--PAGE_BREAK--Можно никак не связывать эти события, можно считать такое совпадение случайным, а можно предположить, что тогда, в 1992 году, группа исследователей эмпирически выявила одну из главных причин роста подростковой преступности при сохранении или ухудшении ситуации в материальной сфере. Теперь же, в последние полтора года, когда материальное положение у большей части населения стабилизировалось, то ситуация в криминальном поведении начинает приобретать характер “нормальной преступности”. Но уже с другим “лицом” — в силу изменившейся социальности. И если раньше в сознании всех криминогенных групп подростков на первое место выдвигалась такая ценность, как физическая сила, что, по нашему мнению, обусловило в предыдущие годы рост хулиганства: 1992г. — 99; 1993 — 171; 1994 — 242; 1995 — 211 и т.д., то в нынешней ситуации, по всему, наблюдается смена приоритетов. Скорее всего, принцип “сила есть — ума не надо” уже не проходит, о чем косвенно свидетельствует цифра, фиксирующая падение масштабов хулиганства в 1997 г. — 132 случая.
Структура криминального мира и сознания изменилась: криминальный индивидуализм хулиганского толка уступает место группам другого типа, где далеко не все решает простая физическая сила, а особую роль приобретает криминальный закон, жизнь по правилам и предписаниям, по уставу зоны. И совершенно не случайно, что в 1997 году на 12,5% возросло количество преступлений, совершенных подростками, ранее привлекавшимися к уголов-ной ответственности. 74% осужденных подростка в 1997 году совершили преступления в группе, из них каждый второй случай — с участием взрослых (2, 79). Эта часть молодежи свои “университеты” уже прошла, при этом приобретя свои понятия о добре и зле. Механизм асоциализации или асоциальной адаптации перешел в твердые руки “старшего поколения”. Поэтому надеяться, что именно этот показатель в будущем будет сильно меняться, пока не приходится. Системе может противостоять только система, а в правовой социализации подобной системы мы пока тоже не имеем.
Но, к счастью, для определенных социальных групп среда изменилась в материальном отношении к лучшему, а потому уже не будет прежней большой подростковой подпитки из так называемых средних слоев. Подпитываться преступность будет именно за счет так называемых “трудных” подростков из семей социального риска, а также из семей, которые по стандартной методике нельзя отнести к неблагополучным, но где внутрисемейные отношения подталкивают молодежь в сторону криминального поведения. Эти семьи, если выделить главные их черты, характеризуются малой уравновешенностью всей системы семейных отношений, а также не-достаточно теплыми отношениями с матерью, деформированными от-ношениями с отцом. Все это в итоге приводит к тому, что в таких семьях, как правило, у родителей и детей нет ни общих интересов, ни интересных полезных дел, хобби и т.д.
Иными словами, и молодежная преступность, по-нашему мнению, начинает приобретать выраженный, если еще не классовый, то стратно-групповой характер. И чем к более нормальным формам гражданского общества будет переходить наш социум, тем более предсказуемой и прогнозируемой будет ситуация с преступностью и ее разновидностями. Во всем “сытом” мире существует разноликая преступность, и там ставят задачу вначале ее “обуздать”, а это значит четко отдифференцировать, и уже затем взять под контроль. Нам пока до такого “нормального” положения дел с криминальным миром далеко, хотя уже и не так далеко, как раньше.
Это были подходы и попытки выявить некоторые общие причины возникновения подростковой преступности. Хотя конечно, если опять-таки посмотреть на общую картину зарегистрированных преступлений на 1000 населения по районам области, то можно выявить, что степень насыщения населения криминальными элементами вела себя по-разному: да, отмечается повсеместный скачок за пять лет по всем территориям области, но где-то он составил 2-3% (Адамовский, Красногвардейский районы), а где-то — пе-ревалил за десяток (Оренбургский, Пономаревский); местами он за последние два года снизился (Матвеевский, Пономаревский), а где-то продолжает возрастать (Гайский, Домбаровский) (1, 199). Так что средняя цифра, скорее, затемняет проблему, чем ее вскрывает.
Совершенно ясно, что нужно специальное типологическое ис-следование областной преступности, которое пусть и задним числом, но позволило бы объяснить произошедшие перемены в преступном мире. Тогда станет ясна и картина того, что будет происходить с молодежной преступностью. Возможно, социум уже достиг своего предела криминального насыщения и начнется обратная реакция, а может, нас еще ждут впереди вершины Оренбургского района с его двадцатью с лишним преступлений на 1000 населения, к каковым предстоит “подстроиться” какому-нибудь Адамовскому или Октябрьскому району. Пока на этот вопрос ни один квалифицированный эксперт не даст строго обоснованного ответа.
Вместе с тем, что касается молодежи, то глядя на эти расхождения в цифрах, можно с достаточной степенью достоверности утверждать, что в районах с относительно низкой преступностью молодежная преступность будет возрастать. Попытаемся это объяснить, опираясь уже не столько на предыдущее исследование подростковой группы молодежи, сколько на исследование старших возрастных групп молодежи, включая, естественно, и младшую.
В этой связи нас в первую очередь интересует такое практически значимое деятельностное отношение человека к миру, как умение, желание и возможность выдвигать собственные цели, подчиняя им всю свою жизнедеятельность, и одновременно приятие или неприятие тех целей и средств их достижения, которые предлагает молодому человеку общество.
В каждом конкретном обществе на определенном этапе его развития существует одновременно несколько разноориентированных типов деятельности. Люди обычно включены в тот или иной из них. В общем виде спектр позиций по вопросу о соотношении целей и средств, индивидуальных и общественных, дает типология Мертона, которую мы использовали для того, чтобы выявить, какие деятельностные ориентации преобладают у современной оренбургской молодежи сегодня.
Надо сказать, что границы этих конкретных групп достаточно устойчивы и проявляются на эмпирическом уровне в виде предпочтения тех или иных жизненных стратегий поведения, которые можно наблюдать и на бытовом уровне. Поэтому, если после социологического анализа появляется ясность по поводу того, что есть наша молодежь, что от нее можно ожидать и что требовать, то становится ясно, что все эти типологии — не выдумки социоло-гов, оторванных от жизни, а реальный инструментарий для замера социальной динамики молодежи.
Для начала приведем общие характеристики тех позиций, которые замерялись в нынешнем исследовании:
конформисты — мои собственные цели совпадают с общественными, и для их достижения я использую только законные и принятые в обществе средства;
ретретисты — я следую общественным целям, как своим собственным, но в достижении их я буду действовать своими средствами, даже противозаконными и запрещенными обществом;
ритуалисты — я не согласен с целями, провозглашенными обществом, но в достижении собственных целей я буду использовать общепринятые, законные средства;
инноваторы — я совершенно не склонен разделять цели нашего общества, и при достижении своих собственных целей я буду использовать и собственные средства, в том числе и запрещенные обществом;
мятежники — до сего дня общество провозглашает глупые цели и предлагает непригодные средства их достижения, необходимо ориентироваться на совершенно иные цели и нарабатывать новые пути их достижения.
В нормально функционирующем обществе, когда социальные процессы протекают без особых скачков, преобладают совершенно определенные типы моделей поведения. В периоды возрастающей социальной напряженности и экономических неурядиц на первый план выходят совершенно иные, но тоже определенные типы. В этом мы можем убедиться сами, для этого достаточно сравнить и сопоставить некоторые данные предыдущих социологических исследований оренбургской молодежи. Но вначале дадим общую картину распределения молодежи Оренбуржья по типологии Мертона. Сегодня мы имеем следующую картину:
Таблица 1
Общая оценка Город Село
Конформисты 16,4 15,9 17,1
Ретретисты 9,9 10,2 9,5
Ритуалисты 27,8 26,9 29,1
Инноваторы 10,4 11,7 8,4
Мятежники 15,0 14,9 15,3
В общем виде позиции городской и сельской молодежи различаются, но не очень сильно, и видимые расхождения вполне объяснимы как образом жизни городской и сельской молодежи соответственно, так и идущими в целом в стране и в области процессами изменения социально-экономических отношений. В интересующем нас аспекте необходимо считаться в чистом виде с позициями ретретистов, инноваторов и мятежников. Они как бы априори за-являют о своей готовности преступить закон. В этих случаях мы имеем в первом приближении следующие цифры: по городу данная сумма цифр составляет 36,8 а по селу 33,2. Следовательно, только в чистом виде мы как бы имеем право надеяться на то, что уровень преступности на селе будет меньше. Насколько точно в процентах — гадать не приходится, потому что однозначно деятельностная позиция, хотя и заявленная, не превращается в действие, тем более противоправное. К сожалению, нам не доступна официальная статистика, которая позволила бы хотя бы косвенно проверить наше предположение, потому что перенос этой гипотезы на всю статистику преступности, в том числе и на средние показатели, все нивелирует за счет старших возрастных групп. Будем надеяться, что новые формы учета преступлений позволят когда-нибудь верифицировать эту гипотезу.
Однако, посмотрим динамику этих групп за последние пять лет, конечно же с учетом того, что выборки были разные, но и в 1992, и в 1993 году была представлена только городская молодежь.
Таблица 2
1992 г. 1993 г. 1997 г.
Конформисты 8,8 11,6 15,9
Ретретисты 12,3 8,6 10,2
Ритуалисты 20,6 21,9 26,9
Инноваторы 7,5 18,9 11,7
Мятежники 27,8 10,6 14,9
Временной лаг в пять лет очень явно и наглядно демонстрирует существенные изменения, произошедшие в деятельностных ориентациях молодежи. Резко снизили показатели мятежники и значительно повысился показатель конформистов и ритуалистов. А это значит, что в жизни нашего социума действительно начали прорисовываться достаточно определенные, и в какой-то степени приемлемые для молодежи, цели социального развития и жезнестроительства. Это старшее поколение может позволить себе сравнение того, как было раньше и как стало сейчас, а для молодежи как особой социальной группы такие сравнения меньше всего характерны, она принимает и проживает эту реальность как единственно данную, и в этом, несомненно, права. Как история не знает сослагательного наклонения, так и молодежь живет прежде всего настоящим, зачастую не задумываюсь глубоко ни о прошлом, ни о будущем. Но об этом — специально чуть ниже.
Посмотрим теперь на суммарное значение трех выделенных выше групп: мы имеем в 1993 году общую сумму по трем группам — 38,1%, в а 1997 году — 36,8%. Получается, что теоретически мы должны иметь падение молодежной, в том числе и подростковой, преступности. Если экстраполировать полученные данные с учетом значения сельских групп молодежи (сумма которых составляет 33,2%, а средняя по области тогда получается 35,6%) на реальную статистику преступности, то здесь мы действительно обнаруживаем падение показателя преступности: если в 1993 году всего преступлений было совершено 2634, то в 1997 году — 2413, что соответственно в % удельным весом в общей преступности составляло 14,7% и 10,5%.
Возникает еще одна соблазнительная и весьма правдоподобная гипотеза о возможности проведения некоего даже количественного анализа. Например, такого. Уменьшение доли ретретистов, инноваторов и мятежников в числе молодежи на 1,3% приводит к снижению удельного веса подростковой преступности на 4,2%. Но, к сожалению, эти единичные замеры позволяют строить только такие, пусть смелые, но гипотезы, однако, пока ни подтвердить их, ни опровергнуть нельзя.
Одно несомненно ясно, что если идти от обратного и судить о возможном уровне преступности по конформистам, то безусловно, качественная связь здесь имеется. Ибо конформисты являются в определенной мере лакмусовой бумажкой для определения самочувствия социума: если их численность возрастает, то есть основания полагать, что преступность может идти на спад, а если учесть еще такой же эффект от появления и увеличения ритуалистов, то можно сказать, что мы вплотную подошли к одному из социальных рецептов профилактики преступности среди молодежи. Его можно сформулировать следующим образом: боритесь за увеличение числа конформистов и ритуалистов среди молодежи, и у вас будет стабильное снижение подростковой преступности. Хотя в чистом виде, конечно же, наступит предел значения и этих двух групп. Но пока никто целенаправленно этой работой не занимался, а потому этот рецепт опять-таки имеет теоретический характер, пусть даже есть достаточно оснований говорить о том, что его реализация может дать действительный социальный антикриминальный эффект.
Детализируя этот замысел, важно подчеркнуть еще некоторые нюансы, вытекающие из характеристики данных позиций. Часто связывают несогласие с основными целями общества, с одной стороны, и предрасположенность совершать по этой причине какие-либо незаконные действия — с другой стороны. Однако результаты опроса фактически показали, что такой взгляд является упрощением ситуации. Так, среди тех, кто не согласен с целями общества, лишь каждый 5-й выразил готовность использовать незаконные методы, в то время, как среди приемлющих в целом общественные цели таких, оказывается, гораздо больше — каждый третий. То есть те, кто согласен с общими целями, проявляют больший радикализм в их достижении. Здесь явно выражена проблема несоответствия целей и средств. Надо так же отметить, что хотя в указанном отношении недовольных больше, чем довольных (53% против 26%), тем не менее, это недовольство — “пассивное”. Большая часть из них готова оставаться в рамках закона.
Интересно проследить связь указанного фактора готовности прибегнуть к незаконным действиям с реальным поведением молодежи. Недовольство теми способами, которыми общество пытается достигнуть своих целей, по данным опроса, носит, скорее, скрытый характер и несет в себе пока только потенциальную тенденцию к нарушению закона. Так, если в среднем по стране ежегодно из 10 тыс. подростков совершают преступления 250 чел., т.е. 2,5% (3,10), то указанную предрасположенность к их совершению проявили, по данным опроса, 20,39%. В реальности же в 1997 году по Оренбургской области этот показатель равнялся 1,6 в группе от 14 до 17 лет. В то же время нельзя не отметить, что как реальному, так и потенциальному росту нарушений закона оказывает противодействие ряд факторов в сознании самой же молодежи. К таким факторам можно отнести то, что среди тех проблем, которые вызывают наибольшую озабоченность самих молодых людей, на первых местах ими же выделяются такие факторы, как рост преступности (66%) и коррупция во властных структурах (41%).
Сюда же можно отнести предпочтения в выборе мер, способных повлиять на развитие событий в стране. Чаще других были названы исполнение законов (35%), участие в выборах в органы государственной власти (27%) и другие легальные способы. Лишь 25% считают, что рядовой гражданин сегодня никаким способом не может влиять на развитие событий в стране.
Среди причин, по которым молодежь зачастую отдает предпочтение незаконным средствам решения своих проблем, можно, очевидно, назвать элементарную неосведомленность о своих же правах и существующем законодательстве, прямо касающемся молодежи. Так, 65% по своим же самооценкам недостаточно знакомы или вовсе не знают (34%) о законах Российской Федерации в Оренбургской области относительно молодежи. При этом только 5% опрошенных считают, что их права вполне защищены. Т.о., большинство молодых людей слабо представляет, как законодательно защищены их права, но несмотря на это, большинство все же считает, что делается это плохо.
Большое влияние на совершение преступлений среди молодежи оказывает их подверженность к групповому воздействию. Об этом говорит тот факт, что больше половины всех преступлений носит групповой характер. На этом фоне настораживающим выглядит то, что к относительно “безобидным” групповым объединениям молодежь проявляет очень слабый интерес. Те 15%, которые все же проявили такой интерес, в большей степени связывают его со спортивными увлечениями. Остальные, включая и религиозные убеждения, не выходят за рамки 5%, за небольшим исключением музыкальных пристрастий (6%). В целом же 63% вообще не отнесли себя ни к какому варианту группового объединения. Учитывая же известную тягу подростков именно к групповой форме самовыражения, приходится констатировать здесь наличие определенного “вакуума”.
продолжение
--PAGE_BREAK--Последний тезис подтверждается и другими цифровыми показателями. Можно говорить об определенной невостребованности существующей готовности (хотя бы на словах) молодежи принять участие в работе советов, способных представлять интересы молодежи на местах. 37% готовы лично принять участие в работе таких органов, при наличии их в конкретном городе или поселке. И только 20% отказались бы от такого участия.
Т.о., учитывая пассивность участия молодежи в стихийно складывающихся группах по интересам (сюда не относятся преступные интересы), при соответствующем подходе можно было бы привлечь молодежь к организованной работе. В любом случае это лучше, чем ее участие в организованной преступности. Показательно, что по данным опроса можно выявить наиболее желательные формы и структуры организации, среди которых чаще называют комитеты по делам молодежи (44%), юридические и правовые (32%) центры, досуговые учреждения и объединения по интересам (29%). Последняя цифра говорит о том, что желание участвовать в организованных формах досуга больше, чем это реализуется стихийно.
Определенного внимания заслуживает и сохраняющееся пока чувство патриотизма, которое выражается в гордости за свою страну (42%), за место, где родился (52%), за принадлежность к гражданству России (48%). При этом тех, кто не жалеет, что родился и живет в своей стране, все же больше, чем тех, кто думает иначе (43% и 30%). На этой основе тоже можно развернуть социализаторскую деятельность социально-приемлемого характера. Иными словами, наши данные говорят о том, что с криминализацией части молодежи можно уверенно бороться, четко зная, где организовать наступление на нее, в том числе и за счет постоянного мониторинга самочувствия молодежи.
Но в то же время наблюдается явный дефицит в хорошо организованных формах работы в этом направлении. Что тоже говорит об определенной невостребованности активности молодежи и заставляет предполагать, что этот фактор так или иначе будет использоваться в своих интересах как криминальными структурами, так и политиками разного уровня и толка.
Глава 2. Характеристика неформальных подростковых групп Выше мы рассмотрели, в чем заключаются неблагоприятные условия семейного и школьного воспитания, приводящие к деформации личности несовершеннолетнего. Семья и школа оказывают чаще всего так называемое косвенное десоциализирующее влияние, в результате которого дезадаптированные подростки перестают усваивать моральные ценности, культивируемые основными институтами социализации, и ориентируются, прежде всего, на нормы и ценности неформальных криминогенных групп. Таким образом, эти группы играют, в конечном счете, основную роль в формировании личности несовершеннолетних правонарушителей, выступая в качестве их референтных групп и предпочитаемой среды общения. Отсюда не случайно, что большая часть преступлений совершается несовершеннолетними именно в группах. В частности, как отмечает К. Е. Игошев, «около 75% из общего числа изучаемых несовершеннолетних совершили преступления в составе групп. Чаще всего группой совершаются такие преступления, как грабежи, разбойные нападения, кражи, хулиганство (от 80 до 90%), При этом в составе наиболее устойчивых и длительно существующих групп совершаются корыстные преступления, а также преступления в виде общественно опасных действий. В целом же не будет преувеличением сказать: преступность несовершеннолетних — это групповое преступление».
И далее этот же автор справедливо отмечает, что сами по себе факты формирования групп подростков и юношей — процесс закономерный. Действительно, известно, что для подростка характерна повышенная потребность в общении со сверстниками, к мнению сверстников подростки склонны прислушиваться больше, чем к мнению взрослых, родителей и учителей. Это повышенное стремление к общению объясняется возрастными закономерностями психического развития в подростковом возрасте, основным психологическим новообразованием которого является самосознание, формирующееся в общении, во взаимодействии с себе подобными.
Следовательно, опасность таит в себе не вообще Подростковое общение и неформальные подростковые группы, а лишь тс, в которых происходит криминализация несовершеннолетних. Чтобы выяснить, что это за группы, необходимо более подробно остановиться на характеристике неформальных подростковых групп.
По мнению одного из ведущих исследователей подросткового неформального общения И. С, Полонского, около 85% подростков и юношей проходят через стихийное групповое общение. При этом автор считает, что организованный школьный коллектив и стихийное общение подростков различаются по ряду параметров. Стихийная группа склонна к самоизоляции, крайнему обособлению от взрослых, прежде всего, от родителей и школы, В таких группах возникает узкогрупповая мораль, которая в искаженном виде представляет «взрослые» нормы и ценности, столь желанные для подростков.
По характеру социальной направленности И. С. Полонский делит стихийные группы на три типа:
просоциальные или социально положительные;
асоциальные, стоящие в стороне от основных социальных проблем, замкнутые в системе узкогрупповых ценностей;
антисоциальные — социально отрицательные группы, 3/5, то есть большинство изученных подростковых объединений принадлежит, по мнению автора, к просоциальным, то есть социально положительным и близким к этому типу объединениям.
Среди просоциальных групп особо следует выделить самодеятельные неформальные группы молодежи, которые несут социально значимое конструктивно-преобразующее начало, имеют свои цели, задачи, программу действия. Это могут быть экологические, культурологические, общественно-политические, охранно-исторические и другие программы, добровольно объединяющие юных единомышленников. Как отмечают отдельные исследователи, «питательной средой» для криминальных подростковых групп является отнюдь не самодеятельное движение неформальной молодежи, а промежуточные досуговые группы («фанаты», «рокеры», «люберы», «металлисты», спортивные фанаты, «брейкеры», «фуфаечники» и т.д.), которые формируются на основе общности своих эстетических вкусов, приверженности к отдельным музыкальным течениям, музыкальным, спортивным кум ирам, новомодным танцам, экстравагантной моде и т.д. Причиной, порождающей такие замкнутые групповые объединения, нередко служит чрезмерная регламентация, бюрократизация школы, учреждений культуры, искусства, отсутствие подростково-юношеских досуговых центров и объединений по интересам, «запретительское» отношение к молодежной моде, перестраховка. Отсюда лучшим воспитательно-профилактическим средством, предупреждающим перерастание подобных «вкусовых», досуговых объединений в асоциальные и антиобщественные группы, является «легализация» увлечений молодежи, предоставление возможности свободного выбора досуговых занятий, возможности для реализации своих вкусов и интересов в подростково-юношеских клубах, центрах, где ребята могут чувствовать себя достаточно автономно и независимо.
Особой группой стоят неформальные молодежные объединения, где интегрирующим, объединяющим стержнем является образ жизни, собственная мораль, духовные ценности, своеобразная субкультура, атрибутика, сленг. Такие объединения и сообщества строятся на отрицании общепринятой морали, на противопоставлении ей групповой, часто весьма экстравагантной субкультуры. Это, прежде всего, хиппи, панки и хайлайфисты. Если для хиппи характерна полная свобода, включая свободу сексуальных отношений, построенная на равноправии и терпимости, отказе от всякой заорганизованности и регламентации, то у панков отношения в сообществе строятся по более жесткому принципу: допускается и имеет место внутренняя иерархия, ритуал «опущения», циничное отношение к девушкам" пренебрежительное отношение к закону и уголовному кодексу, снижение ценности собственной жизни.
Хайлайфисты, пропагандирующие «красивую жизнь», изысканные манеры, роскошный образ жизни, устроенный быт, связи, карьерные устремления, также противопоставляют свою групповую субкультуру окружающим их людям, которых они относят ко второму сорту, стремясь всячески ограничить свои контакты с «серостью», «быдлом».
Было бы неправильно за каждой, даже самой экстравагантной молодежной группой видеть потенциальных преступников, к которым необходимо применять специальные профилактические меры.
Однако следует отметить, что групповая изолированность, корпоративность, замкнутость молодежных неформальных групп" не включенных в систему более широких общественных отношений, создает предпосылки для неблагоприятной динамики групповой социальной направленности, «трансформации», перерастания просоциальных, досуговых объединений в асоциальные, антиобщественные группы. Таким образом, создание широких возможностей для реализации различных вкусовых пристрастий в сфере досуга, самостоятельное участие членов молодежных группировок в организации своего досуга, спортивного, художественного, музыкального и другого творчества можно отнести к мерам общей профилактики, предупреждающим возможную криминализацию неформальных групп.
Особо стоит остановиться на характеристике асоциальных групп, в которых непосредственно происходит криминализация.
Прежде всего, в этих группах собираются в основном «трудные», находящиеся в изоляции в своих классных коллективах и, кроме того, воспитывающиеся в неблагополучных семьях подростки. В лидеры в этих группах выдвигаются подростки с узко эгоистической направленностью. Таким образом, в асоциальных группах за счет их изолированности от взрослых и классных коллективов, собственных узкогрупповых ценностей и подчинения лидеру с эгоистической направленностью возникают серьезные предпосылки для криминализации несовершеннолетних.
Такого рода асоциальные группы, в которых еще не совершаются, но как бы созревают преступления несовершеннолетних, в литературе еще называют криминогенными группами. Так, А. И. Долгова считает, что «криминогенные группы — это среда, формирующая и стимулирующая мотивацию антиобщественного поведения». Члены криминогенных групп, в отличие от преступных, не имеют четкой ориентации на совершение преступлений, нормы криминогенных групп, хотя и противоречат официальным, но все-таки жестко не определяют поведение их членов как преступников. Они, как правило, создают ситуации конфликта с социально позитивными моральными требованиями, реже — с правовыми. Поэтому члены криминогенных групп большинство преступлений совершают в проблемных, конфликтных ситуациях или благоприятных для этого условиях,
В свою очередь, преступные группы характеризуются четкой ориентацией на преступное поведение, для них характерны противоправные нормы и подготовленное, организованное совершение преступлений. Такого рода преступные группы несовершеннолетних встречаются достаточно редко.
Неформальные подростковые группы не являются некими статичными, неменяющимися социально-психологическими образованиями.
Им свойственна своя групповая динамика" присуще определенное развитие, в результате которого группы с асоциальной направленностью могут перерасти в криминогенные или даже преступные группы. И. П. Башкатов предлагает, исходя из характера совместной деятельности, которая, как известно, определяет, опосредует отношения в группе, выделять три уровня развития криминогенных групп.
1. Предкриминальные или асоциальные группы подростков с ориентацией на антиобщественную деятельность. Это стихийные, самовозникающие неформальные группы по месту жительства. Для них характерно бесцельное времяпрепровождение, ситуативное социально неодобряемое поведение: игра в азартные игры, пьянство, незначительные правонарушения и др. Члены группы в полном составе правонарушения не совершают, так как для этого у них еще недостаточно организованности и сплоченности, хотя отдельные правонарушения уже могут быть совершены. Основной деятельностью таких групп является общение, в основе которого — бессодержательное времяпрепровождение.
2. Неустойчивые или криминогенные группы характеризуются преступной направленностью групповых ценностных ориентаций. Пьянство, разврат, стяжательство, стремление к легкой жизни становятся в этих группах нормой. От незначительных, уголовно ненаказуемых правонарушений члены групп переходят к более общественно опасным действиям. Однако заранее подготовленной и организованной преступной деятельности в этих группах пока нет, но уже наблюдается склонность к совершению преступлений отдельными ее членами. По терминологии А. Р. Ратинова, эти группы ближе всего стоят к «компаниям правонарушителей,.
3. Устойчивые криминальные или преступные группы. Это устойчивые объединения подростков, сформировавшиеся для совместного совершения каких-либо преступлений. Чаще всего это кражи, ограбления, разбойные нападения, хулиганство, насильственные преступления и др. В них наблюдается уже четкая организационная структура. Выделяется „руководящий центр“ — лидер, „предпочитаемые“, исполнители. В группах имеется система неписаных законов» норм и ценностей, которые тщательно скрываются от окружающих. Несоблюдение или нарушение этих «законов» ведет к распаду группы, поэтому нарушители «конвенции» преследуются и караются. В группах царит жесткая зависимость членов друг от друга, основу которой составляет круговая порука. Поэтому количественный состав таких групп более или менее постоянный. План преступлений заранее разрабатывается и утверждается, распределяются роли, намечаются сроки проведения «преступных» операций. Часто члены группы бывают вооружены холодным оружием. Все это делает подобные группы наиболее опасными, А. Р. Ратинов относит такие объединения к «шайкам», а вооруженные — к «бандам», хотя в планах их организации и деятельности больших различий нет. Как уже отмечалось, среди подростков такие устойчивые преступные группы встречаются у нас реже, но все же практика расследования преступлений регистрирует подобные формирования.
Таким образом, как свидетельствуют различные исследования, стихийно складывающиеся неформальные подростковые группы, во-первых, существенно различаются по степени своей криминализации, по степени вовлеченности в преступную деятельность, что нельзя не учитывать в профилактической и предупредительной деятельности. И, во-вторых, весьма динамичны по своей внутренней структуре, имеют собственные, присущие им закономерности развития и криминализации, знание и понимание которых необходимы для успешной профилактики групповой преступности несовершеннолетних.
Прежде всего, в преступных группах несовершеннолетних обращает на себя внимание тот факт, что чаще всего они создавались не для преступной деятельности, а случайно, для совместного времяпрепровождения. Так, поданным исследователей, 52% корыстных и 63% агрессивных преступлений были совершены группами, которые организовывались не для преступной деятельности. Но даже и специально организованные группы большинство преступлений совершали без предварительной подготовки.
Такая неорганизованность, ситуативность в совершении преступлений, которая характеризует значительную часть криминогенных подростковых групп, заставляет внимательно разобраться в тех социально-психологических механизмах, которые как бы стихийно приводят их к преступной деятельности.
Для этого, прежде всего, следует более подробно рассмотреть основные характеристики этих групп, их состав, кто в них входит, каковы их нормы и другие признаки групповой субкультуры, как осуществляется их управление, и протекают лидерские процессы.
Глава 3. Социально-психологические особенности подростковых криминогенных групп Изучение криминогенных подростковых групп в течение последних 10 — 15 лет предпринималось криминологами и психологами в самых различных регионах страны. Результаты этих исследований получили свое освещение в работах ИЛ, Башкатова, А. И. Долговой, К. Е. Игошева, А. Е. Тараса и других. Данной проблеме посвящен рад сборников и коллективных монографий.
Под руководством автора с целью изучения групповых норм и ценностей, атрибутов групповой субкультуры, лидерских процессов и других социально-психологических феноменов, обусловливающих групповую сплоченность и криминализацию асоциальных подростковых групп, в процессе воспитательно-профилактической работы было также изучено 15 таких групп.
Следует отметить, что результаты проведенных за эти годы в различных регионах страны исследований свидетельствуют о достаточно устойчивых и однородных процессах, характеризующих групповую динамику в криминогенных подростковых группах.
продолжение
--PAGE_BREAK--Во-первых, обращает на себя внимание тот факт, что эти группы чаще всего представлены подростками мужского пола, реже имеют смешанный состав и еще реже состоят из девушек.
Так, по данным И. П. Башкатова, среди исследуемых подростковых групп, совершивших преступления, 74% — мужского состава, 6% — женского и 20% — смешанного. По данным исследователей, 96% несовершеннолетних правонарушителей — мужского пола.
Весьма тревожная тенденция наметилась в отношении женской преступности. С одной стороны, отмечается рост преступности среди несовершеннолетних девушек, а с другой — факты циничного отношения к девушкам в смешанных подростковых группах (наличие так называемых «общих девочек», групповой секс, привлечение девушек из уличных компаний к участию в изнасиловании своих подруг и знакомых). Последствия женского цинизма и неприкрытого циничного отношения к юным женщинам особенно пагубны для социально-духовного здоровья как современного, так и последующих поколений.
Что же представляют собой члены преступных групп по роду занятий? Из обследованных несовершеннолетних преступников перед осуждением 31 % — работали, 28% учились в общеобразовательных школах, 29% — в ПТУ, 12% не учились и не работали. При этом, как для работающих, так и учащихся несовершеннолетних правонарушителей характерны были прогулы, нарушения дисциплины, недобросовестность.
Так, 30% работающих подростков, осужденных за совершенные преступления, уже меняли место работы, несмотря на незначительный трудовой стаж. 40% из них работа не нравилась, 41 % не устраивала получаемая зарплата, 60% не принимали участие в общественной жизни коллектива. Если при этом учесть, что значительная часть работающих подростков — это, прежде всего, в прошлом педагогически запущенные учащиеся, которые в свое время вышли из-под влияния школы, то станет очевидно, что данная категория несовершеннолетних значительное время находилась фактически вне зоны действия таких важнейших институтов социализации, которыми являются учебные и трудовые коллективы.
Для учащихся под ростков-правонарушителей характерна низкая успеваемость, нежелание учиться; 39% из обследованных учились плохо, 49% -удовлетворительно и лишь 12% -хорошо. Следствием плохой учебы, как уже отмечалось выше, является престижная неудовлетворенность, снижение референтной значимости классного коллектива, выход из-под его влияния.
Таким образом; даже для тех подростков, кто был занят по месту учебы или работы, характерно ослабление связи со своими коллективами, в результате чего существенно снижалось их социализирующее влияние, и усвоение социального опыта в основном осуществлялось в криминогенных группах или под их непосредственным влиянием. Тем более, влияние таких групп приобретало решающее значение для подростков без определенных занятий, которые составили 12%, то есть почти каждый восьмой человек — из осужденных.
Криминогенному влиянию групп не смогли также существенно противостоять и семьи несовершеннолетних, которые, как мы отмечали выше, характеризуются функциональной несостоятельностью, неспособностью осуществлять воспитательные функции. И, кроме того, ряд семей (аморальных и асоциальных) оказывают прямое десоциализирующее влияние в виде прямых образцов аморального поведения либо стяжательских и антиобщественных взглядов и убеждений.
Фактическая выключенность несовершеннолетних из системы позитивно ориентированных отношений в своих коллективах по месту работы и учебы приводит к тому" что в асоциальных стихийных подростковых группах начинает формироваться своя узкокорпоративная мораль, появляются признаки своей групповой субкультуры, подчеркивающие принадлежность именно к данной группе, складывается своя иерархия внутригрупповых отношений, выдвигаются свои лидеры, определяющие внутренние законы этих групп.
Такие изолированные от внешнего мира группы с узкокорпоративной моралью легко подвержены негативному влиянию более опытных, бывалых преступников, заражающих несовершеннолетних ложной романтикой преступного мира, чувством вседозволенности и легкого отношения к моральным ценностям, закону, к жизни.
К. Е. Игошев отмечает, что около 1/3 преступлений несовершеннолетних совершается под непосредственным влиянием взрослых, нередко ранее судимых. Эти лица вовлекают подростков и юношей в преступную деятельность самыми разнообразными, иногда и весьма ухищренными способами. По выборочным данным, около 32% случаев вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность осуществлялось при помощи «выгодных» корыстных предложений, «товарищеских» просьб и обязательств, льстивых уговоров, советов, увещеваний. Около 30% — путем постепенного приобщения подростков и юношей к совместным выпивкам, а иногда и к развратным действиям. Могут применяться угрозы и запугивания, обман и обещания, а также избиения, а иногда и истязания. По данным этого же автора, почти каждый седьмой в группе несовершеннолетних правонарушителей был взрослым.
Как показало исследование, 42,1% преступных групп несовершеннолетних организовано с участием взрослых, то есть этими группами была охвачена примерно половина всех вовлеченных в преступную деятельность несовершеннолетних. Чаще всего в преступление несовершеннолетних вовлекают лица в возрасте 18 — 25 лет, многие из которых были ранее судимы. Так, по выборочным результатам этих же исследований, взрослые, вовлекающие несовершеннолетних в преступную деятельность в возрасте 18 — 25 лет, составляли 61,4%, 26 — 30 лет- 19,4%, свыше 30 лет — 19, 2%.
Из числа взрослых подстрекателей и организаторов 44,1% ранее были судимы (однажды — 57,1 %, дважды — 28,5%, три раза и более — 14,4 %). Кроме того, среди несовершеннолетних участников преступных групп 2,1% ранее находились в местах лишения свободы, 2,3% находились в специальных учебно-воспитательных заведениях.
Таким образом, одним из путей криминализации подростковых групп является влияние взрослых и опытных преступников, выступающих организаторами преступной деятельности групп с асоциальной направленностью. Предпосылками для этого является узкокорпоративная замкнутость, изолированность асоциальных групп от влияния взрослых, родителей" учителей, утрата связи с коллективами по месту работы, учебы.
Однако такой путь криминализации проходит меньшая часть асоциальных подростковых групп, большая же часть криминализируется, «дозревает» до преступной деятельности без непосредственного влияния взрослых преступников, вследствие внутренних социально-психологических механизмов и закономерностей, которые определяют их криминологическое развитие.
Чтобы более углубленно разобраться в этих внутренних социально-психологических механизмах криминализации стихийно сложившихся подростковых групп, мы провели специальное изучение нескольких асоциальных групп несовершеннолетних правонарушителей, состоящих на учете в ИДН за различные мелкие правонарушения, употребления алкоголя, побеги из дому и т.д.
Была проведена своеобразная паспортизация этих групп с уточнением их состава, места сбора, предпочитаемых занятий, групповых норм и ценностей. Особое внимание уделялось изучению лидерских процессов, того, каким образом осуществляется внутреннее управление подобными группами и их своеобразное «цементирование», сколачивание, то есть, в конечном счете, обеспечивается внутригрупповая сплоченность и устойчивость.
Прежде всего, в поле зрения исследователей попали не столько преступные и криминогенные" сколько асоциальные подростковые группы, представляющие первичную ступень на пути криминализации и десоциализации несовершеннолетних. Обследованные группы состояли из 7-10 подростков в возрасте 12-14 лет, часть из которых уже состояла на учете в ИДН. По роду занятий это, как правило" были смешанные группы учащихся школ, ПТУ, работающих подростков. Группы, компании объединялись скорее по признаку общего места жительства. Другими, также важными общими признаками, объединявшими ребят в эти группы, были неудачи в учебе, плохая успеваемость, конфликтные отношения в коллективе класса, с учителями.
Места сбора таких компаний, как правило, постоянны, вдали от людных мест (подвалы, чердаки, кладбища, новостройки, глухие скверы и т.д.).
Наиболее предпочтительные занятия — игра в карты, пение под гитару «блатных» песен, бесцельное хождение по улицам, выпивки, непристойные разговоры о женщинах, анекдоты. Совместно обсуждаются в основном конфликты с учителями, мастерами, планы мщения «врагам» с других дворов и улиц, собственный сексуальный опыт в том случае, если он состоялся при циничных обстоятельствах.
Избегают говорить в группе о взаимоотношениях с родителями и о родителях, о семейных осложнениях, не обсуждаются и жизненные планы отдельных подростков. Часто вспыхивают почти беспричинные драки как между членами одной группы, так и между разными группами. Драка, по сути, выступает основным способом разрешения конфликтов. Драки с другими компаниями возникают, главным образом, из стремления доказать принадлежность к определенной групповой общности, закрепить се влияние на определенной территории.
В группах культивируются клички и прозвища, которые чаще всего происходят от фамилии либо подчеркивают психофизиологические особенности подростков; клички в определенной степени выражают также иерархию в групповых отношениях. К примеру, клички «Граф», «Король», «Гога», как правило, свидетельствуют о привилегированном положении подростков в группе. Могут быть и достаточно обидные клички, закрепляющие общее пренебрежительное отношение к подростку,
Сам по себе факт широкой распространенности кличек в таких компаниях свидетельствует о достаточно поверхностном, неглубоком общении подростков, склонности к стереотипизации, невниманию к индивидуальным особенностям и внутреннему миру своих товарищей, В первую очередь, кличка выступает как способ внутригруппового социального «клеймения» подростков, закрепляющих за ними определенные социальные роли во внутригрупповом общении. Клички служат также закреплению групповой обособленности, выступая как способ социально-психологического ограждения, обособления от окружающих. Изолированности от внешнего мира и внутригрупповой интеграции способствуют групповые моральные нормы и нравственные ценности, которые распространяются только на членов группы безотносительно к остальным окружающим. Верность в дружбе понимается как круговая порука, смелость — как готовность к хулиганским выходкам, бессмысленному риску, честность — как способность не подводить своих товарищей. Это основные качества, которые составляют внутригрупповой кодекс чести, нарушение которого достаточно сурово карается.
Групповая интеграция, формирование чувства «мы», чувства принадлежности к данной общности людей, осуществляются, прежде всего, на противопоставлении себя окружающим, как взрослым, так и другим подростковым группам и компаниям с соседних улиц, дворов, районов. Отношения между группами, как правило, складываются враждебно, возникают частые и по существу беспричинные конфликты" разрешающиеся жестокими драками.
Особую роль в сплочении группы, в поддержании ее стабильности и прочности играют се лидеры, вожаки. Во всех неформальных подростковых группах достаточно четко прослеживаются лидерские процессы. Авторитет лидера держится не столько на страхе перед физической силой, сколько на уважении к интеллекту, опытности, «бывалости», волевых качествах. Однако моральный авторитет лидера поддерживается также и физической силой, причем сам лидер, как правило, в расправах не участвует, пользуется при этом услугами своих приближенных, играющих роль «вассалов».
В качестве иллюстрации к тому, как складываются лидерские процессы в криминогенных подростковых группах, можно привести очень любопытный пример, выявившийся в результате ретроспективного исследования преступной группы несовершеннолетних, которая в достаточно короткий срок, за три-четыре месяца, из стихийно образовавшейся с целью совместного времяпрепровождения подростковой компании самостоятельно, без участия и влияния взрослых переросла в опасную преступную группу, совершившую ряд тяжких преступлений. Группа состояла из десяти четырнадцати-шестнадцатилетних подростков, учащихся одной школы, знакомых по совместной учебе и месту жительства. Просуществовала она около полугода, избрав себе для постоянного места сбора подвал одного из жилых домов.
Исследование проходило в период следствия и поэтому в качестве критерия, по которому проводился социометрический опрос, был выбран вопрос: «С кем Вы хотели попасть вместе в исправительно-трудовую колонию?» В ходе этого опроса выявился лидер-под росток, получивший абсолютное большинство выборов, и социометрическая «звезда» с отрицательным знаком — подросток, которого вес не любили и не хотели бы в дальнейшем никакого общения с ним. Обе эти «звезды» оказались ближайшими неразлучными друзьями, как бы составившими психологический стержень группы. Они были активнейшими участниками и инициаторами всех тяжких преступлений, проявляя завидную изобретательность в сокрытии следов преступлений.
Лидером оказался 16-летний подросток по кличке «Старик», не отличавшийся особой физической силой, но с достаточно хорошо развитым интеллектом, со сдержанными манерами и поразительной способностью к точной, объективной самооценке и критической оценке своих товарищей. Друзья отмечали в нем сдержанность, он никогда не повышал голос, не вступал в драки, умел внимательно выслушать, с ним можно было «душевно» поговорить, что, вместе с тем, не мешало ему проявлять крайнюю жестокость и агрессивность в преступлениях. Не следует думать, что по отношению к друзьям им руководило чувство привязанности, скорее, это был расчет, ставка на завоевание лидерских прав за счет восполнения дефицита общения, который испытывали эти ребята в школе и дома.
Однако лидерские права утверждались не только на добрых началах. Не обладая достаточной физической силой, лидер никогда сам не переходил в прямое столкновение с членами группы, а использовал для этого своего физически развитого, но не авторитетного среди ребят друга, который платил за покровительство рабской преданностью и готовностью служить без раздумий.
Хотя ребята и были привязанными к своей группе и проводили в ней практически все свободное время, это не означает, что там они испытывали чувство психологической защищенности, и в группе их связывали настоящие товарищеские отношения. Напротив, в более или менее завуалированной форме отношения здесь строились по жестокой подчиненности слабых сильному, который в свою очередь стремился подавить достоинство более слабых, заставить подчиняться и служить себе. Наглядно такого рода отношения между ребятами показаны в повести В. Якименко «Сочинение». Жестокий, агрессивный подросток по кличке «Демьян» с помощью старших дружков одного за другим подчиняет себе своих одноклассников, жестоко избивает их, заставляет униженно прислуживать себе. И это продолжается до тех пор, пока ребята примирительски равнодушно смотрят на происходящее и не объединяют свои усилия, чтобы дать отпор Демьяну.
Выдвижение агрессивного эгоистического лидера в таких изолированных от внешнего мира и сосредоточенных на асоциальных проявлениях и асоциальной активности подростковых группах неслучайно, также как не случайно и то, что отношения здесь строятся на жестокой иерархии, подчиненности слабых сильному.
Отечественными психологами, в частности, А. В. Петровским и его учениками, доказано, что «центральное звено групповой структуры образует сама деятельность, ее содержательная общественно-экономическая и социально-политическая характеристика». То есть характер деятельности, в которую включен коллектив, группа, определяет характер складывающихся в группе межличностных отношений, ценностно-нормативные регуляторы этих отношений, в конечном счете, определяют личностные качества выдвигающегося к руководству данной группы неформального лидера. Известно, что стихийно складывающиеся подростковые группы на первых порах непосредственно преступной деятельностью не занимаются. Они собираются вместе с развлекательными целями, с единственной целью совместного времяпрепровождения. Вот как описывает предпочтительные занятия в сфере досуга в асоциальных группах Ф. С. Махов: 1) выпивки; 2) песни под гитару; 3) посещение кино и бесцельное хождение по улицам; 4) прослушивание магнитофонных записей и пластинок; 5) походы.
продолжение
--PAGE_BREAK--Однако для изолированных в своих учебных коллективах подростков эти стихийно организующиеся досуговые группы оказываются основной и часто единственной средой, где реализуются важнейшие потребности подросткового возраста в общении и самоутверждении, без реализации которых затруднено формирование основного психологического новообразования подростка — самосознания,
В вышеизложенных главах мы отмечали, что для каждой возрастной стадии социализации характерны свои ведущие институты, механизмы и способы. Для подростка, как помним, ведущим механизмом социализации выступает референтная группа, способом социализации — референтно-значимая деятельность, то есть деятельность, на основе которой в условиях референтной группы сверстников происходит самоутверждение подростка. В свою очередь, референтной группой, как и референтно-значимой деятельностью, для подростка становится та предпочитаемая среда общения, где у него возникает возможность самоутверждаться, завоевать среди сверстников достаточно высокий авторитет, престиж.
Утратив фактически внутреннюю связь с позитивно ориентированным коллективом, формирующимся на основе социально значимой деятельности, подросток стремится реализовать свою потребность самоутверждения в условиях пустого времяпрепровождения в асоциальных формах поведения, выпивках, дерзких, хулиганских выходках, в ложной смелости и пренебрежении к запретам взрослых, нормам морали, права. Такая асоциальная активность становится, по сути дела, референтно-значимой деятельностью подростка, которая оказывает решающую роль как на формирование его личности, так и определяет межличностные отношения и внутригрупповые нормативные регуляторы в подростковых группах. Отсюда очевидно, что криминализация асоциальных под ростковых групп может осуществляться самостоятельно, без влияния со стороны взрослого преступника, за счет неблагоприятных, искаженных условий функционирования, внутренних социально-психологических механизмов и закономерностей, присущих процессу социализации подростка.
Действие внутренних социально-психологических механизмов — криминализации существенно усугубляется алкоголизацией несовершеннолетних, что приводит к снятию социального контроля, «выключению» осознаваемых поведенческих регуляторов, Кроме того, с приобщением несовершеннолетних к выпивкам возникает дополнительный мотив преступных действий, заключающийся в поисках средств на приобретение спиртного. Таким образом, приобщение к алкоголю заметно повышает криминогенную опасность подростковых групп, о чем, в частности, свидетельствует и статистика. Результаты исследования показывают, что до момента объединения в преступные группы 94,1 % взрослых и 78,3% несовершеннолетних систематически или периодически употребляли спиртные напитки. Установлено также, что 82% преступлений совершено ими в нетрезвом состоянии, среди осужденных за агрессивные преступления процент совершивших их в нетрезвом состоянии выше среднего и достигает 90%,
Очевидно, что среди прочих воспитательно-профилактических мер борьбе с алкоголизацией несовершеннолетних и их родителей должно быть отведено важное место в предупреждении преступности несовершеннолетних.
Перенос усилий государственных структур, общественных организаций, правоохранительных органов с запретительных мер на социально-оздоровительные — важнейшее условие борьбы с алкоголизацией населения и искоренения пьяной преступности, в том числе в молодежной и подростковой среде.
Итак, мы рассмотрели основные пути и факторы, обусловливающие криминализацию асоциальных подростковых групп, в составе которых совершается большая часть преступлений несовершеннолетних. Нейтрализация десоциализирующего влияния криминогенных групп, своевременное их выявление и пресечение групповой преступной деятельности — одна из важнейших задач в решении проблемы предупреждения преступности несовершеннолетних.
Глава 4. Предупреждение групповой преступности несовершеннолетних При планировании профилактической работы это важно иметь в виду.
Одной из главных задач работников ОППН является своевременное выявление групп и взятие их на учёт. Все это помогает определить в отношении каждого из участников комплекс профилактических мер.
Уже сам по себе факт постановки на учёт представляет средство психологического воздействия, побуждая несовершеннолетних воздержаться от противоправных действий. Целесообразно, чтобы при взятии на учёт о ней было сообщено, как требует приказ, по месту учёбы, работы, жительства и т.д.
При выявлении групп, представляющих для нас интерес, необходимо знать их характерные признаки. Вот некоторые из них:
а) наличие в них лиц с антиобщественным поведением (судимых, вернувшихся из СПТУ, СШ, состоящих на учёте);
б) наличие в них подростков, которые не учатся и не работают;
в) участие лиц, у которых неблагополучная обстановка в семье;
г) наличие лиц с ограниченными интересами, занимающихся бесцельным времяпрепровождением.
Совокупность этих признаков, проявившихся в той или иной степени, характерна для подавляющего большинства групп, участвовавших в преступлениях.
Своевременность учёта зависит во многом от умения выявить и изучить группы на той стадии, когда они еще не совершают преступлений, а лишь организуются для этого. Полнота учёта зависит от умения выявлять из большого числа озорничающих мальчишеских компаний те, на которых надо обратить внимание.
Как известно, на учёт берутся группы, в том случае, когда каждый из участников может быть взят на учёт, а если группа еще не совершает противоправных действий, но по всему видно, что состоит на грани этого, то здесь через общественность и коллективы по месту учёбы и работы нужно принять упреждающие меры.
В процессе изучения групп, взятых на учет, по нашему мнению, необходимо обратить внимание на следующее:
1. Характер и причины отклонений в образе жизни, поведении, вовзглядах, привычках членов групп.
2. Возможность их исправления и перевоспитания.
3. Распределение ролей, характер взаимоотношений между участника ми.
4. Индивидуальные особенности каждого участника, с учётом которых он может быть использован для перевоспитания других членов группы.
5. Жизненные цели каждого участника.
6. Характер правонарушителей (до взятия на учёт и после).
7. Сведения о личности участников.
8. Излюбленные места сборищ.
9. Условия жизни, воспитания, учёбы, работы.
10. Интересы к музыке, технике, литературе и т. д.
11. Отношение к коллективу.
12. Удовлетворение своим участием в группе.
13. Сведения об изменениях в характере группы в результате проведения профилактических мероприятий.
Источниками таких сведений могут быть характеристики из коллективов, беседы с родственниками, соседями и др.
Работники ОППН и другие службы милиции выявляют группы:
а) в результате патрулирования;
б) поступающей информации;
в) при проведении следственных действий;
г) в процессе индивидуальной профилактики (беседы);
д) в результате доставления в ОВД несовершеннолетних за совершение правонарушения;
е) изучая сведения в картотеках, журналах задержанных, в профилактических делах и связи лиц, состоящих на учёте по профилактическим делам и учётно-профилактическим карточкам.
Вместе с тем принимаемыми мерами пока не удается сдерживать рост преступности, стабилизировать обстановку. Молодежная преступность растет. Раскрываемость таких преступлений не улучшается. Увеличивается «вилка» между количеством выявленных преступников и числом осужденных.
В Ростовской области в связи с ростом групповой преступности, имеющим преимущественно объективные причины, требуются дополнительные меры по укреплению органов охраны правопорядка, в первую очередь органов внутренних дел, меры по улучшению организации их деятельности.
Изучение показало, что милиция нуждается сегодня в современных средствах связи и передвижения, криминалистической и оперативной технике, в увеличении штатной численности, в профессиональных кадрах. Обеспеченность ее специмуществом, техникой и транспортом, обмундированием на местах составляет 60—70 % от норм положенного. Нагрузка сотрудников уголовного розыска, ОПППН, следователей, криминалистов, участковых инспекторов милиции значительно превышает установленные нормативы. Значительная их часть работает в должности не более трех лет, не имеет юридического образования.
Имеются серьезные недостатки в организации работы различных служб и подразделений органов внутренних дел по предупреждению преступлений несовершеннолетних и молодежи.
Сотрудники уголовного розыска имеют слабые оперативные позиции в преступной молодежной среде и криминальных, и предкриминальных группах несовершеннолетних, и молодежи по месту жительства.
Не отвечает современным требованиям уровень воспитательно-профилактической работы в отделениях по предупреждению и пресечению правонарушений несовершеннолетних. Их правовой статус еще окончательно не определен. В законе «О милиции» вопросы предупреждения преступности несовершеннолетних среди задач и обязанностей милиции вообще не упоминаются. Ничего не говорится в нем и об инспекциях по делам несовершеннолетних, хотя в системе органов милиции они являются основным подразделением, обеспечивающим предупреждение правонарушений среди подростков.
Ощущается разобщенность деятельности ОПППН и аппаратов уголовного розыска. С созданием в органах внутренних дел службы профилактики указанные подразделения подчинены различным службам. В районах и городах были упразднены специализированные подразделения уголовного розыска по делам несовершеннолетних. Такие решения не отвечают современным тенденциям преступности несовершеннолетних и молодежи. По нашим данным, молодежь в возрасте 14—29 лет составляет подавляющую часть (от 50 до 80 %) участников основных видов преступлений, регистрируемых по линии уголовного розыска. В то же время, как показал опрос осужденных несовершеннолетних, более 60 % подростков до совершения преступления не состояли на учете в милиции и в отношении них никакие меры не принимались. Аналогичные результаты получены в ходе других исследований. По данным К. К. Горяинова и Г. И. Фильченкова, 68 % несовершеннолетних, участвовавших в групповых преступлениях, своевременно не выявляются и на учет не ставятся, оперативно-розыскные мероприятия в отношении таких лиц не проводятся.1
Причину недостаточной эффективности своей работы сотрудники ОПППН часто усматривают в переориентации их деятельности, в том, что их на местах привлекают к раскрытию общественно опасных деяний, совершенных несовершеннолетними, не достигшими возраста уголовной ответственности, а фактически всех преступлений, совершенных подростками. Это мнение поддерживается и некоторыми учеными. Доктор юридических наук Л. Л. Каневский критикует приказ МВД РФ, возложивший на ОПППН обязанность производить предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством действия по материалам в отношении несовершеннолетних, совершивших общественно опасные деяния до достижения возраста привлечения их к уголовной ответственности. Ссылаясь на мнения сотрудников ОПППН и на то, что среди них только 10 % имеют юридическое образование, он считает предусмотренную в приказе меру малоэффективной и не способствующей организации воспитательно-профилактической работы среди обслуживаемого контингента.
Представляется, что в современных условиях было бы преждевременным освобождать сотрудников ОПГГПН от этих обязанностей. Поскольку речь идет о рассмотрении заявлений и сообщений о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности, и сборе первоначальных документов для принятия соответствующего решения, трудно найти более подходящее подразделение для выполнения указанных функций, чем ОПППН. Другие службы ОВД работают с не меньшей нагрузкой и не лучше обеспечены кадрами с юридическим образованием. Приказ МВД вполне соответствует действующему уголовно-процессуальному законодательству. Законом предусмотрена не только возможность, но даже и обязанность осуществления подобных функций органами дознания (ст. 119 УПК РФ), но на практике это необоснованно игнорируется. К тому же в процессе сбора таких материалов сотрудники ОПППН не только не теряют связи с «обслуживаемым контингентом лиц», а, напротив, имеют возможность получить обширную информацию об их образе жизни и ближайшем окружении, что позволяет им более эффективно решать свои задачи.
Недостаточна роль в предупреждении преступности несовершеннолетних и участковых инспекторов милиции. Зоны обслуживания участковых и сотрудников ОПППН, как показало изучение в некоторых районах Ростовской области, подчас не совпадают, и они слабо взаимодействуют между собой.
Органы предварительного следствия далеко не по всем уголовным делам в отношении несовершеннолетних, а особенно молодежи, полно выясняют обстоятельства, способствующие совершению ими преступлений, условия жизни и воспитания подростков, наличие взрослых подстрекателей и попустителей. Содержание представлений следователей по конкретным уголовным делам и изложенные в них рекомендации в большинстве случаев носят формальный и шаблонный характер.
Слабо участвуют в предупреждении преступлений несовершеннолетних и молодежи патрульно-постовые службы, ГИБДД.
Требуется принять дополнительные меры по совершенствованию деятельности органов внутренних дел в этой области. Необходимо внести коррективы в соответствующие нормативные документы, регламентирующие работу различных служб ОВД по предупреждению преступности молодежи с тем, чтобы повысить ее эффективность.
Речь идет не только о подразделениях по делам несовершеннолетних органов внутренних дел, но и центрах временной изоляции для несовершеннолетних, подразделениях криминальной милиции, других подразделениях, осуществляющих меры по предупреждению правонарушений несовершеннолетних.
Специально-криминологическую профилактику целесообразно осуществлять дифференцировано по отношению к различным криминогенным источникам преступности, сферам жизнедеятельности несовершеннолетних и молодежи, каждая из которых имеет свою специфику. Важнейшая задача специальной профилактики — целенаправленное выявление, устранение, ослабление, нейтрализация криминогенных факторов в ближайшем микросоциальном окружении молодежи и подростков, позитивное изменение личности молодых людей. Для ее выполнения требуется обеспечить в каждом случае предварительное изучение характеристик объекта воздействия, планомерность и последовательность осуществляемых профилактических мероприятий, их достаточность. В этом плане особую актуальность приобретают сегодня, как показало изучение, следующие направления специально-криминологической деятельности:
1. Профилактика криминогенных факторов семейного неблагополучия.
2. Нейтрализация криминогенных факторов в школе и в трудовых коллективах.
3. Профилактика неблагоприятного влияния на молодежь неформальных микрогрупп отрицательной направленности.
4. Улучшение состояния микросреды молодежи в местах лишения свободы.
Профилактическая деятельность по оздоровлению обстановки в семье может осуществляться в следующей последовательности:
1. Выявление неблагополучных семей.
2. Диагностика семейного неблагополучия.
3. Осуществление профилактических мероприятий по нормализациимикроклимата в семье.
4. Принятие административных и уголовно-правовых мер воздействия на родителей, злостно нарушающих обязанности по воспитанию детей. Выявление семей, где не обеспечивается должное воспитание детей или отсутствуют надлежащие условия жизни и развития несовершеннолетних и молодежи, представляет собой трудоемкий процесс сбора и анализа различной по содержанию информации из многочисленных источников. Среди них можно отметить следующие:
• письма, жалобы, заявления граждан, организаций и учреждений о правонарушающем поведении членов той или иной семьи;
• протоколы задержания сотрудниками милиции несовершеннолетних и молодых людей за различные правонарушения;
• административные материалы в отношении взрослых, имеющих семью и детей (доставленных и помещенных в медицинские вытрезвители, задержанных за мелкое хулиганство, мелкое хищение и т. д.);
• материалы проверки в отношении лиц, совершивших общественно опасные действия, предусмотренные уголовным законодательством, до достижения возраста уголовной ответственности;
• материалы уголовных дел в отношении несовершеннолетних; материалы уголовных дел в отношении взрослых, имеющих семью и детей, несовершеннолетних или молодых братьев и сестер;
продолжение
--PAGE_BREAK--• материалы медицинских учреждений о лицах, страдающих хроническим алкоголизмом, наркоманией, о несовершеннолетних и молодежи, состоящих на учете в вендиспансерах;
• материалы бракоразводных процессов в судах; данные паспортных столов, отделов ЗАГС, жилищно-коммунальных хозяйств, служб социальной защиты населения об одиноких матерях, вдовах и вдовцах, воспитывающих несовершеннолетних детей, о семьях, испытывающих сильные материальные затруднения;
• данные служб занятости населения о семьях, где оба родителя, имеющие детей, не имеют работы;
• специальные анкеты, заполненные конкретными подростками;
• оперативные данные.
Проведенное авторами в 1999 г. исследование показало, что в отличии от данных прошлых лет, большинство правонарушающих несовершеннолетних проживают в полных семьях.
Диагностика семейного неблагополучия осуществляется путем изучения документов, обследования неблагополучной семьи с составлением акта обследования, в котором отражаются количественно-качественные характеристики неблагополучной семьи (число членов семьи, ее материальное положение, жилищные условия, моральный климат в семье, взаимоотношения родителей между собой и с детьми, данные о поведении членов семьи и т. д.) и намечаются пути нормализации обстановки в ней, формы общественно-государственного контроля. Комиссионные обследования проводятся сотрудниками милиции совместно с работниками учебных заведений, представителями местной администрации, комиссий по делам несовершеннолетних, депутатами.
Профилактические мероприятия по нормализации обстановки в неблагополучных семьях осуществляются в двух формах:
1. Воспитательно-предупредительное воздействие.
2. Принудительно-правовое воздействие.
Воспитательно-предупредительные мероприятия осуществляются в двух уровнях:
1. В отношении определенных групп семей (общие меры).
2. В отношении конкретной семьи (индивидуальные меры).
Субъектам профилактики можно рекомендовать такие апробированные общие мероприятия, как:
• организация педагогического всеобуча родителей в учебных заведениях;
• выступление перед родителями представителей правоохранительных органов с лекциями и беседами на правовые темы;
• создание при кинотеатрах, клубах, Дворцах культуры кинолектория для родителей с тематикой «Дети и закон», «Когда в ответе родители», «Половое воспитание девушек и юношей», «Молодежь и наркомания», «Ответственность несовершеннолетних за административные и уголовные правонарушения» и др.;
• выездные открытые заседания судов, комиссий по делам несовершеннолетних с рассмотрением уголовных дел по преступлениям подростков и молодых людей, материалов о лишении родительских прав, с обсуждением в присутствии родителей из семей риска актуальных проблем правонарушений несовершеннолетних и молодежи в микрорайоне, населенном пункте;
• организация в микрорайонах, в общественных местах родительского патруля;
• организация учебы шефов, оказывающих методическую помощь неблагополучным семьям и осуществляющих контроль над ними.
Общие воспитательно-профилактические мероприятия довольно разнообразны и не ограничиваются предложенным выше перечнем. Потому необходимо постоянно изучать практику, искать новые формы работы, распространять положительный опыт.
Столь же многообразны индивидуально-профилактические меры. Однако последние должны выбираться с учетом конкретной характеристики той или иной неблагополучной семьи, с учетом диагностики степени семейного неблагополучия. При этом на каждую отдельную неблагополучную семью субъектом профилактики разрабатывается план индивидуальных мероприятий, краткий перечень которых может быть таким:
• изучение родителей по месту работы и жительства, возможностей влияния на них коллектива;
• подбор и закрепление шефа из числа авторитетных лиц (депутатов, учителей, работников правоохранительных органов, молодежных организаций и других);
• посещение семьи на дому;
• приглашение родителей (в зависимости от обстоятельств и с несовершеннолетними, и взрослыми детьми) для индивидуальной беседы в подразделениях органа внутренних дел;
• обращение с ходатайством в соответствующие учреждения об оказании конкретным семьям материальной, финансовой помощи, помощи в трудоустройстве, обеспечении жильем и т. д.
Когда воспитательно-профилактическая работа, несмотря на принятые исчерпывающие меры, не дает положительного результата или когда деградация семьи достигла непосредственно угрожающей физическому и психическому здоровью детей степени и требуется безотлагательная их защита, а также в предусмотренных законом случаях применяются принудительно-правовые меры воздействия на родителей и лиц, их заменяющих. Субъекты профилактики располагают достаточно широким арсеналом таких мер. Законодательством предусмотрена правовая ответственность нерадивых родителей (вплоть до уголовной) за преступное или просто безответственное их отношение к воспитанию детей.
Изучение практики нейтрализации криминогенных факторов в школе и в трудовых коллективах показывает, что указанное направление деятельности субъектов профилактики значительно актуализировалось. Характеристика микросреды в учебных и трудовых коллективах за последние годы значительно ухудшилась. У учащейся и работающей молодежи теряется интерес к школе, к массовым профессиям людей труда. В школьных и трудовых коллективах обостряются межличностные отношения. Растет взаимное непонимание между учителями и учениками, преподавателями и студентами, руководителями и рабочей молодежью. Часто возникающие конфликтные ситуации подростки и молодежь пытаются разрешить силовыми методами, а потребность в общении компенсируется установлением связей в педагогически запущенных неконтролируемых группах.
Выборочное изучение проблемы насилия было проведено в шести школах города Ростова-на-Дону (анонимное анкетирование 513 учащихся 4 — 11-х классов), расположенных в районах и микрорайонах различной степени криминальной зараженности. Возраст опрошенных — от 10 до 17 лет, 47 % — лица мужского пола, 52 % — женского.
27 % респондентов указали, что подвергались насилию, из них 39 % — один раз, 23 % — два раза и 32 % — более двух раз.
Формы насилия распределились следующим образом: вымогательство денег — 47%, избиение — 34%, издевательство — 18%, вымогательство вещей — 13 %, насилие над личностью (вербальное) — 9 %, попытка изнасилования — 6 %, изнасилование — 1 % (последние две цифры, в силу известных обстоятельств, даже при анонимной форме опроса далеко не отражают реальное состояние проблемы).
Насильники, как правило, — это старшеклассники (34 %), чаще из числа «чужих» (45 %), т. е. учеников других школ или иных учебных учреждений, в первую очередь ПТУ, а также нигде не работающих и не учащихся подростков.
Действуют насильники в основном группой (60 % случаев); в одиночку — лишь 24 %.
Насилие, как правило, сопровождается угрозой с помощью ножа (19 %), кастета (5 %), огнестрельного оружия (4 %), а также газового пистолета или баллончика, нунчак, металлических палок, цепей, палок и т. д.
Более трети опрошенных (37 %) никому не рассказали о том, что с ними случилось, т. к. «не верят, что им помогут» (22 %) или считали, что «будет еще хуже» (11 %).
Из тех, кто решился рассказать о своей беде, доверилось родителям 42 %; друзьям, товарищам — 53 %, учителям — 4 %, представителям милиции (в основном ОПППН) — 4 %.
Важно подчеркнуть, что знают о фактах насилия в своей среде 73 % опрошенных школьников.
При этом наблюдали это явление или являлись его свидетелями — 19 % респондентов, 41 % учащихся узнали об этом от своих друзей и товарищей, 30 % — от родителей и лишь 10 % — от учителей. Только 11 % опрошенных указали, что знают о проблеме благодаря средствам массовой информации.
Более половины респондентов (58 %) подчеркнули, что не чувствуют себя защищенными от насилия, и лишь 36 % ответили положительно (однако почти треть из них просто надеется на свои кулаки, замкнутый образ жизни и т. д.). 32 % учащихся ответили — «все вместе», милиция — 35 %, сами школьники — 24 %, родители и учителя (по 9 %).
Симптоматично, что при этом 54 % опрошенных самым эффективным способом борьбы с насилием считают установление постоянных постов милиции в школе. Серьезный аргумент в пользу введения должности школьного инспектора милиции.
Анализ проблемы по половому признаку показал, что среди жертв насилия мальчики (юноши) составляют более двух третей, хотя менее защищенными считают себя девочки (девушки).
В целом исследование выявило не только крайнюю серьезность проблемы, но и повышенную тревожность и ожесточенность детей и подростков.
Пессимистов среди опрошенных, по отношению к возможному положительному изменению ситуации, явное большинство, а «оптимисты», в большинстве случаев это те, кто верит в себя (в свою силу, имеющиеся средства самозащиты), в своих старших братьев или «крутых» друзей.
Большинство опрошенных, особенно среди старшеклассников, не только достаточно четко представляют себе состояние проблемы, ее основные причины, но и предлагают пути борьбы с этим явлением и его предупреждения.
В обобщенной форме эти предложения сводятся к следующему: обучать детей и подростков способам самозащиты, умению правильно (грамотно) вести себя в соответствующих обстоятельствах, больше внимания уделять повышению культуры и нравственности (ввести уроки «что такое хорошо, и что такое — плохо»), особое внимание уделять детям из малообеспеченных семей и т. д.
Исследование не только подтвердило серьезность проблемы насилия среди детей и подростков (в том числе и за пределами школы), но и настоятельную необходимость принятия неотложных и действенных мер реагирования государства и общества.
Сотрудникам органов внутренних дел — ОПППН, участковым инспекторам и другим необходимо постоянно изучать процессы, происходящие в молодежной среде в школах и трудовых коллективах, находящихся в зоне обслуживания, наладить соответствующий учет коллективов, в которых складывается неблагоприятная обстановка, применять весь арсенал имеющихся профилактических мер (как общего, так и индивидуального характера) для ее нормализации. От сотрудников уголовного розыска требуется наращивать оперативные позиции в таких коллективах. Руководителям органов внутренних дел в городах, районах и области необходимо систематически рассматривать на коллегиях, оперативных совещаниях вопрос о состоянии оперативной обстановки и профилактической работы в расположенных на обслуживаемых территориях школах, ОПТУ, вузах, предприятиях и организациях. Требуется обеспечить обмен информацией между различными подразделениями по указанным вопросам, вносить представления в соответствующие вышестоящие учреждения образования, комитеты и министерства.
Широкую распространенность в подростковой и молодежной среде получили сегодня неформальные группы с отрицательной направленностью. В них господствует бесцельное времяпрепровождение, сопровождающееся пьянством, употреблением наркотиков, азартными играми, учинение хулиганских действий, насилием над отдельными членами группы, совершением правонарушений и преступлений. Последнее является, прежде всего, результатом неосознанной реакции молодежи на резкий рост общественных противоречий. Большинство таких групп возникает по месту жительства молодых людей для совместного проведения досуга, на базе класса, общежития, двора, квартала и т. д. Неорганизованность досуга, отсутствие социального контроля, слабая профилактическая работа приводят к тому, что часть групп, особенно те, в которых появляется ранее судимый лидер, переориентируется в криминально-правонарушающую, со своей субкультурой, системой взаимоотношений. В них вовлекаются неискушенные подростки, девочки из неблагополучных семей, в отношении которых совершается насилие, разврат и которых привлекают к совершению преступлений. Существуя длительное время (по нашим данным, от 6 месяцев до двух лет) и оставаясь при этом невыяв-ленными, такие группы начинают объединяться и тяготеть к организованным преступным структурам.
Анкетирование несовершеннолетних, состоящих на учете в ОПППН в Ростовской области (гг. Ростов-на-Дону, Волгодонск, Цимлянск), показало, что большинство (59,3 %) совершали преступление (правонарушение) в группе. Состав группы свыше 4-х человек указали 39 % опрошенных. Почти половина (46,7 %) таких групп имеет явного лидера. На возможность выхода из группы указали 54,8 % респондентов.
Большинство групп несовершеннолетних правонарушителей (60 %) состоит из несовершеннолетних мужского пола. Смешанные по полу группы составляют 21,2 %.
Большая часть опрошенных привлекалась к уголовной ответственности по ст. 158 и 228 УК РФ. Наблюдается тенденция омолаживания членов преступных групп. В возрасте 12—14 лет в них состояло 28,9 % несовершеннолетних. На момент совершения преступлений (правонарушений) учились в средней школе 62,2 %, учились в ИГУ (лицее) — 21,5 %, работали — 3,7 %, нигде не работали и не учились — 11,9 %. Таким образом, сравнивая аналогичные данные прошлых лет, можно сделать вывод о тенденции роста преступности среди учащихся средней школы.
Отрицательное влияние неформальных групп на подростков и молодежь невозможно пресечь их изоляцией от группы, поскольку последняя обеспечивает им необходимый социальный и эмоциональный комфорт. В литературе предлагаются различные пути разрешения этой проблемы. Наиболее рациональной и приемлемой нам представляется точка зрения О. Б. Лыся-гина,1 который видит три варианта решения:
1) отрыв молодого человека от криминогенной среды с одновременным включением его в среду положительную;
2) переориентация криминогенной среды (группы) на общественно полезную, позитивную основу;
3) расформирование подростковых (молодежных) групп, деятельность которых отражает их антиобщественную направленность.
Остановимся на приемах и методах воздействия на группу в целом.
1. Самый распространенный метод —разобщение. Он состоит в том, что участники групп определяются в различные учебные заведения или устраиваются на различные предприятия.
Одновременно проводятся беседы с родителями о том, чтобы они не разрешали ребятам общаться друг с другом. Иногда организатор группы и наиболее активные её участники направляются в СПТУ и СШ, можно использовать временное направление на 15 суток в ПРИ.
Нужно иметь в виду, что при неудачной попытке разобщения связи между подростками нередко укрепляются, и их поведение может уже носить выраженный антиобщественный характер.
2. Другой способ — переориентация. Суть его в том, что группа в основном сохраняет свой состав, но её направленность меняется с помощью профилактических мер, применяемых в отношении всей компании в целом.
Воспитательное воздействие на каждого участника осуществляется посредством влияния на группу.
Причем известны методы, когда воздействие на группу ведется не только путем личного воздействия работниками милиции, но и косвенным путем через педколлективы и общественность. В отношении других приемов можно остановиться на следующих:
1. Переориентации группы с помощью лидера — путем воздействия через него на группу.
Для этого необходимо выявить вожаков (считается, что существование вожаков в группе закономерно, причём с устранением одного лидера его место занимает другой).
2. Можно переориентировать группу и введением нового лидера из числа общественности. Влияние старого естественно уменьшается. Нужно иметь в виду, что все варианты переориентации основаны главным образом на некритическом отражении участниками группы того влияния, которое на них оказывают лидеры и наиболее стойкие участники.
В настоящее время проблема лидерства является одной из самых серьезных.
Дело в том, что лидер в школе и лидер на улице — совершенно разные люди. Некоторые несовершеннолетние, обладающие организаторскими способностями, становятся вожаками уличных стихийных компаний. В школах, попадая в разряд «трудных», отстраняются от лидерства. В других случаях сами не хотят занимать командные должности. Особенно, если в активе — в основном девочки.
Таким образом, пока будет существовать такое ненормальное положение, будут нежелательные формирования в среде несовершеннолетних.
Невольное сопротивление этому процессу усиливает у лидера, как уже было сказано, потребность участвовать в группе сверстников одного пола. Следовательно, выход в расширении мальчишеских компаний, контролируемых взрослыми (кружки, секции, службы, лагеря).
продолжение
--PAGE_BREAK--