютейшие.
Далее же писатель явно расходится первоисточником.
«Шеол»: «Сделаю тебя городом опустелым, подобно городам необитаемым, когда подниму на тебя пучину… Низведу тебя с отходящими в могилу, к народу, давно бывшему, и помещу тебя в преисподних земли...»( т3, 381)
Библия: « И разобьют стены Тира и разрушат башни его; и вымету из него прах его и сделаю голою скалою»
Отмеченное несовпадение между рассмотренными отрывками из художественного текста и культовой книги относится главным образом к их буквальному содержанию. Смысл же их сходен – они оба описывают угрозы уничтожения грешного города.
Завершая разговор об этом очерке, остановимся еще на одной фразе: «аз есмь Бог» пишет Бунин сначала со знаком восклицания, а затем с многоточием. Во всей книге пророка есть аналогичное предложение. Он приводится в следующем контексте:
«… дочери его убиты будут мечом и узнают, что Я господь».
Обратимся теперь к самому названию очерка. Как говорят авторы используемого нами издания, Шеол -это в переводе с древнееврейского преисподняя. Как свидетельствует энциклопедия «Мифы народов мира», Шеол- это в иудаизме царство мертвых, загробный, «нижний» мир. В Ветхом завете вместо слово шеол заменяется такими понятиями, как преисподняя:
— Не должны ли [и] они лежать с павшими героями необрезанными, которые с воинским оружием своим сошли в преисподнюю и мечи свои положили себе под головы, и осталось беззаконие их на костях их, потому что они, как сильные, были ужасом на земле живых.
(Иез.32:27)
— Хотя бы они зарылись в преисподнюю, и оттуда рука Моя возьмет их; хотя бы взошли на небо, и оттуда свергну их.
(Ам.9:2)
Как мы уже знаем, в очерке «Шеол» говориться о горе «Кармил», где, как можно узнать из Библейского словаря Брокгауза «произошел Божий суд, на который Илия вызвал жрецов Ваала». Примечательно, что в следующем стихе 9 главы книги пророка Амоса говорится о Кармиле:
-И хотя бы они скрылись на вершине Кармила, и там отыщу и возьму их; хотя бы сокрылись от очей Моих на дне моря, и там повелю морскому змею уязвить их.
(Ам.9:3)
Можно сделать из всего вышесказанного предположение, что Бунин, как бы скрытно отсылает читателя к этому библейскому образуи тем контекстах, в которых он рассматривается в книге книг.
«Пустыня дьявола».
Буквально первое предложение, открывающее первую часть этого очерка, являет собой маркированную цитату:
»Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези ему..."(т3, 382)
Заметно отсутствие вводящей конструкции, упрощающей узнавание источника, откуда взята эта фраза. Как мы выяснили, со одной стороны, эту фразу можно найти в книге пророка Исаии (Ис 40: 3), с другой – в Евангелии от Матфея ( М 3: 3).
Открывая 3 ю главу Евангелия от Матфея, мы замечаем любопытную деталь: в 3 м стихе приводятся в качестве характеристики Иоанна Крестителя вышенаписанные слова пророка Исайи, однако приводятся они с некоторыми изменениями:
-ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: гласа вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему.
Бунин почти точно процитировал это место из священного писания; мы говорим почти точно, так как в Библии местоимение ему написано с заглавной буквы, а в нашем тексте оно стоит с прописной. Данная выдержка из книги книг маркирована, а за ней следует фраза, которая может натолкнуть читателя на мысль, откуда взята эта цитата. Бунин охарактеризовал открывающие очерк слова как «пролог величайшей из земных трагедий»(Т3, 382).И действительно, Иоанн Предтеча который крестил Христа, как известно, появляется в первых главах рассказа евангелиста Матфея о трагической жизни Иисуса.
Далее, в 4 абзаце следует цитата, как выяснилось, то же из этого Евангелия, но уже из 10 стиха:
-Но лежала «секира при корне дерева»(там же). Конкретного указания на источник ей не соответствует, но идущее далее предложение «Жуткими пророчествами возвестил предтеча о грядущем за ним.», можно трактовать следующим образом. Под предтечей подразумевается Иоанн Креститель. Жуткие пророчества – это те предречения проповедника христианства о том, что если он сам предпочитает крестить людей мирным способом, то Иисус же крестит смертных. Эти слова, которые относятся к стиху 11 3 главы идут после 10 стиха, который и начинается неточно процитированной писателем фразой о секире. Как видим, Бунин меняет, контекста ради, время данного высказывания на прошедшее, меняется порядок слов, глагол лежать ставится в начале предложения. Стоит отметить, что в благом повествовании у отрывка о холодном оружии ушедших времен есть далее следующее пояснение, рассказывающее для какой цели необходима сия секира – именно ею срубают «всякое дерево, не приносящее доброго плода.
Идем далее. В 4 с конца абзаце маркированной цитатой из Евангелия от Матфея характеризуется сам Иоанн Креститель:
«Иоанн же носил одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих» (т3, 383).
В 3 стихе 4 главы мы можем прочитать следующее:
— Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих. Писатель неточен в своей передаче священного писания в рядом с именем собственным Иоанн стоит местоимение сам, а вместо буниниского глагола носил употреблен глагол имел. Вводящей конструкции нет, однако, быть может посвященный человек и без её помощи вспомнит в какой части Священного Писания говориться об этом религиозном персонаже. Заметно, что это отрывок из книги книг является частью сложного предложения, в первой части которого описываются роскошные постройки Иерусалима:
-… Из Яффы были видны его здания, блиставшие золотом и мрамором…(т3, 382) Таким образом можно сделать вывод, что вторая часть, где говориться об аскетических одеяниях крестителя контрастирует и противопоставляется первой части предложения и небольшим описанием богатых построек главного города Израиля.
В следующем далее абзаце писателем дано лаконичное описание нескольких лет жизни описание нескольких лет из жизни спасителя, в частности его более чем месячного пребывания в пустыне. И библейским подтверждением его слов являются две цитаты из Евангелия от Марка, идущие одна за другой. Они обе выделены кавычками, но им не сопутствуют наводящие предложения, вероятно, с расчетом на большую их известность христиански подкованным читателям.
Итак, первая из них:
— дух ведет его в пустыню.( т3, 3830.
Подобное место есть в рассматриваемом нами Евангелии от Матфея, правда, если перевести его на латинский язык, то получится пассивное перфектное совершенное пассивное время.
Тогда Иисус был возведен духом в пустыню. (М 4: 1 )
Если же мы обратим наши взоры на соответствующее место в Евангелии от другого ученика Иисуса по имени Марк, то найдем в 12 стихе первой главы искомое:
Немедленно после того Дух ведет его в пустыню.
Писатель верно приводит Библию, исключая лишь тот факт, что местоимение его, в книге книг приведенное с заглавной буквы, употреблено нашим литератором с прописной; налицо также то, что Бунин опустил стоящее в начале фрагмента первоисточника обозначающее признак действия местоимение немедленно.
Второй отрывок из культовой книги христианства, повествующий о сорокадневном пребывании спасителя в пустыне, идет за тем, где сказано о приведении его в означенное место духом:
И был он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был он со зверями; и Ангелы служили Ему(т3,383). Как видим, Бунин в сокращении процитировал данный библейский отрывок, заменив подлежащее «он» именем собственным Иисус и опустив обстоятельство места «в пустыне». Также создателем цикла пропущено простое предложение, стоящее в Библии после и говорящее о служении Христу ангелов.
Стоит отметить, что «дух ведет его в пустыню» — главная сложноподчиненного предложения, в придаточном которого говорится о том, что в «пустыне дьявола» скрылся Каин, жаждущий крови брата своего". Как мы проверили, в известной всем энциклопедии «мифы народов мира» не пишется о том, что в какой либо из книг Библии говорится о бегстве убийцы Авеля в пустыню; из этого можно сделать вывод о присутствии в очередной раз в качестве источника цитирования некоторых околобиблейских источников.
В пятом абзаце второй части нашего очерка писатель говорит о находящемся в непосредственной близости от Иерусалима долине реки Кедрон, по – иному именующейся как «дол Иосафата». Вероятно опять же как ассоциация возникают у него следующие строки из Священного Писания:
-Я соберу все народы и приведу их в долину Иосафатову(т3, 384).
К счастью для нас, Бунин на сей раз указывает на источник данной цитаты посредством вводящей конструкции:
-Он ведь сказал устами Иоиля(т3, 34).
Иоиль – это ветхозаветный пророк, которому «принадлежит» одна из книг Ветхого Завета. Следовательно, данное высказывание может быть именно в ней. И действительно, во 2 м стихе 3 главы мы можем прочитать следующее:
— Я соберу все народы, и приведу их в долину Иосафата, и там произведу над ними суд за народ мой и за наследство мое..
Как видим, различий между нашим текстом и текстом первоисточника нет, исключая тот факт, что в книге книг стоит имя собственное Иосафат, употребленное в родительном падеже принадлежности, а писатель же вместо него поставил винительный падеж в согласовании с главным словом соответствующего притяжательного прилагательного. Уточним напоследок, что местоимение он предложения «Он ведь сказал устами Иоиля» заменяет существительное Господь.
Обращаемся к 4 й и последней части очерка можно обнаружить следующий небольшой отрывок:
-орошалась, как сад Господень (т3,389).
Цитата эта маркирована и является частью придаточного предложения. Во всем же сложно подчиненном предложении автор рассказывает о Долине реки Иордан, полной некогда пышной растительности, но утратившей по прошествии веков всю свою прелесть. Несмотря на отсутствие указания источника, нами выяснено, что это отрывок взят из 10 го стиха 13 главы книги Бытия. Открыв Ветхий Завет в указанном месте, обнаруживаем следующее:
— Лот возвел очи свои и увидел всю окрестность Иорданскую, что она, прежде, нежели истребил господь Содом и Гоморру, вся до Сигора орошалась водою, как сад Господень, как земля Египетская.
При сравнении мы видим, что бунинская цитата есть часть ветхозаветного сложноподчиненного предложения, в котором говорится о Лоте и двух городах – грешниках. Можно сделать предположение, что писатель скрытно отсылает читающего к двум библейским сюжетам, один из которых связан с лотом, а второй с нечестивыми городами. О сюжетах этих и будет сказано в следующем за «Пустыней дьявола» очерке. Говоря о точности цитирования, отметим, писателем пропущено косвенное дополнение «водою».
Завершается же повествование фразой:
— Отойди от меня, Сатана(т3, 391).
Фраза эта стоит несколько особняком, с красной строки. В Новом Завете подобное высказывание встречается в двух контекстах.
В Евангелии от Матфея, где оно включено в реплику Христа, после которой Сатана прекращает свое сорокадневное искушение( М 4: 10).
В ответе Христа ученику Петру на его неприятие само предсказания спасителя о скорых истязаниях и мучительной смерти.
Учитывая то, что описанием сорокадневного пребывания Христа в пустыне Иудейской и соответствующими цитатами начинается повествование в очерке, мы склоняемся к первому варианту места цитаты в книге книг. Выдержка эта приведена неточно, правда, писатель отклонился от первоисточника лишь в том, что поставил слово сатана с заглавной буквы, в то время, как в Библии он начинается с прописной.
Намеком на это эпизод в жизни спасителя, предваряющим финальную цитату, является упоминание сорокадневной горы. Гора эта, как видно на карте библейских мест, находится относительно недалеко от пустыни дьявола и низменности реки Иордан, о которых и ведется в том числе повествование. Обращение «Сатана» прямо перекликается с заглавием очерка, где в генитиве принадлежности приведен синоним этого обозначения падшего ангела. Впрочем, добавим, что словосочетание «пустыня дьявола» является своего рода отсылкой к эпизоду Нового Завета где и сказано и длительном искушении Христа проклятых богом местах.
«Страна Содомская».
В данном очерке писатель продолжает свое путешествие пор памятным библейским местам и путь его лежит через Иорданскую долину, о которой уже говорилось в «Пустыне дьявола».
В 8 абзаце мы встречаем следующую цитату:
— И дождем пролил господь огнь и серу, ниспроверг города сии, и всю окрестность их, и всех жителей, и все произрастания земли… ( т3, 394)
Фраза эта задана следующим вводным предложением:
— это он внушил дочерям Лота жажду кровосмешения, дабы от родного отца зачала старшая из них Моава.
Предложение это может привести и приводит ориентирующегося в священном писании читателя к месту в Ветхом Завете, а точнее в книге Бытия, где описано произошедшее 7 стихами позднее тех событий, на которые нам указывает выделенная кавычками фраза.
Поясняем. О том, что Лот вступил в преступный союз со своими дочерями, книга Бытия говорит в 19 главе, в стихах 31 – 38. Об уничтожении 2 городов сказано в стихах 27 – 28. Уточним, что в Содоме некоторое время жил сам Лот, однако грешные содомляне однажды буквально осадили его дом и стали покушаться на его жизнь и жизнь его дочерей. Это обстоятельство и вынудило Лота и его семью покинуть грешный город. Господь же в наказание за все содеянные грехи истребил и Содом и другой грешный город Гоморру. Кстати, о Содоме писатель говорит еще в самом первом очерке, сравнивая с этим городом грязный город Галата: «Галату называют помойной ямой Европы, сравнивают с Вавилоном, Содомом»(т3, 321)
Обращаясь к нашему источнику, мы можем заметить, что писатель как бы меняет местами два библейских события, одно из которых задано отсылающим предложением, а другое непосредственно фрагментом из книги Бытия. Попытаемся же сравнить текст первоисточника с тем, как донес его до читателя Бунин.
— И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и (все) произрастания земли.
Итак, мы видим, что писатель опустил названия нечестивых городов, указанные в книги книг, поставил обстоятельство действия «дождем» в начало предложения, поменял местами прямые дополнения «серу и огонь», использовав старославянский вариант существительного огонь «огнь». Кроме того в Библии сказано том, что вышеназванные огнь и сера пролиты «от Господа с неба». Опущены также два второстепенных члена предложения – «городов сих».
Обобщая замеченное нами можно сказать, что писатель с сокращениями и изменениями в структуре предложения приводит описание знаменитой библейской катастрофы. Стоит отметить, что под местоимением он в приведенном нами предложении «это он внушил дочерям Лота жажду кровосмешения» подразумевается сам падший ангел, который
« опьянил сладостью страсти и порока Пятиградие, переполнившее чашу терпения Предвечного» (т3, 394). Примечательно, что образ Люцифера присутствовал и играл одну из главных ролей в очерке «Пустыня дьявола», который рассматривался ранее.
В этом же абзаце нам встречается очередная маркированная выдержка из священного писания:
— Взойди на гору сию, на гору Нево, что в земле Моавитской против Иерихона, и посмотри на землю Ханаанскую, и умри на горе, на которую ты взойдешь, и приложись к
народу твоему...(т3,395)
Она представляется читателю следующим предложением, которое наводит на мысль, что очередной культовый христианский образ возникает у писателя в связи со встретившимся ему известным историческим природным объектом.
— Вольно смотреть из-под шлема на дорогу, но тянет взглянуть в блеск Моава, тянет найти ту вершину, с которой показал Господь Моисею всю радость земли обетованной(там же).
Прочитав это, можно догадаться, что вышеприведенная цитата может быть в части Библии, где говорится о жизни и деяниях ветхозаветного пророка Моисея. Часть эта именуется Второзаконием.
В 48 стихе, в одной из последних, в 32 главе читаем следующее:
И говорил Господь Моисею в тот же самый день и сказал:
взойди на гору сию Аварим[8], на гору Нево, которая в земле Моавитской, против Иерихона, и посмотри на землю Ханааснкскую, которую я даю во владение сынам Израилевым; и умри на горе Нево, на которую ты взойдешь, и приложись к народу твоему.
Итак, во – первых, бросается в глаза то, что в Библии говорится о земле, которую ветхозаветный пророк должен был узреть с вышеназванной вершины, но при этом ни а какой радости от вида «земель обетованных» речи не идет. Переходя же к тексту, выделенному кавычками, видим следующие расхождения художественного текста и текстом священной книги. В текте Второзакония гора Нево дополнительно определена как гора Аварим, союз которая заменен автором союзом что. Нет в тескте очерка и придаточного определительного «которую я даю во владение сынам Израилевым». Автор существенно сокращает это воззвание Бога к Моисею, где далее дается сравнение грядущей кончины Моисея на горе Нево со смертью брата его Аарона на горе Ор.
К вышесказанному мы добавим то, что образ Моисея писатель представляет читателю уже в очерке «Свет Зодиака в рассказе о древнем культовом месте Оне – Гелиополе: «Моисей, воспитавшийся там, основал на служении Изиде служение Иегове»( т3, 351)
В идущей после Второзакония книге служителя Моисея Иисусу Навина рассказывается об освоении израильтянами тех земель, что отдал Бог Моисею. Одним и из «ключевых объектов на воображаемой карте этих земель был город Иерихон. Послов же Навина тайно и на свой страх и риск приняла в этом городе блудница Раав. На описывающие данные события слова Библии указывает фрагмент нашего очерка, который стоит в начале 4 с конца абзаца:
— Библия подчеркивает, что блудница дала приют первым израильтянам, проникшим в Иерихон( т3, 395).
Это предложение являет собой косвенную речь. Косвенная речь эта не является точной передачей так называемого чужого, т е в данном случае библейского текста, но содержит ключевое слово «блудница», которое, к тому же, чего еще до этого нам не встречалось, выделено курсивом.
— И послал Иисус, сын Навин, из Ситтима двух соглядатаев тайно и сказал: пойдите, осмотрите землю и Иерихон. (Два юноши) пошли и пришли ( в Иерихон и вошли) в дом блудницы, которой имя Раав и остались ночевать там.
Именно на этот стих указывает приведенный нами фрагмент «Страны содомской» .
А далее в Священном Писании как в некоем приключенческом романе идет рассказ о том прятала блудница Раав посланцев Навина, и как спасались они от погони людей царя Иерихонского.
Как нам кажется, слово блудница может восприниматься как своего рода перекличка и предыдущим абзацем, где шла речь об истребленных городах блуда. Таким образом, может показаться, что текст говорит нам о том, что даже такие существа, как Раав, вершащие безбожные дела, могут совершать и положительные поступки, не смотря на смертельную опасность, тем самым добрыми делами искупая содеянное зло.
После упоминания о Раав Бунин пишет следующее:
-И страшным заклятием заклял Навин Израиля, овладев страною и дотла уничтожив красу Иерихона: «Проклят перед Господом тот, кто восставит и построит город сей Иерихон!».(т3, 395)
Перед нами цитата из только что приведенной книги Иисуса Навина. Это можно утверждать на основании того, что вводящая конструкция указывает нам, кстати, использованием яркой тавтологии (заклятием заклял) о суровых деяниях преемника Моисея против несговорчивых Иерихонцев. Об этих события в том числе и идет повествование в книге разрушителя Иерихона. В последнем стихе 6 й главы читаем следующее:
-В то время поклялся Иисус и сказал: проклят пред Господом тот, кто восставит и построит город сей Иерихон;
Как видим, писатель точно передал лексику взятого им небольшого отрывка Писания; неточен он лишь в том, что пишет словоформу «Господом» с прописной буквы вместо библейской заглавной и делает все предложение восклицательным, тогда как в книге книг восклицание отсутствует. Уточним еще то обстоятельство, что писатель лишь частично передает непосредственно речь Иисуса Навина, приведенную Библией. Подающие же ее слова опущены.
Идем далее. Бунин описывает Масару. В этом месте крестился, как слышал автор, Иисус Христос. И в очередной раз, как подтверждение своих слов, писатель приводит с маркированием цитату из Нового Завета:
— в те дни пришел Иисус из Назарета Галилейского(т3, 395).
Цитата эта стоит отдельным предложением без представляющей ее читателю конструкции, видимо с расчетом на то, что ему и без ее помощи будет понятно, из какой части Священного Писания она взята. О крещении Спасителя сказано в том числе в Евангелии от Марка в 9 стихе 1 главы:
— И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане.
Стих это приводится в сокращении. Бунин опускает сказуемое «и Было» и непосредственно библейское указание на крещение Христа. Можно отметить, что с этим фрагментом мы оказываемся в том месте книги книг, с которого начинался очерк «Пустыня дьявола»
С концом же указанного очерка с обращением к сатане отойти, что будет объяснено далее, связана идущая далее цитата:
— Возвед его на высокую гору, дьявол показал ему все царства вселенной во мгновение времени. И сказал ему: тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она
предана мне(т3, 395).
Эту фразу вводит предложение о дьяволе, который «искушает прелестью его самого крестившегося Сына Божия». Оно может указать читателю на то, что идущая далее выдержка с более подробным описанием действии сатаны может находиться в той же же части книги книг, где и сказано об искушении Христа библейским Мефистофелем. В 5 стихе 4 главы Евангелия от Луки, который находится на 3 стиха ранее указания Сатане отойти, завершающего предыдущий очерк, находим следующие слова:
— И, возведя Его на Высокую гору, Диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему Диавол: тебе власть над всеми сими царствами, и славу их, ибо она предана мне, и я кому хочу, отдаю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то все будет Твое.
Сравнивая художественный текст и текст первоисточника, отмечаем некоторые различия между ними. Писатель использует архаическую форму причастия «возведя» — «возвед» которой сопутствует опущенный автором и использованный в Евангелии союз и; слово дьявол в Библии пишется без мягкого знака, а через и перед я. Предложение «и сказал ему дьявол» в первоисточнике часть сложносочиненного предложения, в то время как Бунин ставит его как самостоятельное предложение. Заметен так же в этом простом предложении подлежащего дьявол, в результате чего получается эллипсис. Дополнение «царствами», напечатанное в Библии курсивом, писатель употребляет без графического выделения, в свою очередь, обозначая курсивом придаточное предложение «ибо она редана мне». Цитата в очерке на это кончается, однако в Евангелие есть продолжение, в котором сатана горит о своей воле давать кому угодно подвластное царство и о том, что они будут принадлежать Христу, если тот покорится его воле.
Но искушения падшего ангела оказались тщетными.
Трудно сказать, но быть может, в этом случае приведения библейской цитата мы сталкиваемся с осознанным изменением текста в неясных нам художественных целях.
Наконец, последний фрагмент из книги книг мы встречаем в том же втором с конца абзаце:
-И полуденную страну, и равнину долины Иерихона, город Пальм, до Сигора увидал Моисей… И умер там, в земле Моавитской, по слову Господню, и погребен в земле Моавитской, и никто не знает места погребения его даже до сего дня...(т3, 396)
Цитата эта доносится до читателя уже знакомой нам по «Свету Зодиака» конструкцией (там говорилось « по слову пророка Осии» ):
-Думаешь о знойно-мглистом Моаве и опять слышишь слова Второзакония(там же).
В этой этой одной из первой книг Ветхого Завета начиная с 1 стиха главы 34 читаем:
-И взошел Моисей и равнины Моавитской на гору Нево, на вершину Фасги,
что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю Галаад до самого Дана, и всю (землю) Неффаоимову и (всю) землю Ефремову и Манасссину, даже до самого западного моря, и полуденную страну и раввину долины Иерихона, города Пальм до Сигора. И сказал ему Господь: вот земля, о которой я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: « семени твоему дам ее»; Я дал тебе увидеть ее глазами твоим, но ты в нее не войдешь.
И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господню; и погребен на долине против Беф – Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня.
Как видим, Бунин второй раз за очерк обращается к тексту Второзакония и как бы продолжает начатое но прерванное повествование о последних эпизодах жизни знаменитого пророка.
Сравнивая библейский текст и текст сочинения Бунина, отметим некоторые несовпадения. Писатель начинает цитирование этого стиха, опуская момент упоминания о восхождении пророка на гору, и приводит из первого предложения первого стиха лишь часть перечня тех земель, которые показал Господь Бог своему посланцу. Кроме того, в священном писании вышеперечисленные края показал Моисею Господь, в нашем тексте их Моисей увидел сам. Следующее предложение книги книг словами Бога о том, что пророк не войдет в увиденную землю автором опускается. Писатель доносит до читателя следующее далее предложение, где говорится о смерти Моисея. В бунинском варианте этой фразы отсутствует библейское подлежащее Моисей. Отсутствует и определение пророка как Господнего раба. Место смерти нашего героя определено по сравнению со священным текстом в сокращении – там говорится о близости его могилы к Беф – Фегору. Отметим напоследок, что с книге книг сказано, что смерть спасителя народа иудейского наступила «по слову Господню» и дополнение «место» выделено курсивом. Оба эти обстоятельства не передал Бунин при цитировании Ветхого Завета.
Завершая разговор о библейских цитатах очерка «Страна содомская» обращаем внимание читателя на два любопытных на наш взгляд обстоятельства. В абзаце, где сказано об уничтожении Содома и Гоморры мы натолкнулись на никак не выделенное словосочетание «дни гнева»:
-Но легендой патриархов стали дни гнева(т3, 394).
Как известно, день гнева — это обозначение суда господня, о котором должны помнить смертные. В тексте Библии это обозначение суда Бога встречается, как мы проверили, более десяти раз. Таким образом, писатель приводит в своем высказывании известное многим христианское словосочетание, далеко не сразу становящееся заметным в структуре художественного текста.
Если задуматься о названии очерка, то прилагательное «содомская» является, как нам кажется, своего рода отсылкой к имени собственному Содом, которое мы встречали в тексте повествования.
2.4.7.Цитаты очерка «Храм солнца».
«Храм солнца» открывает следующая цитата, выполняющая здесь и роль эпиграфа.
— Так говорит Господь: сокрушу затворы Дамаска и истреблю жителей долины Авен.
Кн. прор. Амоса(т3, 397).
Как видим, писатель указывает на источник, откуда взята эта фраза, правда без указания на главу и стих. Со словом Авен мы уже сталкивались, когда рассуждали о цитате из книги пророка Осии в очерке. Там Авен, как мы недавно выяснили, есть презрительное обозначение города колена Симеона Бефула, который находился приблизительно в 18 км южнее Хеврона. Здесь же, в этой цитате под долиной Авен, как свидетельствует библейский словарь Брокгауза, разумеется «долина, расположенная между Ливаном и Антиливаном (в Арам. царстве, столицей которого был Дамаск)». В теперешние времена на том месте расположен, по утверждению аторов словаря, Баальбек (сирийское Гелиополь) со знаменитой террасой и храмами римской эпохи. Так нам становится ясной функция этой цитаты. Она несколько скрыто, с расчетом на эрудированность отсылает читателя к историческим местам, которые будут описаны в повествовании этого очерка.
Повинуясь, принятому нами порядку, скажем о точности данной цитаты Нового завета.
Эту фразу мы находим в 1 главе книги пророка Амоса в 5 стихе:
-И сокрушу затворы Дамаска, и истреблю жителей долины Авен и держащего скипетр — из дома Еденова, и пойдет народ Арамейский в плен в Кир, говорит Господь.
Как видим, в этом стихе культового текста нет слов «так говорит Господь Бог», которые присутствуют у Бунина. Они есть в том числе в 3 стихе этой книги и, вероятно взяты писателем оттуда. Кроме того Бунин существенно сокращает библейский стих, опуская упоминание о «держащем скипетр» и том что «пойдет народ Арамейский в плен в Кир».
Кир, как говорит нам библейский словарь Брокгауза, может пониматься как просто город.
Данная цитата – эпиграф единственная найденная нами библейская цитата в очерке «Храм солнца», и поэтому мы переходим к заключительной части цикла «Тень птицы».
«Геннисарет».
Писатель завершает свое литературное путешествие посещением тех самых «где прошла молодость» Христа. Плывя на лодке через Геннисаретское озеро и глядя на работающих веслами гребцов рыбаков, писатель вспоминает, вот уже который раз, строки Библии:
Проходя же близ моря Галилейского, он увидел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море...(т3, 394)
Цитате этой не предшествует какая – либо вводящая конструкция, могущая указать на первоисточник, вероятно из – за большой известности того места в Библии и точнее в Новом Завете, где может находиться данная фраза.
Примечания к изданию этого произведения Бунина отсылают нас к 18 стиху 4 главы Евангелия от Матфея. Впрочем, рассказ о том как призвал Христос двух братьев – рыбаков в себе в ученики есть и в Евангелии от Марка.
— Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы,
(Матф.4:18)
— Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы.
(Мар.1:16)
Как видим, авторы примечаний точно отослали нас к необходимому месту в Евангелии от Матфея, которому боле близка цитата Бунина о братьях – рыбаках, чем аналогичному месту в благовествовании от Марка.
Сравнивая библейский и художественные тексты, отметим некоторые различия. После слова «братьев» в Священном писании стоит знак двоеточия, в то время как Бунин ставит вместо него запятую. Писатель опускает так же придаточное предложение «ибо они были рыболовы», объясняющее, почему братья кидали сети в море.
В конце этого же абзаца видим последнюю библейскую цитату в нашем цикле:
— Симон и Петр, «оставив лодку и отца своего, тотчас последовали за ним»...(т3, 394)
Фраза эта есть завершение рассказа о двух будущих евангелистах и одновременно конец цитирования евангельского повествования о жизни Христа, которое началось введением в сюжет Иоанна Крестителя («Пустыня Дьявола»), продложилось возведением Христа на гору («Страна Содомская»). Итак, в 4 главе, в стихе 22 Евангелия от Матфея видим следующее:
— И они тотчас оставив лодку и отца своего, последовали за ним.
Цитата опять же неточная. Местоимение они заменено именами Симон и Петр, а обстоятельство «тотчас» поставлено в начало предложения. Примечательно другое.
В Библии в 22 стихе местоимение они заменяет не имена Симона и Петра. Те, как сказано в Новом Завете, оставили не отца, а сети; «лодку и отца своего» оставили другие два брата – Иоанн и Иаков, а отца, покинутого ими, звали Заведей. Быть может, эта «монтировка» библейского текста осуществлена литератором и неосознанно.
В заключении наших рассуждений о цитатах из книги книг несколько слов о самом названии очерка «Геннисарет». Под «Геннисаретом» автор «Тени птицы подразумевает, быть может геннисаретский край, т е край который расположен в непосредственной близости от этого озера. Как мы нашли, это определение есть и в Евангелии от Матфея в главе 14 стихе 34:
-И, переправившись, прибыли в землю Генисаретскую.
Произошло это после того, как Иисус шел, нагоняя учеников, плывущих в лодке, по морю.
2.3. Цитаты из текстов Саади и Корана очерка «Тень Птицы».
Итак, тексты знаменитого иранского средневекового поэта Саади представлены писателем в первом очерке цикла довольно большим количеством фрагментов, из которых нам удалось идентифицировать только 4. Как ни странно, в комментариях нет информации ни о жизни этого выдающегося исламского поэта, ни о его творчестве, поэтому приведем некоторые сведения о его жизни и созданном им за долгие годы размышлений и странствий. Муслихуддин Саади родился в 1184 году и учился в Багдаде, после чего отправился в длительное путешествие по всему Востоку. Поэт воевал против крестоносцев, попал к ним в плен и, когда был освобожден, возобновил свои странствия и путешествовал иногда в качестве охраняющего караваны человека. Саади возвратился в Шираз в 1255 году и все оставшееся время жил недалеко от города, в районе тамошнего монастыря. В то время им и были созданы знаменитые произведения «Бустон» (1257) и «Гулистон» (1258). Саади умер в 1291 году, прожив 107 лет.
В нашем очерке писатель сообщает о введении в структуру художественного текста текст произведений иранского поэта следующим образом:
-В пути со мною Тезкират Саади(т3, 314).
Тезкират Саади- это его жизнеописание, составленное, как говориться в примечаниях сборника «Муслихуддин Саади. Избранное», «из рассказов о жизни поэта, которые заимствованы из «Рисоля» (трактат) помещаемых, обычно, в Кулиете либо в старинных тазкира (антологя)». Сделаем, однако, оговорку, что как нам кажется, далеко не все из приведенных фрагментов поэта принадлежат его жизнеописанию- они могут быть например в «Бустоне», или в других сочинениях поэта, тексты которых мы не имеем.
Первые две цитата которую нам удалось установить, суть одни из 8 приведенных писателем одна за другой вскоре после упоминания о Тезкирате:
— Много странствовал я в дальних краях земли, — читаю я дальше.
— Я коротал дни с людьми всех народов и срывал по колоску с каждой Нивы(т3, 315).
В упоминавшихся нами примечаниях к изданию Саади, с которым мы работали, нами обнаружены следующие слова. Слова эти суть самое начало части вступления к «Бустону», называющейся «причина написания книги»
-Много странствовал я в пределах мирских,
И много я видел народов земных,
Отовсюду я пользу себе извлекал,
На каждом жнитве колосок собирал.[9]
Трудно говорить о том, какое издание жизнеописания и других творений Сади было тогда в руках у писателя, но можно лишь сказать, что здесь им приведен прозаический вариант или даже пересказ отрывков сочинений поэта, изменяющий в заметной степени оригинал.
Как видим фрагмент «- много странствовал я» одинаков и в нашем тексте и в оригинале, словосочетание «в пределах мирских» заменено на «в дальних краях земли»; выражению же «на каждом жнитве колосок собирал» может соответствовать бунинскому «… и срывал по колоску с каждой нивы»
Во второй части очерка мы видим следующую цитату:
-Возвести народам о путешествии к дому святому, дабы приходили они туда из дальних стран пешком и на быстрых верблюдах(т3, 317).
Писатель говорит далее, что выражение это принадлежит Корану, и что оно было написано над гробами. Точное же местоположение этой фразы нам подсказывают примечания к изданию «Тени Птицы». Здесь стоит оговориться, что мы пользуемся изданием этой священной для мусульман книги в переводе И. Ю. Крачковского. Бунин же мог читать один из 2 х переводов, первый из которых был выполнен К. Николаевым с французского перевода ориенталиста А. Б. Биберстнейна – Казимирского и получившего широкое распространение переводом казанского миссионера и востоковеда Г. С. Саблукова, выщедшим в свет в 1878. Именно в том числе и тем, что писатель пользовался иным переводом Корана вызваны будут приведенные деле расхождения между цитатами Бунина данного культового текста и написанном в нашем издании Корана.
Итак, в суре 22, называющейся «Хадж», в «стихе» 28 мы читаем:
-И возвести среди людей о хадже: они придут к тебе пешком и на всяких тощих, которые приходят из всякой глубокой расщелины. Можно заключить, что «путешествие в дому святому» есть в переводе Крачковского Хадж, а «всякие тощие» это в бунинском варианте Корана – верблюды.
В 4 й части очерка писатель говорит о том, как «ковыляют на французских каблучках две толстеньких турчанки, с головой закутанные в фередже цвета засушенной розы» (т 3, 324) и сразу возникают у Бунина слова священной книги, как бы характеризующие увиденных им восточных женщин. Отметим, что и в это раз писатель не скрывает источника нижеследующей фразы, говоря, что «он думает словами Корана»:
-Лица их похожи на яйца страуса, сохраненные в песке.(там же)
Кстати, здесь можно обнаружить сходство вводящей конструкции «словами Корана» двум рассматривавшимся ранее: «по слову пророка Осии» и «вспоминаешь слова Второзакония».
В 37 суре «стоящие в ряд», в 47 «стихе» есть следующие слова:
-У них есть потупившие взоры, глазастые, точно охраняемые яйца. Можно сделать предположение «охраняемые яйца» это и сеть в нашей версии оригинала «яйца страуса, сохраненные в песке».
В конце 4 й части обособленно, в виде строфы Бунин приводит фразу:
— Во имя Бога, милосердого и милостивого!
Хвала ему, властителю вселенной!
Владыке Дня Суда и Воздаяния!(т3, 328)
Писатель на сей раз не дает указания на первоисточник, быть может потому, что они находятся в первой суре Корана, называющейся «открывающая книгу» и могут являться известными людям, в той или иной степени знакомым с главной книгой ислама.
-Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Хвала – Аллаху, Господу миров
Милостивому, милосердному, царю в день суда!
Как видим, в переводе Крачковского слово Бог заменено именем собственным Аллах, словосочетание «властитель вселенной» — «господом миров», а «День Суда и Воздаяния» просто словосочетанием «день суда».
В 5 части очерка писатель вновь возвращает нас к Саади через предложение
«страна, занятая городами, морями и таинственными хребтами Малоазийских гор — страна, на которую пала «тень Птицы Хумай»(т3, 331). Далее писатель поясняет читателю источник цитаты, которым является Саади, и ее смысл:
«это — легендарная птица и тень ее приносит всему, на что она падает, царственность и бессмертие». И действительно, в пояснительном словаре к книге «Саади. Лирика» нам говориться, что «Хумай, или Хумаюн есть легендарная птица, приносящая людям счастье. Иранцы считали, что тот, на кого падает тень Хумая, становится царем или обретает то, к чему стремится. Вероятно, данное выражение встречается неоднократно у Саади. К примеру, в стихах поэта о своей книге «Гулистон» читаем:
— На мощном Хумае достиг высоты
И труд пешехода не ведаешь ты.[10]
Наконец, как можно заметить, само название очерка « Тень Птицы» и, более того, всего цикла, есть, вероятно, не совсем явная отсылка к творчеству знаменитого иранца. Невольно возникает вопрос о причине такого названия. Может быть, дело все в том, что в цикле идет речь о древних цивилизациях, некогда богатых грозных и процветающих, т е выражаясь образно, в былые времена они были под тенью птицы Хумай, приносящей счастье. Но сошла тень, и уже давно нет их былой славы и величия. Остались лишь древние развалины как память о былом величии и могуществе.
Очерк «Тень птицы» и завершается блоком фраз, о принадлежности которых Саади говорит сам писатель:«И опять мне вспоминаются слова Саади..».
Нам удалось уточнить две из них. Обе они взяты из его жизнеописания.
Первая из них выглядит следующим образом:
-Хмельной верблюд легче несет свой вьюк. Он, при звуках арабской
песни, приходит в восторг. Как же назвать человека, не чувствующего этого восторга?
И далее:
— Он осел, сухое полено. (т 3. 333)
В «жизнеописании» поэта читаем:
Арабских стихов ритм повторный исторг,
Исторг у верблюда – сказал он – восторг.
Ты ж, страсти к напевам лишенный, поверь,
Ты немощен духом, — животное, зверь!
Взгляни: у верблюда порыв я нашел,
Автор: ты – неподвижный, ты только осел.[11]
При сравнении можно лишь сказать, что эта бунинская цитата иранского поэта есть нечто наподобие неточного прозаического пересказа, приведенного нами оригинала в стихотворной форме. Аналогичное заключение можно сделать и о цитировании писателем следующей фразы из «Завещания» Саади:
-О ты, проходящий над прахом Саади,
Постигни, прошу тебя господа ради.
Таким словами начитается эта последняя часть «жизнеописания»
У Бунина же читаем следующее:
— Ты, который некогда пройдешь по могиле поэта, вспомяни поэта добрым
словом![12]
Таковы некоторые из приведенных в первом очерке цикла цитат Корана и Саади.
2.3. Цитаты античных литературных источников, представленные
в очерках «Тень птицы» и «Море богов».
Обратимся к двум замеченным нами цитатам, принадлежащих античной культуре.
Итак, очерк «Тень птицы» открывается следующей фразой на латыни.
-Quocumque adspicas nihil est nisi pontus et aer… ( т 3, 313)
Автор комментариев к нашему изданию В. М. Смирин пишет, что эта цитата взята из «Скорбей» Овидия и является 23 стихом 2 элегии первой книги. Он же приводит перевод этой фразы с отсутствием указания на автора (перевода):
-Всюду, куда ни взгляни, — ничего, кроме моря и воздуха.[13]
В нашем же издании произведений Овидия в переводе Шервинского мы находим следующую версию оригинала:
-Взоры куда ни направь, повсюду лишь море и небо.
В самой элегии, которой и принадлежит это стих, автор описывает свои впечатления, ужас и страх за сохранность жизни от бури, которая застигла его в пути на корабле в Черном море, к месту ссылки в город Томы, на территории нынешней Румынии.
Рассматривая контекст, в котором представлена данная цитата в очерке, видим, что она есть часть описания картин природы, которые писатель видит, плывя «второй день в пустынном Черном море». Слова же Овидия суть тоже, как мы уже сказали, его впечатления от бушующей водной стихии во время непросто плавания. На основании этого можно сделать предположение, что писатель, смотря на море, думал, быть может, что около двух тысяч лет назад подобным же образом смотрел во время вынужденного путешествия с борта корабля на водные просторы опальный римский поэт.
И как результат подобных мыслей возникли у нашего автора соответствующие слова из «Скорбей». Как известно, это сочинение античный автор сочинил во время длившейся до конца дней ссылки в варварское поселение на берег Черного моря. в
Вышеприведенная на латинском языке фраза является не единственной в нашем цикле.
В последнем очерке «Геннисарет» дважды приведены Буниным следующие слова:
Hic de virgine Maria Jesus Christus natus est(т3, 407).
Это выражение можно перевести, как «здесь от девы Марии родился Иисус Христос».
Так, предложения на «мертвом» языке в начале первого и последнего из очерков «Тени Птицы» создают нечто наподобие «графической» симметрии в тексте. Можно также сделать, вероятно, мнимое заключение о том, что в первой и финальной частях цикла находятся две фразы, одна из которой принадлежит античной культуре, а другая христианской, являющаяся преемницей культуры древних греков и римлян.
Вторая античная цитата, к которой мы решили обратиться, находится в очерке «Море богов», где писатель рассказывает о своих впечатлениях от исторических памятников древнегреческой цивилизации. В второй части очерка видим следующее выделенное кавычками выражение:
-Амфион, древнейший из поэтов, извлекал из лиры столь сладкие звуки, что вечный мрамор, в котором заключена высшая чистота земли, сам стал складываться в колоннады, стены и ступени.(т3, 338)
Амфион, как свидетельствует энциклопедия «Мифы народов мира» был сыном Зевса и Антигоны. Взяв в свои руки власть в Фивах, этот герой и брат его Зет решили возвести городские стены. Зет, благодаря своей мощи, переносил камни, а Амфион, играя на лире,
заставлял их двигаться и укладываться в необходимом порядке.
Именно об этом «свойстве» музыкального дара сына Зевса и говорит нам бунинский фрагмент. Как видим, цитата эта являет собой целое предложение, взятое в кавычки. Каких- либо указаний на первоисточник нет. Видим лишь из контекста, что сточки эти возникают в мыслях у литератора в связи с увиденными им мраморными плитами Парфенона.
В уже упоминавшейся нами энциклопедии отворилось, что сюжет о возведении стен игрой на лире описан древнегреческим автором Павсанием в книге «Описание Эллады» в девятой, названной «Беотия», части мы можем увидеть следующие слова:
-Что Амфион пел и звуками своей лиры воздвиг стены – об этом нет ни слова в песнях Гомера. Амфион славился как музыкант: благодаря своему родству с Танталом, он научился у лидийцев музыки… Амфион первый воздвиг жертвенник Гермесу и за это получил от него лиру.[14]
Трудно сказать, перефразировал писатель этот античный источник своей цитатой или же какой – либо другой, однако точно можно говорить на основании вышесказанного о принадлежности этой выдержки к античной литературе.
2.4. Цитаты — имена цикла очерков «Тень птицы».
В рассматриваемом нами произведении Бунина кроме лексических цитат присутствую так называемые цитаты – имена, т е имена авторов, героев художественных произведений, названия текстов, топонимы гидронимы и пр. Многие из этих цитат в том числе и известные все, прокомментированы в примечаниях. Мы же рассмотрим лишь четыре, которых нет в комментариях Смирина, или же просто рассмотренные недостаточно подробно.
а) Каин и потомок его, Ламех.
К этому известному всем библейскому персонажу писатель обращается на протяжении всего повествования 3 раза. Впервые мы встречаемся с образом Каина в очерке, открывающем цикл, говоря, что через некоторое время он окажется у руин капища Баальбека, «воздвигнутого самим Каином в гордости и безумии»… (т3, 316). Отметим, что фраза эта – цитата из некого около библейского источника, о чем можно сказать на основании, что о создании Каином Баальбека не говориться ни в одной из книг Священного Писания.
Далее, в очерке «Шеол» писатель рассказывает о библейских сказаниях, так или иначе связанных с горой Кармилом. И читатель узнает, что у его (Кармила) подошвы «Лемех убил одичавшего Каина, приняв его за зверя»(т3, 380). Как свидетельствуют примечания, в Библии прямо не говориться об убийстве Ламехом Каина. В Ветхом Завете, в книге Бытия, по свидетельству библейского словаря Брокгауза, есть лишь своего рода похвала Каина самому себе перед своими женами, где он говорит о свершении кровной мести:
— И сказал Ламех женам своим: Ада и Цилла! послушайте голоса моего; жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне;
— если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро.
(Быт.4:23,24). Впрочем, если же обратиться к апокрпифу «Откровение Мефодия Патарского», то там более конкретно сказано о преступлении сына Адама: « В 330 году воссали коварные люди и хитрые, Увень и Тувень, дети Ламеха слепого, убившего Каина».
Наконец, в очерке «Пустыня дьявола» писатель сообщает, вероятно, уже в который раз обращаясь к околобиблейским преданиям, что в пустыню, где сатана искушал Иисуса, некогда ««скрылся Каин, жаждущий крови брата своего».
Таким образом, мы можем заключить, что образ Каина, создающийся в том числе с помощью цитат и появляясь в трех очерка цикла, является «сквозным».
б) Козел Отпущения.
О нем писатель рассказывает нам в очерке «Пустыня дьявола», говоря что Азазелу(этот образ мы прокомментируем далее) «посылали левиты и первосвященники Козла Отпущения — от лица всего Израиля, за все грехи его».
По свидетельству библейского словаря Брокгауза, козел был тем животным, которое «приносили в жертву» за грехи. В праздник, которой именовался «Днем очищения», древние одного козла использовали в качестве жертвы за свои прегрешения, а другого «исповедовав над ним грехи всего народа, отпускали в пустыню».
Подтверждение этим обрядам есть в Ветхом Завете:
— И заколет козла в жертву за грех за народ, и внесет кровь его за завесу, и сделает с кровью его то же, что делал с кровью тельца и покропит ею на крышку и пред крышкою..
(Лев.16:15).
— и покропит на него кровью с перста своего семь раз, и очистит его, и освятит его от нечистот сынов Израилевых.(Лев.16:19)
— 22 и понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню. (Лев.16:22).
д) Азазел
В вышеупомянутом очерке упоминается Азазел или же просто дьявол «имя и образ которого так и остались тайной». Отождествлением писателем Азазелу дьяволу подтверждается словарем Библии Брокауза, где говоритья, что Азазель (=Азазел у Бунина) имя собственное, обозначающее демона пустыни. Добавим, что козлов, одного из которых отпускали в пустыню для Азазела, выбирали жребием. Козла, отравляющегося в пустыню, сопровождал человек, который совершал в последствие обряд очищения грехов, которые могли передаться от названного животного.
е) Адонаи – господь.
Это имя, упомянутое в очерке «Шеол», есть часть многих библейских названий. Оно перенято у финикийцев, которое обозначало у них такие понятия, как «царь», «господин».
ж) Жезл Аарона.
Аарона можно охарактеризовать как соратника Моисея. У Моисея был, брат, страдавший косноязычием. Вместо него бог приказал говорить к народу именно Аарону, который должен был стать «устами Моисея»:
— и будет говорить он вместо тебя к народу; итак он будет твоими устами, а ты будешь ему вместо Бога; (Исх.4:16)
Далее же говорится и о жезле, данном Богом Аарону:
— и жезл сей возьми в руку твою: им ты будешь творить знамения.(Исх.4:17)
Предмет этот Моисей и фараон использовали против фараона:
— И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря:
— если фараон скажет вам: сделайте чудо, то ты скажи Аарону: возьми жезл твой и брось пред фараоном — он сделается змеем.
— Моисей и Аарон пришли к фараону, и сделали так, как повелел Господь. И бросил Аарон жезл свой пред фараоном и пред рабами его, и он сделался змеем.
(Исх.7:8-10).
Таковы заинтересовавшие нас некоторые из цитат – имен цикла очерков «Тень Птицы»
Заключение.
В результате проделанной работы мы можем заключить следующее.
К литературным источникам, использованным и цитированным И. Буниным в цикле очерков «Тень Птицы» можно отнести следующие произведения: Библия( Ветхий и Новый Завет), Коран, Талмуд, «Скорби» Публия Овидия Назона. Маркированные, но отсутствующие в Священном писании могут быть взяты либо из так называемых около библейских источников либо представлять собой стилизацию. К этому приему, как и приведению текстов древних цивилизаций Востока, писатель прибегал, в частности, в рассказе «Братья» и в некоторых из своих ориентальных стихотворений. Своего рода цитатами в цикле являлись некоторые из названий входящих в него очерков
(«Тень птицы», «Шеол», «Камень», «Страна содомская», «Пустыня дьявола», «Геннисарет»).Цитаты являлись фразами, открывающими очерк (пример- «Пустыня дьявола») или же могли завершать какую либо из его частей («Тень птицы», «Иудея»).Выдержки из древних текстов в двух случаях (очерки «Иудея» и «Храм солнца») являлись эпиграфами к дальнейшему повествованию. Писатель неточно цитировал древние тексты, иногда «монтируя» цитату из нескольких рядом стоящих в тексте оригинала предложений ( см. комментарии к цитатам из «Песни песней царя Соломона» двум последним цитатам очерка «Геннисарет»). Цитаты из культовых текстов приводились Буниным при виде им тех или иных памятных географических объектов, связанных, к примеру, с некоторыми библейскими событиями. Группа из нескольких цитат точно неустановленных источников в конце одного очерка («Камень») с разных сторон характеризовала одно из религиозных понятий – в очерке «Камень» — Камень Основы. Цитаты являлись средством характеристики образов, проходящих через несколько очерков (Иисус Христос, Моисей, Каин, Сатана). Цитаты из Нового Завета, приведенные в таких очерках, как «Страна содомская», «Пустыня дьявола», «Геннисарет» в сумме своей составили рассказ о части земного пути Христа( от появления Иоанна Крестителя и до встречи с рыбаками, ставшими далее учениками Иисуса). Замечено использование косвенной речи для передачи содержания одного стиха из Книги Иисуса Навина; пи этом ключевое слово «блудница» было выделено курсивом. Был обнаружен случай так называемой скрытой отсылки читателя к идущим далее событиями через введение цитаты – эпиграфа ( см. комментарии к эпиграфу очерка «Храм солнца». Далеко не все из маркированных цитат сопровождены вводящим конструкциями, облегающими определения источника цитирования. Источником приведенных писателем фрагментов Саади в первом очерке цикла являются, по нашему предположению, скорее несколько произведений этого средневекового автора, Список литературы.
1. «Тень Птицы» // Бунин И. А.Собрание сочинений; в 9 т.
М.: Худож. лит., 1965/ т. 3. Повести и рассказы. 1907 – 1911.
2.М. Мирза – Авакян. Работа Бунина над темой Востока. // Творчество писателя и лит. процесс: межвуз. сб. научных трудов. Иваново: Изд — во Ивановского гос. университет; 1981. С. 216 – 227.
3. Лобанова Т. К. Ориентальная проза Бунина и духовно – эстетическое наследие народов Востока. // Русская литература и восток: Особенности худ. ориенталистики 19-20 века. Институт языка и литературы имени А. С. Пушкина АН Уз ССР. Ташкент, 1988. С. 69 – 91.
4. Килганова Т. Г. Архетип заката в цикле И. А. Бунина «Тень птицы» // Творчество И. А. Бунина и русская литература 19 – 20 века: Материалы научно – практической всероссийской конференции. Белгородский государственный университет, 1998.
5. Н.Н. Кознова. Жизнь, свет и красота» — лейтмотив путевых очерков И.А. Бунина «Тень Птицы» // Творчество И. А. Бунина и русская литература 19 – 20 века. Белгород, 2004.
6. Э.М. Левина «Топонимическая лексика в художественной прозе Бунина. (На материале путевых поэм «Тень Птицы»)». // Творчество И. А. Бунина и русская литература 19 – 20 века. Белгород, 2000.
7. Козицкая, Екатерина Арнольдовна. Смыслообразующая функция цитаты в поэтическом тексте: пособие по спецкурсу / М-во образования РФ. Тверской гос. ун-т; Тверь, 1999.
8. Быкова, В. М. К вопросу о поэтике Приказной школы (библейские цитаты) // Русская историческая филология: Проблемы и перспективы. Доклады Всероссийской научной конференции памяти Н. А. Мещерского. Петрозаводск: Изд-во КГПУ; Периодика, 2001. С. 330 – 336.
9. Мальцев, Юрий. Иван Бунин,1870-1953. — Frankfurt/Main ;
Moskau: Посев, 1994.
10.И.А. Бунин: pro et contra: Личность и творчество Ивана Бунина в оценке русских и зарубежных мыслителей и исследователей: Антология / Сев.-Зап. отд-ние Рос. акад. образования. Рус. Христианский гуманит. ин-т; — Санкт-Петербург: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2001
11. Волков А.А. Проза Бунина. М., 1969.
12. Афанасьев. В.Н. Бунин И. А. М, 1966.
13. Библиотека литературы Древней Руси: В 20т. / РАH.Ин-т рус.лит. (Пушкинский Дом); Под ред. Д.С.Лихачева, Л.А.Дмитриева, А.А.Алексеева, H.В.Понырко. — Санкт-Петербург: Наука, 1999 / Т.3: XI-XII века.
14. Библия: Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. – М.: Изд. Московской Патриархии, 1989.
15. Коран. М., 1991.
16. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т. / Гл.ред.С.А.Токарев. — 2-е изд. – М.: Сов. энциклопедия: Останкино, 1992.
17.Саади. Бустан. Лирика. М.: Худ. лит-ра,1962.
18. Муслихуддин Саади. Избранное. Сталинобад.
Таджикгосиздат, 1954.
19. Павсаний. Описание Эллады. Т 2. М.: Ладомир, 1994.
20 Овидий. Собрание сочинений в 2 томах. Т 2. Сп.Б.: Биографический институт «Студиа биографика»,1994.
21. Мильков, Владимир Владимирович. Древнерусские апокрифы / Под ред.Р.А.Симонова; Худож.С.Н.Якубовский. — Санкт-Петербург: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1999.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта referat.ru
[1] Лобанова Т. К. Ориентальная проза  Бунина и духовно – эстетическое наследие народов Востока. // Русская литература и восток: Особенности худ. ориенталистики 19-20 века. Институт языка и литературы имени  А. С. Пушкина АН Уз ССР. Ташкент, 1988. С. 69 – 91.
[2] М. Мирза – Авакян. Работа Бунина над темой Востока. //  Творчество писателя и лит. процесс: межвуз. сб. научных трудов. Иваново: Изд — во Ивановского гос. университет; 1981. С. 216 – 227.
[3] Н.Н. Кознова.Жизнь, свет и красота» — лейтмотив путевых очерков И.А. Бунина «Тень Птицы» //  Творчество И. А. Бунина и русская  литература 19 – 20 века. Белгород, 2004.
[4] Килганова Т. Г. Архетип заката в цикле И. А. Бунина «Тень птицы» // Творчество И. А. Бунина и русская  литература 19 – 20 века: Материалы научно – практической всероссийской конференции. Белгородский государственный университет, 1998.
[5] Э.М. Левина «Топонимическая лексика в художественной прозе Бунина. (На материале путевых поэм «Тень Птицы»)». // Творчество И. А. Бунина и русская  литература 19 – 20 века. Белгород, 2000.
[6] Козицкая, Екатерина Арнольдовна. Смыслообразующая функция цитаты в поэтическом тексте: пособие по спецкурсу / М-во образования РФ. Тверской гос. ун-т; Тверь, 1999.
[7] Приведены только литературные источники,  которые и цитаты из которых удалось определить или точно или не полностью.
1 Бунин И. А.Собрание сочинений; в 9 т. М.: Худож.лит., 1965/ т. 3.
Повести и рассказы. 1907 – 1911. Все далее последующие цитаты из цикла очерков будут со ссылкой на это издание.
[8] «Аварим»- это значит «по ту сторону»
[9]. Муслихуддин Саади. Избранное. Сталинобад. Таджикгосиздат. 1954. С.8.
[10]. Муслихуддин Саади. Избранное. Сталинобад. Таджикгосиздат. 1954.С. 104
[11] Там же. С. 75
[12] Там же. С. 109.
[13] Овидий. Собрание сочинений в 2 томах. Т 2. Сп. Б.: Биографический институт
 «Студиа биографика». 1994. С. 239.
[14] Павсаний. Описание Эллады. Т 2. М.: Ладомир. 1994. С.332.