Тема нравственности игуманизма в произведениях российских философов ХIХ–ХХ вв.
милосердиеблаготворительный нравственный этический
Милосердие,благотворительная деятельность являются древнейшей нравственной и гуманистическойтрадицией. Традиция помощи старым, больным, инвалидам, людям, оказавшимся вбеде и не могущим самостоятельно ее преодолеть – это неотъемлемая частьнравственной культуры, общественных норм всех цивилизаций. Они существовали достановления национальных и мировых религий, а с возникновением последних вошлиорганической частью в освящаемые Божественным авторитетом нравственно-этическиесистемы всех религий.
Общественное развитиевносило свои коррективы в содержание и трактовку понятий «милосердие»,«благотворительность». Они исторически менялись, как изменялись масштабы иформы милосердной практики. Но неизменным было понимание того, что порою такиебеды и немощи постигают человека, которым не каждый может самостоятельнопротивостоять и не до каждого в нужное время доходит забота государства.Поэтому им необходимо милосердное содействие со стороны тех, кто в состоянии(материально и духовно) добровольно осуществлять благотворение.
Помощь страждущим севангелических времен была одним из основных направлений христианского служенияближним, ибо сам Господь Иисус Христос примером своей земной жизни показал, чтоОн понимал проповедуемую им любовь к ближнему не в переносном, а в самомбуквальном и реальном смысле.
Диакония, служение Христово включает всех: сироти вдовиц, немощных и неимущих, отверженных и грешников. Служение Спасителявыходит также и за национальные рамки: особенно ярко это выражено в притче омилосердном самарянине.
Более того,члены Церкви соприкасаются со Христом, понесшим все грехи и страдания мира,встречая каждого голодного, бездомного, больного, заключенного. Помощьстраждущим есть в полном смысле помощь Самому Христу, и с исполнением этойзаповеди связана вечная судьба всякого человека (Мф. 25. 31–46). Христоспризывает Своих учеников не гнушаться миром, но быть «солью земли» и «светоммиру».
Следуетзаметить, что начало такого понимания служения Христа содержится уже в ВетхомЗавете: «Пришельцу, сироте и вдове должен достаться оставленный на поле сноп.Не должно собирать и остатков в винограднике, чтобы они достались пришельцу,сироте и вдове».
В первых христианских общинах специальноназначались служители – диаконы и диаконисы – в обязанности которых вменялась«забота о столах», причем в первую очередь эти «столы» предназначались длянуждающихся и страждущих членов общины.
Вфундаментальном исследовании известного немецкого историка Адольфа Гарнака: «Миссияи распространение христианства в первые три века» христианская диаконияпредставляется как Евангелие Любви и Деятельной помощи нуждающимся покатегориям и видам этой деятельной помощи:
1. Милостынявообще и ее связь с богослужением;
2. Поддержкаучащих и служащих в общинах;
3. Поддержка(помощь и содержание) «вдов», т.е. одиноких и беспомощных женщин и девственниц,и сирот – детей, лишенных семейного попечения;
4. Поддержка(помощь, содержание и лечение) больных, бедняков, нищих, беспомощных,беспризорных и нетрудоспособных;
5. Заботыо пленных, узниках, заключенных, томящихся и страдающих в тюрьмах, сосланных натяжкие каторжные работы в шахтах, на рудники и т.п.;
6. Заботао погребении бедных, бездомных, одиноких и беспризорных;
7. Заботао рабах (вообще) и находящихся в рабском принуждении и угнетении;
8. Забота,попечение, участие и оказание помощи пострадавшим во время стихийных бедствий(пожаров, наводнений, засухи, неурожая, голода; от землетрясений и морскихкатаклизмов; во время повальных болезней, эпидемий (чумы и т.п.);
9. Помощьнуждающимся в нахождении им работы, в их трудоустройстве;
10. Заботао странниках и пришельцах из других мест и общин или из дальних стран; помощьим в их делах и оказание им гостеприимства и попечение о них в местной общине,которая всегда по-братски их принимала и заботилась о них.
Рассматриваяэтику православной любви к ближнему в целом, можно отметить, что ее основа – заботав первую очередь о собственной душе, ее совершенствовании. Целью православнойрелигиозной морали являлось воспитание человека добродетельного, милосердного,совестливого, скромного, уважающего людей и верящего в возможность совершенствованиясвоей души, мира и людей. Именно беспокойство о собственной душе требует отправославного христианина оказания помощи ближнему, проявления заботы о нем,свершения добрых дел.
Традициихристианской благотворительности поддерживали и лучшие представителидуховенства. Преподобный Сергий Радонежский заповедовал помогать нуждающимся,подавать им милостыню и призревать, любить их христианской любовью, как братьевсвоих. Преподобный Иосиф Волоцкий не только сам помогает нуждающимся, во времяголода отворив житницы и выдавая питание, но и призывает к милосердию князей ибояр. Тарец Серафим Саровский призывал делать добро, считая это важнейшимсредством достижения цели истинного христианина – обретения царствия Небесного:«…всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания СвятогоДуха Божьего…Доброе дело иначе нельзя назвать как собиранием, ибо, хотя оно ине ради Христа делается, однако же добро». В этой последней фразе выраженасамая глубинная сущность милосердия и доброты человеческой вне зависимости отрелигиозности: это приобретение самого человека (собирание), его духовноебогатство, ценности, так как, делая бескорыстно другому человеку добро, ондостигает блага для своей души. Основная же доктрина христианской этикизаключается в достижении мира в себе и вокруг себя, т.е. духовноесовершенствование самого себя и мира вокруг себя, что может быть достигнуто нетолько молитвами и скрупулезным выполнением обрядов, но и в первую очередьдобротой, милосердием, честностью, добросовестным трудом.
Милосердие как категория нравственного сознанияимеет свое философское обоснование, и, естественно, эта проблематика не прошламимо внимания мыслителей. В философии античной, средневековой, нового иновейшего времени представителями различных школ и направлений в той или инойформе поднимались вопросы о смысле милосерднических поступков людей, их места внравственной жизни общества.
Большинство известных российских философов, самибудучи верующими людьми, связывали свои этические понятия, в том числе ипонятия, относящиеся к помощи неимущим, с православием как основоймировоззрения большинства своих сограждан.
П.Я. Чаадаев в письмах говорит онеобходимости «найти такое душевное настроение, мягкое и простое, которое бысумело без усилий сочетать со всеми действиями разума, со всеми сердечнымиэмоциями идею истины и добра», причем самый простой путь для этого – положитьсяцеликом на религиозное чувство верующего, поскольку православие несет в себеогромный потенциал гуманизма и милосердия. Через благотворение, отмечаетмыслитель, обретается надежда на нравственное совершенствование самогоблаготворителя, поскольку «…как бы ни было пламенно наше стремление действоватьдля общего блага, это воображаемое нами отвлеченное благо есть лишь то, чего мыжелаем для самих себя, а устранить себя вполне нам никогда не удается: в том,что мы желаем для других, мы всегда учитываем собственное благо. И потомувысший разум, выражая свой закон на языке человека, снисходя к нашей слабойприроде, предписал нам только одно: поступать с другими так, как мы желаем,чтобы поступали с нами». Будучи личностью глубоко чувствующей несправедливость,П.Я. Чаадаев говорит об альтруистическом сознании и поведении как основечеловеческого счастья: «прочь себялюбие, прочь эгоизм. Они-то и убиваютсчастье. Жить для других значит жить для себя. Доброжелательность, бесконечнаялюбовь к себе подобным – вот, поверьте мне, истинное блаженство; иного нет… выхотите быть счастливыми? Так думайте как можно меньше о собственномблагополучии, заботьтесь о чужом…» Человек, заботящийся только о собственномблагополучии, не оказывающий помощи и поддержки своему ближнему, по мнению П.Я. Чаадаева,мертв – мертва его душа.
Н.Г. Чернышевский связывал стремлениечеловека делать добро, приносить пользу с его естественным стремлением кнаслаждению: это «…предписывается просто рассудком, здравым смыслом,потребностью наслаждения; эта цель – добро. Расчетливы только добрые поступки;рассудителен только тот, кто добр и ровно настолько, насколько добр….Если он полезенлюдям качествами своего собственного организма, по своим душевным качествам… тоон не может перестать делать пользу людям…». Н.Г. Чернышевский считаетстремление человека к нравственному совершенствованию, использованию своихдуховных качеств во благо людей естественным и наиболее прочным, долговечным инадежным в отношении добра и блага, приносимого окружающим и самому себе. Дажебогатство, употребляемое во благо окружающих, не может принести такого блага,как духовные качества личности, которые непреходящи: человек добрый не может небыть добрым, и это – основа его поведения и деятельности, его взаимоотношений сокружающими. Делать добро окружающим, помогать людям – рационально, этосогласуется со здравым смыслом и отвечает естественным потребностям человека, апоэтому естественно для него, как качество, обусловленное природой человека изакрепленное историческим и социальным опытом поколений миллионов людей.
О естественности добротоделания, необходимостивзаимопомощи говорит П.Л. Лавров: «…изучай же свою действительную пользу;уменьшай страдания около себя и в себе: это тебе всего полезнее». При этом онотмечает, что лишь немногие следуют принципам нравственности и справедливости –некоторые по непониманию пользы добра, а часть людей вследствие того, что неимеют возможности по скудости достатка принимать участие в судьбе ближних. Это,по мнению П.Л. Лаврова, неизмеримо повышает цену общественного прогресса,который способствует развитию духовности и милосердия, приносимым в жертвуборьбе за существование.
Н.К. Михайловский в «Записках профана»критически осмысливает тезис Геккеля о том, что общество тем совершеннее, чемоднороднее, проще и зависимее друг от друга его члены, причем эта зависимостьосновывается не только на общественном разделении труда. Зависимость имеет ещеи социальные корни: личность в социуме зависима уже вследствие того, что онасуществует в нем и, следовательно, должна подчиняться тем правилам, которыеобщество устанавливает. Однако, по мысли Михайловского справедливая для животногомира, связь совершенства целого и несовершенства его частей (т.е. индивидов,входящих в сообщество), становится не столь четкой применительно к миручеловека – чем совершеннее личности, составляющие общество, тем совершеннеесамо общество. Отсюда Н.К. Михайловский делает вывод о необходимостипостоянного самосовершенствования для каждого человека и оказания помощиближнему в его совершенствовании. Однако это совершенствование невозможно безборьбы личности с таким обществом, которое стремится к нивелированию личностныхкачеств, уничтожению индивидуальности, поскольку назначение общества – служитьинтересам личности.
Во взглядах Н.К. Михайловского человекпризнается высшей ценностью общества – именно поэтому общество должно служитьчеловеку. Однако и человек призван служить обществу: служа обществу, он служитлюдям, человечеству. Не «простота» и «одинаковость» членов общества, а,напротив, их совершенство и совершенствование являются задатками лучшегобудущего.
Этот аспект исследований духовных отношений получилобстоятельное раскрытие в русской религиозной философии конца XIX – начала XXвеков, сыгравшей важную роль в развитии мировоззренческих учений в целом.
Родоначальником этой философии признан ВладимирСергеевич Соловьев (1853–1900), который критически пересмотрел широкораспространенные в то время позитивистские, прагматические теории, поставив воглаву своих исследований нравственные проблемы, оттолкнувшись при этом отхристианского учения. Призывая к творческому осмысливанию христианства,Соловьев прямо заявлял: «Запад не сможет этого сделать, его философии и наукиравнодушны и часто враждебны христианству, но достижения европейской мыслидолжны быть использованы в религиозных преобразованиях». Русские мыслители какраз и пошли этим путем, высвечивая в исследованиях разные грани своейнравственной философии, как ее называл Соловьев. Для такой философиипоказательно, что, во-первых, в своей ориентации на искоренение в миресоциальных несправедливостей, деяний зла и других общественных пороков, она отвергаетнасильственные, кровавые методы решения задачи, а уповает на милосердие,миротворчество, голос сердца и разума.
Во-вторых, нравственное мировоззрение на первоеместо ставит духовное начало в жизни человека, которое имеет приоритет передматериальными ценностями, хотя их полезность в нравственных рамках неотвергается.
В-третьих, русские религиозные философыкритиковали эгоистический индивидуализм, ведущий к разобщенности людей, и звалик согласию, соборной сплоченности, взаимопомощи и не чурались идей христианскогосоциализма.
Все эти признаки в полной мере раскрывались восновном постулате нравственности – в милосердии.
Подробнее всего этическая доктрина русскойрелигиозной философии как раз и была разработана Соловьевым. Итогом егомноголетних исследований и раздумий стал фундаментальный труд «Оправданиедобра. Нравственная философия». Заметим, что термин «оправдание» в религиознойлитературе употреблялся в значении: обоснование, оправдание смысласуществования (например, теодицея – дословно: оправдание Бога). Таким образом,уже в названии книги дан основной ориентир на утверждение добра, добрых дел вобщественном сознании, в повседневной жизни, что и является главным смысломмилосердия. «Нравственный смысл жизни человека, – писал мыслитель, – состоит вслужении добру, но это служение должно быть добровольным, т.е. пройти черезчеловеческое сознание».
Как религиозный мыслитель и мистик Соловьевсчитал добро Божьим даром людям, а милосердие – богоугодным, богоосвященнымделом. «Преграды рушатся, расплавлены оковы Божественным огнем»… так поэтическиформулирует философ мысль о божественной помощи человечеству в преодолении зла.Совершаемое добро, по мысли Соловьева, «становится носителем действительногонравственного порядка». Но почему? Ответ такой: «Добро обнимает собой всечастности жизни, но само оно неделимо». И еще: «У добра существенный признаквсеобщности». Добро – основа единения общества, народов, наций, человечества.Такими же качествами Соловьев наделял и любовь. Этому высокому чувствупосвящены не только многие страницы «Оправдания добра», но и пять отдельныхстатей того же периода (90-е годы XIX в.), объединенные общим названиемсмысл любви». И здесь говорится о божественном даре, который связывает людейдруг с другом, рождает доброе чувство взаимной заботы, создает семью, «а семьяесть образующий элемент всякого общества» и условия здорового продолжения родалюдского. Но семейные отношения – лишь частный случай более широкой проблемыорганизации общественных отношений по законам любви, милосердия, взаимопомощи.Об этом мечтал Соловьев. Сами его произведения всегда проникнуты светом любви идоброты к человечеству и тревогой за беспокойные судьбы мира.
Этим светом особенно ярко озарена такая большаятема, которую плодотворно развивал философ – тема сближения наций, народов ипреодоления пагубного национализма. Драгоценное семя соборного единения всехнародов Соловьев находит в лучших традициях православия. Владимир Сергеевич нераз возвращался к идее о том, что «если есть у нас что-нибудь особенное ипоистине святое в преданиях народной мысли, то это именно – смирение, жаждадуховного равенства, идея соборности сознания».
Ища пути преодоления межнациональных конфликтов испоров, Соловьев выдвигает в русле идеи оправдания добра такие чистонравственные категории как «раскаивание в своих исторических грехах», отказ «отнационального эгоизма». Причем этот вопрос он ставит не абстрактно, вообще, длякого-то (но не для нас), а конкретно, с предложением своему правительству,своему государству, т.е. России. И здесь философ находит ключевое слово врешение конфликтов – это миротворческое слово «примирение» (в стихах он дажепоэтизирует термин: говорит о «блаженстве примирения»).
Примирение – важнейший элемент милосердия,которое затрагивает все сферы человеческого общения (не только национальные).Об этом как раз и писал Соловьев, великолепно сформулировавший суть задачи: «Существуетэлементарный моральный закон, одинаково обязательный как для индивидов, так идля наций, и выраженный в словах Евангелия, повелевающий нам, прежде чемпринести жертву к алтарю, примириться с братом, имеющим что-либо против нас».
В этот же ряд милосердного примирения Соловьевставит и такое этическое понятие как совесть:
Пусть все поругано веками преступлений, Пустьнезапятнанным ничто не сбереглось, Но совести укор сильнее всех сомнений…
Теоретическому осмысливанию подверг философ иосновополагающий постулат милосердия – деяния благотворительности. Онпредлагает различать духовную благотворительность и материальную, показывая ихсоотношение в жизни, дает нравственную оценку этим действиям. В книге «Оправданиедобра» Соловьев разъясняет, что блага духовные, которые по самому понятиюсвоему исключают возможность дурных средств для их приобретения, так как нельзяукрасть нравственные достоинства, или награбить справедливость или оттягатьчеловеколюбие, – эти блага желательны безусловно; напротив, блага материальные,которые по природе допускают дурные средства, желательны под условиемнеупотребления таких средств, т.е. под условием подчинения материальных целейцели нравственной. Эти рассуждения философа как нельзя актуальны в пору разгуладикого рынка, когда для нечестных людей товаром становится даже святое делоблаготворительности.
Сосредотачиваясь на нравственных средствах врешении социальных несправедливостей, Соловьев с определенной отчужденностьюотносился к идеям классовой борьбы и к сфере столкновений политических партий.Однако это никак не относилось к его гражданской позиции самостоятельного исмелого человека. Известно, что во время суда над народовольцами, которые 1марта 1881 г. убили Александра I, Соловьев в лекции на Высших женскихкурсах призвал нового самодержца следовать христианскому началу милосердия, чтоозначало помиловать цареубийцу. Это выступление не прошло бесследно для карьерылектора, и он вынужден был оставить преподавательскую стезю. Как видим,нравственная философия не расходилась с делами ее основоположника и горячегозащитника.
Если бесспорной заслугой В.С. Соловьева былосоздание целостной этической концепции миропонимания, то его последователи – религиозныефилософы В.В. Розанов, Б.Н. Трубецкой, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский,С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, действуя в русле соловьевского учения,провели целый ряд интересных исследований в областях гносеологии, теологии,софиологии, широко выходя за круг нравственных проблем, которые, однако, всегдаоставались в поле их зрения. Из этого обширного материала мы выделим для нашейтемы лишь некоторые наблюдения и выводы трех философов – Розанова, Флоренского,Булгакова, в произведениях которых, как нам кажется, мотивы милосердия звучалиотчетливее, чем у других.
Итак, Василий Васильевич Розанов (1856–1919). Привсей несхожести характеров и литературных почерков Розанова и Соловьева(которым приходилось и резко полемизировать друг с другом) в их миропониманиибыло немало общего, а их оценки многих социальных явлений (например, принциповнациональной политики, критика церковного догматизма) совпадали. При этомРозанов больше тяготел к публицистике, чем к многографическому творчеству, иэто определило широкий спектр затрагиваемых им актуальных проблем, которыенесли отпечаток сострадательности и были проникнуты благородной болью за судьбылюдские.
Вот, скажем, в статье «Л.Н. Толстой иРусская Церковь», Розанов, защищая обрядовую сторону религии, разбираетособенности церковной службы в православном храме и указывает, что главнымздесь является создаваемое «духовное настроение полное нежности, деликатности,глубокого участия к людям». Он обращает внимание, что «в храме постояннослышатся молитвы о всех людях» (не об одних православных, не только оПравославной церкви), о «примирении всех людей». Анализируя содержание молитв,Василий Васильевич с явным удовольствием цитирует близкие его сердцу обращенияк Богу – укрепить в людях кротость, прощения обиды, чтобы помочь верующим «подавитьсвой гнев», «не осуждать своего ближнего».
Так, оттолкнувшись от благодатного материала(содержания молитв), Розанов показывает читателю, в чем он видит конкретные,столь необходимые духовному миру человека, выражения милосердия.
Особенно высоко ставил философ христианскиезаповеди примирения и прощения. Уже в одной из ранних своих работ «Местохристианства в истории» (1890 г.), кстати, с одобрением встреченной В.С. Соловьевым,Розанов с воодушевлением писал, что «мы находим в Евангелии дух светлойрадости, дух прощения и примирения, любви к людям».
Что же касается отдельно любви, которой Розановпридавал такое же огромное значение, как и Соловьев, то в розановскихпостроениях это чувство представлялось более заземленным, связанным с плотью, ион от индивидуального интимного шел к социальному обобщенному выражениюмилосерднических отношений.
О благотворительности, о стремлении бескорыстноделать добро другому Розанов высказывался достаточно осторожно. Он различалдеяния по долгу, по обязанности от деяний помощи по зову сердца, как внутреннююпотребность, когда «мне самому было сладко делать сладкое» – лишь последнеевысшее проявление милосердия. О такой помощи «по какой-то догадке сердца»,которую оказывали самому Розанову в холодный и голодный последний период егожизни знакомые и незнакомые люди, присылая продукты и деньги, он писал строгательной благодарностью и признавая, что без этой поддержки ему бы невыжить.
Розанов болезненно переживал социальныекатаклизмы наступившего XX века. Мировая война и революция 1917 г. вРоссии представлялись ему в апокалипсическом свете гибели цивилизации иразрушения нравственных устоев общества, все, как он писал, «проваливается впустоту души, которая лишается древнего содержания».' А «древним содержанием» вдуховной жизни своего отечества всегда особенно дорожил этот русский мыслитель.
В написанной еще в конце прошлого столетия статье«Черта характера древней Руси» Розанов с тоской вспоминал те древние времена,когда «внутреннее домостроительство», основанное на любви и взаимной помощи,было непременной потребностью людей, когда «отсутствие какой-либо смятенности вжизни и в совести» – было той почвой, на которой выросли все человеколюбивыеотношения в древней Руси. Идеализируя прошлое, Розанов видел в нем примерустановления справедливых общественных отношений – человеколюбивых,добродетельных, милосердных. Здесь он следовал взглядам славянофилов.
Младшие современники Розанова – религиозныемыслители С.Н. Булгаков (1871–1944) и П.А. Флоренский (1882–1937)продолжили соловьевскую традицию этического подхода к мировоззренческимпроблемам. Взгляды этих, друживших между собою, философов, близки, и порой ониговорили об одном, как бы дополняя друг друга. Особенностью их творчества былатесная, можно сказать непосредственная связь с христианским вероучением, а самомилосердие понималось ими главным образом как милосердие, определенноеСвященным Писанием, что неудивительно, ведь оба мыслителя являлисьправославными священниками (Булгаков, правда, принял духовный сан довольнопоздно). Главные труды этих философов (Булгакова «Свет невечерний», Флоренского«Столп и утверждение Истины», «У водоразделов мысли») полностью посвященырелигиозной тематике.
Для Булгакова и Флоренского милосердие должнобыть понимаемо лишь в связи с божественной сущностью всего бытия, как и самчеловек – искра Божия в мире. Люди чувственно связаны с Богом, чувственновоспринимают Бога через всеохватную любовь и такая любовь есть высшеепроявление милосердия. Это чувство сплачивает людей вокруг «Церкви ТелаХристова».
В этом свете оба названных философа и священника –отец Сергий и отец Павел – с благоговением воспринимали церковные службы и самихрамы как юдоль милосердия.
Христианское милосердие Булгаков и Флоренскийпротивопоставляли «буржуазному гуманизму», который, по их мнению, подрывалрелигиозные устои общества, ставя свободную личность на место божества.
«Вся современная культура, – писал Булгаков, –…начинает чахнуть и блекнуть, лишенная глубоких корней религиозно-мистическогопитания… Век гуманизма выставил великие христианские заветы, старое отцовскоенаследие – идеалы свободы, равенства и братства, но выставил их как своесоздание и свою собственность, оторвав прекрасный цветок от родимого ствола…Становятся ли люди ближе между собою, устанавливается ли между ними не толькоравенство, но и братство, больше ли стало любви на земле? Мы думаем, чтоискренний и добросовестный ответ на этот вопрос не может быть положительным».
Буржуазный гуманизм с его программой свободногораскрепощения личности, которая и перестроит мир по своим законам, Флоренский иБулгаков называли социальной утопией, в то время как цели христианскогомилосердия, воплощаемые в жизнь благотворительностью, они считали вполне реальными желанным делом. Характерно, что милосердие и благотворительность Булгаковрассматривал как единые смысловые понятия, видя в благотворительности обобщениеотдельных милосерднических признаков. В книге «Свет невечерний» этому уделеноособое внимание. В частности, отмечается, что для христианства положительнойстороной общественности «является милосердие, жалость, сострадание, вообщеблаготворительность» и такая благотворительность, такое милосердие «всегдасоставляли силу исторического христианства».
В то же время философы понимали и ограниченностьблаготворительности в решении земных проблем. Она, по мнению Булгакова, имеет «толькопаллиативный характер», а Флоренский высказывается еще решительнее: «нравственнаядеятельность, как то: филантропия и тому подобное, взятая сама по себе – совершенноеничто». Последнее заключение требует пояснения, ибо речь здесь идет не онравственности как таковой, а о понимании богоугодных поступков, которыесовершал бы человек не из чувства долга, а по зову сердца, как «благодать жизни»(вспомним Розанова: «сладко делать сладкое»).
Этот поворот благотворительности от внешних заботк спасению души определял и характер богоугодных дел – на первый планвыдвигались такие поступки как терпение, сострадание, смирение, самопожертвование,раскаяние, прощение… Булгаков даже говорил об определенной пользе терпения,которое позволяет человеку не стать «жертвой провокации зла», ведь зло можетвыступать в соблазнах гуманизма устроить «сладкую жизнь».
Сама священническая деятельность отца Сергия иотца Павла могла служить примером верности идеалам, которые они провозглашали.В этой связи можно сослаться на размышления Флоренского, высказанные им вписьме к родным незадолго до своей казни в Соловках. Он писал: «Ясно, что светустроен так, что давать миру можно не иначе как расплачиваясь за этостраданиями и гонениями».
И характерно, как откликнулся на эту трагедиюБулгаков, который находился в эмиграции. Узнав о кончине своего старого друга,он с болью писал, что отец Павел возжелал до конца разделить судьбу со своимнародом.
Подвиг жертвенности в русском пониманиимилосердия с самых древних времен, еще со времени святых страстотерпцев ценилсяпревыше всего. Об этом хорошо написано в книге нашего религиозного историка Г.П. Федотова«Святые Древней Руси», в которой обстоятельно рассказано о характере русскойсвятости, включающей в себя и добродетель жертвенности.
Можно поразному относиться к пониманию религиозными исследователями смысла ипредначертания милосерднических дел, каждый вправе принимать или не приниматьих этическое учение, но невозможно усомниться в искренности этих мыслителей, вбескорыстии их самоотверженных усилий сеять и выхаживать семена доброты и любвив людских взаимоотношениях. И еще. Нельзя забывать, что созданная ВладимиромСоловьевым и его последователями учение об этике добра оказало большое влияниена развитие современной религиозной философской мысли, с ее усилиямисбалансировано сочетать в нравственном походе земные и небесные заботы людей.
Таким образом, этические традицииблаготворительности русского народа уходят корнями в воззрения древних славян,труды православных богословов и светских философов, причем в своей сущностнойоснове подходы и тех, и других не противоречат друг другу. Традициихристианской этики, развиваемые в течение столетий и распространяемыеправославными просветителями находили отклики в самых различных слоях населенияи впоследствии оказали огромное влияние на этические и философские трудысветских ученых, на творчество литераторов.
Светские авторы, при всем различии подходов,главным образом поддерживают и продолжают развивать ту же мысль: добронеобходимо делать в первую очередь для собственной души, для еесовершенствования. Жить для других – это значит жить для себя, жить в мире сосвоей душой и совестью, и поэтому делать добрые дела, помогать людям – полезнои рационально. Однако во взглядах светских философов более четко прослеживаетсямысль о ценности человека. Если для православия человек – это раб Божий,созданный из праха и поэтому в первую очередь выполняющий свой долг передБогом, то для светских философов, несмотря на то, что большинство из них быливерующими людьми, человек ценен как самостоятельная личность, имеющая право наличное счастье, совершенствование и свободу поступков и выполняющая долг преждевсего перед собой.
Особенностью русской духовной культуры была еетесная связь с идеалами освободительного движения в разных его правлениях: оториентации на революцию до либеральных надежд словом или личным примеромубедить людей поступать по справедливости. Этот настрой сказывался и на мотивахмилосердия в художественной литературе – выразительной примете всей российскойкультуры.
Ярко определившаяся идейная гражданственностьнашей литературы проявлялась в ее понимании духовной функции милосердия: помочьобездоленным, накормить голодных, поднять падших, раскрепостить угнетенных.
Обращаясь к истории русской литературы, мы можемздесь обозначить в плане избранной темы лишь наиболее характерные,показательные, на наш взгляд, художественные произведения. Однако и такой,выборочный, подход, думается, даст достаточно целостное представление о мотивахмилосердия в нашей литературе.
Заключение
Когда-то К.С. Станиславский писал о том, чтона снижение общественной нравственности надо отвечать повышением нравственностив искусстве. Эти мудрые слова особенно актуальны сегодня, и они в полной мереотносятся к главному долгу современной литературы. Мало выступать противобнищания материального, нужно бороться и против обнищания духовного; здесь собственныйпример писателя становится выражением его милосердия. И, обращаясь ксегодняшним общественным проблемам, наша литература сострадательно реагирует наболи людские и опирается здесь на лучшие традиции духовной культуры прошлого, вкоторой важное место принадлежит милосердию.
Литература
1. СерафимСаровский. О цели христианской жизни (Беседа старца Серафима с Н.А. Мотовиловым) //Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. XIXвек / Под ред. И.Т. Фролова – М., 1995. – С. 367.
2. ФеофанЗатворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? – М., 1914. – С. 38–60.
3. Милосердие.Учебное пособие по ред. М.П. Мчедлова