План
Введение
1. Честь и «цена чести» вмировоззрении древних ирландцев
2. Природа и ее роль в представленияхо мире древних ирландцев
3. Ирландия и окружающий мир: ихзначение и соотношение в представлениях древних ирландцев
4. Короли и герои в древнеирландскихсагах
5. Место и роль вещей и магическихпредметов в мировоззрении древних ирландцев
6. Христианские образы и мотивы всагах
Заключение
Список источников и использованнойлитературы
Введение
Осмысление иреконструкция прошлого могут вестись самыми различными путями: через изучениесоциально-экономических реалий, политической жизни, культуры. Одним извозможных путей является попытка понять и рассмотреть тот или иной временнойотрезок через анализ представлений (о мире, о природе, о самих себе) тех людей,чью историческую среду мы пытаемся воссоздать. В центре данной работы будетстоять проблема представлений о мире древних ирландцев, представителей загадочнойкельтской цивилизации.
Подобный подход требуетвыделения особенностей темы, без которых нельзя построить анализ основнойпроблематики. Прежде всего, необходимо отметить, что, пытаясь понятьопределенные исторические реалии через воззрения людей прошлого, мы оказываемсябудто «в плену» их основных образов и представлений. Данный факт проявляется вомногих аспектах. С одной стороны, сам материал тех или иных источниковобъективно ограничивает наши возможности по исследованию представлений о миредревних ирландцев. В эпосе «Похищение Быка из Куальнге» (далее – «Похищение») иобрамляющих его сагах отражена лишь часть их мировоззренческого комплекса, мыне сможем найти в этом произведении (как и в любом другом) всей совокупности мыслейи идей, волновавших людей прошлого. Более того, анализ материала, который даетисточник, затрудняется тем, что во многих случаях нам не понять всей глубиныконтекста произведения, который был доступен его современникам [1].С другой стороны, достаточно сложно установить характер взаимосвязи междуидеями эпоса и саг и исторической реальностью. Насколько идеализированы героиэпоса, насколько их поступки похожи на действия людей в обычной жизни, средикаких социальных слоев были распространены воззрения, отраженные в эпосе,какова роль традиции в формировании основных идей произведений – вот далеконеполный перечень вопросов, которые напрямую связаны с особенностями темы. Ковсему вышесказанному можно добавить сложности, связанные со спецификой самогоисточника (о чем см. «Источниковедческий раздел»). Становится понятно, что напути анализа вопроса о представлениях о мире древних ирландцев по материалам«Похищения» и сагам встает немало трудностей.
Учитывая вышесказанное,стоит наметить задачи работы, через решение которых стало бы возможно«вырваться» из замкнутого круга материала самого источника и попытатьсяпредставить картину мировоззрения древних ирландцев во взаимосвязи систорическими реалиями. Вместе с тем важно при этом не нарушить целостностисамой системы этих представлений, не превратить их в искусственную схему,которая бы больше соответствовала взглядам исследователя, а не действительнойисторической картине. Итак, выделим главные вопросы, на решении которых будетвыстроена основная часть работы:
1. Какую роль всистеме взаимоотношений внутри древнеирландского общества играло понятие «ценачести», как оно определяло и влияло на поведение представителей различныхсоциальных слоев, как материал саг и «Похищения» по данному вопросу согласуетсяс нормами юридических источников.
2. Каким было местоприроды в системе мировоззрения древних ирландцев, как человек оценивал своеположение на ее фоне, какую роль в общественных отношениях играл скот, каковабыла его социальная функция.
3. Как древнимирландцам виделась сама Ирландия и ее место в мире, как отражен в источникахматериал относительно их географического кругозора, насколько замкнутым иобособленным (или же наоборот) предстает в источниках их мировоззрение.
4. Какими являютсяотношения между важнейшими лицами в сагах: королями и героями, выразителямикаких идейных принципов они являются.
5. Какое значениеиграли для древнего ирландца магические предметы, «заслоняли» они образ герояили же были лишь его составной частью, могли ли они выступать в роли своегорода связующих звеньев во времени (при переходе от одного человека к другому),в миропорядке (при переходе от бога к человеку).
6. Как в источникахотразилась христианская проблематика, выступала ли она в роли доминанты илиоставалась на периферии сознания, каким образом христианские образы и мотивы сочеталисьс языческими и кельтскими.
Как можно заметить,данные задачи охватывают далеко не весь перечень вопросов, характеризующихпредставления о мире древних ирландцев. Как указывалось выше, это связано как сограниченностью материала самого источника (например, в нем мало отразилиськосмологические воззрения), так и характером работы. Однако, на наш взгляд, наоснове их решения возможно представить относительно целостную картину взглядовна мир, присущих древним ирландцам. Ключевым образом, через который будетосуществлена эта попытка, будет фигура героя, его воззрения поступки, роль иместо в общей системе эпоса и саг. Главным же понятием, через призму которогомы попытаемся показать систему мировоззрения древних ирландцев, будет являться«цена чести».
В заключении данногораздела хотелось бы отметить, что тема данной работы трактуется в широком плане[2],т.е. представления о мире являются для нас мировоззренческим комплексом,свойственным древним ирландцам и который отразился в используемых источниках.Поэтому они включают самые разные вопросы: от социальных до мыслей о местеприроды и ее особенностях.
Обзор источника.Историография.
1. Источниковедческийраздел.
Основным источником принаписании работы являлся эпос древних ирландцев «Похищение Быка из Куальнге».Вместе с тем проблематику данного произведения, его сюжет, особенностихарактеров действующих лиц невозможно понять без использования комплекса саг,повествующих о событиях, предшествующих непосредственно похищению, ипоследовавших за ним. Как пишет С.В. Шкунаев, «среди них главенствует«Похищение Быка из Куальнге» — prim-scel цикла, по отношению к которой всеостальные считаются rem-scela» [3]. Однако в данном разделецелесообразным представляется остановиться лишь на анализе самого «Похищения»,так как источниковедческий разбор каждой отдельной саги должен являться цельюотдельной работы.
Представим общуюхарактеристику источника. По своему типу он относится к нарративным(письменным), по виду к эпическим произведениям.
Среди исследователейирландской литературы [4]распространена следующаяклассификация, включающая в себя самые различные произведения, подразделяемыена 4 группы:
1. Мифологическийцикл
2. Героический (илиуладский) цикл
3. Цикл Финна
4. Исторический цикл
В самих ирландскихисточниках встречается и классификация другого типа. Она делит произведения взависимости от их сюжета: «разрушения», «похищения скота», «сватовства»,битвы», «пиры», «приключения», «похищения и тайные бегства», «резни», «набеги»,«видения», «любовные истории», «военные походы», «вторжения». [5]
«Похищение» обладаетрядом особенностей, которые важны не только для характеристики самогоисточника, но и для правильного и адекватного осмысления материала эпоса.Первостепенной задачей является выяснения двух вопросов, связанных со«временем» источника:
1. Когда и при какихобстоятельствах было составлено и когда было записано «Похищение», в рукописяхкакого времени оно нам известно?
2. Реалии иособенности какого времени отражает непосредственно сам материал источника?
Необходимость ответа напервый вопрос представляется абсолютно понятной. По мнению С.В. Шкунаева [6],«жизнь саг в рукописной традиции началась около VII века. События, о которых в них повествуется,помещались самими ирландцами на рубеже нашей эры, т.е. отстоят от указаннойдаты на семь столетий. Появление устных сказаний об этих событиях большинствоученых, исходя скорее из здравого смысла, чем из надежных доказательств относятк II – IV вв.» Воспользуемся данными того же исследователя длявыявления рукописей, в которых известно «Похищение». Представим их в видетаблицы [7]Номер версии саги Название рукописи Датировка рукописи 1. Книга Бурой Коровы (названа так из-за своего переплета) Ок. 1100 г. 2. Лейнстерская Книга, манускрипт из Королевской Ирландской Академии СVIЗ Вторая половина XII в. 3. Рукописи Egerton 93, H.2.17 Совсем поздняя
Точка зрения братьев Риспо данному вопросу немного иная. Они склонны подчеркивать, что «Похищение»базируется на письменной версии IXвека, возникновение же сюжета относят к концу VII в. [8]
Ответ на второй вопрос неменее важен: ведь от него, по сути, зависит понимание того, о мировоззренческихпредставлениях какого периода мы говорим. Однако здесь возникает немалотрудностей. Главная из них связана с тем, что, как отмечают исследователи, ниданные археологии, ни смутные свидетельства анналов не могут гарантировать намправильность однозначного ответа на этот вопрос. Это обстоятельство в своюочередь привязано к специфике ирландской литературы, которую М. Диллон и Н.К.Чедвик характеризуют как архаизм ирландской традиции[9].С.В. Шкунаев, в свою очередь, добавляет мысль о том, в случае отсутствиярезкого разрыва между различными культурными пластами материал прошлого можетмаксимально использоваться в произведениях совершенно другого времени [10].Все это приводит к тому, что приходиться констатировать следующее. Реалии, окоторых свидетельствуют саги, по сути, относятся ко времени расцвета кельтов(латенской эпохе железного века), которые используются при их написании около VII в. Грубо говоря, мы будем вести речьо представлениях о мире древних ирландцев, которые можно отнести к VII в.
Нельзя оставить безвнимания в источниковедческом обзоре сагу «Как было найдено «Похищение Быка изКуальнге», которая представляет своего рода взгляд самих древних ирландцев наисторию эпоса. Сага говорит о том, что эпос целиком был рассказан одним изглавных его героев, Фергусом, сыном Ройга, явившемуся из могильного камня поэтуИрландии VII века (либо Сенхану Торпесту, либоего сыну – Муиргену). С.В. Шкунаев отмечает, что различные версии данной сагисходятся на VII века, что представляется исследователюнемаловажным [11]. Необходимо такжеотметить, что до неожиданного появления Фергуса предполагалось искать полныйтекст «Похищения» в «стране Лета» (Галлии), что предполагает определенноеединство кельтского мира [12]. Таким образом, сага вкачестве даты нахождения «Похищения» указывает на VII век, в то время как дата его создания должнарасполагаться раньше.
Скажем несколько слов овнутренней структуре «Похищения». Можно выделить следующие его составные части:
1. Вводная часть:объясняющая причины и мотивы правителей Коннахта (главным образом королевыМедб), толкнувшие их на поход с целью похитить Быка из области Куальнге вУладе. Содержится только в версии саги из Лейнстерской книги [13]
2. Основная часть,которая рассказывает о главных событиях, происходивших во время Похищения. Вней присутствуют вставные повести, иногда служащие отступлением от основногоповествования, но тесно связанные с ним (например, «Повесть о юношеских деянияхКухулина» [14]). Однако есть среди нихи такие, которые являются самостоятельными произведениями и просто вставлены всюжет Похищения (например, «Бой с Фер Диадом [15])
3. Заключение: бойбыка Донна из Куальнге и быка Финдбеннаха из Коннахта.
В заключении данногораздела отметим, что мы ограничились самым кратким обзором «Похищения», чтосвязано как с тем, что его детальный анализ должен являться темой отдельнойработы, так и с тем, что в историографии существуют достаточно разные взглядына такой сложный источник как указанная сага.
2. Историография.
Кельтология являетсяодной из быстро и активно развивающихся областей истории, в которой многоеподвергается переосмыслению и изменению. Поэтому неслучайно, что многие изиспользованных нами научных работ носят подчас полемический характер, их авторыстремятся найти новый подход к изученным ранее проблемам. Данное обстоятельствозаставляет выбирать из предложенных исследователями точек зрения ту, котораяпредставляется наиболее соответствующей тому материалу, который мы извлекаем изисточника.
Использованные принаписании работы научные исследования освещают как проблемы общего характера,так и конкретно-исторические вопросы. Причем неизбежно авторы строят своивыводы на основе ограниченного круга источников (хотя, безусловно, достаточноширокого). Это позволяет провести сравнение результатов, к которым они приходятна основе собственных источниковой базы с теми, которые мы можем сделать наоснове «Похищения» и саг.
Среди наиболее раннихисследований, использованных при написании работы, можно отметить монографию М.Диллона и Н.К. Чедвик «Кельтские королевства». Она представляет собой своегорода свод достижений кельтологии к концу 60-х гг. Сам обобщающий характерработы способствует тому, что ее полемический характер становится меньше, хотяон, безусловно, присутствует. Это в свою очередь помогает использованиюмонографии в работе, так как авторы преподносят читателю чаще всего устоявшиесяи более или менее широко принятые в научном мире выводы.
Основное содержаниеданного исследования распадается на два блока вопросов: первый из них связан сполитической историей кельтских королевств, тогда как второй состоит в анализекельтской культуры. По первому из них авторы, на базе исторических хроникотдельных государств (например, анналов Мунстера), а также позднее написанныхисторий (например, «История бриттов» Ненния (IX в.)), анализируют огромный материал политического развитияостровных кельтских королевств, начиная с периода римского владычества изаканчивая англосаксонским завоеванием. Данный раздел был полезен дляосмысления политических реалий кельтского мира поздней античности и раннего средневековья.Однако больший интерес ля работы представляла все же вторая часть исследования.Говоря об ирландской литературе, авторы подчеркивают ее архаизм, наличие такихпроизведений, которые с удивительной точностью и щепетильностью повторяет тенормы и обычаи, функционирование которых уже давно прекратилось [16].Авторы четко высказывают свою позицию относительно того, какие реалии легли воснову сюжетных линий, описаний битв «Похищения», считая, что они находятся влатенской эпохе [17]. Вместе с тем авторысумели сохранить в своей полностью научной по характере монографии чувствонеподдельного интереса и увлеченности загадками кельтского мира. Это выражаетсяв их размышлениях об уникальности Ирландии в сохранении древних мифологическихисторий [18], в мыслях обудивительных примерах любви, которая описывается в сагах [19],подчеркивании своеобразной удаленности кельтов от общей истории средних веков истранной красоте ирландского мифологического цикла[20].
Другой важнейшеймонографий, использованной при написании работы, являлась книга Алвина и БринлиРис, вышедшая в Лондоне еще в 1976 году. На ее большое значение в развитиикельтологии указывает хотя бы тот факт, что ссылками на нее богаты исовременные исторические исследования. Сам характер книги достаточно близоктеме данной работы, так как авторы не ставили своей целью углубиться в изучениекакого-либо отдельного аспекта истории и культуры древней Ирландии и Уэльса, астремились представить некую общую и по возможности целостную картину кельтскойкультуры в ее широком понимании (как совокупности материальных и духовныхобъектов, оставленных нам представителями данной цивилизации). Среди важнейшихтем и идей данного исследования, использованных в работе, стоит отметитьразмышления авторов о значении песни и той роли, которая отводится ей в сагах [21],подробный разбор образов и символов мифологического цикла, связанного спротивостоянием фоморов и Племен Богини Дану [22]. Одной из отличительныхчерт данной работы (которая хотя и присутствует во многих исследованиях покельтской проблематике, но здесь выражена очень четко) является постоянноесравнение и поиск параллелей между мифологическим материалом древней Ирландии иИндии. Выделим также удивительные по своей тщательности работы с источникамиразделы, посвященные анализу числовой символики в сагах [23]и смыслу пятичленного деления Ирландии [24]. Одним словом,неудивительно, что большая часть ссылок в основной части работы приходитсяименно на данное исследование.
Во многом обобщающейпредыдущие исследования и ставящей перед исследователями новые задачи являетсямонография «Кельтская цивилизация», авторы которой — Гюйонварх К.-Ж. и Леру Ф. Данноеисследование носит ярко выраженный проблемный характер: одной из основных целейученых было выделить и определить сложности, с которыми столкнулась кельтологияв своем развитии. В первой главе своей работы «Кельты во времени ипространстве» авторы хотят наметить пути, по которым, по их мнению, должно продвигатьсяизучение кельтской цивилизации. Они стремятся определить место кельтов всистеме различных индоевропейских обществ, активно выступая замеждисциплинарный подход (сочетание археологии, лингвистики, исследованияписьменных источников), причем приоритет отдается непосредственно кельтскимисточникам (тогда как некоторые работы основываются в основном на античныхсвидетельствах).
Большее значение дляработы имела глава 2 «Организация кельтского мира», в которой излагаетсяконкретно – исторический материал. Особенно любопытны размышления авторов означении понятия центр («омфал») [25], а также об особенностяххарактера королевской власти в Ирландии [26]
Обратимся далее к работамотечественных кельтологов. Прежде всего, хотелось бы выделить монографию С.В.Шкунаева «Общество и община западных кельтов». В данной работе автор, базируясьв основном на юридических источниках (таких как «Сенхус Мор», «ЗавещаниеМоранна»), дает достаточно полную и развернутую картину древнеирландскогообщества в контексте социально — политических отношений в нем. Учитывая, чтоопределенную часть собственных размышлений в данной работе мы основываем насравнение норм, фигурирующих в сагах с теми, которые присутствовали вюридической практике, монография С.В. Шкунаева представляет для нас большойинтерес. Особенно любопытны мысли высказываемые автором относительно устройствакоролевской власти в Ирландии [27], понятия «цена чести» [28],места и роли финне (большой семьи в разных ее формах) [29].Его размышления по последней из указанных проблем сочетаются с обоснованнойкритикой клановой теории.
Статья С.В. Шкунаева«Похищение Быка из Куальнге» и предания об ирландских героях» сыграла основнуюроль при написании главным образом источниковедческого раздела, так как в нейне просто сопоставлены различные точки зрения на проблему происхождения,датировки «Похищения», но и разобраны такие важные вопросы как сравнение «мирасаги» и саг как таковых, значение «Похищения» в контексте раннесредневековой историиИрландии.
Большое количество трудовв области кельтологии написано профессором Санкт-Петербургского университета Н.С. Широковой. Первый из тех, что был использован при написании нашей работы,носит название «Древние кельты на рубеже старой и новой эры». Непосредственно вдокладе она не фигурирует, однако была привлечена по нескольким причинам.Первая из них заключается в том, что она освещает историю кельтов Галлии,причем в основном в период завоевания их Юлием Цезарем и последующей романизации.Причем, оценивая сами процессы романизации, Н.С. Широкова стареетсяпродемонстрировать необоснованность некоторых попыток представить ее какнемедленную, в которой произошла быстрая гибель кельтского элемента [30].Вторая причина состояла в том, что автор, активно привлекая данные археологии,достаточно подробно обрисовывает начальный период кельтской истории. Учитываяже, что при упоминании «Похищения» речь так или иначе заходит о латенскойэпохе, ознакомление с подобными материалами представляется весьма полезным [31].
Последней работой, окоторой хотелось бы сказать несколько слов в историографическом очерке, являетсямонография все той же Н.С. Широковой «Культура кельтов и нордическая традицияантичности». Главная новизна данного исследования состоит в том, что авторпытается каким-то образом связать проблематику происхождения кельтов и ихпоследующей истории с легендарным островом Ultima Thule, о котором в античности существовала целая традиция,связанная в основном с плаванием мореплавателя Пифея [32].Однако, на наш взгляд, построения автора по данному вопросу носят во многомискусственный характер, и поэтому не получили отражения в нашей работе. Болееинформативной является вторая часть исследования, посвященная краткому обзорукельтской культуры и религии. Не стремясь каким-либо образом приуменьшитьзаслуги автора, все же отметим, что свои размышления она основывает в основномна данных историографии, причем новых работ среди ее ссылок мы нашли не такмного. Но, с другой стороны, обобщающий характер такого очерка помогаетпредставить палитру различных мнений на схожие вопросы.
1. Честь и «цена чести» вмировоззрении древних ирландцев
Понятие «цена чести»является одним из важных механизмов регулирования отношений в древнеирландскомобществе. Его характеристику на основе юридических источников представляет С.В.Шкунаев. Он пишет что «цена чести» выступала как регулятор в юридическойпрактике возмещения ущерба, определяя размер этого самого возмещения. Зависелаона в основном от материального достатка субъекта правовых отношений [33].
Обратимся далее к тому,как понятие «цена чести» отражается в материалах «Похищения» и саг.
Необходимо сразуотметить, что как таковое понятие «цена чести» найти в наших источникахдостаточно сложно, однако они содержат множество ситуаций и казусов, косвенноили напрямую затрагивающих данную проблематику. Учитывая же, что перед наминаходится не какой-либо документальный источник, а художественное произведение,нельзя обойтись хотя бы без краткого описания обстановки, в которойразворачивается интересующий нас эпизод. В противном случае мы упустим контекстситуации, который подчас говорит не меньше, чем отдельные реплики персонажей.
Одним из первых эпизодов,в котором фигурирует понятие честь является диалог Дейрдре и ее возлюбленногоНайси, в котором она уговаривает его бежать из страны уладов. Сколь рискованнымбыло это намерение можно понять хотя бы из того, что Дейрдре предназначалась вжены могущественному короля уладов Конхобару. Поэтому логично, чтопервоначально Найси отказывается от подобного предложения. Однако далеепроисходит следующее: «Тогда бросилась она к нему и схватила его за оба уха.
— Да будут на них срам истыд, — сказала она, — коли не уведешь ты меня с собой.
— Оставь меня, женщина! –сказал он.
— Да будет так! – сказалаона» [34]
В итоге Найси, позвавсвоих братьев, решает бежать (сначала скитаясь по Ирландии, затемпереправившись Альбу (современная Шотландия)).
В данном эпизодеопасность повреждения цены чести заставляет ирландца выступить против властикороля. Для лучшего понимания подобной ситуации стоит кратко остановиться напроблеме характера верховной власти в Ирландии данного периода. С.В. Шкунаевстремится показать, что достаточно эфемерна и очень слаба не только верховнаявласть короля в Таре, но очень узки и полномочия королей на уровне туата [35]
Таким образом, цена честистоит для ирландца несравнимо выше подчинения верховной власти, ради нее онготов пойти на опасные для жизни преступления против короля. Однако не менееважным в разбираемом эпизоде является тот факт, что Найси, чести которогоугрожает опасность, призывает своих братьев. Наряду с признанием важногозначения такой социальной ячейки как фине (большая семья в различных формах)это говорит и о другом. Цена чести отдельного представителя финенепосредственно отражается на цене чести его родственников [36].Поэтому далеко не случайно, что эпизод, касавшийся первоначально чести одногоНайси, вырастает в изгнание сыновей Уснеха, что в свою очередь приводит к тому,что два уладских героя — Фергус (чьего сына убивают вместе с Найси) и Дубтах –при похищении Быка из Куальнге воюют на стороне правителей Коннахта – Айлиля иМедб.
Достаточно интересно в данномаспекте отметить, что история Найси и Дейрдре, которую М. Диллон и Н.К. Чедвикхарактеризуют как прекрасный пример истинного чувства, как один из источниковистории о Тристане и Изольде [37], в основе своей заключаетсявесьма в приземленным и практическом (с точки зрения древнего ирландца) понятии«цены чести». Это говорит, на наш взгляд, о том, что любовь в кельтском мире(для сравнения можно взять историю Тристана и Изольды, имеющую кельтские корни)не воспринималась как некое абстрактное, романтическое чувство, она скореевыступала как следствие, вытекающее из каких либо «земных» проблем и вопросов:«цены чести» в истории Найси и Дейрдре, применения любовного зелья в историиТристана и Изольды.
Понятие «цена чести»проходит красной нитью сквозь все перипетии событий, которые приводят, в концеконцов, к самому похищению. Одним из важнейших в их ряду является спор междукоролем и королевой Коннахта – Айлилем и Медб. Остановимся на нем по подробнее.
В его основе лежитстремление каждого из супругов доказать факт определенного превосходства одногонад другим, иными словами речь практически напрямую идет о правовом понятии«цене чести». Сколь не праздным был этот вопрос для древнего ирландца можнопонять из вышеприведенных рассуждений. Конкретное выражение этот спор получаетв пересчете и сравнении материальных богатств Айлиля и Медб. Таким образом,эпос трактует вопрос о «цене чести» в данном случае весьма близко к еговыражению в юридических источниках, исходя, прежде всего из идеи, что критериемопределения «цены чести» выступает количество материальных благ (в основномскота) [38]. Однако в эпосевстречаются и некоторые противоречия со свидетельствами юридических памятников.Так, например, Медб, перечисляя вещи, которые она преподнесла «в дар» своемусупругу, говорит ему: «… так что теперь за позор и обиду не можешь ты братьвозмещения больше чем я, ибо мои получил ты богатства» [39].В то время как обычно «цена чести» или эрик жены исчислялся из расчета половиныэрика мужа [40]. На наш взгляд, подобноенесоответствие может вытекать из особого положения Медб, которую сложно назватьпросто женой короля Айлиля [41]. В частности, весьмаинтересно, что те богатства, которыми они обладали до брака остаются, вероятно,в определенной степени в раздельном пользовании. Следы подобного положенияможно усмотреть в возможности проведения самой процедуры сравнения богатствсупругов, при которой совершенно четко известно, где скот Медб, а где – Айлиля [42].Поэтому, может быть, Медб и говорит о том, что цена чести Айлиля не увеличиласьи он не может брать ее в размере большем, чем супруга, поскольку, по сути,объем материальных благ, которыми он обладает также не увеличился.
Однако в споре правителейКоннахта есть еще один интересный эпизод, в котором Медб перечисляет качества,которыми она руководствовалась при выборе супруга: «… чтоб был он без зависти,скупости, страха. Как бы жила я со скаредным мужем, когда рядом с моей добротойи щедростью ему б доставались хула и упреки. Никто не корил бы лишь равного мнев благородстве» [43]. Таким образом, мывидим, что благородство и связанное с ним понятие «цена чести» тесносвязываются не только с объемом наличных материальных благ, но и фактом ихщедрой раздачи. На наш взгляд, представляется возможным провести некоторыепараллели подобной мысли с институтом клиентелы в древнеирландском обществе.Как отмечает С.В. Шкунаев, факт вступления в клиентские отношения закрепляетсятем, что глава туата раздает во владение его рядовому члену скот.
Одним из самых яркихмоментов, характеризующих значение «цены чести» является сага о гибеливеличайшего героя Кухулина («Смерть Кухулина»). Сюжетная линия такова. СыновьяГалатина, убитого Кухулином во время похищения Быка из Куальнге, стремясьотомстить ему за гибель отца, пытаются выманить его из Эмайн Махи, столицыкоролевства уладов. Женщины Махи всяческими способами отговаривают его идти набой с мстителями. Отвечая на их слова, Кухулин говорит следующее: « О, женщина,даже если бы я знал, что обречен на смерть, то ради чести своей не стал быизбегать погибели» [44]. Эта фраза подчеркиваетприоритет понятия чести над жизнью. Герой согласен скорее умереть, нежелинанести урон собственной чести. Как можно увидеть и из вышеуказанных примеров,подобная позиция достаточно часто проявляется среди различных представителей«благородных», о которых в основном и идет речь в эпосе и сагах. И здесь, нанаш взгляд, сложно увидеть, некие идеализированные представления о чести. По сути,данный вопрос касается места в системе социальных статусов [45],которое занимает «благородный» и которое он потеряет, если не будет заботитьсяо собственной «цене чести». Образ же героя практически невозможно (исходя изматериала саг) представить вне круга «благородных». Иными словами, по сутижизнь героя (возможная лишь при условии принадлежности его к «благородным»статусам) оказывается напрямую связана с понятием «цены чести». Однако в данномсвидетельстве источника пока ничего не говорится о причинах подобного поступкаКухулина.
Дальнейшее развитиеданной проблематики мы встречаем при описании битвы Кухулина с врагами, которыесобирательно обозначаются как «ирландцы» (в то время как Кухулин являетсявыходцем из северного королевства Улад). Стремясь выманить у героя еговолшебное копье, которое называется Славное из Славных (га болга), ирландскиепевцы угрожают сложить песнь поношения в том случае, если он этого не сделает. Кухулинна эту угрозу отвечает: «Не случалось мне быть опозоренным за отказ вподношении и скупость» [46]. Далее он поражает певцакопьем, которое в свою очередь поднимают его враги и бросают в него самого. Вданном случае нас интересуют мотивы, по причине которых Кухулин готоврасстаться со своим любимым копьем, не раз выручавшим его в битвах. Можновспомнить, что скупость в устах Медб была чем-то противоположным истинномублагородству, которым должен обладать герой. Однако в указанной ситуации есть ииной аспект. Для его разъяснения необходимо понять, в чем заключалось значениеугрозы о сложении песни поношения о Кухулине.
Первоначально скажемнесколько слов о значении и роли, которую ирландцы придавали песням. Какуказывают братья Рис, песня играла огромную роль: она разрушает царства,управляет стихиями, может снизить «цену чести» великого героя. [47].В подтверждении этих слов приведем следующий эпизод из саги «Битва при МагТуиред».
Филид (поэт, певец)Корпре, пришедший ко двору короля Бреса встретил далеко не радушный прием.«Поднявшись по утру, он был недоволен. И проходя по двору, молвил Корпре:
Без пищи, что явитсябыстро на блюде,
Без молока коровы, вутробе которой теленок,
Без жилья человечьего втемени ночи,
Без платы за песни поэтовприбудет пусть Брес.
— Нет отныне силы уБреса. И было это правдой, ибо ничего, кроме пагубы не знал он с того часа. Вотпервая песнь поношения, которую сложили в Ирландии» [48].
Таким образом, из данногопримера видно, каким огромным значением и силой наделяли древние ирландцыпропетую филидом певцом.
Вернемся к сюжету саги. Кухулинв ответ на угрозы певца метает свое копье так, «что пробило оно насквозь головупевца и поразило девятерых, что стояли за ним» [49].Лугайд, сын Ку Рои поднимает копье и спрашивает сыновей Галатина, кого поразитоно. Их ответ, который будет повторяться на протяжении последующих эпизодовсаги будет таким: «Король падет от этого копья» [50].Первый бросок поражает Лаэга, возницу Кухулина. Далее сюжет развивается такимобразом, что певцам необходимо различными угрозами заставлять Кухулина метатьсвое копье, которое будет поднимать Лугайд и поражать сначала возницу Кухулина,его коней, а, в конце концов, и его самого. Для нас главный интереспредставляют именно угрозы певцов и ответы на них Кухулина, которые с каждымразом становятся все более значимыми, что позволяет поставить вопрос о своегорода иерархии ценностей древнеирландского героя.
Как указывалось выше,первая угроза, обращенная к Кухулину, заключалась в поношении за его личную,персональную скупость. На вторичную угрозу певца о том, что он ославит героя,Кухулин отвечает: «Лишь один раз в день должен я исполнять просьбу, и сегодняуж я искупил свою честь» [51]. Далее диалогразворачивается следующим образом:
« — Из-за тебя я ославлювесь Улад, — сказал певец.
— Никогда доныне не бывалопозорен Улад из-за моей скупости или корысти. Немного осталось мне жизни, но итеперь не бывать тому, — ответил Кухулин» [52]
Таким образом, мы видим,что за заботой о собственной чести, которая может быть опозорена в связи скорыстью и скупостью героя, следуют ценности, связанные с честью его родногокоролевства. Однако последние так или иначе связываются с персональной честьюгероя, так как позор уладам будет нанесен по причине скупости Кухулина, чтоведет нас к первой угрозе певца. Таким образом, сложно назвать Кухулина патриотом[53]– для него первостепенное значение имеет собственная честь.
Наконец, последний диалогмежду певцом и Кухулином проходит так:
« — Я ославлю твой род, — сказал певец.
— Хоть мало осталось мнежизни, — ответил Кухулин, — но пусть до земель, где я не бывал, не дойдутпрежде меня слухи о моем позоре, — ответил Кухулин» [54]
Таким образом, родовыеценности, опозорить которые угрожает певец, опять-таки связываются с личнойчестью героя. На наш взгляд, можно говорить, что понятие «цена чести» являетсясвоего рода зеркалом, в котором для героя отражаются ценности чести своегокоролевства и своего рода. Поэтому в сагах уладского цикла, где главнымидействующими лицами являются герои, понятие «цена чести» занимает на наш взглядцентральное положение.
2. Природа и ее роль впредставлениях о мире древних ирландцев
Как сюжетная линиядревнеирландских саг, так и их идейная основа, достаточно тесно связаны сприродой. Прежде всего, речь идет о постоянном упоминании тех или иных объектовприроды (брод, камень, холм и т.д.), так или иначе вовлеченных в события,описываемые нашими источниками.
Приведем один изхарактерных примеров: «По пути на север убил Кухулин Фер Тайдле, отчего иназвание Тайдле, да сыновей Буахалла, отчего название Карн Мак Буахалл, дапогубил Луаске в Лейтре, отчего название Лейтре Луаске» [55].Подобные описания встречаются практически во всех сагах, особенно же богато имисамо «Похищение». Попытаемся найти объяснение подобной особенности.
Прежде всего, необходимоотметить, что, как видно и из приведенного отрывка, в упоминании о названиитого или иного места проводится связь между его нынешним названием иопределенным событием прошлого (чаще всего это подвиг того или иного героя),послужившим для него основой. Об определенном значении, а не о случайномхарактере подобной связи заставляет задуматься хотя бы сама частота ипостоянство их упоминания.
На наш взгляд, основноеназначение подобных мест в ирландских сагах заключается в стремлениизапечатлеть подвиги героев прошлого в памяти потомства путем присвоенияопределенным природным объектам, которые могут долго сохраняться во времени,названий, связанных с их деяниями. Конкретное же выражение подобной цели можновидеть в нескольких аспектах. Во-первых, можно вспомнить традиции, связанные свосприятием образа героя, которые столь ярко проявились еще в древней Греции. Всоответствии с ними память о герое является своего рода заменой бессмертия,которое доступно лишь богам или ниспосылается кому-либо по их воле. Эта мысльярко отражается в словах Ахиллеса:
«Если останусь я здесь,перед градом троянским
сражаться, -
Нет возвращения мне, нослава моя не погибнет.
Если же в дом возвращусья, в любезную землю родную,
Слава моя погибнет, нобудет мой век долголетен…» [56].
В этом смысле параллели сирландским материалом можно проводить на основе некоторых общих черт, которыеможно объединить в рамках такого понятия как Героический век [57].
Во-вторых, закреплениепамяти об определенном герое путем наименования природных объектов могло игратьсвою роль в системе общественного устройства. Дело в том, что, как отмечаетС.В. Шкунаев, цена чести рода, в составе которого присутствуют герои,повышается по сравнению с тем родом, где их не было [58].
При таком ответе навопрос о значении многочисленных упоминаний о названии отдельных природныхмест, на наш взгляд, разрешает вопрос, о котором говорит С.В. Шкунаев: «В связис этим задавался … резонный вопрос, чем могли заинтересовать подобную аудиторию(речь идет о знати – М.И.) рассказы о том, как получил название какой-либозатерянный брод или проход между холмами и тому подобные сведения, в изобилиисодержащиеся в тексте саги» [59]. Получается, что как раззнать и должны были интересовать вопросы о подвигах, а также о том, невстречался ли в их роду герой прошлого.
Одновременно эпизоды илицелые саги, посвященные раскрытию происхождения названия того или иного места,объясняют некоторые реалии окружающего мира, без которых общая картина«Похищения» была бы неполной. Ярким примером подобного рода являются версиипроисхождения названия столицы Ульстера Эмайн Махи [60].Остановимся на той из них, которая представлена в саге «Недуг уладов» [61].
В соответствии с нейназвание Эмайн Махи произошло от имени Махи, дочери Санрита, сына Имбата. Из-заслов, сказанных ее мужем на празднике уладов о том, что Маха может бежатьбыстрее белых коней короля Конхобара, ее вызывают на соревнование. Даже тотфакт, что она скоро должна родить не останавливает короля [62].В итоге «бежала женщина быстрее коней, но вдруг с криком упала на землю иродила близнецов, мальчика и девочку» [63]. С тех пор это местоназвали Эмайн Маха. Однако все это говорится для объяснения такого загадочногоявления как недуг уладов, который является результатом проклятия Махи: «За тозло, которое вы мне причинили, каждый раз, когда на вас будут нападать враги,будете вы испытывать муки, подобные родовым» [64]. Таким образом, история,связанная с объяснением этимологии названия столицы уладов раскрывает важныйфакт, связанный непосредственно с «Похищением», который состоит в том, чтоКухулин (неподверженный недугу) в течение месяцев [65]должен был бороться с врагом в одиночку.
Подобные примеры, на нашвзгляд, говорят о весьма важных аспектах мировоззрения древних ирландцев. Онидемонстрируют, что в факте наименования чего-либо, присвоения ему собственногоназвания, лежит некое значимое событие, последствия которого проявляются вдальнейших судьбах героев саг. Таким образом, присвоение того или иного именине является «праздным» делом, а заключает в себе некий особый смысл. Думается,что мы можем воспользоваться размышлениями братьев Рис по поводу ролиприсвоения имени тому или иному герою. Они считают, что она заключается,главным образом в том, что имя приобщает героя к миру людей, выводя его (нодалеко не до конца) из пространства мифа, к которому он принадлежит. [66].Следуя той же логике, можно предположить, что в наименовании того или иногоместа (будь то столица уладов, или какой-либо брод) проявляется процедурасвоего рода оформления и структурирования пространства [67],«присвоения» его человеком и включения в свой мир и, следовательно (в контекстесаги), в события, описанию которых посвящено повествование.
Наряду с реками, бродами,равнинами, где происходят великие битвы, природный ландшафт в сагах включает всебя волшебные холмы – сиды. Они являются местами обитания изгнанных с землипредставителей племени богини Дану [68], представляя собойодновременно своего рода вход в Другой мир ирландцев. Однако, как отмечает Н.С.Широкова, «оба мира остаются разделенными и почти непроницаемыми друг длядруга; раса, населяющая каждый из них, уважает установленный modus vivendi и воздерживается от вторжения на чужую территорию» [69].Данная ситуация нарушается только один раз в год[70]– в великий праздник Самайн, справлявшийся 1 ноября, который, «находясь настыке старого и нового года кельтов, выполнял посредническую функцию междучеловеческим миром и божественным космосом» [71]. Хотя стоит отметитьинтересную деталь: проникновение в другой мир возможно не только непосредственнов Самайн, но и за три дня до него [72]. Интересно сопоставитьданное свидетельство со словами саги «Болезнь Кухулина»: «Раз в году собиралисьвсе улады вместе в праздник Самайн, и длилось это собрание три дня передСамайном, самый день Самайн и три дня после него» [73]
Ее главный герой Нера,один из воинов Айлиля и Медб, в праздник Самайн попадает в сид Круахан, гдеселится в доме женщины, которой он помогает с работой по дому и у которой, вконце концов, появляется от него ребенок [74]. Чем же условия жизни всиде отличаются от обычного мира людей? Прежде всего, хотелось бы отметить то,что ход времени в Другом мире имеет совершенно иной характер. Нера, проведя, пообычным меркам, всего лишь несколько часов в сиде, думает, что уже прошло тридня и три ночи (отметим еще одно употребление числа три, которое носитсимволический характер)[75]. Таким образом, в данномслучае мы встречаемся с примером различия восприятия «неземного» времениотдельным человеком, которое проявляется скорее с количественной стороны. Человекупросто недоступна правильная оценка иного времени, к которому он подходит сосвоими критериями. Интересно отметить, что подобный сюжет распространен всказках и легендах самых различных народов [76]. Однако на примередругих саг (например, «Плавание Брана, сына Фебала») можно убедиться, чтоотличие носит подчас и качественный характер, при котором «непреодолимый барьеротделяет мифическое время (которое является вечностью) от человеческоговремени, при том, что мифическое время упраздняет человеческое» [77].
Немного другой аспектразличия времени сида и времени мира людей подчеркивает следующий эпизод саги. Нера,которому необходимо поговорить со своими людьми, находящимися вне сида,обращается к женщине, у которой он жил:
« — Как поверят они мне,что я был в сиде? – сказал Нера.
— Возьми с собой плодылета, — сказала женщина. И тогда он взял с собой дикий чеснок, примулу ипапоротник» [78]
Данный эпизод может бытьистолкован по-разному, однако он говорит о том, что время сида несравненноболее «богаче» по своей насыщенности. За несколько земных часов Нера совершил ипрожил столько, что ему кажется, что прошло трое суток. В то время как в мирелюдей в ноябре невозможно найти плодов лета, в сиде это сделать очень легко(это может говорить как о том, что в сиде не существует земных законов ростарастений, так и о том, что вместо ноября в сиде – лето, а также демонстрироватьто, что там можно найти плоды любых сезонов в любое время). Братья Рис, например,считают, что Иной мир предстает в сагах как страна вечного лета, особенно тогда,когда на земле царит зима [79].
Важной чертой обитателейсида можно считать их способность предсказывать и знать будущее. Женщина, укоторой жил Нера, говорит ему: «Предрекаю я: Айлиль и Медб разрушат сид ипохитят шлем Бриона» [80] (что, в конце концов, ипроисходит). Однако здесь сложно видеть некое коренное отличие от мира людей,многие из которых также могут предсказывать будущее [81].Скорее речь должна идти о способности, присутствующей как у людей, так и уобитателей сида.
Как можно увидеть, изматериала данной саги граница между двумя мирами, открывающаяся в Самайн,демонстрирует нам как близость, так и отличия одного мира от другого.Проявления первой можно увидеть в следующих фактах: рождение ребенка у мужчины– человека и женщины из сида, возможность вторжения людей и овладения имисвященными предметами из сида. Примером же различия двух миров может являтьсявосприятие времени.
Важнейшим аспектом,который необходимо осветить в данном разделе, является вопрос о роли и местеживотных (прежде всего, речь идет о скоте) в мировоззрении древних ирландцев.Пожалуй, наиболее очевидным и ярким свидетельством источников по данной проблематикеявляется отраженная в них забота ирландцев о собственном скоте. Так, например,в упоминавшейся выше саге «Приключение Неры» главный герой, вынужденный спасатьсвое имущество и сына из сида, который будет разграблен Айлилем и Медб, уводиткорову, предназначенную его собственному сыну. Пока же он спал, ее уносит однаиз богинь войны и разрушения – Морриган (наряду с ней аналогичными богинямибыли Бадб и Маха). Услышав об этом, его жена восклицает: «Не заслужила я того,чтобы ты так поступил с этой коровой». Сколько горечи и боли слышится в этихсловах! Женщина, знающая, что ей суждено вскоре умереть может столь сильнопереживать из–за скота, принадлежащего ее сыну. Однако благодаря вмешательствуКухулина корова возвращается к Нере [82].
Выделим наиболееинтересные моменты. Во-первых, отмеченная выше огромная забота матери о скоте,принадлежащем ее сыну. Причина подобного ее поведения, на наш взгляд, кроется вроли скота как важнейшего критерия оценки «цены чести» человека [83].При подобном подходе достаточно непонятное для современного человека столь пристальноеотношение к скоту трансформируется в заботу матери о судьбе сына, о его месте вобществе, которое напрямую зависит от «цены чести». Во-вторых, любопытен самфакт наличия в героической саге столь подробного описания различных перипетийистории коровы Неры. Более того, как отмечалось выше, в основе сюжетной основы«Похищения» лежит спор о скоте. На наш взгляд, все это еще раз демонстрируетогромное значение понятия «цены чести» в мировоззрении древних ирландцев.
Однако в сагах эпизоды,связанные со скотом, не всегда соотносятся исключительно с понятием «ценачести». В целом ряде саг [84], которые можнообозначить как «похищения» мы встречаемся со схожей сюжетной канвой. Оназаключается в том, что Айлиль и Медб требуют у подвластных им властителей скотдля отправления в поход с целью похищения Быка из Куальнге. Так, например,послы правителей Коннахта приходят к Эоху Беку, сыну Карпре, короля Клиу(область в Мунстере, территория нынешнего графства Лимерик) с целью забратьсорок коров, с помощью которых он кормил сорок сыновей королей Мунстера (можновспомнить схожую ситуацию воспитания сыновей при дворе чужого правителя, которуюмы встречаем в «Песни о Нибелунгах»), а также сто сорок коров, принадлежащихлично ему. Данный правитель, взяв с собой людей Айлиля, отправляетсяреквизировать «по одной корове от каждого двора» [85].Сам факт необходимости снаряжения вооруженной экспедиции для получения скота«подданных» Эоху весьма красноречив. Он может говорить о той политическойрыхлости и отсутствии централизации, при которой правитель туата обладал весьмасимволической властью над членами фине и племени. Одновременно сага можетговорить о том, что, по сути, верховный правитель одного из королевств Ирландиине обладал правом собственности на скот, формально принадлежащий правителютуата, который сам в свою очередь должен с помощью силы отнимать его у своих«поданных».
Стоит отметить, что скотподчас фигурирует в качестве выкупа, который жених должен уплатить за невесту. Так,например, Айлиль, наряду с прохождением целого ряда испытаний, ставит вкачестве условия, при выполнении которого Фроэх женится на Финдабайр (дочериАйлиля и Медб) уплату выкупа: большого количества скота и обязательство придтисо «своими людьми да музыкантами[86] в пору Похищения Быка изКуальнге» [87]. Как можно заметить и извышеприведенных рассуждений, скот очень часто фигурирует при решении вопросов,связанных с отношениями зависимости и подчинения между правителем королевства ивластителем более низкого ранга. В некотором роде указанная особенностьсопоставима с известным по юридически памятникам обычаям, которые заключались втом, что юноша после 20 лет должен был получить скот из рук вождя туата,становясь своеобразным его клиентом. Таким образом, по вопросам фигурированияскота как объекта юридических и социальных отношений материал саг достаточнопохож на материал юридических источников. [88]
Самым яркими примерамиописания животных в сагах уладского цикла являются образы быков Донна из Куальнгеи Финдбеннаха из Коннахта. Первый из них описывается следующим образом: «Многимбыл славен Донн Куальнге: пятьдесят телок покрывал он каждый день, и еще дотого же часа назавтра приносили они телят… Вот и еще одно диво: пятьдесятюношей могли каждый вечер тешиться играми на его чудесной спине… Славился он иза то, что ни дух, ни призрак, ни оборотень из ущелий не смел показаться вблизиот него. Славился он и мычанием, что издавал вечерами у своего сарая, навеса ихлева – тут уж сполна наслаждался напевом всякий на севере, юге иль в центреКуальнге, когда бык мычал вечерами у своего сарая, навеса и хлева» [89].В другом месте он предстает «храбрым и грубым», «подобно герою, гордо ступалон», среди его свойств есть такие как «гнев короля», «удар убийцы» [90].Сделаем некоторые выводы. С одной стороны, Донн наделяется рядомсверхъестественных черт, он предстает как существо, обладающее особымимагическими способностями. С другой, среди его свойств мы видим такие, которыедостаточно четко ассоциируются именно с Уладом – страной битв, героев имужества. Таким образом, можно предположить, что Донн является своего родасимволом двух качеств: друидической мудрости и мужества. Первое из них традиционносвязывается с Коннахтом, второе с Уладом. В истории жизни Донна мы можем найтисоответствующие параллели. Дело в том, что Донн является воплощением свинопасаРухта, который служил у Охала Охни, короля Сида Коннахта [91].Затем же мы видим Донна в «королевстве уладов, краю Куальнге, в доме Дайре сынаФиахна» [92]. Таким образом, судьбаДонна связана как с Коннахтом, так и с Уладом. В этом же отношении рассмотримсудьбу Финдбеннаха. Он в свою очередь является воплощением свинопаса Фриуха,служившего у Бодба, короля Сида Мунстера [93]. Во время же «Похищения»мы обнаруживаем его у Айлиля, правителя Коннахта [94].Учитывая его связь с Мунстером, краем плодородия и обилия, а также Коннахтом,местом друидической мудрости, рассмотрим его образ в саге «О ссоре двухсвинопасов»:
«Были у Быка Белорогого
Белая голова и белыеноги,
А тело – алое, цветакрови
Любили коровы с РавниныАй
Его гриву густую, крутыекопыта,
Хвост тяжелый,
Конскую поступь,
Взгляда влеченье,
Рыло лосося,
Крепкие бедра,
Когда выходил он,
Ранней весною,
Ревя победно» [95]
С одной стороны,выделяются магические свойств Финдбеннаха, что выражается в акцентировании приописании его красно-белой окраски, так как «сочетание белого и красного цветовв ирландской традиции всегда значимо для магических животных и, в частности,связанных с друидической практикой» [96]. С другой стороны, приего описании в данной саге более четко, чем у Донна подчеркиваются свойства,связанные с плодородием, порождением потомства (хотя стоит отметить, что у Быкаиз Куальнге данный аспект также выделяется, но при упоминаемом выше описании в«Похищении»).
Таким образом, можноувидеть, что образы двух главных быков в сагах наделяются свойствами икачествами, связанными с глубокими пластами мировоззрения древних ирландцев.Они перестают быть собственно животными, перерастая в некие символическиеобразы, становясь воплощением ценностей, соединяющих воедино мир природы, мирмагии и мифа и мир людских представлений.
В заключении данногораздела работы хотелось бы отметить, что природа в ее различных проявлениях(реки, броды, равнины, сиды, животные) не выступает как некий статический и«неодушевленный» фон, на котором разворачиваются действия героев саг. Во всехуказанных ее проявлениях она предстает насыщенной определенным смыслом изначением, неразрывно связующим ее с миром людей. В этом отношениипредставляется уместным вспомнить размышления М.И. Стеблин-Каменского обособенностях изображения природы в исландских сагах. Он отмечал, что в них мынайдем обилие названий различных местностей, но никак не описания природы,пейзажа. Он связывает данный факт с тем, что исландец не отделял себя отприроды, он был будто ее частью, и поэтому он не мог рассматривать ее как нечтообособленное, «внешнее» по отношению к нему самому [97].
Между природой ичеловеком не существует непреодолимых границ. Данный аспект может выражатьсякак в том, что люди, владеющие особыми способностями, могут перевоплощаться вживотных (свинопасы Фриух и Рухт), так и в том, что природа будто вплетена вткань представлений о мире и ценностей, присущих древним ирландцам.
3. Ирландия и окружающиймир: их значение и соотношение в представлениях древних ирландцев
Рассматриваемые нами вработе источники, как указывалось выше, относятся к так называемому уладскомуциклу. Учитывая одновременно политические реалии описываемого периода(предполагается существование нескольких политических образований слабосвязанных между собой, а также учитывая рыхлость политического объединения дажев рамках племени (туата)), как о таковом восприятии Ирландии как чего либоцелого говорить достаточно сложно. Однако попытаемся все же извлечь изисточников информацию, которая бы показала в возможность или невозможность постановкитакой проблемы в изучении мировоззрения древних ирландцев.
Начнем анализ данноговопроса с изучения отношений ирландцев с жителями региона, который встречаетсяпод названием Альбы (первоначально оно служило обозначением Британии в целом,позже закрепилось за территорией современной Шотландии), а также другимистранами Европы, которые упоминаются в сагах. Материал по данному вопросудостаточно скуден. Наиболее ценные сведения содержатся в саге «Похищение стадФроэха». Ее главный герой, обещавший Айлилю придти со своим скотом приПохищении, обнаруживает, что его скот и семья похищены. Мать Фроэха говоритследующее: «Похитили твою скотину, трех твоих сыновей и жену увели в Альпы. Трикоровы теперь на севере Британии у круитни [98]» [99].На ее предложение дать ему другую скотину он отвечает, что «честью и жизнью[100]поручился перед Айлилем и Медб, что явлюсь со своей скотиной в пору ПохищенияБыка из Куальнге» [101]. Далее он и его людиотправляются «через море, …страну саксов, переплыли пролив, и проникнув насевер страны лангобардов, добрались до Альп» [102].Часть ученых считает, что в данном случае в саге действительно упоминаетсястрана германского племени лангобардов, находившаяся на севере Италии. Другиеисследователи полагают, что данный отрывок «не что иное, как интерполяция,причина которой – смешение Альп с горами Drium Alban в современной Шотландии» [103].Ответ на данный вопрос действительно весьма сложен. Если принять вторую точкузрения, то не совсем понятно, почему в заключении саги [104](послепохода к Альпам, т.е. на территорию современной Шотландии по данной выерсии)говорится об отправлении Фроэха в страну круитни, что можно расценивать каксвоего рода тавтологию. С другой стороны, сложно противопоставить что-токонкретное людям, говорящим о путешествии в страну лангобардов как типичном дляэпоса общем месте [105].
Основной же интерес вданном эпизоде саги представляет для нас особенности употребления слова«ирландцы». Однако сразу стоит оговориться, что в данном вопросе мы напрямуюзависим от перевода оригинального текста, что создает немалые трудности.Например, сложно понять, откуда мог взяться сам термин «ирландцы», тогда какназвание Ирландия (известная античным географам как Иерна) была разделена нанесколько королевств (точнее пять), имеющих свои четкие особенности исоотносимых в других сагах с определенными различными между собой функциями: так,например, Ульстер четко соотносился с храбростью, битвой, в то время какКоннахт с мудростью и магией. [106]
Обратимся непосредственнок свидетельствам источника. Когда Фроэх и его товарищ Конал Кернах прибывают встрану лангобардов, они встречают женщину, которая пасла стада.
« — Откуда вы? – спросилата.
— Мы ирландцы, — ответилей Конал» [107]
В контексте других саг,связанных с «Похищением», подобные слова из уст одного из героев Ульстера звучаткак минимум странно. Дело в том, что в них слово «ирландцы» чаще всегоотносится к воинам коалиционной армии (по свидетельству самих участников,четырех королевств Ирландии [108]) во главе с Айлилем иМедб [109]. Таким образом, стоитзадуматься о причинах употребления Коналом слова «ирландцы»
Не менее любопытен и ответженщины: «Несчастье принесут ирландцам эти земли, — сказала женщина, -моя матьтоже из ваших краев» [110]. В данном случае (как,вероятно, и в устах Конала) слово «ирландцы» выступает, скорее всего, в ролиобобщающего наименования жителей всего острова без четкого выделениярегиональных особенностей. Однако буквально через несколько строк мы встречаемследующий эпизод. Одна из женщин, предупреждает воинов о грозящей им в случаенападения на близлежащую крепость опасности.
« — Воистину нелегкобудет вам одолеть ее стражу, — сказала женщина. – Но самое трудное победитьзмею, что охраняет крепость.
— Пусть она неприближается ко мне. Уж лучше я поверю не этому, а тебе, ибо ты из уладов» [111].
Многое в этих словахостается не понятным, однако, один факт налицо: для Фроэха родом из Коннахта иКонала родом из Ульстера представляется достаточно важным, из какого королевстваИрландии происходит женщина, с которой они ведут разговор. Не менее любопытно,что, женщина, узнав о происхождении Конала, рассказывает ему не просто огрозящей воинам опасности, но говорит о предсказании, по которому крепостьдолжна быть разрушена и, более того, вызывается им помочь в этом. Такимобразом, слово «улад», раскрывающее регион происхождения воина, играет в сагебольшее значение, нежели обобщающий и потому менее насыщенный конкретнымсодержанием термин «ирландцы».
Термины «улад» и «ирландец»,встречающиеся параллельно в саге, повествующей о совместных подвигах героевКоннахта и Ульстера, приобретают несколько иной характер в эпизодах, связанныхс Похищением, т.е. в момент военного противостояния четырех королевств иобласти уладов. Теперь они часто очерчивают четкое разделение воюющих сторон иносят больший оттенок противопоставления. На наш взгляд, подобную мысльподтверждает, например, следующая фраза Фергуса, который вынужден выйти напоединок с Кухулином, воспитателем которого он был: «Все ж, честью твоей ивоспитанием, что дал тебе я, Конхобар и улады, я заклинаю тебя отступить предомной на глазах ирландцев» [112].
Однако в сагахвстречаются и иные термины, подчеркивающие этническое и региональное различиенаселения Ирландии. В войске Айлиля и Медб особое положение занимает отрядгалеоин. «Его воины принадлежали к более древнему, чем собственно гойделы,этническому слою и традиционно считались храбрейшими в сражении» [113].Медб был неприятен факт из лучшей воинской выучки по сравнению с остальнымвойском, что вызвало у нее стремление уничтожить их. Однако благодарязаступничеству Фергуса, они не были убиты, однако распределены среди другихвоинов таким образом, что «не будет их даже пяти в одном месте»[114].Стоит отметить и наличие употребления такого термина как «коннахтец» [115].Подобное многообразие употребления различных терминов, подчеркивающихэтническое и региональное различие, говорит, на наш взгляд, об отсутствии четкосформировавшегося и выделившегося понятия, говорившего бы об ощущении единстванаселения Ирландии и представления о самой Ирландии как чем-то целостным, черезпринадлежность к которому возможно самоопределение и самоидентификация. Болеетого, скудость материалов источников по данному вопросу говорит во многом отом, что данный вопрос стоял скорее на периферии мировоззрения.
Вернемся к вопросу овосприятии ирландцами других стран и той их оценки, которую мы встречаем в саге«Сватовство к Эмер». Форгал, отец Эмер, будучи против сватовства Кухулина к егодочери и желая каким-либо образом убить героя, предлагает ему отправиться вШотландию для совершенствования своего боевого искусства у женщины Скатах,благодаря чему он «превзошел бы великих бойцов всей Европы» [116].Какой же предстает Шотландия в этой саге? Прежде всего, стоит отметить, что вописании странствований Кухулина по ней достаточно часто упоминаются разногорода «ужасные» препятствия [117]: «огромный ужасающийзверь» [118]; равнина, половинакоторой не отпускала ног человека, а другая – поднимала его так, что он могходить только по верхушкам травы [119]; горы «ужасающейвысоты» и Мост Лезвия [120]. На наш взгляд, частоеупоминание подобных объектов связано, главным образом, с характером самогостранствования Кухулина, которое является своего рода испытанием, в которомгерой должен преодолеть ряд препятствий для достижения цели. Вместе с темвесьма примечательно, что при описании действий, происходящих в Ирландии,такого рода сюжеты развиты меньше. Представляется неслучайным, что самоиспытание переносится из территории Ирландии, которая представляет своего родаупорядоченный космос [121], в страны, которыеменее близки ирландцам (Шотландия, «страна лангобардов»).
Однако с описаниямипрепятствий, с которыми Кухулин встречается в Шотландии, соседствуют эпизоды,говорящие об удивительной близости судеб людей, живущих в обеих странах [122].Прежде всего, сам факт того, что великий ирландский герой отправляется обучатьсявоенному искусству в Альбу, может говорить как о схожести боевых приемов итехник (в контексте саги, безусловно) в двух странах, так и о престиже воиновШотландии. Но более красноречив следующий эпизод. Кухулин на обширной равниневидит дом, из которого выходит прекрасная на вид девушка.
« — Добро пожаловать, оКухулин! – сказала она. Тогда спросил ее Кухулин, откуда знает она его имя.
— Были мы оба с тобой, — ответила девушка, — любимыми воспитанниками из числа тех, что обучалисьсладкозвучному пению у Ульбекана Сакса» [123].
Из всего вышесказанного,можно сделать вывод, что главное различие между Ирландией и Шотландией в саге«Сватовство к Эмер» проявляется скорее в описании природы (что в свою очередьможно связать с особенностями сюжета самой саги), тогда как отношения междулюдьми базируются во многом на схожих ценностях и представлениях.
Говоря о представленияхирландцев о месте их страны среди других государств и в контексте мировойистории, стоит отметить, что положение Ирландии не предстает обособленным, всагах встречаются эпизоды, подчеркивающие связь острова с окружающим миром. Преждевсего (за исключением вышеприведенных случаев) необходимо сказать о примерахконтактов ирландцев с их континентальными «сородичами», а именно с галлами. Любопытныйэпизод приводится все в той же саге «Сватовство к Эмер». Форгал, отец Эмер,добиваясь того, чтобы Кухулин отправился в Шотландию, совершает следующее:«После этого отправился Форгал в Эмайн Маху, переодевшись в чужеземное платье.Прикинулся он посланцем короля галлов, что пришел к Конхобару поговорить озолоте, ценных вещах и самых лучших напитках» [124].В этих словах бросается в глаза тот факт, что приезд посланца галльского короля(хотя сложно назвать короля, объединившего под своей властью территорию всейГаллии) изображается как обычное и будничное явление, что еще болееподчеркивается перечислением тем, о которых он говорит с Конхобаром. Учитываяэпизод из саги «Как было найдено «Похищение Быка из Куальнге», приводившийсявыше складывается ощущение того, что отношения между кельтскими народамиИрландии и Галлии воспринимались как явление совершенно нормального и обычногохарактера.
Одновременно Ирландияпредстает в сагах как субъект отношений в событиях, связанных с всемирнойисторией. Любопытный эпизод в этом отношении встречается при упоминании плащаЛаэга, возницы Кухулина: «Сделал тот плащ Симон Маг для Правителя Рима, Дарийподарил его Конхобару, Конхобар – Кухулину, а уж он отдал его вознице» [125].Наряду с характерным для эпических произведений смешением дат и времен стоитотметить, что подобная «генеалогия» вещи подчеркивает ее значимость и ценность.Вспомним, что Конхобар беседует с мнимым посланцем галлов также о «ценныхвещах». Подобные примеры из источников наводят на мысль о наличии представленийо большой значимости строго определенных вещей, которые придают их владельцусилу и умение (подробнее об этом будет сказано ниже).
Размышляя об образеИрландии в мировоззрении ее древних обитателей нельзя не сказать несколько слово характере ее деления на отдельные части, иначе говоря, о структурнойорганизации ее пространства. К сожалению, источник дает достаточно скудныйматериал по данному вопросу, однако благодаря подробному исследованию этоговопроса братьями Рис мы можем все же найти в «Похищении» примеры,подтверждающие их размышления, основанные на других документах. В самом краткомвиде вывод указанных исследователей по вопросу о структурной организациипространства Ирландии может быть представлен следующим образом [126].В источниках наиболее распространенна версия о пятичастном делении страны [127]:четыре указанных королевства (Коннахт, Ульстер, Мунстер, Лейнстер), а такжепятая часть, которая иногда предстает в виде срединной области Миде или жеподразумевает двучастное деление Мунстера (Западный и Восточный Мунстер). Неменее важен тот факт, что подобная общая схема может повторяться внутри каждогоотдельного королевства и, более того, внутри отдельных сооружений (например,схема организации дворца в Таре [128]– символическом центреверховной власти в Ирландии, именно король Тары считался верховным повелителемнад отдельными правителями). Учитывая подобные мысли, к которым пришлиисследователи, остановимся на примере описания дворца Айлиля и Медб, которое мывстречаем в саге «Похищение стад Фроэха».
«Было всего в тех покояхпо семь. От очага до стены шли семь помещений вокруг всего дома …Три бронзовыеполосы обвивали центральный столб каждого покоя, а семь медных полос тянулисьот места котла до крыши… Четыре медных столба подпирали изукрашенные бронзойпокои Айлиля и Медб в самом центре дворца…» [129]. Особенно интереснымдля нас является последняя фраза. Она четко подчеркивает центральное положениепокоев Айлиля и Медб. Для понимания значения подобной фразы скажем несколькослов об общем значении понятия центра, распространенном у кельтов. Центр(«омфал») не был для них просто определенным пунктом, выделяющимся своимместоположением (хотя оно и играло роль), скорее он выступал как сосредоточиенекой высшего силы, высшего смысла. Тара (как один из центров Ирландии) вданном случае выступала как своего рода аллегория власти. Стоит отметить, чторазличные собрания и памятные праздники чаще всего проводились в местах,несущих на себе функцию центра.[130].
Не менее интересно и то,что центральный покой Айлиля и Медб окружает именно четыре столба, что напоминаетобщую схему территориального деления Ирландии. Только вместо двойственногоцентра, состоящего из городов Тары и Уснеха, находящихся в области Миде, мывидим Коннахт, символизируемый его правителями. Можно предположить, чтоподобное устройство дворца каким-то образом соотносится с притязаниями Айлиля иМедб на верховенство в Ирландии, что в частности выражается в том, что именноони возглавляют войско четырех королевств Ирландии во время Похищения. Исследователитакже отмечают, что «считается, что на время описываемых в «Похищении Быка изКуальнге» событий падает своеобразное междуцарствие (пяти- или семилетнее), вовремя которого власть была сосредоточена в руках правителей пяти королевствстраны и Койрпре, правитель Тары, не считался верховным королем Ирландии» [131].
В сагах можно встретитьинтересное описание покоев Конхобара: «Вот каковы были те покои, что звалисьКрасная Ветвь Конхобара и во всем походили на Медовый покой. По девять ложстояло там от очага до стены… Сразу у входа – ложе самого Конхобара, ссеребряным основанием и столбами из бронзы… Двенадцать лож для двенадцатиколесничных бойцов окружали ложе короля» [132]. Прежде всего, отметим,что главный покой царя уладов повторяет устройство Медового покоя, главногопомещения верховного правителя Тары. Данный факт можно рассматривать как примердублирования общей картины территориального устройства Ирландии в каждомотдельном царстве и более того – во дворцах местных правителей [133].Не менее интересно упоминание двенадцати лож для двенадцати колесничных бойцовКонхобара. Как отмечают братья Рис, на основе анализа числовой символики дворцаКонхобара получается, что Красная Ветвь является своего рода аллегориейсолнечного года. В то время как дворец Айлиля и Медб — лунного[134]
4. Короли и герои вдревнеирландских сагах
Многое из вышесказанногоо представлениях о мире древних ирландцев напрямую относится к королям игероям, так как именно они выступают главными действующими лицами саггероического (или уладского) цикла, на которых мы основываем наши размышления. Данныйже раздел хотелось бы посвятить непосредственно проблеме взаимоотношений междукоролями и героями и обратить внимание на то, что данный материал дает нам вплане анализа темы работы. Вместе с тем стоит попытаться выделить черты,специфичные для образа как короля в сагах, так и героя.
Наиболее ярким материаломдля анализа по данному вопросу являются взаимоотношения между королем уладовКонхобаром и величайшим героем Кухулином. Обратимся к эпизоду, встречающемуся всаге «Сватовство к Эмер». Пройдя ряд нелегких испытаний, Кухулин добиваетсятого, что Эмер, на которой он собирается жениться оказывается в Эмайн Махе.Однако встает затруднение иного рода: гейс [135] короля говорит о том,что девушка должна провести первую ночь с правителем, ибо «ему первому по правупринадлежат все девушки Улада» [136]. Это приводит Кухулинав ярость. Однако сообща улады находят компромисс: «Эмер должна провести первуюночь с Конхобаром, но дабы защитить честь Кухулина, будут с ними вместе Фергуси Катбад» [137]. В итоге на следующийдень «Конхобар дал Эмер приданое, а Кухулину выкуп за его честь» [138].
Данный эпизод оченьсодержателен, поэтому приступим к его анализу по частям. Прежде всего,необходимо выяснить особенности функционирования в сагах такого понятия как«гейс».
С примером гейсаКонхобара мы уже ознакомились, какие же гейсы были у Кухулина? Наиболее ихполный перечень приводится в саге «Приключение Неры» [139].Выделим из него наиболее важные на наш взгляд: «даже женщина не могла пройтичерез его землю без его ведома», «ни один воин из чужого племени не мог пройтичерез его землю без того, чтобы не вызвал он его на поединок – утром, если пришелон ночью, и вечером, если пришел он днем», «каждая девушка и каждая одинокаяженщина в Уладе была под его защитой, пока не находила она себе мужа». Средидругих упоминаемых гейсов стоит отметить такие как запрет на отказ от пищи слюбого очага и запрет есть мясо своего тезки [140].Следующий ниже эпизод говорит о том, что Кухулин дабы не нарушать первый изуказанных гейсов вынужден съесть мясо собаки. «Стал Кухулин есть мясо и кластьего под свое левое бедро. Оттого и рука его и то бедро, под которое он клалмясо, занемогли на всю длину и не стало в них прежней крепости» [141].Таким образом, налицо факт, что нарушение гейса не проходит бесследно, оноведет к пагубным последствиям. Одновременно это позволяет говорить о том, чтоустановление того или иного гейса не носит абсолютно произвольного характера,так как «наказание» за его несоблюдение свидетельствует о специфичностинарушаемого запрета (Кухулину запрещено есть собачье мясо именно потому, чтоего зовут «Пес Кулана», т.е. особенности гейса связаны с личностью того, комуон принадлежит). Все это заставляет задуматься о самой природе гейса.
Воспользуемся ценнымизамечаниями на этот счет, которые высказывают братья Рис. Они говорят о том,что в древнеирландском обществе для каждого класса существовали определенныеограничения, причем чем класс был выше тем больше подчас его представителиимели ограничений [142]. На наш взгляд,подобные мысли переплетаются с высказанными выше замечаниями о том, чтовнимание к своей чести со стороны героя является необходимым условиемсоблюдения обязательств и правил, связанных с подобной ролью. Схожим значениеммогут обладать и гейсы. Они подчеркивают особенный характер статуса героя,будучи также напрямую связаны с его личной судьбой, они говорят о егоиндивидуальности и исключительности. Таким образом, вырисовывается достаточнолюбопытная картина: герои, являющиеся центральными персонажами «Похищения» исвязанных с ним саг, одновременно наиболее скованы в собственных действиях,наиболее зависимы от соблюдения ими определенных правил и норм. Более того,отвлекаясь от анализа образа героев в их связи с историческими реалиямиИрландии, стоит отметить, что с точки зрения фабулы саг они носят трагическийхарактер. Так, например, Кухулин еще до начала самого Похищения знаетсобственную судьбу, предсказанную ему Скатах, у которой он обучался различнымбоевым приемам:
«Три года да тридцатьлет,
Сражаться тебе с врагами,
На тридцать лет сохранишьты
Силу и доблесть свою,
Не прибавлю тебе и года,
О жизни твоей ничего нескажу,
Полной побед и любви,
Пусть и короткой,
Приветствую тебя» [143]
Получается, что вся жизньКухулина предстает как своего рода исполнение долга, выполнение того, чтоуготовано ему, того, что ему известно. Однако трагизм, который присутствует прирассмотрении «человеческой» стороны Кухулина исчезает при переходе к его«мифологической», «иной» природе.
Пожалуй, наиболеерельефно и ярко она проявляется в преображениях героя во время боя. Итак необычный(по человеческим меркам) облик Кухулина [144] приобретает в подобныемоменты совершенно гипертрофированные черты. Вот так, например, выгляделопервое «искажение» героя: «Под оболочкою кожи чудовищно выгнулось тело, так чтоступни, колени и голени повернулись назад, а пятки, икры и ляжки очутилисьвпереди… Внутрь втянул он один глаз, да так что и дикому журавлю не изловчитьсябы вытащить его из черепа на щеку. Выпал наружу другой глаз Кухулина, а ротдико искривился. От челюсти оттянул он щеку и за ней показалась глотка, вкоторой до самого рта перекатывались легкие и печень Кухулина… Будто мачтаогромного корабля был высокий, прямой, крепкий, могучий и длинный поток темнойкрови, что вздымался над его макушкой и расходился магическим темным туманом,словно над домом струящийся дым, когда зимним вечером останавливается тамкороль» [145]. Как оценивать подобныеэпизоды саг, что они могут сказать нам об образе героя, который отражен в них?
На наш взгляд, подобные«искажения» Кухулина свидетельствуют о его принадлежности не только к мирулюдей, но и Другому миру, образы и законы которого мало понятны обитателямпервого. На подобный факт подчас достаточно ясно указывают сами источники. Вкачестве примера приведем следующую фразу: «Факелы богинь войны, ядовитые тучии огненные искры виднелись в воздухе и в облаках над его головой, да кипениегрозного гнева, поднимающееся над Кухулином» [146].Упоминание в данном контексте факелов богинь войны весьма любопытно. Вообщестоит отметить, что тема отношений Кухулина и Морриган и Бадб (двумя из трехбогинь войны) проходит красной нитью сквозь сюжеты нескольких саг. Например,отметим довольно частые упоминания о сражениях Кухулина с различными существамиДругого мира: предсказание о битве с Бадб, принимающей различные обличия [147],битвах с фоморами [148]. Таким образом, мывидим, что деяния Кухулина оказываются связанными с событиями, происходящими вдвух мирах, и оказывают свое влияние на их обитателей. Основой этого во многомявляется принадлежность природы героя как к миру людей, так и Другому миру.
Бок о бок с «искажениями»Кухулина (а вернее следующим за ними) является его гнев [149].Вот одно из ярких его описаний: «В самый центр войска врубился Кухулин иокружил его огромным валом трупов. Натиск врага на врагов он обрушил на войско,и обезглавленные тела ирландцев теснились вокруг Кухулина шея к шее, пята кпяте. Так трижды объехал он вокруг войска, оставляя за собой полосу шириной вшесть трупов, так что трое ногами упирались в шеи троих» [150].Этот никем неудержимый гнев во многом является оборотной стороной его«искажений» и также как они связан с магической стороной природы героя. В этомотношении очень интересны слова «Похищения»: «Назавтра отправился Кухулиноглядеть войско и самому показаться ирландским женщинам, девушкам, девочкам,филидам и прочим искусным людям в облике дивном и кротком, ибо не почитал ондостойным и славным тот темный магический образ, который явил он им ночью» [151].Таким образом, получается, что как «искажения», так и гнев Кухулина во многомне зависят от него, они являются скорее самопроизвольными проявлениями егомагической природы. Получается, что и в данном отношении герой оказываетсясвязан ограничениями, которое собственно от него не зависят.
Отдельным вопросомявляется значение имени для судьбы героя, который его носит. Чаще всего самонаречение будущего героя связано с каким-либо знаменательным событием иявляется своего рода его приобщением к миру людей, которому он принадлежитдалеко не до конца, будучи связан с пространством мифа [152].В качестве примера можно привести Кухулина («Пес Кулана»), имя которого связанос тем, что он убил могучего пса, принадлежавшего кузнецу Кулану, и вынужден былвместо него охранять его землю и скот[153]. Казалось бы, чтополученное таким образом имя никоим образом не связывает героя с животным,которого он убил, однако, как будет видно ниже, это не так. Имя, которымнарекают героя, заключает в себе некий магический смысл, который можетзаключаться в своего рода связи между судьбой человека и обстоятельствами (вданном случае убийство пса и выполнение его функций на хозяина) при которых онполучает свое имя.
Момент приобретениягероем имени обладает еще одной особенностью. Будучи своего рода приобщениемего к миру людей, оно открывает земную судьбу героя. После того как Кухулинсоглашается охранять скот и землю кузнеца Кулана, между героем и друидомКатбадом происходит следующий разговор:
« — … отчего бы теперь неносить тебе имя Кухулин?
— Нет, — ответил мальчик,- больше мне по душе мое старое имя, Сетанта, сын Суалтайма.
— Не говори так, омальчик, — сказал Катбад, — ибо всякий в Ирландии и Шотландии [154]прослышит про это имя и не сойдет оно с уст людей» [155].
Более того, в эту же поруКатбаду явились знаки, судя по которым он решил, что «слава и доблесть будутуделом того юноши, который примет сегодня оружие, но скоротечны и кратки будутего дни на земле». Услышав эти слова, Кухулин сразу же просит короля Конхобараразрешить ему принять оружие в этот день.
Данные эпизодысвидетельствуют, на наш взгляд, о том, что момент приобретения героем имениявляется одной из важнейших точек в его земной судьбе и во многом определяетмногое из того, что произойдет с ним в дальнейшем.
Вернемся к проблемесопоставления образов короля и героя в сагах.
Любопытным эпизодомвзаимоотношений между Кухулином и Конхобаром является приход еще совсем молодогогероя на поле, на котором играли юноши Эмайн Махи во главе с Фолломайном, сыномкороля уладов [156]. Кухулин демонстрируетчудеса ловкости, что приводит в гнев королевского сына, «ибо запрещает нам гейспринимать в игру юношу, пока не заручился он нашим заступничеством». Своиобещания убить героя он сопровождает следующими весьма интересными словами:«Известно мне, что он сын знатного улада и пришла пора отучить их вступать вигру, не испросив вашей защиты и заступничества». Таким образом, в контекстеданного эпизода Кухулин является своего рода обобщенным образом знатных уладов,живущих в собственных домах за пределами столицы. Так же решается возникшаяспорная ситуация? Победив юношей Махи в сражении, Кухулин желает убить их, ноего останавливает Конхобар. Он повелел принять Кухулина под защиту. Однакогерой снова бросается на юношей Махи и повергает их наземь. На вопрос Конхобарао том, зачем он сделал это, Кухулин отвечает: «Клянусь моими богами, что коли всвой черед не испросят они моего покровительства, не успокоюсь я, пока несокрушу всех до единого!» И как ни странно король отвечает ему: «Будьпо-твоему, мальчик, прими их всех под свою защиту».
Как можно заметить издвух вышеприведенных эпизодов, Конхобар чаще всего выступает в ролипримирителя, третейского судьи, действия которого представляют собой своегорода компромисс между необходимостью соблюдать свое королевское достоинство ичесть, с одной стороны, и необходимостью усмирить ужасный гнев Кухулина, скоторым справиться силой, по сути, он не может. Причины подобной ситуации стоитискать, на наш взгляд, как в исторических реалиях древней Ирландии, так и особыхпредставлениях о роли и назначении королевской власти. Говоря о первом изуказанных факторов, можно согласиться с С.В. Шкунаевым, который слабостькоролевской власти (особенно на уровне верховного короля, находящегося в Таре) [157].Наличие особых представлений о роли королевской власти также отмеченоисследователями. Так, например, К.-Ж. Гюйонварх и Ф. Леру отмечают, что оценкикороля как дурного или же наоборот как хорошего часто могли связываться спонятиями удачного урожая в стране, своего рода равновесия в космосе и природе.[158].Источники свидетельствуют во многом о том же.
В саге «Сватовство кЭмер» мы встречаем следующие слова: «Правил некогда в Эмайн Махе великий иславный король по имени Конхобар, сын Фахтна» [159].Далее следует поснение того, почему собственно Конхобар назван великим иславным: «Ни в чем не знали тогда недостатка улады. Были среди них мир, покой идовольство, хватало плодов, всякого урожая и добычи на море, под доброй властьюжили все по праву и справедливости. Порядок, согласие да изобилие царили вкоролевских покоях Эмайн» [160]. Таким образом, ролькороля перерастает из области политической в область, связанную с егомифологическими функциями. Он ответственен за урожай в стране, за состояниескота, за благополучие жителей, которое связывается с соблюдением порядка исправедливости. Более того, можно найти свидетельства, когда право короля навласть связывается с его физической полноценностью. В саге «Битва при МагТуиред» говрится следующее: «И тогда начался раздор меж Племенами Богини и ихженщинами из-за того, кому править Ирландией, ибо не мог быть королем Нуаду стех пор как лишился руки»[161]. Подобные нормы можновстретить у самых разных народов [162]. В данном случае можнопредположить, что тот или иной физический недостаток короля означает, что он нев силах поддерживать и связывать космический порядок с его земным воплощением,другими словами он не может выполнять предназначенную ему роль, что и ведет котстранению его от власти.
Скажем несколько слов ораспорядке жизни Конхобара и его дворе. По первому из данных вопросов в саге«Похищение Быка из Куальнге» можно встретить следующие слова, произнесенные изгнанникомиз королевства уладов — Фергусом: «Ибо вот как текли дни Конхобара с тех пор,как он стал королем. Лишь только поднявшись, решал он дела королевства и всякиеспоры, остаток же дня разделял на три части: сперва наблюдал он забавы и игрыюнцов, затем принимался играть в брандуб и фидхелл, а уж под вечер, пока всехне охватывал сон, вкушал он напитки и яства под навевающую дремоту музыку. Хотья и был изгнан оттуда, — молвил Фергус, — но клянусь, что в Ирландии иШотландии не сыскать подобного Конхобару» [163]. Как мы видим, своиминепосредственными с нашей точки зрения обязанностями Конхобар занимался толькомалую часть дня, причем делается акцент на его судебные функции (вспомним словао порядке и справедливости, царящих в покоях Эмайн). Одновременно стоитотметить, что подобный распорядок дня предполагает нахождение во дворце. Несвязано ли с этим встречающееся в сагах[164] наименование Конхобараправителем Эмайн, а не королевства уладов? В этом отношении вспомним, чтоосновную тяжесть первых битв во время Похищения в одиночку выдержал Кухулин,тогда как Конхобар собирал войско. На наш взгляд, все это говорит о том, чтокороль предстает в сагах в немалой степени как символическая фигура, лишь частьдеятельности которого связана непосредственно с тем, что мы подразумеваем подуправлением государством.
Любопытное свидетельствоо придворной жизни в Эмайн встречается в саге «Смерть Конхобара». Среди уладовв Эмайн возник спор относительно того, кто совершил больше подвигов, Конал,Кухулин или Лоэгайре. В качестве доказательства собственного первенства Коналприказывает принести мозг Мес Гегры. «Был в то время у уладов обычай выниматьмозг из головы каждого мужа, убитого ими в поединке. Мозг этот смешивали потомс известью и делали из него крепкий шар, чтобы держать его в руках, когдазаходили споры о превосходстве в воинской силе и доблести.
— Добро же, Конхобар, — сказал Конал, — ни у кого из воинов нет такого трофея, как у меня.
— Воистину, это так, — сказал Конхобар» [165].
На следующий же день мынаблюдаем такую сцену: шуты играли мозгом Мес Гегры, и один из них рассказалдругому, что это было. После слов о том, что этот мозг является неповторимым илучшим трофеем, которыми обладает уладский воин, подобное обращение с нимпредставляется достаточно странным.
В сагах сложно найтикакие-либо упоминания об особом церемониальном поведении при дворе Конхобара,намного чаще упоминаются разного рода пиры, где король является самымуважаемым, но, по сути, равным его участником наряду с героями Улада. Сцена сшутами, играющими мозгом Мес Гегры еще раз подчеркивает, на наш взгляд, то, чтореальная власть короля и как один из ее атрибутов, двор, были очень невелики ипоэтому мы не встречаем свидетельств о каком-либо жестком церемониале о особорегламентированном поведении в королевском дворце.
Из беглого сопоставленияобразов короля и героя, проведенного в данном разделе, достаточно четко, на нашвзгляд, видно, что в центре уладского цикла стоит образ могущественного ивсесильного героя, отношения которого с королем строятся чаще всего насотрудничестве, которое, однако, больше похоже на односторонние действия героя,борющегося с врагом в одиночку. В случае тех или иных столкновений героя икороля, последний чаще выступает в роли примирителя, который заинтересован какв том, чтобы не упала его честь, так и смягчить гнев героя. Таким образом,наименование уладского цикла героическим представляется нам вполне правомерными отражающим некоторые его характерные черты [166].
5. Место и роль вещей имагических предметов в мировоззрении древних ирландцев
В начале данного разделахотелось бы отметить одну его особенность, связанную с источниками, на основекоторых решается указанная проблема. Дело в том, что большую часть своихразмышлений в данном разделе мы будем основывать на материале саги «Битва при МагТуиред», которая относится к мифологическому циклу, выбиваясь, таким образом,из общего характера рассматриваемых нами представлений о мире, свойственныхсагам героического цикла. Однако правомерность использования данной саги можнообосновать тем, что в ней говорится о вещах и магических предметах, которые,так или иначе, встречаются на протяжении всей последующей истории Ирландии [167].Так о каких же предметах идет речь?
Племена Богини Дану,пришедшие в Ирландию с «северных островов земли» принесли из четырех городов,где они постигали «премудрость, тайное знание и дьявольское ремесло» четырепредмета [168].
1. Камень Лиа Фаил,вскрикивавший под каждым королем, которому суждено было править Ирландией;
2. Копье, которымвладел Луг, («ничто не могло устоять пред ним или перед тем, в чьей руке онобыло»);
3. Меч Нуаду,который был «воистину неотразим»; и, наконец,
4. Котел Дагда, откоторого «не случалось людям уйти голодными».
Из указанных выше свойствэтих предметов можно попытаться сделать определенные выводы. Камень Лиа Фаилдостаточно четко ассоциируется с королевской властью. Копье Луга и меч Нуаду,являясь символами воинской силы и мощи, также могут быть отнесены к предметам,связанными с функциями королевской власти. Учтем также, что сначала Нуаду, апосле того как он потерял руку, Луг как раз и были правителями Племен БогиниДану. Котел Дагда схожим образом может быть отнесен к предметам королевскойвласти. Если вспомнить описание процветающего Улада во времена Конхобара томожно отметить такие признаки благополучия, которое связывается с хорошейкоролевской властью, как «довольство», обилие «плодов, всякого урожая и добычина море» [169]. Поэтому котел Дагдакак символ изобилия может также выступать как принадлежность истинного короля.Таким образом, четыре предмета, принесенные Племенами вполне могут являтьсяатрибутами правителей.
Немаловажно и указание нато, что эти предметы были принесены именно из четырех городов. Возможно, чточетыре в данном случае символизирует число, обозначающее весь мир. Тогдаполучается, что сага как бы переносит нас из пространства реальности впространство мифа и четыре предмета приобретают некий высший смысл, теряя своеконкретное значение и становясь символами.
Одним из самых любопытныхпредметов, часто фигурирующим в сагах и подчас сильно влияющего на события,разворачивающиеся в них, является копье Кухулина – Га Болга. «Вот что это былоза копье: оно опускалось под воду и металось пальцами ноги; одну рану оставлялооно, впиваясь в тело, но скрывало тридцать зазубрин, и нельзя было еговыдернуть, не обрезав мясо кругом» [170]. Именно онообеспечивает Кухулину победу в самой сложной его битве – поединке с Фер Диадом.Однако как указывалось выше, оно послужило и причиной смерти героя. Причемсреди мотивов, которые двигали его врагами было убеждение, что «естьпророчество, что суждено тому копью поразить короля, если не выпросим мы его уКухулина» [171]. Таким образом,получается, что вещи наряду с людьми являются своего рода действующими лицами всобытиях, о которых рассказывают саги. Относительно них существуют пророчества,именно они могут сыграть решающую роль в тех или иных происшествиях. Вещипредстают не просто как орудия в руках человека, они имеют подчас своесобственное предназначение.
Особенно ярко данная особенностьпроявляется в тех случаях, когда какая-либо вещь очень тесно связана сопределенными намерениями человека. Речь идет об упоминавшемся выше мозге МесГегры. В руках коннахтского воина Кета он станет орудием, которым Конхобарубудет нанесена рана, ставшая в итоге причиной его смерти. Это стало возможнымблагодаря тому, что Кет знал предсказание Мес Гегры, «что сам он после своейсмерти сумеет отомстить за себя» [172]. Вещи предстаютспособными аккумулировать определенные человеческие мысли и стремления ипомогать им воплотиться в той или иной форме.
Подчас вещи могут многоесказать о его владельце. Приведем следующий пример. Айлиль и Медб посылаютсвоего гонца Мак Рота в Слемайн Миде, где собирается для битвы с неприятелямивойско Конхобара. Мак Рот, не называя имен приходящих воинов, описывает лишь ихвнешность, одежду и вооружение, по которым Фергус узнает уладских вождей. Воттак, например, описывается сам Конхобар: «Благородно его румяное лицо, свиреп ипронзителен взгляд серых глаз, внушающих ужас. У его подборолка вьетсязолотистая раздвоенная борода. Алый плащ с бахромой пятью складками спадает сплеч воина и скреплен золотой заколкой над его грудью. На белом теле воинабелоснежная рубаха с капюшоном, изукрашенная златоткаными узорами красногозолота. Белый щит у него в руках со звериными ликами красного золота. Держит онизукрашенный меч с золотой рукоятью и могучее серое копье» [173].Как отмечает С.В. Шкунаев, «цвета одежды и вооружения воина не являютсяслучайными. Они восходят к древним законам, регулировавшим внешний вид параднойодежды воинов различного ранга» [174]
Таким образом, мир вещей,связанных с ними символов и значений играл немаловажную роль в представлении омире древних ирландцев.
6. Христианские образы имотивы в сагах
Из вышеприведенныхразделов можно было увидеть, что в представлениях о мире древних ирландцевдостаточно ярко проявляются специфические черты кельтской цивилизации. Припервом приближении к их рассмотрению возникает ощущение того, что они имеюточень мало точек соприкосновения с основами христианского вероучения. Однако висточниках мы встречаем определенные упоминания и свидетельства,непосредственно связанные с влиянием христианства. Поэтому в данном разделе мыпопытаемся прежде всего понять каким образом сочетаются эти, казалось бынесовместимые, мировоззренческие комплексы.
Прежде всего, говоря охристианских образах и мотивах в сагах, стоит отметить важный факт, связанный схарактером самих источников – а именно то, что записывались указанные сагипосле установления в Ирландии христианства. Поэтому часто в конце той или инойсаги мы можем встретить слова: «Конец. Аминь» [175]или же просто «Аминь» [176]. Однако наиболеезаметен этот факт в тексте приписки, сделанной писцом в конце «Похищения». Онпишет следующее: «Благословение каждому, кто достоверно запомнит Похищение, какзаписано здесь, и ни в чем от него не отступит. Я же, который записал этуповесть, или, вернее, вымысел, не беру на веру рассказанных тут историй. Ибомногое здесь наущение лукавого, иное причуда поэзии. Одно возможно, другое нет.Иное назначено быть развлечением глупцам» [177]. Налицо своего рода дветенденции в мировоззрении писца. С одной стороны, как христианин он порицаетмногие стороны Похищения напрямую связанные с языческим прошлым и всем тем, чтодля него характерно (например, указанные выше сцены «искажения» Кухулина). Сдругой же, он ратует за достоверную и точную передачу записанного текстаПохищения. В этом отношении вспоминаются одно из важнейших для поэта — филидадревних ирландцев умение запоминать до сотни различных саг. Одним из факторов,определявших его статус внутри самой группы филидов, являлось количествотекстов, которые он мог воспроизвести по памяти [178].О многом говорит и сам факт того, что писец-христианин (скорее всего монах)брался за записывание языческих саг. Одновременно в конце он не разражаетсяградом критики по отношению к «Похищению», но приводит свою нейтральную точкузрения. Таким образом, налицо своеобразное сосуществование некоторых принциповхристианского и языческого мировоззрений.
Однако подобноесосуществование в мировоззрении писца, у которого превалировал все жехристианский пласт, сложно сравнить с тем запутанным клубком образов и мотивов,где бок о бок находятся языческие и христианские «нити», который мы встречаемнепосредственно в сагах. Обратимся к конкретным примерам.
После того как Конхобарполучил ранение от руки Кета, о котором говорилось выше, события развивалисьследующим образом. «Вдруг услышал он о том, что Христос был распят иудеями. Вто время все вокруг пришло в волнение, и небо, и земля дрожали в горе от того,что Иисус Христос, Сын Божий, был распят и погиб безвинно.
— Что это? – сказалКонхобар своему друиду, — видно, сегодня случилось в мире большое зло.
— Воистину это так! –сказал друид» [179]
Характерно, что дляКонхобара распятие Иисуса воспринимается как чудо вследствие того, что оноотражается на тех или иных природных явлениях. Представление о чуде, такимобразом, не включает в себя никакой христианской составляющей, оно остаетсявесьма традиционным для язычества. После указанного разговора (а такжеупоминания друида о том, что Иисус и Конхобар родились в один день только вразные годы) король уладов уверовал. Подобный акт остается, по сути, в рамкахязычества, так как основным побудительным мотивом в обращении к христианствуявилась чудесная, магическая сила, связанная с распятием Иисуса, котораяотражается в природе. Стоит отметить также и то, что проводником сведений охристианстве для Конхобара стал друид. Подобная ситуация весьма характерна дляИрландии и в период принятия ею христианства в результате миссии святогоПатрика.
Завершается сагаследующими словами: «И тогда мозг Мес гегры выпал из головы его и он умер. Ивзят был на небо, хотя и не был окрещен святым крещением, но сильна была еговера» [180]. Представляя себе вобщих чертах образ Конхобара и даже учитывая силу его веры, связанную счудесами, происходившими при распятии Иисуса, сложно представить его средихристианских праведников. Скорее перед нами просто эклектичное соединениеязыческой основы и некоторых поверхностных наслоений, связанных схристианством.
Во многом схожую ситуациюмы наблюдаем при анализе христианских черт в образе Кухулина. Некоторыеисследователи отмечали, что по некоторым формальным сторонам его жизни геройассоциируется с Иисусом Христом. Речь, прежде всего, касается возраста, вкотором погибает Кухулин (33 года), а также самого характера его смерти: он«подошел к высокому камню, что стоял на равнине, и привязал себя к нему, ибо нехотел умирать не сидя, ни лежа, а только стоя» [181].На наш взгляд, очевидно, что если в образе и отразились хоть какие-то черты,так или иначе связанные с влиянием христианства, они занимают ничтожную долю.
Таким образом, можносделать вывод, что мировоззрение, отраженное в сагах в основе своей полностьюязыческое, христианские образы в котором занимают очень незначительное место.Языческое и христианское начала эклектично соседствуют друг с другом, но невзаимопроникают.
Заключение
Попытка отразитьмировоззрение людей определенной эпохи всегда обречена на неполноту и носитвыборочный характер. В данной работе мы попытались отразить наиболее важные ияркие, на наш взгляд, пласты представлений о мире древних ирландцев поматериалам ирландских саг и эпоса «Похищение Быка из Куальнге». Кратко подведемитоги проделанной работы.
Центральным понятием,проходящим красной нитью сквозь сюжеты саг является «цена чести». Подобноезначение можно связывать как с его ролью в системе общественных отношений, очем мы можем судить на основе юридических источников, так и с тем, что герои,для которых «цена чести» — основа их мировоззрения, являются главнымидействующими лицами саг уладского цикла, которые и анализировались нами.
По сути, «цена чести»является для героя основой его принадлежности к определенной группе, которуюусловно можно обозначить, как знать (представители высших статусов ирландскогообщества). Лишь постоянно заботясь о том, чтобы не пострадала его честь, онможет быть героем в полном смысле этого слова
Наряду с «ценой чести»,связанной с социальными аспектами мировоззрения древних ирландцев, важное местов нем занимает природа. Она не была чем-то мертвым, неодушевленным, напротивона жива и полна своей специфики. Это и непонятные людям миры магических сидов,мест обитания богов, это и названия бродов, рек, холмов, напоминающие о славныхподвигах былого, наконец, это животные, символизирующие собой магию и силу,животные, заботе о которых ирландцы отвадили такую важную роль в своей жизни. Междулюдьми и природой нет непреодолимых граней: перевоплощения из человека вживотное встречаются в сагах достаточно часто.
Древние ирландцы уделялисвоей собственной стране – прекрасной Ирландии. С одной стороны, это понятиекрайне расплывчато, так как политические границы отдельных королевств, наличиеразличных этнических элементов размывают конкретный смысл данного понятия. Сдругой, Ирландия соседствует с другими странами и участвует подчас в событияхмировой истории. Наиболее близкая по характеру и духу к ней оказываетсяШотландия, где ирландские герои постигают тайны воинского искусства, гденеобузданная природа готовит им свои испытания, перемежающиеся с теплымивстречами со старыми друзьями. Сама Ирландия, разделенная на пять частей, полнасимволического смысла, подчеркивающего, что ее образ не есть нечто изначальноеи неизменное по своей природе, но складывается из элементов мировоззрения ееобитателей.
На страницах саг мывстречаем множество действующих лиц, но главными среди них являются короли игерои. Жизнь их не так легка, как может показаться. Гейсы ограничивают ихповедение, знание о будущем свидетельствует об их мудрости, но накладываеттяжелую ответственность и делают их жизненный путь своего рода исполнениемнекого высшего долга, возложенного на них. Вместе с тем сама их природанаделена трагической двойственностью: часть их принадлежит миру людей, другаяже исходит из мира мифа и магии. Поэтому прекрасный Кухулин через мгновениеможет превратиться в безгранично яростного воина, «окутанного» потоками крови иогня и не ведающего пощады. И далеко не все из происходящего с ними дано понятьлюдям.
Короли и герои непребывают в вакууме пространства, вокруг них находится множество разного родавещей. Они могут говорить об их высоком статусе, они могут спасать их в часысуровых битв. У вещей может быть собственная судьба и предназначение. Однимсловом, они предстают в сагах как важные элементы их мира, как участникипроисходящих событий.
Наконец не стоитзабывать, что в сагах отразились и некоторые христианские образы. Но сложнонаучить христианской любви яростного Кухулина, несущегося среди врагов в своейколеснице и совершающего смертоносный прием ста. Поэтому языческое ихристианские начала могут соседствовать на страницах саг, но в мировоззрениигероев саг они пересекаются очень редко.
Кельтский мир всегдаманил людей своей загадочностью, непохожестью ни на что другое. Он таинственени мало понятен. Поэтому в данной работе мы хотели лишь прояснить некоторыеаспекты представлений о мире древних ирландцев, ни в коей мере не стремясьразъяснять тайны и загадки, взращенные тысячелетиями и доступными, наверное,только самому Времени.
Список источников ииспользованной литературы
Источники.
1. «Как было найдено «Похищение Быка изКуальнге» (перевод Т.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 5-7. М., 1985.
2. «Недуг уладов» (перевод Т.Михайловой)/ «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 7-9. М., 1985
3. «Рождение Конхобара» (переводТ.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 9-15. М.,1985
4. «Изгнание сыновей Уснеха» (переводТ.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 15-27. М.,1985
5. «Сватовство к Эмер» (перевод С.Шкунаева) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 27-59. М.,1985
6. «Видение Энгуса» (переводТ.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 59-66. М.,1985
7. «Похищение коров Дартады» (переводТ.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 66-70. М.,1985
8. «Похищение коров Флидас» (переводТ.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 70-75. М.,1985
9. «Похищение коров Регамона» (переводТ.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 75-79. М.,1985
10. «Похищение коровыРегамны» (перевод Т.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 79-84. М.,1985
11. «Похищение стадФроэха» (перевод С.Шкунаева) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 84-102. М.,1985
12. «ПриключениеНеры» (перевод Т.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 102-110. М.,1985
13. «О ссоре двухсвинопасов» (перевод Т.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 110-117. М.,1985
14. «Похищение Быкаиз Куальнге» (перевод С.Шкунаева) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 117-328. М.,1985
15. «Смерть Кухулина»(перевод С.Шкунаева) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 328-346. М.,1985
16. «СмертьКонхобара» (перевод Т.Михайловой) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 346-351. М.,1985
17. «Битва при МагТуиред» (перевод С.Шкунаева) / «Похищение Быка из Куальнге». Стр. 351-382. М.,1985
писок использованной литературы.
1. Гюйонварх К.-Ж.,Леру Ф. «Кельтская цивилизация». М., 2001
2. Диллон М., ЧэдвикН.К. «Кельтские королевства». Спб.,2002
3. Рис А., Рис Б. «Наследиекельтов». М.,1999
4. Широкова Н.С. «Древниекельты на рубеже старой и новой эры». Л., 1989
5. Широкова Н.С.«Культура кельтов и нордическая традиция античности». Спб.,2000
6. Шкунаев С.В.«Община и общество западных кельтов». М., 1989
7. Шкунаев С.В.«Похищение Быка из Куальнге» и предания об ирландских героях» / «Похищение Быкаиз Куальнге». Стр. 382-447. М.,1985