--PAGE_BREAK--Захват заложника может осуществляться открыто либо тайно, с применением насилия или угрозы его применения либо без такового. Его сущность заключается в завладении человеком с последующим ограничением свободы его передвижения, которое сопровождается в последующем открытым сообщением об этом и выдвигаемых условиях его освобождения (выдвижением ультиматума). Удержание заложника — это насильственное осуществление контроля над его действиями и воспрепятствование выходу удерживаемого на свободу. Оно может совершаться как лицом, захватившим заложника, так и другими лицами [11].
Особенность угрозы при понуждении, в целях которого совершается захват или удержание заложника состоит в том, что она фактически адресуется третьим лицам, а по направленности причинения вреда — заложнику. Угрожают именно с целью понуждения третьих лиц к выполнению определенных требований. Угроза может быть словесной, в демонстрации предметов, которые могут быть использованы для реализации высказанной угрозы, и т.д. Вместе с тем во всех случаях угроза (психическое насилие) должна быть реальной и осуществимой, чтобы выступить в качестве средства, парализующего возможное сопротивление заложника и иных лиц.
Обратим внимание на то, что при исследовании объективной стороны, для вынесении решения по делу, судебными органами нередко допускаются ошибки. Так, например, Бугаев и Хозяинов, наряду с другими преступлениями, признаны виновными в захвате и удержании лиц в качестве заложников в целях понуждения государства совершить какое-либо действие как условие освобождения заложников и — в терроризме. Рассмотрев материалы дела и обсудив изложенные в кассационных жалобах доводы, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации решила, что приговор в отношении указанных лиц подлежит изменению по следующим основаниям. Действия Бугаева и Хозяинова, связанные с захватом и удержанием заложников, предъявлением при этом требований предоставить оружие и самолет, высказанными угрозами расстрела заложников и созданием угрозы для жизни людей путем взрыва канистр с бензином, наряду со ст.206 УК РФ, квалифицированы также и по ст.205 УК РФ как терроризм. Между тем из материалов дела усматривается, что высказанные Мальсаговым (материалы уголовного дела в отношении которого выделены в отдельное производство для применения принудительных мер медицинского характера) и Бугаевым угрозы расстрела заложников и производство выстрелов из автоматов в воздух не были направлены на нарушение общественной безопасности, устрашение населения или оказание воздействия на принятие решения органом власти, а преследовали цель добиться от командования выполнения требований о предоставлении оружия и самолета, чтобы вылететь с острова. При таких обстоятельствах Военная коллегия пришла к выводу о том, что вышеуказанные действия Бугаева и Хозяинова охватываются составом преступления, предусмотренного ст.206 УК РФ, в совершении которого они признаны виновными, и не требуют дополнительной квалификации по ст.205 УК РФ[12].
Как правило, насилие при захвате или удержание заложника является неотъемлемым элементом. Однако необходимо отличать насилие опасное и не опасное для жизни и здоровья. Опасное для жизни и здоровья насилие является квалифицирующим признаком, соответственно, нами будет рассмотрено насилие не опасное для жизни и здоровья, Однако уяснение содержания насилия, не опасного для жизни и здоровья, на практике представляет значительную сложность и в первую очередь в связи с отсутствием законодательной дефиниции насилия, опасного для жизни и здоровья, что будет рассмотрено ниже, при изложении вопросов квалификации захвата заложника. По негласному правилу насилием, не опасным для жизни или здоровья, признается такое, которое не повлекло причинение легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью[13].
Захват, сопровождающийся насилием, не опасным для жизни и здоровья, не повлекший наступление последствий, указанных в ст. ст. 115, 112 или 111 УК РФ, может сопровождаться побоями, причинением физической боли, заламыванием рук, связыванием, запиранием в помещение и т.д., однако при этом такое насилие не должно нести угрозу жизни человека. Одним из видов насилия, применяемого при захвате заложника, можно признать насильственное доведения потерпевшего до состояния опьянения или применения одурманивающих веществ.
Преступление, предусмотренное ст. 206, признается оконченным при совершении хотя бы одного из альтернативных действий: захвате либо удержании заложника. Причем угроза убийством, причинением тяжкого вреда здоровью в процессе захвата или удержания заложника охватывается объективной стороной этого преступления, и поэтому дополнительной квалификации по другим статьям не требуется. Оконченным преступление считается с момента фактического захвата, т.е. насильственного лишения свободы человека, или начала его удержания в качестве заложника. В последнем варианте деяние приобретает форму продолжаемого преступления.
В заключение необходимо осветить вопросы добровольного освобождения заложника. В примечании к ст. 126 УК РФ законодатель предусмотрел, что лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Смысл данной нормы в ее содержании. Она имеет принципиальное значение для борьбы с преступностью, ибо в ней находит отражение идея, согласно которой важно не только и не столько наказание виновного, а в значительно большей степени — возможность предотвращения негативных последствий, возникающих в связи с насильственным изъятием человека из среды его обитания[14].
Добровольное освобождение заложника — это освобождение, которое осуществлено лицом, его захватившим, по собственной инициативе, несмотря на имевшуюся у этого лица возможность удерживать захваченного и далее. Добровольность в данном случае характеризуется тем, что виновный окончательно отказался удерживать находившегося в его власти заложника, по своей воле прекратил совершенное им длящееся преступление. Освобождение не может считаться добровольным, если захватчик в процессе оказания сопротивления законным властям вынужден был пойти на освобождение заложника, опасаясь за собственную судьбу, ибо считал дальнейшее сопротивление безнадежным.
Освобождение заложника по требованию властей имеет место в случаях выполнения виновным требования властей, его отказа от сопротивления властям и добровольного освобождения им потерпевшего. Мотивы, которыми руководствовалось виновное лицо при принятии решения об освобождении заложника для квалификации значения не имеют.
2.2. СУБЪЕКТИВНЫЕПРИЗНАКИПРЕСТУПЛЕНИЯ
Субъектом захвата заложника является вменяемое физическое лицо, достигшее 14-летнеого возраста. По мнению ряда ученых[15], произошло неоправданное снижение возраста уголовной ответственности за захват заложника с 16 до 14 лет. Указание на повышенную общественную опасность захвата заложника вряд ли является весомым аргументом для снижения возраста уголовной ответственности. Умысел виновного при захвате заложника направлен создание обстановки страха, неуверенности у населения, чтобы таким образом оказать давление на власть, ее органы или должностных лиц с целью изменения их деятельности в интересах преступников. Вряд ли несовершеннолетние в возрасте от 14 до 16 лет могут преследовать указанные в диспозиции ст. 206 УК РФ цели. Кроме того, как показало исследование следственно-судебной практики, ни одно преступление (захват заложника) не совершено в возрасте от 14 до 16 лет.
Исходя их этого, было бы логичным установить уголовную ответственность за захват заложника с 16 лет.
Субъективная сторона захвата заложника характеризуется виной в форме только прямого умысла. Виновный при захвате заложника осознает общественную опасность своих действий и желает их совершить. Умысел виновного при захвате заложника направлен создание обстановки страха, неуверенности у населения, чтобы таким образом оказать давление на власть, ее органы или должностных лиц с целью изменения их деятельности в интересах преступников.
Прямым умыслом применительно к захвату заложника, является осознание виновным общественной опасности своих действий и желания их совершения. Осознание виновным общественной опасности захвата заложника предполагает фактическое понимание им характера и социальной значимости тех общественных отношений, на которые он посягает, совершая преступление, понимание содержания своих действий, а также фактических обстоятельств совершенного (место, время, обстановка, орудия и средства совершения преступления и т.д.). Виновный при этом не может не осознавать и противоправности совершаемых им действий, однако это необязательно, главное — осознание именно общественной опасности.
Желание — это воля, мобилизованная на достижение определенной цели. Совершая захват заложника, виновный желает именно совершения указанных действий, что является необходимым и достаточным для квалификации его действий по указанной статье УК РФ. Также лицо не может не желать результата своего деяния (например, получение выкупа или освобождение родственника), однако это не имеет значение для оценки его действий.
Данное преступление не может быть совершено с косвенным умыслом, что характерно для преступлений в формальным и усеченным составами, так как волевое содержание данного вида умысла закон связывает с сознательным допущением или безразличном отношении исключительно к наступлению общественно опасных последствий, входящих в объективную сторону только материальных составов.
Субъективная сторона захвата заложников, повлекшего по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 3 ст. 206), характеризуется двойной формой вины (см. ст. 27) — прямым умыслом по отношению к действиям, указанным в ч. 1 ст. 206 УК, и неосторожностью (как в виде легкомыслия, так и небрежности) к указанным в ч. 3 ст. 206 последствиям.
Видами неосторожности применительно к наступившим последствиям могут быть как преступное легкомыслие, так и небрежность, предусмотренные в ст. 26 УК РФ. Причем действия виновного в случае причинения смерти потерпевшему по неосторожности подпадают под признаки ч. 3 ст. 206 УК РФ только в том случае, если они непосредственно связаны с захватом заложника или его удержанием. Если же смерть наступила в результате иных действий, не связанных непосредственно с захватом или удержанием заложника, они подлежат самостоятельной оценке по ст. 109 УК РФ.
Субъективная сторона предполагает обязательное осознание виновным обстоятельств, отягчающих данное деяние: совершение данного преступления группой лиц по предварительному сговору, применение насилия, опасного для жизни или здоровья, применение оружия, захват или удержание в качестве заложника несовершеннолетнего, захват или удержание в качестве заложника женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, захват или удержание в качестве заложника двух или более лиц, захват или удержание лица в качестве заложника из корыстных побуждений или по найму.
Цель при захвате заложника выступает в качестве основного признака и выражается в выполнении или, наоборот, невыполнении со стороны конкретных адресатов определенного действия, нужного для виновного.
Цели захвата заложников могут быть самыми различными: политическими, общеуголовными, национально-освободительными, религиозными и т.д. При этом они могут быть осознаваемыми или неосознаваемыми (скрытыми), совпадать и не совпадать с предъявленными требованиями, например в случае невозможности или нереальности их выполнения.
К числу правомерных целей можно отнести стремление оградить себя от преступных действий, проведение реформ, строительство больниц, школ, улучшение содержания заключенных, защита права на жилище и т.д. Иногда цели могут носить и нейтральный характер, например, предоставление возможности, проживать на территории определенной страны, требования остановки разработки полезных ископаемых.
Целью может быть обмен заложника (заложников) на других лиц. Так, группа чеченских террористов, захватившая российских милиционеров из Пермской области, потребовала обменять их на полковника Российской армии Буданова, подозреваемого в изнасиловании и убийстве чеченской девушки[16].
В качестве цели может быть освобождение лиц, находящихся под стражей или отбывающих наказание. Целью может быть изменение внутренних территориальных границ.
Мотивы, лежащие в основе действий виновных, в этом случае, в отличие от цели, на квалификацию влияния не оказывают. Однако в случае захвата заложника по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц, а также с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение данное обстоятельство в соответствии с п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ может рассматриваться как отягчающее наказание.
Захват или удержание лица в качестве заложника из корыстных побуждений или по найму является квалифицирующим признаком данного преступления, характеризующим его субъективную (корыстные побуждения) и объективную (по найму) стороны. Следует отметить, что совершение данного преступления по найму в отдельных случаях может быть видовым понятием по отношению к корыстным побуждениям, и в этой ситуации будет характеризовать как субъективную, так и объективную составляющую данного преступления. При этом значительную сложность вызывает то обстоятельство, что обязательными признаками субъективной стороны являются как специальная цель, прямо указанная в диспозиции данной нормы, так и наличие специального мотива, которым являются корыстные побуждения. Только совокупность указанной цели и корыстного мотива позволяют квалифицировать деяние виновного по п. «з» ч. 2 ст. 206 УК. Отсутствие же последнего свидетельствует о совершении преступления, предусмотренного не квалифицированным, а общим составом данного преступления.
2.3. ОСОБЕННОСТИ КВАЛИФИКАЦИИ ЗАХВАТА ЗАЛОЖНИКОВ И ОТГРАНИЧЕНИЯ ОТ СМЕЖНЫХ СОСТАВОВ
Квалификация действий лиц, связанных с захватом заложников представляет определенные трудности для практических работников, что обусловлено особенностями объективных и субъективных признаков, характеризующих этот состав. Анализ действующей правовой нормы (ст. 206 УК РФ), а также иных нормативных актов и мнений ведущих специалистов уголовного права позволяет выделить ряд особенностей квалификации захвата заложников в зависимости от характера преступного деяния.
Во-первых, если захват заложника (заложников) происходит в процессе совершения определенного преступления, например, разбоя, побега из мест лишения свободы или из-под стражи и т.п., действия виновных квалифицируются по правилам совокупности преступлений. Такие ситуации могут возникнуть в случае начала совершения преступления, не связанного с захватом заложника, а затем в силу неудачного для преступника стечения обстоятельств, вынужденности его дальнейших действий с целью удержания похищенного имущества, получения возможности скрыться или выехать за пределы государства и т.д. Во — вторых, если в процессе захвата заложника насилие применяется в отношении работника милиции, охраняющего общественный порядок или осуществляющего общественную безопасность, в отношении представителя власти, в отношении лица, осуществляющего служебную деятельность или выполняющего общественный долг, квалифицировать действия виновного необходимо по п. «в» ч. 2 ст. 206, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 111, ч. 2 ст. 318 УК РФ.
В — третьих, особенности имеются и при квалификации захвата заложника в соучастии. При квалификации захвата заложника, если в процессе преступления принимали участие два или более лица, следователю, а затем и суду, необходимо четко разграничивать виды преступных групп, которых в соответствии со ст. 35 УК РФ может быть четыре: группа лиц без предварительного сговора, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа, преступное сообщество (преступная организация).
Кроме того, отметим, что в судебной практике имелись случаи, когда виновный угрожал не настоящим оружием, а его макетом или заведомо негодным оружием, не намереваясь реально его использовать. В данном случае преступник не хотел и физически не мог применить указанные предметы в качестве оружия, в связи с чем такие действия также должны быть квалифицированы по ч. 1 ст. 206 УК РФ при отсутствии иных квалифицирующих обстоятельств. Если же применяемое при совершении захвата заложников оружие ранее было похищено, действия виновного подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 206 и 226 УК РФ. Если оружие было незаконно изготовлено, либо приобретено, сбывалось и хранилось, действия виновного также квалифицируются по совокупности преступлений (ст. 206 и 222 УК), однако при этом суд не может инкриминировать виновному также и незаконные ношение и (или) перевозку оружия, поскольку данная уголовно-правовая норма поглощает это преступление. Если сознанием всех виновных охватывалось наличие и использование оружия, хотя бы одним из членов группы, им необходимо инкриминировать п. «г» ч. 2 ст. 206 УК РФ.
продолжение
--PAGE_BREAK--