Возрождение Ренессанс

--PAGE_BREAK--1.2.Культ творческого индивидуализма человека.
В эпоху Возрождения всякая деятельность — будь то деятельность художника, скульптора, архитектора, мо­реплавателя или поэта — воспринимается иначе, чем в античности или в средние века.

У древних греков созерцание ставилось выше деятель­ности (исключение составляла государственная деятель­ность). Созерцание, по мнению греков, приобщало челове­ка к сущности природы, к тому, что есть вечное. Кроме того, не следует забывать, что многие виды деятельности были для греков дискредитированы рабским трудом.

В средние века отношение к деятельности несколько меняется. Христианство рассматривает труд как своего рода «искупление за грехи» («в поте лица твоего будешь есть хлеб»). То есть труд — уже не рабское занятие. Но, тем не менее, высшей формой деятельности признается здесь та, что ведет к спасению души: молитва, богослуже­ние, чтение священных книг.

В эпоху Возрождения деятельность приобретает твор­ческий характер. С ее помощью человек не просто удов­летворяет свои нужды, а созидает новый мир, создает красоту, наконец, творит самое высокое — самого  себя.[3]  Личность теперь как бы перенимает, берет на себя твор­ческие функции Бога: она способна владеть и собой, и природой. У теоретиков возрожденческой эстетики встречается такое, например, сравнение: художник должен творить так, как бог творил мир, и даже совершеннее того. Здесь средневековая маска  спадает   и перед нами предстаёт творческий индивидуум Нового времени, который творит по своим собственным законам. Такое индивидуальное творчество в эпоху Возрождения часто понимали тоже как религиозное, но ясно, что это была уже не средневековая религиозность. Это был индивидуалистический протестантизм, крепко связанный с частнопредпринимательским духом восходящей буржуазии. О художнике теперь не только говорят, что он должен быть знатоком всех наук, но и выдвигают на первый план его труд, в котором пытаются найти даже критерий красоты. Художник постепенно обособляется от церковной идеологии. В нем больше всего ценятся теперь техническое мастерство, профессиональная самостоятельность, ученость и специальные навыки, острый художественный взгляд на вещи и умение создать живое и уже самодовлеющее  произведение искусства.

Вообще художник в эпоху Ренессанса занимает очень высокое положение и характеризуется как свободный творец прекрасных форм. «… Живопись должна быть поставлена выше вся­кой деятельности, поскольку она содержит все формы как существующего, так и не существующего в природе»[4] –Леонардо Да Винчи.

Преклонение перед человеком порождает особый эсте­тический настрой — культ красоты. У великих художни­ков — Боттичелли, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэля — мировосприятие Ренессанса получает свое высшее выражение.

Новизной является в данную эпоху чрезвычайно энергичное выдвижение примата красоты, и притом чувственной красоты.
1.3.Проблема личности.
Как уже замечалось ранее, в  эпоху Ренессанса резко возросла ценность отдельного человека как уникального существа. Непохо­жесть на других стала необходимым признаком великого деятеля, знаменитого мастера-художника. Однако нельзя не заметить, что качество неповторимости как таковое не ориентировано ни на добро, ни на зло. Критерий ориги­нальности не учитывает нравственных потенций челове­ка. Это — как бы взгляд на него со стороны, извне.

Указанный нравственный фактор не учитывался тем более, что люди, впитавшие в себя идеи Ренессанса, не столько оценивали себя, сколько гордились и любовались собой, своими, как им казалось, неограниченными воз­можностями. Многие из них становились «титанами» Возрождения. Отечественный исследователь А. Ф„ Лосев (1893-1988) точно назвал такое состояние ренессансных «нравов» об­ратной стороной титанизма, «В термине „обратная сторо­на" нет ничего ненаучного, — писал А. Ф. Лосев, — вся­кая вещь на свете имеет свою прямую и свою обратную сторону»[5]. Не всегда обратная сторона предмета или явле­ния значима для исследователя, но в нашем случае важно дополнить ею прямое, «парадное» представление об эпохе.

Историкам известно, что Возрождение прославилось примерами бытового коварства, вероломства, убийствами из-за угла, борьбой страстей и самолюбий. Своеволие и распущенность достигают в ренессансной Италии предель­ных выражений.

Разгул страстей и преступ­лений затронул и многих известных и выдающихся деяте­лей Ренессанса.

«Гуманисты непрерывно соперничали и боролись друг с другом, их полемика пересыпана оскорблениями и обви­нениями, — передает бытовой настрой эпохи А. Ф. Ло­сев. —… причины их столкновений обычно ничтожны — это взаимные ущемления тщеславия»[6].

Можно увидеть, что  здесь наличествует определенная трагичность ренессансного существования. Современный автор Б. Г. Кузнецов (1979) полагает, что такая оценка связана с переживанием исторического времени, которое «вдруг» поглотило казавшуюся незыблемой тысячелетнюю эпоху средневековья. «Прошлого уже нет, будущего еще нет, настоящее — это нулевая граница между ничем и ничем». Разрушив статические каноны Средневековья, «Возрождение явилось апофеозом локальной ценности, ценности теперь».

Известный учёный П.О.Кристеллер  полагал, что гуманисты того периода, что нас интересует, были переоценены, им присвоили заслугу в деле обновления мысли, которой они в действительности не имели, поскольку если и занимались философией и науками, то лишь косвен­но. В общем, согласно Кристеллеру, гуманисты не были истинными реформаторами философской мысли, потому что совсем не были фило­софами.

"… Гуманизм эпохи Возрождения не был философской системой, это была скорее культурная и педагогическая программа, которая разрабатывала важ­ный, но ограниченный сектор знания. Этот сектор имел в качестве своего главного центра группу предметов, которые касались, в основ­ном, не классических наук или философии, но того, что приблизитель­но может быть названо литературой. Были в этой особенной озабочен­ности словесностью, заставлявшей гуманистов посвящать себя изучению греческого и особенно латинского, черты впоследствии при­сущие второй половине XVIII века. Кроме того, гуманитарное образо­вание включениет философию и этические дисциплины, но исключает логику, философию природы, а также математику, астрономию, меди­цину, право и теологию, с той целью, чтобы упомянуть некоторые предметы, которые имели явно определенное место в программах уни­верситетов и в классификационных схемах того времени. Нам кажется, что этот ясный и простой факт дает неопровержимое доказательство несостоятельности попыток связать гуманизм эпохи Возрождения со всем комплексом философии, науки или культуры того времени"[7].

Как доказательство в пользу собственного тезиса Кристеллер ис­пользует, между прочим, тот факт, что на протяжении всего XV в., к примеру, итальянские гуманисты не претендовали на замену средневековой энциклопедической системы знания на другую новую, и что» «напротив, они сознавали, что их предмет изучения занимал место вполне опреде­ленное и ограниченное в пределах всей системы знания». Таким обра­зом, гуманизм не представлял совсем, как показано, «полной суммы наук итальянского Ренессанса». В заключение можно отметить, что гуманизм, по мнению многих учёных, может представлять только половину феномена «Возрождение».

    продолжение
--PAGE_BREAK--1.4. Пантеизм и алхимия.
Пантеизм характерен для натурфилософии Возрожде­ния. (В переводе с греческого это слово означает «всебожие».) Христианский Бог утрачивает свой внеприродный характер, он как бы сливается с природой. Последняя тем самым обожествляется и приобретает черты, которыми ее наделяли в античности.

В эпоху Возрождения философия вновь обращается к изучению природы. В значительной степени она становит­ся «натурфилософией», которая представляет собой умо­зрительное истолкование природы в ее целостности. Этот взгляд формирует новую картину мира.

Начало натурфилософии положил Бернардино Телезио (1509-1588). Свою философскую доктрину Телезио изложил в сочинении «О природе вещей согласно ее соб­ственным началам» (1565). Здесь как бы дана заявка на новый метод — изучать природу в соответствии с ее соб­ственными принципами существования. Формально Теле­зио признает Бога в качестве Творца, но реально боже­ственное начало исключается из природы и из сферы

философского анализа. Естествоиспытателя интересует природа, как она есть. Так, в частности, причину движе­ния нужно искать в самой природе. Небесные тела нахо­дятся в движении, потому что внутри они раскалены, в них пылает огонь. Но состоянием огня как раз и является движение. Многие натурфилософы этого времени видели в приро­де некое живое целое, пронизанное магическими силами. Такой полагал природу знаменитый немецкий врач, алхи­мик и астролог Парацельс (1493-1541). Вообще же алхи­мики устанавливали особые связи между веществами и уровнями существования человека. Например, элемент ртуть у них соответствовал духу, сера — душе, а соль — телу. Чтобы управлять силами природы, алхимик стре­мился войти с ними в особый магический контакт.

Глава2. Основные представители эпохи Возрождения. 2.1.Известнейшие деятели Ренессанса.
Главная особенность философии Ренессанса — антропо­центризм. Теперь не Бог, а человек поставлен в центр исследо­ваний. Место человека в мире, его свобода, его судьба волнуют таких мыслителей как Леонардо да Винчи, Микеланджело, Эразм Роттердамский, Макиавелли, Томас Мор, Мишель де Монтень и другие.

Мыслителям Ренессанса присуще нежелание анализировать понятия, тщательно различая (как это делали схоласты) мель­чайшие оттенки категорий. Они стремятся осмысливать сами явления природы и общества, а не спорить о дефинициях (опре­делениях).

Большинство из них опираются на опыт и разум, а не на интуицию и откровение. Развивается и своеобразный скепти­цизм (Мишель де Монтень). На основе рационального созда­ются и первые утопии, рисующие идеальное государство, — «Утопия» Томаса Мора, «Город Солнца» Кампанеллы и другие.[8]

Основным представителями Возрождения можно считать Николая Кузанского, Франческу Петрарка, Пико дела Мирандолу, Николо Макиавелли, Томаса Мора, Николая Коперника и многих других.


2.2. Учёное незнание Николая Кузанского.
Николай Кузанский ( его собственное имя было Кребс) (1401—1464)  — это  выдающийся философ и теолог своего времени. Кардинал римско-католичес­кой церкви Николай Кузанский — родоначальник ренессансного платонизма.

Среди его работ можно выделить « Об учёном незнании (1438 – 1440), «О предложениях» (1440-1445), «Об искании Бога» ( 1445).

В своей философии  он  отходил   от ортодоксальных традиций средневековой философии и методов схоластики. Особое внимание   уделял проблемам астрономии, космографии, математики, проявлял  интерес к античной философии, обращался к диа­логической форме изложения ее проблем, высокая филологи­ческая культура отличают мышление Николая Кузанского и по­зволяют отнести его систему к философии Возрождения.

Николай Кузанский считал, что познание дано человеку Бо­гом. Поскольку познание идет от Бога, а Бог непознаваем, то есть предел познания — это Бог. Наше человеческое знание конечно, а Бог — бесконечен, следовательно, конечное знание пытается понять бесконечность и бесконечного Бога. Возможно ли такое знание? Николай Кузанский говорит, что человеку свойственна идея Бога. Бесконечный Бог может мыслиться конечным чело­веком в виде предела. Бог — это предел, до которого мы мо­жем знать, за этим пределом нет знания, но есть вера, есть осоз­нание Бога. Поскольку Бог — это истина, то истина не познает­ся, но осознается человеком. Получается, что путь человеческо­го познания ведет к «ученому незнанию», к отрицанию возмож­ности постижения предельных божественных истин.

Вот заключение Кузанского: «Наш конечный разум, двигаясь  путём уподоблений, не может в точности постичь истину вещей. Ведь истина не бывает больше или меньше, она заключается в чём-то неделимом, и, кроме как самое же истинной ничем в точности измерена быть не может, как круг, бытие которого состоит в чём-то неделимом, не может быть измерен не-кругом. Не являясь истиной, наш разум тоже никогда не постигает истину так точно, чтобы уже не мог постигать её всё точнее без конца, и относится к истине, как многоугольник к кругу: будучи вписан в круг, он тем ему подобнее, чем больше углов имеет, но даже при умножении своих углов  до бесконечности, он никогда не станет равен кругу, если не  разрешится тождество с ним».[9]

С другой стороны — Бог есть всеобщее, Бог — «максимум вселенной». Поскольку Бог проявляется в любой самой малой вещи, процессе, он и «минимум» Вселенной. Человек тоже (как Божие творение) является «малым миром», включающим «боль­шой мир». Ведь человек стремится выйти за пределы своего «я», к своей надиндивидуальности и подойти к «всеобщему», т. е. к Богу. И человек всегда неповторим, индивидуален, лично уни­кален, чем и ценен. Человек, как и мир, есть движение проти­воположностей, человек и мир постоянно в развитии, в движе­нии. У личности есть бесконечные перспективы для развития и саморазвития. Человеческий микрокосм отражает весь мак­рокосм, всю Вселенную. Тогда главное в жизни человека — это деятельность. Созерцательная жизнь становится невозможной, ибо человек — деятельное существо, и богопознание в указан­ных пределах идет через деятельность, через творчество лич­ности.

В целях утверждения своих идей, Николай Кузанский при­менял геометрические термины и доказательства, имея образ­цом Платона и его школу, в которой геометрия была необходи­мым условием изучения философии. Интерес к античности, уход от схоластических силлогизмов к диалектическому мето­ду, гуманистическое понимание ценности человеческой лично­сти у Николая Кузанского повлияли на его современников.

2.3. Франческа Петрарка – первый гуманист эпохи Возрождения.

Другим выдающимся представителем Возрождения был Франческа Петрарка(1304—1374) — выдающийся поэт, создатель знаменитой «Книги Песен»Основные философские труды Петрарки следующие: «Моя тайка» (1342—1343), трактаты «Об уединенной жизни» (1346), «О монашеском досуге» (1347), «Инвектива против врача» (1352—1353), «Старческие письма» (1361), «Книга о делах по­вседневных» (1366).

Он  еди­нодушно считается первым гуманистом. Уже в первые десятилетия XVвека это было для всех очевидно, и Леонардо Бруни писал: «Франческо Петрарка был первым, на кого снизошла благодать, и он признал и осознал и вывел на свет изящество древнего стиля, утраченного и забытого»[10].

Петрарка подверг внима­тельному анализу «испорченность» и «безбожие» своего времени и попытался определить их причины, чтобы исправить. Философ считал, что :

1) что­бы не распыляться в поверхностном знакомстве с природой, необходи­мо возвратиться к себе и к собственной душе;

2) чтобы не распыляться в пустых диалектических упражнениях, нужно вновь открыть обаяние цицероновских гуманитарных наук (litterae

humanae
).[11]

Безукоризненно очерченная программа и собственный метод «фи­лософствования» Петрарки заключаются в следующем: истинная мудрость есть знание пути (метода) достижения этой мудрости, которая заключается в искусстве быть свободным.

Петрарка наста­ивает на том факте, что «диалектика ведет к безбожию, а не к знанию. Смысл жизни открывается не тому, кто нагромождает силлогизмы, но тому, кто овладел искусством быть свободным. Диалек­тика, с умом примененная, есть не цель, но инструмент духовного образования.Философия же это прежде всего наука о человеке, о его природе, жизни и смерти, путях развития человеческого обще­ства. Истоки такой философии Петрарка видит в диалогах Пла­тона.

Путь философии лежит через знания о человеке к знанию о мире. Знание, конечно, имеет источником Бога, знание идет от Бога, но источники мудрости не только в христианских или библейских книгах, они и в античном (языческом) знании и в трудах мусульманских ученых. Петрарка утверждал ценность человеческой культуры, человеческого знания, способного из­менить мир к лучшему. Главное в человеке — его добродетель, активное проявление добрых начал. Подлинное благородство не в происхождении, а в добродетельной душе, в стремлении че­ловека к знаниям «беседы с древними», в творческой деятель­ности, и в христианской вере.

Петрарка поднял достоинство слова, которое для гуманистов является наиболее важным и это может показать следующее его рассуждение: «Хорошо Сократ, который увидев красивого подростка в молчании, сказал: «Говори, чтобы я видел тебя. Через слово лицо человеческое становится прекрасным».[12]
    продолжение
--PAGE_BREAK--