Колонат и его формирование в Италии и западных провинциях Римской империи

Колонат и его формирование в Италии и западных провинциях Римской империи.
Неотъемлемой частью античной экономики и одной из основ античной цивилизации являлись рабовладельческие отношения. Наряду с такими основополагающими противопоставлениями, на которых строились межличностные отношения в античности как эллин (римлянин) – варвар, гражданин – чужеземец, понятие свободный – раб было одним из главных. Вся экономика классического полиса, как греческого, так и римского строилась именно на рабовладельческих отношениях. Но история развития экономических и социальных отношений в античности показывает, что только определенные социально-политические условия не позволили изначально развиваться античному обществу и экономике по пути зависимого землевладения и крепостного права. Но во времена Поздней Римской империи мы наблюдаем, как сформировались и юридически оформились именно такие отношения, выраженные в форме колоната. Как и каким образом зародились колонатные отношения и отношения поземельной зависимости в Италии? Насколько повлияли местные обычаи, сложившиеся в западных провинциях Римской империи на развитие колонатных отношений? Вот те вопросы на которые хотелось бы ответить в данной работе. Я намеренно оставляю за пределами своей работы развитие поземельной зависимости и формирование колонатных отношений на Востоке империи и в Северной Африке, так как эти вопросы требует отдельного детального изучения.
Давая общую характеристику развития колонатных отношений в республиканское время, отметим, что развитие социальных и экономических структур древнего Рима шло неоднозначным и своеобразным путем. Римский социальный и экономический строй несколько раз за всю римскую историю претерпевал существенные изменения. Мы можем отметить несколько таких поворотных моментов уже в ранней истории римского государства и истории республиканского Рима. Эти изменения в структуре римского общества и в римской экономике непосредственно связаны с историей происхождения и развитием колоната, аренды, земельной зависимости в римском государстве. Таким моментом в римской истории, несомненно, явилось свержение царской власти в Риме. Вслед за этим событием последовало усиление влияния патрициев в римской общине и превращения Рима в аристократическое государство. И в особенности усиление экономической роли патрициев, когда viri fortes – получали значительные наделы из общественного фонда (Serv. Aen., IX,272), на которых работали зависимые клиенты, и должники. А если учитывать связь арендного договора и возникновения кабального рабства и земельной зависимости в раннем Риме1, то можно предположить, что на полях римской земельной аристократии работали и арендаторы, которые впоследствии могли стать должниками, а впоследствии зависимыми земледельцами. Предпосылки появления зависимых земледельцев отмечаются, не только в ранний республиканский и царский периоды римской истории, но и в более легендарные времена. Так землю легендарного царя Латина возделывали аврунки и рутулы, которые то ли платили за свои наделы подати, то ли обязанные царю отработками (Serv. Aen., XI,318). Очень интересный случай передает Дионисий: в побежденный римлянами город Анций было поселено небольшое число колонистов, которые попытались превратить жителей Анция в подобие илотов, что привело к восстанию последних (Dionys., IX,60,2).2
Важным этапом для развития римского общества и римской экономики стала борьба плебеев с патрициями за равные права. Результатом этой борьбы, которая началась в конце VI и продолжалась на протяжении V-IV вв. до н.э. стали существенные изменения в социально-экономической структуре римского государства. Важнейшим из них стало введение земельного максимума законами Лициния - Секстия, установление имущественного земельного минимума, что надолго ограничило рост крупного землевладения viri fortes.3 А ограничение долговой кабалы и наделение клиентов земельными участками привело к тому, что возможность их эксплуатации и эксплуатации должников и безземельных арендаторов значительно снизилась. Победы плебса привели к порабощению иноплеменников, и избавила членов римской общины от долгового рабства. Теперь разорившийся арендатор отвечал за долги не своей свободой, а своим имуществом. Таким образом, на некоторое время мелкие арендаторы (coloni) освободились от власти владельца земли. Это так же связано с тем, что в III – первой половине II вв. до н.э. получает широкое распространение среднее рабовладельческое хозяйство, где основным являлся труд рабов из иноплеменников. А крупная собственность и связанные с ней арендные отношения, основанные на зависимости арендаторов и их превращении в кабальных рабов, на некоторое время теряют свое значение.
Но уже в средине и второй половине II в. до н.э. с развитием крупной собственности и концентрации земельных владений в одних руках4, в хозяйственной деятельности владельцев этой крупной собственности проявляется тенденция к прикреплению мелких крестьян-арендаторов к своему имению. Это ясно видно из дошедших до нас высказываний Сазерны, которые были рассмотрены выше. По-видимому, в это же время колоны в крупных имениях, особенно, которые находились в основном в Северной Италии и Этрурии, сливаются с клиентами. Результат этого процесса можно видеть уже в эпоху Гражданских войн конца Республики. Красочные свидетельства дают нам Цезарь и Саллюстий. Римский нобилитет, который имел владения в разных частях Италии5, использовал на своих полях не только труд рабов, но и труд клиентов, должников и колонов.6 Постепенно клиенты, которые одновременно являлись мелкими арендаторами и должниками сливались с рабским персоналом имения. Хотя в юридической литературе, колоны оставались равноправными гражданами, и их свобода не была ограничена. Но здесь необходимо указать на специфику римских юридических источников – они разбирали лишь более или менее частные случаи сложившиеся в практике, основные же отношения по арендным договорам locatio-conductio между землевладельцем и колоном регулировались римским обычным правом (то есть правовыми нормами, которые сложились в силу обычая). А в глазах римского общества, человек и даже гражданин лишенный земельного надела и зарабатывающий средства к существованию наемным трудом, либо работающий на чужой земле имел низкий социальный статус и находился в зависимости от владельца этой земли.7
Развитие колоната в республиканскую эпоху происходило сложным путем, и вместе со всей структурой римской общины подвергалось существенным изменениям. Мелкие арендаторы ранней Республики были связаны с крупными земельными владениями и постепенно попадали в долговое рабство, но изменения произошедшие в римской общине после победы плебса остановили или, во всяком случае затормозили этот процесс. Но тенденция к закреплению мелких арендаторов на земле крупного собственника прослеживается уже с началом кризиса Римской республики (Сазерна 130-е – 90-е годы до н.э.). И нам не кажется это случайным. Именно во время крупных социальных потрясений мелким арендаторам и безземельным или малоземельным крестьянам понадобилась защита более крупных собственников. А крупные земельные собственники в свою очередь нуждались в надежной рабочей силе и применяли в своих хозяйствах кроме труда ненадежных рабов (отмечу, что именно в эти годы происходят самые крупные в римской истории восстания рабов), сдачу в аренду земли мелким арендаторам. И видно, насколько колоны конца Республики связаны с владельцами земельной собственности, когда они не только выплачивают положенные суммы за пользование участком, но и участвуют в военных предприятиях своих патронов.
С падением Республики и установлением системы принципата в римском обществе и экономике происходят существенные изменения. Но римское хозяйство времени принципата наследовало многие тенденции экономического развития у времени республики. То же самое можно сказать и о положении колонов. Определяющим временем в становлении колоната уже в императорский период становится, по-видимому, рубеж тысячелетий. К этому времени относится несколько сообщений о положении колонов в Италии. И с одной стороны в их положении присутствует еще наследие республиканского времени и эпохи гражданских войн, а с другой стороны новые тенденции императорского времени, которые будут проявляться со временем все отчетливей и отчетливей. Ко времени рубежа тысячелетий относится несколько важных источников по истории развития колнатных отношений. Все они принадлежат к разным жанрам античной литературы и имеют свою специфику. Так же ко времени установления принципата можно отнести несколько надписей колонов, но их датировка затруднена, и поэтому нам приходиться их относить ко всему I в. и даже к началу II века.
Устанавливая систему принципата, Август стремился укрепить среднее и мелкое крестьянское землевладение, действуя еще в традициях аграрных законов триумвиров. Он раздавал землю ветеранам и выводил колонии в Италию и провинции.8 В основном все эти меры были связаны с укреплением средних рабовладельческих хозяйств, собственниками, которых выступали ветераны, вольноотпущенники, богатые муниципалы. С другой стороны финансовая политика Августа и обилие чеканенной при нем монеты обусловили снижение процентов на заем с 12 до 4, что облегчило положение как должников из числа мелких должников из числа мелких земледельцев, так и арендаторов.9 Но с укреплением ветеранских наделов и средних рабовладельческих хозяйств нарушался уклад, при котором крестьянин имел небольшой надел и пользовался дополнительно общинными землями, и ему приходилось становиться арендатором на землях средних и крупных землевладельцев.
Информацию о колонах времени Августа мы получаем из произведений Горация. Квинт Гораций Флакк (65-8 гг. до н.э.) поэт эпохи Августа, участник Гражданской войны и битвы при Филиппах на стороне противников Октавиана и Антония, когда было разгромлено войско Брута. Он воспользовался амнистией и вернулся в Италию. Имущество его было конфисковано и передано ветеранам Цезаря. В Риме Гораций сближается с Меценатом.10 Свой «Сабиниум» он получил в дар от именно Мецената. Хозяйственным реалиям в творчестве Горация большой очерк посвятил И.М Гревс.11 Он указывал, что имение Горация было достаточно велико, чтобы обеспечить своему владельцу скромный доход.12 Имение Горация распадалось на две части, на одной из них трудились рабы, а другая сдавалась в аренду колонам.13 В послании к вилику Гораций14 рассказывает, что на его землях выстроены, пять усадеб, в которых живут пять семейств (Horat. Epist., I,14,2)15. Это были парцеллы сдаваемые колонам. Колоны у Горация – это свободные арендаторы, которые, даже, возможно, участвуют в каком-то общинном культе соседней деревни.16 Возможно, эти крестьяне ранее владели своими участками, но позже участки могли быть конфискованы или переданы ветеранам, а бывшие владельцы остались там, в качестве колонов. Так было с героем другого произведения Горация Офеллом (Horat. Sat., II,2, 112-136). Участок Офелла достался ветерану, но тот сдает его Офеллу в аренду. Конечно, отношения между такими владельцами земли как Гораций или ветераны и колонов были отличны от отношений крупных землевладельцев к арендаторам.
Возможно, владельцы крупных хозяйств так же и даже может быть, в большей степени нуждались не только в рабском труде, но и в труде колонов.17 М.И. Ростовцев указывал, что при Августе происходит деградация крестьян в колонов и связывает эту деградацию с ростом крупного землевладения в Италии.18 Но наличие колонов на землях крупных собственников во времена Августа мы можем лишь предполагать. Несомненно, что колоны жили на землях Мецената, так как именно от него Гораций получил свое имение. Многие крупные владения, возникшие после проскрипций Суллы, были конфискованы и разделены в результате аграрной политики Августа. Но были образованы новые владения ближайших сторонников Августа, которые стали ядром развивавшихся при Империи латифундий, но первоначально не столь обширных.19 Но все же, скорее всего, происходила не деградация крестьян в колонов, а замена одних владельцев земельных участков другими, притом, что первоначальные владельцы земли (посессоры) оставались на своих участках в новом качестве полузависимых арендаторов.
Другим крупным свидетельством, которое уже относиться полностью ко времени Империи является агрономический труд Люция Модерата Колумеллы. Виднейший римский писатель и агроном I в. (точнее время жизни Колумеллы и написания его труда мы установить не можем) из Гадеса (Испания) жил в Италии, где и написал трактат «О сельском хозяйстве» в 12 книгах. В произведении освещались вопросы земледелия, виноградарства, садоводства и другие. Описывая хозяйство Италии, и давая советы по ведению хозяйства Колумелла затрагивает вопросы сдачи участков имения в аренду колонам. Отраженные в труде Колумеллы сведения о колонах можно без сомнения относить к временам уже династии Юлиев-Клавдиев, так как Колумелла уже говорит о вполне оформившихся отношениях и обычаях. Рассмотрим, какие советы дает хозяину имения Колумелла по отношению к колону. Колумелла призывает заботиться о живущих в имении работниках, колонах и рабах, советует вести себя с колонами ласково и сговорчиво, но быть требовательным к работе более чем к плате, то есть главное для Колумеллы это обработка участка (Colum., I,7,1). Такое отношение к колонам свидетельствует о том, что хозяева относились к колонам по-другому, то есть, требовали с колонов уплаты денег, несмотря на урожай и способность колона обработать свой участок. Колумелла говорит, о том, что при хорошем отношении к колону, последний не осмелится просить скидок (Colum., I,7,2). Мы можем сделать вывод, что и хозяев уже не устраивали просьбы колонов об отсрочке долгов. И таким образом мы можем сказать, что уже во времена Колумеллы долги колонов были если не массовым, то обычным явлением. Колумелла же сообщает нам и о появившихся дополнительных обязанностях колонов. Колумелла говорит, что хозяин не должен крепко держаться за свое право требовать с колона дополнительных обязанностей, например, не требовать привоза дров и других незначительных добавок – «parvae accessiones» (Colum., I,7,2). Позже аналогичные «добавки», то есть взносы натурой мы встречаем в одном из стихотворений Марциала (3,58), где поэт, описывая жизнь в кампанском имении своего друга Фаустина, говорит о деревенских клиентах (rusticus salutator)20, которые приносят Фаустину продукты со своих участков. Причем сам Марциал отличает независимого крестьянина, от такого деревенского клиента, который, по-видимому, является колоном Фаустина. Я склонен согласиться с мнением М.Е. Сергеенко, что такие отношения между крупным или средним владельцем имения и колоном, которые показаны у Колумеллы и Марциала, являются одним из первых (причем, как мне кажется, вполне сознательных) шагов к прикреплению колонов к земельному участку и переходу к натуральной ренте.
Так же Колумелла советует не требовать и строгого соблюдения дней выплаты (ibid.). И если Колумелла так настойчиво говорит обо всем вышеперечисленном, то можем с уверенностью думать, что владельцы имений (особенно крупных) со своих колонов требовали и дополнительные поставки и строго соблюдали сроки выплаты, чем по-видимому разоряли колонов и со временем удерживали их на своих землях поколениями, хотя колоны все еще оставались полноправными гражданами. Ведь Колумелла дает только советы, а раз эти советы требовалось давать, то до Колумеллы и в его время поведение землевладельцев естественно было совершенно иным и даже противоположным. К концу I началу II вв. такие отношения между землевладельцем и колоном будут обычны и Плиния Младшего будут заботить те же недоимки колонов, но уже, по-видимому, в большем количестве. В труде Колумеллы мы так же встречаем впервые (если не считать Сазерны, слова которого были переданы Колумеллой) и указание на стремление прикрепить колонов к определенному участку. И важно отметить, что Колумелла дает не просто совет, а ссылается на мнение консуляра, и что важнее богатейшего человека - Волюзия. Колумелла говорит, что еще на его памяти Волюзий (причем сам Колумеллы слышал от него) утверждал: «самое счастливое имение то, где колоны являются его уроженцами, родившиеся словно в отцовском владении, уже с колыбели привязанные к месту издавна привычному» (Colum., I,7,3). Здесь мы, наверное, впервые встречаем открытую декларацию желания крупного землевладельца прикрепить колона к определенному участку в своем имении. До этого мы встречали лишь косвенные сообщения об этом и могли строить лишь предположения. Теперь мы можем сказать, что в Италии уже к I в. полностью сформировалась идея об использовании колонов на периферии имений или на запустевших землях, или в местах с нездоровым климатом (Colum., I,7,4-5,7). То есть вырабатывается система, при которой целинные поля будут сдаваться колонам для обработки. Такой способ заселения пустующих земель нам известен из Североафриканских надписей, где колонам предоставляется право обрабатывать целинные земли и они или освобождаются от арендной платы на определенный срок, или платят меньше (CIL, VIII,25943; VIII,26416). О большом количестве необработанных земель в эпоху гражданских войн говорит Лукан (Phars., I,170) По-видимому, еще во время Империи (во всяком случае, при Августе) большое количество земельных владений могло оставаться необработанными, и именно на эти земли привлекали колонов крупные землевладельцы и пытались прикрепить колонов к земельным участкам. Но само хозяйство Колумеллы все еще продолжало оставаться в своей основе рабовладельческим хозяйством типа вилл Катона и Варрона.21 Но отметим еще одно высказывание Колумеллы характеризующее положение колона в крупном или среднем поместье (от 100 до 1000 югеров и более). Говоря об обязанностях вилика, Колумелла советует требовать от него, чтобы колоны не спали слишком долго (Colum., XI,1,14), то есть колон находится в прямом подчинении вилика, и таким образом является не просто арендатором земельного участка, но и членом familia rustica. М. Белорусов отмечал, что такое положение колонов уже в первый век Империи было обусловлено задолженностями колонов и их обнищанием.22
Колонов – мелких арендаторов как обычное явление в римской хозяйственной жизни упоминает Сенека Младший, политический деятель, философ и писатель времени Калигулы, Клавдия и Нерона.23 Письма Сенеки, как и в будущем письма Плиния Младшего, характерны тем что несомненно описывают порядки и хозяйственную жизнь, которые сложились до них и существовали в их время. При всей стилизации и риторическом преувеличении к известиям в письмах Сенеки и даже в его трактатах следует относиться очень внимательно, так как Сенека, по-видимому, изображает хозяйственную картину, существовавшую на самом деле. Сенека много говорит о расширении земельных владений знати, критикуя этот процесс (Sen. Epist., 87,7; 88,10; 89,90; 90,3924; De benef., VII,10,4; De tranq. an., II,8; De brev. vitae, 12,2). Говоря, о расширяющихся латифундий Сенека упоминает тысячи колонов роющих и пашущих землю (Epist., 114,26). Сенека говорит и о колонах в Лации (Epist., 123,2), где так же присутствие колонов на землях крупных землевладельцев уже совершенно обычное дело.25
Слова Сенеки подтверждаются и сведениями агрименсоров о положении земельных дел в Италии при Флавиях, особенно при Веспасиане. То есть всего на несколько десятилетий позднее, чем писал Сенека. В корпусе агрименсоров или громатиков (римских государственных землемеров) мы находим уже оформившихся императорских колонов, в поместьях императоров (coloni imperatoris (caesaris) coloni sui). Ко времени Веспасиана относится несколько таких упоминаний колонов на императорских землях в Абелле (Lib. Col., p. 230), в Ноле (Lib. Col., p. 235) и Лации (Lib. Col., p. 236). Колоны фигурируют там наряду с императорской фамилией и даже входят в нее.26 Все вышеназванные случаи связаны, по-видимому, с императорскими земельными владениями в Кампании и Лации. М. Белорусов и Х.Ф. Пелхам связывают с императорскими владениями в Италии и провинциях появление колонов прикрепленных к земле и живущих на ней поколениями (coloni originarii).27 Можно отметить, что стремление к закреплению колона на земельном участке, которое проявляется в полной степени в труде Колумеллы, и показано Сенекой, уже в полной мере присутствует во время правления династии Флавиев. К этому же времени некоторые исследователи относят и появление прикрепленных к земле колонов в императорских сальтусах Северной Африки и создание первых поместных уставов типа lex (consuetudo) Mancina или поместного устава Виллы Магны (CIL, 25902).28
Ко времени I-II вв.29 относятся эпиграфические данные о колонах из императорских владений в Италии. В основном это надгробные эпитафии, которые были написаны в память умершим колонам (CIL, IX,888 = Dessau, 8555; CIL, X,1918; IX,3764 = Dessau, 7455). Они доносят до нас лишь имена колонов и места где они жили, названия поместий (fundi), где они трудились. Интересно, употребления названия поместья (fundo), где трудились колоны, как места постоянного проживания и приписки. Очень интересна надпись из Луцерии (Апулия). В эпитафии колона Тиберия Статория Гемина (CIL, IX,888 = Dessau, 8555), упоминается его сожительница - Нумизия, которая поставила ему памятник. Причем в надписи она названа «Numisia Augusti nostri serva». То есть она по-видимому была рабыней в императорском имении, а ее сожитель скорее всего был там же колоном. Браки свободных (а статус колона подразумевал свободный статус человека) и рабов были недействительны. Но вот сожительство рабов друг с другом поощрялось уже Катоном, а потом и Колумеллой. По-видимому, то же самое происходило и в императорских поместьях, причем, скорее всего рабы (особенно получавшие пекулий) сливались с мелкими арендаторами (возможно из вольноотпущенников) и входили в подчинение администрации имения, которая состояла также из рабов и вольноотпущенников. И здесь мы со всей полнотой видим как колоны (во всяком случае, в императорских поместьях) оказываются в зависимости от землевладельца. И, по-видимому, возможность разорвать контракт по прошествии пяти лет, вследствие задолженностей или других причин (скажем простого нежелания колона переходить с одного земельного участка на другой) становится все менее и менее возможной. Полностью этот процесс в Италии и провинциях начнется в начале II века, когда колоны будут постепенно переводится с денежной аренды на парциарную, то есть аренду из доли урожая. Этот процесс наиболее четко отражен в письмах Плиния Младшего. Гай Цецилий Плиний Секст Младший родился в 61 или в 62 г. в транспаданском городе Новум Комум. После смерти своего отца Плиний был усыновлен своим дядей Плинием Старшим. После гибели в 79 г. Плиния Старшего его племянник, очевидно, получил по наследству его состояние.30 Знатное происхождение, богатство, аристократические знакомства и связи, покровительство первых лиц в Римской империи времен Домициана, Нервы и Траяна, таких как Верий Руф, Коррелий Руф, Арулен Рустик и особенно его дяди, обеспечили Плинию Младшему быструю карьеру. Плиний был близок к императорам Домициану, Нерве и особенно Траяну, который ему доверял и вел с ним переписку.31 Таким образом, мы видим, что Плиний Младший не только принадлежал к аристократии и располагал достаточным состоянием, и был не только одним из самых образованных людей своего времени, но и действующим политиком, который активно участвовал в политической жизни Рима конца I – начала II веков. Поэтому к его письмам мы должны отнестись с особым вниманием.
Эпистолярный жанр получил большое распространение в Римской литературе. Но это не простые частные письма, которые были предназначены только для своих адресатов, а небольшие, изящно составленные литературные послания в прозе, составлявшиеся в расчете на публикацию.32 Каждое письмо Плиния Младшего в основном посвящено одной законченной теме, и эта тема редко служит предметом последующих писем.33 Содержание писем разнообразно. Плиний рассказывает о своих выступлениях в суде и сенате, откликается на литературные и бытовые события дня, дает характеристики скончавшимся писателям и государственным деятелям, описывает свои виллы34, их природные и хозяйственные достоинства, и что для нас особенно важно, говорит о хозяйственной жизни своих имений. При всей литературной стилизации писем мы можем без оговорок доверять тем местам, где Плиний Младший излагает хозяйственные особенности своих имений. Плиний Младший не только описывает внутреннее и внешнее убранство своих вилл, но и излагает те проблемы, с которыми сталкивается он в ведении своего хозяйства, а также рассказывает о своих намерениях по покупке новых имений и о перестройке вилл. Говорит Плиний в своих письмах и о посещении своих собственных имений, и там также излагаются повседневные заботы хозяина крупного имения. В письмах Плиния Младшего мы видим реальную картину развития сельского хозяйства и социально-экономических отношений и их изменения, с которыми пришлось столкнуться людям времени Плиния Младшего.
Кроме рабского персонала, во владениях Плиния Младшего работали и колоны, которые арендовали у Плиния земельные участки (Plin. Epist., X,8,5; VII,30,3; III,19, 5-7; IX,15; IX,36,6; IX,37). Но, как мне кажется нельзя говорить, как это делал М.И. Ростовцев35, о том, что использование труда колонов в хозяйстве Плиния Младшего преобладало над использованием труда рабов. В письмах Плиния Младшего рабский персонал виллы и всего имения явно соседствует со свободными работниками. И если Плиний больше внимания в своих письмах уделяет колонам, то это не значит, что колонатные отношения преобладали над рабовладельческими отношениями. По-видимому, это отражает лишь остроту проблем, которые возникали при отношениях землевладельца с колонами, и говорит лишь о некотором структурном кризисе в этих отношениях. И, возможно, колоны были на землях Плиния Младшего одной из основных категорий работников (хотя Плиний использует и наемных батраков и продажу на корню, и подряды) вследствие обширности владений, которые рабский персонал никак не мог обработать своими силами. А вложение денег в землю (у Плиния большая часть денежных средств вкладывалась в имения (Plin. Epist., III,19), по-видимому, было самым выгодным предприятием, приносящим, во всяком случае, один из самых стабильных доходов. Так же, приступая к анализу колонатных отношений в письмах Плиния Младшего, хочется отметить одну интересную деталь. В своих письмах, Плиний или старается показать свое пренебрежение к хозяйственным делам или же они (хозяйственные дела) действительно сильно тяготили Плиния Младшего (Plin. Epist., VII,30,3; IX,15; IX,36,6). И, возможно, поэтому он искал более легкую форму общения со своими колонами и подрядчиками.
В переписке Плиния содержится достаточное количество данных о положении колонов. Интересна и сама терминология, которая употребляется Плинием в отношении колонов, он называет их или coloni (Epist., X,8,5; III,19,6,7; IX,36,6; IX,37) или rustici (VII,30,2; IX,51,1) последние, возможно были соседними крестьянами-клиентами Плиния, которые выбрали его своим арбитром и судьей.36 Отметим, что упоминаемые в письмах Плиния колоны являются лично свободными и заключают с землевладельцем или прокуратором договор как равноправные стороны. Величина арендной платы фиксировалось, по-видимому, в договоре, который носил частный характер, и выражалась в денежном отношении (Plin. Epist., IX,37,3). Договор заключался на пять лет, но продлевался с его окончанием (IX,37,2). В обеспечение условий договора колоны вносили определенный залог (III,19,6). Плиний часто жалуется на частую смену колонов и, что очень трудно найти хорошего арендатора (VII,30,2), поэтому, как нам кажется, Плиний и другие землевладельцы пытались удержать колонов на своей земле. Именно в связи с этим желанием Плиний и другие хозяева крупных латифундий идут на уступки колонам, в том числе и на списание долгов. Долговой вопрос, по-видимому, стоял очень остро, так как Плиний нередко указывает на задолженность колонов как на основное зло в развитии хозяйства (IX,37,2-3).37 Так же в письмах Плиний говорит о том, что колоны вполне могут прерывать контракт при истечении договора (X,8,5). То есть в хозяйстве Плиния Младшего работают на первый взгляд обычные срочные арендаторы, которые выплачивают денежную ренту. Но мы видим из «Писем», что Плиний сталкивается с тем, что колоны не могут выплатить задолженности и хозяйству и доходам наноситься большой ущерб. Землевладелец в лице Плиния терпит убыток. Это ударяло особенно по владельцам крупных и средних земельных владений, так как они были основой их материального и политического благополучия. Конечно, Плиний и подобные ему землевладельцы извлекали доходы из политической, адвокатской деятельности из эксплуатации провинций и ростовщичества, но основным доходом все-таки были обширные земельные владения (III,19,8). И, по-видимому, Плинию требуется увеличивать размеры своих хозяйств, так как они все больше не являются рентабельными, и приносят все меньше дохода.
Поэтому перед Плинием стоял вопрос об изменении отношений именно с колонами, так как отношение к рабам во время Плиния под воздействием рабских восстаний, участия рабов в гражданских смутах и стоической философии изменилось (Плиний уже не использует колодников и призывает к этому других(III,19,7)). Плиний рисует критическое положение колонов: «Эта щедрая земля истощена, однако, разорившимися земледельцами. Прежний хозяин часто продавал их инвентарь: временно уменьшая недоимки38, он совершенно обессилил своих колонов, и недоимки стали расти вновь» (III,19,6; перевод М.Е. Сергеенко). Плиний даже готов дать колонам своих рабов, но, по-видимому, это не спасает положения. В других письмах Плиний говорит о недостатке подходящих арендаторов (VII,30,3) и Плиний снова заботится об упорядочении многолетней аренды в своих владениях (IX,37,1). Еще одну картину положения колонов рисует Плиний, говоря об этом: «За прошлое пятилетие недоимки возросли, хотя я и делал большие скидки: поэтому большинство, отчаявшись в возможности уплатить долги, вовсе не заботится об уменьшении их. Люди тащат и тратят все, что у них появляется в хозяйстве, считая, что им нечего уже жалеть себя (перевод А.И. Доватура)» (IX,37,2). Конечно же, для хозяйства Плиния такое положение колонов, как было отмечено выше, являлось разорительным. Плиний искал действенное средство от такого разорения колонов. Он предлагал им своих рабов, делал большие скидки, но эти меры, как мы видим, не помогали. Плиний решает радикально изменить систему взимания арендной платы со своих колонов: «Лекарство одно, я буду сдавать землю не за деньги, а за часть урожая, и я буду ставить своих людей надзирать за работой и хранить урожай (перевод А.И. Доватура)» (VII,30,3). Тут же Плиний отмечает, что «…такой порядок требует большой добросовестности, острых глаз, многочисленных рук (перевод А.И. Доватура)» (Ibid.). Отметим, что таким образом колоны, несомненно, попадали в большую зависимость от землевладельца. Если до этого они только выплачивали деньги за аренду и могли теоретически свободно распоряжаться посадками на своем участке, то теперь они попали под жесткий контроль администрации имения (которая как было показано выше состояла из рабов или вольноотпущенников), так как хозяин имения был заинтересован в производстве того или иного вида сельскохозяйственной продукции. По мнению В.И. Кузищина Плиний уже рассматривает таких задолжавших колонов «как часть своего хозяйства».39
В связи с известиями Плиния о колонах возникает вопрос: насколько меры Плиния были новыми для экономики Италии и всей Римской империи. По-видимому, в такой процедуре, то есть в сдаче земли колонов за часть продукта, не было ничего необычного. Если отношения между землевладельцем и колоном регулировал только договор между ними, его условия могли с общего согласия изменить. А сдача земли в аренду за деньги, возможно, была только установившимся обычаем, нигде законодательно не урегулированным. Еще Колумелла, как было показано выше, говорит о «добавках» - «parvae accessiones» (Colum., I,7,2) к денежной плате и что хозяин не должен крепко держаться за свое право требовать с колона дополнительных обязанностей. Марциал (3,58) говорит о подношениях колонов хозяину. И как мы отмечали выше владельцы имений (особенно крупных) со своих колонов требовали и дополнительные поставки еще во времена Колумеллы. А сам принцип работы за долю урожая был известен еще в более раннее время.40 Таким образом, с одной стороны меры Плиния Младшего были в новинку для хозяйства Италии. Но с другой стороны они были подготовлены как минимум столетием развития колоната. То есть реформирование личного хозяйства Плиния, и переход на аренду за часть урожая явилось естественным следствием развития колонатных отношений в Италии и развитием частновладельческих и императорских латифундий и сальтусов. Отметим, что Плиний Младший был наместником в Вифинии, то есть в Малой Азии и мог быть непосредственно знаком со способами эксплуатации зависимого населения в Малой Азии.
Таким образом, можно заключить, что ко II в. полностью сложились условия для полного фактического прикрепления колонов к земле крупных землевладельцев. Тяжелое положение колонов заставляло землевладельцев идти на уступки, а потом переводить колонов на парциарную аренду, что в свою очередь еще сильнее, чем было до этого, прикрепляло колонов к имению. Плиний был одним из первых, кто начал планомерно изменять свои экономические отношения с колонами, но эти изменения были подготовлены в предыдущие периоды истории Рима.
Итак, на основании источников можно достаточно отчетливо представить себе развитие колонатных отношений на протяжении I – II вв. в Италии. Для развития колонтаных отношений указанного периода основой стали отношения между землевладельцем и мелким арендатором времени республики. Тенденция к прикреплению мелких арендаторов к участку земли уже полностью оформилась к началу I в., а на протяжении первого века Империи уже стала нормой. Землевладельцы уже считают себя в праве требовать от колонов дополнительных поставок и отработок. Все это совпадает с обеднением основной массы колонов и ростом их задолженности, а так же с появлением и ростом крупного императорского и частного землевладения в Италии. На территории обширных императорских и частных сальтусов и латифундий колоны постепенно попадают в зависимость от землевладельца и становятся подконтрольны администрации имения, которая состоит из рабов и вольноотпущенников. Постепенно начинается слияние рабской фамилии (особенно если рабам выделяются в качестве пекулия земельные участки) и юридически свободных арендаторов.41 Колонами - арендаторами становились целые общины.42 Эти общины постепенно так же попадают в зависимость от крупных землевладельцев, которые становятся важными конкурентами городских центров. Так Плиний Младший расширил в своем имении храм Цереры, в котором в большом числе собирался народ из ближайших сел и там делались многие дела, и Плиний намеревался прибавить еще и укрытие от солнца и дождя (Plin. Epist., IV,39). Несомненно, люди, собиравшиеся в храме, обменивались продуктами. То есть фактически там возникала ярмарка, как это бывало обычно в храмовые праздники. Это знаменовало, по мнению Е.М. Штаерман, начало процесса приведшего к упадку социальной и политической роли городской общины за счет роста значения латифундий и их владельцев во всех сферах жизни сельского населения.43
Рост задолженностей колонов и противоречие их свободного статуса с растущей зависимостью от землевладельца, приводит к тому, что постепенно мелкая аренда за деньги становиться невыгодной. Мелкому колону все труднее реализовать свою продукцию, он не может составлять конкуренцию крупным земельным собственникам в городских центрах (тем более что и жители городов, особенно их верхушка, являются собственниками или рабовладельческих вилл или латифундий) и крестьянских общинах, которые обеспечивают себя сами. Вследствие того выходом из сложившегося кризиса арендной системы, является переход на аренду за долю урожая. Такая аренда была выгодна и земельному собственнику и колону. Притом что условия для перехода на издольную аренду сложились уже в течение I века. В подтверждение наших слов приведем интересное высказывание Тацита о германских рабах (Tac. Germ., 2544). Тацит, пытаясь объяснить римлянам, положение рабов у германцев, говорит, что «господин облагает его, как если б он был колоном, установленной мерой зерна или овец и свиней, или одежды…». То есть Тацит и его аудитория, по-видимому, считали само собой разумеющимся то, что колон мог вносить натуральные подати своему хозяину. Отметим, что Тацит являлся современником и корреспондентом Плиния Младшего (Plin. Epist., I,6;20; II,1,6;2,17,19; IV,13;15,1; VI,9,16,20; VII,20;33; VIII,7; IX,10;14;23,2)45, и мог быть знаком с теми установлениями, какие Плиний вводил в своих имениях.
Во II в. растет число свободнорожденных крестьян, ставших колонами или прекаристами.46 Юристы уделяют им все больше внимания. Колоны в значительной мере становятся органической частью имения, хотя это происходит уже, по-видимому, в середине – второй половине I века. Так предписывалось, чтобы человек, продававший имение, договорился с покупателем о сохранении для колонов прежних условий (Dig., 19,2,25,1). Имение, как мы видели из одного письма Плиния Младшего (III,19,6) продается вместе с колонами и их долгами. При рассмотрении дел, связанных с завещанием имения по легату, платежи или долги рассматриваются как один из входящих в легат элементов. Отношение хозяина и колона, как и отношения патрона и клиента уже определялись тем, что первый принимал второго под свое покровительство (in fidem suam recipat: Dig., 19,9,49). Отметим, что у авторов того времени слова «бедняк», «батрак», «сосед» и «колон» были синонимами.47
Таким образом, можно сказать, что на протяжении I–II вв. колонатные отношения окончательно переросли из арендных отношений договора типа locatio-conductio, который заключался равноправными сторонами, в отношения между зависимым земледельцем и хозяином земли (хотя еще долгое время в трудах римских юристов колоны и арендаторы являются равноправными партнерами землевладельца). Колоны окончательно закрепляются за земельным участком в определенном имении и постепенно начинают сливаться с рабской фамилией, превращаясь в plebs rustica. Хотя этот процесс и растянется до IV-VI вв.48, но начало ему было положено в это время.
При изучении формирования колонатных отношений в Италии, исследователи нередко задавались вопросом: на сколько римско-италийский колонат был связан с формами поземельной зависимости и земельной аренды в западных провинциях Римской империи? И на сколько эти формы оказали влияние на дальнейшее формирование и развитие колонатных отношений?
На связь развития и становления колонатных отношений и сложившихся в провинциях Римской империи местных форм зависимости крестьян в западных провинциях (Галлии, Испании, Дунайских провинциях) указывал М.И. Ростовцев, который акцентировал внимание на зависимых земледельцев – клиентов в кельтском обществе.49 Так же еще Ф. Гизо видел в колонатных отношениях видоизмененный римлянами институт зависимости рядовых соплеменников от их вождей, подобный галльской клиентеле.50 Позже М.Е. Сергеенко указывала на возможность связи особенностей хозяйства Сазерны с обычаем галльской клиентелы.51
Поэтому сначала рассмотрим насколько связано развитие колоната с местными формами зависимости в римской Галлии. О зависимых земледельцах у галлов говорит Цезарь. Он упоминает клиентов, должников галльской знати (Caes. B.G., I,4,2; VI,13,2), говорит Цезарь и о том, что у галльских племен было развито долговое рабство (Caes. B.G., VI,13,2). С приходом римлян в Галлию происходят существенные изменения. В наиболее романизированных районах преобладали средние рабовладельческие виллы.52 В менее романизированных районах Галлии сохранялась общинная структура и отношения, которые существовали до римского завоевания.53 Но при всем существовании отношений зависимости между крестьянами и родовой знатью колонатные отношения появляются там гораздо позднее. Наши источники свидетельствуют о селах, которые находились в колонатных отношениях с землевладельцами. Так, например, надпись III в., найденная близ Пахтен у треверов, в Белгике, представляет собой посвящение Меркурию, поставленное сельчанами - колонами. При этом они выступают всем селом, действуя через некоего Гиамилла, полномочия которого обозначены кельтским термином: (CIL, XIII, 4228). Аналогична этой надпись из Калхаузена, обнаруженная на побережье Сарры в Sarreguemines, - посвященная Юноне от колонов апериенских: 54. О колонатных отношениях свидетельствуют следы домиков держателей на территории имений, а также барельефы надгробий с изображениями колонов, вносящих арендные платежи55. В Белгике и Аквитании колонатные отношения связаны с крупными виллами и засвидетельствованы источниками только для III-IV веков.56 Данные эпиграфики и археологии свидетельствуют о таких формах зависимости, как клиентела и колонат. По всей вероятности, использовался и труд наемных работников. Колонатные отношения характерны для крупных хозяйств и относятся к более позднему времени. По-видимому, колонатные отношения, сформировавшиеся в Италии в I-II вв. наложились на формы зависимости, существовавшие в Галлии еще до римского завоевания. И уже на основе этого соединения оформились колонатные отношения в Галлии. То есть, скорее всего, не галльские формы зависимости повлияли на развитие колонатных отношений в Римской империи, а колонатные отношения сложившиеся в Италии, и привнесенные на кельтскую почву римлянами в период империи дали толчок к развитию колоната в Галлии, соединившись с местными формами зависимости. Поэтому колонат в Галлии формировался постепенно и сформировался лишь к III-IV векам. Следует отметить, что, как и во всей Империи, не смотря, на экономическую зависимость, юридически колоны долгое время продолжали оставаться гражданами своих общин и пользовались самоуправлением.57
Обратимся теперь к испанским провинциям, экономическое развитие которых в некоторых аспектах совпадает с развитием Галлии. Испания была главным оплотом римской культуры. Процесс романизации был там особенно глубоким. Однако при всем распространении средних рабовладельческих вилл в Испании, а особенно в Бетике58, исследователями отмечено наличие многочисленного сословия мелких производителей, основу которого составляли свободные крестьяне, собственники, арендаторы мелких участков земли, на значительной части Пиренейского полуострова.59 И это составляло одну из особенностей социального развития Испании.60 Ко II в. в Испании сформировались крупные частновладельческие и императорские владения. В это же время конфискованные земли в пользу императоров приобретают форму патримониев, которые были по организации подобны императорским поместьям в Северной Африке и Азии. Землю сдавали в аренду крупным и мелким арендаторам, первые (кондукторы) брали в аренду крупные хозяйства, а вторые (колоны) своими руками обрабатывали арендованные участки.61 Рассматривая развитие колонатных отношений в Испании можно обратить внимание на систему разработки серебряных рудников в Испании. Рудники принадлежали императорскому фиску. В Испании времени Флавиев и Антонинов при аренде серебряных рудников в Випсаке лица, которые разрабатывали отдельные шахты, названы, как coloni или occupatores. Мог быть и один колон, арендовавший шахту, и несколько колонов могли организовывать товарищество (societas) для добычи металла. Колонам разрешалось продавать друг другу шахты или их часть. Надзор осуществлялся императорским прокуратором. Крупные шахты или копи передавались кондукторам или откупщикам. Колоны были обязаны исполнять – munera – определенные повинности.62 Положение мелких собственников, особенно крестьян не отличалось стабильностью, их разорение приводило к увеличению численности свободных работников в рудничном деле во II веке.63 А если учитывать, что социальная структура в Испании совпадала по многим параметрам с общеримской, то можно предположить, что развитие колонатных отношений происходило подобным же образом, что и в Италии. Колоны, оставаясь юридически свободными, попадали в фактическую зависимость от императорских прокураторов, акторов и кондукторов, подобно тому, как это происходило в императорских сальтусах в Северной Африке. В Испании колонат появляется только с приходом римских социально-экономических отношений и совпадает с разложением сельских общин в испанских провинциях.
Аналогично колонатным отношениям в испанских серебряных рудниках, складывались колонатные отношения в римской Дакии и других дунайских провинциях. В римской Дакии на императорской земле появляются рудничные поселки. В таких поселках жили римские и латинские граждане, перегрины, которые вступали в различные деловые, хозяйственные и семейные связи. Их имущественное положение было различным, и при совершении сделок мог не учитываться их правовой статус.64 Именно в таких поселках появляются колоны-арендаторы, которые постепенно попадают в зависимость от императорской администрации. Из Альбурна Большого известен, например, римский гражданин Луций Ульпий Валерий, который сдавал в наем свой труд кондуктору золотых рудников Сократиону, сыну Сократа (CIL, III,948). Этот кондуктор не имел права римского гражданства, но вступил в арендные отношения с римским гражданином, нанявшимся на работу в руднике. Кстати, как сказано в контракте Луций Ульпий Валерий был неграмотен и за него в его присутствии написал некий Адьютор, сын Макра. И нанимался он на работу на руднике на год. То есть арендатор был юридически свободен и являлся римским гражданином, но попадал в подчинение, хотя и временное, к перегрину и фактически понижал свой социальный статус. Почти то же самое происходило в Италии времени гражданских войн и Ранней Империи, когда свободные граждане, становясь колонами, понижали свой социальный статус и попадали в зависимость (со временем все большую) от землевладельца. Шахты или копи, находившиеся в распоряжении собственника рудников, передавались в наем отдельным арендаторам, а те сдавали их более мелким арендаторам – колонам. Мы имеем несколько посвящений императорам и императорской семье, которые ставились совместно отпущеническо-рабской администрацией рудников, а так же колонами-арендаторами: lib(erti) et familia et leguli auriar(um) (CIL, III,1307; III,941). Здесь видна уже отмеченная выше тенденция к слиянию рабской фамилии и колонов-арендаторов, что в свою очередь, несомненно вело к прикреплению колонов к земле и окончательному превращению их в зависимых работников. И хотя среди колонов-арендаторов Дакии и Нижней Мезии были люди разного достатка65, но все они уже прочно закреплялись на своих участках и в императорской фамилии.
В крупных земельных владениях Далмации применялся труд рабов. Но наряду с рабским трудом использовались и другие формы эксплуатации – клиентела и колонат, привнесенные, как и в Испании, и в Галлии из Италии.66 Причем колонами могли быть и отпущенники, и клиенты богатых семей. В Норике, возможно, действовала форма зависимости сходная с галльской клиентелой.67 Такие формы зависимости, как было показано выше, легко совмещались с римско-италийским колонатом, особенно ко II веку.
Таким образом, можно сказать, что не столько формы зависимости сложившиеся в западных провинциях до римского завоевание повлияли на развитие колоната в Римской империи. Сколько уже формировавшиеся в Италии колонатные отношения на основе аренды, и принесенные вместе с романизацией и развитием рабовладения, наложились на существовавшие в этих провинциях формы зависимости. Именно поэтому окончательно колонатные отношения в провинциях складываются только ко II-III векам. В западных провинциях, как и в Италии издревле существовали различные формы зависимости. Римляне же привнесли в уже существовавшие обычаи юридическую базу в виде арендного договора locatio-conductio, на основе которого и развивался в дальнейшем колонат. Отношения же зависимости в провинциях до римского завоевания были не настолько развиты, что бы существенно повлиять на складывающуюся систему, колонатных отношений, которая складывалась уже к тому времени в Италии и во всей Римской Империи, скорее, как уже сказано выше, было обратное влияние. Отметим так же и большое влияние в становлении колоната в западных провинциях императорских доменов, на территории которых арендные отношения быстро превращаются в земельную зависимость, а арендаторы-колоны сливаются с рабской фамилией.
Автор В. Семенов.
1 Кофанов
2 См.: Штаерман Е.М. История крестьянства… С. 52.
3 О законах Лициния –Секстия и их значении для римского государства см.: Заборовский Я.Ю. Очерки по истории аграрных отношений в римской республике. Львов, 1985. С. 76-91.
4 Сергеенко М.Е. Очерки… С. 161-173; Кузищин В.И. Генезис рабовладельческих латифундий… С. 62-73.
5 О концентрации собственности в руках римской знати во времена Республики см.: Кузищин В.И. 1) Генезис рабовладельческих латифундий…; 2) Римское рабовладельческое поместье. Еще Е.М. Штаерман указывала, что с глубокой древности на землях крупных собственников «сидело много наследственных колонов или клиентов не всегда различавшихся, а так же прекаристов, поскольку прекарий и колонат восходили к глубокой древности». См.: Древний Рим… С. 110.
6 О должниках конца Республики см.: Штаерман Е.М. Расцвет рабовладельческих отношений… С. 55.
7 Фюстель де Куланж Н.Д. Аллод и сельское поместье… С. 73; Делищева И.Ф. Категория свободных qui bona fide serviunt. С. 43 и сл.
8 Штаерман Е.М. История крестьянства в древнем Риме. М., 1996. С. 94,105.
9 Там же. С. 94.
10 Тронский И.М. История античной литературы. Л., 1957. С. 380-381.
11 Гревс И.М. Очерки по истории римского землевладения (преимущественно в период Империи). СПб., 1899. С. 119 слл.
12 Там же.
13 Там же; ср.: Ростовцев М.И. Общество и хозяйство в Римской империи/ Пер. с нем. И.П. Стребловой, под ред. А.Я. Тыжова. СПб., 2000. С. 72-73.
14 См.: Johne K.-P., Kцhn J., Weber V. Die Kolonen in Italien und westlichen Provinzen des Rцmischen Reiches. B., 1983. S. 73-79,115f,165.
15 Квинт Гораций Флакк. Собрание сочинений/ Пер. Н.С. Гинцбурга. СПб., 1993.
16 Гревс И.М. Очерки… С. 123.
17 Штаерман Е.М. История крестьянства… С. 106.
18 Ростовцев М.И. Общество и хозяйство… С. 74; ср.: Гревс И.М. Очерки… С. 164 слл.,173,178 слл. Ф. Де Мартино считает, что мелкая крестьянская собственность не исчезала: De Martino F. Storia economica di Roma antica. Firenze, 1978. P. 219,225,230.
19 Штаерман Е.М. История крестьянства… С. 101.
20 Сергеенко М.Е. К истории колонатных отношений// ВДИ, 1949, № 2. С. 56.
21 См.: Кузищин В.И. Римское рабовладельческое хозяйство…
22 Белорусов М. Колонат. С. 40 слл.; Ср.: Ростовцев М.И. Общество и Хозяйство… С. 74 слл.; Фюстель де Куланж Н.Д. Римский колонат. СПб., 1908. С. 20 слл.; Штаерман Е.М. Древний Рим: проблемы экономического развития. М., 1978. С. 114 слл., 155-156.
23 О литературной деятельности Сенеки и его произведениях см.: Тронский И.М. История античной литературы. С. 422-426.
24 Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию/ Пер. С.А. Ошерова. М., 1977; О крупной земельной собственности первого века Принципата см.: Кузищин В.И. Генезис рабовладельческих латифундий в Италии. М., 1976. С. 154 слл.
25 Johne K.-P., Kцhn J., Weber V. Die Kolonen… S. 166.
26 Белорусов М. Колонат. С. 55; Johne K.-P., Kцhn J., Weber V. Die Kolonen… S. 166; Pelham H.F. The Imperial Domains and the Colonate. L., 1890. p. 18.
27 Белорусов М. Колонат. (Очерки возникновения римского крепостного права). Варшава, 1903. С. 55; Pelham H.F. The Imperial Domains… p. 16,18.
28 Frank T. An Economic Survey of Ancient Rome. Vol. V. Baltimore, 1940. S. 31,84. О датировке появления Мациева закона см. так же: Пригоровский Г. Развитие колонатных отношений в римской Африке. М., 1909. С. 9 слл.; Бартошек М. Римское право: понятия, термины, определения. М., 1989. С. 193.
29 См.: Johne K.-P., Kцhn J., Weber V. Die Kolonen… S. 256.
30 Опацкий С. Плиний Младший – литературный деятель времени Нервы и Траяна. Варшава, 1878. С. 12,81; Кузищин В.И. Генезис рабовладельческой латифундии… С. 197; Sirago V.A. ј Italia agraria sotto Traiano. Luvain, 1958. p. 22.
31 Опацкий С. Плиний Младший… С. 16-20 и слл.; Соколов В.С. Плиний Младший. М., 1956. С. 21 слл.
32 Тронский И.М. История античной литературы. С. 453.
33 Там же.
34 Там же.
35 Ростовцев М.И. Общество и хозяйство… С. 190 и слл. См. там же критику М.И. Ростовцева мнения В. Хейтланда о колонах в имениях Плиния Младшего (С. 191).
36 Штаерман Е.М. История крестьянства… С. 151.
37 О причинах задолженностей колонов и о разных мнениях по этому поводу см.: Вольменштейн Т.Т. Эволюция сельского хозяйства Италии во II в. н.э.// Античная древность и средние века. №11. Свердловск, 1975. С. 68-73; Кузищин В.И. Генезис рабовладельческой латифундии… С. 211-212.
38 Интересно отметить, что колоны вместе со своими долгами переходят Плинию вместе с имением, которое он купил.
39 Кузищин В.И. Генезис рабовладельческой латифундии… С. 212.
40 Штаерман Е.М. История крестьянства… С. 141.
41 Штаерман Е.М., Трофимова М.К. Рабовладельческие отношения в ранней Римской империи (Италия). М., 1971. С. 42 и след.
42 Штаерман Е.М. История крестьянства… С. 140.
43 Там же. С. 152.
44 Публий Корнелий Тацит. Сочинения/ Пер. А.С. Бобовича, Я.М. Воровского, М.Б. Сергеенко. М., 1993.
45 См.: Дуров В.С. Художественная историография Древнего Рима. СПб., 1993. С. 93-94.
46 Там же. С. 156.
47 См.: Там же. С. 157.
48 Коптев А.В. 1) Римское законодательство IV-V вв. о браках рабов и колонов// ВДИ, 1985, №4. С 62 и слл.; 2) Изменение статуса римских колонов в IV-V вв. (по данным императорского законодательства)// ВДИ, №4, 1989. С. 33-34; 3) «Свобода» и «рабство» колонов IV-VI вв. в Римской империи// ВДИ, № 4, 1990. С. 87-91; 4) От прав гражданства к праву колоната: Формирование крепостного права в поздней Римской империи. Вологда, 1995.
49 Rostowzew M. Studien zur Geschichte des rцmischen Kolonates. Lpz.; B., 1910; он же: Римский колонат// Современный мир, № 2, 1911. С. 153 слл.
50 См. Белорусов М. Колонат (Очерки возникновения римского крепостного права). Варшава, 1903. С. 47,73; Коптев А.В. Формирование крепостного права в поздней Римской империи - Ранней Византии IV-VI вв. М., 1996. С. 5.
51 Сергеенко М.Е. Очерки по сельскому хозяйству древней Италии. М.; Л., 1958. С. 169 слл.
52 Штаерман Е.М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957. С. 166-172.
53 Там же. С. 173.
54 Штаерман Е.М. Смирин В.М., Белова Н.Н., Колосовская Ю.К. Рабство в западных провинциях Римской империи I-III вв. М., 1977. С. 94.
55 Белова Н.Н. О формах зависимости в сельском хозяйстве римской Галлии I-III вв. (по эпиграфическим и археологическим данным)// ВДИ, 1970, № 1. С. 138-141.
56 ,
57 См.: Белова Н.Н. О свободном крестьянстве в Галлии в I-III вв.// Античная древность и средние века, № 11. Свердловск, 1975. С. 139.
58 Штаерман Е.М. Кризис рабовладельческого строя… С. 154 слл.; Ростовцев М.И. Общество и хозяйство в Римской империи в 2 томах. Т. I/ Пер. с немецкого И.П. Стребловой, под редакцией А.Я. Тыжова – СПб., 2000. С. 197 слл; Армичева В.И. Социально-экономические отношения в испанских провинциях в I-II вв. н.э. (к вопросу о романизации испанских провинций). М., 1984. С. 5 слл.
59 Армичева В.И. Социально-экономические отношения в Испании… С. 13-14.
60 Там же. С. 13.
61 Ростовцев М.И. Общество и хозяйство… С. 199.
62 Кулаковский Ю.А. Организация разработок рудников в Римской империи// Киевские Университетские Известия, 1882, № 11. С. 442-448; Буриан Я. Управления императорскими рудниками в Испании в эпоху Ранней Империи// ВДИ, 1959, № 3. С. 129 слл.
63 Армичева В.И. Социально-экономические отношения в испанских провинциях… С. 15.
64 Колосовская Ю.К. Рим и мир племен на Дунае I-IV вв. н.э. М., 2000. С. 224-227.
65 Там же. С. 227.
66 Штаерман Е.М. Смирин В.М., Белова Н.Н., Колосовская Ю.К. Рабство в западных провинциях Римской империи… С. 136.