Аграрные трансформации в исследованиях А.В. Чаянова
Наследие аграрника-энциклопедиста
Жизнь выдающегося ученого профессора Тимирязевской сельскохозяйственной академии, директора Института Сельскохозяйственной Экономии, одного из руководителей всероссийской кооперации, Александра Васильевича Чаянова (1887-1937) совпала с гигантскими социальными потрясениями кризисов, войн и революций начала XX века.
Почти в основе всех написанных Чаяновым работ в области экономики, социологии, истории, географии, литературы (18 монографий и брошюр, более 200 статей) можно обнаружить предложенную автором изящную модель для понимания того явления, которое попало в фокус его исследовательского интереса.
Профессор Чаянов лидер в 1920-е годы обширного аграрного научного направления, так называемой организационно-производственной школы, был репрессирован вместе со своими коллегами в 1930-м году по делу мифической Трудовой Крестьянской Партии, в 1937-м Чаянова расстреляли. Его имя на долгие десятилетия оказалось забытым. Чаянов был заново открыт и переосмыслен на Западе в 1960-е годы, когда обнаружилось, что сельские регионы стран третьего мира обладают собственной логикой экономического развития, логикой, которой была разработана и предсказана в трудах русского аграрника. С перестройкой в СССР имя Чаянова и его коллег было реабилитировано. За последнее десятилетие основные научные и художественные произведения Чаянова переизданы.
Ему принадлежит одно из виднейших мест в российской экономической мысли. Чаянов получил известность как глубокий исследователь узловых проблем развития аграрной сферы, возглавил организационно-производственную школу, возникшую еще до революции. В начале 20-х гг. Чаянов разработал концепцию семейно-трудового крестьянского хозяйства, теорию сельскохозяйственной кооперации. На основе обширного анализа им был выявлен ряд существенных особенностей развития крестьянского хозяйства в России. Семейно-трудовое хозяйство он рассматривал не с точки зрения социальных отношений, а с позиций его организации и состояния на определенный период времени.
Полемизируя с экономистами, утверждавшими неизбежное преобразование сельскохозяйственного производства в крупные «фабрики зерна и мяса», Чаянов обосновывал иной путь вовлечения крестьянских хозяйств в систему рыночных отношений. Он аргументировал относительную устойчивость семейно-трудовых крестьянских хозяйств, считал, что эти хозяйства носят в определенной степени замкнутый характер. Их цель — не извлечение прибыли, а обеспечение известного уровня потребления крестьянской семьи. В крестьянском семейном хозяйстве существуют весьма устойчивые связи по разделению обязанностей и участию в производстве, оптимизации трудовых усилий и насущных потребностей.
Одним из принципов организации крестьянского хозяйства ученый считал соблюдение соответствия между валовым доходом и семейным бюджетом. Чаянов доказывал, что крестьянское хозяйство сохраняет жизнеспособность даже в неблагоприятных условиях. Большое внимание ученый придавал разработке организационного плана и трудо-потребительского баланса крестьянского хозяйства, Организационный план включал выбор направления хозяйства, сочетание его отраслей, увязку трудовых ресурсов и объемов работ, разделение потребляемой и продаваемой на рынке продукции, баланс денежных поступлений и расходов. Концепция трудо-потребительского баланса исходила из того, что крестьянин стремится не к максимуму чистой прибыли, а к росту общего дохода, соответственно производства и потребления, равновесию производственных и природных факторов, равномерному распределению труда и дохода в течение всего года. Созданная Чаяновым теория и практика организационно-производственного плана выявляли особенности экономического поведения крестьянских хозяйств и давали возможность учитывать их на практике при формировании экономической политики.
Чаянов критиковал утвердившуюся в советской экономической литературе трехчленную схему «кулак-средняк-бедняк», которая относила к кулакам как последовательно капиталистические, так и крепкие крестьянские хозяйства, использующие наемный труд дополнительно к труду членов самой крестьянской семьи. Ученый предложил концепцию кооперации разных типов хозяйств, при этом высказывался против огосударствления кооперативов.
Методология Чаянова отличалась в этом пункте известной статичностью, так как его внимание привлекало не столько развитие социальных отношений русской деревни (социальная дифференциация крестьянства, выделение в нем различных слоев, влияние капиталистических банков и промышленности на положение крестьян), сколько состояние семейного хозяйства на данный момент времени. Подобная методология изначально исходила из того, что факторы социальной и хозяйственной устойчивости семейного трудового хозяйства логически и практически преобладают над факторами его дифференциации А. В. Чаянов признавал, что подобный подход применим лишь при слабом проникновении капитализма в сельское хозяйство.
Он не скрывал ограниченности предложенного им метода в условиях Западной Европы, однако полагал, что этот метод имеет не только российское, но и определенное интернациональное значение, так как может
оказаться полезным при изучении аграрного строя в странах Востока (Китай, Индия) и вообще в странах со слабым развитием рыночных отношений.
Определяя предмет своего исследования, Аю В. Чаянов в главном труде “Организация крестьянского хозяйства” (1925) писал: “Мы… стремимся понять, что собою представляет крестьянское хозяйство с организационной точки зрения, какова морфология того производственного аппарата, который называется трудовым крестьянским хозяйством… Нас интересует не система крестьянского хозяйства и формы организации в их историческом развитии, а сама механика организации оного процесса”.
Такой анализ, безусловно, имел право на существование, ибо статика есть необходимый, хотя и частный момент динамики. Более того, в специфических условиях Советской России 1920-х гг. анализ Чаянова приобретал повышенную актуальность: после Октябрьской революции происходил процесс “осереднячивания” деревни — при заметном сокращении крайних социальных прослоек соответственно увеличивалась доля середняцких хозяйств. Хозяйство же середняка (среднего крестьянина) в общем и целом попадало под предложенное Чаяновым определение трудового крестьянского хозяйства.
Итак, первая стадия анализа А. В. Чаянова касается организации хозяйства отдельной крестьянской семьи. В качестве основополагающих выступают здесь понятия организационного плана и трудопотребительского баланса крестьянского хозяйства, сформулированные еще в дореволюционных работах Чаянова.
Организационный план, или субъективное отображение крестьянином системы целей и средств хозяйственной деятельности, включал в себя выбор направления хозяйства, сочетания его различных отраслей, увязку трудовых
ресурсов и основных объемов работ, разделение продукции, потребляемой в собственном хозяйстве, и продукции, направляемой на рынок, баланс денежных поступлений и расходов. В свою очередь концепция
трудопотребительского баланса исходила из того, что крестьянин, используя в своем хозяйстве собственный труд и труд членов своей семьи, стремится не к максимуму чистой прибыли, а к росту общего, валового дохода, равновесию производственных и природных факторов, соответствию производства и потребления, равномерному распределению труда и дохода в течение всего года. Поскольку конечной целью трудового
крестьянского хозяйства остается потребление, а не накопление денежных средств, рыночные критерии здесь не всегда применимы. Так, категория заработной платы в некапиталистическом хозяйстве крестьянина превращается в его чистый доход, пополняющий личный бюджет семьи. Точно так же модифицируется земельная рента — в семейном крестьянском хозяйстве она теряет нетрудовой характер, принимает вид избыточного дохода, получаемого крестьянской семьей из-за выгод местоположения по отношению к рынку сбыта, повышенного плодородия земли, других факторов.
Концепция организационного плана и трудопотребительского баланса Чаянова позволила ему объяснить ряд парадоксов в развитии крестьянского хозяйства дореволюционной России. Так, эмпирические материалы, собранные при анализе крестьянского льноводства и картофелеводства, показывали, что эти трудоемкие культуры давали очень малую чистую прибыль, а потому почти никогда не получали большого распространения в хозяйствах предпринимательского типа. Напротив, малоземельные крестьяне разводили их весьма широко, так как, теряя в размере чистой прибыли, получали возможность расширить объем применяемого в собственном хозяйстве труда и сократить сезонную безработицу.
Неприменимостью предпринимательских, рыночных критериев А. В. Чаянов объяснил и низкий уровень распространения в крестьянских хозяйствах высокопроизводительных молотилок. В данном случае труд крестьян, вытесняемый машиной, в условиях зимнего времени не мог найти себе никакого применения.
Введение усовершенствованной машины не только не увеличивало общей суммы доходов крестьян, но уменьшало ее на величину ежегодной амортизации машины.
Кроме того, как отмечал Чаянов, крестьяне в годы неурожаев, чтобы добиться хотя бы некоторой стабильности потребительских доходов, не снижали, а, наоборот, резко повышали предложение труда, благодаря чему зарплата в аграрном секторе России оказывалась обратно пропорциональной ценам на хлеб. В случае же улучшения рыночной конъюнктуры крестьянское хозяйство не увеличивало, а сокращало годовой фонд рабочего времени, чтобы облегчить условия труда и жизни. К числу парадоксальных ситуаций, объясненных Чаяновым, относились также уплата крестьянами очень высоких “голодных аренд” (с целью загрузить во что бы то ни стало свободные рабочие руки); регулярная практика отхожих промыслов (они ослабляли собственное земледельческое хозяйство, но давали крестьянам возможность более равномерно распределить трудовые ресурсы по временам года). Таким образом, именно семейно-трудовая теория Чаянова сумела раскрыть смысл целого ряда экономических фактов, которые до нее не находили теоретического объяснения.
Исходя из собственного понимания специфики крестьянских хозяйств, А. В. Чаянов внес существенный вклад в интерпретацию процессов их дифференциации. Здесь им активно применялось понятие демографических факторов дифференциации, суть которых такова: в недавно образовавшейся молодой семье (муж, жена, малолетние дети) соотношение едоков (е) и работников (р) крайне неблагоприятно (коэффициент е/р весьма велик). Это критический момент в развитии крестьянского хозяйства: продуктивность его относительно невелика, потребление на одного члена семьи и подушевая доходность крайне низкие. Проходит время, дети начинают подрастать, все большее их число становится сначала полуработниками, затем полноценными работниками, коэффициент е/р последовательно снижается и, наконец, достигает единицы. Это самый благоприятный в экономическом отношении период в жизни крестьянской семьи — без всякого применения наемного труда резко возрастают объем посевов, подушевые объемы продукции, потребления и доходов.
Максимальной является и экономия труда, денежных средств на бытовые нужды (жилье, отопление, приготовление пищи и т.д.). Но время идет, и у второго поколения начинают рождаться дети, постепенно начинается распад “большой семьи” на ряд малочисленных молодых семейств, с одним из которых живут нетрудоспособные родители. Соотношение едоков и работников вновь резко изменяется (коэффициент е/р растет), соответственно падают подушный посев, среднедушевое потребление и доход.
Демографические факторы обусловливают тот факт, что динамика трудового потенциала крестьянской семьи, подчиняясь процессу ее роста и распада, носит волнообразный характер. Таким образом, существенная часть имущественной дифференциации крестьянских хозяйств не носит социального характера. Это положение А. В. Чаянова, сформулированное им еще в дореволюционный период, активно использовалось в 1920-е гг. в критике вульгарно-социологической, прямолинейной трактовки процессов дифференциации в деревне, которой придерживались многие аграрники марксистского направления.
А. В. Чаянов не отрицал и социально-экономической дифференциации российского крестьянства. Более того, с 1927 г. он рассматривал демографическую дифференциацию лишь как общий фон дифференциации
социальной. Однако ученый доказывал, что в послереволюционное время последний вид дифференциации приобрел новые специфические черты: исчезли хозяйства помещиков, крупных предпринимателей-капиталистов, расслоение крестьянства происходило главным образом как отщепление от семейно-трудовых хозяйств новых самостоятельных типов предприятий: фермерских, кредитно-ростовщических, промысловых и вспомогательных.
Особый упор он делал на массовое распространение вертикальной кооперации, в процессе которой от семейно-трудового хозяйства постепенно отпочковывались и формировались крупные кооперативные товарищества по переработке, хранению, сбыту крестьянской продукции, закупке и обслуживанию техники, и др. Предлагалось кооперирование осуществлять постепенно, переходя от сферы обращения (кредитная, сбытовая кооперация) к обобществлению процессов первичной переработки продукции (кооперативная, маслодельная кооперация) и завершая кооперированием производственных процессов. Причем, по его мнению, кооперативы должны были не заменять мелкие крестьянские хозяйства, а выполнять ряд производственных функций этих хозяйств. Методология исследования Чаянова аграрных отношений сохраняет актуальность и поныне.
Путь к кардинальному повышению эффективности аграрного сектора Чаянов усматривал в массовом распространении кооперации, при которой от семейно-трудового хозяйства постепенно отпочковывались бы и переходили в ведение крупных кооперативных товариществ операции по переработке, хранению, сбыту крестьянской продукции, закупке и обслуживанию техники, заготовке минеральных удобрений, семян, племенная, селекционная работа, кредитное дело, словом, все те операции, где крупное хозяйство имеет явный перевес над мелким. По мнению ученого, это помогло бы сочетать преимущества самостоятельного хозяйства отдельной семьи с теми плюсами, которые несет с собой обобществленное производство и обмен.
Ученый подходил к кооперации с двух сторон — как к организационной форме хозяйства и как к общественному движению. Ценность кооперации как движения заключалась, по Чаянову, в ее антикапиталистическом и антибюрократическом содержании. Вовлекая крестьян в самостоятельную деятельность по закупке товаров, переработке и сбыту продукции, осуществлению других хозяйственных функций, кооперативы освобождают их от эксплуатации со стороны перекупщика, ростовщика, купца, прасола. Кооперативы поддерживают и развивают тягу крестьян к формам хозяйственного самоуправления (собраниям, выборам правления и демократическому контролю за его работой и т. п.).
Чаянов, как уже отмечалось, протестовал против тенденции к огосударствлению кооперативов, впервые отчетливо проявившейся в годы «военного коммунизма». Всячески отстаивая самостоятельность кооперативных организаций, он выступал с позиций «согласования интересов» кооперации и государства — через генеральный договор госорганов с кооперативными центрами (с указанием твердых цен, тарифов и маршрутов перевозок, но без непосредственного вмешательства извне в дела кооперативных товариществ).
Согласно Чаянову, антикапиталистическое, антибюрократическое содержание кооперации во многом обусловливает экономический эффект ее деятельности — относительно низкие цены на продукцию и дополнительный доход для ее членов. В выгодности, хозяйственной целесообразности для крестьян усматривал Чаянов перспективность кооперации и как хозяйственной формы.
В основу чаяновской теории кооперации положены концепции организационного плана и дифференциальных оптимумов размеров предприятий. А. В. Чаянов полагал, что с точки зрения организации к кооперативам должны отойти лишь те виды деятельности, технический оптимум которых превосходит возможности отдельного крестьянского хозяйства. «Отщепление» операций происходит обычно «от рынка к полю»: сначала кооперативная форма распространяется на операции, связывающие хозяйство с рынком (кооперативы по закупкам, сбыту, кредиту), затем на процессы первичной обработки сырья (например, маслодельные, овощесушильные товарищества), наконец на производственные биотехнологические процессы (общества по разведению племенного скота, машинные, мелиоративные товарищества). Вплоть до конца 1920-х годов Чаянов исходил из того, что индивидуальные крестьянские хозяйства способны вести эффективную обработку почвы и животноводство, остальные виды деятельности подлежат постепенному и добровольному кооперированию.
Новая программа Чаянова предусматривала первоочередное создание гигантских (размером в 40-100 тыс. га) централизованно управляемых хозяйств по производству зерна. После простейших с точки зрения организации зерновых совхозов данная форма должна была распространяться в овощеводстве, льноводстве, хлопководстве. Для предприятий каждой отрасли ученым были разработаны дифференцированные технические и организационные нормативы. По Чаянову, всеохватывающая система механизированного земледелия должна была сформироваться довольно быстро — за 10-15 лет.
Таким образом, воззрения А. В. Чаянова претерпели значительную эволюцию. На разных этапах он высказывал различные, порой противоположные взгляды. Но в историю экономической мысли А.В. Чаянов вошел прежде всего как теоретик трудового крестьянского хозяйства и сельскохозяйственной кооперации. В учении о вертикальной крестьянской кооперации, способной сочетать высокую мотивацию к труду отдельной крестьянской семьи и преимущества добровольно создаваемых кооперативов, проявились основные теоретические достижения этого экономиста.
Именно эта талантливо разработанная им теория трудового крестьянского хозяйства и крестьянской кооперации и послужила причиной его гибели. Несмотря на то, что сам А.В. Чаянов пытался своими научными трудами содействовать власти в её новом курсе на создание крупных сельскохозяйственных предприятий, влияние его прежних научных работ по теории трудового крестьянского хозяйства было весьма значительно и противоречило этому курсу. И власть безжалостно его уничтожила, как и многих других ученых того времени.
В то же время вопрос о том, как должно было развиваться сельское хозяйства России конца 20-х годов прошлого столетия: эволюционно, путем укрепления и кооперации трудовых крестьянских хозяйств (по Чаянову), или радикально — путем всеобщей, в том числе и насильственной, коллективизации (по Сталину), далеко не так прост. Любому объективному мыслящему человеку ясно, что в условиях эволюционного развития сельского хозяйства России 30-х годов, индустриализация страны была бы невозможна, а соответственно была бы невозможна победа в Великой Отечественной Войне. Иное дело, что кто-то считает данную победу неоправданной в виду огромных людских и материальных потерь, в том числе в виду разрушения крестьянских хозяйств и негативных последствий их разрушения. Но это уже особый разговор.
В настоящее же время, когда для России нет, по крайней мере, сиюминутной угрозы её существования, как никогда необходим возврат к идеям А. В. Чаянова, с учетом, конечно же, сложившихся в стране реалий. А именно: поддержка трудовых крестьянских хозяйств, включая кооперативы — колхозы, и развитие кооперативных форм сельскохозяйственных товаропроизводителей, обеспечивающих предоставление им всего комплекса услуг, включая переработку и сбыт их продукции.