ОРГАНЫВНУТРЕННИХ ДЕЛ В ЗЕРКАЛЕ
КРИМИНОЛОГИЧЕСКИХИССЛЕДОВАНИЙ
(Правои политика)
О.А.Мартыненко,к.ю.н.,
До недавнего времени вниманиеотечественной криминологии было сфокусировано преимущественно на преступниках иразличного рода правонарушителях, в то время как деятельность органоввнутренних дел рассматривалась исключительно с точки зрения осуществленияпоследними функции предупреждения преступлений. Должное внимание уделялосьзаконодательной системе и системе уголовной юстиции, поскольку они определялиперечень и рамки законов, нарушая которые индивид становился объектом криминологическогоизучения как правонарушитель и тем самым давал почву для проведениямногочисленных криминологических исследований.
Тем не менее, развитие мировойкриминологии не прошло мимо осознания того факта, что полицейские подразделенияне воплощают и не могут воплощать требования закона полностью. Это былонеизбежно по двум причинам. Во-первых, в реальной деятельности полицейскийсталкивается с таким количеством случаев, которые могут быть истолкованы какправонарушения, что реагирование на каждый из них должным образом физически невозможно.Ввиду этого полицейский обычно выбирает, на какие из этих случаев он будетреагировать в первую очередь, а на какие – реагировать по мере возможности.Во-вторых, применение закона требует не только осознания, но и личнойинтерпретации его полицейским, особенно в затруднительных и неоднозначныхситуациях, когда норма закона не может быть применена механически. На практикеэто неизбежно приводит к субъективизму применения норм, из-за чего определеннаячасть правонарушений остается вне поля действия закона. Количество этихправонарушений, таким образом, в очень сильной степени зависит от того, каккаждый конкретный полицейский будет оценивать ситуацию и толковать закон [1].
Вполне очевидно, что такоесубъективное толкование закона всегда таит в себе опасность дискриминации, врезультате чего «закон в действии» может сильно разниться от «закона в книгах».Именно поэтому полицейская деятельность попала под пристальное вниманиекриминологов, пытавшихся понять реальный механизм правоприменительнойдеятельности, но уже как детерминанты служебной преступности. Кроме того,потребовали своего освещения проблемы профессиональной деформации полицейских,субъективных детерминант их противоправного поведения, взаимодействия неформальнойполицейской субкультуры и полицейского правосознания. В отечественнойкриминологии работы в указанном направлении получили свое освещениеотносительно недавно и поэтому осознание исторического формированиякриминологической мысли в отношении проблем правоохранительных органов, помнению автора, является своевременным и актуальным с точки зрения дальнейшегоразвития современной науки.
В своейисторической ретроспективе криминология до наступления периода позитивистскогоподхода изначально акцентировала внимание всего лишь на определении и сравнениидефиниций «преступление», «преступник», «контроль над преступностью». В этоттак называемый «докриминологический» период представители классической школы,связанной с именем Ч.Беккариа ставили систему уголовной юстиции в центр своиханалитических и концептуальных изысканий, направляя свои усилия прежде всего напостроение рациональной и эффективной системы уголовного права и юстиции[2]. Проблема правонарушений всистеме правоохранительных органов не выделялась первоначально в разрядсамостоятельной также по той причине, что большая часть европейских стран тоговремени принадлежала к типу так называемого «полицейскогогосударства».
«Полицейскиегосударства», возникшие в 17 столетии и достигшие расцвета в 18 веке,назывались так не потому, что имели полицейские органы, а потому, чтоадминистрация в силу полицейской власти могла позволить себе все, не знаяникаких правовых границ. Органы государственного управления могли предъявлятьлюбые требования и осуществлять путем принуждения все, что по их мнению, былонеобходимо для общественного блага и общественной пользы. Из курса историигосударства известно, что изначально слово «police» (полиция)совпадало по своему значению с государственной деятельностью (“policing”) и вряде документов являлось синонимом хорошего состояния, общественногоблагополучия. Так, например, в ранних германских документах «gutePolizei» означало порядок (Нюрнбергский указ 1492 года).
Развитая врамках политической экономии 18 века «наука полиции» включала в термин«полиция» всю деятельность по управлению государством и общественным порядком спомощью экономической, социальной и культурной политики[3].Понимание полиции как «совокупности государственных учреждений и действий,имеющих целью (посредством применения государственной силы) удалить внешниепрепятствия, заграждающие путь всестороннему развитию общества, которые не всостоянии удалить отдельные лица либо дозволенный союз этих лиц» безоговорочноразделялось и поддерживалось всеми ведущими политическими экономистами тоговремени – от А.Смита до Бентама[4]. При этомподразумевалось, что защиту от правонарушений обязаны предоставлять учрежденияправосудия и юстиции, доставление же всякой иной помощи выпадало на долюотрядов полиции, являвшихся всего лишь малой частью полицейских проектов.
Следует отметить, что дляевропейского сообщества той эпохи вопросы соблюдения законности полицейскимиподразделениями поглощались более глобальной идеей – ограничением полицейскойвласти и уменьшением её компетенции с помощью норм естественного права.Поскольку полиция и государство были единым целым, все действия полицейскихчиновников рассматривались, как совершенные во благо государства, а отсутствиеправовых механизмов воздействия на полицию со стороны граждан делали ее практическинеуязвимой для общественного мнения и критики.
Рассматривая полицию, какспецифическую административную деятельность, проявляющуюся в повелеваниях ипринуждении, и желая не столько определить понятие полиции, сколько ограничитьобъем полицейской власти, юридические школы континентальной Европы в 18 векепришли к важному заключению. Полиция, по их общему мнению, была призванаслужить не цели благосостояния государства в целом, а только цели охраны. Инымисловами, цель полиции заключалась в охранении порядка и в устраненииопасностей, а не в заботе о благосостоянии граждан, что должно было являтьсяпредметом деятельности других государственных служб.
Не менее важным былопринятие тезиса о том, что понятия «полиция» и«принуждение» в юридическом аспекте не совпадают, а только пересекаются,поскольку полицейская деятельность не всегда связана с применением принуждения(предупреждение публики об угрожающей опасности, полицейские меры надзора,расследование преступлений). В качестве исходного было принято следующеесоотношение понятий полиции и принуждения: полиция имеет право применятьпринуждение (естественно, в виде допущенных законом принудительных средств)только в тех случаях, когда она без этого не в состоянии выполнить свои задачи.
акреплениеприведенных положений в правовых школах Европы было завершено к концу 18 века впорядке обычного неписаного права (Франция, Пруссия), либо обычного права(Саксония и др.). Главное историческое значение этого процесса заключалось нетолько в том, как определялись понятие и круг действий полиции, но и в том, чтовпервые в законодательном порядке ограничивалась полиция и полицейская власть.По признанию самих юристов "…самая сильная, самая опасная для свободыотдельных лиц сторона государственной власти была этим в принципе превращена избеззаконной в закономерную деятельность, и таким образом, внутри полицейскогогосударства частично осуществилось правовое государство"[5].
Сегодня термин «policing»предлагается к пониманию не как сугубо полицейская активность, но как формасоциального контроля, специфическая государственная деятельность по поддержаниюобщественного порядка. Если полиция существует не в каждом обществе, то функциягосударства по охране правопорядка («policing») является универсальнойкатегорией. Западная криминология имеет внушительную библиографию, посвященнуюистории теоретических споров ученых позитивистского толка с представителямикритического направления (структуралистами и марксистами в том числе) о природесоциального контроля, его функции и способе осуществления. В соответствии стеоретическим направлением исследователей предлагались и различные пониманиятого, как и в каком объеме должна выполнять свои функции полиция[6].
В целом европейскоесообщество, по замечаниям большинства криминологов, склонно фетишизировать рольполиции, видя в ней неотъемлемую часть общественного порядка, «…тонкую голубуюлинию, защищающую мир от хаоса»[7]. Однако такое пониманиеполиции – скорее дело стереотипов общественного сознания, нежели результатрационального познания. Изучение государств различных формаций показывает, чтополиция как специализированный орган присутствует далеко не в каждомгосударстве и естественно, далеко не всегда в том виде, в каком ее привыкливидеть европейцы. Доисторические общества обходились вообще без формализованныхформ социального контроля и охраны порядка. Антропологическое исследование 51доиндустриального общества, например, проведенное в середине прошлого века,помимо прочих феноменов выявило наличие полиции как специализированноговооруженного отряда для поддержания правопорядка лишь в 20 из этих обществ[8].
В ходе длительной историческойтрансформации полиция европейского континента была сформирована как государственноеагентство, чьи представители в униформе патрулируют общественные места,наделенные при этом широкими полномочиями по контролю над преступностью,поддержанием общественного порядка и оказанию помощи населению. Вторая частьполиции, не облаченная в униформу, выполняет функции расследования уголовныхпреступлений и административного руководства служебной деятельностью. При этомполиция является специальным органом, имеющим прерогативу на законноеприменение силы в целях обеспечения общественной безопасности и правопорядка.
Интересен всвязи с этим взгляд бывшего начальника Департамента полиции А.А. Лопухина,категорически выступавшего против военной организации органов внутренних дел исуществования в полиции того времени воинской дисциплины. По мнению А.А.Лопухина, воинская дисциплина оправдывает себя только во время боевых действий,к которым полиция не имеет непосредственного отношения. В повседневной жеработе воинская дисциплина заглушает инициативу, делает мышление стандартным,не побуждает к самостоятельному поиску, что на корню убивает развитие профессиональнозначимых качеств настоящего полицейского. Гражданские, избирательные основытакже не подходят для организации полицейской работы, поскольку дляформирования когорты руководителей необходимо их выдвижение в зависимости отпрофессиональных качеств, а не от симпатий граждан-избирателей, которыеотносительно специфики правоохранительной деятельности в основной своей массеявляются дилетантами[9].
В Российской империи,однако, архаизмы «полицейского государства» существовали ещедлительное время. Так, например, вплоть до революции 1917 года большинствороссийских кодексов не устанавливало каких-либо общих начал по вопросуответственности государства за вред, причиненный должностными лицами. Напрактике при выяснении спорных вопросов решения суда были весьмаразнообразными. Одним из наиболее показательных являлся случай, когда в одномиз губернских городов важный преступник, преследуемый полицией, забежал вчастный дом, заперся в нем и стал отстреливаться. Губернатор, не желаярисковать полицейскими, велел поджечь дом. И дом, и преступник были уничтоженыв огне пожара. Владелец дома подал в суд прошение о компенсации причиненногоущерба, поскольку по закону подобное распоряжение губернатор имел правоотдавать только в условиях военного времени или осадного положения. Однакосудом решение губернатора не было признано превышением власти, посколькусогласно ст.340 Уложения о наказаниях губернатор при наступлении чрезвычайныхобстоятельств имел право принимать меры, не предусмотренные законом[10].
Государство в такихслучаях не несло ответственности за действия, совершенные должностным лицом воблаго общества. Иск домовладельца к губернатору как к частному лицу также немог быть принят, поскольку, отдавая приказ об уничтожении дома, губернаторвыступал в качестве представителя государственной власти. По этим жесоображениям апелляция домовладельца в Сенат также была отклонена. Аналогичныйисход имело подавляющее большинство дел в отношении случаев злоупотребленийвластью со стороны полицейских чиновников. К этому следует добавить и тонемаловажное положение, что для большинства граждан на практике не существовалодемократических условий для преследования полицейских чинов в случае противоправногоповедения последних. Согласно установленному порядку судопроизводства, длявозбуждения уголовного дела в отношении полицейского чиновника гражданин-истецдолжен был предварительно получить на это письменное разрешение от полицейскогоруководства губернии. Само собой разумеется, подобные разрешения выдавались висключительных случаях, когда преступление полицейского получало широкуюогласку и приобретало общественный резонанс.
К пережиткам«полицейского государства» следует отнести и набор на низшиеполицейские должности, который длительное время после образования министерствавнутренних дел (с 1802 года по 1874 год) оставался принудительным, а неконтрактным. По действовавшему закону полицейские команды комплектоваласьисключительно за счет низших армейских чинов, ставших негодными к строевойслужбе вследствие приобретенных увечий и продолжавших отбывать воинскуюповинность уже на должностях полиции при столь же мизерном жаловании. Авторыисторического обзора, посвященного столетию министерства внутренних дел в 1902году, при всей своей лояльности вынуждены были признать, что такие команды были«малоспособны к полицейской службе и небезупречны по поведению». А проведеннаяминистерством внутренних дел еще в 1847 году внутренняя ревизия 27 губернийпоказала, что злоупотребления в полиции, достигшие государственных размеров,угрожают ее дальнейшему функционированию и требуют немедленного реформированияполицейских подразделений[11].
Российскиеправоведы начала ХХ века отмечали также роль неудовлетворительногоматериального содержания полиции в росте количества корыстных правонарушенийсреди личного состава. Отсутствовал контроль за деятельностью полиции состороны печати и общественных организаций, поскольку и свобода печати, исоздание организаций сами находились под неослабным контролем полиции. Болеетого, в конце прошлого века был издан специальный указ, запрещавший негативноосвещать действия полиции в печати, под карательные санкции которого моглаподпасть любая информация критического характера. Некоторое послабление в этойчасти наблюдался только после первой русской революции 1905 года, когда сталивозможными немногочисленные публикации о деятельности полиции, при этом авторчасто обозначался только инициалами, а то и просто не указывался в исходныхданных.
Советскийпериод не привнес значительных успехов в области криминологического изученияотечественных органов внутренних дел. Исследования проблем развитияправоохранительных органов, перспектив их реформирования, причин правонарушенийсреди личного состава были немногочисленны, носили явно выраженный политическийоттенок, а результаты были доступны только для крайне ограниченного кругаруководителей. К этому следует добавить и научную самоизоляцию, не позволившуюсвоевременно и достойно оценить позитивистское направление в зарубежной криминологиии особенно — прорыв под знаменем «теории стигмы», которая в начале 1960-х годовпроложила дорогу новым радикальным и критическим направлениям в криминологии[12].
Отправной точкой новыхподходов явилось рассмотрение проблем, структуры и функционирования системыуголовной юстиции, равно как и изучение индивидов, помеченных клеймомпреступников. В рамках данного подхода поведение и деятельность сотрудниковуголовной юстиции впервые стали рассматриваться не как автоматическийпрофессиональный ответ на патологические девиации, а как процесс взаимодействияс правонарушителями, носящий явно индивидуальную и политическую окраску. Новоенаправление определило также проведение многочисленных исследований о влиянииорганизационных и культурологических детерминант на формирование техстереотипов полицейского поведения, которые впоследствии приводят к совершениюими правонарушений[13].
Именно с этого моментадеятельность полиции стала одной из тем криминологических исследований,основные направления которых можно разделить на следующие:
- сущность системы социального управления и место полиции в ней;
- осмысление феномена дискреции, т.е. ситуаций, когда полиция действует пособственному усмотрению на основании личного профессионального опыта. Этоозначает, прежде всего, что закон не переносится автоматически в полицейскуюпрактику, а зависит от личности того, кто применяет этот закон на практике;
- изучение того, какие образцы берутся полицейскими в качестве стандарта вситуации, когда полиция действует по своему усмотрению и каковы социальныепоследствия таких действий полиции
- разработка эффективного контроля за процессом принятия полицией решений.
Систематическоеизучение полиции началось практически одновременно в США и Великобритании. ВСША основной темой прикладных исследований стали проблемы соблюдения правчеловека, что связано, прежде всего, с внутренней политической ситуацией.Американское общество пришло к осознанию и признанию того, что полиция напрактике отступает от положений закона, результатом чего чаще всего являетсянарушение прав человека и случаи дискриминации. Законодатели, политики и юристывидели выход из создавшегося положения в разработке более детальных и жесткихпредписаний, регламентирующих деятельность полиции (в соответствии с основнымиположениями Верховного Суда 1966 года, известными как MIRANDA).
Специалисты в областиуголовного права и криминологии сосредоточили свои усилия на анализе причинполицейских правонарушений, предлагая более конкретные рекомендации дляустранения имеющихся недостатков[14]. Социологи одновременноизучали такие аспекты, как взаимосвязь процесса совершения правонарушений ироль полиции в обществе, ее организация, структура, культура и личностьполицейского [15].
Кульминацией этогораннего периода исследований проблем полиции в США можно считатьширокомасштабное исследование Рейса и Блэка для президентской комиссии 1967года по вопросам правоохранительной деятельности, вызванное волной массовыхгородских беспорядков[16].
Президентская комиссия всилу заметных политических перемен в США в конце 1960-х стала играть одну изведущих ролей при определении характера и направления исследований деятельностиполиции. Так, место проблем соблюдения гражданских прав заняло изучениевопросов укрепления закона и правопорядка. С рассмотрения природы полицейскихправонарушений акцент дискуссий сместился на обсуждение управленческих и техническихаспектов повышения эффективности работы полиции. Президентская комиссияосновала также Администрацию по поддержке правоохранительной деятельности,которая финансировала исследовательские проекты, посвященные развитию иповышению эффективности полицейских подразделений[17].Это породило своеобразную индустрию полицейских исследований, проводимых внеакадемических школ и университетов. Хотя такие узко ориентированные ипрагматические исследования и являются необходимым источником эмпирическихданных для академической науке, тем не менее громадное их количество в 1970-хгодах практически заслонило редкие работы по теоретическому осмыслению местаполиции в обществе и других исследований критическо-философского содержания вобласти изучения полиции.
Если курс 60-х годовна повышение законности полицейской работы и расширение степени ееподотчетности обществу вступал в противоречие с идеями 70-х о повышенииэффективности работы полиции и степени ее контроля над преступностью, то вначале 1980-х годов наметился новый подход, синтезировавший ранеепротиворечащие друг другу тенденции в развитии полиции. Исследователи,политики, равно как и руководители полицейских подразделений пришли кединодушному выводу, что две указанные тенденции являются неразрывно связаннымии могут быть представлены воедино в подходе, названном «community policing»,т.е. полицейской деятельностью, ориентированной на нужды населения и местныхобщин в целом [18].
Источником исследовательскихработ в Великобритании являлась своего рода комбинация измененийправоохранительной политики, теоретических положений криминологии и социологии,а также наработок в области общественных наук. Начатые, в отличие от США, еще впослевоенный период, британские исследования на протяжении 50-х годов вхвалебном тоне поддерживали сложившийся положительный стереотип британского «бобби»,предлагая всему миру британскую модель полиции как образец для подражания[19].
Британская полицияизначально виделась как цивильное, минимально вооруженное подразделение;обладающая в деле превенции преступлений таким же объемом юридическихполномочий, как и сами граждане; строго придерживающаяся закона в своейдеятельности; изолированная от политического влияния и правительственногоконтроля. Этот миролюбивый и мифический образ «бобби» активно поддерживалсяправительством с самого начала, что позволяло справляться с давлениемоппозиции, протестовавшей против самого факта создания полиции и видящей в нейеще один карательный аппарат монархии. И хотя в колониальных филиалах(Ирландия, Индия) гражданская модель британской полиции вскоретрансформировалась в сторону милитаризации, дружеский стереотип полициипродолжал свое существование до 60-х годов ХХ столетия. К этому времени полициястала своего рода символом нации и пользовалась несомненной поддержкой рядовыхбританцев. За фасадом внешнего благополучия, конечно, имели место злоупотреблениявластью и правонарушения, но в силу консерватизма британского общества онидлительное время не становились предметом общественных скандалов[20].
И лишь участившиесярезонансные случаи, связанные со злоупотреблениями полицейских чинов, заставилипремьер-министра образовать в 1959 году Королевскую комиссию по рассмотрениюроли, организации и подотчетности полиции. Отчет комиссии о структуре идеятельности полиции, проникнутый духом беспристрастия и объективности, былсвоего рода холодным душем для полицейского руководства, чья работа неподвергалась столь тщательному рассмотрению с момента образования британскойполиции в начале 19 века.
Самые первыесоциологические исследования о полиции были также выполнены в духебеспристрастности. Книга М.Бентона «Полицейский в обществе» — перваяэмпирическая работа в этой области — проложила начало для последующей волныисследователей, видящих роль полиции не столько в выполнении правоохранительнойфункции, сколько в оказании «миротворческих», гармонизирующих общественныйпорядок услуг населению[21]. Идея о миротворческойфункции полиции оформилась в Британии как в результате стремления самой полицииподдерживать правопорядок некарательными мерами, так и под воздействиемприсущих британскому обществу традиционных взглядов на функции полиции.Обратясь к истории, мы можем без труда отметить это совершенно специфическоеотношение британцев к соблюдению своих гражданских свобод, в силу чего любойвид полицейского надзора усматривался и усматривается ими до сих пор как угрозагражданским свободам. В свое время подобное отношение было одной из главныхпричин длительного отсутствия в Великобритании настоящей полиции, когда поддержаниепорядка и охрана имущества было делом самих граждан, несших бесплатнополицейскую службу и выполнявших обязанности мировых судей. И только волнапреступности, захлестнувшая Лондон в 30-х годах 19 века, послужила отправнойточкой создания Скотланд-Ярда[22].
Работа М.Бентона такжеочертила необходимость и взаимосвязь формального и неформального социальногоконтроля за действиями полиции, а также впервые выделила такие базовыехарактеристики полицейского сообщества, как подозрительность, внутренняясолидарность и социальная изоляция. Впоследствии ключевые положения Бентонабыли развиты в исследованиях британских и американских авторов.
Молодые британские ученыев начале 1970-х годов уделили довольно пристальное внимание неформальнойорганизации и субкультуре полиции, надеясь таким образом выйти на решениепроблемы разработки новых правил и законодательных рамок для полиции.Обнаруженные ими феномены бюрократии, военизированной муштры в соединении сбеспринципностью и злоупотреблениями властью легли в основу политизациипроцесса реформирования полиции[23]. «Закон и порядок» сталоключевым словосочетанием в программах многих политических лидеров, а самаполиция становится объектом постоянного политического контроля, особенно вовремя предвыборных кампаний.
Одновременно в академическом мире множилось числоработ по вопросам полиции, выполненных в рамках критического и марксистского подходов,основанные на либеральных и даже радикальных ценностях[24].Одни из них предлагали исторический анализ роли полиции в обществе черезпонятие конфликта классов, другие рассматривали необходимость подотчетности иподконтрольности полиции обществу. В целом же сохранялось превалированиепрактически ориентированных исследований, что объяснялось быстро расширяющейсяобластью проблем управленческой деятельности в полиции.
Отдельно стоялиисследовательские работы, проводимые под эгидой государственных органов, в томчисле и под патронатом самой полиции. Вопреки своей природе, данныеисследования по своему стилю и выводам не всегда были узковедомственными инекритичными. Некоторые из них были далеки от солидарности с управленческимстилем и духом корпоративности, царящими в полиции. Так, например, одна из первыхнезависимых работ, проведенная Институтом политических исследований по заказулондонской полиции, представила весьма нелицеприятный портрет полицейских подразделений,что послужило в дальнейшем отправной точкой для реформы столичной полиции[25].
Последние десятилетияпривнесли немало проблем в правоохранительную деятельность: случаи коррупции излоупотреблений властью среди полицейских чинов; волна обвинений против полициипо фактам расизма и дискриминации; участившиеся случаи массовых беспорядков имилитаризация полицейской тактики; рост преступности и неверие общества в возможностиполиции; уменьшение общественной подотчетности и самоизоляция полиции отобщества. Руководство полиции большинства европейских стран сумело осознатьперечисленные проблемы и постаралось реформировать свою деятельность. Былипересмотрены концептуальные основы и стандарты управления, усиленапрофессиональная подготовка полицейских, ускорено делопроизводство,деятельность полиции была заново переориентирована на помощь обществу и сталаболее открытой для гражданского контроля.
Кроме изложенных замечанийнеобходимо отметить, что в криминологии последних двух десятилетий вопрос овкладе полиции в поддержание правопорядка и ее роли в контроле надпреступностью является весьма дискуссионным ввиду того, что современноеобщество характеризуется постепенным разделением полицейских функций ипередачей некоторых из них другим, неполицейским организациям и агентствам.
Так, например, функции охраныправопорядка могут осуществлять отдельные категории специалистов в различныхорганизациях либо государственные организации, в чью компетенцию охранаправопорядка входит как второстепенная функция (в Великобритании, например — полиция министерства атомной энергии, подразделения констеблей по охранепарков и заповедников, британская транспортная полиция министерства путейсообщения, службы безопасности частных фирм и компаний).
Функции полиции могут быть осуществленырядовыми гражданами в виде их добровольного участия в работе какгосударственных полицейских подразделений, так и других общественныхобъединений по охране общественного порядка. Функции охраны правопорядкачастично могут брать на себя воинские подразделения, особенно в случаелокальных боевых конфликтов и чрезвычайных ситуаций. Иные категориигосударственных служащих и работников частных фирм также часто осуществляютфункцию контроля за преступностью в рамках своей основной деятельности (дежурныеи горничные в гостиницах, продавцы-ассистенты магазинов и супермаркетов, операторывидеоконтроля в аэропортах, вокзалах, метрополитене и т.д.). Тем не менее, вобщественном сознании охрана правопорядка связана прежде всего с прерогативойполиции.
Анализируя сказанное,целесообразно будет констатировать прежде всего факт осознания каккриминологами, так и законодателями того, что функция социального контроля занадлежащим состоянием правопорядка может осуществляться посредством различныхтехнологий и различных профессиональных объединений. И, следовательно, полицияв процессе осуществления государством функции социального контроля являетсяодним из главных, однако далеко не единственным и не универсальным средством насовременном этапе развития мирового сообщества.
В связи с этим наповестку научного обсуждения вышли вопросы конкретной области работы полиции.Большинство полиций мира выполняет довольно обширный перечень задач — отконтроля за дорожным движением до борьбы с терроризмом. Должна ли полиция, помимоэтих задач, выполнять еще и функцию предупреждения преступлений (американскаямодель community policing) или должна отдать ряд функций другим государственныморганам? Должна ли она ограничить свою деятельность патрулированием улиц ирасследованием преступлений, делегировав борьбу с террористами и контроль надмассовыми беспорядками другим военизированным органам? Каково должно бытьсоотношение вооруженной и невооруженной полиции, муниципальной игосударственной? На эти вопросы каждая страна ищет свои способы решения взависимости от уровня социально-экономического развития, соотношения видовпреступности, понимания обществом роли и полномочий полиции. Надеемся, что иотечественные школы криминологии смогут внести в этот сложный процесс своипредложения и идеи.
СПРАВКА ОБАВТОРЕ
1. Мартыненко ОлегАнатольевич, кандидат юрид.наук
2. Доцент кафедрыуголовного права и криминологии Национального университета внутренних дел МВДУкраины
3. Сфера научныхисследований: криминология; природа противоправного поведения в органахвнутренних дел; уголовно-правовые и этические нормы регулированияправоохранительной деятельности