На правах рукописиГУМЕРОВА Ольга АнатольевнаАвстро-немецкая симфония и клавирная соната второй половины XVIII века в свете эстетики «Бури и натиска»Специальность 17.00.02 – музыкальное искусствоАВТОРЕФЕРАТдиссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведенияСаратов-2010 Работа выполнена на кафедре истории и теории музыки Челябинской государственной академии культуры и искусствНаучные руководители: доктор искусствоведения, профессор Бычков Владимир Васильевичкандидат социологических наук, профессор^ Краснова Ольга БорисовнаОфициальные оппоненты: доктор искусствоведения, профессор Девуцкий Владислав Эдуардовичкандидат искусствоведения, профессор ^ Севостьянова Лилия ВасильевнаВедущая организация: Уральская государственная консерватория им. М. П. МусоргскогоЗащита состоится 14 мая 2010 г. в 15 часов на заседании совета ДМ 210.032.01 при Саратовской государственной консерватории (академии) им. Л.В.Собинова по адресу: 410012, г. Саратов, пр. Кирова, д.1, ауд. 52.С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Саратовской государственной консерватории им. Л.В. СобиноваАвтореферат разослан апреля 2010 годаУченый секретарь диссертационного совета, кандидат искусствоведения А.Г.Труханова^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫАктуальность исследования и степень изученности темы. Потребность в осмыслении феномена «Бури и натиска» становится на сегодняшний день все более острой, постоянно напоминая о существующем пробеле в научной картине искусства второй половины XVIII века. Течение Sturm und Drang стимулировало мощные процессы обновления австро-немецкой инструментальной музыки, благодаря чему стал возможен такой первостепенный итог века Просвещения как появление симфонии и сонаты в их классических образцах. Без интенсивных творческих поисков «штюрмерского» периода процесс, а главное, результат формирования этих жанров был бы принципиально иным. Понимание этого уже само по себе выдвигает требование системного осмысления музыкального «штюрмерства», рассмотрения его в широком культурологическом контексте. Основная проблематика работы обусловлена отсутствием капитальных исследований, раскрывающих поэтику музыкального «штюрмерства», притом что любой автор, обращающийся к творчеству композиторов этого периода, в той или иной мере вынужден апеллировать к нему. Назрела необходимость переноса акцента с накопления материала на его концептуализацию, в этом смысле научный потенциал зарубежного и еще в большей мере отечественного музыкознания исчерпан менее чем наполовину. Требуют ответа дискуссионные вопросы о правомерности распространения литературного понятия «Буря и натиск» на музыкальное искусство, о диалектически сложном характере его связей с классицизмом, Просвещением, ранним романтизмом. Не менее важным представляется выявление специфических свойств музыкального «штюрмерства», позволяющих рассматривать его как относительно самостоятельный малый стиль в рамках классицизма, образующий параллель галантному и чувствительному стилю. Обращение к теме исследования продиктовано наметившейся в последнее время тенденцией к постепенному разрушению центристской картины музыкального искусства второй половины XVIII века, необходимостью восстановления ее целостности, осмысления внутренней диалогичности.Объектом исследования является австро-немецкая инструментальная музыка второй половины XVIII века, в частности, симфония и клавирная соната как наиболее значимые жанры эпохи «Бури и натиска». Предмет исследования – закономерности отражения в симфонии и клавирной сонате таких основополагающих категорий эстетики «Бури и натиска» как «характеристическое», «оригинальное», «выразительное». Материалом послужили наиболее яркие образцы «характеристических» симфоний Й.Гайдна, К.Диттерсдорфа, П.Враницкого и некоторых других композиторов; «штюрмерские» клавирные сонаты сыновей И.С.Баха, И.Шоберта, Л.Кожелуха. Я.Дусика, К.Стамица, Й.Бенды и др. Выбор жанров обусловлен рельефностью отражения в них особенностей «штюрмерской» музыкальной стилистики. Значимыми для исследования стали также эстетические и теоретические памятники эпохи. Ограничение материала произведениями, связанными с австро-немецкой традицией объясняется концентрированным проявлением «штюрмерства» в немецкоязычных странах. Цель исследования заключается в выявлении новых свойств семантики, синтаксиса, драматургии и композиционных принципов симфонии и клавирной сонаты второй половины XVIII века сквозь призму эстетических категорий «Бури и натиска». Выдвигается исходная гипотеза о том, что кардинальное обновление инструментальной музыки во второй половине XVIII века является прямым следствием ее взаимодействия с течением «Sturm und Drang». Из этого вытекают основные задачи исследования: дать характеристику «Бури и натиска» как общехудожественного феномена; очертить круг явлений, включаемых в орбиту музыкального «штюрмерства»; выявить диалектику соотношения «Бури и натиска» с ведущими духовными и художественными течениями эпохи; на примере «характеристической» симфонии и клавирной сонаты рассмотреть специфические особенности «штюрмерской» стилистики; выявить типологические особенности композиционной и драматургической логики «характеристической» симфонии и клавирной сонаты в фокусе сравнительного анализа с ключевыми жанрами «штюрмерской литературы» – драмой, лирическим романом, одой. Методологическая основа исследования обусловлена проявляющейся в последнее время ориентацией на системность и интегративность различных отраслей знания. В ходе изучения общеэстетических, философских проблем и межхудожественных взаимодействий «Бури и натиска» использовались литературоведческие труды (С.Артамонова, С.Аверинцева, И.Гете, Г.Гердера, В.Жирмунского С.Тураева и др.); искусствоведческие исследования (В.Ванслова, Г.Ламмеля, И.Гете, Г.Лессинга); философские труды (Г.Волкова, И.Канта, Г.Гердера, К.Юнга). Осмысление музыкально-исторических процессов потребовало обращения к исследованиям Ю.Антиповой, Э.Бюкена, Г.Брокгауха, К.Дальхауза, Л.Кириллиной, В.Конен, Т.Ливановой, П.Луцкера, П.Румменхёллера, И.Сусидко, Е.Чигаревой, О.Шушковой, Г.Эггебрехта, Д.Хилла и др. Вопросы, касающиеся содержательной стороны произведений, предопределили обращение к разработкам А. Кудряшова, В.Медушевского, В.Холоповой. При рассмотрении имманентно-музыкальных стилевых, композиционных и драматургических особенностей, а также вопросов эволюции сонаты и симфонии основой послужили научные труды М.Арановского, А.Асфандьяровой, С.Блиновой, В.Бобровского, Е.Вартановой, Н.Горюхиной, Г.Демешко, В.Конен, Е.Назайкинского, В.Медушевского, С.Мураталиевой, В.Протопопова, А.Ручьевской, В.Тирдатова, В.Троппа, Т.Черновой, П. Брауна. Д. Джонса, Д. Ларуэ, Р. Уилла и др. В процессе изучения музыкально-эстетической проблематики большую помощь оказали труды З.Кодаи, С.Маркуса, В.Шестакова, Г.Кнеплера, Ж.Руитера, а также трактаты XVIII века. В соответствии с обозначенными целями и задачами были применены сравнительно-исторический, системно-аналитический, типологический, культурологический и источниковедческий методы исследования. Научная новизна работы проявляется в следующем: впервые музыкальное «штюрмерство» становится объектом самостоятельного исследования; инструментальные сочинения анализируются в аспекте взаимосвязи с важнейшими эстетическими категориями «Бури и натиска» «характеристического» и «выразительного». ключевые феномены «характеристического» и «выразительного» применительно к музыкальному тексту выявляются на семантическом, синтаксическом, композиционном и драматургическом уровнях, то есть интерпретируются в итоге как категории не только эстетические, но и языковые. осуществлена попытка обоснования «топоса говорящего клавира» в широком культурологическом контексте материалом анализа являются большей частью редкие или неизвестные сонаты и симфонии второй половины XVIII века. Практическая и теоретическая значимость. Научные положения диссертации могут послужить базовой основой для дальнейших изысканий в области музыкального «штюрмерства». Результаты исследования могут быть внедрены в учебные курсы истории зарубежной музыки, анализа музыкальных произведений, истории исполнительства. Музыкально-аналитический материал может послужить стимулом для обогащения концертного репертуара малоизвестной музыкой второй половины XVIII века. Значимость исследования заключается в широком введении в оборот литературно-художественных, теоретических и практических источников XVIII века, отсутствующих в русских переводах. Положения, выносимые на защиту: Понятия «характеристического» и «выразительного» имеют ключевое (стилеобразующее) значение для музыки эпохи, поскольку связывают эстетическое и стилистическое, принадлежа одновременно сфере общехудожественных ориентиров и актуальных приемов творчества. Их соотношение функционально уподобляется смысловым парам «шекспировское-вертеровское» – «драматическое-романное»; в инструментальной музыке с ними соотносится интерпретация жанров симфонии и сонаты. «Характеристическое» для композиторов «Бури и натиска» – реализация идеи драмы-«жизни» как событийного принципа, диктующего структуру любого текста. Категория «выразительного» является инобытием «характеристического» в аспекте развертывания эмоциональной коллизии, что придает ему функции, «режиссирующие» становление музыкальной формы. Штюрмерская «характеристическая» симфония складывается как жанр, дающий возможность выявить основные «версии» симфонии-драмы (симфония-«представление», предполагающая реализацию внешних способов сценической репрезентации, особой формы концертного преподнесения; симфония-панорама, воплощающая аффекты-состояния и симфония-драма с сюжетным принципом организации, отражающая не состояния, а движения души). Явлением, сфокусировавшим смыслы «выразительности» в сфере камерной музыки, становится феномен «говорящего клавира», понимаемый как субъект лирического диалога и медиатор внутреннего и внешнего, авторского и типического, индивидуального и общего, что непосредственно воздействует на формирующийся стилевой облик клавирной сонаты. В штюрмерской сонате осуществляется переход от аффекта-состояния – к полиаффектности – и далее – к драматической и игровой бинарности и освоению триадного принципа процессуальности («тезис – антитезис – синтез»). Типы изложения, реализующие бинарную идею, становятся родовым признаком «выразительного стиля»Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре истории и теории музыки Челябинской государственной академии культуры и искусств. Основные положения исследования отражены в докладах на международных, межрегиональных и вузовских конференциях и форумах, в частности: XXI Научно-практической конференции ЧГИИК по итогам исследовательской работы за 1996 – 1997 гг. (Челябинск, февраль, 1997); XXII Научно-практической конференции ЧГАКИ по итогам исследовательской работы за 1998 – 1999 гг. (Челябинск, февраль, 1999); XV Научно-методической конференции ЧГАКИ (Челябинск, февраль, 2001); Межрегиональной научной конференции «Актуальные проблемы музыкальной науки» (Челябинск, декабрь, 2002); XXIX научно-практической конференции ЧГАКИ «Культура – Искусство – Образование: Интеграционные процессы в теории и практике» (Челябинск, февраль, 2008); XXX научно-практической конференции ЧГАКИ «Культура – Искусство – Образование: новые аспекты в синтезе теории и практики» (Челябинск, февраль, 2009); VIII Международном научно-творческом форуме «Молодежь в науке и культуре XXI века» (Челябинск, ноябрь, 2009). Структура работы определена направленностью исследования от системной экспликации эстетических категорий «штюрмерства» – к проекции их на область инструментальной музыки. В соответствии с этим центральную часть образуют три главы: 1. «Ключевые категории эстетики “Бури и натиска” и новое понимание сонатности», 2. «Метаморфозы “характеристического” и пути развития жанра симфонии», 3. «Клавирная соната как репрезентант “выразительного” стиля». Главы предваряются Введением, очерчивающим основной круг проблем. Общие выводы исследования вынесены в Заключение. Работа снабжена Приложением, содержащим нотные примеры, и Списком литературы. ^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во Введении обосновывается актуальность заявленной темы, отражена степень ее изученности, сформулированы цели, задачи, объект и предмет исследования, определены его методологические основы, выдвигаются положения, выносимые на защиту, доказывается новизна и практическая значимость работы, включены сведения об ее апробации. В преддверии раскрытия центральных проблем исследования ставится задача воссоздания общей картины эпохи, «штюрмерство» рассматривается в его связи с Просвещением, оппозиции с литературным классицизмом. Углубляется дефиниция термина Sturm und Drang с привлечением всех синонимических и метонимических значений в русском переводе. Выявляется несколько семантических слоев, по-разному реализовавших себя в музыке – в качестве топоса «бурной» природы, пафоса низвержения устаревших традиций, в повышенной экспрессии и процессуальности художественного текста. В разделе предпринимается анализ разных, в том числе спорных, подходов к вопросам хронологии и феноменологии «Бури и натиска», что позволяет сделать вывод об отсутствии временнóй синхронности литературного и музыкального «штюрмерства», гибкости и сложности их диалогической связи. Особое значение придается осмыслению литературного «штюрмерства» в его контакте с венским классицизмом, доказывается значительность влияния «Бури и натиска» на творчество композиторов, но при этом оговариваются границы его воздействия. Рассмотрение «штюрмерства» предпринимается с учетом накопленных знаний о нем, выявляется эволюция литературоведческих и музыковедческих представлений, предпринимается их анализ с целью выработки объективной научной позиции. Глава первая («Ключевые категории эстетики «Бури и натиска» и новое понимание сонатности») посвящена проблеме связи общеэстетических и собственно музыкальных принципов «штюрмерского» творчества. В Первом разделе («Понятие “гения”, “оригинальности”, “характеристичности” и проблема новаторства в искусстве») обосновано выделение данных категорий как ключевых концептов штюрмерской культуры. Понятие «бурный», или «оригинальный гений» (^ Stürmer, Originalgenie) имеет особый статус в эстетике «Бури и натиска», поскольку отражает представление и о новом типе творческой личности, и о принципах самого творчества. В свете антропоцентристских устремлений гений рассматривается как «оригинальный» творец, обладающий формосозидающим дарованием, прометеевски-дерзновенная, сильная личность, возвышающаяся над толпой (Kraftgenie, Kraftmensch), сверхчеловек (Übermensch), подобный Фаусту. В характеристике «бурного гения» акцентируется его эстетический индивидуализм, склонность к самовыражению, противостояние художественным нормам в искусстве, за исключением тех, которые установлены им самим. В сознании «штюрмеров» понятие «оригинального гения» сопрягается с творческой личностью В. Шекспира. Важное внимание в главе уделяется новым свойствам драмы и романа эпохи «Бури и натиска» с целью проведения в дальнейшем некоторых аналогий с симфонией и сонатой этого периода. В драме подчеркиваются динамичность, индивидуальность и разветвленность действия, заостренность конфликта посредством создания параллельных ситуаций и резкого обрывания сцен. При рассмотрении романа внимание сконцентрировано на его лирической разновидности («роман личности», «психологический роман», «монороман»), отразившей тему «частного человека» и интровертный характер «штюрмерского» мировосприятия. Наряду с этим уделяется внимание обновлению литературной лексики в плане усиления ее эспрессивных возможностей. Одной из основополагающих в исследовании является категория «характеристического». Ее освещение дается сквозь призму аутентичных представлений XVIII века в трудах Г.Герстенберга, В.Гете, И.Гердера, Я.Ленца, Г. Коха, Д. Тюрка и др. Все они рассматривают «характеристическое» в контексте идеи подражания природе, заключающегося не в копировании ее объектов, а в следовании ее творческим силам, неисчерпаемому разнообразию. На основе обобщения представлений о «характеристичности» в данную эпоху уточняются три значения этого термина. Первое связано с буквальным смыслом греческого слова χαρακτήρ – «особенность, своеобразие» и трактуется «штюрмерами» расширительно как «индивидуальное, единичное, неповторимое». Второе («характеристическое» как напряженная экспрессия, энергия) – проистекает из понимания «характера» как синонима «аффекта» в эстетике XVIII века и предполагает эмоциональную коннотацию, отображение динамики чувства. Третье – ограничено сферой музыкальной эстетики, где оно применяется для обозначения инструментальных произведений с названием или сопроводительным текстом, предуказывая главенство эмоционального плана над изобразительным. Начиная свой путь от «внемузыкального» понятие «характеристического» обретает окончательную полноту смысла наличием драматического – как состояния и как воздействия принципов драмы, диктующих структуру текста. Второй раздел («Выражение» и «выразительный стиль» в эстетике эпохи «Бури и натиска») посвящен освоению понятия «выразительного» в музыкально-эстетической традиции нового искусства. Понятие «выразительного» (Ausdruck) рассматривается в фокусе его эволюции в музыкальной эстетике на основе двух смысловых рядов, отраженных в русскоязычном переводе: 1) «оттиск», «распечатка» и 2) «чувство», «выразительность», «экспрессия». В начале XVIII века «выражение» мыслится как подражание, изображение («оттиск») чужого чувства, типового аффекта. Во второй половине века акцентируется значение «экспрессии», «чувства», тем самым «выражение» начинает пониматься как «самовыражение», а аффект, в свою очередь, преображается в гибкую эмоцию. В контексте осмысления новых задач музыки подробно рассматривается зародившийся в эпоху «Бури и натиска» «выразительный» стиль (Ausdrucksstile), его новый синтаксис, главными признаками которого становятся «говорящая» мелодика (Klangrede), «неожиданная» (überraschende) гармония, внутриконтрастная тема (Charakterthema), гибкая живая динамика (Аusdrucksdynamik) и наконец, новый тип формы – «форма переживания» (Erlebnisform) или «выражения», а точней, «самовыражения» (Ausdrucksform). В качестве отличительной ее особенности акцентируется главенство процессуального начала над структурным, что, в свою очередь, приводит к вытеснению типологических свойств формы индивидуальными. В разделе 1.3. (Принцип развития в сонате и симфонии в контексте «характеристичности» и «аффектности») обозначены основные тенденции развития сонатно-симфонических жанров XVIII века, фокусируется две равноправные линии эволюции: стремительное обретение инварианта цикла – и интенсивное развитие его индивидуальных, нестандартных моделей. Вторая линия наиболее ярко представлена в «характеристических» сочинениях, тесно связанных со словом и другими внемузыкальными факторами. Наибольшую перспективу развития во второй половине XVIII века получает патетико-драматическая и лирико-драматическая разновидности симфонии и сонаты, ориентирующиеся на «штюрмерскую» драму или лирический роман с присутствием лирического героя, на котором сосредоточена драматическая коллизия. По этим причинам проблема адаптации сонатной логики мыслится как первостепенная. Сонатность начинает осознаваться как метод, основанный на развитии противополагаемых начал, что способствует обновлению облика сонатного allegro. Рассматриваются такие его свойства как индивидуализация («характерность») тематизма, усиление внутритематических и межтематических контрастов, направленность к взаимодействию тематических элементов. Особое внимание уделяется таким показателям динамики и активизации процессуального начала как разработочность, проникающая в различные участки формы, зона драматического «прорыва», волновой принцип развития и активные способы тематической трансформации. Глава II («Метаморфозы «характеристического» и пути развития жанра симфонии») рассматривает образцы штюрмерской «характеристической» симфонии в свете претворения внемузыкального начала, выраженного присутствием явной или скрытой модели «драмы» как поля действия аффектов, экспонируемых или развивающихся. Исходя из этого, симфонии объедены в три условные группы:симфония-представление, драматургический облик которой определяют внешние факторы сценической или ритуальной репрезентации, способ концертного преподнесения в духе инструментального театра; симфония – панорама эмоций, не предполагающая сквозной направленности развития;симфония-драма с сюжетным принципом организации и целенаправленным развитием конфликта.Раздел 2.1 «Характеристическое как инструментальный театр (симфонии Й.Гайдна периода “романтического кризиса”)», содержит анализ ряда сочинений композитора в контексте драмы как сценического представления. В ходе анализа Симфонии № 26 «Lamentatione» высказывается гипотеза о непосредственной связи ее композиции с Volkspassion. Данное предположение подтверждается рядом доказательств. 1. Симфония предназначена для исполнения в Страстную пятницу. 2. Гайдн включает в нее две литургические цитаты – хорал «Passio Domini Nostri Jesu Christi secundum Marcum» в побочной партии сонатного allegro и «Плач пророка Иеремии» во 2-й части – Adagio. 3. Композиционный ритм экспозиции и репризы 1-й части вызывает ассоциации с номерной структурой «Страстей». Главная партия, обладающая слезной семантикой, ассоциируется с арией lamento; побочная (на мелодию хорала) вызывает аналогии с речитативом secco от лица Евангелиста («In illo tempore…» – «В то время»), Иисуса («Ego sum» – «Аз есмь») и евреев («Jesum Nazarenum» – «Иисус Назарет»); заключительное кадансирование, включающее переклички оркестровых групп напоминает хор turbae. 4. Форма главной партии (крайне редкая для нее двухчастная репризная) вызывает косвенные ассоциации со строением арии da capo. Побочная партия подчиняется строфической организации хорала. Театрально-игровая природа «^ Прощальной симфонии» раскрывается посредством выявления амбивалентности разделов сонатного allegro, возникающей из-за синкопического несовпадения функционального и композиционного планов. Побочная партия в промежуточной медиантовой тональности развивает главную тему, зону доминанты запоздало фиксирует заключительная партия, а роль тематического контраста возлагается на эпизод в разработке. Данный принцип прослеживается и на уровне всего сонатно-симфонического цикла. Структурный раскол 4-й части влечет за собой подмену финала, обычно воплощавшего идею «Homo communis», лирико-созерцательным Adagio, функционально дублирующим Adagio I. В свою очередь, Presto превращается в «ложный финал». Существенное внимание при рассмотрении «Прощальной симфонии» уделяется ее роли в создании традиции инструментального театра, связанного с внешним «сценическим действием». В этой связи анализируются два малоизвестных произведения – Симфония И.Шпергера «Ankunft» («Прибытие») F-dur (1796), представляющая композиционную инверсию гайдновской идеи с поочередным выходом музыкантов в начале, а также Симфония П.Враницкого «Quodlibet», названная Ж.Ларуэ «Hail and Farewell» («Здравствуй и прощай»), в которой крайние части, рисующие картину прихода и ухода музыкантов, обрамляют гигантское концертное попурри. Примечательна и театральная уже сама по себе идея включения музыки разных композиторов и стран в контекст единого авторского произведения, превращающая художественный текст в «игру масок». Во^ Втором раздел