МИНИСТЕРСТВООБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
ДОНЕЦКИЙГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА
ФАКУЛЬТЕТФИЛОСОФИИ И РЕЛИГИОВЕДЕНИЯ
КАФЕДРАФИЛОСОФИИ
Реферат натему:
ПРОБЛЕМАСМЫСЛА ЖИЗНИ В ФИЛОСОФСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ
Выполнилстудент
гр. ФиР 04
Халиков Р.Х.
Научныйруководитель:
Ст. преп.Иващук З.Р.
Донецк 2007
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………..3
РАЗДЕЛ 1. Смысл жизни какфилософская категория………………..4
РАЗДЕЛ 2. Абсурд какальтернатива смыслу жизни………………….8
РАЗДЕЛ 3. Творчество какэсхатология абсурда………………….…..11
ВЫВОДЫ………………………………………………………………….13
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙЛИТЕРАТУРЫ……………………...14
ВВЕДЕНИЕ
Проблема смысла жизниявляется одной из определяющих в философской антропологии. Эта категориянепосредственно связана с такими понятиями как свобода, счастье, истина, моральи Абсолют. Проблема смысла жизни многогранна и не имеет однозначногоразрешения, поэтому нет не только однозначного и единогласно принимаемогоответа на вопрос о наличии в жизни смысла, но и на вопрос, в чём же может бытьтакой смысл. Объектом данного исследования избраны как сама категория смыслажизни, так и две из наиболее последовательных попыток поиска смысла жизни, либообоснования его отсутствия. Предметом же исследования становятся сущностныечерты проблематики смысла жизни, а также взаимосвязь данной категории с иными.Целью работы будет вычленение важнейших характеристик категории смысла жизни,установление взаимозависимости её с другими категориями на примерах теорийабсурда А. Камю и спасающего творчества Н.А. Бердяева. При разработке темыиспользовались кроме произведений указанных авторов также специальныеисследования по философской антропологии. Работа состоит из трёх разделов,диалектически рассматривающих суть категории смысла жизни (тезис), отказ отпризнания смысла жизни (антитезис) и возврат от абсурда вновь к осмысленностипосредством творчества (синтез).
РАЗДЕЛ 1.Смысл жизни как философская категория
Смысл жизнипредставляется весьма неоднозначной философской проблемой не только в силуразличия ответов на вопрос о его наличии, но также как результатнеопределённости самого предмета. Действительно, даже признавая жизнь имеющейсмысл, люди представляют последний весьма по-разному. „Для одних поиск смыслажизни заключается в интенсификации профессиональной, духовной и материальнойдеятельности. Другие считают его абстрактным, сугубо научным и к тому жедалёким от житейских надобностей либо вовсе утратившим свою злободневность.Третьи полагают, что решать проблему смысла жизни предпочтительно исходя изсобственного разумения, которого якобы вполне достаточно” [4, с.3]. А естьтакже люди, которые считают представления о смысле жизни принимаемыми человекомв ходе социализации. Но большинство не рефлектирует над этой проблемой вовсе,оперируя интуитивным пониманием смысла жизни. Вопрос встаёт со всей остротойобычно лишь при попадании человека в т.н. „пограничные ситуации” (столкновениесо смертью, с неумолимостью судьбы, с болезнями и т.д.), которые отбираютпривычное восприятие и заставляют задуматься о наличии и сущности смысла жизни.Безусловно, смысл жизни отражает взаимосвязь социального и индивидуального вличности. С одной стороны, „основу, канву для смысложизненных ориентиров задаютнам культура и общество. На вопрос человека „зачем жить?” отвечают высшиеценности” [2, с.118]. Общество с детства прививает личности систему ценностей,пользуясь для этого всеми институтами социализации. При этом ценности разнятсякак по иерархии (высшие, вторичные и т.д.), так и по сфере жизнедеятельности, ккоторой они относятся (семейные, идеологические и другие). Наборы ценностныхустановок принимают различный вид в разных типах обществ на разных этапах ихразвития. Так, аксиология тоталитарного общества более высоко ставитобщественные ценности, либерально-демократичное общество предпочтение отдаётличным интересам, свободе и правам отдельного человека. Хотя в случае угрозысуществованию самого общества оно часто пренебрегает индивидуальными правами иинтересами в пользу социальных, к какому бы типу ни относилось. Нормальнофункционирующее общество не ограничивает своих членов одной или несколькимиидеями-ценностями, позволяя выбирать из нескольких наиболее приемлемую. Однакосоциум всё же выдвигает определённые ценности во главу угла, предписывая вситуации выбора пренебрегать ради них другими, обладающими низшим статусом. Ноиндивид, со своей стороны, не детерминирован окончательно набором предложенныхобщественных ценностей, а перерабатывает их в ходе усвоения. Ведь речь идётименно о смысле жизни конкретной личности, а человек, полностьюдетерминированный извне, перестаёт быть индивидом, становясь лишь орудиемреализации общественных интересов и законов Универсума. Таким образом, „вценностной основе смысла жизни заключён не голый теоретический феномен, ножизненно важная, эмоционально приемлемая цель, которая не только объективноцелесообразна, но и субъективно утверждена, лично приемлема и признана вкачестве таковой” [4, с.3].
Присущая поиску смыслажизни необходимость сознательного или интуитивного освоения и переработкиобщественных императивов и культурных доминант демонстрирует связь смысла жизнис категориями свободы, а также самосознания, рефлексии. Действительно, смыслжизни человек выбирает свободно, хотя и оперирует при этом предложеннымиобществом моделями. Личность воспринимает существующую в обществе системуценностей, усваивает некоторые из них в различной мере, строит собственнуюиерархию ценностей, определяющих смысл её жизни. Но поскольку исходныеориентиры в поиске смысла жизни индивид всё же черпает в общественныхустановках и доминантах, он устанавливает смысл обычно в отношении общества.Например, по Фихте, высшим принципом жизни человека в обществе будет служениеэтому самому обществу. Даже сознательно отвергая установки, предлагаемыеобществом, индивид ищет свой смысл жизни исходя из оных установок, хотя инегативно по отношению к ним. Когда смысл жизни определён, он помогает индивидуразрешать противоречия между разновекторными влияниями окружения,взаимоисключающими требованиями социальных коллективов, куда индивид включён ит.п. Оформленный смысл жизни помогает становлению зрелой и стабильной личности,обладающей социальной устойчивостью и определённостью. Тесная зависимостьобретения смысла жизни от принятых в обществе норм является, на самом деле,взаимозависимостью. Ведь успешный выбор смысла жизни отражается на успешностиличности и её здоровье. „Люди, если они неверно понимают смысл жизни, а то ивовсе не знают, для чего живут, мало чего достигают в своих жизненныхпредприятиях, часто ошибаются в выборе целей и определении задач, которые ставятперед собой, не способны устоять в жизненной борьбе” [4, с.4]. Будучинеуспешными и социально (и даже духовно и физически) нездоровыми, индивиды неспособствуют успешному существованию и самого общества. Таким образом, обществозаинтересовано в прививании определённого набора ценностей своим членам, ведьэто обеспечивает его собственное благополучие.
Итак, счастье человека вомногом зависит от успешного выбора смысла жизни. Поэтому человек для своегополноценного существования должен обладать смыслом этого самого существования.Если же смысл жизни утерян, необходимо обрести его вновь. В. Франкл выводитнесколько принципов обретения смысла жизни: „1. Жизнь человека не должналишаться смысла ни при каких обстоятельствах. Смысл всегда может быть найден.2. Смысл нельзя дать как вещь …, его нужно найти. 3. Смысл может быть найден,но не может быть создан (мы не черпаем смыслы исключительно из себя, нополучаем их из человеческой коммуникации). 4. Поиск смысла жизни не являетсяневрозом, это нормальное свойство человеческой природы” [2, с.120].Относительно последнего постулата следует заметить, что он продиктованпсихотерапевтической направленностью деятельности Франкла, но полезен и с точкизрения философской антропологии.
Подводя итоги раздела,следует указать на весомые характеристики категории смысла жизни, а также навзаимосвязь индивидуального и социального в определении смысла жизни. Кнаиболее определяющим чертам исследуемой категории стоит отнестинеоднозначность в определении предмета, вследствие которой существуют разныеподходы к поиску и реализации смысла жизни. Кроме того, для личности внормальном состоянии характерно отсутствие рефлексии по поводу смысла жизни,заострение же внимания на данной проблеме происходит преимущественно в т.н. „пограничныхситуациях”, когда привычный, интуитивно определённый смысл больше не отвечаетсложившейся ситуации. Это демонстрирует также такую важную черту исследуемойкатегории, как связь смысла жизни с ценностной шкалой, принимаемой индивидом вкачестве базовой для детерминации деятельности. Смысл жизни также определяетмеру цельности, стабильности личности, её социальное, духовное и дажефизическое здоровье, степень успешности и счастья личности, а как следствие –степень продуктивности индивида в социуме, членом которого он выступает.
Из вышеприведенного можносделать также вывод о взаимодействии социального и индивидуального в личности впроцессе обретения смысла жизни. Действительно, личность впитывает базовыйнабор ценностей при социализации, причём эти наборы в различных обществахотличаются. При этом общество старается привить своим членам прежде всегоценности, способствующие поддержанию гомеостаза в самом обществе. Но следуетотметить и непременное участие личности в процессе усвоения ценностных ориентиров,поскольку сам индивид определяет степень и количество принимаемых им установокобщества, свою реакцию на них (принятие или отторжение), а также перерабатываетпредоставленные обществом детерминанты деятельности по обретению смысла жизни всоответствии с личными приоритетами и установками.
РАЗДЕЛ 2.Абсурд как альтернатива смыслу жизни
В предыдущем разделеупоминалось, что проблема смысла жизни с максимальной остротой встаёт передсубъектом, находящимся в переломной, пограничной ситуации. Осмысление подобныхситуаций стало характерным для такого направления в философии ХХ века, какэкзистенциализм. И наиболее ярко проблему смысла жизни раскрыл французскиймыслитель А. Камю в своей теории абсурда. В эссе „Миф о Сизифе” Камю ставитпроблему поиска смысла бытия на первое место среди философских проблем, называявсе другие лишь игрой, пока не решена исходная. Отвечая на главный вопрос своейфилософии – вопрос об уместности самоубийства – Камю говорит об абсурдностиположения ищущего смысл человека в бессмысленном мире. „Сам по себе этот мирнеразумен – вот всё, что можно сказать о нём. Абсурдно же столкновение этойиррациональности с отчаянной жаждой ясности, зов которой раздаётся в глубинахчеловеческой души. Абсурд зависит от человека в той же мере, в какой он зависитот мира. В настоящий момент он их единственная связь” [3, с.29]. Человекпытается найти в мире смысл, закономерности, но сталкивается с неразумностьюмира. Поставленный рано или поздно вопрос: „зачем?”, приводит его к ситуацииграницы, из которой можно выйти либо через самоубийство, либо через возврат напозиции веры в то, что жизнь всё же наделена смыслом, либо через принятиеабсурдности бытия человека в мире и поддержание себя в состоянии абсурда.Последний вариант признаётся наиболее последовательным и достойным мыслящегочеловека. Жизнь „будет прожита тем лучше, чем полнее в ней будет отсутствоватьсмысл. Пережить и испытать то, что тебе положено судьбой, значит всецело еёпринять. Но зная, что судьба абсурдна, её испытаний не пережить, если несделать всё возможное, чтобы поддерживать этот выявленный сознанием абсурд.Опустить одну из сторон противостояния, которым живёшь, означает от негобежать. Упразднить абсурд означает уклониться от проблемы” [3, с.64-65]. Человекабсурда, по мысли Камю, осознаёт абсурдность своей жизни, ясно видит отсутствиев ней смысла и не пытается её наделить смыслом насильно. Надежда на уход отабсурда провозглашается также способом гибельного уклонения от ясного осознанияабсурда. „Надежда на другую жизнь, каковую надобно заслужить, — илижульничество тех, кто живёт не ради самой жизни, а ради некоей превосходящей еёидеи, возвышающей эту жизнь, сообщающей ей смысл и её предающей” [3, с.13].Надежду на возвышенные, в том числе религиозные, ценности, попытку слияния странсцендентным и обретения посредством этого смысла жизни критикует Камю вучениях других философов, называя такую позицию философским самоубийством.Единственно верная позиция – не только не искать выхода из состояния абсурда,но всеми силами удерживать данное состояние в сознании.
Человек абсурдасдерживает в себе чувство тоски по трансцендентному, не надеется набожественное вмешательство, не считает значимыми моральные нормы (хотя и неведёт себя аморально) и не испытывает угрызений совести. Человек абсурда непритязает на вечность, не старается продлить или сократить своё существование,стоически исчерпывая себя до конца. Человек абсурда не пытается стать лучше,просто последовательно исполняет свою роль, как актёр, Дон Жуан, завоевательили кто угодно другой, осознавший абсурдность своего существования в мире. Нинадежды, ни отчаяния, ни морали, ни религии не ведает подобный человек. Высшееприсущее ему чувство – бунт. „Абсурд – это предельное напряжение, которое онпостоянно поддерживает своим одиноким усилием, потому что знает: своимсознанием и бунтом изо дня в день он свидетельствует о своей единственнойправде, которой является вызов” [3, с.67]. Бунтарство не даёт отречься отабсурда, оно же не позволяет совершить самоубийство. Единственной радостьючеловека абсурда будет искусство, творчество. Но это бесцельное творчество,искусство ради самого себя, не спасающее от абсурда, а лишь описывающее его. Творец,с точки зрения Камю, не придаёт жизни смысла ни в своих произведениях, нисвоими произведениями (которыми он совершенно не дорожит), если он выступает отимени абсурда.
Идеальным героем абсурдасчитается Сизиф. „По своим пристрастиям столь же, сколь и по своим мучениям.Презрение к богам, ненависть к смерти, жажда жизни стоили ему несказанных мук,когда человеческое существо заставляют заниматься делом, которому нет конца” [3,с.136]. Сизиф чётко осознаёт отсутствие конца своих мук, пользы и надеждывымолить себе ими прощение. Тем не менее он стойко принимает правила игры,исчерпывая свой неисчерпаемый удел и когда он принимает судьбу, то становитсяхозяином своей жизни. Хотя Камю и не призывает подражать героям абсурда,говоря, что лишь описывает их, а не ставит в пример, можно заметить симпатиюсамого философа к Сизифу, к его перманентному бунту и абсурдному в своейчестности бытию, лишённому смысла и тем его приобретающему.
Итак, для А. Камюпроблема смысла жизни сводится не к тому, чтобы найти его, а к отказу отпоиска, к осознанию абсурдности своего пребывания в неразумном мире. Осознаниеабсурда, совмещённое с бунтом и нежеланием придумывать для жизни какие-либовысшие легитимации, отказ от морали и аксиологии общества характеризуют герояабсурда, воплощённого в образе Сизифа, который стойко исполняет свойбесконечный и бессмысленный труд и при этом не надеется на освобождение,исчерпывая себя на своём поприще. Именно путь человека абсурда Камю признаётнаиболее честным и правильным для мыслящего человека. Если бытьпоследовательным, то стоит признать поддержание состояния абсурда неким заменителемпоиска смысла жизни.
РАЗДЕЛ 3.Творчество как эсхатология абсурда
А. Камю уделяет место всвоей концепции творчеству, говоря о нём как о компоненте абсурда, позволяющемописать жизнь в стиле абсурда. Но творчество абсурдного творца не претендует наобъяснение описанного или придание ему некоего глубокого смысла. „Абсурдноепроизведение предполагает художника, осознающего пределы своих возможностей, иискусство, в котором конкретное не означает ничего, кроме самого себя. Такоепроизведение не может служить для жизни целью, смыслом и утешением. Творить илине творить – это ничего не меняет” [3, с.112]. Но такой статус творчества неудовлетворял некоторых философов-современников Камю.
Совершеннопротивоположную теорию творчества разрабатывает Н. А. Бердяев, наделяющийтворчество не только оправдывающей человека функцией, но и видящий в нём залогэсхатологии. „Творчество, согласно Н А. Бердяеву, оправдывает человека, оноесть антроподицея. Обосновывая эту идею, Н. А. Бердяев показывает, что мирсуществует во времени, а не только в пространстве, а это значит, что мир незакончен, не завершен в своем творении, что он продолжает твориться” [5]. Итак,творчество – это действие, роднящее человека с Богом, оно является ответомчеловека на творческий акт Божества и прямой обязанностью человека как образабожьего. Более того, сам Бог нуждается в творчестве человека, ждёт этого ответаи тоскует по нему. Творчество, будучи продолжением акта создания мира,приближает Царство Божье.
Именно творчествопризвано вывести человека из состояния духовного упадка и отсутствия надежды,из осознания греховности и несовершенства. Оно зависит только от человека инепосредственно связано со свободной волей. „Творческий акт человека нуждаетсяв материи, он не может обойтись без мировой реальности, он совершается не впустоте, не в безвоздушном пространстве. Но творческий акт человека не можетцеликом определяться материалом, который даёт мир, в нём есть новизна, недетерминированная извне миром. Это и есть тот элемент свободы, которыйпривходит во всякий подлинный творческий акт. В этом тайна творчества. В этомсмысле творчество есть творчество из ничего” [1, с.476]. Свобода связана снебытием, иначе творчество превратилось бы в простое перераспределениеэлементов наличного мироздания. Творчество является именно актом, которыйсвязывает человека с трансцендентным, по которому человек всю жизнь тоскует. Вотличие от Камю, Бердяев не сдерживает свою тоску по трансцендентному, неотвергает присутствия Бога. Кстати, согласно Камю, божественные легитимациидеятельности были бы единственно воспринимаемыми для человека абсурда, если быон только верил в Бога. Но именно в этом центральном пункте расходятся дветеории: существование Бога предоставляет мораль, надежду, легитимность и, вконце концов, – смысл жизни. Всё зависит лишь от принятия этого фактора или егонепринятия.
Итак, впротивопоставление теории абсурдного творчества Камю можно взять теориюспасительного творчества Бердяева, где человеческое творчество являетсяфактором не только культурного развития, но и религиозного развития,эсхатологическим рычагом в руках исключительно самого человека, являющегосясвободным и подобным Богу. Именно признание существования трансцендентного ивзаимного стремления трансцендентного и человеческого начал отличает, по сути,исследуемые теории друг от друга. Признание бытия Бога влечёт за собойпризнание истинной морали, свободы и надежды у человека. Наоборот, отрицаниебытия Бога отбирает мораль, свободу, надежду и подлинный смысл жизни, оставляялишь постоянное бунтарское поддерживание в себе осознания абсурдности своегобытия.
ВЫВОДЫ
Проблема смысла жизниявляется одной из основополагающих в русле философско-антропологическойпроблематики. Кроме того, она связана с такими значительными категориями каксвобода, Абсолют, творчество, мораль и счастье. В зависимости от отношения куказанным универсалиям выдвигались разнообразные ответы на вопрос о наличии исущности смысла жизни. На примере моделей, представленных А. Камю и Н.А.Бердяевым, можно продемонстрировать глубокую взаимосвязь исследуемой категориипрежде всего с отношением человека к Абсолюту, судьбе и свободе человека.
Отказываясь оттрансцендентного Абсолюта, герой абсурда при условии последовательности в ходемысли отказывается также от легитимной морали, от свободы и осмысленностичеловеческого бытия. Признание высшего легитиматора, в свою очередь, позволяетоправдать наличие морали, аксиологии, свободы человека. Как следствие, отпонимания категории смысла жизни зависит также понимание счастья человека.Поскольку же счастье индивида благотворно влияет на состояние общества, можнопредположить желание общества предоставить личности такую концепцию смыслажизни, которая бы придавала ему силы для укрепления общественногоблагосостояния.
СПИСОКИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бердяев Н.А.Самопознание: Сочинения. – М.: Изд-во Эксмо; Харьков: Изд-во Фолио, 2006. – 640с. – (Антология мысли).
2. Золотухина-АболинаЕ.В. Философская антропология: Учебное пособие. – М.: ИКЦ „МарТ”; Ростов н/Д.:Издательский центр „МарТ”, 2006. – 240 с.
3. Камю А. Миф оСизифе: Философский трактат. Падение: Повесть / Пер. с фр. С. Великовского, Н.Немчиновой. – СПб.: Азбука-классика, 2005. – 256 с.
4. Москаленко А.Т.,Сержантов В.Ф. Смысл жизни и личность. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние,1989. – 205 с. (Серия „Общество и личность”)
5. www.philsci.univ.kiev.ua/biblio/FIL_XX/17.html