1
ЗаслугиЛ. В. Щербы перед русской наукой и русским просвещением очень велики. С первыхлет своей деятельности он много и плодотворно занимался популяризациейлингвистики и широкой научной пропагандой. Еще в 1913 г. он опубликовал перевод(с дополнениями и редакционной переработкой для русского читателя) книги ЭлизеРихтер «Как мы говорим». На первом съезде преподавателей русского языка ввоенно-учебных заведениях в 1904 г. он сделал доклад «О служебном исамостоятельном значении грамматики как учебного предмета».
Всюжизнь он уделял время разработке вопросов обучения родному и иностраннымязыкам, организации русской школы — от первой ступени до университета, и трудносказать, чем был он больше увлечен в последние годы жизни — лингвистикой илисвоим участием в деятельности Академии педагогических наук и Наркомпроса. Егопомощь строительству советской школы и повышению качества работы советскихгуманитарных вузов была очевидна и высоко оценена. Он редактировал, шлифовал,дополнял стабильные учебники русского языка и иностранных языков, много работалнад школьными планами и программами.
Вгоды полного господства у нас формализма в школьной грамматике, поройдоводимого до абсурда некоторыми московскими эпигонами фортунатовской школы, Л.В. Щерба в одиночестве смело выступал против этого уклона, вскрывал егометодологические ошибки, призывал к здоровому синтезу методов смыслового иформального синтаксического анализа. На Петроградском съезде преподавателейрусского языка в 1921 г. он выступил с докладом «Формальное направлениеграмматики»; под этим заголовком вышла его статья в журнале «Родной язык вшколе» (1923, № 1).
Начинаяс 1915 г., когда Л. В. Щерба написал «Особое мнение по вопросу о роли языков всредней школе», и после доклада на Первом Всероссийском съезде преподавателейрусского языка средней школы, состоявшемся в 1917 г. в Москве, на тему«Филология как одна из основ общего образования» — он до последних дней жизнибыл рыцарем филологии, не изменявшим ей в годы самых больших потерь, унижений инападок на филологическое образование. Впоследствии, уже тяжело больной, онпродолжал везде, где это было целесообразно, добиваться восстановленияфилологии в средней школе и подъема ее в высшей школе. Эти усилия Л. В. Щербыоказались не безуспешными, хотя многие его идеи, планы и предложения осталисьзаветом для светлого будущего русской школы.
2
Большиетеоретические проблемы стояли в центре исследовательских интересов Л. В. Щербы,но это никогда не мешало ему подолгу заниматься практическими вопросамирусского языка, языковой политики, трудные отнюдь не в исследовательском плане,а потому и гораздо менее для него увлекательными.
Реформарусской орфографии, а затем не прекращавшаяся до последнего года его жизниработа над дальнейшей рационализацией и упорядочением реформированнойорфографии проходили при постоянном участии и все возраставшем влиянии идей ипредложений Л. В. Щербы. Сорок лет назад, в Русском филологическом вестнике» за1905 г., была напечатана его статья «Несколько слов по поводу Предварительногосообщения орфографической подкомиссии». В 1911 г. он опубликовал «Дополнения ипоправки к «Русскому правописанию» Я. К. Грота». В 1930 г. в журнале«Русский язык в школе» он поместил статью «К вопросу о реформе орфографии». Двагода, проведенные в Нолинске во время последней войны, посвящены были в числедругих работ и составлению обширной «Теории русского правописания» в двух частях.
Каккрупный языковед и теоретик, он вносил в разработку вопросов прикладногоязыкознания последовательную принципиальность и большую перспективу громадногонаучного кругозора. Книга «Теория русского правописания»» (еще неопубликованная и не совсем законченная во второй части) представляетзамечательное по замыслу и ювелирно отделанное в деталях произведение этоговыдающегося мыслителя и практика-языковеда. В ней дано блестящее завершение,почина, сделанного учителем Л. В. Щербы — проф. И. А. Бодуэном де Куртенэ визвестной работе «Об отношении русского письма к русскому языку». Ни одна изстарейших по разработке европейских орфографий не получила такого тщательного,глубокого и систематического анализа и истолкования. В отличие от работыБодуэна де Куртенэ, в книге Л. В. Щербы вскрыта система русской орфографии,дана апология высоких достоинств некоторых наших орфографических традиций,намечены пути завершающей кодификации ее. Как и в других работах Л. В.Щербы, здесь обильно рассыпаны поучительные и интереснейшие сопоставления сматериалами из истории орфографических норм многих других языков. Они позволяюткак бы осязать закономерную механику орфографических норм. Для учителя, длястудента эта книга долго будет важнейшим настольным руководством.
Нельзязабывать и о большой помощи Л. В. Щербы в реформах правописания других народовСССР после Октябрьской революции. Прежде всего укажу на его руководящую роль наБакинском тюркологическом съезде 1926 г., посвященном латинизации письменноститюркских народов. Там он сделал доклад «Основные принципы орфографии и ихсоциальное значение», напечатанный в трудах этого съезда.
Второйбольшой проблемой в области прикладного языкознания, которая занимала Л. В.Щербу, была орфоэпия. В 1910 г. он поместил в ««Известиях ОРЯС», т. XV,«Критические заметки по поводу книги д-ра Фринты о чешском произношении». В 1911 г. он напечатал «Court expose de la prononciation russe». Вершиной в этой области был его доклад1915 г. в петербургском Неофилологическом обществе «О разных стиляхпроизношения и об идеальном фонетическом составе слов» («ЗапискиНеофилологического общества». Т. VIII. Пг., 1915). Эта работа останетсякрупнейшей вехой в истории теоретического осмысления орфоэпии. Научное открытиеЛ. В. Щербы сразу прояснило много запутанных рассуждений, разрешилодолголетние, казавшиеся безнадежными споры, указало пути дальнейшихорфоэпических наблюдений.
В1916 г. Л. В. Щерба изложил на французском языке главные отличия французскойзвуковой системы от русской («Краткий обзор деятельности Педагогического музеявоенно-учебных заведений за 1913-1914 гг.». Вып. IV, 1916). В 1936 г. в журнале«Русский язык в советской школе» (№ 5) появилась его заметка «К вопросу оборфоэпии», а в 1937 г. — первое издание «Фонетики французского языка. Очеркфранцузского произношения сравнительно с русским», которая надолго останетсяобразцовой книгой в изучении орфоэпии.
3
Онормативных научных построениях в области русской грамматики и словаря Л. В.Щерба размышлял и писал много раз и сумел поднять престиж нормализации языка,так скомпрометированной у нас реакционными и невежественными пуристамидореволюционной поры.
Л.В. Щерба подготовил первый том «Нормативной грамматики русского языка АН СССР»,содержащий отдел фонетики. Редакторская работа тут перешла в авторскую, онпочти целиком и заново написал этот том. Вместе с акад. С. П. Обнорским онначал редактировать второй том, посвященный морфологии.
Подвлиянием Л. В. Щербы руководство академическою Словаря современного русскогоязыка отошло от традиций шахматовского Thesaurus'a и решительно поставилозадачей словарного отдела составление именно нормативного словаря, отражающегосуществующие в нашу эпоху системные связи и противопоставления слов и понятийрусского языка с их социалыю-стилистической приуроченностью. Сам Л. В. Щербанаписал часть одного из томов этого словаря на букву И (в 1933 г. был напечатанодин выпуск его).
Обобщениесвоего большого словарного опыта Л. В. Щерба дал в первой части незаконченнойработы «Опыт общей теории лексикографии» («Известия ОЛЯ АН СССР», 1940, № 3).Эта работа остается драгоценным наследием Щербы не только в русской, но и вмировой науке уже по одному тому, что она не имеет предшественников. В историирусской лексикографии и словари, написанные Л. В. Щербой (русско-французский)или его учениками под его руководством, и только что названная обобщающаятеоретическая работа являются большим достижением. Зарубежная критика не разотмечала блестящее развитие словарного дела в СССР после революции (Р. Якобсон,Л. Теньер, А. Мейе, Б. Унбегаун и др.). В этом успехе русских языковедов Л. В.Щербе принадлежит, несомненно, наибольшая заслуга как теоретическому лидеру.Наше словарное дело шагнуло далеко вперед не только от своего дореволюционногоэтапа, но и в кругу европейской лексикографии, — оно признано теперь ипоучительным и образцовым как в теоретическом, так и в техническом отношении.
4
ИдеиЛ. В. Щербы по вопросам общего построения синтаксиса и системы русскогосинтаксиса почти не воплощены в законченных, напечатанных его трудах.Разработка apхива его рукописей позволит полнее оценить значительный вклад еготеоретических исканий в назревшую коренную ломку наших синтаксических традиций.Известно, какое большое впечатление оставила его статья «О частях речи врусском языке» («Русская речь». Новая серия. Кн. 2. Л., 1928), отразившаяся вдальнейших теоретических работах по русскому синтаксису (прежде всего вобширном труде В. В. Виноградова «Современный русский язык». Вып. 1–2. М.,1938).
Чащевсего вспоминал и наиболее ценил Л. В. Щерба одну свою небольшую статью — «Отрояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» («Известия АНСССР», 1931). Эта статья была декларацией новых теоретических позиций. Онаявилась результатом острого и болезненного кризиса методологии Л. В. Щербы иего школы. Он нашел пути преодоления идеалистических концепций французскойлингвистики (Фердинанда де Соссюра, Антуана Мейе) и философски порочногопсихологизма.
Отчастипродолжая и углубляя материалистические положения своего учителя — И. А.Бодуэна де Куртенэ, отчасти освобождаясь от его психологических излишеств, Л.В. Щерба в этой своей декларации заложил основы плодотворной теории языка каксистемы, имманентно содержащейся в социальном опыте и организующей языковойматериал речевого общения, — «как системы, составляющей величайшее культурноедостояние народа».
Л.В. Щерба вскрывает внутреннюю противоречивость понятий «индивидуальнаяпсихо-физиологическая организация», или, короче, «индивидуальный язык», — понятия, фундирующего у крупнейших языковедов старшего поколения (начиная сГермана Пауля в Германии и кончая Шахматовым у нас). Взамен его Л. В. Щербавыдвигает, как основополагающее, понятие «языковой системы», которое онопределяет так: «… то, что объективно заложено в данном «языковомматериале» и что продолжается в «индивидуальных языковыхсистемах», возникающих под влиянием этого языкового материала.Следовательно, в языковом материале и надо искать единство языка внутри даннойобщественной группы» («О трояком аспекте...», с. 117).
«Языковойматериал» — как третий аспект языковых явлений — противопоставлен 1) речевойдеятельности и 2) системе языка. Этим Л. В. Щерба снимает антиномиюиндивидуального и социального, разоблачает миф-идеал реальной и тем не менееметафизической сущности языка.
«Языковойматериал» поэтому оказывается первым и важнейшим, непосредственно доступнымобъектом языкознания. В исследовании его возможен и необходим эксперимент, чтопредставляет важное преимущество лингвистики перед другими гуманитарныминауками. Новым было указание на эксперимент в области не только фонетики, но играмматики, словаря, стилистики.
Однакоэксперимент возможен без больших ограничений лишь при изучении живых языков. Оночень ограничен в применении к мертвым языкам. Отсюда — призыв к изучению впервую очередь живых языков, к изучению бесписьменных языков, к изучению языковдалеких, неродственных по строю. Иными путями, с иной аргументацией к этому жеположению пришли раньше И. А. Бодуэн де Куртенэ и Н. Я. Марр. Эти теоретическиеположения не оставались одной декларацией: Л. В. Щерба много лет деятельнопомогал научной разработке палеоазиатских языков (например, эвенского,нивхского), а также иранских (таджикского, вершикского), тюркских и др.
«Языковойматериал» — в литературных текстах и в записях разговорной речи, в словарныхфондах — был постоянным объектом его исследований. Менее всего свойственны емубыли замкнутость и отрешенность кабинетного ученого. Неустанно и мастерски велон наблюдения над живыми языками.
5
Особенномного сил и времени в зрелый период своей научной деятельности отдал Щербадиалектологии — сначала итальянской, потом чешской и лужицкой и, наконец,русской.
В1940 г. Щерба был поставлен во главе Всесоюзной диалектологической комиссии, итолько война помешала наметившемуся огромному размаху работ этой комиссии.
Горячийпатриот, Лев Владимирович Щерба был чужд всякой национальной кичливости,великодержавного национализма. Убежденный франкофил, исключительный знатокнемецкой культуры, он вел пропаганду лучших традиций романо-германскойфилологии и лингвистики, он всегда призывал к изучению и максимальномуиспользованию западноевропейских научных достижений. Но при этом он больше, чеммногие противники «буржуазных влияний», якобы оберегающие нас от этой «чумы»,верил в одаренность наших ученых и великое будущее русской науки, русскойкультуры. Именно уверенность в наших незаурядных силах и была всегда в основезападничества Л. В. Щербы.
Онтщательно изучал диалектологическую литературу и особенно — многочисленныелингвистические атласы западноевропейских языков: французский и немецкий,итальянский и польский, швейцарский к каталонский. Он делал доклады о них,пристально следил за ходом работ по подготовке русского атласа и был самымсуровым судьей, самым взыскательным и придирчивым критиком наших начинаний,наших первых опытов в области лингвистической географии.
Ещев июле 1944 г., во время тяжелой болезни, истощившей его жизненные силы, онруководил работой Диалектологической конференции по севернорусским говорам вВологде и, верный своему основному лозунгу — везде и всегда учиться и искатьновых путей, — провел для собравшихся на конференции опытных русскихдиалектологов увлекательный семинар по фонетике; записи этих десяти чтений Л.В. Щербы, надеюсь, будут опубликованы.
6
Нена последнем месте стояли в кругу его интересов задачи разработки русскойстилистики. И в этой области Л. В. Щерба был смелым начинателем работ широкогокругозора и дальнего прицела.
Впредисловии к первому выпуску «Русской речи», основанного им органаленинградских языковедов, он писал: «В истории науки о языке за последние 50лет обращает на себя внимание ее расхождение с филологией и, я бы сказал, ссамим языком, понимаемым как выразительное средство… Нельзя не признать, чтоэто имело своим последствием ослабление интересов к языковедению в широкихкругах образованного общества: тогда как в начале XIX века вопросы языка моглибыть предметом обсуждения на страницах литературных журналов, в настоящее времяони почитаются скучными и чересчур специальными» (Русская речь. Вып. 1. Пг.,1923, с. 7–8). И ниже: «[Настоящий сборник] ставит своей задачей исследованиерусского литературного языка во всем разнообразии его форм, а также в егоосновных источниках. В связи с этим главный интерес сборника направлен насемантику, словоупотребление, синтаксис, эстетику языка — вообще на все то, чтоделает наш язык выразителем и властителем наших дум. А поэтому он адресуется нетолько к лингвистам, но и ко всем тем читателям из широких слоев образованногообщества, в которых жива любовь к слову, как к выразительному средству».
Этотпервый сборник открывается статьей его редактора «Опыты лингвистическоготолкования стихотворений. I. «Воспоминание» Пушкина». Тринадцать летспустя Л. В. Щерба опубликовал анализ стихотворения Лермонтова «Сосна» (всборнике «Советское языкознание». Т. II. Посвящ. В. Ф. Шишмареву. Л., 1936).Обе эти статьи резко противостоят всей нашей старой литературе по стилистике,кстати сказать, и до сих пор еще бедной и отсталой.
Анализстихотворений в плане заостренного лингвистического и стилистическогоистолкования, как осуществил его Л. В. Щерба, остается непревзойденным образцомкак по строгости метода, так и по мастерству изложения. К нашему большомусожалению, остались не обработанными и не опубликованными этюды Щербы постилистике «Медного всадника», «Героя нашего времени», басен Крылова иЛафонтена.
Дальнейшимэтапом этих увлечений Л. В. Щербы была пропаганда филологического образования,которой, как уже сказано, он горячо отдавался в последние годы жизни.
Еслисуждено его идеям найти широкое применение, — это приведет к новому расцветурусской художественной литературы, как и литературы других народов Союза, итогда мы должны будем помянуть благодарным словом пионера современногонеофилологического образования — академика Л. В. Щербу.
7
ВокругЛ. В. Щербы давно сложилась научная школа. В большой и постоянной связи с нимвели свою научную деятельность акад. Б. Я. Владимирцов, акад. А. П. Баранников,В. В. Виноградов, Л. П. Якубинский, И. И. Зарубин, С. К. Боянус, Я. В. Лоя, С.Г. Бархударов, О. И. Никонова, Л. Р. Зиндер, М. И. Матусевич, С. И. Бернштейн,И. П. Сунцова, покойный А. Н. Генко и многие другие.
Чемпривлек к себе Лев Владимирович такую плеяду талантливых русских языковедов?Подобно Бодуэну де Куртенэ, он восхищал своих учеников острым критическиманализом обветшалых традиционных догм западной и нашей науки, силой своейтворческой мысли, изяществом и законченностью своих построений, изощренностьюсвоего стилистического вкуса и такта.
Ктоузнал Льва Владимировича в годы его смертельной болезни, тот не может, конечно,при всем напряжении воображения, представить себе его в расцвете сил, во всемблеске его педагогического и исследовательского таланта. Может быть, поэтомуему пришлось изведать в последние годы не только радость всеобщего признания ипочета, но и ослиное ляганье.
Критикамладограмматических теорий была им начата еще в годы первой заграничнойкомандировки, что и определило недоброжелательное отношение к нему многихнемецких ученых, сказывавшееся до последних лет. Зрелым выражением его новыхвоззрений была книга «Восточнолужицкое наречие», 1915 г. В том же году вслед заэтой книгой вышли в печати «Некоторые выводы из моих диалектологическихлужицких наблюдений». Здесь в лаконической формулировке даны все важнейшие идеидальнейших работ Л.В. Щербы. Он остался верен до конца большим открытиям самойтворческой и самой революционной поры своей научной деятельности. Едва ли ненаиболее характерной для него и и является преемственность идей при постоянныхразмышлениях, при теоретическом созерцании текущей языковой действительности.Упорно и остро анализирует он всегда текущий языковой опыт своего народа;обостренно ощущает живой и наиболее активный процесс его; умело применяет вэтих наблюдениях все новые достижения своей науки, совершенствуя методынаблюдения, анализа, истолкования и обобщения.
Вдекабре 1944 г., в последние дни свои, между двумя операциями — в больнице, ЛевВладимирович написал большую статью «Очередные проблемы языковедения» (54страницы крупного формата).
Впервой части изложены его взгляды по общим вопросам: об изучении языкаживотных, о различии строя языков и обусловленности этого различия, осуществующих морфологических классификациях языков, о двуязычии; о понятияхслова, синтагмы, предложения; об изучении языка жестов и речи афатиков, опроблеме понимания.
Втораячасть содержит наблюдения и размышления над современным русским языком и егонаучной разработкой. Самыми актуальными Л. В. Щерба считает у нас задачисоздания русских грамматики и словаря, которые отвечали бы языковойдействительности и свободны были бы от всяких традиционных и формалистическихпредрассудков схоластической школьной грамматики. Он пишет о том, что детиизучают родной язык вопреки школьной грамматике, силою своего здоровогоязыкового чутья и говорят по своей выработанной из опыта грамматике, какой ещене написали, но должны написать лингвисты.
Широкомурассмотрению подвергает далее Л. В. Щерба разграничение или противоположениесловаря и грамматики, устанавливая необходимость еще третьего основного раздела- лексикологии, куда относится, например, вся теория частей речи. Все правилаобразования слов и групп слов, а также языковых единств высшего порядкаотносятся к грамматике, как и нормы формообразования, но творческие неологизмынеповторимого характера — к словарю. Глаголы-связки должны быть перечислены вграмматике, но формы спряжения глаголов дать, есть и глагола быть относятся ксловарю.
Заключительныйраздел этой последней работы посвящен различию грамматики пассивного иактивного аспектов. Грамматика активного аспекта — самая неразработаннаяобласть современной лингвистики. Она должна систематически осветить вопросывыражения на данном языке категории мысли, например предикативности,логического суждения с его S и Р, независимости действия от воли лицадействующего, предикативного качественного определения, количества вещества ит. п. Множество свежих иллюстративных материалов из русской языковой практикинаших дней оживляет эту работу и делает ее своеобразным документом эпохи нетолько в плане развития русского языкознания.
8
Вгрозе и бурях революции и двух мировых воин нашим поколениям достались тяжкиеиспытания. Даже «кроты» или «премудрые пискари» не могли прожить этидесятилетия безмятежно и благополучно.
Такойвысокий человек, такой целеустремленный, несгибаемый в верности своим принципамборец и искатель — жил беспокойно, напряженно, порой бедственно. Этой полнойпревратностей и несчастливой жизнью он напоминал нам не раз Рыцаря ПечальногоОбраза, в его биографии были и встречи с разбойниками на большой дороге, исхватки с ветряными мельницами. Но он знал и счастье побед, дожил до признанияи почета. То ли надо было больше беречь этого хрупкого телом и сильного духомчеловека, то ли не может быть долговечным такой яркий и неспокойный человек, номы потеряли его слишком рано…
ЗаветыЛ. В. Щербы нам дороги и долго еще будут вдохновлять нас. Идеи его будут жить истанут достоянием многих-многих — и даже тех, кто никогда не услышит и неузнает имени Щербы.
Список литературы
Б.А.Ларин. ЗНАЧЕНИЕ РАБОТ АКАДЕМИКА Л.В. ЩЕРБЫ В РУССКОМ ЯЗЫКОЗНАНИИ.