Россия — особенная страна, стоящая перед мировыми задачами;страна избранная Богом. Эта мысль берет истоки еще от старой идеи Москва — Третий Рим. Эта идея была запачкана ложью и фальшем, но отразилось во всем этоми нечто истинно русское. Как отдельного человека, так и целый народ напротяжении всей жизни не может сопровождать чувство особого великого призваниябез особого предназначения.
Пока Западу неясна и туманна Россия. Ей не отдаютдолжного, не считаются по достоинству, но все же тянутся за этой неизвестнойпротиворечащей самой себе варварско-культурной сущностью. Если сейчас славянекак раса не играют такой роли как российская дипломатия и не занимают такогоположения как латинская или германская расы, то именно это должна изменитьвойна; Процессы, протекающие внутри национального духа выплеснуться на мировуюарену. В русском народе полностью отсутствует государственность. Анархия — вотчто присуще русским. Интеллигенция и та стремилась к свободе и правде,исключающей государственность как таковую в принципе. Россия — земля покорная,женственная. Народ ее не хочет свободного гос-ва, он хочет свободы от гос-ва.Эти свойства стали основой для славянофильской философии.
Хоть и не жалует русский народ империализм, все же отдаетвсе силы для его создания и укрепления как безвольный раб. И в этом тайна — кактакой анархичный и аполитичный народ создал такую огромную империю?
2 противоречащих друг другу высказывания:
1) Европейцы — националисты, Русские, в этом плане, — абсолютные либералы, считающие нацизм нечистью.
2) Россия — страна, пропитанная нацизмом до мозга костей,считает, что настоящая церковь только в России.
Антитезисов можно приводить неисчислимое количество, ведьРоссия безгранична в духовном плане. На защиту церкви встает Соловьев — единственное оружие против националистического антитезиса.
Суть антитезиса — Россия — страна купцов, стяжателей,консервативных до неподвижности, страна чиновников, никогда не переступающихпределов замкнутого и мертвого бюрократического царства, страна крестьян,ничего не желающих, кроме земли, и принимающих христианство совершенно внешне икорыстно. Россия не любит красоты, боится красоты, как роскоши, не хочетникакой избыточности. Россию почти невозможно сдвинуть с места, так онаотяжелела, так инертна, так ленива, так погружена в материю, так покорномирится со своей жизнью.
Так откуда такая противоречивость? Корень этих глубокихпротиворечий — в несоединенности мужественного и женственного в русском духе ирусском характере. Война — надежда на выход из этого порочного круга.
Автор пишет, что Западная Европа и западная культурастанет для России имманентной; Россия станет окончательно Европой, и именнотогда она будет духовно самобытной и духовно независимой. Мировая война, вкровавой круговорот которой вовлечены уже все части света и все расы, должна вкровавых муках родить твердое сознание всечеловеческого единства. Культураперестанет быть столь исключительно европейской и станет мировой,универсальной. Мировая война жизненно подводит к проблеме русского мессианизма.Мессианское сознание — признание избранного Богом народа, который спасет мир.Но, после явления Христа, мессианизм в древнееврейском смысле становится уженевозможным для христианского мира. Христианство не допускает народнойисключительности и народной гордости, осуждает то сознание, по которому мойнарод выше всех народов и единственный религиозный народ. Христианство естьокончательное утверждение единства человечества, духа всечеловечности ивсемирности.
Свобода в странствиях. Русская культура может быть лишьконечной, лишь выходом за грани культуры.
О «вечно-бабьем» в русской душе
Розанов — сейчас первый русский стилист. Все, что он писал- есть огромный биологический поток, к которому невозможно приставать скакими-нибудь критериями и оценками. Розанов — это какая-то первороднаябиология, переживаемая, как мистика. Для него сам жизненный поток в своей мощии есть Бог. В Розанове так много характерно-русского, истиннорусского. Он — гениальный выразитель какой-то стороны русской природы, русской стихии. Онвозможен только в России. В самых недрах русского характера обнаруживаетсявечно — бабье, не вечно — женственное, а вечно — бабье. Розанов — гениальнаярусская баба, мистическая баба. И это «бабье» чувствуется и в самойРоссии.
Централизм и народная жизнь
Большая часть наших политических и культурных идеологийстрадает централизмом. Такие направления наши, как славянофильство инародничество, относились с особенным уважением и вниманием к народной жизни ипо-разному стремились опереться на самые недра земли русской. Но и в том и вдругом была весомая доля утопизма централистических идеологий. Одной изкоренных ошибок народничества было отождествление народа с простонародьем, скрестьянством, с трудящимися классами. Духовную и культурную децентрализациюРоссии, которая совершенно неизбежна для нашего национального здоровья, нельзяпонимать как чисто внешнее пространственное движение от столичных центров кглухим провинциям. Это, прежде всего внутреннее движение, повышение сознания ирост соборной национальной энергии в каждом русском человеке по всей землерусской.
Об отношении русских к идеям
Одним из самых печальных фактов в общественной и народнойпсихологии нужно признать равнодушие к идеям и идейному творчеству, идейнуюотсталость широких слоев русской интеллигенции. Одни считают у нас достаточнымтот минимум мысли, который заключается в социал-демократических брошюрах,другие — тот, который можно найти в писаниях святых отцов. Любой русскийчеловек ищет спасения, творчество ценностей для него всегда немногоподозрительно, тогда как на Западе человек творит ценности, созидает культуры.
Русский интеллигентский максимализм, революционизм,радикализм есть особого рода моралистический аскетизм в отношении кгосударственной, общественной и вообще исторической жизни. Русский интеллигентсомневается, стоит ли принять историю со всей жестокостью и мукой, неправильней ли ее отвергнуть? Русская мысль всегда отличалась от творческоймысли отсутствием динамичности, она статична, несмотря на изменения поотношению к различным доктринам.
Русская нелюбовь к идеям и равнодушие к идеям нередкопереходят в равнодушие к истине. Да и не ищет вовсе русский человек истины. Онищет спасения с разных сторон, в этом есть настоящая русская правда. Мысль,жизнь идей подчинялась душевности, но сама душевность не была подчиненадуховности. Русская стихийно-народная душевность принимает разнообразные, самыепротивоположные формы — охранительные и бунтарские, национально-религиозные иинтернационально-социалистические. Русский народ, быть может, самый духовныйнарод в мире. Но духовность его плавает в какой-то стихийной душевности, даже втелесности. В этой безграничности дух не овладел душевным. Отсюда — недоверие,равнодушие и враждебное отношение к мысли, к идеям. Отсюда же — известнаяслабость русской воли, русского характера. Народники и славянофилы против«отвлеченной мысли». В этом есть правда, которая тонула, потому, какне смогла она пройти через раздвоение и расчленение, как должна пройти любаямысль. Своеобразие и оригинальность русской души не может быть увита мыслью.Боязнь эта есть неверие в Россию и русского человека.
Творческое движение идей терпит кризис в начале XX века.Интеллигенция не заинтересована, все движение не одухотворено движением идей,даже сложилось убеждение, что общественным деятелям не нужны эти идеи. Вокругэтого еще не сформировалось культурной атмосферы. Нельзя было подойти к мировойтрагедии со старым запасом идей — а спросов на новые не было. Идеи, на которыхпокоилась старая власть, окончательно разложились. Нужно перейти в иное идейноеизмерение. В мировой борьбе народов русский народ должен иметь свою идею.Русские должны в этой борьбе не только государственно и общественноперестроиться, но и перестроиться идейно и духовно. Настало то самое время длярусской идейной проповеди, от которой зависит будущее России. И в этот самыйответственный час в стране идейная анархия, происходит омертвение мысликонсервативной и революционной. Но в глубине русского народа все же скрытывеликие возможности. До мировой роли Россия должна созреть духовнымвозрождением.