Введение
Имя Фрэнсиса Бэкона — из числа тех имен в историичеловечества, которые не принадлежат безраздельно какой-то одной отраслизнания, культуры или политики, как не принадлежат они одной эпохе или однойстране. Он сам, как бы провидя свою посмертную славу, писал: «Что касаетсямоего имени и памяти обо мне, то я завещаю их милосердной людской молве,чужеземным народам и будущим векам».
К Бэкону полностью применима характеристика, данная Ф.Энгельсом деятелям эпохи Возрождения, которые не стали еще рабами разделениятруда: «Что особенно характерно для них, так это то, что они почти всеживут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие впрактической борьбе, становятся на сторону той или иной партии… Отсюда таполнота и сила характера, которые делают их цельными людьми». Крупнейшийполитический деятель Англии первой четверти XVII в., юрист, лелеявший идеюреформы средневекового права, философ, социальный мыслитель, историк,литератор, публицист — вот далеко не полный перечень гранейкультурно-исторического феномена, имя которому — Бэкон.
И все же потомкам он известен прежде всего каквыдающийся философ-материалист и основоположник экспериментирующей науки.История, как это часто бывает, произвела строгий, но в конечном счетесправедливый отбор, высветив в творческом наследии мыслителя и политиканепреходящее и оставив в тени другие стороны его деятельности, многие изкоторых представлялись современникам (и действительно были) не менее важными.
Новая вспышка исследовательского интереса к Бэкону, ипрежде всего к Бэкону-философу, произошла в 60 — 70-х годах нашего века, послетого как в 1961 г. было отмечено 400-летие со дня его рождения. В 1968 г. в СШАпереиздано наиболее полное собрание сочинений Ф. Бэкона, впервые опубликованноев 50 — 70-х годах прошлого века его соотечественниками Дж. Спеддингом, Р. Эллисоми Д. Хитом. В СССР двумя изданиями вышел двухтомник, включивший важнейшиефилософские труды Ф. Бэкона.Закономерен интерес и к личности этого человека,жившего в эпоху перехода от средневековья к новому времени.
Бэкон и его жизнь
Детство Бэкона — он родился 22 января 1561 г. — прошлов лондонской резиденции отца Йорк-хаузе, на берегу Темзы, по соседству сдворцом королевы. Расположение Порк-хауза довольно точно отражало и то место,которое занимала семья Бэконов в придворной иерархии Елизаветы Тюдор.
Отец Фрэнсиса Николас Бэкон являл собой типичныйобразец «новой знати», пришедшей на смену старой родовитойаристократии и занявшей ключевые позиции в политической жизни тюдоровскойАнглии. Н. Бэкон сумел получить высокое по тому времени образование: он окончилколледж Корпус-Кристи в Кембридже со степенью бакалавра искусств, изучал правов лондонской юридической корпорации Грейз-Инн, а на досуге читал сочинениядревнегреческих философов. Благодаря природной сметке, профессиональной хваткеи умению держать себя с власть имущими, Н. Бэкон достиг весьма высоких ступенейна поприще юридической и государственной карьеры. В течение 20 лет он занималдолжность лорда-хранителя печати, одну из наиболее высоких при елизаветинскомдворе. Н. Бэкон пользовался расположением и дружбой всесильного советникакоролевы Уильяма Сесила, будущего лорда Бэрли, с которым к тому же находился ив родственных связях: оба были женаты на дочерях Энтонк Кука, бывшего приГенрихе VIII воспитателем наследного принца Эдуарда.
Мать Фрэнсиса, урожденная Анна Кук, былаобразованнейшей женщиной своей эпохи. Она в совершенстве владела латынью,древнегреческим, итальянским и французским языками. Фанатичная пуританка, АннаБэкон поддерживала личные контакты и переписку с ведущими теологами-кальвинистамиАнглии и континентальной Европы. Ей принадлежит перевод на английский язык рядабогословских трактатов.
Атмосфера придворных интриг и политических схватокзаполняла покои и залы Йорк-хауза. Кухня «большой политики»составляла содержание домашних бесед. Сопряженность личных дел, интересов,наклонностей с проблемами общегосударственными была одной из наиболееотличительных черт жизненного уклада Бэкона. «Бэкон изощрил свой умобщественными делами, — заметил А. И. Герцен, — он на людях выучился мыслить».
Весной 1573 г., после завершения домашнегообразования, 12-летний Фрэнсис и его брат Энтони, которому исполнилось 15, былиотправлены в Кембридж, в Тринити-колледж. К этому времени твердынисредневековой университетской схоластики были в значительной степенипоколеблены двумя поколениями английских гуманистов. Поколеблены, но неуничтожены. Университетское образование продолжало оставаться оторванным отдействительных потребностей жизни. Много лет спустя Бэкон с горечью писал, чтов Англии нет учебного заведения, где бы давалось образование, необходимое длягосударственной деятельности, где бы молодые люди «прежде всего изучали(помимо других наук) историю, новые языки, политические книги и трактаты, чтобызатем приступить к государственной службе более подготовленными исведущими».
Именно здесь, в стенах Тринити-колледжа, Бэкон впервыеосознал бесплодие схоластических студий, освященных авторитетом Аристотеля,причесанного в соответствии с философскими вкусами самих схоластов. Этоотрицательное отношение к средневековому аристотелизму Бэкон сохранил на всюжизнь. И, может быть, именно в эти годы впервые посетила его дерзновенная идеяпересмотра всей системы человеческих знаний. Обучение в Тринити-колледжепришлось прервать из-за чумы, свирепствовавшей в Англии с лета 1574 г. В 1576г. Фрэнсис и Энтони поступают в качестве студентов в Грейз-Инн. Но уже черезнесколько месяцев отец добивается зачисления 15-летнего Фрэнсиса в составанглийского посольства во Франции. Жизнь в Париже, посещение Блуа, Тура, Пуатье,непосредственное участие в выполнении дипломатических поручений способствовалирасширению кругозора юного дипломата.
Внезапная смерть отца в феврале 1579 г. принуждаетБэкона вернуться на родину. Младший сын, он получил весьма скромное наследство.Пришлось всерьез задуматься о своем будущем. Без особого энтузиазма Фрэнсисвновь поступает в Грейз-Инн, где тщательно штудирует «общее право».Юридическая карьера его складывалась удачно. Уже в 1582 г. он получиладвокатский чин барристера, а четыре года спустя, в возрасте 25 лет, стал однимиз руководителей коллегии барристеров.
В 1584 г. Бэкон был впервые избран в палату общин отМалкомба (графство Дорсет) и потом заседал в ней регулярно. Начало егопарламентской деятельности совпало с резким обострением борьбы противкатолических заговоров в стране и за ее пределами, которая приняла характерборьбы за национальную самостоятельность страны перед лицом европейскойкатолической реакции. Угроза иностранного вторжения способствовала временнойконсолидации разнородных социальных групп английского общества. Сведения опарламентской деятельности Бэкона в этот период крайне скудны. Его имяупоминается в парламентских документах 1584 г. и 1586 г. среди ораторов,выступавших по вопросу о суде над Марией Стюарт, а также в числе членовспециального комитета, созданного в связи с обсуждением этого вопроса.
Научные труды
К религиозным проблемам Бэкон подходит с сугубосветской политической меркой, заботясь прежде всего о стабильностигосударственных дел. Ему чужды настроения пуритан, «движимых опрометчивойненавистью ко всем церемониям и порядкам времен римской церкви (как если бы всеони без различия были суеверными и грязными) и ведомых болезненным подражаниемнекоторым протестантским церквам». В то же время он считает эти настроенияскорее обидными для церковных и светских властей, нежели враждебными. Ванглийской реформации Бэкон выделяет три важных момента: «удержание внутрикоролевства значительных денежных средств, которые прежде стягивались вРим», закрытие монастырей, освобождение английских королей от подчинениявнешним политическим силам. Своеобразная охранительная позиция в вопросахрелигии обусловила и его отношение к правительственным преследованиям папистови пуритан. Он рекомендует прибегать к репрессиям против тех и других лишь вслучае их публичных выступлений или других действий, наносящих вредгосударству.
Гораздо больше, чем противоборство англичан, католикови пуритан, Бэкона привлекали занятия философией, историей, искусством.Мировоззрение Бэкона изначально складывалось как светское в своей основе. Егомолодость совпала с порой бурного цветения английской гуманистической культуры.Современниками Бэкона были выдающиеся поэты и драматурги, филологи иантикварии, мореплаватели и пираты, люди холодного ума и горячих страстей — Фрэнсис Дрейк и Уолтер Рэли, Томас Смит и Уильям Кемден, Джон Лили и Томас Нэш,Эдмунд Спенсер и Филипп Сидни, Роберт Грин и Томас Кид, Кристофер Марло иУильям Шекспир…
В 80-е годы Бэкон написал первый и, к сожалению,несохранившийся философский трактат «Величайшее порождение времени»,где с молодой энергией и отвагой выдвинул идею реформы всего человеческогознания и сформулировал понятие нового, индуктивного метода, которое, по словамиздателя и крупнейшего знатока его философского наследия Эллиса,«определило характер всех его теорий», оставаясь их душой,животворящим. Но потребовалось долгих 35 лет напряженной работы бэконовскогоинтеллекта, прежде чем эта идея отлилась в чеканные афоризмы «НовогоОрганона», придав особый многозначительный смысл всему, что за эти годывышло из-под его пера.
В 1597 г. в жизни Бэкона происходит и еще одно событие- он выпускает в свет свой первый литературный труд «Опыты и наставлениянравственные и политические». В последующие годы «Опыты»переиздавались неоднократно. От издания к изданию увеличивалось их число,разнообразилась тематика, заметнее становился политический акцент. Издание 1597г. состояло всего из 10 коротких эссе, которые, на первый взгляд, производятвпечатление случайного, аморфного собрания с хаотической композицией. Сам авторв посвящении, адресованном брату, опасался, что «Опыты» «будутподобны… новым полупенсовым монетам, которые, хотя серебро в них иполноценно, очень уж мелки».
Но действительно ли случайной была тематика «Опытов»1597 г.? Фактически Бэкон рассматривает в них те же вопросы, которые волновалиего все последние годы — пути и способы достижения высоких должностей, правилаповедения в обществе и др. Об этом идет речь в опытах «Об искусствебеседы», «О мерах соблюдения приличий», «О приближенных идрузьях», «О просителях и ходатаях», «О почестях иизвестности». Проза жизни продиктовала и темы двух других опытов — «Орасходах» и «О способах сохранить здоровье».
«Опыты» — это маленький свод правил морали,почерпнутых «больше из опыта, нежели из книг». В них отчетливопроявляется гуманистический ренессансный характер этики Бэкона, отвергавшегопассивное созерцательное отношение к окружающему миру и считавшего, что счастьеи благополучие может быть достигнуто благодаря собственной активности человека.Этот основополагающий принцип его этической концепции получает развитие впоследующих изданиях «Опытов», в философских и политических трудах.Концепция Бэкона несет в себе оптимистический заряд веры в духовную мощьчеловека, способного одолеть все, даже страх смерти. Он считает, что«столь же естественно умереть, как и родиться» .
Логически продолжая свое этическое учение, Бэконвыводит его за рамки отношений отдельных индивидов и распространяет наобщественную жизнь в целом. Уже в издании 1597 г. появляются опыты «Опартиях» и «Об искусстве переговоров», в которых Бэконзатрагивает сугубо политические проблемы. Число «политических» опытоврезко увеличивается в издании 1612 г. Бэкон был знаком с «Опытами»Монтеня, впервые опубликованными в 1580 г., и испытал их влияние. Характерэтого влияния, соотношение масштабов сделанного Монтенем и Бэконом хорошопоказал А. И. Герцен. Во Франции XVI в., писал он, «образовалось особое,практически-философское воззрение на вещи… воззрение свободное, основанное нажизни, на самомышлении и на отчете о прожитых событиях, отчасти на усвоении, надолгом, живом изучении древних писателей; воззрение это стало просто и прямосмотреть на жизнь, из нее брало материалы и совет… Монтень был в некоторомотношении предшественник Бэкона, а Бэкон — гений этого воззрения» .
Мышление Бэкона отличала одна не так уж частовстречающаяся черта — постоянство идей, выводов, концепций. Вглядываясь,скажем, в дополнения, которые он делал к новым изданиям «Опытов», труднообнаружить швы между разновременными частями. В жизни дело обстояло иначе…
Бэкону, 42-летнему юристу, оглядывающемуся назад, всвое прошлое, приходилось признать, что большинство его надежд неосуществилось, а планы все еще оставались планами. В 1604 г., стремясьзаручиться расположением Якова I, Бэкон составляет так называемую«Апологию» — документ, призванный реабилитировать автора передкоролем и друзьями казненного графа. «Все, что я сделал, — заявляет Бэкон,-… было сделано по соображениям долга и служения королеве и государству».
В первые годы царствования Якова Бэкон стремитсязаинтересовать его своими политическими и научными идеями. «Подобно томукак весна года — лучшее время для очищения и лечения тела природы, — пишет он,- так и весна королевского правления — наиболее подходящее время для очищенияполитического тела» В 1605 г. Бэкон издал первое крупное философскоепроизведение «Две книги о восстановлении наук» — принципиальныйнабросок завершенного 18 лет спустя труда «О достоинстве и приумножениинаук». Первая книга посвящалась обоснованию выдающейся роли знания и наукво всех областях жизни, вторая содержала схему классификации наук и намечалапути их дальнейшего развития.
Собственно философской части сочинения предшествовалобильный поток славословий в адрес Якова I, завершающийся следующим пассажем:«Поистине нелегко было бы найти за всю историю со времени рождения Христахоть одного государя, которого можно было бы сравнить с вашим величеством поразнообразию и глубине познании в области наук как человеческих, так ибожественных». Нас не должны удивлять эти выдержанные в духе явногосервилизма комплименты, имеющие длительную, идущую со времени античноститрадицию и обычные для литературной практики гуманистов эпохи Возрождения. Их смыслне сводился только к «домогательству благосклонности», но ипреследовал этические цели, метко вскрытые самим Бэконом: «Когда говорятлюдям, каковы они есть, им показывают, какими они должны быть».
Однако идеи реформатора науки не были поняты королем. Перелиставкак-то одно из сочинений Бэкона, Яков заметил, что оно, как Священное писание,превосходит все доступное пониманию.
В первом парламенте Якова, созванном в 1604 г., имяБэкона называлось в числе имен возможных кандидатов на пост спикера палаты общин.По давней традиции на этот пост избиралось лицо, предложенное короной, но впарламенте 1604 г. отлаженный механизм забуксовал. Депутаты встретили в штыкикандидатуру двора и назвали собственных кандидатов, среди которых Бэконпредставлялся фигурой компромиссной, способной удовлетворить и палату, икоролевский двор.
В отношениях короны и парламента начинался новый этап.Палата общин все больше стремилась к положению действенного и постоянногофактора в политической жизни страны, подчеркивая законность и незыблемостьсвоих прав. Этот мотив отчетливо прозвучал уже в самом начале работы первогопарламента Якова. 20 июня 1604 г. был выработан документ «Апология палатыобщин», который рассматривается советскими историками как программаполитических и экономических требований нового дворянства и буржуазии. Авторы«Апологии» заявляли: «В нашей стране нет другого занимающегостоль высокое положение органа, который мог бы по положению и правам ставитьсянаравне с этой высокой палатой парламента, которая с согласия вашего величестваиздает законы для всех других органов государства, сама же не получает ни откакого другого органа ни законов, ни приказов». «Апология»фактически отрицала абсолютный и единоличный характер королевской власти как вгражданской, так и в духовной сфере и намечала мероприятия, долженствовавшие посвоему объективному смыслу обеспечить право собственности на землю инеприкосновенность доходов от торгово-промышленной деятельности.
Сравнение текста «Апологии» с парламентскимиречами, письмами и политическими трактатами Бэкона этих лет позволяетпредположить, что его идеи нашли отражение главным образом в той части, гдеидет речь об устранении разногласий в вопросах религии, а также в отдельныхположениях, касающихся отмены наиболее одиозных феодальных повинностей.
При обсуждении в палате вопроса об англо-шотландскойунии, которой добивался король, Бэкон выступил как убежденный сторонникобъединения двух королевств. Он видел в англо-шотландской унии единственнуюреальную гарантию против многовековой вражды и кровавых междоусобиц двух стран.К тому же, полагал Бэкон, Англия, объединившись с Шотландией и подчинивИрландию, превратилась бы в одну из сильнейших монархий мира. По его мнению, кначалу XVII в. уже можно было говорить о единстве территории двух соседнихстран, которые не были разделены естественными границами, о близости языка иобщности религиозной доктрины (при различиях в церковной организации); своцарением Якова Стюарта на английском престоле обе страны имели к тому жеодного суверена.
Бэкон включается и в обсуждение проблем, связанных срелигиозными распрями между официальной англиканской церковью и пуританами.Сохранился его трактат 1603 г. «Об умиротворении и наставлениицеркви», проникнутый духом неприятия религиозного фанатизма. Бэкон-политиксчитал, что в делах религии следует резко отличать разногласия в вопросахдогматики от разногласий в вопросах ритуала, церковной иерархии. Если в первомслучае надлежит руководствоваться принципом: «Кто не с нами, тот противнас», то во втором более уместен принцип: «Кто не против нас, тот снами». Отмечая, что в области гражданских дел парламент регулярнопринимает законы, призванные корректировать различные политические нормы, онвыражает недоумение, почему эта практика не распространяется на церковные дела.
Политической концепции Бэкона, сложившейся в основномв конце эпохи Тюдоров, близка и органична известная формула английскогогосударственного права — «король в парламенте». Достаточно емкая иэластичная сама по себе, способная при необходимости удовлетворить и апологетовкрайнего абсолютизма, и сторонников монархии конституционного типа, этаформула, употреблявшаяся несколькими поколениями английских юристов иполитических мыслителей, обрела к концу XVI в. вполне определенный смысл, ставлитературным выражением практики тюдоровского абсолютизма, использовавшего дляусиления своей власти парламент.
«Король в парламенте» — это то, что, помнению теоретиков английского абсолютизма, отличало их страну от Франции идругих стран континента, составляло ее исключительность, служило гарантией отвнутренних неурядиц и смут. Дядя Бэкона лорд Бэрли восклицал: «Чего тольконе в силах сделать король в парламенте — разве что чуда!», а егосовременник лондонский епископ Джон Эймлер, в бытность свою архидьяконом Стау,рассуждал следующим образом: «Правление Англии — это не просто монархия,как некоторые по недостаточному рассуждению полагают, и не просто олигархия илидемократия, но правление, представляющее смесь всего этого… выражением, болеетого, существом чего является парламент, в котором вы можете обнаружить три этисостояния: короля или королеву, которые представляют монархию, знать, т. е.аристократию, горожан и рыцарей — демократию». Так политическая практикатюдоровской Англии подводилась под положения популярной в эпоху Возрождениятеории «смешанного правления».
Бэкон считал английское законодательство, касавшеесявзаимоотношений государя и народа, «лучшим, справедливейшим в мире».«Суверенитет и свободы парламента, — отмечал он в парламентской речи 1610г., — суть два основных элемента этого государства, которые, хотя один из нихболее активен, а другой более пассивен, не перечеркивают и не уничтожают, аусиливают и поддерживают друг друга».
Исходным теоретическим импульсом бэконовской концепциигосударственной власти стала гуманистическая идея могущественного ипросвещенного правителя как гаранта поддержания здоровья в политическом теле,каким представлялось Бэкону государство. Переведенная на язык политическихтрактатов, эта идея превращалась в идею сотрудничества королевской власти ссоветом. «Хотя все короли именуются земными богами, — замечал Бэкон, — онибренны, как и люди; они могут быть детьми, стариками, больными,рассеянными». Государи не могут видеть все своими глазами, слышать все своимиушами и, следовательно, должны прибегать к содействию совета.
Как и все в учении Бэкона, эта идея наделена кровью иплотью исторической реальности, она лишена абстрактного философствования. Бэконрассуждал о сильном государстве и сильном правителе, имея в виду не какое-тоотвлеченное государство, а свою страну — Англию своего времени. В философскихтрактатах, литературных весе, парламентских речах и письмах королю с разнойстепенью конкретности, но всегда речь идет о судьбах английского государства, также как в трудах Макиавелли — о судьбе его Италии.
Идея сильной власти — сквозная во всей социологическойконцепции Бэкона. Все, что противоречит этой идее, что способно угрожатьгосударственному могуществу, вызывает его резко негативное отношение, будь тосепаратизм феодальной знати, народные восстания или религиозные распри. Инапротив, силы, способные, по его мнению, это могущество упрочить (а именнотакой силой считал он парламент), находят в его лице решительного сторонника.
Вступая в должность лорда-канцлера, Бэкон произнестрадиционную речь, в которой не -ограничился обычным в таких случаях изложениемзадач своей деятельности на этом посту, но и выразил надежду, что при всейзанятости служебными делами ему удастся сохранить «некоторую долю свободыдля занятий искусствами и науками», и, как всегда, добавил, что именно кэтим занятиям он от природы питал наибольшую склонность.
Но Бэкона тревожило, вероятно, и другое… Еще в 1612г. в опыте «О высокой должности» он писал: «Возвышение — трудноедело: от одних тягот люди приходят к еще большим… к чести приходят черезбесчестье; на высоком месте легко поскользнуться, а путь назад — не что иное,как падение или, по меньшей мере, закат, являющий собой грустное зрелище».За восемь десятилетий до Бэкона Томас Мор, вступая в должность лорда-канцлера,сказал почти те же самые слова: «Я считаю это кресло местом, полнымопасностей и трудов и далеко не таким почетным. Чем выше положение, тем глубжепадение… Если бы не милость короля, я считал бы свое место столь же приятным,сколь Дамоклу был приятен меч, висевший над его головой».
Осенью 1620 г. Бэкон опубликовал свой главныйфилософский труд «Новый Органон», содержащий учение о методе какоснове философии и всякого научного знания.
Публикация «Нового Органона» сама по себеявлялась научным подвигом мыслителя, завершением многолетней, титаническойработы. Окончательному тексту предшествовало, по меньшей мере, 12 вариантов .
«Новый Органон» вышел из печати за несколькомесяцев до шестидесятилетия Бэкона, которое он отметил в кругу друзей и высшейзнати королевства. Юбилей отмечался 22 января 1621 г. Торжества были пышными.Король пожаловал юбиляру титул виконта Сент-Олбанского. Поэт-лауреат БенДжонсон посвятил новому виконту несколько напыщенные, но не лишенные искреннегочувства стихи.
Весной 1622 г. выходит в свет «Историей ГенрихаVII». В духе ренессансной традиции, рассматривавшей (иногда даже излишнепрямолинейно) историю как наставницу жизни, Бэкон обращался к прошлому, надеясьнайти в нем подтверждение своим политическим идеалам, извлечь из него уроки длянастоящего и будущего.
Работу Бэкона над «Историей Генриха VII»трудно представить вне той интеллектуальной атмосферы, которая сложилась ванглийском обществе в конце XVI — начале XVII в.
Политический характер «Истории Генриха VII»,который подчеркивал сам Бэкон, давший латинскому изданию подзаголовок«Труд воистину политический», сближает английского автора спредставителями итальянской гуманистической историографии. Особенно большоевлияние на Бэкона оказали Макиавелли и Гвиччардини.
Бэконовская «История» как бы соединяет чертыисторического исследования и сценической хроники. Сама история представляетсяБэкону гигантской сценой, где разыгрывается грандиозная драма человеческих игосударственных судеб.
В этом труде Бэкон рассматривает проблемы,интересовавшие его как государственного деятеля и мыслителя: государственнаявласть, законодательство, торговля, борьба с мятежами, войны. Степень охвата,почти невероятная для довольно небольшого сочинения, круг тем и проблемвнутренней и внешней политики — от вопросов престолонаследия до открытиясевероамериканского материка — придают «Истории Генриха VII» характерцельного труда, посвященного истории Англии конца XV — начала XVI в.
В истории Бэкон попытался найти подтверждение своейсоциально-политической концепции сильной власти, основанной на сотрудничествегосударя и совета. В правлении Генриха VII Бэкон видел или хотел видеть если неидеальный, то все же заслуживающий внимания пример. Первый Тюдор умел, помнению Бэкона, совместить королевскую прерогативу с правами парламента.
Трактат «О достоинстве и приумножении наук»,содержащий классификацию всех накопленных человечеством знаний, и «НовыйОрганон» должны были, по замыслу Бэкона, составить две первые части«Великого восстановления наук». В третьей части — «Естественнойи экспериментальной истории» — он собирался дать систематизированноеописания явлений и фактов окружающего мира, которые могли бы послужить основойдля построения философской теории. Эту часть еще предстояло написать. Пока жебыл завершен лишь предварительный набросок «Естественной истории»,появившийся в одном томе с «Новым Органоном». Четвертая часть,«Лестница разума», должна была включать примеры исследований иоткрытий, сделанных в соответствии с новым индуктивным методом. В пятуюпредполагалось включить описание наблюдений и открытий, сделанных старымумозрительным методом и еще требовавших дополнительной проверки. Шестая,последняя часть «Великого восстановления», ради которой, собственно,и создавались все предыдущие, мыслилась как всеобъемлющее и систематическоеизложение знаний, выработанных на основе индуктивного метода.
Бэконовская классификация наук стала своеобразнойэнциклопедией, а сам Бэкон может быть по праву назван в числе первыхевропейских энциклопедистов. Эту его роль признавали и французскиеэнциклопедисты XVIII в. Один из творцов французской «Энциклопедии»Д'Аламбер отмечал: «Главным образом, мы обязаны канцлеру Бэконуэнциклопедическим деревом» .
Провозглашая необходимость опытного знания, котороеодно только и способно содействовать открытию причин и аксиом, Бэкон был весьмадалек от примитивного понимания опыта, от сведения его к голому эмпиризму или«наивному сенсуализму». Не случайные данные непосредственного восприятиядействительности, а специально организованные, «упорядоченные»эксперименты способны проложить дорогу «истинному», т. е.объективному знанию. Бэкон был, пожалуй, первым мыслителем своей эпохи,понявшим, какую громадную роль призван играть в процессе познанияисследовательский метод. Об индуктивном методе Бэкона написаны сотни страниц.Подробно проанализированы его непреходящие достоинства и крупные изъяны, однииз которых объясняются полемическим азартом, другие — уровнем развитиятогдашней науки. Сам Бэкон был далек от того, чтобы считать свой методвершиной, после чего дальнейшее восхождение было бы ненужным. «Мы… неутверждаем, — писал он, — … что к этому ничего нельзя прибавить: напротив…искусство открытия может расти вместе с открытиями». Философ оставалсяверен старому девизу: «Истина — дочь времени, а не авторитета»…
«Трудно указать в истории другой такой пример, — считает академик П. Л. Капица, — когда философ мог оказать такое большоевлияние на ход развития естественных наук». Основатели первых европейскихакадемий заявляли, что их деятельность была вдохновлена идеями Бэкона и присоздании академий они опирались на бэконовский проект организации научныхисследований в государственном масштабе, изложенный в его незаконченном сочинении«Новая Атлантида», над которым он работал в последние годы жизни.
«Новая Атлантида» повествует о вымышленномострове Бенсалем, расположенном в Тихом океане и не известном европейцам. Здесьдостигнут невиданный в Европе уровень науки и техники благодаря деятельностинекоего сообщества ученых — Дома Соломона, целью которого «являетсяпознание причин и тайных пружин всех вещей и расширение пределов человеческойвласти до тех пор, пока все не станет для него возможным». Бенсалемитыумеют получать высокие и сверхвысокие температуры, прогнозировать погоду,землетрясения и болезни, создавать искусственный климат, оживлять животных иуправлять их развитием, получать гарантированные урожаи путем (как мы сказалибы сейчас) мелиорации почвы. У них имеются приборы, напоминающие современныерадио, телевидение и звукозапись, летательные аппараты, подводные лодки имногое другое. В соответствии с уровнем научно-технических достижений находитсяи жизненный уровень граждан Бенсалема, превосходящий современные Бэкону европейскиеобразцы.
В «Новой Атлантиде» подробно излагаетсяразветвленная структура научно-исследовательской работы ученых Дома Соломона,которая, как и общая оценка целей его деятельности, полностью согласуется сбэконовской программой развития научных знаний.
Можно только гадать, что должна была представлятьсобой «Новая Атлантида» в законченном виде. Ее первый издательдуховник Бэкона У. Раули утверждал, что в следующих разделах автор собиралсядать изображение социального строя Бенсалема. Если это свидетельство точно,остается лишь сожалеть о неосуществленности замысла Бэкона. Да и сделанное имзаставляет усомниться в том, что идея сочинения, как считали многиеисследователи, состояла только в пропаганде идеи научной кооперации игосударственного субсидирования научных исследований при абсолютном равнодушиик проблеме общественного устройства.
«Новую Атлантиду» делает утопией не вера впрогресс науки, а вера в ее абсолютную социальную мощь. Наука выступает вутопии Бэкона как единственный врачеватель язв и пороков общества и человека,как сила способная самостоятельно преобразовать общество, сделать егосчастливым и процветающим, утвердить гуманистические принципы в отношенияхмежду людьми. Главное отличие стюартовской Англии от Бенсалема очевидно. Если впоследнем наука обладает исключительно социальными функциями, то в Англииначала XVII в. приходилось лишь мечтать об обществе, где науке принадлежитстоль ответственная роль.
Идеи «Новой Атлантиды» вдохновляли многихдеятелей Английской революции (от одного из лидеров Долгого парламента ДжонаПима до идеолога диггеров Джерарда Уинстэнли), сумевших увидеть в сочиненияхБэкона, защитника политического статус-кво и главное — государственнойстабильности, их глубокую внутреннюю приверженность идее развития и изменения.
По свидетельству У. Раули, Бэкон прервал работу над«Новой Атлантидой», чтобы ускорить составление «Естественнойистории». Стареющий философ спешил… Все чаще и чаще давали себя знатьболезни. Летом 1624 и осенью 1625 г. он находился между жизнью и смертью.Несколько раз переделывает Бэкон текст завещания, проявляя особое беспокойствоо судьбе своих рукописей.
Индуктивный метод
Критерий успехов наук — те практические результаты, ккоторым они приводят. «Плоды и практические изобретения суть как быпоручители и свидетели истинности философии». Знание — сила, но толькотакое знание, которое истинно. Поэтому Бэкон приводит различение двух видовопыта: плодоносных и светоносных.
Первые — это такие опыты, которые приносятнепосредственную пользу человеку, светоносные — те, цель которых состоит впознании глубоких связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй видопытов Бэкон считал более ценным, так как без их результатов невозможноосуществить плодоносные опыты. Недостоверность получаемого нами знанияобусловлена, считает Бэкон, сомнительной формой доказательства, котораяопирается на силлогистическую форму обоснования идей, состоящую из суждений ипонятий. Однако понятия, как правило, образовываются недостаточно обоснованно.В своей критике теории аристотелевского силлогизма Бэкон исходит из того, чтоиспользуемые в дедуктивном доказательстве общие понятия — результат опытногознания, сделанного исключительно поспешно. Со своей стороны, признавая важностьобщих понятий, составляющих фундамент знания, Бэкон считал, что главное — этоправильно образовывать эти понятия, так как если понятия образовать поспешно,случайно, то нет прочности и в том, что на них построено.
Главным шагом в реформе науки, предлагаемой Бэконом,должно быть совершенствование методов обобщения, создание новой концепциииндукции. Опытно-индуктивный метод Бэкона состоял в постепенном образованииновых понятий путем истолкования фактов и явлений природы. Только посредствомтакого метода, по мнению Бэкона, возможно открыть новые истины, а не топтатьсяна месте. Не отвергая дедукцию, Бэкон так определял различие и особенности этихдвух методов познания: «Два пути существуют и могут существовать дляоткрытия истины. Один воспаряет от ощущений и частностей к наиболее общим аксиомам,и, идя от этих оснований и их непоколебимой истинности, обсуждает и открываетсредние аксиомы. Этим путем и пользуются ныне. Другой же путь выводит аксиомыиз ощущений и частностей, поднимаясь непрерывно и постепенно, пока наконец неприходит к наиболее общим аксиомам. Это путь истинный, но не испытанный».
Хотя проблема индукции и раньше ставиласьпредшествовавшими философами, только у Бэкона она приобретает главенствующеезначение и выступает первостепенным средством познания природы. В противовесиндукции через простое перечисление, распространенной в то время, он выдвигаетна передний план истинную, по его словам, индукцию, дающую новые выводы,получаемые на основании не столько в результате наблюдения подтверждающихфактов, сколько в результате изучения явлений, противоречащих доказываемомуположению. Один-единственный случай способен опровергнуть необдуманноеобобщение. Пренебрежение к так называемым отрицательным инстанциям, по Бэкону,- главная причина ошибок, суеверий, предрассудков.
В индуктивный метод Бэкона необходимыми этапами входитсобирание фактов, их систематизация. Бэкон выдвинул идею составления трехтаблиц исследования — таблицы присутствия, отсутствия и промежуточных ступеней.Если, используя любимый Бэконом пример, кто-то хочет найти форму тепла, то онсобирает в первой таблице различные случаи тепла, стремясь отсеять все то, чтоне имеет общего, т.е. то, что есть, когда тепло присутствует. Во второй таблицеон собирает вместе случаи, которые подобны случаям в первой, но которые не обладаюттеплом.
Например, в первой таблице могут быть перечислены лучисолнца, которые создают тепло, во вторую -включаться такие вещи, как лучи,исходящие от луны или звезд, которые не создают тепла. На этом основании можноотсеять все те вещи, которые наличествуют, когда тепло присутствует.
Наконец, в третьей таблице собирают случаи, в которыхтепло присутствует в различной степени. Используя эти три таблицы вместе, мыможем, согласно Бэкону, выяснить причину, которая лежит в основе тепла, аименно — по мысли Бэкона — движение. В этом проявляется принцип исследованияобщих свойств явлений, их анализ.
В индуктивный метод Бэкона входит и проведениеэксперимента.
Для проведения эксперимента важно варьировать его,повторять, перемещать из одной области в другую, менять обстоятельства наобратные, прекращать его, связывать с другими и изучать в немного измененныхобстоятельствах. После этого можно перейти к решающему эксперименту.
Бэкон выдвинул опытное обобщение фактов в качествестержня своего метода, однако не был защитником одностороннего его понимания.Эмпирический метод Бэкона отличает то, что он в максимальной степени опиралсяна разум при анализе фактов. Бэкон сравнивал свой метод с искусством пчелы,которая, добывая нектар из цветов, перерабатывает его в мед собственнымумением. Он осуждал грубых эмпириков, которые подобно муравью собирают все, чтоим попадается на пути (имея в виду алхимиков), а также тех умозрительныхдогматиков, которые как паук ткут паутину знания из себя (имея в видусхоластов).
Предпосылкой реформы науки должно стать, по замыслуБэкона, и очищение разума от заблуждений, которых он насчитывает четыре вида.Эти препятствия на пути познания он называет идолами: идолы рода, пещеры,площади, театра. Идолы рода — это ошибки, обусловленные наследственной природойчеловека. Мышление человека имеет свои недостатки, так как «уподобляетсянеровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражаетвещи в искривленном и обезображенном виде». Человек постоянно истолковываетприроду по аналогии с человеком, что находит свое выражение в телеологическомприписывании природе конечных целей, которые ей не свойственны. В этом ипроявляется идол рода. Привычку ожидания большего порядка в явлениях природы,чем в действительности, можно найти в них, — это идолы рода. К идолам родаБэкон относит и стремление человеческого ума к необоснованным обобщениям. Онуказывал, что часто орбиты вращающихся планет считаются за круговые, чтонеобоснованно.
Идолы пещеры — это ошибки, которые свойственны отдельномучеловеку или некоторым группам людей в силу субъективных симпатий,предпочтений. Например, одни исследователи верят в непогрешимый авторитетдревности, другие склонны отдавать предпочтение новому.
«Человеческий разум не сухой свет, его укрепляют воляи страсти, а это порождает в науке желательное каждому. Человек скорее верит вистинность того, что предпочитает… Бесконечным числом способов, иногданезаметных, страсти пятнают и портят разум».
Идолы площади — это ошибки, порождаемые речевым общениеми трудностью избежать влияния слов на умы людей. Эти идолы возникают потому,что слова — только имена, знаки для общения между собой они ничего не говорят отом, что такое вещи. Поэтому и возникают бесчисленные споры о словах, когдалюди принимают слова за вещи.
Идолы театра — это ошибки, связанные со слепой верой вавторитеты, некритическим усвоением ложных мнений и воззрений. Здесь Бэкон имелв виду систему Аристотеля и схоластику, слепая вера в которых оказываласдерживающее воздействие на развитие научного знания. Он называл истину дочерьювремени, а не авторитета.
Искусственные философские построения и системы,оказывающие отрицательное влияние на умы людей, — это своего рода«философский театр», по его мнению.
Разработанный Бэконом индуктивный метод, лежащий воснове науки, должен, по его мнению, исследовать внутреннее присущие материиформы, являющиеся материальной сущностью принадлежащего предмету свойства — определенного вида движения. Чтобы выделить форму свойства, надо отделить отпредмета все случайное. Это исключение случайного, конечно, — мысленныйпроцесс, абстракция. Бэконовские формы — это формы «простых природ»,или свойств, которые изучают физики. Простые природы — это такие вещи, какгорячее, влажное, холодное, тяжелое и т.д. Они подобны «алфавитуприроды», из которого многие вещи могут быть составлены. Бэкон ссылаетсяна формы, как на «законы». Они — детерминанты и элементыфундаментальных структур мира.
Сочетание различных простых форм дает все разнообразиереальных вещей. Развитое Бэконом понимание формы противопоставлялось имумозрительному толкованию формы у Платона и Аристотеля, так как для Бэконаформа — своего рода движение материальных частиц, составляющих тело.
В теории познания, для Бэкона, главное — исследоватьпричины явлений. Причины могут быть разными — или действующими, которымизанимается физика, или конечными, которыми занимается метафизика.
Методология Бэкона в значительной степенипредвосхитила разработку индуктивных методов исследования в последующие века,вплоть до XIX в. Однако Бэкон в своих исследованиях недостаточно подчеркивалроль гипотезы в развитии знания, хотя в его времена уже зарождалсягипотетико-дедуктивный метод осмысления опыта, когда выдвигается то или иноепредположение, гипотеза и из нее выводятся различные следствия. При этомдедуктивно осуществляемые выводы постоянно соотносятся с опытом. В этом случаебольшая роль принадлежит математике, который Бэкон не владел в достаточнойстепени, да и математическое естествознание в то время только формировалось.
Послесловие
В марте 1626 г., совершая загородную прогулку вкарете, Бэкон решил провести опыт по изучению влияния замораживания насохранение пищевых качеств мяса. Набивая снегом тушку курицы, он, вероятно,простудился и, почувствовав недомогание, вынужден был остановиться в лондонскомпредместье Хайгейт в доме своего друга лорда Арундела. Хозяин некоторое времяотсутствовал, и комната, которую отвели Бэкону, пропиталась сыростью и холодом.У больного развился острый бронхит. 9 апреля 1626 г. Бэкон скончался. Опыт, какуспел сообщить он отсутствующему хозяину, удался. Это были последние слова,продиктованные великим философом. Несколько дней спустя Бэкон был похоронен вцеркви св. Михаила в Сент-Олбани.
В своей основе мировоззрение Бэкона отражало потенциальныеинтересы новых классов Англии: буржуазии и джентри (нового дворянства). В этомсмысле его можно назвать идеологом становящейся буржуазии, который видел дальшенепосредственных, сиюминутных потребностей буржуазных классов. Вместе с тем,выросший на определенной культурно-исторической почве, он отставал от тех жесамых сиюминутных потребностей и запросов, пытаясь облечь новаторские идеи воболочку старых форм, возложить роль исполнителя и гаранта своих социальных инаучно-философских проектов на социальные и политические институты, исчерпавшиеили почти исчерпавшие свои потенциальные возможности, и ставил себя тем самым вположение охранителя, «консерватора» этих институтов.
Как показал Ф. Энгельс, материализм XVII в. (дажепозднее, в эпоху Т. Гоббса) не мог стать и не стал учением революционнойбуржуазии и тем более широких народных масс. «Это новое учение не толькоприводило в ужас благочестивый средний класс, — оно в довершение всего объявилосебя философией, единственно подходящей.для ученых и светски образованныхлюдей, в противовес религии, которая достаточно хороша для необразованных масс,включая сюда и буржуазию… оно было ненавистно среднему классу не только зато, что являлось религиозной ересью, но и за то, что было связано сантибуржуазным политическим направлением».
Тайна «противоречивости» Бэкона заключаетсяв том, что в каждом конкретном случае язык политической практики отличен отязыка политической теории и тем более от языка философского трактата. К тому жеполитическая практика, протекающая в исторически определенной социальной,политической, культурно-нравственной среде антагонистического общества,неизбежно деформирует «изначальные» теоретические построениямыслителя. В этом смысле социально-политическая доктрина Бэкона, сопряженная сего общефилософским учением, разделяя судьбу «Новой Атлантиды»,выступает в виде своеобразной социально-философской утопии, неосуществимостькоторой в исторических условиях Англии первой четверти XVII в. доказывает,между прочим, и политическая деятельность ее творца.
Список литературы
1. В.М. Карев «Френсис Бэкон: политическая биография»
2. Ф.Бэкон. Сочинения, 2-е испр. и доп. изд. М.,1977-78.
Для подготовки данной работы были использованыматериалы с сайта www.refz.ru/