--PAGE_BREAK--Проповедями и личным примером Иисус внедряет в человеческие сердца идею любви к ближнему. И на последней прощальной беседе с учениками он дает им новую заповедь, что бы они руководствовались ей после его ухода. «… Возлюбите друг друга. Вы должны любить друг друга так, как я вас любил».3 Эту заповедь Иисус повторяет три раза. Данная заповедь призывает человека любить ближнего не только человеческой любовью, но и божественной, какой Христос любил людей. И движимый именно этой божественной любовью он обрек себя на позорную смерть ради возлюбленных своих. Иисус призывает людей к всепобеждающей и жертвенной любви. «Нет больше той любви, как если кто отдаст жизнь свою за друзей».4 Сила этой любви поднимает человека из рабского состояния. Если в Ветхом завете люди были лишь слугами Бога, то в Новом они превозносятся до уровня его друзей. «Вы мои друзья, и если дальше будете исполнять то, что я заповедаю вам, я не стану больше называть вас слугами, ибо слуге неведомо, что делает его хозяин. Я назвал вас друзьями, ибо рассказал вам обо всём, что узнал от отца моего».1 Заповедует же он главный образом любовь к ближнему.
Итак, любовь людей друг к другу способна вывести человека из рабского состояния и сделать их друзьями, кроме того, при соблюдение этой заповеди их другом становиться Бог. Античная философия знала два вида любви — чувственную любовь (Афродиту земную) и божественный эрос (Афродиту небесную), но практически не знала всепрощающей любви к ближнему, которая, по христианским представлениям, только и делает человека равным Богу.
Любовь в Новом завете рассматривается очень широко, в основном она понимается, как вообще добродетельная жизнь, как исполнение нравственно-этических норм и соблюдение всех заповедей. «Вот что подразумевается под любовью: мы должны жить согласно заповедям Божьим».2 Заповеди же, помимо главных (любовь к богу и любовь к ближнему), включают элементарные нравственные требования такие как: чти отца твоего и мать твою, не убий, не прелюбодействуй, не укради, не возводи клеветы на друга, не желай имущества ближнего твоего. Человек, который соблюдает эти правила, по представления христианства, живет в любви. Этот человек удостаивается ответного чувства от самого Бога, а это есть нескончаемое блаженство. «Если будете следовать моим заповедям, то и в любви моей пребудете, как я следовал заповедям отца моего и пребываю в его любви».3
«Бог есть любовь — в этой краткой формуле глубинный общечеловеческий смысл христианства, который, увы, до сих пор остается в целом непонятым человечеством, люди же которые постигли, может быть величайший, идеал человеческого бытия, почитаются в нашем социуме сумасшедшими, больными, в лучшем случае чудаками».1
Взаимная и всеобъемлющая любовь возведена в Новом завете на высший, доступный человечеству того времени уровень совершенства — она, освящена авторитетом Бога. Бог, согласно Новому завету, так любит людей, что посылает сына своего на смерть ради их спасения. И Новый завет призывают людей так же беззаветно любить друг друга. За это обещана и самая высокая награда — обладание самим Богом. «… Если мы любим, друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь его совершенна, есть в нас, … Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем».2
«Обладание же Богом, то есть полное «знание» его, приравнивает человека к Богу, делает его свободным и независимым, лишает всяческого страха — не только перед силами мира сего, но и перед самим Богом».3 Любовь, как высшее состояние человеческого бытия, снимает страх, предписанный человеку в его обыденной жизни, даже страх перед днем Суда. «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви».4
На смену философскому духовному эросу античности, христианство принесло интимную, глубоко человечную, сострадательную любовь к ближнему, освятив ее божественным авторитетом, божественной заповедью. Гуманность, милосердие, сострадание, любовь к людям – вот область чувств и нравственных принципов, открытая христианством и поставленная им в основу построения новой культуры.
Одним из первых христианских философов который затронул тему любви, является Августин Аврелий. Он проводит резкую грань между любовью и вожделением. Любовью он называет стремление насладиться Богом ради него самого, а также собой и ближними ради Бога. «Наоборот, вожделение, по Августину, – это стремление наслаждаться собой и ближним не ради Бога. Настоящая любовь подобна песне, посвящаемой Богу; ее можно петь молча, ведь любовь сама есть голос к Богу».1
Говоря о плотских влечениях, Августин не называет их словам «любовь», а лишь «влечение» или «похоть». Половой акт он считает непристойным. «Движения совокупляющихся органов является непристойным именно потому, что оно не повинуется воле человека».2 Лишь супружество и рождение детей хоть как-то может оправдать «влечение». Хотя супружество не может сделать из порока благо.
Развратом Августин называет не плотские желания и их удовлетворение, а необузданныежелания, жадные к плотским удовольствиям. Так, питье и питание, необходимые для телесного здоровья, могут превратиться в чревоугодие, когда становятся самоцелью.
Плотские влечения Августин сравнивает с клеем на крыльях, который не позволяет летать. Надо очищать крылья от этого клея, чтобы подняться в небо. По убеждению Августина, всякая любовь (к матери, другу, к прекрасному, знаниям) лишь тогда имеет действительную ценность, когда видит во всем творение Бога и устремлена через творение к творцу. «Если тела угодны тебе, хвали за них Бога и обрати любовь свою к их мастеру… Если угодны души, да будут они любимы в Боге… То хорошее, что вы любите, от него, и поскольку оно с ним, оно хорошо и сладостно, но оно станет горьким, потому что несправедливо любить хорошее и покинуть того, кто дал это хорошее».3 Когда в своих влечениях и привязанностях мы забываем о творце того, что любимо нами, нас, подстерегает неминуемая горечь, ведь все земное изменчиво и смертно, потому несчастна душа, скованная любовью к тому, что смертно. «Только тот не теряет ничего дорогого, кому все дороги в том, кого нельзя потерять».4
Любовь, освященная Богом, не знает утрат, лишь она несет человеку благостный покой.
Как видим, христианское понимание любви значительно отличается от античного понимания любви. Из древнегреческих толкований любви христианское вероучение переняло только «агапэ» – любовь к ближнему, причем, вложив более широкий смысл в понятие «ближний». Неверно, однако, было бы считать, что христианство только сузило сферу любви. Оно сформировало новый идеал – любви к Богу и бескорыстной, непохотливой, братской любви ко всем людям. «Этот идеал в дальнейшем стал основой для появления нового типа любви – любви личности к личности, которую в современном мире называют «настоящей любовью»».1
1.3. Тема любви в философии эпохи возрождения и нового времени.
Эпоха возрождения вернула античное представление о любви. Любовь стала вновь рассматриваться как космическая сила.
Суждения философов эпохи возрождения о любви тесным образом связано с формированием нового взгляда на человека, и на его место и значение в этом мире. Если в средневековье противопоставлялись божественное и природное начало в человеке, то теперь они находились в гармоничном единстве. Появляется понимание что тело и душа человека составляет неразрывное единство, а отсюда следует, что телесный эрос и духовная любовь находятся в теснейшей взаимосвязи и существуют в гармоничном взаимодействии.
Френсис Бэкон – английский мыслитель позднего возрождения с одной стороны почтительно отозвался о принципах христианской любви, а с другой стороны, уделил внимание и «земной» любви, подвергнув её подробному разбору.
Христианская любовь, по его мнению, является сбором всех добродетелей. Она воспитывает у человека добрые нравы лучше, чем любой учитель этики. Такая любовь успокаивает душу и избавляет её от лишних страстей. «Поэтому только одна христианская любовь не может быть чрезмерной».1
Рассуждая о земной любви, он не хвалит её, но и не порицает, так как не имеет достаточных оснований на то или иное. Он выделяет два ряда аргументов за любовь и против.
«За любовь являются следующие аргументы: благодаря любви человек находит самого себя; великая страсть – наилучшее состояние души; без любви человеку все кажется простым и скучным; любовь спасает от одиночества.
Против любви: любовь хороша на сцене – в виде комедии или трагедии, но в жизни она приносит много несчастий. Любовь вызывает у людей противоречия в мыслях и оценках. Она делает людей одержимыми одной мыслью, навязывает им слишком узкий взгляд на вещи».2
Бэкон считает, что позволяет вырасти этой любви безумной страсти в себе лишь слабый человек. Есть даже поговорка невозможно любить и быть мудрым, и именно на эту поговорку опирается Бэкон. По его мнению, любовь нужно держать на особом месте раз уж совсем нельзя обойтись без нее. Но я все же могу сказать, что Бэкон не против «земной» любви, он лишь против её чрезмерности и безумия.
Рене Декарт – французский философов и математик, один из основоположников философии Нового времени попытался подвергнуть любовь научно-теоретическому анализу.
«Его научный подход заключался в использование рационалистического метода рассуждения, а также он опирался на эмпирические данные естествознания».1
Прежде всего, следуя своим методам, Декарт выделил среди огромного количества человеческих страстей простые и первичные. Их оказалось шесть: удивление, любовь, ненависть, желание, радость и печаль.2 Все прочие страсти он расценивал как сочетание этих шести. По мнению Декарта простые и первичные страсти не могут быть двоякими. Но про любовь он говорит: «Принято различать два вида любви, из которых один называется любовью-благожелательностью, побуждающей желать добра тому, кого любят, другой же называется любовью-вожделением, вызывающей желание обладать любимым предметом. Но мне кажется, что это различие относится только к проявлениям любви, а не к ее сущности».3
Вместо имеющихся ранее классификаций Декарт предложил различать три вида любви: привязанность, дружба и благоговение. Эти виды любви различались не по предмету, на который они направлены, а по степени ценности, которую люди извлекают при сравнение с собой. Если предмет цениться меньше себя, то это привязанность, если на равнее с собой – дружба, ну а если больше себя, то это уже благоговение.
«Самое главное желание человека вызывается, воображаемым совершенством представителя другого пола»4. Декарт считает, что есть у человека определённый возраст, когда каждый человек чувствует себя лишь половинкой единого целого и обладание другой половинки кажется им наивысшем благом. Причем человек хочет обладать не многими половинками, а лишь одной единственной, так как по природе этого достаточно. И Декарт замечает, что имена эта страсть к одной половинке называется любовью, которая вдохновляет писателей и поэтов.
Что же касается научного объяснения любви, Декартом, то я могу сказать, что он вывел некий животный дух и этот дух возникает автоматически, то есть непроизвольно. Он говорит, что «этот дух движется по нервам и заставляет мышцы сокращаться, и те уже совершают действия».1 Такова была научная теория любви Декарта.
Иммануил Кант считал, что любовь и уважение являются главными обязанностями людей перед друг другом.
Кант различал два вида любви «практическую» и «патологическую». «Есть любовь практическая – к богу или ближнему и любовь патологическая, то есть чувственная любовь».2 Так же Кант говорил, что человек по природе своей двойственен и одновременно принадлежит двум мирам: миру природы и миру разума. Если бы человек подчинялся только своим природным влечениям, то есть стремился бы к чувственным удовольствиям, жизнь бы превратилась бы в хаос, так как каждый бы думал только о личном удовольствие. Такие люди были бы не моральные, но так как человек помимо того, что принадлежит к миру природы, принадлежит и к миру разума, то он может разумно оценивать поступки, и выбирать поступки которые не противоречат морали. Разум человека велит ему следовать долгу, в том числе любви и уважению.
Возникает вопрос, а можно ли любить кого-нибудь только из чувства долга, любить человека, когда нет истинного, естественного чувства любви? «Говоря о любви как о долге, Кант подразумевает в данном случае не чувство, а общий принцип, полагаемый разумом».3 Кант говорит: «Любовь мы понимаем здесь не как чувство (не эстетически), т. е. не как удовольствие от совершенства других людей, и не как любовь – симпатию (ведь со стороны других не может налагаться обязанность питать чувства); любовь должна мыслиться как максима благоволения (практическая), имеющая своим следствием благодеяние».1 Делать добро мы способны людям независимо от того, любим мы их или нет, человеческий разум велит делать добро несмотря ни на что.
Что же такое благоговение? Кант считает, что это удовольствие от счастья других. Помощь, которую человек оказывает своему ближнему должно заключаться в бескорыстие она должна быть альтруистической. Если же человек, который помогает, преследует какие-либо личные интересы, то тогда благоговение невозможно.
Кант совершенствует свою точку зрения и по отношению к дружбе, «дружба (рассматриваемая в ее совершенстве) — это союз двух людей, основанный на взаимной любви и уважении».2 Более того, без уважения «невозможна истинная любовь, в то время как можно питать к кому-нибудь большое уважение, и, не испытывая любви».3
Из всего выше сказанного можно сделать такой вывод, что любовь, дружба и уважение, по Канту, тесным образом связаны между собой. Так же Кант причисляет любовь к долгу, и говорит, что этот долг должен выполняться в обязательном порядке, как и любой другой моральный долг человека.
Шопенгауэр, в своем произведение «Мир как воля и представление», дает очень интересное определение половой любви. «Любовь – неодолимая страсть, побеждающая голос разума, толкающая людей на жертву своим благополучием, порождающая высокие творения искусства и… вдруг исчезающая, как призрак. Какая таинственная сила вводит нас в губительный возвышенный обман? Эта сила – незримая воля, половой инстинкт».4
Шопенгауэр считает, что все любовные волнения, радости и горести, вся суета, связанная с любовью имеет просто инстинктивный характер, а если конкретнее, то вся любовь это всего лишь на всего половой инстинкт. По сути дела, если размышлять рационально то любовь лишь отнимает у человека жизненные силы, а также материальные блага. И если следовать этой логике выходит что любовь это безумство. И если бы каждый человек поступал, как велит ему разум, то никакой любви бы не было. Однако тогда бы именно переставал размножаться человеческий род. И именно тогда природа придумывает маленькую хитрость, то есть тот самый половой инстинкт. Движимый же этим инстинктом человек создается себе иллюзию и охватывается любовной страстью, он воображает, будто им движут эгоистические намерения овладеть своей возлюбленной, но когда цель оказывается достигнутой, чары вдруг исчезают, иллюзия становиться ненужной, так как основная цель выполнена.
Хотя и выходит, по мнению Шопенгауэра, что любовь это просто стремление человека к физическому обладанию другим человеком, ради продолжения рода, но все же возвышенная страсть любви это не просто примитивный половой инстинкт, как у животных. Здесь есть ещё одна хитрость, то, что человек хочет обладать не каждым индивидом противоположного пола, а ищет соответствующею ему половинку, то есть такую, которая будет его, дополнять и будет скрывать недостатки, которые имеются. «Индивид действует здесь бессознательно для самого себя, по поручению некоторого высшего начала — рода.… Это изучение и испытание – не что иное, как размышление гения рода о том индивидууме, который может родиться от данной четы, и о комбинации его свойств».1 Если же двоя, испытывают друг к другу отвращения, то сама природа говорит что ребенок, который может у них родиться, будет безобразен, дисгармоничным и несчастным. Шопенгауэр говорит, что чем совершеннее и гармоничнее пара, тем сильнее у них будет любовная страсть. «То упоительное восхищение, какое объемлет мужчину при виде женщины соответствующей ему красоты, суля ему в соединении с нею высшее счастье, это именно и есть тот дух рода, который, узнавая на челе этой женщины явный отпечаток рода, хотел бы именно с нею продолжать последний».1 И именно то, что индивид выбирает именно свою половинку, как раз и отличает любовь от пошлого полового инстинкта.
продолжение
--PAGE_BREAK-- Шопенгауэр также рассмотрел брак по расчету, и он его считал более крепким, чем по любви. Любовное чувство угасает, когда цель достигнута, и тогда можно обнаружить, что кроме слепой страсти людей больше ничего не связывает. И люди начинают понимать, что они не нужны больше друг другу. Брак же по расчету, построен на корыстных целях и даже если исчезнет любовная страсть, индивиды будут вместе, так как их помимо любви связывают ещё и деньги. Но хочу заметить, что Шопенгауэр подчеркивает, что брак по любви более возвышен, чем брак по расчету. «Мужчина, который при женитьбе руководится деньгами, а не своею склонностью, живёт больше в индивиде, чем в роде, а это прямо противоречит истинной сущности мира, является чем-то противоестественным и возбуждает известное презрение. Девушка, которая вопреки совету своих родителей отвергает предложение богатого и нестарого человека, для того чтобы, отбросив всякие условные соображения, сделать выбор исключительно по инстинктивному влечению, приносит в жертву своё индивидуальное благо благу рода. Но именно потому ей нельзя отказать в известном одобрении, так как она предпочла более важное и поступила в духе природы (точнее — рода), между тем как совет родителей был, проникнут духом индивидуального эгоизма».2
Впрочем, брак по любви тоже бывает со счастливым концом. Иногда между людьми возникает очень интересный феномен, который именуется дружбой. Дружба возникает тогда, когда мужчина и женщина имеют одинаковые интересы и сходятся во мнениях. И все же дружба не заменят любовь, она лишь помогает подержать ее на нужном уровне.
Рассмотрев некоторых мыслителей эпохи возрождения и нового времени, я узнала, что для кого-то любовь это всего лишь напросто половой инстинкт, с небольшими хитростями, а для кого-то это возвышенное чувство, которое является сбором всех добродетелей. Мыслители данного периода не были против «земной» любви, напротив их она очень интересовала, и они подробно изучали ее, были даже попытки научно объяснить феномен любви.
Глава 2.Механика эроса и искусство любви.
2.1 Механика эроса Зигнумда Фрейда
Зигмунд Фрейд австрийский ученый так же уделил внимание феномену любви. Для того, что бы понять его суждение о любви необходимо понять общие черты фрейдовского объяснения неврозов. «Основой невроза, является конфликт между принципом удовольствия и принципом реальности, происходящий в психике человека»1. Когда конфликт достигает невыносимой остроты, человек начинает страдать неврозом.
Как же возникает это конфликт? Каждый младенец от рождения совершенно бессознательно подчиняется в своем поведении принципу удовольствия, купается в наслаждениях и стремится избегать неприятных ощущений. «Он насквозь эротичен, не способен ни к какому самоограничению, он – совершенно безнравственный сластолюбец. Детская сексуальность связана, преимущественно, с ртом и анусом, а не с половыми органами, поскольку последние еще не достигли зрелости».2 Со временем окружающая среда начинает ограничивать его права на удовольствия, его принуждают считаться с окружающим миром. Его отрывают от материнской груди, начинают приучать к горшку, учат ходить и много другое, чему каждая мама учит ребенка. Таким образом, в противовес принципу удовольствия у ребенка начинает формироваться принцип реальности. Фрейд также считает, что вместе с принципом реальности начинает формироваться человеческое сознание или как он его назвал человеческое «я». Под давлением реальности ребенок отказывается от чисто сексуального мышления и начинает познавать законы реальности и приспосабливаться к ним.
Для взрослого человека совершенно недопустимы те вольности, которые позволялись ему в детстве, но он не исчезают. Что же с ними становиться? Есть два пути. Их либо подавляют, то есть вытесняют в бессознательное. Либо они преобразуются в непрямые формы осуществления, иногда они подвергаются такому изменению, что распознать их почти невозможно. В итоге принцип реальности берет верх, но принцип удовольствия остается. Первичные позывы сластолюбия Фрейд называет, словом «либидо». И именно это либидо должно, так или иначе, получать удовлетворение, в противоположном случае начнется грубый конфликт между сознанием и бессознательным, между «хочу» и «нельзя», что в конечном итоге приведет к неврозу.
Рассмотрев концепцию Фрейда можно прейти к его суждениям о любви.
По Фрейду понятие любви это обобщение всего того, что происходит от энергии либидо, то есть половая любовь с целью совокупления, а также любовь к себе, любовь родителей, любовь детей, дружба и общечеловеческая любовь. Он писал: «Психоанализ научил нас рассматривать все эти явления как выражение одних и тех же побуждений первичных позывов»1. Так же Фрейд утверждал, что его «либидо» в принципе совпадает с Платоновским «эросом».
Фрейд различает два течения любви – нежное и чувственное. В норме они должны сливаться вместе в половой любви, в противном случае человек обречен, страдать импотенцией или фригидностью. Из этих двух течений нежное зарождается намного раньше, чем чувственное, еще в детстве начинают появляться его зачатки. Оно сначала направлено на членов семьи, на тех, кто занят воспитанием ребенка. Оно содержит и некоторую долю полового влечения, подтверждение этого является то, что ребенок обещает жениться на маме, сестре, воспитательнице.
При половом созревании к нежному течению присоединяется чувственное. Поначалу это чувственное течение бывает направлено так же на членов своей семьи, но потом когда ребенок осознает что это нехорошо, его чувственное течении любви начинает распространяться на кого-то из посторонних людей. Выбор этих посторонних опирается на первичные привязанности, то есть человек ищет кого-то похожего на маму, сестру или воспитательницу. Со временем, на этих посторонних людей переноситься и нежность, которая раньше была направлена на членов своей семьи. «Таким образом, нежное и чувственное течение должны слиться воедино»1.
Однако слияние воедино эти двух течений бывает не всегда. Во-первых, выбор постороннего человека может быть запрещен, по каким либо причинам, во-вторых, первые детские объекты, от которых следовало бы уйти, настолько привлекательно, что от них нельзя отказаться. «Если эти два фактора достаточно сильны, то начинает действовать общий механизм образования неврозов. Либидо отвращается от реальности, подхватывается работой фантазии, усиливает образы первых детских объектов и фиксируется на них»2. А так как в условиях семьи, открыто можно, проявлять лишь нежное течение, то чувственное необходимо подавлять или реализовывать на постороннем человеке, который не напоминает нам обожаемых людей. Реализовывать же его на постороннем человеке, который нам напоминает любимого человека, невозможно из-за страха, который возник вследствие запрета. Таким образом, любовь становиться расщепленной на возвышенную и низменную.
Если же чувственное течение будет всегда под запретом, и не будет реализовываться вообще, то тогда может наступить психологическая импотенция или фригидность.
Запрет в любовной жизни хотя и имеет негативные последствия, однако неограниченная с самого начала половая свобода также влечет за собой нежелательные результаты. Определенная сдержанность повышает либидо, развивает нежную привязанность к другому. «Чувственная любовь приговорена к угасанию, если она удовлетворяется; чтобы продолжаться, она с самого начала должна быть смешана с чисто нежными, т.е. заторможенными в целевом отношении компонентами».1 Фрейд отмечает, что беспрепятственное удовлетворение чувственности, которое было характерно, например, для периода падения античной культуры, опустошает жизнь. «Напротив, аскетические течения христианства дали любви психическую ценность, которой ей никогда не могла дать языческая древность. Наивысшего значения любовь достигла у аскетических монахов, вся жизнь которых была наполнена почти исключительно борьбой с либидонозными искушениями».2
Сексуальное ограничение необходимо для культурного развития. Так как энергия либидо, не имея выхода, будет направлено на творчество. Именно при помощи ограничениям, считал Фрейд, становятся возможными достижения человеческой культуры. Ведь если бы мы имели возможность беспрепятственно получать сексуальные удовольствие, мы бы не отрывались от них для того что бы делать культурные открытия.
Таким образом, рассмотрев теорию Фрейда можно подвести следующий итог. Существуют два течения любви: чувственное и нежное течения. В норме они должны слиться во едино. Если же этого не происходит, может возникнуть психологическая импотенция или фригидность. Так же хочу напомнить, что должен существовать некий запрет в любовной жизни, а иначе человек просто не будет культурно развиваться.
Важная заслуга Фрейда состояла в том, что, его концепция вызвала цепную реакцию со стороны других мыслителей. Многие не согласились с его концепцией, и в результате этого на свет появилось очень много трудов посвященных феномену любви.
2.2 Искусство любви Эриха Фромма.
Эрих Фромм немецко-американский философ, ведущий представитель неофрейдизма утверждал, что способность любить важнейшая черта человеческой личности.
Фромм утверждал, что любовь это искусство, а не дар свыше. Так же он отрицал, что любовь это всего лишь инстинкт. Он также говорит, что люди заблуждаются, когда думают, что любовь приходит совершенно независимо от человека – как не подвластный ему инстинкт или как счастливый случай, который подарил ему любимого. Дело, прежде всего в том умеет ли человек любить. Фромм сравнивает способность любить, например, со способностью рисовать: например человек хочет научиться хорошо рисовать, а вместо того что бы учиться просто будет сидеть и ждать случая появления какого-либо предмета, воображая будто тогда он сразу станет потрясающим художником. Звучит глупо, неправда ли, ведь что бы стать профессионалом, необходимо постоянно совершенствовать свои навыки. Точно также обстоит и с любовью, говорит Фромм.
Прежде чем начать говорить из чего же складываются умения любить, Фромм пытается объяснить, почему люди любят друг друга. «Любовь – это путь преодоления отделенности людей друг от друга».1 Одинокое существование человека невыносимо для него, одиночество всегда его тревожит. Фромм рассматривает несколько способов при помощи, которых человек может вырваться из одиночества.
«Один путь достижения этой цели составляют все виды оргиастических состояний».2 Это, например, может быть транс, в который человек вводит себя при помощи самовнушения или наркотиков, а также алкоголя и секса. «В состоянии экзальтации для человека исчезает внешний мир, а вместе с ним и чувство отделенности от него».1 После оргиастического переживания у человека спадает тревога, связанная с одиночеством, на некоторое время, но потом она вновь возникает.
Другой способ преодоления одиночества это единение с группой. «В современном западном обществе единение с группой еще и ныне представляет собой преобладающий способ преодоления личной отделенности».2 Фромм говорит, что это вид решений данной проблемы требует от личности умение приспособиться. То есть если человек чтобы быть принятым в группу, должен поступиться своим личным достоинством, и подчиниться правилам стада. Хотя философ замечает, что в этом единение «человек в значительной степени утрачивает себя как индивид».3 Но на самом деле люди хотят приспособиться в гораздо большей степени, чем они вынуждены приспосабливаться. Этот способ более длителен, чем впадение в оргиастические состояния, но оно также не снимает чувство тревоги.
Третий способ это погружение в творческую деятельность. «В любом виде работы творческий человек объединяет себя с преобразуемым материалом, олицетворяющим внешний мир».4 Человек, который творит, объединяет себя с этим миром. При этом не происходит, как в двух предыдущих ни утраты мира, ни утраты индивидуальности. Но это реально только для того труда, в котором мастер сам планирует, производит и видит его реальный результат.
Но у всех трех способов есть недостатки. Единение, достигаемое в созидательной работе не межличностное. Единение, достигаемое в оргиастическом слиянии, преходяще. Единение, достигаемое приспособлением, уничтожает личность. Следовательно, оно дает только частичное разрешение проблемы существования, бытия человека.
«Полное – в достижении межличностного единения, слияния своего «я» и «я» другого человека, то есть в любви»1. Любовь является подлинным единением двух людей. Причем Фромм отмечает, что любовью можно называть лишь ее зрелую форму, а незрелые – это не любовь. Незрелые формы любви Фром называет симбиотическим союзом.
При симбиотическом единении два человека связаны зависимостью, из-за которой каждый из них утрачивает свою внутреннюю целостность и свободу, а значит, – утрачивает свою индивидуальность. Фромм говорит, что есть два вида симбиотического союза.
«Пассивная форма симбиотического союза – это подчинение, или, если воспользоваться клиническим термином, мазохизм».2 Мазохист избегает невыносимого чувства изоляции и одиночества, делая себя неотъемлемой частью другого человека, который направляет его, руководит им, защищает его. Он является всем для него. Мазохист преувеличивает силу того, кому отдает себя в подчинение. Он всё, я – ничто, я всего лишь часть его. Я это часть величия, силы, уверенности. Мазохист не принимает решений, не идет ни на какой риск; он никогда не бывает, одинок, но не бывает и независим. Мазохистские отношения могут быть связаны с физическим, половым желанием, в этом случае имеет место подчинение, в котором участвует не только ум человека, но и его тело. Может существовать мазохистское подчинение судьбе, болезни, ритмичной музыке, оргиастическому состоянию, производимому наркотиком, гипнотическим трансом, – во всех этих случаях человек отказывается от своей целостности, делает себя орудием кого-то или чего-то вне себя. Он не в состоянии разрешить проблему жизни посредством созидательной деятельности.
«Активная форма симбиотического союза – господство, или, используя клинический термин, соотносимый с мазохизмом, садизм». Садист хочет избежать одиночества и чувства замкнутости в себе, делая другого человека неотъемлемой частью самого себя. Он как бы набирается силы, вбирая в себя другого человека, который ему поклоняется.
«В противоположность симбиотическому союзу любовь – это единение при условии сохранения собственной целостности, индивидуальности».1 Любовь это особая сила в человеке, которая способна преодолеть все лишь бы объединить людей. Любовь помогает ему преодолеть чувство изоляции и одиночества, при этом, позволяя человеку оставаться самим собой и сохранять свою индивидуальность. «В любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при этом двумя».2
Зрелая любовь, по Фромму, предполагает определенный набор качеств, в которых индивид реализует свое чувство. Это забота, заинтересованность, ответственность, уважение и знание.
Любовь невозможна без заботы, и это хорошо видно в любви матери к своему ребенку. Мать заботиться о нем, и если она забывает его покормить или вовремя поменять пеленки, то мы можем усомниться в ее любви.
«Любовь – это активная заинтересованность в жизни и развитии того, к кому мы испытываем это чувство».2 Человек, который любит, всегда заинтересован, что бы его любимый чувствовал себя комфортно и как можно лучше. Если нет заинтересованности, то мы так же можем усомниться в подлинности его любви.
Забота и заинтересованность в совокупности ведут к еще одному проявлению любви – ответственности. Ответственность – это не налагаемая извне обязанность, а внутренне осознанный долг заботиться о другом человеке. Ответственность это полностью добровольный акт. Любящий человек всегда в ответе за своего любимого. Мать ответственность побуждает заботиться о своем ребенке.
Ответственность могла бы легко выродиться в желание превосходства и господства, если бы не было еще одного компонента любви – уважения. «Уважение вовсе не страх и благоговение, а способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальность и желать, чтобы другой человек максимально развил свою индивидуальность».1 Уважение, таким образом, исключает диктатуру и насилие.
Однако невозможно уважать человека, не зная его. «Знание, которое выступает элементом любви, не ограничивается поверхностным уровнем, а проникает в самую сущность».2 Например, человек может догадаться, что его любимый раздражен, даже если последний не проявляет этого открыто, но важнее знать, почему он раздражен. И если человек знает, почему его любимый раздражен, то он обладает знанием, которое выступает элементом любви.
продолжение
--PAGE_BREAK--