Министерствообразования Российской Федерации
Кафедратеории и истории культуры
Специальностьсоциология
Специализациясоциология политология
Курсоваяработа
Современноесостояние французской социологии
Самара 2007
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1.Развитиесоциологии во Франции на рубеже XX — XXI веков
1.1. Особенностистановления французской социологии II-ой половины XX века
1.2. Основныеинтеллектуальные течения в социологии Франции на современном этапе(феноменология и экзистенциализм, структурализм)
Глава 2. Пьер Бурдье какцентральная фигура в современной французской социологии
2.1. Понятие «габитус»(habitus)
2.2. Структура, практика и познание: социология символическихформ Пьера Бурдье
Заключение
Список использованныхисточников
Введение
Современная французскаясоциология кажется полностью воссоединившееся с международной традицией и приэтом не утратившей своей специфики. Сегодня нет такого исследовательскогонаправления, которое было бы неизвестной, не такого, которым бы пренебрегали,даже если некоторые из них долго не получали право гражданства. В отличии отпредыдущих периодов, когда удаленность, интеллектуальные традиции, контекстыдеятельности приводили к выборочному восприятию иностранных работ, ныне этовосприятие определяется только следствиями неясности и неудобочитаемостимассовой продукции, подчиненной логике банков данных, случайностям книжнойторговли и произвольности сетей обмена. Материалы, к которым может обращатьсяэпистемологическая рефлексия, таким образом, умножились, следуя логике областейисследования и направлений.
Тем не менее, перед лицомэтой глобализации практик и научных трудов представляется, что французскаясоциология с самого начала сохраняет определенную специфику, которую не всостоянии полностью стереть присоединение к чужим знаменам. Менее склонная кчистой теории, нежели немецкая социология, и к безразличным к теоретическомузначению своих актов операционализму и прагматизму, она удерживает поверхтрансформации и отклонений определенный вкус к рефлексивности, быть может, невсегда уместный, но составляющий основу ее эпистемологической позиции. Наконец,французская социология выражается и в этом, возможно, ее последняяспецифическая черта – в игре амбивалентных отношений с французской философией.Значение ее различно в разных направлениях (Башляр, Альтюссер, Фуко, Транже,Деррида, Серр, Лиотар), но в любом случае – это интеллектуальный ресурс, неспособный, впрочем, привести дисциплину к приступам безрассудного энтузиазма,вызванным некоторыми из этих авторов за рубежом. Нужно ли видеть в этом один изрезультатов глубокой философской подготовки многих французских социологов,хранящий их от чрезмерного преклонения перед соблазнами некоторых речей? Илиэто следствие скрытого объективизма, унаследованного от контовской идюркгеймовской традиции, столь третируемого доминирующими течениями французскойфилософии? Этот вопрос еще ждет своего ответа и, скорее всего, достоин вниманиясоциологии знания.
Объект: французскаясоциология.
Предмет: основныетенденции французской социологии на современном этапе.
Цель: проанализироватьсовременное состояние французской социологии.
Задачи:
1. Выявить особенности становленияфранцузской социологии II-ойполовины XX века.
2. Отобразить интеллектуальные течениясовременной французской социологии.
3. Охарактеризовать понятия «габитус».
4. Отобразить социологию символическихформ П. Бурдье: структура, практика и познание.
Глава 1 Развитиесоциологии во Франции на рубеже XX– XXIвеков
1.1 Особенностистановления французской социологии II-ой половины XXвека
Характерной чертойфранцузской социологии до второй мировой войны является то, что несмотря нагосподство позитивизма и многочисленное позывы сделать социологию точнойэмпирической наукой, она продолжала в целом носить умозрительный характер.Вопреки тому, что дюркгемиансы стремились связать в своих исследованиях теоретическийи эмпирический подходы, те же эмпирические исследования, которые все же имелиместо, проводились главным образом в смежных с социологией науках.
Другая специфическаячерта этого периода – этнологическая и историческая ориентация французских социологов.Многие их значительные произведения целиком базировались на историческом иэтнологическом материале. Некоторые ученые являлись социологами и этнологамиили историками одновременно, и не разделяли в своих исследованиях этихдисциплин. Необходимо отметить, однако, что тесная связь и даже слияниесоциологии и других дисциплин касались также лингвистики, экономики,правоведение и т.д., что отчасти явилась следствием своеобразного«социологического эксиансионизма», присутствовавшего в концепциях представителейФранцузской социологической школы. После окончания второй мировой войны воФранции наблюдается существенная переориентация социологических исследований наорганизационном, теоретическом и эмпирическом уровнях. Значительное развитиеполучают исследования в рамках системы высшего образования. В основанном в 1939году Национальном центре научных исследований в1946 году был создан Центрсоциологических исследований. В 1945 году был создан Национальный институтдемографических исследований во главе с известным демографом Альфредом Сови,где исследовались социологические проблемы народонаселение.
Важную роль враспространении социологических исследований во Франции сыграло создание в 1947году в высшей школе практических исследований «Секции экономических исоциальных наук». В 1961 году в ней было создано отделение социологии:исследовательская организация с рядом подразделений. Возникновение новыхсоциологических учреждений теснейшим образом было связано с существеннымизменением в характере социологической деятельности. Ранее она была попреимуществу индивидуальной. Сотрудничество выступало либо в форме соавторства,либо в форме следования определенному теоретическому направлению.
Другим выражением важныхизменений во французской социологии явилось выдвижение на первый планэмпирической тенденции. Если ранее удельный вес исследований, основанный нанаблюдении и количественном анализе социальных явлений, был незначителен, тотеперь они начинают преобладать. Это не значит, что философские спекуляцииисчезают, речь идет именно о том, что, во-первых, в общей массе социологическойлитературы процент такого рода работ существенно снизился, во-вторых, что самтермин «социология» все реже ассоциируется с работами философского характера ичаще прилагается к исследованиям эмпирическим. Изменение во французскойсоциологии после окончании войны естественно отразились на характере еепрактической роли в жизни общества. Она в большей степени стала рассматриватьсякак «социальная инженерия», поставляющая заказчику информацию в совокупности снепосредственными практическими рекомендациями.
Хотя Франция была колыбелью социологии со временКонта, а со времен Дюркгейма — колыбелью академической социологии, после Второймировой войны, преимущественно под влиянием американской социологии исоциальных исследований, стали проявляться тенденции чисто «научной»социологии. Во французской социологии межвоенного периода господствовала школаДюркгейма, которая занималась преимущественно культурной антропологией. Другойзначительной школой социально-научной ориентации были историки,сгруппировавшиеся вокруг журнала «Анналы экономической и социальной истории»,которые вследствие своей междисциплинарной ориентации стремились такжек.сотрудничеству со школой Дюркгейма, но в то же время составляли ейконкуренцию в области социологической компетенции. Между обеими школами шелсвоеобразный методологический спор, поскольку сторонники Дюркгейма более илименее догматически отстаивали методологический монизм, в то время как группа«Анналов» была более открыта для новых методов и вообще старалась избегатьметодологических дискуссий.
В 30-е годы XX века значение школыДюркгейма начало уменьшаться; в стороне от нее появились новые имена, такие какЖ. Фридман и Ж. Гурвич, которые стали ведущими социологами первых десятилетийпосле окончания Второй мировой войны. Историки «Анналов» также приобретали всебольшее значение для французской социологии; особенно важную роль в возрождениисоциологии после войны сыграл Люсьен Февр. Однако социология, которая фактическираспространилась после войны, не отвечала их взглядам, поскольку все большезамыкалась в себе, обращалась к микроуровню и становилась неисторичной.
Оживление в дискуссию между историками «Анналов»и школой Дюркгейма внес подъем, который переживала структурная антропология сконца 50-х годов. Впоследствии структурализм стал культурно-интеллектуальнымтечением, вышедшим далеко за пределы своего значения в лингвистике иантропологии.
Во французской академической социологии послеВторой мировой войны доминировал Жорж Гурвич (1894-1965), который занималкафедру Дюркгейма в Сорбонне. [1, с.610] Он разрабатывал динамическую теориюсоциальных структур, причем соединял диалектические и эмпирические методы в«гиперэмпирическую диалектику». Феноменология Гуссерля, Шелера иБергсона позволила расширить социологию Дюркгейма, включив в нее диалектическиеотношения между обществом и индивидуальным сознанием.
Другойведущей фигурой французской социологии стал Жорж Фридман (1902-1977),который был одним из основателей столь значимой для Франции социологии труда.Жан Штетцель продолжил социально-психологическую традицию, соединив ее самериканскими методами исследования общественного мнения, а Анри Лефеврсоединил социологию с марксизмом. Особое значение и как социолог, находившийсяпод сильным влиянием немецкой философии и гуманитарных наук, и как политическийкомментатор, который выступал в первую очередь против слишком ориентированногона Москву структурного марксизма, был Раймон Арон (1905—1983). В общем ицелом картина французской социологии очень пестра и отмечена большим числомдостаточно оригинальных работ, философская и идеологическая мода вплоть до 60-хгодов не имела на нее особо сильного влияния. Затем ситуация несколькоизменилась; в 70-е годы можно уже говорить о возникновении школ. Онискладывались прежде всего вокруг четырех ученых: Мишеля Крозье, Раймона Будона,Пьера Бурдье и Алена Турена. Если Бурдье и Турен сыграли известную роль всобытиях 1968 года и в их социологии содержатся элементы марксистского анализаобщества, то Крозье и Будон находились под влиянием американской социологии.Мишель Крозье обратился к изучению организационных проблем, к феноменубюрократии и проблематике служащих; Раймон Будон посвятил себя изучениюформально-логических и методологических аспектов социологии. Его концепциясоциологии исходит, кроме прочего, из понятия нелогических действии Парето, и,как и Парето, он пытается найти логику нелогичного.
1.2Основные интеллектуальные течения в социологии Франции на современном этапе (феноменологияи экзистенциализм, структурализм)
Для интеллектуального климата во Франциихарактерным было большое влияние марксизма, служившего точкой отсчета и для егодрузей, и для врагов. Во всех «модных» философиях, таких как экзистенциализм иструктурализм, проявляются элементы марксизма.
Другой чертой французской культуры, объединяющейее с итальянской, является тесная связь философской рефлексии и политическойангажированности и в правой, и в левой части политического спектра. Дистанциямежду «тремя культурами» — философией, наукой и литературой — также значительноменьше, чем в Германии или США. Можно привести два примера: Жан-Поль Сартр былвыдающимся философом французского экзистенциализма и в то же время одним изсамых значительных современных писателей, крайне активным и политическиангажированным. Раймон Арон был и философом, и политическим журналистом, исоциологом.
Главными интеллектуальными движениями, которыевозникли сразу же после Второй мировой войны и явились ее результатом, былифеноменология и экзистенциализм, причем первая отнюдь не представляла собойединую школу, а носила черты гетеродоксного развития, и к ней можно отнеститакие неоднозначные фигуры, как Морис Мерло-Понти, Поль Рикёр, Жан-Поль Сартр,а также ранний Раймон Арон. Однако основным течением была экзистенциальнаяфеноменология Сартра, Мерло-Понти и Габриэля Марселя. Вдохновленная Гуссерлемфеноменология была модифицирована в философию жизни в духе Шелера и Хайдеггерапод влиянием Анри Бергсона, Николая Бердяева, Габриэля Марселя, гегельянства имарксизма в интерпретации Анри Лефевра.
В «Критике диалектического разума» (1965) Сартрвыводил теорию общественной практики из радикального выбора для индивидуальнойпрактики, то есть он не предполагает «готового» социального бытия, а выводитего из индивидуальных действий, создающих общность. Диалектика становитсялогикой акта творчества, свобода индивидуального существования ставится превышевсего. Общая история и культура возникают в условиях материального лишения,которое негативно влияет на людей, превращая их во враждебные коллективы,содержащие заменяемых индивидов. Угроза со стороны других имеет следствиемобщий групповой опыт, хотя это преходящее состояние общности, вызванное нуждойи протестом. Группа не обладает прочностью, она — ничто, она существует лишь вдвижении, в действии. Если члены группы надолго связывают себя друг с другом,то они создают организации и в конечном счете институты, а затем сновастановятся коллективами, в которых в бедственном положении вновь появляется«практика», освобождающая общие действия отдельных людей.
Идеалом Сартра было общество без власти; егопонятие свободы относится к индивидуальному существованию. Поэтомунеудивительно, что Сартр, первоначально стремившийся соединить марксизм сэкзистенциализмом, все больше отдалялся от марксизма, который ок стал считатьфилософией власти.
В 60-е годы XX столетияэкзистенциалистское течение сменила новая интеллектуальная мода —структурализм. Вся литература о структурализме как «философии» или «методе»,охватывающем все дисциплины, с самого начала в унисон заверяла, что никто незнает, что такое вообще структурализм. Некоторое единство во мнениях существуетлишь в отношении следующих характерных черт.
Свои истоки структурализм берет в лингвистикеФердинанда де Соссюра, который исходил из того, что существует несовпадениемежду понятием, которое формируется в речи, при говорении, и знаками, которыенакоплены у всех индивидов в качестве языка. Это различие он попытался понять спомощью дифференциации на синхронный и диахронный способы рассмотрения: всинхронном анализе исходят из формальных структур мышления, которые принимаютсякак универсальные, вне культурно-исторического контекста; напротив, диахронноерассмотрение исходит из динамических исторических изменений и придает большоезначение культурно-историческим различиям. Сказанное относится к прошлому;язык, напротив, имеет длительность и структуру. Структуралистский подходзаключается в том, что диахронный анализ подчинен синхронизму и ведется поиск универсальныхструктур мышления и говорения, которые скрыты за пространственно-временнымипроцессами. Феномены, поддающиеся наблюдению, рассматриваются не как отдельныеявления, а приобретают свое значение лишь как элементы структурированнойсистемы. Предметом научного анализа являются соотношения между элементами,формальные структуры, а не содержание. В отношении языка это означает, что наосновании изучения осознанных языковых явлений пытаются нащупать неосознанные«инфраструктуры» связей между выражениями, основополагающую систему и выразитьэто в общих законах.
Клод Леви-Стросс считается общепризнаннымоснователем структурализма как социально-научной парадигмы, чему посвящены егоосновные труды—«Элементарные структуры родства» (1949) и «Структурная антропология»(1958), но особенно «Мышление дикарей» (1962).
Клод Леви-Стросс перенес лингвистическую модельна область культурной антропологии, то есть он попытался объяснить наблюдаемыекультурные явления и характер поведения, вскрывая неосознанные формальные структуры.Вначале эти структуры Леви-Стросс обнаруживал в родственных отношениях, затемперешел к отыскиванию общих структур мышления. Можно сказать, что структурализмявился «новой научной философией», которая возрождает подход Дюркгейма иформулирует его на языке структурной лингвистики.
Леви-Стросс пишет об этнологии: «Ее цель состоитв том, чтобы, несмотря на осознанную и всегда разную картину, которую людисоздают о своем становлении, составить каталог неосознанных возможностей,которых не так уж и много и обзор и отношения которых, с точки зрениясовместимости и несовместимости, создают логическую архитектуру историческогоразвития, которое может быть непредвиденным, но никогда не может бытьпроизвольным». [2, с.607] В этом он видит роль этнологии, дополняющейисториографию, в соответствии со знаменитым высказыванием Маркса, смыслкоторого состоит в следующем: люди делают свою собственную историю, но делаютее не по собственному почину.
Структурный анализ Леви-Стросса нацелен напозитивное познание и открытие общих законов в этнологии. Как Дюркгейм и Мосс,он не делает строгого разграничения между этнологией и социологией. Леви-Стросссчитает лингвистику наиболее развитой из социальных наук; для этнологии исоциологии она имеет двоякое значение: во-первых, как пример примененияметода структурного анализа, во-вторых, потому, что социальные структурывсегда связаны и со словесным выражением. Леви-Стросс различает «systerae appellations» («систему именований»)и «systeme des affitudes» («систему отношений»);это два порядка, реальности системы родства: родство выражается в отношении иповедении, но также во взаимосвязанных нормах. С этой точки зрения, родство ужене просто биологическая связь между людьми, а соотношение символов. Однако язык— это социальный феномен, независимый от наблюдателя. Поэтому его можноисследовать извне, как структуру, подобно тому как химик исследует структурыэлементов.
После этого Леви-Стросс переходит к структуремифов. С одной стороны, мифы всегда относятся к прошлому, но, с другой стороны,события, о которых рассказывается в мифе, приобретают свой смысл за счет того,что образуют долговременную структуру, которая одновременно относится кпрошлому, настоящему и будущему. Аналогичным образом идеология также имеетисторическое и в то же время аисторическое измерение.
В эмпирической действительности непосредственнообнаруживается не структура, а лишь отношения. Следовательно, «структура»является моделью эмпирических социальных отношений. Общество содержит множествоструктур: систему родства, систему социального расслоения, экономическиеотношения и т.п.; в то же время это системы именований и отношений.
Вследствие своего акцентирования позитивного,номологического познания Леви-Стросс вступил в известное противоречие сфранцузской феноменологией, более того, из-за оттеснения на задний плансубъекта и выделения структуры структурализм превратился в антитезусартровскому экзистенциализму, сконцентрированному на субъекте. Сартр иМерло-Понти выступили против «философии без субъекта»; другие, как, например,Поль Рикёр, пытались установить связь между структурализмом и герменевтикой. Кструктуралистам причислялись Мишель Фуко, Жак Лакан, Жан Деррида, Ролан Барт,однако они настолько сильно расходились во взглядах и с Соссюром, и с Леви-Строссом,что иногда их именуют постструктуралистами.
Некоторые марксисты также пытались установитьсвязь со структурализмом, как, например, Луи Альтюссер, и при этоммодифицировали его. Луи Альтюссер разделяет общество на четыре«производственные сферы» — экономики, политики, идеологии, науки, — которыеиногда обнаруживают сравнительно автономный характер функционирования, причемта или иная сфера вполне может оказаться доминирующей. Однако в конечном счетеопределяющим всегда оказывается материальное производство. Модель структурыспособа производства выводится из экономического производства и состоит изцелого ряда элементов (рабочий, средства производства, нерабочий иприсваивающий прибавочную стоимость) и видов отношений (отношениясобственности, отношения реального или материального присвоения). Из комбинацииэтих элементов и связей получаются возможные структуры способов производства.Таким образом, исторические процессы можно объяснять не какой-либо причиной, а« структурной каузальностью ».
Учитывая влияние Леви-Стросса в США, была сделанапопытка обновления американской структурно-функциональной теории, например, Э.АЛириакьяном, который считает структурный функционализм структурной социологиейи использует его для разработки основополагающих аспектов макродинамикиобщественных систем.
Времярасцвета структурализма, а также «постструктурализма», миновало. В Америке подвлиянием обращения к феноменологии субъект и интерсубъектность вновь вышли напередний план, а «бессубъектный» анализ клеймят порой как «антигуманизм».
Глава 2 Пьер Бурдье как центральная фигура в современнойфранцузской социологии
2.1 Понятие “габитус” (habitus)
Одним избазовых понятий социологической концепции Пьера Бурдье является понятиегабитуса, позволяющее ему преодолеть ограниченность и поверхностностьструктурного подхода и излишний психологизм феноменологического. Габитус(habitus) — системы прочных приобретенных предрасположенностей (dispositions),структурированных структур, предназначенных для функционирования в качествеструктурирующих структур, то есть в качестве принципов, которые порождают иорганизуют практики и представления, которые объективно приспособлены длядостижения определенных результатов, но не предполагают сознательнойнацеленности на эти результаты и не требуют особого мастерства. Проще говоря,габитус— это система диспозиций, порождающая и структурирующая практикуагента и его представления. Habitus, продукт истории, производит индивидуальныеи коллективные практики в соответствии со схемами, порождаемыми историей. Онобусловливает активное присутствие прошлого опыта, который, существуя в каждоморганизме в форме схем восприятия, мыслей и действия, гарантирует„правильность" практик и их постоянство во времени более надежно, чем всеформальные правила и открыто выраженные нормы. Такая системапредрасположенностей — то есть присутствующее в настоящем прошедшее,устремляющееся в будущее путем воспроизведения однообразно структурированныхпрактик, внутренний закон, через который постоянно исполняется не сводимый кнепосредственному принуждению закон внешних необходимостей, — есть принциппреемственности и регулярности. Он позволяет агенту спонтанно ориентироваться всоциальном пространстве и реагировать более или менее адекватно на события иситуации.
Будучипродуктом некоторого типа объективной регулярности, habitus склонен порождать„резонные", „общепринятые" манеры поведения (и только их), которыевозможны в пределах такой регулярности и которые с наибольшей вероятностьюбудут положительно санкционированы, поскольку они объективно приспособлены клогике, характерной для определенного поля деятельности, объективное будущеекоторого они предвосхищают. В то же время обычно исключает все„крайности", то есть все те поступки, которые санкционировались бынегативно, поскольку они несовместимы с объективными условиями. За этим стоитогромная работа по образованию и воспитанию в процессе социализации индивида,по усвоению им не только явно выраженных, но и невыраженных, подразумеваемыхпринципов поведения в определенных жизненных ситуациях. Интериоризация такогожизненного опыта, зачастую оставаясь неосознаваемой, приводит к формированиюготовности и склонности агента реагировать, говорить, ощущать, думатьопределенным — тем, а не другим — способом. Габитус, таким образом, “естьпродукт характерологических структур определенного класса условийсуществования, т. е.: экономической и социальной необходимости и семейныхсвязей или, точнее, чисто семейных проявлений этой внешней необходимости (вформе разделения труда между полами, окружающих предметов, типа потребления,отношений между родителями, запретов, забот, моральных уроков, конфликтов,вкуса и т. п.)”.
Таким образомсоциальный класс — класс идентичных или схожих условий существования и среды — это в то же время класс биологических индивидов, обладающих одинаковымhabitus'ом, который понимается как система предрасположенностей, общих для всехпродуктов одной и той же среды. При том, что одинаковый опыт для всех (и дажедля двух) представителей одного класса невозможен, в то же время очевидно, чтопредставители одного класса с большей вероятностью по отношению кпредставителям другого класса, сталкиваются с ситуациями, типичными для своегокласса.
Habitus имееттенденцию к постоянству и защищен от изменений отбором новой информации,отрицанием информации, способной поставить под сомнение уже накопленнуюинформацию, если таковая предоставляется случайно или по принуждению, но вособенности уклонением от такой информации. Например, эмпирически подтвержденфакт, что люди склонны говорить о политике с теми, кто придерживаетсяаналогичных взглядов. Производя систематические „выборы" мест. событий илюдей для знакомства, habitus защищает себя от кризисов и критических нападок,обеспечивая себе настолько, насколько это возможно, среду, к которой он ужеприспособлен, т. е. относительно постоянный круг ситуаций, усиливающий егопредрасположенности, обеспечивая рынок, наиболее подходящий для его продуктов.Самое парадоксальное качество habitus'a это то, что отбирается информация,необходимая для того, чтобы уклониться от информации. Схемы восприятия и оценкиhabitus'a, которые приводят к стратегиям уклонения, в значительной степениработают несознательно и ненамеренно. Уклонение происходит либо автоматически, какрезультат условий существования (например, пространственной сегрегации), либокак стратегическое намерение (как, например, изоляция от дурной компании"или „неподходящих книг"), исходящее от взрослых, сформированных в тех жеусловиях.
Габитус, поБурдье, есть в одно и то же время порождающий принцип, в соответствии скоторым объективно классифицируется практика, и принцип классификации практик впредставлениях агентов. Отношения между этими двумя процессами определяют типгабитуса: способность продуцировать определенный вид практики, классифицироватьокружающие предметы и факты, оценивать различные практики и их продукты (то,что обычно называют вкусом), что также находит выражение в пространстве стилейжизни агентов.
Связь,устанавливающаяся в реальности между определенным набором экономических исоциальных условий (объем и структура капиталов, имеющихся в наличии у агента)и характеристиками занимаемой агентом позиции (соответствующим пространствомстилей жизни), кристаллизуется в особый тип габитуса и позволяет сделатьосмысленными как сами практики, так и суждения о них.
2.2 Структура,практика и познание: социология символических форм Пьера Бурдье
ПьерБурдье разработал один из наиболее интересных подходов в современнойфранцузской социолоции, элементы которого складывались из структуралистскогомарксизма под влиянием «Философии символических форм» Кассирера. При этомБурдье пытается найти иной путь, чем те точки зрения, которые, по-видимому,взаимно исключают друг друга и все' же по его мнению, одновременно легитимируютдруг друга, — гуманитарно-понимающий и субъектно-соотнесенный методинтерпретации и позитивистски-монистическая, эмпирическая социальная наука. Онотвергает субъектно-соотнесенную социологию, проводящую анализ с точки зрениясубъекта, как «спонтанную социологию». Сюда же включаются такие подходы,которые считают своим предметом «интерсубъектные отношения», как символическийинтеракционизм, и которые представляют все таким образом, будто не существуетобъективных обстоятельств. Субъектно-соотнесенную социологию Бурдье считаетпережитком устаревшего мышления, подобно субстанциальному мышлению в геометриии математике. В то время как там давно уже перешли к логике соотношений,«субъект, совместное наследие христианского спиритуализма и картезианскойдогмы,… с бульшим успехом, чем фигуры геометрии, сопротивляется попыткепонять систему отношений сверх отдельных, непосредственно данных конфигураций,внутри которой он впервые приобретает бытие, смысл бытия и даже видимостьавтономного существования». [3, с.185] Однако Бурдье возражает и противобъективно-эмпирической социологии, которая путает объективность с простымподчинением данным фактам.
Его первоначальные занятия антропологией (преждевсего алжирской культурой и обществом) естественным образом привели его кструктурализму как способу мышления и форме анализа, которые позволяют избежатьпочти неизбежного этноцентризма антропологического исследования. АргументыБурдье в его анализе кабильского общества у берберов относились к мифам, ритуаламне столько как к символам самим по себе, сколько как к символической практике,действиям, которые устанавливают соотношения между элементами, например, междуткацким ремеслом и тем фактом, что оно из-за того, что им обычно занимались вглубине дома, считалось женским занятием и было связано со специфическимпонятием чести.
Он признает за структурным анализом способностьадекватно понимать объективные обстоятельства, не впадая в заблуждение,обобщать отдельные случаи или объяснять их с субъективной точки зрения.Структурализм принуждает к реляциональному мышлению в отличие отсубстанциализированного мышления. Структурный анализ осуществляется «независимоот объекта», он исследует «систему объективных отношений» [4, с.57], котораяопределяется экономикой и морфологией групп. Он определяет ее как структуру(первого порядка), то есть как систему ковариантов, посредством которой однасистема связей трансформируется в другую.
«Структура» в понимании структурализма — этосистема связей между определяющими элементами некой совокупности. Идеаломявляется формализованная модель аналогично символам и операторам математическихмоделей. Целью структурного анализа является установление структурныхгомологии, то есть сравнение групп с эквивалентным положением в обществе путемвыявления трансисторических и транскультурных признаков этих групп.
Бурдье,однако, минует эти пределы и считает этот предварительный объективизмнеобходимостью, чтобы на его основании определить практические условия.Центральной проблемой у Бурдье является соотношение между познанием идействием, которое в исследовании становится соотношением между субъектом иобъектом. Он считает, что все попытки прямого понимания означают абсолютноеположение «Я» наблюдателя и что объективирование посредством структурногоанализа приближает чуждое, хотя внешне его отдаляет. Целью познания у негостановится понимание посредством объективирования. Прежде всего — дологическаялогика практических действий, например, ритуалов, не может быть понята путем«вживания» наблюдателя, обремененного рациональной логикой, а станет более«осязаемой» посредством дистанцирования и объективирования, хотя объективизм илишает действительность динамики. Однако она является опытом, а не моментальнымснимком.
Рядом с феноменологическим и объективистскиспособами теоретического познания социального мира он ставит праксеологическоепознание, в то же время диалектически преодолевая его. Его целью является необнаружение объективных структур как таковых, а «структурированных структур,которые способны выступать как структурирующие структуры».
Для Бурдье опыт, однако, всегда содержит нечтоневыразимое, некий мимезис, который выражается символически, но есть чистоеповедение без теории, невыразимое словами. Это особенно ярко проявляется прирассмотрении произведений искусства, которые, невзирая на все толкования иинтерпретации историками искусства, всегда остаются чем-то иным (а потомувсегда интерпретируются заново), чем эти интерпретации, поскольку произведениеискусства —это продукт практики, «искусства». Понятие практики, выдвигаемоездесь Бурдье, имеет определенное сходство с понятием «жизни» в прагматизме, вменьшей степени в экзистенциализме или в экзистенциальной феноменологии. Оноберет свое начало в отказе от предположения, что всякое мышление возможно лишькак языковое или подобного же рода логическое мышление; оно постоянноподчеркивает дологическую логику практики.
Практикадля Бурдье определяется диалектикой объективных структур и глубоко усвоенныхструктур («укорененность» в культуру), причем «диалектика» показывает, чтоглубоко усвоенные структуры нельзя полностью объяснить исходя из объективныхструктур, но также и наоборот, объективные структуры нельзя выводить изнамерений действующих в них. Глубоко усвоенные структуры Бурдье понимал каксистему диспозиций. Подобным же образом он может определять и праксеологическоепознание как диалектическое соотношение между объективными структурами, с однойстороны, и системой диспозиций, которые их актуализируют и воспроизводят, сдругой стороны.
Практику нельзя понимать как механическую реакциюна заранее заданные детерминирующие условия, как это делает позитивистскийматериализм, но что типично для интерпретации мира с точки зрения «лучших местсоциальной структуры». Практика, так же как теория самой практики, есть продуктдиалектических отношений между ситуацией и габитусом, понимаемым как системадлительных диспозиций.
Социальную группу или класс нельзя определить нипо одному лишь их месту и положению в общественной структуре, ни через действиеинтерактивных отношений- между индивидами и обменом их субъективнымипредставлениями и ожиданиями. Индивиды вступают друг с другом в символическиеот ношения, в которых они с помощью сигнификантных признаков различий хотятвыразить свою позицию. Однако эти «знаки различия» нельзя сводить ни кобъективной структуре, ни к субъективным мотивам; они свидетельствуют ободнородности форм практики группы или класса, которая трансцендируетиндивидуальные или коллективные осознанные намерения, поскольку они являютсяпродуктом глубокого усвоения объективных структур.
Этисимволические различения проводятся исходя из характера использованияэкономических средств, то есть потребления, особенно того, которое можносчитать «символическим» или «демонстративным» (демонстративное потребление» уТ. Веблена), или же исходя из языка, «манер», «вкуса», «образования». [5,с.137] Они кажутся характерными чертами людей, личными добродетелями,дарованиями, склонностями; однако они объясняются не субъективнымиустремлениями и представлениями, а лишь с учетом объективных, то естьэкономических отношений. Правда, экономические структуры определяют лишь местои положение группы, в то время как система символических отношений обнаруживаетсвои правила с известной независимостью как от экономических отношений, так иот субъективных намерений. Структура символических отношений не являетсяструктурой экономических условий. Действие у Бурдье также не определяетсянапрямую экономическими условиями, а на него накладывает свой отпечаток формагабитуса. Социальный класс определяет нечто большее, чем его экономическоеположение и место, он отличается также символически вследствие форм габитуса,демонстрируемых индивидами, а всякая общественная практика определяется и тем идругим. Индивиды сохраняют в себе теперешнее и прежнее положение в социальнойструктуре в виде форм габитуса, которые включают как социальную личность совсеми ее диспозициями, так и указания на общественную позицию.
Бурдье говорит об удвоении благ через ихсимволическое бытие наряду с их экономическим существованием (аналогично«удвоению мира» через понятия). Наряду с экономическим капиталом выступаетсимволический капитал, знаки различий и дистанцирующие действия индивидов,которые стараются отграничиться друг от друга, а тем самым активизируют ивоспроизводят экономические различия, кроме которых действуют и другие принципыразличения. В современном обществе господствующий класс доминирует благодаря нетолько экономическому капиталу, но и символическому капиталу; по мнению Бурдье,наряду с предпринимателями, к господствующему классу принадлежат иинтеллектуалы.
Знаки различия (например, титулы, одежда, язык)посредством понятийного объединения «отмеченных» подобных образом создают в тоже время различия между группами.
Символический капитал представляет собой длягосподствующих капитал доверия, кредит. Символический капитал, так же какэкономический, дает власть: «Власть для осуществления признания власти». [6,с.82]
Бурдье проводит различие между «прямым»экономическим насилием и символическим насилием. Последнее — это насилие,приукрашенное, измененное до неузнаваемости, даже признанное, которое действуетпутем присвоения форм габитуса, но в то же время требует постоянного участиягосподствующих для под держания символического господства. Впрочем, этоизменяется в ходе общественного развития. В той мере, в какой в современномобществе возникли объективные механизмы, такие как саморегулирование рынка,институты и т.п., которые сами производят необходимые диспозиции, символическоегосподство становится все более независимым от личностей и их поведения; званияобеспечивают дальнейшее существование власти; система образования обеспечиваетпрактическое оправдание существующего порядка.
Индивидуальные формы габитуса в группе, отличающейсяот других условиями своей жизни, свидетельствуют об отношении гомологии, тоесть, хотя жизненный опыт индивидов одного класса полностью не совпадает, вчастности, это касается доступа к благам, услугам и власти, но такой опыт впределах одного класса гораздо более гомогенен, чем между классами, так чтоБурдье с полным правом рассматривает каждую индивидуальную систему диспозицийкак структурный вариант классового габитуса.
Всвоем анализе Бурдье вначале конституирует социальное пространство как структуруобъективных отношений, которые определяют интеракции и представления индивидови групп; однако впоследствии он отказался и от этого объективизма ирассматривал социальные позиции как стратегические в борьбе классов и групп;при этом речь идет о борьбе за представительство соответствующей социальнойпозиции. В этом процессе заметную роль играют не только объективные условияжизни, но и представления, которые сложились у социальных субъектов друг одруге. Однако эти представления опять-таки являются глубоко усвоеннымисоциальными структурами, которые становятся классификационными схемами,символическими формами, которые, со своей стороны, способствуют образованиюгрупп и классов либо дистанции и разделению в обществе — и тем самым определяютисторию и сами тоже являются продуктом истории.
Заключение
Современная французскаясоциология начинает переживать серьезные перемены во II-ой половине XX в. А именно вовремя второй мировой войны.
Значительное развитиеполучают исследования в рамках системы высшего образования. В основанном в 1939году Национальном центре научных исследований в1946 году был создан Центрсоциологических исследований. В 1945 году был создан Национальный институтдемографических исследований во главе с известным демографом Альфредом Сови,где исследовались социологические проблемы народонаселение. Важную роль враспространении социологических исследований во Франции сыграло создание в 1947году в высшей школе практических исследований «Секции экономических исоциальных наук».
Другим выражением важныхизменений во французской социологии явилось выдвижение на первый планэмпирической тенденции. Если ранее удельный вес исследований, основанный нанаблюдении и количественном анализе социальных явлений, был незначителен, тотеперь они начинают преобладать.
После Второймировой войны, преимущественно под влиянием американской социологии исоциальных исследований, стали проявляться тенденции чисто «научной» вакадемической социологии.Во французской академической социологии после Второймировой войны доминировал Жорж Гурвич (1894-1965), который занимал кафедруДюркгейма в Сорбонне. Он разрабатывал динамическую теорию социальных структур,причем соединял диалектические и эмпирические методы в «гиперэмпирическуюдиалектику».
Другойведущей фигурой французской социологии стал Жорж Фридман (1902-1977),который был одним из основателей столь значимой для Франции социологии труда.
Главнымиинтеллектуальными движениями, которые возникли сразу же после Второй мировойвойны и явились ее результатом, были феноменология и экзистенциализм, причемпервая отнюдь не представляла собой единую школу, а носила черты гетеродоксногоразвития. В 60-е годы XX столетия экзистенциалистское течение сменилановая интеллектуальная мода — структурализм. Можно сказать, что структурализмявился «новой научной философией», которая возрождает подход Дюркгейма иформулирует его на языке структурной лингвистики.
Новый взгляд всовременной французской социологии внес Пьер Бурдье. Одним из базовых понятийсоциологической концепции Пьера Бурдье является понятие габитуса. Габитус— этосистема диспозиций, порождающая и структурирующая практику агента и егопредставления. Habitus, продукт истории. Габитус, по Бурдье, есть в одно и тоже время порождающий принцип, в соответствии с которым объективноклассифицируется практика, и принцип классификации практик в представленияхагентов. Отношения между этими двумя процессами определяют тип габитуса:способность продуцировать определенный вид практики, классифицироватьокружающие предметы и факты, оценивать различные практики и их продукты (то,что обычно называют вкусом), что также находит выражение в пространстве стилейжизни агентов.
Пьер Бурдьеразработал один из наиболее интересных подходов в современной французскойсоциолоции, элементы которого складывались из структуралистского марксизма подвлиянием «Философии символических форм» Кассирера. Центральной проблемой уБурдье является соотношение между познанием и действием, которое в исследованиистановится соотношением между субъектом и объектом. Он считает, что все попыткипрямого понимания означают абсолютное положение «Я» наблюдателя и чтообъективирование посредством структурного анализа приближает чуждое, хотявнешне его отдаляет. Целью познания у него становится понимание по средствомобъективирования. Практика для Бурдье определяется диалектикой объективныхструктур и глубоко усвоенных структур («укорененность» в культуру).
Практику нельзя понимать как механическую реакциюна заранее заданные детерминирующие условия, как это делает позитивистскийматериализм, но что типично для интерпретации мира с точки зрения «лучших местсоциальной структуры». Практика, так же как теория самой практики, есть продуктдиалектических отношений между ситуацией и габитусом, понимаемым как системадлительных диспозиций.
Структурасимволических отношений не является структурой экономических условий. Действиеу Бурдье также не определяется напрямую экономическими условиями, а на негонакладывает свой отпечаток форма габитуса. Бурдье говорит об удвоении благчерез их символическое бытие наряду с их экономическим существованием(аналогично «удвоению мира» через понятия). В современном обществегосподствующий класс доминирует благодаря не только экономическому капиталу, нои символическому капиталу; по мнению Бурдье, наряду с предпринимателями, кгосподствующему классу принадлежат и интеллектуалы.
Списокиспользованных источников
1. Социология история и современность. Ю.Г.Волков, М.А.Гулиев-Ростов-на -Дону: Феникс 2007 г.
2. Социальное пространство и символическая власть. П.Бурдье –Москва 1994 г.
3. Социальное пространство и генезис классов. П.Бурдье –Москва 1993 г.
4. История социологии в Западной Европе и США: Г.В.Осипов –Москва: Норма — Инфра – 1999 г.
5. Современная западная социология: В.И.Курбатов Ростов-на-Дону:Феникс 2001 г.
6. Арон Р. Этапы развития социальной мысли – Москва 1993 г.
7. Bourdieu P. Solialer Sinn, 1987.
8. Bourdieu P. Zur Soadogie der simhdischen Formen –frannfurt 1974.