Форма в дизайне. Платоновская теория идей.
Выполнил: студент гр. 35041 Голева Д.В.
Руководитель: профессор, доктор фс. наук Быстрова Т. Ю.
Екатеринбург 2006
Содержание:
Введение
Теория истинного знания
Учение об идеях
Анализ дизайнерской вещи ( «kurve chair» Karim Rashid ) в соответствии с теорией Платона об идеях
Заключение
Список использованных источников
1. Введение.
Понятие форма является непосредственной частью нашей повседневной жизни. Отовсюду слышится: форма носа, глаз, форма письма, форма повествования, расположения, форма одежды и т.д. Но что же все-таки есть форма?
Существует множество определений: форма — как «граница», форма — как «процесс»… Я же понимаю форму — как «возможность» дизайнера выразить ту или иную идею. А формообразование — как процесс реализации сущности вещи в материи. Отсюда следует, что форма является неотъемлемой частью дизайна. Но следом возникает еще один вопрос: «что же такое сущность вещи?»
Аристотель под сущностью вещи как раз понимал форму: «форма существует раньше предметов, она неразрушима, сочетает в себе элементы в одно целое, вносит гармонию, направляет предмет к цели и ведет к совершенству». Аристотелевское понимание формы как сущности вещи основывается на учении Платона об идеях, где он не только дает определение понятию «идеи», но так же объясняет ее сущность и обосновывает существование. При этом рассматривая вопрос о знании как таковом. Поэтому, я вначале более конкретно хотела бы остановиться на теории истинного знания.
2.Теория истинного знания.
В своей теории, ставя вопрос о том, «что такое знание само по себе?», Платон выступает решительным противником того взгляда на знание, которое утверждалось Протагором, а именно, что «знание есть ничто иное, как ощущение». По Платону знание и ощущение отождествлять нельзя. Т.к. ощущения носят субъективный характер и они часто противоречивы и взаимно опровергают друг друга. Иначе говоря, все зависит от того, кто конкретно воспринимает тот или иной предмет и при каких условиях. Таким образом, ощущения показывают нам вещи не такими, каковы они есть, но лишь какими они нами воспринимаются, а значит, ощущение нельзя сделать критерием истины.
Вместе с тем Платон указывает на то, что «ощущение не есть конечный источник нашего познания». И переходит к другому уровню познания — умственному.
Попытка выразить умственное познание — мнением, тоже несостоятельна, потому что истинное мнение не тождественно истинному знанию. Т.к. «мнение — есть знание смешанное, нечистое». Т.е. это скорее предположение чего-то недоказанного, несуществующего.
Несостоятельна и попытка представить знание, как «истинное мнение, соединенное с объяснением». Но если есть попытка объяснения, то фактически получается, что есть знание о предмете. (Не можем же мы объяснять то, чего вообще не существует?) Таким образом, выходит, что знание есть истинное мнение, соединенное со знанием.
Поэтому выходит, что ни ощущение, ни истинное мнение, ни объяснение в связи с истинным мнением, пожалуй, не есть знание. Поэтому Платон проводит мысль, что истинное знание может заключаться только в понятиях. Он приходит к тому, чтобы признать существование особых объектов познания, особых сущностей. И наши понятия — есть копии этих особых объектов истинного знания — идей. «Они также реальны, как реально наше знание и без предположения их бытия знание необъяснимо». Т.е. Платон приходит к реальности идей и делает вывод, что «если ум и истинное знание — два разных рода, в таком случае идеи, недоступные нашим ощущениям и постигаемые одним лишь умом, безусловно, существуют сами по себе». С другой стороны, для Платона познание возможно только в том случае, если объект познания постоянен, неизменен. Потому он решает, что идеи существуют отдельно от нашего — предметно-чувственного мира, — и помещает их в особый умопостигаемый мир.
Но все-таки, каким же образом Платон объяснял приобретение разумом истинного знания? В итоге Платон приходит к тому, что «знание есть припоминание». «Душа человека перед вступлением в земную жизнь созерцала многие идеи своей сверхчувственной частью, напечатлевая их в себе в виде копий. Когда же душа соединилась с телом, то забыла эти знания». Во время жизни в этом мире человек сталкивается с предметами, и органы внешних чувств снимают с них копии. Платон также описывает и этот механизм, предоставляя в душе каждого человека «материю» подобную воску, на которой отпечатлеваются внешние предметы. А так как и наши понятия, и предметы окружающего мира есть копии идей, то душа, натыкаясь на предметы, вcпоминает ряд копий идей забытых ею.
3. Учение об идеях.
Учение об идеях стало центральной темой всей философии Платона: «теория идей стала как бы частью имени Платона, его символом».
Он утверждал, что идея не есть предмет или вещь, какими являются предметы и вещи видимого мира. Т.е. необходимо исключить всякую степень материальности из понятия об идее, «идея нерожденная и негибнущая, ничего невоспринимающая в себя, откуда бы то ни было и сама, ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая». Идея не имеет какой-либо пространственной характеристики: «Это то, что не находится ни на земле, ни на небеcах, будто бы и не существует». Это — «бесцветная, без очертаний, неосязаемая сущность, подлинно существующая», и постигаемая не чувствами, а умом — «неизменные сущности можно постигнуть только лишь с помощью размышления». Идея у Платона выступает оригиналом и источником вещей, она — основание вещи, причина ее существования, т.е. идеи, являются первообразами вещей, а вещи их копиями.
Одно из важных положений платоновской философии состоит в разделении действительности на два мира: мир идей и мир, чувственных вещей. «Идеи пребывают в природе как бы в виде образцов, прочие же вещи сходны с ними». Материальный мир, который нас окружает, и который мы познаем посредством чувств, является лишь «тенью» мира идей, т. е. материальный мир вторичен. Все явления и предметы материального мира непостоянны, они возникают, гибнут и изменяются (и, следовательно, не могут быть истинными), идеи же являются неизменными, неподвижными и вечными. За эти свойства Платон признает их действительным бытием и возводит в ранг единственного предмета истинного познания.
Для объяснения многообразия чувственного мира Платон вводит понятие материи. Материя, по Платону, это «восприемница и как бы кормилица всякого рождения». Платон считает, что материя может принять любую форму потому, что она совершенно бесформенна, неопределенна, т.к. назначение ее «состоит в том, чтобы во всем своем объеме хорошо воспринимать отпечатки всех вечно сущих вещей», соответственно «быть по природе своей чуждой каким бы то ни было формам». По Платону «идеи» — истинно сущее бытие, а «материя» — небытие. И не будь «идей» не могла бы существовать и «материя».
Между миром идей, как подлинно реальным бытием, и небытием (т. е. материей как таковой) существует по Платону «кажущееся бытие» (т. е. мир действительно реальных явлений и вещей), которое отделяет истинное бытие от небытия. Т.е. мир вещей занимая, по Патону, «срединное» положение между областью бытия и небытия, является, таким образом, следствием их взаимодействия.
Мир идей и мир, чувственных вещей Платон объединяет общей идеей, идеей всех идей. И этой высшей идеей выступает идея блага как такового. Она есть источник истины, соразмерности, гармонии и красоты. Таким образом, «идея блага является причиной акта познания», в котором ум становится познающим, а объекты ума, т. е. идеи — познаваемыми: «познаваемые вещи могут познаваться лишь благодаря благу; оно же дает им бытие, существование, хотя само благо не есть существующее, оно за пределами существования ». «Если же благо есть в умственном мире причина познающего и познаваемого, т. е. разума и идей, то оно есть причина и истины, т. е. соединения их в созерцании». Т.е. получается, что «идея блага» есть первообраз, стоящий выше как разума, так и других идей. Таким образом, идею блага можно отождествить с божественным разумом, с Богом.
Выходит, что над всеми другими идеями стоит некая «божественная идея». И остальные идеи будут уже ее копиями. Например, хотя может быть много цветов, существует лишь одна идея, идея божественного цветка. Т.е. остальные цветы как бы нереальны, являясь лишь копиями идеи, которая представляет собой один реальный цветок, созданный Богом.
Идеи, по Платону, могут быть более или менее общими, находится в отношении рода и вида. В таком случае одна идея подчиняется другой. Две или более идеи могут входить в одну и ту же родовую идею. В таком случае они соподчинены между собой. Что подтверждает версию «божественного цветка», в идею которого входят другие «идеи»: гладиолуса, хризантемы, розы, лилии и т.д. И они получается, соподчинены между собой. Но выходит, что и «идея цветка» подчинена более высокой «идеи», например, «божественного растения».
Есть также идеи, которые не могут сочетаться между собой — это противоположные идеи: «чет и нечет, огонь и снег, жизнь и смерть».
Подводя итог можно сделать вывод, что познание истины есть вместе с тем и познание блага.
4. Анализ дизайнерской вещи ( «kurve chair» Karim Rashid ) в соответствии с теорией Платона об идеях
Для применения данной теории на практике я выбрала «произведение» дизайнера Карим Рашида — кресло-завиток. Это кресло очень красиво по форме и пластике. Плавность и даже какая-то тягучесть линий завораживает, изгибы привлекают. Так что хочется присесть, отдохнуть, представляется даже сразу, как расслабляются мышцы после трудного дня. При этом оно имеет форму разорванного знака бесконечности (вид сбоку), одну сторону которого загнули вверх, так что взгляд не затягивается внутрь этого бесконечного пространства, а как бы скользит по поверхности. Эта плоскость так же задает некое стремление вверх, что немного приостанавливает иллюзию движения вперед. Гладкий материал дополняет форму, не разрушая гармонии. По-моему это очень интересная во всех отношения вещь оригинальной внешней формы, удобная, компактная, легко вписывающаяся в интерьер.
Но вернемся непосредственно к теории идей Платона.
Рассмотрим вопрос: «Что же вообще является идеей именно кресла?» Ведь имеется много различных «сидений», которые мы можем назвать одним словом «стул», или «кресло». Т.е. получается, что, по-видимому, это какой то предмет, который разделяет общую природу, свойственную всем стульям. Выходит, что слово стул обозначает что-то, не являющееся тем или иным стулом, а представляющее собой что-то вроде универсальной «стульности». Она не возникла, когда создался отдельный стул, и не умрет, когда мы этот стул, например, сожжем. На самом деле эта «универсальная стульность» не имеет места в пространстве или времени: она «вечна». Т.е. получается, что она и есть «идея». Ведь «идея» по Платону — это бесцветная, неосязаемая сущность, нематериальная и не имеющая пространственной характеристики, постигаемая лишь умом. Таким образом, получается, что «идеей» кресла выступает некая «универсальная стульность».
Рассмотрим цепочку возникновения именно самой «идеи кресла».
Изначально дизайнер мысленно оформил «идею» о создании «сиденья» как такового, остановив свой выбор на «идеи кресла». По теории Платона получается, что существует множество «идей кресел» и все эти «идеи» соподчинены между собой и подчинены общей «идеи». Например, «идеи стула», но по Платону получается, что и эта идея подчинена более высокой, в роли которой может выступать, например, «идея идеального, совершенного стула». Стула, созданного богом и единственного в своем роде. Таким образом, отдельные стулья разделяют природу Стула, но более или менее несовершенно. Только благодаря этому несовершенству может быть много стульев. Идеальный Стул реален: отдельные стулья являются лишь кажущимися. Т.е. все другие стулья являются копиями «идеи» Cтула, который представляет собой один истинный стул и создан богом. Получается, что «идея кресла» есть копия «идеи стула», которая в свою очередь есть копия некоего «божественного Стула». Таким образом, выходит, что «идея кресла» заключена в «идеи Стула» как такового.
Далее дизайнер в работе над данным конкретным креслом уже более точно продумывает конечные черты. Затем начинается разработка вещи в материи. Здесь дизайнер ни в чем не ограничен, т.к. материя бесформенна и пассивна, то она полностью подчинена уже конечной форме вещи.
В итоге «идея», оформляясь в «материи», «создает» вещь. В данном примере кресло-завиток (если, конечно, учесть что вся эта цепочка преобразований была представлена Карим Рашидом).
5. Заключение.
В каждой теории есть свои недостатки. Не исключение и теория идей Платона. Эти недостатки выявил еще его ученик — Аристотель.
Он заметил, что раз «идеи» у Платона представляют собой неподвижные, постоянные оригиналы вещей, то его теория не дает возможности объяснить постоянное движение и изменение предметно-чувственного мира. Аристотель утверждал, что платоновское отделение идей от вещей абсолютно бесполезно, т.к. «идеи», будучи отвлеченными сущностями отдельного умопостигаемого мира, никак не влияют на развитие вещей. Действительно, если существует два совершенно различных мира, доступных для познания разными методами, то, как мир идей может стать источником развития для мира чувственных вещей?
Другой существенный недостаток выявляет Аристотель в понимании «идеи» (замененной им в своем учении на понятие «форма») — как сущности вещи. Он утверждал, что раз идея — сущность вещи, то она находится в самой вещи, если она вне ее, тогда она не есть ее сущность: «Идея вещи есть сущность вещи и потому функционирует в самой же вещи».
Я так же придерживаюсь мнения, что все-таки «идея» есть сущность вещи, ее основание, причина ее существования. А значит «идея» должна лежать в основе вещи.
Но вообще платоновская теория о происхождении истинного знания, по-моему, мнению, уникальна, в плане именно дизайна. Так как созданная еще в античности, она заложила основу современной философии дизайна, в вопросе формы, и до сих пор рассматривается теоретиками и философами.
6. Список использованных источников:
1. Платон. Государство. Собр. соч. Т. 3. М., 1971.
2. Платон. Парменид. Собр. соч. Т. 2. М., 1970.
3. Платон. Теэтет. Собр. соч. Т. 2. М., 1970.
4. Быстрова Т.Ю. Вещь.Форма.Стиль.: Введение в философию дизайна.
Екатеринбург, 2001г., 288с.
Реферат: Учение Аристотеля о материи и форме
Учение Аристотеля о материях и форме
Содержание
Содержание. 2
Введение. 2
1. Логика и методология. 2
3. Первая философия. 2
2.Учения Аристотеля о форме, движении, первой материи, концепция причинности. 2
Заключение. 2
Список используемой литературы… 2
Введение
На пороге XXI века наше общество находится на этапе глубоких социально-
экономических преобразований, таким периодам свойственны переосмысление
людьми окружающего мира, возрождение старых и становление новых философских
учений, поэтому представляет интерес рассмотреть творчество античных
философов Платона и Аристотеля, создававших свои философские картины мира в
эпоху великих потрясений, происходивших в современном им обществе. Мир
Платона и Аристотеля — это мир крушения системы греческих городов полисов и
возникновения империи Александра Македонского.
С этой точки зрения было бы интересно, изучая философские и политические
взгляды Платона и Аристотеля, рассматривать мировоззрения этих философов не в
законченном виде, а проследить за их развитием, за тем как бурные события
общественной жизни в эпоху Платона и Аристотеля находили свое отражение в
становлении их философских систем. Тем более, что свойственный этим двум
философам, а особенно Платону, антидогматизм и особенный стиль в изложении
взглядов позволяет не только ознакомиться с конечными результатами их
творческих исканий, но и проследить за ходом их мыслей и рассуждений.
1. Логика и методология
Аристотель- признанный основатель логики. Правда, не он дал науке это имя,
пущенное в оборот его комментатором Александ
ром Афродизийским полтысячи лет
спустя. Однако уже в трудах Стагирита логика достигла такого совершенства,
что еще в конце XVIII в. И. Кант мог сказать, что после него она «до сих пор
не могла сделать ни шага вперед и, судя по всему, она кажется наукой вполне
законченной и завершенной». Иначе говоря. Аристотель выработал парадигму
логического исследования, которая господ
ствовала на протяжении более двух
тысяч лет. Радикально новое в логике рождается только в XIX–XX вв. на основе
диалектики, с одной стороны, и математического истолкования ло
гической
науки–с другой.
Порядок логических произведений Аристотеля, в котором они печатаются и
перечислены выше, не случаен. Он отражает дидак
тическую структуру
логического знания, восходя от простого к сложному. В «Категориях» идет речь
о словах, высказываемых «без какой-либо связи» и обозначающих самые общие
характе
ристики бытия. Аристотель перечисляет 10 категорий (kategoreo–
высказываться, утверждать, судить): сущность, качество, коли
чество,
отношение, место, время, положение, обладание, действие, страдание. Они
отвечают на вопросы: «что именно есть?», «ка
кое?», «сколько?» и т.д. В
«Метафизике» Аристотель или сводит все категории к трем (сущность, свойство,
отношение), или же подводит четыре последние категории первого списка под
одну–движение .
Учение Аристотеля о категориях –синтетическая, и в то же время
недиф
ференцированная концепция, в которой категории суть одновре
менно
характеристики бытия, как и логические и грамматические характеристики. Их
дифференциация–дело будущего. В этом и сила, и слабость учения о категориях.
Сила–постольку, посколь
ку категориальные определения представляют собою
единство субъективного и объективного определений вещи, причем здесь че
рез
субъективную форму всегда просвечивает объективное мысли
тельное содержание.
Слабость – поскольку нерасчлененность субъективного и объективного может
вести к одностороннему вы
пячиванию одной стороны дела и к спутыванию
объективной диалектики единичного, особенного и всеобщего в вещи с
диффе
ренциацией их в мысли.
Аристотель, как и Платон до него, считает знанием знание не единичного, а
общего. Аристотель выходит из положения, вводя понятие «второй сущности»–это
роды и виды, т.е. общее, неразрывно связанное с единичным и без него
невозможное. Но категория сущности оказывается тогда самым общим понятием,
обозначающим все самостоятельно существующие вещи, расчлененным в то же время
на роды и виды. И в логической иерархии, отражающей отношения единичного,
особенного и всеобщего, сущность занимает как самое высшее, так и самое
низшее место, она есть и высший род, и единичное сущее.
У Аристотеля нет окончательной ясности в определении того, что такое
сущность. Традиция платонизма, принятая им в преобразованной форме, побуждает
его искать «суть бытия» в общем, в «форме» и «идее». Апелляция к вещам как
единственно существующим реальностям влечет его, напротив, к признанию
сущности единичной вещью. Но ведь последняя–нечто сложное, составленное из
материи и формы, следовательно, она не может быть первичной, сущность и суть
бытия должны быть простыми. Аристотель не находит выхода за пределы этой
апории, и потому «путается… именно в диалектике общего и отдель
ного,
понятия и ощущения etc., сущности и явления etc.».
Во втором труде «Органона», «Об истолковании», речь идет уже не об отдельных
словах, а о сложных выражениях,– это не категории («Сократ», «человек»,
«сидит», «бежит» и т.д.), а высказывания или суждения, составленные из них и
выражающие истину или ложь («Сократ сидит», «Человек бежит», «Сократ есть
человек» и проч.). Высказывания классифицируются соответ
ственно количеству
(общие и частные) и качеству (утвердительные и отрицательные) на четыре вида:
общеутвердительные, частноутвердительные, общеотрицательные и
частноотрицательные .
Далее Аристотель рассмат
ривает модальности высказы
ваний: возможность и
невоз
можность, случайность и необ
ходимость, также прослеживая, какие
высказывания, выражаю
щие их, совместимы, а какие нет. В суждении и
умозаключении понятия (термины) и суждения (высказывания) не должны друг
другу противоречить, истинность утвердительного суждения означает ложность
его отрицания, и т. д. На этой основе строится учение о силлогизме.
Силлогизм—«речь, в которой, если нечто предположено, то с необходимостью
вытекает нечто, отличное от положенного в силу того, что положенное есть» .
Так, из того, что все люди смертны и Сократ человек, вытекает, что Сократ
смертен. Силлогизм подчи
нен правилу, называемому dictum de omni et nullo:
все, что утверж
дается о целом роде или виде, утверждается также и о любом
понятии, подчиненном этому роду или виду, а все, что о них отри
цается,
отрицается и о нем.Последний есть по существу метод раскрытия имплицитного
содержания уже готового знания: вывод содержится в посылке. Поэтому силлогизм
нельзя отождествить с доказатель
ством вообще. Уже сам Аристотель знает
непосредственное умо
заключение: из того, что некоторые политики-лгуны,
следует, что некоторые лгуны- политики. Он пишет о «диалектическом
силлогизме», видя в нем «способ, при помощи которого мы в состоянии будем из
правдоподобного делать заключения о всякой предполагаемой проблеме и не
впадать в противоречие, когда мы сами отстаиваем какое-нибудь положение».
Проблема «диалектического» метода поставлена Аристотелем в «Топике»,–
произведении, где он анализирует «топы» (topos, мн. ч. topoi), т. е. общие
приемы мышления, используемые в диалоге, способствующем достижению истины. В
«Топике» рас
сматривается свыше 300 «топов», и потому ей отводилась роль как
бы склада вспомогательных средств аргументации, которые следует иметь под
рукою для.использования в споре. «Топика» учит восходить от
«правдоподобного» к «истинным и первым» положе
ниям, которые «достоверны не
через другие [положения], а через самих себя». Этому и служит использование
«топов» различного вида. Так, «топы, касающиеся многознач
ности слов», ведут
к истине, если слова совместимы, к заблуж
дению — если они не совместимы, а
именно медицину, например, можно определить и как знание о здоровье
(соответственно ее цели), и как знание о надлежащем образе жизни
(соответственно средствам, применяемым для этой цели). Использование же слова
«лук» одновременно в значении «овощ» и «оружие» приведет к заблуждению.
Итак, «диалектический» (диалогический) метод рассмат
ривается Аристотелем как
путь к «началам». Однако это, как и вся логика Аристотеля, есть по существу
учение о доказа
тельстве, осуществляемом посредством сведения к общим
прин
ципам или выведения из них. Откуда же берутся сами эти общие принципы
отдельных наук или знания вообще? Иными словами, может ли существовать
логика открытия? Нет, не может! Даже индукция (наведение — epagoge)
рассматривается Стагиритом лишь как доказательство общего тезиса, исходящее из
частного: это силлогизм особого рода, в котором большая посылка (общее)
подтверждается, исходя из малой (малых). Так, если в силлогизме собственно
доказывается, что Сократ смертен на основе того, что смертен человек вообще, то
в индук
ции смертность человека (людей) выводится из смертности Сократа,
Платона, Калликла и т.д. Но ведь подлинного вывода здесь нет – мы не можем
перечислить всех людей и зафикси
ровать, что все они смертны, ибо для этого
надо зафиксировать и нашу собственную смерть. Поэтому перед нами только
подт
верждение общего тезиса. Лишь индукция через простое пере
числение, когда
фиксируется, что все предметы данного вида обладают некоторым свойством и
каждый из них им обладает, дает достоверное общее знание.
А следовательно, отыскание общих начал–дело не логики, а «первой философии»
(метафизики). Оно состоит в усмотрении умом, в умозрительном постижении
сущности вещей, их «формы» и «сути бытия».
3. Первая философия.
Первая философия, которая «имеет своим предметом первые начала и причины»,
изложена в сочине
нии, получившем название «Метафизика». Слово это возникло
слу
чайно – из того, что в собрании Андроника Родосского это сочинение
следовало «за физикой» (meta ta physika). Однако с течением времени за этим
словом закрепился особый смысл: учение о «за
природных», сверхчувственных
принципах бытия, не раскрыва
емых еще «физикой», имеющей дело с этими
принципами в той форме, как они проявляются в чувственных вещах, и их
движе
нии.
«Метафизика» в принятой традицией форме начинается с определения первой
философии («мудрости») и далее разверты
вается в ходе критики предшествующих
философов. Исследова
ние и критика учений прошлого имеет для него служебное
назначе
ние, подводя к собственной его концепции, предварительно ее
обосновывая. Возникает поня
тие такого начала (причины), как «сущность и суть
бытия». На
конец, Платон признал, что «нельзя дать общего определения для
какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку вещи эти постоян
но меняются.
Идя указанным путем, он подобные реальности назвал идеями, а что касается
чувственных вещей, то о них речь всегда идет отдельно от идей, но в
соответствии с ними, ибо все множество вещей существует в силу приобщения к
одноименным [сущностям]». Тем самым окончательно формируется понимание
формальной и целевой причин. Но именно здесь Аристотель радикально разошел
ся
с Платоном. Его критика теории идей – впрочем, это в какой-то мере и
самокритика бывшего платоника – суммарно изложена в 4 и.5 главах XIII книги
«Метафизики», хотя затрагивается и в других местах этого труда.
Возражения Аристотеля Платону таковы. (1) Приписывая всем вещам одноименные
идеи, платоник удваивает мир, как будто думая, будто большее число сущностей
легче познать, чем мень
шее. (2) Ни один из способов доказательства
существования идей не достигает своей цели. (3) «Третий человек»: связь
предмета и идеи требует «посредника». Так, между человеком вообще и
от
дельным человеком, Платоном, должен существовать еще один «человек»,
скажем, «грек». Но в таком случае между человеком вообще и греком должен
существовать еще один «человек», до
пустим, «белый человек», и т. д. до
бесконечности. (4) Идеи про
возглашаются причинами, но не могут ими быть, так
как не
подвижные идеи не могут быть причиною движения. (5) Платон не
выяснил, что означает «причастность» вещей идеям, – это «пустые слова и
поэтические метафоры». Наконец, (6) вообще невозможно, «чтобы врозь
находились сущность и то, сущностью чего она является». Аналогичные
возраже
ния направляет Стагирит против пифагорейских представлений о
математических объектах, якобы существующих отдельно от ве
щей. Эти объекты
на деле «не являются сущностями в большей мере, нежели тела, и… они по
бытию не предшествуют чувствен
ным вещам, но только логически» .
Свое собственное учение о причинах и началах Аристотель на
чинает с закона
исключенного противоречия. Мы уже говорили о его логической формулировке – в
«Метафизике» он превращается в начало бытия. Это «наиболее достоверное
из всех» положение гласит: «Невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не
было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле».
Что же первично среди причин? Аристотель считает, что по сути дела все причины
могут быть сведены к двум, ибо и действующая, и целевая причины могут быть
подведены под понятие «формы». Тогда остаются материя и форма. Материя не может
быть первич
ной: она пассивна, бесформенна, а следовательно, может
представ
лять лишь материал для оформления. Сама вещь как объединение формы и
материи тоже не может быть признана первичной: она сложна. Остается принять,
что первичная форма - она и есть сущ
ность и суть бытия в собственном
смысле. А значит, стремясь преодолеть теорию идей Платона, Аристотель приходит
лишь к иной разновидности того же идеализма: первична форма как поня
тие,
«смысл» вещи. Причем формы у Аристотеля столь же неизмен
ны» вечны и всеобщи,
как и идеи у Платона времен «наивной» теории идей.
Формулировка Аристотелем учения о возможности и действи
тельности имела
важное значение в истории философии. Во-пер
вых, это учение позволило
разрешить парадокс возникновения: если что-либо возникает, то оно возникает
как осуществление возможности, а не «из ничего». И в то же время не из
простого со
четания (соединения) частиц материи – гомеомерий, «корней»,
атомов. Во-вторых, оно позволяет более реалистически предста
вить источник
движения. Источник этот лежит не вне мира, как у Платона, а в самом мире,
представляя его особый аспект. Наконец, здесь реализуется учение Аристотеля о
причинах, данное уже не в статике, а в динамике.
Что же касается первой философии, то ее завершением (впрочем, также и началом)
можно считать поня
тие божества. Уже в первой книге «Метафизики» Стагирит
устанавливает. что к числу причин и начал (принципов), по общему согласию,
следует отнести божество. Если в отношении материи и формы он выступает как
«форма форм», то применительно к изме
нению – как «перводвигатель» или
«неподвижный двигатель». Неподвижный — потому, что всякое движение конечно и
логически требует конца. В то же время бог – «мышление мышления», и блаженство
божества состоит в блаженном самосозерцании. От
сюда отождествление Аристотелем
первой философии с теологией.
я
2.Учения Аристотеля о форме, движении, первой материи, концепция причинности.
Один из известнейших греческих философов – Аристотель(384 – 322 гг. до н.э.),
сын известного врача, ученик Платона, учитель Александра Македонского, был
одним из тех, кто, помимо философии, внес большой вклад в развитие физики,
биологии и ряда других наук. До наших дней дошли многие его труды и учения,
наиболее известные из которых – концепция причинности, теория первой материи,
движения. О них и пойдет повествование.
Свое собственное учение о причинах и началах Аристотель на
чинает с закона
исключенного противоречия. Это положение гласит: «Невозможно, чтобы одно и то
же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле»
Аристотель вводит одновременно утверждение, что вещь не может быть тем же
самым и не тем же самым, существовать и не существовать одновременно и в том
же самом смысле, и что таким образом нельзя ни о чем высказываться. Поэтому
он не только заменяет диалектику фор
мальной логикой, но и провозглашает всю
действительность не
противоречивой, а потому по существу неизменной. Принятие
Аристотелем принципа исключенного противоречия формальной логики в качестве
универсального начала бытия вело к тому, что его метафизика превращается в
учение о неизменной сущности мира, отличной от самого изменчивого мира. И,
тем не менее, по
скольку Стагирит не упускает из виду движения и развития
существующих вещей, это приводит его к ряду противоречий, выражающих
запутанность и непоследовательность его мысли.
Прежде всего, это непоследовательность в решении проблемы соотношения общего
и единичного. Критика платоновской теории идей подводит к мысли, что
Аристотель считает отдельные вещи тем единственным, что заслуживает имени
самостоятельно сущест
вующего. Так решалась проблема «первой сущности» в
«Катего
риях». «Вторичная сущность», т.е. общее, должна с этой точки зрения
оказаться «единым во многом», а не вне многого. Будучи предметом знания,
общее само по себе вы
ступает для него как нечто первичное и достоверное по
отноше
нию к единичному. С особой силой сказывается эта мысль в учении о
причинах и началах.
«А о причинах, – пишет Аристотель,– речь может идти в четырех смыслах: одной
такой причиной мы признаем сущ
ность и суть бытия, «основание, почему» [вещь
такова, как она есть] восходит, в конечном счете, к понятию вещи, а то
основное, благодаря чему [вещь именно такова], есть некоторая причина и
начало, другой причиной мы считаем мате
рию и лежащий в основе субстрат;
третьей — то, откуда идет нача
ло движениям четвертой «то, ради чего»
[существует вещь] и благо (ибо благо есть цель всего возникновения и
движения)» (Мет., 1, 3, 983 а). Итак, причины формальная, материальная,
действующая и целевая (конечная)–если принять более позд
нюю номенклатуру–
исчерпывают все возможные причины. О них так или иначе, главным образом
порознь, говорили прежние фило
софы, учение о них образует ядро первой
философии Аристотеля.
Что же первично среди причин? Аристотель считает, что по сути дела все
причины могут быть сведены к двум, ибо и действующая, и целевая причины могут
быть подведены под понятие «формы». Тогда остаются материя и форма. Материя
не может быть первич
ной: она пассивна, бесформенна, а, следовательно, может
представ
лять лишь материал для оформления. Сама вещь как объединение формы и
материи тоже не может быть признана первичной: она сложна. Остается принять,
что первичная форма — она и есть сущ
ность и суть бытия в собственном смысле.
А значит, стремясь преодолеть теорию идей Платона, Аристотель приходит лишь к
иной разновидности того же идеализма: первична форма как поня
тие, «смысл»
вещи. Причем формы у Аристотеля столь же неизмен
ны» вечны и всеобщи, как и
идеи у Платона времен «наивной» теории идей.
Относительно этих идей возникает много вопросов и проблем, одна из которых
звучит примерно так: если ни материя, ни форма не возникают, то как же
возникает, вещь? Первый ответ состоял в том, что они возникают посредством
оформления материи, соединения формы и материн. Но ведь если они – за
исключением «первой материи» и «формы форм» – не существуют по отдельности,
то как могут они соединиться? И не существуют ли тогда вещи вечно, не
возникая и не уничтожаясь? Избежать этого «элейского» вывода Аристотель смог
за счет введения в философию двух новых важных понятий, а именное
«возможность» и «действительность». Понятия эти тесно увязаны у него с
понятиями формы и мате
рии. Материя – это возможность, поскольку она не есть
то, чем может стать впоследствии. Форма – действительность, или
дейст
вительное как таковое. Отсюда своеобразная диалектика мате
рии и формы,
возможности и действительности. За исключением «первой материи», всякая
материя в той или иной степени оформ
лена, а, следовательно, и сама может
выступать в разных функ
циях. Формулировка Аристотелем учения о возможности и
действи
тельности имела важное значение в истории философии. Во-пер
вых, это
учение позволило разрешить парадокс возникновения: если что-либо возникает,
то оно возникает как осуществление возможности, а не «из ничего». И в то же
время не из простого со
четания (соединения) частиц материи – гомеомерий,
«корней», атомов. Во-вторых, оно позволяет более реалистически предста
вить
источник движения. Источник этот лежит не вне мира, как у Платона, а в самом
мире, представляя его особый аспект. Наконец, здесь реализуется учение
Аристотеля о причинах, данное уже не в статике, а в динамике. Видимо, одна из
главных слабостей учения Аристотеля о при
чинах – его тавтологичность. В
самом деле, определение формы как действительности ведет к тому, что на
вопрос о причине того или иного явления явно подразумевается ответ, что она
должна быть отлична от самого исследуемого явления. Но если возникно
вение
(изменение) есть переход возможности в действительность, то ничего нового и
здесь не возникает – как не возникает сама форма. Отсюда бесплодность
философствования «по Аристотелю», выявившаяся в средневековой философии,
доведшей логику аристотелевского учения о причинах до логического конца.
Впрочем, своей натурфилософии Аристотель более адекватно понимает причинные
связи. Что же касается первой философии, то ее завершением (впрочем, также и
началом) можно считать поня
тие божества. Уже в первой книге «Метафизики»
можно установить, что к числу причин и начал по общему согласию, следует
отнести божество. Если в отношении материи и формы он выступает как «форма
форм», то применительно к изме
нению – как «перводвигатель» или «неподвижный
двигатель». Неподвижный — потому, что всякое движение конечно и логически
требует конца. В то же время бог – «мышление мышления», и блаженство божества
состоит в блаженном самосозерцании. От
сюда отождествление Аристотелем первой
философии с теологией.
Если первая философия представляет собой учение о неизмен
ных и неподвижных
сущностях, пусть даже в их отношении к дви
жению, то натурфилософия имеет
своим предметом движущиеся и изменяющиеся тела, поскольку «каждое из них
имеет в самом себе начало движения и покоя, будь то в отношении места,
увеличе
ния и уменьшения, или качественного изменения» (Арист. Физ., II,
1,192 b). Физика не отделена напрочь от первой философии: I и II книгах
рассматриваются известные нам по «Метафизике» четыре причины сущего, а в
последней, VIII книге вновь поднима
ется вопрос о боге как первом неподвижном
двигателе, который является, по Аристотелю, последним объяснением природных
дви
жений. Вот почему мы не можем отождествить «физику» Аристо
теля с физикой
в современном смысле и вынуждены применять к ней также термин
«натурфилософия». Собственно физические вопросы в современном смысле в
большей степени рассматривают
ся в его частно научных трактатах: «О
возникновении и уничтоже
нии», «Метеорологика», «Проблемы» и др.
Лишь с III книги «Физики» начинается серьезный разговор о движении.
Аристотель определяет его, во-первых, как «энтелехию существующего в
возможности, когда, осуществляясь, оно прояв
ляет энергию не само по себе, а
поскольку оно способно к дви
жению» (Физ., III, 1, 201 а). Во-вторых,
движение есть «энтелехия подвижного, поскольку оно подвижно» (там же.2,202
а). Ключе
вое слово здесь – «энтелехия». Под нею Стагирит понимает то же, что
под «действительностью», только подчеркивая мо
мент завершенности
целенаправленного процесса. Иначе говоря, можно более или менее точно
«перевести» вышеприведенные опре
деления словами: «осуществление возможного
поскольку оно воз
можно» и «осуществление подвижного, поскольку оно
подвижно». Можно так еще разъяснить аристотелево понятие энтелехии. Вещи
существуют или энтелехиально, как нечто осуществленное и за
вершенное, или
потенциально, в возможности, или же и потен
циально, и энтелехиально. Вопрос
о движении относится к третьему отношению: в движущем имеется как
возможность, способность изменяться, так и внутренняя тенденция к
заверше
нию, т. е. цель, заложенная в самой вещи и выступающая ее внут
ренней
движущей силой, поскольку она способна к изменению.
А, следовательно, всякое явление подразумевает, по Аристо
телю, возможность
изменения, цель, к которой, направлено изменение. и энтелехию как
осуществленность данной цели, лежащую в вещи. Говоря кибернетическим языком,
энтелехия–это «про
грамма» изменения. Если для тел, создаваемых искусством,
цель и «программа» лежат вне изменяемой вещи и вносятся в нее масте
ром, то в
природных вещах они имеются в ней в той мере, в какой вещь имеет в себе
«начало движения», т. е. способны к самодви
жению. Аристотель различает
четыре вида движения (изменения): (1) возникновение и уничтожение; (2)
качественное изменение, т.е. изменение свойства; (3) количественное
изменение, т.е. увеличе
ние и уменьшение (собственно, рост и убыль, поскольку
Стагирит оперирует здесь главным образом биологическими примерами), и (4)
перемещение, перемена места. Собственно к движению он от
носит изменения вида
(2)–(4), поскольку изменение вида (1) есть скорее просто изменение, состоящее
в переходе одной вещи в другую. Между тем, утверждает философ, возникновение
и уничто
жение совершаются относительно сущности; для нее же «нет дви
жения,
так как ничто существующее ей не противостоит (Физ., V, 11, 225b). В качестве
движения, возникновение и уничтожение означали бы возникновение из ничего и
уничтожение в ничто, но это невозможно. Движение же в собственном смысле
осуществля
ется лишь в отношении категорий качества (2), количества (3) и
места (4). Поэтому анализ движения требует более детального определения
категорий, в отношении которых совершается изме
нение.
Анализ изменения вида (1) приводит Аристотеля к парадоксу возникновения
Аристотель разрешает его за счет введения понятий возможности и
действительности: нечто возникает только за счет осуществления возможности,
присущей начальной сущности. А значит, возникновение всегда есть уничтожение
чего-то другого, а уничтожение – возникновение другого (см.: Арист. О небе,
I, 3). Но в таком случае получается, что все сущее и имею
щее быть
преобразовано в виде возможностей, содержащихся в исходном начале –
первоматерии и «форме форм» – боге. Кате
гории качества и количества и
соответствующие виды движения представляются Аристотелю интуитивно
очевидными. Сложнее с категорией места. Отказавшись от свойственного атомизму
при
знания пустоты, он связал место с телами вообще. Место – это граница
объемлющего тела. Поэтому оно – свойство не предмета, а охватывающего тела, а
следовательно, предметом может быть оставлено. Тем самым закладывается основа
для атрибутивного поднимания пространства: место не есть пустота или
ограниченная часть пустоты, не субстанция, а атрибут, свойство тел. Иными
сло
вами, «место существует вместе с предметом, так как границы су
ществуют
вместе с тем, что они ограничивают» (Физ., IV, 4, 212 а). Аналогичным образом
разрешается проблема времени, которое связывается, однако, не с телами, а с
движениями. Таким образом, Аристотель понимает пространство (место) и время
главным образом в атрибутивном смысле (как свойство некоторой субстанции,
материи и движения соответственно), но одновременно говорит о них и в смысле
реляционном, т.е. пони
мает их как существующие в смысле отношений вещей и
процессов. Однако, поскольку пространство есть «место» единого и конечного
мира, оно оказывается в определенном смысле и субстанцией, т.е.
самостоятельно существующим «вместилищем» всех тел, принадлежащих миру. Это
заметный шаг вперед в понимании сложной природы, пространства и времени. Во
всяком случае, здесь созда
ется возможность для различения отличных друг от
друга понима
ний пространства и времени.
Неразвитость и противоречивость учения Аристотеля в твор
ческом уме послужила
основой для многочисленных толкований, но не могла обеспечить их
однозначность. Лишь в одном аспекте его смысл, пожалуй, ясен. Из
существования вечного и божествен
ного творческого ума Аристотель выводит
само божество или божественный ум. Но божество Аристо
теля не предшествует
миру во времени, будучи совечным с ним; оно отделимо от мира лишь в том
смысле, в каком форма (грани
ца) вещи отделима от самой вещи. Вечность мира
как раз и под
разумевает неотделимость бога от мира, ибо в таком случае мир
перестал бы существовать, что, по Аристотелю, невозможно.
В «физическом» смысле это означает, что бог есть «первый не — подвижный
двигатель». Мы обязаны признать его существование, поскольку иначе получился бы
бесконечный регресс причинения: причина одного явления есть следствие другого,
предшествующего ему, и т.д. до бесконечности. Такая бесконечность иррациональна
и недопустима, отсюда выводится первый двигатель. Он есть при
чина бытия одних
вещей н небытия других, а заодно – непрерыв
ного изменения всех вещей. В нем
как бы две части: движущая (неподвижная) и движимая (подвижная, совершающая
круговое движение). Можно таким образом сказать, что в первой фило
софии и
физике божество играет несколько различную роль. В первой он – форма форм,
первая (формальная) причина всего сущего, во второй–первый двигатель. И здесь
очевидно, что имя божества придается первому двигателю в качестве предиката: не
бог есть вечный двигатель, а вечный двигатель заслуживает названия бога11
. Вечный двигатель–не народное божество; он безличен и безразличен к человеку.
Как скажет через 2300 лет Мартин Хайдеггер, такому богу нельзя молиться и
приносить жертвы, перед ним нельзя ни упасть на колени, ни скакать и пля
сать,
как Давид перед ковчегом… В устах Хайдеггера это упрек в адрес философов, для
нас – признание преимуществ философско
го мышления, даже здесь раскрывающего
источники религии и веры в бога, а тем самым способствующего крушению
религиоз
ного мировоззрения.
В то же время отметим, что в физике Аристотеля мы встречаем массу метких и
основательных описаний, но объяснение исследуемых явлений явно не на высоте.
Правильно требуя избегать бесконечного регресса причин по принципу
«необходимо остановиться». Аристотель останавливается на врожденности
идеального начала, энтелехии. Что же касается материи, то он не идет дальше
при
знания «потенции», возможности для той или иной материи при
нять данную
форму. Но и в этом случае объяснение становится тавтологией: вещь такова
потому, что она есть осуществление некоторой возможности, или способности,
потенциально тождест
венной возникающей вещи. И здесь источник преклонения
перед Аристотелем свойственного философии средних веков. Схоластика не
случайно избрала его в качестве главного философского (не теологического!)
авторитета. Поэтому и освобождение от идей
ного наследия средневековья шло в
направлении устранения не только старых физических воззрений, но, прежде
всего – способа объяснения. Объяснение через «способность» или «возможность»
заменяется в новое время объяснением посредством закона, а «способности»
остаются достоянием комедийных персонажей: «опиум усыпляет, ибо он обладает
усыпляющей способностью ...». Так, Аристотель рассматривал движение как
результат воздействия движущего и отрицал возможность движения, не
поддерживаемого некоторой (внешней или внутренней) силой. Ученый нового
времени формулирует законы движения и сразу же обнаруживается, что под
воздействием силы осуществляется ускоренное движение. Без этого воздействия
тело покоится или движется прямо
линейно и равномерно. Отсюда и то понятие
инерции, от которого пошло все преобразование физики. Как первая
(метафизика), так и вторая (физика) философия Аристотеля имеет своим
мировоззренческим основанием убеждение в господстве формы над содержанием
(материей), души над телом, ума над чувствами. Перенесение этих приоритетов в
сферу общества составило содержание этики и политики Аристотеля.
Заключение
Философское наследие Аристотеля весьма обширно, а влияние его огромно и
прослеживается во всех областях духовной и научной жизни в течение многих
лет. Созданные им философские системы нашли много последователей, вплоть до
современности, а высказанные им идеи нашли своё отражение в трудах многих
позднейших философов. Очевиден огромный вклад Аристотеля в становление и
развитие философии как науки, поэтому обращение к его творчеству, несмотря на
огромную дистанцию во времени и немалый прогресс философской мысли с тех
времён, представляется вполне обоснованным.
Список используемой литературы
1. Аристотель. Сочинения, тт. 1–4. М., 1976–1984
2. Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Аристотель. Жизнь и смысл. М.,
1982
3. Аристотель. Афинская полития. – В кн.: Античная демократия в
свидетельствах современников. М., 1996
4. Что такое Кто такой, том 1, 1992
5. Аристотель и античная литература. М., 1978
МОСКОВСКИЙ ОТКРЫТЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ.
Финансово-экономический факультет.
Заочное отделение.
Специальность финансы и кредит.
Контрольная работа.
(реферат)
По дисциплине Философия --PAGE_BREAK--Тема: Философия Аристотеля. Студентки 1-ого курса, Группы Фэк-05(6), Шульц Дарьи Андреевны. Москва. 2006 г. Введение.
Аристотель является самым универсальным мыслителем всех времен и народов. Вся современная философия, наука и культура, так или иначе, обязаны Аристотелю. Философская мысль Древней Греции достигла наибольшей высоты в творениях Аристотеля, воззрения которого, энциклопедически вобравшие в себя достижения античной науки, являют собой грандиозную систему конкретно-научного и собственно философского знания в его удивительной глубине, тонкости и масштабности. Образованное человечество училось, учится, и в веках будет учиться у него философской культуре.
Аристотель — ученик Платона, но по ряду принципиальных вопросов он расходился со своим учителем. В частности, он считал, что платоновская теория идей совершенно недостаточна для объяснения эмпирической реальности. Именно Аристотелю принадлежит изречение: «Платон мне друг, но истина дороже!». Он стремился преодолеть платоновский разрыв между миром чувственных вещей и миром идей. Даже стиль Аристотеля существенно отличался от платоновского. Если Платон создавал свои произведения в форме диалогов, то Аристотель писал философские тракты.
Платон и Аристотель отличались не столько взглядами, сколько характером и отношением к поиску истины. Платон — вдохновенный художник и писатель, которого фантазия уносит из реального мира. Аристотель — собранный вдумчивый исследователь, который ничего вокруг не склонен оставлять без внимания и определения. Хотя в античные времена не было науки в современном понимании, Аристотель подошел к ней ближе всех и был, и был, можно сказать, типичным ученым.
Краткая биография.
Аристотель продолжил линию преемственности, которая началась с Сократа. В отличие от Сократа и Платона он родился не в Афинах, а на севере Греции, вблизи Македонии, в городе Стагиры в 384 г. до н. э. Отец его Никомах одно время был придворным врачом македонского царя Аминта 3. В 17 лет Аристотель приехал в Афины и вступил в платоновскую Академию. В кругу учеников и друзей Платона Аристотель резко выделялся большой начитанностью и выдающимся умственным дарованием. Ему суждено было стать самым известным учеником Платона и достойным продолжателем его дела. Аристотель не только усвоил систему Платона, но постепенно стал создавать собственное учение, подвергнув взгляды предшественников серьезной критике.
После смерти Платона Аристотель в 347 г. покинул Академию и вернулся в родные края. Он был в те годы уже известным философом и поэтому не удивительно, что македонский царь Филипп пригласил его в качестве учителя к своему 13 -летнему сыну Александру, будущему знаменитому завоевателю. Аристотель, как настоящий грек, никогда не пренебрегавший общественными делами (по его определению человек — существо политическое), согласился. На его решению повлияло то обстоятельство, что в отличие от Платона, считавшего, что в идеальном государстве должны править философы, Аристотель полагал, что правителю самому философствовать не нужно, а достаточно прислушиваться к советам мудрецов.
Аристотель написал для Александра Македонского книгу о том, как надо царствовать и как необходимо для царя быть добрым. И вот, кажется, Аристотель выполнил свою задачу. « Сегодня я не царствовал, — говорил иной раз Александр, — ведь я никому не делал добра» Лосев А. Ф., Тахо-Годи А. А. Аристотель. С. 104… Участие Аристотеля в воспитании Александра Македонского помогло тому стать человеком, обладающим глубокими знаниями в различных областях, но в целом попытка философа оказалась столь же неудачной, как и стремление Платона создать идеальное государство в Сицилии. По мере того, как Александр Македонский завоевывал одну страну за другой, он становился все более коварным, невоздержанным и скорым на расправу с теми, кто смел ему возражать. Уроки Аристотеля забывались, а дурной нрав Александра брал верх. Вместо благородного царя из Александра Македонского получился коварный
завоеватель. Может быть, именно этот неудачный педагогический эксперимент и привел Аристотеля к убеждению, вопреки Сократу, что «знание же имеет малое значение или вовсе его не имеет по отношению к добродетели» и что большее значение имеют привычки, сформировавшиеся с первых лет жизни ребенка. Этика Аристотеля. М., 1908. С. 28.
В 335 г. Аристотель вновь возвращается в Афины и основывает свою собственную школу возле храма Аполлона Ликейского, по которому близлежащая местность называлась Ликеем (от греческого слова «волк», так как бог Аполлон почитался в виде волка). От Аристотелева ликея получило имя учебное заведение — лицей.
Учил Аристотель во время прогулок в саду, отчего его последователей звали перипатетиками (греч. «peripateo» — гулять), тогда как учеников Платона — академиками.
Аристотелю, в отличие от Платона, который уезжал из Афин устраивать идеальное государство, приходилось бороться с реальной тиранией, угрожавшей Греции. Как полагается древнему греку, Аристотель активно участвовал в политической жизни, смело проповедуя свои взгляды. Кончилось это тем, что в 323 г. он был обвинен в нечестии за то, что «не поклоняется идолам, которых чтили в те времена, обвинение, сходное выдвинутому против Сократа» Лосев А. Ф. Тахо — Годи А. А. Аристотель. С. 195… Не дожидаясь суда, Аристотель уехал на остров Эвбею. Спросившему, почему он покинул Афины, Аристотель ответил, что не желает, чтобы сограждане вторично совершили преступление перед философией.
Аристотель не последовал примеру Сократа, и это, возможно, связано с его происхождением: он не был афинянином по рождению и потому вовсе не обязан Афинам своим воспитанием. Да и следовало ли повторять то, что на века прославило Сократа? Так или иначе, но Аристотель поступил, как считал нужным. В изгнании он и умер, а если верить Диогену Лаэртскому, покончил с собой, прожив 61 год.
Материя и форма.
Аристотель не отрицал существование идей, но, во многом отойдя от своего учителя Платона, считал, что находятся они внутри отдельных вещей как принцип и метод, закон их становления, энергия, фигура, цель. Понятая так «идея» была названа впоследствии латинским словом «форма». В противоположность Демокриту, Платон говорил о бесформенности вещества, а Аристотель, синтезировав боа эти представления, рассматривал идею как оформляющую пассивную материю. Материя — это то, из чего все рождается, и имеет тот же корень, что и слово «мать». Понятие «материя» имеет в русском языке и бытовой смысл: материя как ткань. Еще одно однокоренное слово, употребляемое в том же значении, — материал. «Под материей же я разумею, например, медь; под формой — очертание — образ; под тем, что состоит из обоих, — изваяние как целое» Аристотель. Метафизика // Соч: В 4 т. М., 1976 Т. 1.С.189.
Форма и материя — простые сущности, из которых возникают все вещи. Один и тот же предмет чувственного мира может рассматриваться и как материя, и как форма. Медь — материя по отношению к шару, который из нее отливается, но она же форма по отношению к тем элементам, в результате соединения которых появляется вещество медь. Форма есть действительность того, возможностью чего является материя. Аристотелево деление на форму и материю можно проиллюстрировать примером из генетики. Наследственный аппарат выступает в качестве формы и материи тем самым преодолевается.
Определяя материю как возможность, Аристотель считает, что Анаксагор и другие древнегреческие философы близко подошли к этому выводу, утверждая, что «все вещи были вместе в возможности, в действительности же нет» Там же. С.301..
Развивая взгляды своих предшественников на элементы, из которых состоит мир, Аристотель выделяет в качестве основы первоматерию — неопределенное начало мира, которое он называл «хорой» и противопоставлял Богу как Высшему Благу. Она наделена двумя парами противоположных качеств: теплое и холодное, сухое и влажное. Комбинации этих свойств дают четыре стихии: огонь, воздух, воду и землю. Каждое тело образуется из этих стихий, которые могут трансформироваться одна в другую (например, вода в пар). К четырем стихиям Аристотель добавляет квинтэссенцию — божественный эфир, из которого состоят вечные тела, — звезды и небо.
Природа находится в вечном движении и изменении, она всегда существовала и будет существовать. Аристотель различал формы движения по сущности (возникновение и уничтожение), по качеству (превращение), по количеству (увеличение и уменьшение) и по положению (перемещение). Каждое явление природы содержит в себе, по Аристотелю, изначальную внутреннюю цель своего развития. В растении актуализируется возможность, заключенная в мраморе. Представление о том, что все происходящее имеет какую-либо цель, получило в философии название теологии (от греч. «talos» — цель). Последовательное проведение теологического взгляда привело Аристотеля к утверждению, что форма предшествует материи, как план постройки предшествует зданию.
Понятия движения, развития, цели имеют большое значение в философии Аристотеля. Рассматривая вопрос об источнике движения и развития всех вещей, Аристотель предположил, что на них действует космический Ум, в его учении он занял место потустороннего платоновского мира идей. Перводвигатель привел мир в движение, как, скажем, человек заводит часы. Однако аристотелевское понятие Ума лишено непосредственно этического значения, присущего платоновской идее блага. Наличие вечного перводвигателя Аристотель объясняет вечным движением светил. Как светила вечны, так «и то, что движет их, должно быть вечным и предшествовать тому, что им приводится в движение» Там же. С.312..
Если, по Платону, материя без идеи «не сущее», т. е. не существует, то, по Аристотелю, не может также существовать и форма без принадлежащей к ней материи. Отношение материи и формы Аристотель уподобляет отношению мрамора и статуи, и это сравнение не случайно, поскольку Аристотель весь мир рассматривал как произведение искусства (недаром космос для древних греков — лад, гармония, порядок и даже красота).
Теория познания и логика.
Платон воспринял слова Сократа о значении, которое для познания бытия имеют понятия, и шел от «идей» как первообразов мира через явления чувственного мира, в которых эти «идеи» как истинные формы бытия, представлены в искаженном виде, к понятиям, схватывающим сущность явлений — их тождественную и неизменную основу. Считая, что познание направлено на неизменную сущность вещей, а основные свойства предметов раскрываются в понятиях о них, Платон сделал вывод, что понятия — не только наши мысли о бытии, но существуют сами по себе, самобытно и безусловно, независимо от чувственного мира. Против этого и выступил Аристотель.
Идея какой-либо вещи, скажем, дома, находится в самой этой вещи как общее, что присуще всем отдельным домам. Это общее и познает наука. Познание наиболее общего, что есть в вещах, первых причин существования вещей — задача философии. «Философия исследует самостоятельно существующее и неподвижное» Аристотель. Метафизика// Соч: В 4 т. М., 1976 Т. С.181… Оно находится за явлениями чувственного мира, за физикой и оказывается, таким образом, метафизикой («мета» — предлог, означающий «за», «позади»). Данное определение закрепило за метафизикой, в отличие от диалектики, значение бытия как выявления вечных и неизменных форм.
Главное для Аристотеля — определить причины движения, познать природу. Для Аристотеля более важен реальный мир, чем мир идеалов.
Для объяснения развития Аристотель принимает четыре причины: формальную, в силу которой вещь такова, какова она есть; материальную — то, из чего что-либо возникает; движущую и целевую. Например, когда строится дом, то материальной причиной будут кирпичи, бревна и т.п., формальной причиной — форма дома, его устройство, движущей причиной — деятельность строителя, а целевой причиной — назначение дома: допустим, чтобы в нем жить. В том или ином виде о каждой из этих причин уже говорили предшественники Аристотеля. Но именно он обобщил и прокомментировал эти обобщения. Так, «фисиологи» анализировали материальную причину в виде «воды», «воздуха» или «апейрона». У Эмпедокла речь шла о Любви и Вражде как аналогах действующей причины. Идеи Платона, безусловно, являются формальными началами бытия. А у Гераклита вечно живой огонь совмещает в себе материальную и движущую причины, которые у Аристотеля противостоят друг другу как Бог и первоматерия.
Обосновав важное значение причин, и определив мудрость как «науку о первых причинах», Аристотель с полным правом может считаться родоначальником науки как таковой. Наука становится возможной тогда, когда идея и материя рассматриваются как соединенные вместе и идея познается через исследование материи как ее истина. Утверждая, что «знание о чем бы то ни было есть знание общего», Аристотель дает тем самым определение научного знания.
Аристотель систематизировал и приблизил к реальности учения Платона. Три величайших философа античности — Сократ, Платон и Аристотель — становятся в один ряд, олицетворяя торжество преемственности. Различия между Платоном и Аристотелем напоминают различия между индийской и китайской философией. Истина индийской философии, как и «мир идей» Платона находятся по ту сторону чувственного мира, истина китайской философии — в этом мире, как и в вещи Аристотеля, неразрывно слиты идея и действительность. Философия Платона ориентирована на мир мысли, идеалов. Это нормативная философия, антитезис по отношению к материалистической философии Гераклита. Философия Аристотеля ориентирована на мир реальный, действительный.
Аристотеля, по праву, называют также основоположником логики и ее основных законов. В качестве универсального принципа бытия, Аристотель формулирует закон непротиворечия как самое достоверное из всех начал: «…невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении» Аристотель. Метафизика // Со: в 4 т. М., 1976. Т. 1. С. 125… Аристотель сформировал три основных закона логики, которые до сих пор составляют ее основу. Первый закон логики носит название закона тождества, и в соответствии с ним любое понятие, суждение, умозаключение должны употребляться в процессе рассуждения в одном и том же смысле. Второй закон — закон исключения третьего. В соответствии с ним одно понятие или равно, или не равно другому, и третьего варианта не может быть. О законе непротиворечия сказано выше. Законы формальной логики Аристотеля составляют логические основания науки.
Ограничивая Гераклитову диалектику и заземляя платоновские «идеи», Аристотель призывает изучать чувственный мир, а это и есть задача науки. Для того чтобы научное познание стало возможным, Аристотель формулирует две предпосылки: 1. имеется неизменная сущность вещей; 2. началом познания служат недоказуемые определения. Предположенное Аристотелем наличие вечных причин обосновывает положение о наличии вечных законов природы.
Этические взгляды.
Справедливо считающийся основателем многих наук, Аристотель сформулировал и основные положения этики как учения о добродетелях. Ему принадлежит само название этой науки (от слова «этос» — обычай, нрав, характер, образ мыслей) и первый трактат по этике — «Никомахова этика», обращенный к его сыну Никомаху.
Аристотель дает определения основных понятий этики. Так, благо — это «то, к чему стремятся» Этика Аристотеля. С.3… Благо для грубых людей — в наслаждениях, для благородных — в почестях, для мудрых — в сознании.
Назначение человека — в разумной деятельности, отличающей его от растений и животных. Как на Олимпийских играх награждаются не самые сильные и красивые, а победители, так и блага достигают, действуя. От нашей деятельности зависят качества характера, приобретаемые нами.
Высшее благо, или счастье, есть деятельность, сообразная с высшей добродетелью Там же. С. 118… Для счастья нужна как полнота добродетели, так и достаточная обеспеченность внешними благами Аристотель. Никомахова этика. 1101а,10-15 // Соч.: в 4 т. М., 1984. С. 72… Вопреки киникам, Аристотель считал, что не может человек быть счастлив во время пытки, а вопреки киренаикам — что никто не был бы доволен, если бы ему пришлось прожить жизнь, обладая разумом ребенка, даже если бы она прошла в удовольствиях. Понятие счастья Аристотель отделяет от понятия блаженства как не зависящего от внешних обстоятельств.
Аристотель отличает намерение, как имеющее дело с тем, что в нашей власти, от желания, которое может от нас не зависеть. Так как достижение добродетели — деятельность, а не только созерцание, для Аристотеля очень важно понятие воли, которое он определяет как стремление к цели. Аристотель на место судьбы и рока ставит свободу воли человека.
Проанализировав неудачу Платона с устройством идеального государства и свой собственный педагогический опыт, Аристотель пришел к выводу о необходимости воспитания нравственности с раннего возраста путем накопления нужных привычек. Наука дает знания, отличающее истину от заблуждения, нравственность дает ценности, различающие добро и зло. Знания приобретаются в процессе обучения, но чтобы стать нравственной силой и деятельным началом, они должны сжиться с человеком, войти в его плоть и кровь, способствовать созданию определенной расположенности души, накоплению опыта соответствующего, переживанию и привычкам.
Аристотель поясняет свою точку зрения следующим образом: зерно — знания, почва — внутренняя склонность человека, его желания. И то и другое необходимо для получения урожая. Давая общую картину становления добродетели, Аристотель подчеркивал, что нет неизменных правил, применение которых гарантирует похвальное поведение. Наличие в человеке определенных добродетелей заменяет правила. Внутренними механизмами, свидетельствующими о добродетельности поступков, служат стыд и совесть.
Основываясь на изучении действительности как таковой, Аристотель проводил эту линию и в область этики. У Платона добродетель зиждется на первоначальных свойствах души, которые возникают из отношения души к миру идей. Идеал добродетели мыслился Платоном в виде нормы, лежащей вне реального человека. Аристотель, исходя из единства формы и материи, рассматривает добродетель как приобретенную душой в процессе воспитания.
Хотя Аристотель и соотносит добродетель с чувствами человека, главенствующие добродетели для него, в соответствии с основной античной традицией, — мудрость, рассудительность, здравый смысл. Эти добродетели имеют безусловную цену, так как не зависят от частных житейских обстоятельств.
Среди разумных добродетелей встречаем у Аристотеля — науку, искусство, практичность, изобретательность. На различии мудрого и практичного основан отказ Аристотеля от убеждения Платона, что философы должны управлять государством.
Различая мудрость и разумность, Аристотель пишет, что «мудрость направлена на вещи доказуемые и неизменные, разумность же не на них, а на вещи изменчивые» Аристотель. Большая этика. 1197а, С. 334… Разум выступает в роли управителя у мудрости, и его задача — научиться управлять чувствами и подчинять действие определенной цели. Заботясь о своих душевных качествах, личность создает себя.
Растительная часть души, отвечающая за рост и развитие тела, не может, по Аристотелю, иметь добродетелей. Животная, или страстная часть имеет добродетели, которые Аристотель называет этическими. В отличие от чувств — например, гнева, страха, зависти, робости — они являются не врожденными, а приобретенными воспитанием и привычками, свободно и сознательно выбранными. Этические добродетели, по Аристотелю, представляют собой среднее между двумя противоположными чувствами: мужество — середина между трусостью и отвагой, щедрость — между скупостью и мотовством, великодушие — между самопревознесением и самоуничижением, умеренность в наслаждении — между невоздержанностью и бесстрастностью. По природе своей люди склонны к крайностям. Одна из крайностей всегда более ошибочна, чем другая. Поэтому из двух зол надо выбирать меньшее (отвага лучше трусости и т. д.). Поскольку наслаждение и страдание управляют всеми нашими действиями, надо научиться управлять ими, больше всего отклоняя себя от наслаждения.
Все имеет свою меру: корабль, растение, государство. «Усиленное или недостаточное занятие гимнастикой губит телесную силу, точно так же недостаточная или излишняя пища и питье губит здоровье» Этика Аристотеля. С.25… Наилучшей оказывается «золотая середина». «Легко промахнуться, трудно попасть в цель, поэтому-то избыток и недостаток — принадлежности порока, середина — принадлежность добродетели» Этика Аристотеля. С. 31… Несколько ранее то же говорил Конфуций.
Аристотель выделяет 11 этических добродетелей: мужество, умеренность, щедрость, великолепие, великодушие, честолюбие, ровность, правдивость, любезность, дружелюбие, справедливость. Последняя — самая необходимая для совместной жизни.
Нравственный человек, по Аристотелю, тот, кто руководит разумом, сопряженным с добродетелью. Аристотель принимает платоновский идеал созерцания, но ведет к нему деятельность, поскольку человек рожден не только для умопостижения, но и для действия.
Для Платона человек — несовершенный бог, для Аристотеля бог — это совершенный человек. Поэтому мера всех вещей и истины для Аристотеля — совершенный нравственный человек.
Категории философии и идея души.
Категории — это фундаментальные понятия философии. К категориями Аристотель относит: 1. сущность, 2. качество, 3. количество, 4. отношение, 5. место, 6. время, 7. положение, 8. обладание, 9. действие, 10. страдание. По сути дела, он исследует и другие необходимые формы сущего, а именно «форму» и «материю», «движение», «необходимость» и «привходящее» (на современном языке случайность). При этом он чаще всего говорит о категориях как о «формах сказывания» о мире. И сам термин «категория» берется им их грамматики.
Таким, образом, Аристотель впервые выделяет категории как формы нашего языка, которые имеют предметный смысл и объективное значение. И действительно, если мы говорим, что Солнце больше Земли, то мы уверены, что слово «больше» имеет в нашем языке тот же смысл, что и в действительности. Другое дело, что категории являются не только необходимыми формами языка. Прежде всего, они являются формами нашего мышления, воплощающими себя как в языке, так и в поступках, во всех разумных действиях человека. По существу, категории есть необходимые условия истинности знания о мире. Ведь, будучи формами мышления, они одновременно выступают объективными формами окружающего нас мира.
Помимо метафизики и учения о силлогизмах, средневековые мыслители с особым вниманием отнеслись к учению Аристотеля о душе, изложенному в одноименном трактате. Аристотель начинает с того, что душа есть не только у человека. Растительная душа, по Аристотелю, обладает способностью роста, питания и размножения. Животная душа отличается тем, что обладает чувством. Душа человека является разумной душой.
Аристотель последовательно отстаивает то, что душа не может быть чем-то вроде особого тела, так как она есть, как он выражается, смысл и форма. Аристотель не зря очень тяготел к биологии, к исследованию живых организмов. Дело в том, что организм как нечто живое существует не благодаря своей внешней форме, а благодаря своей внутренней организации. Эту организацию, или форму, Аристотель отождествляет с душой.: «Душа есть первая энтелехия Энтелехия — в философии Аристотеля и в схоластике — целеустремленность, целенаправленность как движущая сила, активное начало, превращающее возможность в действительность. естественного тела, обладающего в возможности жизнью» Аристотель. Собр. соч. В 4 т. М., 1975 Т.1. С.330..
Итак, своеобразие формы живого тела Аристотель выражает посредством понятия энтелехии. И без него нельзя разобраться в учении Аристотеля о душе. Вместе с тем, возражая пифагорейцам и своему учителю Платону, Аристотель настаивает на том, что душа неотделима от тела, а потому невозможен метемпсихоз Метемпсихоз — религиозно-мистическое учение о переселении души умершего во вновь родившийся организм… В особенности это касается растительных и животных душ. Что касается души человека, то по вопросу ее бессмертия Аристотель позволял себе различные суждения, что породило острые споры среди его последователей в Средние века и эпоху Возрождения. Но, даже признавая бессмертие разумной души, Аристотель не считал возможным, чтобы она вселялась в тело животного как неподходящий для нее орган.
Различая растительную, животную и разумную душу, Аристотель не противопоставляет их. Наоборот, здесь речь идет скорее о трех ступенях в развитии одной и той же души. Животное, по Аристотелю, отличается от растения способностью ощущать, а у людей к этому прибавляется еще и разум. Следовательно, обладая способностями к росту и ощущению, человек в определенном смысле является растением и животным.
Надо сказать, что Аристотель подробнейшим образом анализирует способности ощущать, представлять и мыслить. Суждения его на этот счет отчасти наивны, отчасти остроумны. Но в некоторых случаях он предвосхищает более поздние представления. Например, сравнивая чувства животного и человека, он верно замечает, что в осязании человек превосходит все другие существа. Аристотель напрямую связывает это превосходство с разумом. Душа человека, таким образом, помещается Аристотелем на кончиках пальцев.
Столь же проницателен Аристотель, когда замечает, что мышление есть сочетание того, что ощущается. Отсюда понятна и связь мышления с воображением. Ведь суждение как сочетание невозможно без разделения. А отделить, к примеру, красный цвет от розы можно только в воображении. Непосредственно в восприятии мы никогда и нигде не встретим розу, лишенную цвета. Но воображение предполагает элемент произвола, оно разъединяет то, что всегда соединено, и соединяет то, что в действительности разъединено. Поэтому воображение, по Аристотелю, есть и источник истины, и источник заблуждения. При этом чувства не заблуждаются, а заблуждается человек, который доверяет или не доверяет чувствам, когда судит. А потому центральное место в учении Аристотеля занимает вопрос о критериях истинности наших знаний. К таким критериям он в первую очередь относит употребление правильных логических форм.
Об обществе и государстве.
Осуществив грандиозное обобщение социального и политического опыта эллинов, Аристотель разработал оригинальное социально-философское учение. При исследовании социально-политической жизни он исходил из принципа: «Как и всюду, наилучший способ теоретического построения состоял бы в рассмотрении первичного образования предметов» Аристотель. Сочинения. М., 1984. Т. 4. С.375… Таким «образованием» он считал естественное стремление людей к совместной жизни и к политическому общению. По Аристотелю человек — политическое существо, то есть социальное, и он несет в себе инстинктивное стремление к «совместному сожительству» (Аристотель еще не отделял идею общества от идеи государства). Человека отличает способность к интеллектуальной и нравственной жизни. Только человек способен к восприятию таких понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость. Первым результатом социальной жизни он считал образование семьи — муж и жена, родители и дети…Потребность во взаимном обмене привела к общению семей и селений. Так возникло государство. Отождествив общество с государством, Аристотель был вынужден заняться поисками элементов государства. Он понимал зависимость целей, интересов и характера деятельности людей от их имущественного положения и использовал этот критерий при характеристике различных слоев общества. По мысли Аристотеля, бедные и богатые «оказываются в государстве элементами, диаметрально противоположными друг другу, так что в зависимости от перевеса того или иного из элементов устанавливается и соответствующая форма государственного строя» Аристотель. Указ. Соч. С.3… Он выделил три главных слоя граждан: очень зажиточных, крайне неимущих и средних, стоящих между теми и другими См.: Там же. С. 23… Аристотель враждебно относился к первым двум социальным группам. Он считал, что в основе жизни людей, обладающих чрезмерным богатством, лежит противоестественный род наживы имущества. В этом, по Аристотелю, проявляется не стремление к «благой жизни», а лишь стремление к жизни вообще. Поскольку жажда жизни неуемна, то неуемно и стремление к средствам утоления этой жажды. Ставя все на службу чрезмерной личной наживы, «люди первой категории» попирают ногами общественные традиции и законы. Стремясь к власти, они сами не могут подчиняться, нарушая этим спокойствие государственной жизни. Почти все они высокомерны и надменны, склонны к роскоши и хвастовству. Государство же создается не ради того, чтобы жить вообще, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо. Согласно Аристотелю, государство возникает только тогда, когда создается общение ради благой жизни между семействами и родами, ради совершенной и достаточной для самой себя жизни. Совершенством же человека предполагается совершенный гражданин, а совершенством гражданина, в свою очередь, — совершенность государства. При этом природа государства стоит «впереди» семьи и индивида. Эта глубокая идея характеризуется так: совершенство гражданина обусловливается качеством общества, которому он принадлежит: кто желает создать совершенных людей, должен создать совершенных граждан, должен создать совершенное государство. Будучи сторонником рабовладельческой системы, Аристотель тесно связывает рабство с вопросом собственности: в самой сути вещей коренится порядок, в силу которого уже с момента рождения некоторые существа предназначены к подчинению, другие же — к властвованию. Это общий закон природы — ему подчинены и одушевленные существа. По Аристотелю, кто по природе принадлежит не самому себе, а другому и при этом все-таки человек, тот по своей природе раб.
Если экономический индивидуализм берет верх и ставит под угрозу интересы целого, государство должно вмешаться в эту область. Аристотель, анализируя проблемы экономики, показал роль денег в процессе обмена и вообще в коммерческой деятельности, что является гениальным вкладом в политическую экономию. Он выделял такие формы государственного правления, как монархия,
аристократия и полития. Отклонение от монархии дает тиранию, отклонение от аристократии — олигархию, от политии — демократию. В основе всех общественных потрясений лежит имущественное неравенство. По Аристотелю, олигархия и демократия основывают сое притязание на власть в государстве на том, что имущественное благосостояние — удел немногих, а свободой пользуются все граждане. Олигархия защищает интересы имущих классов: общей же пользы ни одна из этих форм не имеет. Аристотель подчеркивал, что отношения между бедными и богатыми — отношение не просто различия, а противоположности. Наилучшее государство — это такое общество, которое достигается через посредство среднего элемента (под средним элементом Аристотель имеет в виду «средний» между рабовладельцами и рабами), и те государства имеют наилучший строй, где средний элемент представлен в большем числе, где он имеет большое значение сравнительно с обоими крайними элементами. Аристотель отмечал, что, когда в государстве много лиц лишено политических прав, когда в нем много бедняков, тогда в таком государстве неизбежно бывают враждебно настроенные элементы. И в демократиях, и в олигархиях, и в монархиях, и при всякого рода другом государственном строе общим правилом должно служить следующее: ни одному гражданину не следует давать возможности чрезмерно увеличивать свою политическую силу сверх надлежащей меры. Аристотель советовал наблюдать за правящими лицами, чтобы они не превращали государственную должность в источник личного обогащения.
Литература.
Ш В. Г. Голобоков. Краткая история философии. — М.: ООО «Издательство «Олимп»: ООО «Издательство АСТ», 2002 г.
Ш А. Г. Спиркин. Философия: Учебник. — 2-е издание. — М.: Гардарики, 2004 г.
Ш А. А. Горелов. Философия в вопросах и ответах. — М.: ООО «Издательство «Эксмо», 2006 г.