«Экзистенциализм- это гуманизм» Ж.-П.Сартр
Оглавление
1.Введение
2.1. Экзистенциализм как философское течение
3.2.Французский экзистенциализм как гуманистическое философское учение
4.Заключение
5.Списокиспользованной литературы
Введение
Экзистенциализм как философское учение сложился в период мировыхвойн начала прошлого века. У поколения интеллигенции, пережившего первуюмировую войну, обманчивую стабилизацию 20-30-х годов, приход фашизма,гитлеровскую оккупацию, эта философия вызвала интерес, прежде всего, потому,что обратилась к проблеме критических, кризисных ситуаций, попыталасьрассмотреть человека в его «хождениях по мукам», в претерпевании жестокихисторических испытаний. Экзистенциализм обращается к проблеме человеческогосуществования в мире, к таким явлениям жизненного ряда как вера, надежда, боль,страдание, забота, тревога, любовь, страсть и т.д. Ставится задача описания ианализа экзистенциальных структур повседневного опыта человека в его полноте,конкретности, уникальности и изменчивости. Экзистенциализм исследует сознаниена дорефлексивном уровне, в процессе непосредственного «наивного» контактачеловека с миром, переживающего свою «заброшенность» в мир «здесь и теперь». Так,размышляя о сущности человека, Камю пишет: «… Если же я попытаюсь понять этоЯ, в коем я столь уверен, если я предпринимаю попытку определить и понять его вцелостности, то это Я расплывается в моих руках и протекает меж пальцев, словновода… Для меня самого мне навсегда суждено остаться чужим» [1, с.38]. Этислова прекрасно выражают актуальность данной работы – человек в ходе своегоинтеллектуального развития находится в процессе непрерывного поиска самогосебя.
Отказ от ориентации на научное знание и стремление вслушаться вподвижные умонастроения и ситуационно-исторические переживания человекасовременной эпохи, делают экзистенциализм интересным объектом исследования, ицелью данной работы я вижу исследование экзистенциализма как философскогоучения гуманистической направленности.
Всоответствии с поставленной целью можно выделить две задачи исследования:
· рассмотретьэкзистенциализм как философское направление;
· выделить основныеособенности французского экзистенциализма.
Реферат состоит из 5разделов. В первом сформулированы цель и задачи исследования, во второмописываются особенности возникновения и сущность экзистенциализма какфилософского учения, его основные черты, понятия, концепции, в третьем даетсяобзор французского экзистенциализма как философского учения периода второймировой войны, выявляются его отличия, их предопределенность тяжелойполитической ситуацией, в четвертом сделаны основные выводы по содержаниюработы, в пятом указаны основные первоисточники по теме работы.
1. Экзистенциализм какфилософское течение
Экзистенциализм, или философия существования — одно из крупнейшихнаправлений философии XX века. Возникает накануне первой мировой войны вРоссии (Шестов, Бердяев), после нее в Германии (Хайдеггер, Ясперс) и в периодвторой мировой войны во Франции (Марсель, Сартр, Камю). После войныэкзистенциализм широко распространился и в других странах, в том числе и США. В50-е — 60-е годы стал одним из наиболее влиятельных и продуктивных культурныхфакторов эпохи, определял интеллектуальные поиски широких слоев интеллигенции,оказал сильное влияние на литературу и искусство. Различают экзистенциализмрелигиозный (Шестов, Бердяев, Ясперс, Марсель) и атеистический (Хайдеггер,Сартр, Камю). Предшественниками экзистенциализма считают Паскаля, Кьеркегора,Достоевского, Ницше. Большое влияние на экзистенциализм оказала такжефеноменология Гуссерля.
Внепредметная интерпретация сознания, экзистенции, «самости»человека позволяет экзистенциалистам предельно заострить свой тезис обуникальности человека, представить его единственным субъектом в мире объектов.Только он способен мыслить, переживать, воспринимать в истолковывать мир. Лишьон может судить о всем сущем. О нем же самом в его истоке судить невозможно.Невозможна, стало быть, наука о человеке как таковом, хотя и существует целыйряд специальных теоретических дисциплин, изучающих человека в качестве своего«предмета». Человека как субъекта просто невозможно как-либо зафиксировать,сделать предметом анализа и понятийного выражения. Только внешний человеку мирможет обладать определенными, предметными характеристиками именно потому, чтоон представлен, противоположен человеку как субъекту.
Человек «всегда находится впереди самого себя», как пишет Сартр:бытие, сознание есть всегда «не то, что оно есть, а то, что оно не есть», оноосуждено пребывать «вне себя самого» и как раз в этом заключена его подлинная (экзистенциальная)сущность [5, с.89].
В частности, «экзистирование», или «трансцендирование», означает,что человек не исчерпывается тем, что он есть на самом деле, наличие, теперьили чем стал в прошлом; он не есть то, каким он реализовал себя в своихпоступках, творениях и личном облике. Он есть, прежде всего, свои возможностинеисчерпаемые, неограниченные и не реализуемые до конца. Он определяется черезбудущее (свои проекты, замыслы и устремления), а не через прошлое; черездолженствование, а не через свою действительность. Из этой онтологической устремленностибытия — сознания вовне и возникает, согласно экзистенциалистам, долженствованиекак способ существования человека.
Экзистенция, по словам Ясперса, это не то, о чем можно сказать«есть», а то, что «должно быть», становление и устремленность за свои границы.Человек лишен и внешних обусловливающих его предпосылок, и внутреннеприсущей ему «природы». Он, следовательно, не имеет какой бы то ни было, разнавсегда данной определенности, он не обладает никакой «сущностью». Сущностьчеловека есть «ничто», в противоположность конкретно-содержательной определенностивсего остального мира вещей. Как су-щество «конкретное», он не сущность, асуществование. Философия, если она берется определить, что такое человек,должна искать в нем не что-то данное, равное себе в многообразных егопроявлениях, потенциально заложенное в нем, что затем актуализуется в действии,движении и состоянии. Напротив, эти преходящие состояния и переходы в иное,нахождение в ситуации и вечное обновление, устремленность и становление, словом,сам жизненный процесс в его пульсаций и беспокойстве, все это и естьопределенность человека, он сам как существование. Для обозначения способабытия человека в мире Хайдеггер использует термин «Dasein» (здесь-бытие).
Экзистенциализм подчеркивает драматизм и трагичность человеческогобытия, неисполнимость замыслов и проектов, отторженность смысла жизни отсоциально-исторических процессов, вечный разлад человека с собой по поводупоисков своей «подлинности», отсутствие внешних ориентиров в моральном выборе ипрочее. Человеческое бытие есть вечное становление, не имеющее никакой конечнойцели и предметного результата. Его драматизм и безысходность обретают значениеподлинно человеческого удела и призвания. Трагедия, поражения, падения ипротивоборство с собой это не жизненный путь человека к чему-то, не испытание иискупление на пути к спасению, не цена истории, которую человек платит радидостижения собственных целей, а единственный, исчерпывающий смысл человеческогосуществования, если угодно, его назначение.
Так производится окончательный разрыв с традиционной рационалистическойинтерпретацией самоопределения человека, с пониманием его выбора и решения какразумного акта. По этой общепризнанной ранее схеме человек сначала уясняетсебе, что он такое (по своей сущности, понятию человека, в идеале, каким он ещедолжен стать, или же по своей индивидуальной природе и естественным интересам),а затем, исходя из этого понимания и самосознания, решает, что ему следуетжелать, предпочесть и делать. Всякое такое основание, соображение, признаниенеобходимого или обязательного является, с точки зрения экзистенциалистов, ужерезультатом более изначального, еще до того совершенного выбора, исконногопорыва, предпочтения.
Когда человек что-то решает, то приведение им оснований, доводов«за» и «против», осознание своих мотивов, выделение существенных обстоятельстви проч. лишь внешне «рационализируют» спонтанный акт выбора. Таким образом,экзистенциально истолкованная свобода это полный антипод классическиинтерпретированной «свободы разумной», деятельности «со знанием дела», наоснове самосознания или с пониманием объективных обстоятельств.
Это сказалось и на экзистенциалистской интерпретации моральноговыбора. Традиционно он понимался как выбор между добром и злом, как разрешениеальтернативы, возникающей перед человеком, когда он либо совершит требуемое отнего действие, выберет единственно правильный принцип, либо же отступит оттребований нравственности, впадет в заблуждение, в чем и будет виновен. Вэкзистенциализме же сами понятия добра и зла оказываются лишь функцией совершаемогоизбрания, его следствиями: что бы человек ни избрал, это для него благо.
«Экзистирование» как движение вовне не имеет цели, а значимо кактаковое. Всякое данное состояние преодолевается не потому, что оно несоответствует должному, «назначению» человека, а просто потому, что оноопределенно (все равно в каком качестве). И долженствование определяется нечерез идеальное состояние, которого следует достичь, а через отрицание всякогоконкретного и статичного состояния. То, что трансцендирует в человеке, заставляетего «пребывать вовне» и постоянно «оставлять позади себя» свою сущность, неявляется каким-либо позитивным началом. Это ничто, чистая отрицательность,недостаточность как онтологические характеристики человеческой реальности. Всилу своего изначального беспокойства, отрицания себя человек и долженпостоянно преступать через себя. За этим самоотрицанием у Сартра (а также уКамю) уже ничего больше не стоит. Человек здесь — чистая субъективность(«безосновность», самопроизвольность, абстрактная неудовлетворенность собой,выдвижение все новых проектов и ниспровержение всего устойчивого).
Такую субъективистски — нигилистическую интерпретацию человеческогобытия подвергают критике Ясперс и Хайдеггер. По Хайдеггеру же, то, что«высказывается» в человеке и заставляет его экзистировать», есть «бытие». Вэкзистенциализме совершается окончательный отказ от поисков каких бы то ни было«истинных», «абсолютных» определений мира, поскольку в самой универсальнойсистеме усматривается все та же «конечность», «ограниченность». А потому «истина»бытия представляется как «неисповедимое», «неизреченное», «тайное», «сокрытое»или неустранимо «парадоксальное». Иначе говоря, экзистенциализму глубоко чуждыкакие-либо конкретные философские программы, которые могли бы стать основаниемдля определенной социально-исторической позиции. Вот почему, в конечном итоге,подлинно нравственная установка человека в экзистенциализме рисуется какпресечение самого поиска универсальных абсолютов, всеобщих принципов и идеалов.Состоит ли эта «подлинная» нравственность в готовности человека ввергнуться вжизненную авантюру, или в возвращении к истокам, к «всеобъемлющему единому»,она во всех случаях сводится к «стиранию граней», к принципиальнейнеопределенности моральной позиции. По отношению к любой и все равно, какойименно определенной моральной системе она есть полная отрицательность.
Экзистенциализм — философское выражение глубоких потрясений,постигших западную цивилизацию в первой половине XX века. Экзистенциалистырезко критически оценивают предшествующую рационалистическую философию,которая, по их мнению, оставляла в стороне живой, конкретный опыт человеческогосуществования в мире и сосредотачивала внимание на процессе познания. В центреих внимания — непосредственное переживание человеком своей ситуации в мире, егосамоопределение в бытии, свобода и ответственность.
2.Французскийэкзистенциализм как гуманистическое
философское учение
К 1941 году центр экзистенциалистского движения переместился воФранцию. Именно здесь, в оккупированной стране, поставленной на граньнациональной катастрофы, впервые возникла реальная ситуация, которая на времяоправдала экзистенциалистское восприятие истории и сделала его понятным иблизким для тысяч не искушенных в философии людей.
То, что в работах Ясперса было философией, стало теперьнепритязательной, будничной достоверностью, абстрактно — всеобщей истинойрадиосводок и газетных сообщений. Тоталитарный «новый порядок» был налицо:фашисты оккупировали всю континентальную Европу. Каждый день приходили известияо новых сенсационных успехах гитлеровской армии: русские отступали; перспективаоткрытия второго фронта оставалась сомнительной. Рядовой француз, если онмыслил в соответствии с всеобщими требованиями рассудка (то есть исходил издоступной для него информации о событиях и делал выводы, не нарушаяэлементарные требования логики), легко приходил к мысли о конце национальнойистории, о фатальности и долговечности нацистского господства.
Разумеется, и в этот период во Франции находились люди, верящие вкрутой перелом в ходе войны и в последующее поражение фашистской Германии. Ноесли считаться с фактами, исходить из того, о чем свидетельствует неумолимаястатистика побед и поражений 1940-1942 годов, то необходимо признать, чтосопротивление нацизму, какие бы благородные мотивы не лежали в его основе, естьосужденный историей субъективизм, опасная и бессмысленная авантюра. За каждогоубитого нациста придется расплачиваться сотнями ни в чем не повинных людей,которых уничтожат карательные отряды. Здравый рассудок говорил: будьтерассудительны и подчинитесь горькой исторической судьбе.
Сотни честных французских интеллигентов приходили к тем же самымпредставлениям об исторической перспективе, хотя и отказывались откапитулянтского личного выбора. По Франции прокатывается волна рациональномотивированных («политических») самоубийств. Беспощадная достоверность рассудкапрямым путем ведет личность либо к сотрудничеству с «новыми хозяевами истории»,либо к самоубийству.
Но наряду с этой достоверностью для тысяч французов существовалаеще и другая. Она вспыхивала в сознании при первом же взгляде на тупые исамодовольные лица носителей «нового порядка». Настроение гнева и протестаразом овладевало всем существом, и, прежде чем срабатывала рефлексия, преждечем удавалось скалькулировать выгоды и невыгоды возможного поступка, этичувства превращались в мотив активного действия. Нельзя разобраться в природефранцузского Сопротивления как движения действительно народного и массового,если сбросить со счетов миллионы таких импульсивных действий, совершенныхлюдьми, вовсе не определявшими себя к историческому подвижничеству. В условияхоккупированной Франции доверие к своему безрассудному настроению сплошь и рядомприводило личность на путь антифашистского протеста.
Основная экзистенциалистская установка сложилась во французскойкультуре тех лет самостоятельно и стихийно: сплошь и рядом она формулироваласьлюдьми, далекими от философии и совершенно незнакомыми с работами Кьеркегора,Ортеги-и-Гассета, Ясперса и Хайдеггера. Исключительно интересно в этомотношении творчество Антуана Сент-Экзюпери и особенно его новелла «ВоенныйЛетчик», написанная в 1941 году.
Своеобразие концепции человека, предложенной французскимиэкзистенциалистами, состоит в том, что «действие без надежды на успех»принимается в ней в качестве изначального постулата. Ситуация, сложившаяся воФранции, рассматривалась в данном случае не как аномалия, а как впервыепроступившая на поверхности жизненных обстоятельств норма истории. Личность,отрекающаяся от всех целеуказаний, которые предлагает ей рациональный прогнозситуации, выступает в экзистенциализме как носительница глубокого и подлинногоисторического сознания. Ей открылся абсолютный трагизм и мрак истории, ипоэтому она не унижается ни до трусливых надежд капитулянта, ни до трусливогоотчаяния самоубийцы. Она действует, доверяя своему непосредственному чувству.
В 1942 году во Франции появляется работа, содержащая первыйфилософски-систематический очерк этого стоического, бунтарского сознания, — «Миф о Сизифе» А. Камю(1913-1960), французского философа и писателя. Камюпредлагает честно, без уверток вглядеться в глубину существующегосоциально-психологического кризиса, понять, что этот кризис превратилсамоубийство в серьезнейшую проблему каждодневного философствования, что мысльо самоубийстве перестала быть привилегией маньяков и отныне надежно опираетсяна саму всеобщность рассудка. Познаваемая и предвидимая действительностьтакова, что человека уже невозможно ни ободрить, ни утешить с помощьюрациональных доводов.
Чтобы преодолеть отчаяние (а философский замысел Камю состоитименно в этом), нужно прибегнуть к иной, парадоксальной мере: к изменениюосновной установки, или типа человеческих ожиданий. Отчаяние, ведущее космысленному («политическому») самоубийству, коренится в крушении надежд,возлагаемых на историю. Но кто доказал, что на историю можно положиться?История не сказка со счастливым концом, ибо нет Бога, который бы так ееустроил. Представление, будто социально-исторический процесс («мир» втерминологии Камю) предрасположен к человеку, есть иллюзия, порожденнаяразмеренным буржуазно-реформистским развитием. Отчаяние есть расплата за этуиллюзию: прогрессистское доверие к истории, а не сам человек, находится вкризисе, и именно оно — эта привычка, этот стереотип мирного времени — толкаетличность к самоубийству. Чтобы преодолеть отчаяние, нужно «выбить клин клином»:обескураживающему ощущению неразрешимости и бессмысленности конкретной ситуациипротивопоставить прочное, уверенное, идущее из глубин дохристианской историисознание неустранимого трагизма человеческого существования.
«Мир», по определению Камю, «безрассудно молчалив»; это значит,что история сама по себе не содержит ни задания, ни запроса, ни оправданиячеловеческих поступков, нелепо искать в ней ответ на вопрос о нашемпредназначении, о том, ради чего нам следует жить. «Безрассудному молчаниюмира» противостоит у Камю «порыв», или «бунт», самого человека. Поскольку историческаядействительность не имеет разумно-целостного строения, поскольку сама по себеона абсурдна и бессвязна, постольку нет никаких оснований квалифицировать бунткак слепое и деструктивное действие: история до такой степени нелепа, чтообвинение в авантюризме просто не имеет смысла. Бунтарь не разрушитель,напротив, своим действием он впервые вносит в разрозненно-бессвязную реальностьнечто гармонизированное.
Противопоставление, намеченное Камю — «безрассудное молчаниемира», с одной стороны, и «бунт человека» — с другой, было доведено доаналитической чистоты виднейшим представителем французского экзистенциализмаЖ.-П. Сартром.
Жан Поль Сартр (1905-1980), философ и писатель, участникфранцузского Движения Сопротивления. В середине 30-х годов Сартр сам былприверженцем того благодушного историцистского оптимизма, который немецкиеэкзистенциалисты изобличали в других.
Для немецких экзистенциалистов (это отчетливо зафиксировано вясперсовской «Духовной ситуации эпохи») воплощением веры в непременную«разумность действительного» была гегелевская философия истории. Сартр убежден,что первоначало этой веры, всю обольстительную силу которой он испытал на себе,надо искать у истоков европейского философского рационализма.
Путь к искоренению историцистского легковерия Сартр видит врадикальной версии обезбоженности мира, в утверждении такой картины бытия,которая не оставляла бы места ни божественному промыслу, ни его многоликимсуррогатам. К последним Сартр относит любые представления об упорядоченности ицельности мира, о наличии в нем закономерности, о самодвижении материи. Этаверсия мира получает окончательное завершение в главном труде Сартра «Бытие иничто» (1943) в концепции «в-себе (бытия)».
Мир, согласно Сартру,— это «универсальное не то», полноеотсутствие чего-либо, соответствующего человеческим ожиданиям, образам,понятиям. Быть реальным — значит оказываться чуждым сознанию, совершенно«случайным» (противоположным столь охотно предполагаемой упорядоченности мира),а в пределе — абсурдным. Только такое понимание мира соответствует, по мыслиСартра, подлинному атеизму, последовательному убеждению в том, что Бога несуществует. Другой стороной этой же «радикально атеистической» темы являетсясартровская версия самой субъективности человека.
Если мир ни в чем не похож на Бога и даже в малейшей степени непозволяет уповать, рассчитывать, полагаться на него, то логическим следствиемэтого должно быть отрицание и всякой способности воздействовать на человека,определять его поступки.
Представление о детерминированности человека порицается им какпредрассудок, последний пережиток религиозной веры в предопределение.Тайна человеческого и состоит в его абсолютной необусловленности, спонтанноминдетерминизме, и всякая попытка подставить под поступок вынуждающую силу обстоятельствили внутренних склонностей есть, согласно Сартру, не более чем уловка. В уловкеэтой выражает себя то же малодушие, тот же страх перед личной ответственностьюи риском, который когда-то приводил человека на стезю, религиозного фатализма.Поэтому с человека можно спрашивать за все, что он совершил, не делая никакихскидок на обстоятельства его жизни или прирожденные ему склонности, инстинкты;предрасположения.
Миру как «в-себе (бытию)», в котором нет ничего похожего нанамерение и тенденцию, противостоит у Сартра человек в качестве чистого«для-себя (бытия)», которое является сплошной преднамеренностью и тенденцией,«проектом», как выражается Сартр. Он развивает психологически недоказуемуютеорию, согласно которой у человека вообще не бывает непроизвольных действий, адействия, представляющиеся таковыми, на деле являются лишь лицемерно—скрытнымипреднамеренными актами.
С этической точки зрения концепция Сартра относится к числуучений, противопоставляющих долг склонности и видящих сущность морали в ригористическомвыполнении обязанностей. Действия по обязанности есть, по Сартру, проявлениерешимости и мужества. Именно они реализуются в признании бытия какгорькой истины, в приятии и удерживании тоски.
Строго говоря, сартровская ригористическая мораль знаетодну-единственную обязанность — готовность сознаться, готовность отвечать завсе, что совершилось при твоем (пусть даже бессознательном) участии. Сартрвысокопарно называет это решимостью «взвалить на себя бремя бытия», иливыбором.
Вспомним еще раз жестокие условия гитлеровской оккупации ипопытаемся понять, как они могли повлиять на осмысление основных сартровскихкатегорий. Эта предельно субъективистская концепция оказалась моральнооправданной в условиях сумасшедшей реальности оккупационного режима. Капитулянтобосновывает свою позицию тем, что победа захватчиков фатально неотвратима. Но,согласно Сартру, ход вещей кажется фатально неотвратимым лишь тому, ктокапитулировал перед миром, предал свои убеждения. История сама по себе не можетни принудить человека, ни вовлечь его в грязное дело. «Человек...- пишет Сартр,- несет всю тяжесть мира на своих плечах: он ответствен за мир и за самого себякак определённый способ бытия… Поэтому в жизни нет случайности. Ни однообщественное событие, возникшее внезапно и увлекшее меня, не приходит извне:если я мобилизован на войну, это есть моя война, я виновен в ней, и я еезаслуживаю. Я ее заслуживаю прежде всего потому, что мог уклониться от нее — стать дезертиром или покончить с собой. Раз я этого не сделал, значит, я еевыбрал, стал ее соучастником».
Человек, как субъект решения и выбора не имеет никакой готовойконституции, он еще должен себя конституировать. С обычной, психологическойточки зрения этот субъект представляет собой пустоту, бессодержательность или«ничто». Он вакуум, страдающий от незаполненности и жаждующий заполнения.Человек несет ответственность за то, из какого источника он утолит этуметафизическую жажду, какому из живущих в нем мотивов отдаст предпочтение. Есличеловек уступил своим витальным побуждениям, значит, он предпочел, выбрал свойстрах боли и смерти, заполнил им ту пустоту, которая предназначалась длябольшего. В этой подмене — его экзистенциальная вина.
Рациональной осмотрительности, с одной стороны, и витальнойтрусости — с другой, противостоит у Сартра мятежное безрассудство, берущее своеначало в непосредственности и аффективной категоричности восприятия. Сценанасилия молниеносно рождает в нас чувство ненависти. Это чувство органическинепреложно, как зубная боль, тошнота, головокружение. И вместе с тем мы видим,что оно невыводимо из состояний нашего тела, из витальной организации,требования которой мы можем подавить. Ненависть к насилию выше нас самих: онане только по времени, но и по существу опережает всякое наше размышление, ибони рациональные аргументы, ни доводы, на которые нас толкает инстинктсамосохранения, не в состоянии поколебать сознания обязательности действия,основывающегося на этом чувстве.
Таким образом, французский экзистенциализм развивает психологическинедоказуемую теорию, согласно которой у человека вообще не бываетнепроизвольных действий, а действия, представляющиеся таковыми, на делеявляются лишь лицемерно — скрытными преднамеренными актами. Отрицаяобъективность исторического процесса, Сартр считает все социальные действияобусловленными человеческой субъективностью, а человека — полностьюответственным за свои поступки, без скидок на исторические обстоятельства.
Заключение
Впредшествующей философии человек рассматривался как часть или высший пунктразвития природы; единственный творец в мире неодухотворенных и пассивныхпредметов. В идеализме человек — это субъективный разум, раскрывающий повсюду вдействительности разум объективный. В материализме — сознание, пассивновоспринимающее впечатления извне. Во всех этих случаях человек представлен, пооценке экзистенциалистов, по аналогии со всей остальной действительностью. Онрисуется или абстрактным разумом, продуцирующим идеи, или психическиммеханизмом, получающим извне впечатления и анализирующим их, но во всех случаях«предметом». При всех различиях и противостоянии человека внешнейдействительности, он рассматривался как нечто принципиально сопоставимое с нею,с миром объектов. Экзистенциалисты противопоставляют человека и остальной мир.Человек есть реальность совсем иного порядка, лишённая предметности (пусть дажевнеприродной, идеальной, сколь угодно абстрактной предметности тождественногосебе «чистого Я»)
Ненависть кнасилию выше нас самих: она не только по времени, но и по существу опережаетвсякое наше размышление, ибо ни рациональные аргументы, ни доводы, на которыенас толкает инстинкт самосохранения, не в состоянии поколебать сознанияобязательности действия, основывающегося на этом чувстве. Оно есть внутренняяизготовка к безусловно обязательному поступку, взрыв заряда, за которым неможет не последовать выстрел. Исторический процесс понимаетсяэкзистенциалистами как ненаправленный, безразличный к человеку, поэтому всесоциальные действия обусловлены человеческой субъективностью, а человекполностью несет ответственность за свои поступки, не учитывая тяготыисторических обстоятельств.
Список использованной литературы
1. Голубинцев, В.О.Данцев А.А., Любченко В.С. Философия для технических вузов./Ростов-на-Дону.: Феникс, 2004.
2. Западнаяфилософия ХХ века. М.: Интерпракс, 1994.
3. Спиркин А.С.Философия. М., 2001
4. Пассмор Д. Столет философии. М.: Прогресс-Традиция, 1999.
5. Сартр Ж.-П.Экзистенциализм — это гуманизм// Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989.С.319-344.
6. Философскийсловарь / под ред. Фролова И.Т. М. 1991.