Ещев конца прошлого века внимание ученых привлек образ хромого божественногокузнеца – таков греческий Гефест и скандинавский Вёлунд; тогда же Вёлунд былсопоставлен с другим греческим чудесным мастером – Дедалом (оба заточены наострове среди моря, оба вынуждены подневольно трудиться, оба покидают островвзлетев); мотив насилия Вёлунда над Бёдвильд находит аналогию в неудачнойпопытке Гефеста овладеть Афиной [Шрадер, с.237]. Сходство этих мифов позволяетнам реконструировать древнейший образ чудесного кузнеца: он хром, обитает вдалиот мира людей (на острове или в пещере), он может изображаться насильником, онспособен взлететь, попытаемся ответить на вопрос, откуда взялось такоепредставление о чудесном кузнеце?
Образхромого кузнеца не исчерпывается этими тремя мифами. В кабардинском эпосе мывстречаем божественного кузнеца Тлепша, которому перерезали ноги, и он былвынужден сковать себе железные [Нарты кабардин., с. 334-337]. Мотив уязвимыхног кузнеца связан и с образом греческого Талоса, соперника Дедала по ремеслу,– в теле Талоса была единственная вена, заткнутая на пятке гвоздем, когда этотгвоздь был вынут, то Талос умер. Если у Тлепша железные ноги, то Талос – весьиз меди; также он может изображаться крылатым [Лосев, с.126-129] (ср.взлетевших Вёлунда и Дедала). Далее, хромота может отличать не самого кузнеца,а персонажей, с ним связанных: так, тюркский бог преисподней Эрлик кует чертейи карает хромотой дерзкого Шалыга [МНМ, II, с.668, 539]. Сюда же можно отнестии образ скандинавского громовежца Тора, оружие которого – молот (овзаимодополняемости кузнеца и громовержца см. ниже): в одном из мифов говоритсяо том, как. охромел ездовой козел Тора [Мл.Эдда, с.41]. Ряд примеров может бытьпродолжен.
Такимобразом, мы вправе утверждать, что мотив хромоты тесно связан с образомбожественного кузнеца, однако причины этой связи нам по-прежнему неясны.Попытаемся подойти к проблеме с другой стороны – рассмотрим, как относились вдревних обществах к реальным, живым кузнецам.
Утюркских и монгольских народов, исповедующих шаманизм, с древности до нашихдней кузнец считался обладающим той же магической силой, что ж шамай, причем иу шамана и у кузнеца главными духами-помощниками были юс предки, от которых ониунаследовали свою магическую профессию. Действие магической силы ж шамана икузнеца считалось настолько сильным, что им приписывалась способность губитьвраждебных им людей, в том числе и представителей своей профессии [Потапов,с.78]. На другом конце Евразии – у кельтов – кузнецы были близки друидам[Иванов, Топоров, 1974-А, с. 161-162], причем кузнецы были окружены такимпочетом, что им разрешалось сидеть в присутсвии короля [Черных, с. 193]. Вдревней Индии слагатели гимнов назывались «кави», что этимологическиродственно слову «ковать» [Иванов, Топоров 1974-Б, c.90]. На Руси«коварством» называли буквально то, что сковано, а также иблагоразумие и злое намерение; слова «кудесник» и «чудеса»этимологически восходят к тому же корню [Иванов, Топоров, 1974-А, с.159-162].Примеры того, что кузнецы воспринимались как особая каста жрецов могут бытьумножены [см. там же].
Однаков отличие от жреца кузнец всегда внушал страх, его положение – в обществевсегда было обособлено [Черных, с.185-188]. Этот страх перед магической силойкузнеца приводило у некоторых народов ж тому, что общение, с кузнецом сталовосприниматься нетолько как потенциальная опасность, но и как осквернение:например, сомалийцы настолько презирали кузнецов, что брезговали зайти в кузню,не отдавали дочерей им в жены и т.п. [там же, с. 191]. Однако и у тех народов,где кузнец был окружен почетом, внутри кузнечных кланов существовала та жеэндогамия [там же, с. 193-194], кузнец работал одиноко, тайно – таков,например, нартский кузнец Тлепш [Нарты кабардин., с.330 и др.]. В мифахкузницей часто служит пещера (Гефесту, Тлепшу и его учителю Дабечу); кузнецвообще связан с нижним миром – ведь руда добывается из земли – отсюда поверья отом, что молот связан о подземными духами [Черных, с. 196].
Итак,в мировой мифологии кузнец предстает обитателем подземного мира (пещера –символ преисподней), он обладает магией –как благой, так и губительной, онживет одиноко (многие кузнецы никогда не покидают своих пещер, а образбродячего кузнеца мифологии вообще не известен; невозможность покинуть пещеруявляется аналогом хромоты) – такой кузнец вызывает одновременно и почтение истрах. Круг деяний мифического кузнеца не ограничиваеся изготовлениеммагического оружия, хотя этот мотив встречается регулярно (достаточно вспомнитьГефеста, делающего оружие Ахилла) – кузнец предстает как целитель, а в архаике,видимо, и создатель человека: Тлепш чинит нарту поломанное стальное бедро[Нарты кабардин., с. 326-327] или стальной череп [Нарты адыг., с. 267], святыеБорис и Глеб в народной мифологии выступают и как кузнецы и как целители[Миллер., с.284 и др.], финский Ильмаринен делает золотую женщину [Калевала.,с. 437], а Гефест – Пандору; в русской сказке кузнец кует горло волку (см. ниже).Святым Борису и Глебу русский народ приписывал способность освобождатьзаключенность из темницы, из оков [Миллер, с. 286] – здесь мы видим обратноепроявление связи кузнеца с подземным миром и неподвижностью, такая обратнаясвязь вообще характерна для мифологии [см.: Пропп, с. 227].
Мотиввыковывания кузнецом горла, создания голоса, связи с поэзией и пениемВяч.Вс.Иванов и В.Н.Топоров считают основным в образе мифического кузнеца[Иванов, Топоров 1974-Б]. Кроме указанных ими примеров можно привести такие:осетинский божественный кузнец Курдалагон дарит нартам самоиграющую свирель[Нарты осетин., с.4]; один из стихотворных размеров – дактиль, но дактили – этоплемя подземных существ, связанных в том числе с огнем и кузнечным делом, то жеотносится к корибантам и куре там, известным своими песнями и плясками [Миллер,с.243; Лосев, с.241-246].
Связьбожественного кузнеца с музыкой и поэзией прямо указывает, что такой кузнец –владыка иного мира (о власти царя загробного мира над музыкой и поэзиейсм.:[Иванов, Топоров, с. 65]). Обратным проявлением власти кузнеца над языкомслужит часто встречающийся в русских сказках сюжет змееборчества кузнецов: онихватают Змея клещами за язык и чудовище гибнет.
Змееборчествокузнеца тесно связано с мотивом пахоты: одолев (но не убив) Змея, кузнецзапрягает его в плуг и пропахивает борозду – Змиев вал, после чего топит Змея вморе [Миллер, с.279; Иванов, Топоров, 1974-А, с.172-173]. Выковывание плуга –одно из важнейших деяний кузнеца-змееборца, таковы в легенде святые Борис иГлеб [Миллер, с.277], таков Курдалагон [Нарты осетин., с.80, 269]. При помощиплуга кузнец подчиняет себе Змея, но с другой стороны, плуг сам ассоциируетсясо Змеем: слова «плуг», «полоз», «ползти»являются однокоренными, в загадке соха с бороной описываются очень похоже наЗмея Горыныча: «три головы, три тулова, восемь ног, железный хвост,кованый нос», санскритское «vrka» обозначает и плуг и волка (овзаимозаменяемости волка и Змея см. ниже) [Миллер, с. 162, 277]. Как уже говорилось,кузнец побеждает Змея клещами, однако в мифе клещи имеют «змеиную»природу – их прообразом служат две змеи [Нарты кабардин., с.332-333].
Мотивзмееборчества в мифологии связан не столько с кузнецом, сколько с громовержцем.Эти два образа тесно соотносятся друг с другом — выше мы указывали на чертыкузнеца в образе скандинавского Тора, кузнец Гефест считается сыном громовержцаЗевса, в индийских мифах кузнец Тваштар делает громовержцу Индре оружие для боясо Змеем; оружие громовержца – это молот или камень [Иванов, Топоров 1974-А,с.92-96], а молот первоначально был каменным [Шрадер, с.235]. В образе нартскихкузнецов Тлепша и Курдалагона много черт громовержца: Курдалагон живет на небе,куда взлетает огненной птицей [Нарты осетин., с.3-4], Тлепш в несколькихсказаниях изображен кидающим молот во врага [Нарты кабардин., с.337-344],причем молот летит словно молния (во многих языках эти слова этимологическиродственны [Иванов, Топоров 1974-А, с.95]).
Завершаянаш анализ черт Змея в образе кузнеца, нельзя не упомянуть огненную природу ихобоих. Кузнец – это не просто владыка преисподней, это – хозяин подземного огня(вспомним, что именно у Гефеста похищает огонь Прометей). Римский Вулкан,отождествленный с Гефестом, – это именно огонь, а не кузнец [МНМ,I, с.253].Нартскому кузнецу Дабечу горном служит заря [Нарты кабардин., с.323]. Итак,огонь связан и с хромым кузнецом и с безногим змеем; неудивительно поэтому, чтобог Агни в Ригведе назван «безногим» [Ригведа, IV, 1, 11].
Однакобожественный кузнец связан не только с образом Змея, но и с образом волка.Взаимозаменяемость волка и Змея в мифологии хорошо известна – в Скандинавии этоФенрир и Ёрмунганд, играющие одинаковую роль в гибели мира, в Греции – Кербер сголовой дракона на хвосте и т.д. Наиболее яркие примеры «волчьих»черт в образе мифического кузнеца – это имя римского Вулкана и осетинскогоКурдалагона, этимологически родственное слову «волк» [Абаев,C.592-594]. Курдалагон помогает нарту Уархагу, чье имя также означает«волк». Заметим, что в русской сказке кузнец кует голос именно волку.
Подытоживаянаше рассмотрение образа хромого кузнеца, разберем два эпизода из осетинскогоэпоса: закалка Курдалагоном Сослана и Батрадза. Оба эти героя железнотелы, онинуждаются в закалке, чтобы приобрести неуязвимость. Таким образом оба героя вгорне у Курдалагона фактически проходят инициацию, следовательно, божественныйкузнец выступает в роли владыки иного мира. Первая попытка закалить Батрадзаоказывается неудачной – и герой, жалуясь на слабость огня, просит Курдалагонадать ему арфу, чтобы он музыкой развеял скуку (музыка и пение неразрывносвязаны с образом кузнеца). Чтобы развести сильный огонь, Курдалагон убиваетдраконом и ими разжигает свой горн (змееборчество Кузнеца; огонь-Змей).Наконец, Батрадз закален, его надо остудить в море, однако герой столь горяч,что воды моря не хватает и часть печени Батрадза остается незакаленной, отчегопотом он и гибнет (уязвимость печени есть вариант уязвимости ног – здесь несамого кузнеца, а его подопечного). Чтобы закалить Сослана, его необходимоостудить в волчьем молоке (взаимозаменимость Змея и волка), однако колени герояостаются незакаленными (уязвимость ног) [Нарты осетин., с. 268-270].
Итак,мы можем утверждать, что образ хромого кузнеца восходит к представлениям о Змее(волке) – владыке иного мира, хозяине подземного огня, создателе человека,творце пения (музыки, поэзии); хромота кузнеца – не что иное, как безногостьЗмея, при этом сам кузнец, его творения и его подопечные выступают в родазмееборцев.
Списоксокращений
Абаев– Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор, М.-Л., 1949.
Иванов,Топоров 1974-А – Вяч.Вс.Иванов, В.Н.Топоров. Исследования в области славянскихдревностей, М., 1974.
Иванов,Топоров 1974-Б – Иванов Вяч.Вс., Топоров В.Н. Проблема функций кузнеца в светесемиотической типологии культур // Материалы всесоюзного симпозиума повторичным моделирующим системам, т.1 /5/, Тарту, 1974.
Калевала– Калевала, М., 1977.
Лосев. – Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии, М., 1957.
Миллер– Миллер Вс.Ф. Очерки арийской мифологии в связи с древнейшей культурой, т.1Асвины — Диоскуры, М., 1876.
МНМ– Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1992.
Мл.Эдда– Младшая Эдда, Л., 1974.
Нартыадыг. – Нарты. Адыгский героический эпос, М.,1974.
Нартыкабардин, – Нарты. Кабардинский эпос, М., 1961.
Нартыосетин. – Нартские сказания. Осетинский народный эпос, М., 1949.
Пропп– Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки, Л.,1986.
Потапов– Потапов Л.П. Алтайский шаманизм, Л., 1991.
Шрадер– Шрадер О. Сравнительное языковедение и первобытная история, СПб, 1886.
Черных– Черных Е.Н. Металл – человек – время, М., 1972.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.rezultat.com/