-Андрес Сеговия, тот андалусиец, который в течение всей своей жизни завоёвывал признание испанской гитары в концертных залах всего мира, вернулся в Андалусию в возрасте 75 лет, чтобы построить новый дом на юге и провести здесь самому целое лето впервые за 35 лет. - Он построил свой дом «Лос Оливос» (Оливы) в Коста дель Сол как можно ближе к Гранаде, где прошло его детство – в старой оливковой роще, высоко на холме, смотрящем на Средиземное море. - Я достиг возраста, в котором всегда намеревался уменьшить количество концертов и частоту поездок и построить дом здесь, чтобы отдыхать и работать несколько иначе. Но когда мне прислали в Нью-Йорк 3 плана домов, я был очень занят, и взглянул на планы мельком. Я выбрал тот, который показался мне наибольшим, не обратив должного внимания на масштаб. Потом примерно через 6 месяцев я приехал сюда и был напуган размерами этого огромного дома, потому что собирался построить довольно небольшой дом, но не это чудовище. - 35 лет прошло с тех пор, как я проводил каждое лето в одном и том же месте, но лишь сейчас мы спокойны и счастливы, потому что, когда я очень занят и моя жена очень занята. А в этом году впервые мы собираемся провести целое лето здесь в нашем доме. Для меня отдых состоит в том, чтобы не путешествовать и не давать концерты, я работаю и работаю усерднее, чем когда-либо здесь в моём доме. Во-первых, у меня есть много пьес для переложения, написанных современными композиторами. Кроме того, мне нужно включить в свой репертуар новые произведения Баха, и затем ещё сделать много, много вещей. - Когда вы начинали свою карьеру, фактически не было репертуара, не так ли? - Нет. Чтобы ответить на этот вопрос мне нужно сделать небольшое отступление. Я должен был спасти гитару дважды. Сначала, от шумных рук исполнителей фламенко, и, затем, от бедного репертуара, который она имела. -Из репертуара сохранился лишь Фернандо Сор, конец 18 - начало 19 столетия, сочинивший много красивых произведений для гитары, и немного Карулли и Джулиани. - Все другие композиторы, писавшие для гитары, были очень бедны. - Они не имели соответствующей подготовки в музыке и отдавали гитаре свою горячую и преданную некомпетентность. - И наконец, я попросил моих друзей сочинять для гитары. - Первым, кто откликнулся, был Федерико Морено Торроба – испанец, затем Турина, затем де Фалья, а потом многие другие композиторы до сегодняшнего дня. - Когда вы впервые сыграли Баха? - Когда я обнаружил книгу, написанную Хансом Дагобертом Бругером в Германии о коллекции произведений Баха для лютни, я немедленно с большой радостью выбрал некоторые из них, чтобы сыграть их в Париже на моём следующем концерте. - Мои друзья осуждали эту идею – играть Баха на гитаре, но я проигнорировал их совет, потому что предпочел разок ошибиться.- Маэстро, почему так случилось, что, несмотря на популярность гитары в 19 веке, когда вы начинали, всё ещё не было репертуара? - Потому что гитара очень сложный инструмент. - Единственный действительно полифоничный струнный инструмент; невозможно сочинять для него, если вы не играете на нём, и если вы не играете на нём хорошо. - Например, это как оркестр, на который мы могли бы посмотреть с обратной стороны бинокля. - Это означает, что всё, все инструменты оркестра – внутри гитары, но в меньшем звуковом размере. - У неё много разных оттенков, много разных тембров, и необходимо развивать эти качества инструмента. - Например, если вы должны сыграть… - Звучит так… - То же самое. - Всё это имеет различные оттенки. - Вот, например, это называется пиццикато… - Виолончель. - Медные духовые. - Это пианиссимо… - Это не совсем слушать музыку, но скорее, мечтать с музыкой. - Это означает, что вы решаете, когда композитор напишет что-нибудь для вас, какую краску использовать? - Или они указывают то, что хотят? - Когда они указывают, как говорится, оркестровку в своём произведении для гитары, по большей части они заставляют меня смеяться, потому что это невозможно. - Невозможно то, что они прикидывают. - Маэстро, какая первая реакция композитора, когда вы пытаетесь заинтересовать его сочинением для гитары? - Хорошая, первая реакция является также и последней, потому что сначала, когда они слышат что-нибудь сыгранное на гитаре и написанное ими, потом не могут остановиться писать для гитары. - Так Кастельнуово-Тедеско написал уже около 140 пьес, Понсе столько же. - Торроба, Турина, Тансман, Вилла-Лобос. - Все они продолжали писать до конца. - Вы сказали, что Торроба был первым, кто написал для вас. - Да. Он ответил на мою просьбу первым. - После него Турина и Фалья, но он был первым.- Даже Страдивари сделал гитару, но очень красивую и очень маленькую, возможно, для девушки из высшего общества, которая не знала, как на ней играть. - Потом даже у Сора была очень маленькая гитара, и первым, кто установил размер и форму современной гитары, был Торрес, в Алмерии или в Мадриде. - А Таррега использовал гитару Торреса, но Таррега не задавался целью играть концерты в больших залах. - С тех пор, как я стал международным артистом, все изготовители гитар пробуют делать гитары действительно более мощными, и некоторые из них добились успеха. - Моё первое знакомство с Мануэлем Рамиресом состоялось в 1912 году, когда я впервые приехал в Мадрид. - Я зашёл к нему в магазин, а был одет очень экстравагантным образом. - У меня был большой галстук - жабо, потом – бархатный жилет, и очень длинные волосы, любопытная шляпа, и наконец, очень хорошая трость, чтобы защищать мой внешний вид. - Вот таким образом я вошёл в магазин Рамиреса. - Рамирес взглянул на меня и заулыбался, я был немного расстроен. - Но, мало по малу, мы стали друзьями, и он показал мне гитару, которую я нашёл чудесной. - Слишком долго рассказывать все детали того момента, но потом я играл, и играл, и играл, а он взял гитару и сказал мне: «Я отдаю её тебе, мой мальчик». - Я ответил, жестом показывая, что не имею денег, чтобы заплатить ему за гитару её цену. - И тогда он сказал мне: «Заплати мне за гитару без денег, сделай её знаменитой на весь мир». - Я играл на той гитаре в течение 30 лет до того, как Хаузер – человек из Мюнхена, сделал первую иностранную гитару, на какой я когда-либо играл, он прислал её мне. - На той гитаре я играл после гитары Рамиреса, вплоть до того, как, наконец, около 6 лет тому назад Флета и Рамирес стали предоставлять мне новые гитары. - Флета – один из величайших мастеров-изготовителей струнных инструментов, которые когда-либо рождались в Испании. - Гитара – очень сложный инструмент, чтобы быть совершенной. - Она делается из многих пород деревьев. - Это, так сказать, своего рода синтез леса, потому что она делается из палисандра, красного дерева, чёрного дерева, хвойных пород деревьев. - А так же и других, для того, чтобы делать украшения. - И всё должно быть первейшего качества. - Природа гитары очень сложна, трудно сделать совершенный инструмент. - Когда я вступил в музыкальный мир, я начал играть в очень больших залах, и с этого момента все мастера пытались сделать гитару, которая бы звучала лучше и сильнее. - Иметь гитару, обладающую сильным и мягким звуком, великое достижение гитарных мастеров. - Кроме того на результат оказывает влияние и качество ногтей играющего. - Тому, кто не получил от природы ногти, дающие сильный и мягкий звук, лучше бросить игру на гитаре. - Трудно, конечно, от рождения иметь очень хорошие ногти. - Первое качество – прочность, не ломкость ногтей. - Второе качество – иметь, в то же время, мягкие ногти, для красивого тона. - Без красивого звучания обаяние гитары совершенно исчезает. - Гитара – это инструмент для любовного диалога с женщиной, которую мы любим. - Если женщина, которую мы любим, предаёт нас, мы берём виолончель, для того, чтобы открыть сердце другу. - А если друг вовлечён в эту неверность нашей любви, тогда мы выбираем орган, чтобы передать свою печаль Богу.- Я не помню, когда я родился. - Мне сообщили, что это было в Линаресе, а Линарес – это маленькая шахтёрская деревня, и ничего важного там нет. - Затем моя семья переехала в Хаэн. - Хаэн – другой. - В Хаэне есть великолепный собор, который, несмотря на нагромождение стилей очень красив. - Потом, здесь есть очень красивые кварталы. - Когда мне было около 8 лет, меня начала привлекать музыка, я ходил на фортепиано, виолончель и скрипку, но исполнители были очень посредственные, и, вместо того, чтобы привлечь, они оттолкнули меня. - Но я услышал гитару, которая даже в руках народа сохраняет свой меланхолический оттенок и тогда я начал учиться играть на гитаре самостоятельно. - Из Хаэна мы приехали сюда в Гранаду. - Мне было около 12 лет, когда у меня открылись глаза на красоту Гранады, это было моё второе рождение и наиболее важное. - Душа Гранады - это звук воды, с которой вы сталкиваетесь повсюду. - Это всегда начало жизни человека чувствительного к поэзии. - Вода, приходящая с гор Сьерра Невада, в течение лета она тает в большом изобилии. - Здесь я уже начал играть на гитаре в своей особой манере. - Я имею в виду не фламенко, а классическую музыку. - Я вспоминаю теперь, когда мы здесь, своё детство, и изумляюсь, действительно, что мальчик 14 лет мог бросить семью и друзей и красоту этого города, для того, чтобы подчиниться своей судьбе. - Я помню, когда приехал в Гранаду и первый раз увидел Альгамбру. - Позднее я прочитал, что все эти каменные слои архитектор наполнил воздухом, светом и цветом. - И это, действительно, то впечатление, которое создаётся у вас, когда вы глядите на чудный интерьер арабского дворца. - Моим стремлением было освободить гитару из рук игроков фламенко и поставить её в один ряд с другими инструментами. - Но всегда мои друзья имели обыкновение тащить меня в сады Хенералифе или в арабский дворец, чтобы играть там в 4 или 5 часов утра. - Гранада – это, так сказать, лейтмотив моей жизни, постоянная тема моего путешествия по миру. - Всегда когда у меня есть время, я прихожу сюда, чтобы снова окунуться в красоту Гранады. - Был такой великий мексиканский поэт Франциско де Икаса, который сказал о слепом нищем: «Слепой нищий всегда пел: «Подай мне милостыню, моя госпожа, ибо нет в мире большей печали, чем быть слепым в Гранаде». - Маэстро, вы жили в разное время в Монтевидео, Нью-Йорке, Женеве и Мадриде. Что привело вас назад в Андалусию? - Потому что это - моя страна, и это – страна синего неба, птиц, цветов, фруктов, любви, женщин и вина. - И я родился в центре всего этого. - Вы родились прямо в центре родины фламенко, и только что сказали, что должны были спасать гитару из рук исполнителей фламенко. - Каково ваше отношение к фламенко теперь? - Настоящее фламенко, настоящая традиция фламенко – прекрасна. - Прекрасна. - Но, к сожалению, фламенко страдает сейчас точно так же, как и другие важные виды искусства. - Вы видите конкретную музыку.., абстрактную живопись, поэзию и всё остальное. - Всё в беспорядке, и фламенко тоже. - Очень трудно найти хорошего исполнителя фламенко, или певца, или танцора. - Ко всему современному фламенко я испытываю глубокую неприязнь. - Тем не менее, вы всегда восхищались поэзией фламенко – традиционной поэзией Андалусии. - О, да. Поэзия в Андалусии – это способ выражения всех чувств сердца. - К примеру, если хотите, я могу пересказать вам небольшое народное стихотворение. - «Вздох сказал языку: Иди и ищи слова, которыми можно было бы сказать то, что я говорю». - Поэзия всегда была вам очень близка. - Да. Я всегда был другом больших поэтов. - Вы знаете Лорку? - Например, Гарсия Лорка, которого я знал в Гранаде. - Он был бедным человеком, моложе меня. - И Антонио Мачадо, и Хуан Рамон Хименес. - Хуан Рамон Хименес получил Нобелевскую премию и жил в последнее время в Пуэрто-Рико. - Он был одним из величайших и наиболее тонких поэтов. - Одна из его книг, которую он написал, когда был очень молод, в 1912 году – «Платеро и я». - Это история ослика, который привычно сопровождает его во всех прогулках и является его наиболее близким поверенным. - Это те стихотворения, которые были выбраны Марио Кастельнуово-Тедеско. - Да. Он взял 28 глав книги и сочинил музыкальные впечатления для гитары, и одно из них – «Колыбельная Арруладора», которую я собираюсь играть. - Это маленькая девочка у дверей своего домишки, качающая брата, и Платеро, шагающий среди сосен; он подходит, мало по малу, к дому и когда он слышит красивую песню, тоже засыпает. - «Маленькая дочь углекопа, Красивая и грязная, как монетка, С блестящими чёрными глазами И полнокровными губами Среди сажи У дверей хижины Сидела на камне, Укачивая своего брата. «Дрожащий месяц май, Жгучий и яркий, как солнце внутри. В светящемся мире можно было услышать Скворчащую в поле сковородку, Идущих по колее лошадей на лугу, Радость морского ветра, В путанице эвкалиптовых деревьев». Сладко и нежно девочка поёт: «Мой младенец заснёт В объятьях нашей Госпожи Пастушки». «Пауза». «Ветер на верхушках деревьев». «Как мой малыш засыпает, Так заснёт и певец колыбельной». «Ветер». «Платеро бродит кротко Среди опалённых сосен Постепенно приближаясь всё ближе». «Потом он ляжет на тёмную землю, И под звуки материнской песни Вздремнёт подобно младенцу».- Я знал семью моей жены Эмилиты около 40 лет тому назад. - Эмилите сейчас 30 лет. - И тогда, когда я вернулся в Испанию после войны, она изучала гитару и стала моей ученицей, до того как стать мастером. - Сейчас более 5 лет, как мы поженились, и она всегда во всём мне помогает. - Маэстро, это кажется ироничным, что музыка, почитаемая наиболее андалузской, и связанная с вами и гитарой, была написана двумя каталонцами, Альбенисом и Гранадосом для фортепиано. - К сожалению, для фортепиано, но не забывайте, что любая музыка с андалузским характером должна помнить гитару, и тогда, переложение тех небольших пьес для гитары – это своего рода восстановление. - Всегда были определённые предубеждения против ваших транскрипций для гитары, даже здесь в Испании. - Ну, в Испании даже больше, чем в других странах, потому что в Испании гитара ассоциируется только с фламенко, и я должен был бороться, чтобы убедить музыкальную публику и критиков, что гитару можно пустить в музыку. - Но действительно, если бы Льобет мог попросить Альбениса и Гранадоса сочинять для гитары, это было бы лучше. - Кто-нибудь из них слышал свои произведения в переложении для гитары? - Я думаю, да. Гранадос слышал «Танец соль-мажор» и «Танец ми-мажор». - Вы знаете, какова была его реакция? - Отлично. Он сказал Льобету, который играл их ему, что танцы звучат гораздо лучше на гитаре, с её богатством тембров и красок, чем на фортепиано. - Я был так захвачен любовью к этому месту и спокойствием жизни, которая здесь есть у меня, что в этом году отказался в третий раз поехать в Австралию. - А также и в Японию, и в Южную Америку, где я был так много, много, много раз. - Потом, когда я закончу отдыхать, я буду давать по 3-4 концерта в неделю, в течение 2 или 3 месяцев. - Когда у меня концерт, и я должен выйти к публике, я всегда волнуюсь. - Не то, чтобы я сомневаюсь в себе, но есть много неопределённостей – размер зала, температура, влажность – ведь гитара очень причудлива. - Иногда она звучит очень хорошо, иногда нет. - И если говорить ещё о страхе сцены, была такая великая актриса Сара Бернар. - В её компании была юная хорошенькая девушка, которая не имела таланта. - Она сказала: «У меня никогда не бывает страха сцены», употребив для его названия французское словечко «трэк» и Сара Бернар ответила: «Подождите, моя дорогая, подождите, когда у вас будет талант, будет и страх сцены». - Большое вам спасибо за ваш любезный приём, который меня очень тронул. - Я бы хотел продолжать играть для вас на бис, но гитара немного оглохла. - Маэстро, как долго вы предполагаете продолжать вашу концертную деятельность? - Это зависит от моего здоровья и от того интереса, который я должен всё ещё внушать публике. - Но поверьте мне, я не должен бы уходить в отставку, но я собираюсь уйти. - Вы когда-нибудь мечтали в те далёкие годы, что гитара будет так широко принята в течение вашей жизни, как это и было? - Мало по малу, я убеждался в этом, поскольку мог измерить тот интерес, который гитара вызывала у публики, критиков и композиторов. - Вы когда-либо представляли себе, что гитара будет преподаваться в стольких консерваториях, как сейчас? - О, это последняя деятельность, которой я собираюсь посвятить всю свою энергию, потому что это очень хорошо - захватывать, усмирять и вдохновлять умы молодёжи, получившей от небес талант к музыке. - Маэстро, поэзия Андалусии всегда была поглощена мучением жизни и трагедией смерти. - Каково ваше объяснение этому? - Очень трудно ответить одной фразой, но среди многих других причин может быть есть две дополнительных. - Первое, мы исторически привыкли всё терять, и потом, очень легко терять удовольствия, которые мы имеем на земле, и всё, что мы любим здесь. - Вторая причина дополнительная к первой та, что мы – верующие в загробную жизнь, и если покидаем эту, то собираемся прямо в другую. - Вы думаете, что-нибудь останется у вас в другом мире? - В другом мире? - Я не знаю, но я помню, как священник успокаивал одного умирающего, рассказывая ему обо многих прекрасных видах и вещах, что ожидают нас в другой жизни. А он ответил: «Поверьте мне, дома лучше». - То же самое и я буду чувствовать, но…к сожалению, я должен подчиниться божьей воле. - Тем не менее, я всегда молюсь: «Господи, я не заслуживаю твоей славы, я не заслуживаю быть на небесах. Я только прошу для твоей же пользы – оставь меня здесь».