Глава 4 1990—1993 гг. Полемика о путях реформирования экономики России А.В. Данилов-Данильян, П.А. Медведев, 500 ДНЕЙ: И.В. Нит, РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ ИЛЛЮЗИЯ? И.И. Харланов, Л.М. Фрейнкман Аргументы и факты. 1990. № 34. В Верховном Совете РСФСР при обсуждении кандидатуры главы правительства один из претендентов – М.Бочаров – распространял документ «О программе перехода к рыночной экономике. Программа-минимум – мандат доверия на 500 дней». Но эту программу нельзя называть «российской» (как это делают «Известия», «Коммерсант» и другие издания), так как она была отвергнута при голосовании. Следует подчеркнуть, что сегодня никто из разработчиков программы развития экономической реформы для России (а таких вариантов предложено уже несколько) не вправе называть свой вариант «российским». Лишь сессия Верховного Совета РСФСР сможет закрепить окончательный приоритет того или иного сценария. Что же касается договоренности между М.Горбачевым и Б.Ельциным, Н.Рыжковым и И.Силаевым о выработке общей программы экономических преобразований, то, на наш взгляд, утверждать, что в основу совместной работы будет положена программа «500 дней», пока преждевременно. Если же разбирать «500 дней» по существу, то программа акцентирует внимание на решительном разрушении действующего хозяйственного механизма, но не содержит конструктивных предложений по формированию новых экономических отношений. Авторы полагаются на то, что рыночные связи появятся автоматически, как только будут уничтожены административные структуры управления хозяйством. Действительно, теоретически при этом возникнет рыночная экономика. Но на практике такой вариант реформы разорвет и без того ослабленные хозяйственные связи, вызовет массовые остановки производства, структурный кризис и социально-политический шок. Единовременная отмена дотаций (предусмотренная на 30-й и 50-й день) в условиях, когда лишь они поддерживают «на плаву» тысячи предприятий, с миллионами работников, приведет к тому, что уже через две недели им нечем будет платить зарплату. Это немедленно подорвет доверие к новому руководству России. Ведь на российском съезде мандат доверия был получен как раз теми, кто обещал защитить людей от посягательств на их жизненный уровень и других социально-экономических неурядиц. В возникшем хаосе будут утеряны последние рычаги государственного влияния на развитие экономики и страны в целом, а значит, в дальнейшем никакая разумная программа реформы уже не сможет быть реализована. Хозяйственные процессы окончательно станут стихийными, неизбежно падение жизненного уровня. Какое бы правительство ни оказалось после этого у власти, главной его заботой станет не процветание, а всего лишь физическое выживание граждан. Но при распаде финансовой системы, развале производства единственным способом обеспечить это будет опять-таки административное насилие — внеэкономическое принуждение производителей, реквизиции товаров, нормирование потребления и т.д. Сама возможность помышлять о возрождении экономики будет утрачена на многие годы. В программе «500 дней» привлекает попытка расписать по дням весь ход предстоящих преобразований. Но насколько результативен подобный подход? Переход к рынку — масштабный экономический переворот, полная трансформация основных социально-экономических характеристик. В этой ситуации нельзя “обсчитать” заранее всю траекторию, ведущую к рынку. Гораздо реалистичнее было бы описать лишь первые несколько шагов, сформировать основные механизмы движения и по мере реализации реформы уточнять и дополнять выбранную программу. Характерно, что и среди сторонников «500 дней», по-видимому, нет полного единства. В еженедельнике «Деловой мир» от 31.07.90 г. опубликована концепция ускоренного перехода к рынку «400 дней», подписанная Г.Явлинским, А. Михайловым, М.Задорновым, которая текстуально почти целиком совпадает с программой, распространявшейся М.Бочаровым, но требует для своей реализации на 100 дней меньше. Еще одна экономическая иллюзия — возможность широкой приватизации в обстановке политической нестабильности и почти полного отсутствия рыночных элементов. Захотят ли граждане покупать государственную собственность? Как, когда рынка нет еще, а централизованного снабжения — уже, организовать производство на приобретенном предприятии? Как без рынка определить цены ресторанов, магазинов, заводов, аренды земли и избежать массовых злоупотреблений? Необходимо не провозглашение решительных, но социально взрывоопасных программ, а конструктивная процедура формирования рынка, безболезненного введения новых и вытеснения старых хозяйственных отношений.^ П.А. Медведев, И.В. Нит, ОСНОВНЫЕ ВОЗРАЖЕНИЯ И.И. Харланов, ПО ПРОГРАММЕ «500 ДНЕЙ» Л.М. Фрейнкман ^ Бизнес и банки. 1990. Август. Впервые программа «500 дней» в качестве российской альтернативы плану радикальной реформы центрального правительства была предложена в выступлениях народного депутата СССР и РСФСР М.А. Бочарова. Одновременно в Верховном Совете России был распространен документ, отражающий основные идеи этой программы: 1) ускоренная приватизация государственной собственности и связывание свободных денег населения; 2) решительная отмена субсидий и дотаций, принудительный переход на аренду; 3) полный отказ от государственного контроля за ценами с одновременным введением карточной системы в качестве одной из социальных гарантий; 4) быстрый демонтаж действующей системы административного управления. Имеющейся пока информации явно недостаточно для того, чтобы дать окончательную оценку данному проекту. Ведь авторы пока ничего не сказали о целом ряде принципиальных вопросов организации перехода к рынку. Например, даже не заявлена проблема переориентации всей экономики на работу для конечного потребителя, с решения которой неизбежно начинается формирование развитого рынка. Однако, без всякого сомнения, перед нами крайне решительный, шоковый вариант проведения реформы. При этом авторы программы полагают, что после разгосударствления, а также отмены обязательного госзаказа и дотаций предприятия автоматически начнут работать на потребительский рынок. Но ведь гораздо больше денег не у населения, а у предприятий, которые очень часто не создают конечный продукт. Поэтому именно их заказы будут самыми выгодными и станут выполняться в первую очередь, усугубляя и без того критическое положение на потребительском рынке. Более того: программа «500 дней» не учитывает того, что эффективность рыночного хозяйства основана на реальных интересах каждого экономического агента. Программа не затрагивает интересы регионов и республики в целом, а интересы предприятий рассматривает крайне абстрактно, без учета специфики современного состояния хозяйства и мотиваций работников. Однако наибольшие сомнения вызывает сама идеология инициирования сильнейшего экономического шока и структурного кризиса. Очевидно, что авторы рассматриваемой программы ориентировались на опыт Польши и других стран Восточной Европы, игнорируя принципиальные отличия их политической и экономической ситуации. Авторы «500 дней» предполагают спокойную реакцию различных слоев населения на предусмотренные в программе решения. Делать ставку фактически на одну пропаганду и агитацию, предлагая «временное» (а советский человек знает, что нет ничего более постоянного, чем «временное») снижение уровня жизни, просто несерьезно, а в условиях взрывоопасных настроений населения и доверия к российскому руководству, базирующегося именно на обещании не допустить дальнейшего ухудшения условий существования населения, – подобно самоубийству. С такими начальными установками не удастся сохранить мандат народного доверия на предусмотренные программой 500 дней. Взрыв, социальную катастрофу способна сама по себе вызвать любая из целого ряда предложенных мер: — единовременная отмена дотаций — когда лишь они поддерживают «на плаву» тысячи предприятий с миллионами работников, которым уже на следующий день нечем будет платить зарплату (в более благополучной Венгрии и при более благоприятной экономической и политической обстановке эта мера была растянута на 4 года и сопровождалась целым комплексом компенсационных мер); — введение свободных цен, которые до создания хотя бы базы для действия рыночных интересов будут, несомненно, в социальном плане опаснее, чем предложенное Н.И. Рыжковым и отвергнутое народом их повышение; — наконец, введение карточной системы — дань опасному мифу о возможности сбалансировать рынок административными методами. В связи с последним вызывает настороженность непоследовательность авторов «500 дней»: провозгласив отмену госзаказа, они снова вводят его на продукцию, обеспечивающую карточное снабжение населения (вместе с необходимыми для ее производства ресурсами). Отметим также, что карточная система в потребительском секторе уничтожит всякие стимулы к труду, так как при распределении по карточкам человек получает средства потребления не за сделанную работу, а просто за один факт своего существования. Кроме того, целью производителей товаров станет не «работа на потребителя», а выполнение «карточного» госзаказа, что окончательно отрежет их от населения. Тем самым главные элементы рынка — зависимость предприятий от потребителей их продукции, заинтересованность в удовлетворении спроса — не только не сформируются, но и будут окончательно похоронены. Авторы программы «500 дней», игнорируя исключительные, не имеющие аналогов в мировой практике реалии нашей экономики, полагают, что автоматически действующие в условиях западных рынков механизмы будут столь же автоматически действовать и у нас. Пример такой иллюзии — убежденность авторов программы в возможности широкой приватизации в нынешних условиях. Увлекшись административной стороной дела, они думают, что главное здесь — готовность правительства продать свою собственность на 200 млрд. руб., забывая о том, что нужно еще, чтобы граждане согласились заплатить эту сумму. Между тем в наших условиях риск любых капиталовложений необычайно высок. Система директивного планирования разрушается, централизованное снабжение распадается, а рыночная торговля еще не сложилась. Приватизировать предприятия в такой обстановке — значит лишить их либо поставок, либо сбыта, т.е. обречь на разорение. Политическая нестабильность усугубляет фактор риска, превращает любые частные инвестиции в «гусарскую рулетку». При подобных обстоятельствах не только опытные акционеры, но и наше экономически безграмотное население догадается воздержаться от покупок ценных бумаг. Это целиком подтверждается опытом последних месяцев: ни новый пятипроцентный заем, ни облигации под товарное обеспечение, несмотря на гарантии государства не находят спроса. Что же говорить об акциях предприятий, которые вообще никто гарантировать не сможет? Из изложенного ясно, что неизбежное усиление социальных напряжений, вызванное осуществлением программы, разорвет и без того сильно ослабленные хозяйственные связи между предприятиями и в результате приведет к экономическому и политическому краху, к кровавому хаосу. В программе «500 дней» справедливо критикуются действия союзного правительства, приводящие к окончательному развалу финансовой системы, гиперинфляции и остановке все большего числа производств в силу распада хозяйственных связей. Однако авторы этой программы не замечают, что те же последствия, и еще в большем масштабе, возникают и при реализации их предложений.^ П.А. Медведев, И.В. Нит, КАК ПОТУШИТЬ КАРТОЧНЫЙ ПОЖАР Л.М. Фрейнкман ^ Известия. 1990. 6 августа. Мало кто всерьез верит во временный характер карточек, «визиток» и прочих административных регуляторов спроса. Талоны и карточки — мера чрезвычайная, к которой в западных странах, например, прибегали лишь в экстремальных ситуациях: во время войн, революций, стихийных бедствий. Стоило обстановке начать стабилизироваться, как правительства немеделенно активизировали политику вытеснения карточной системы рыночными отношениями. В мирное время талоны и карточки используются в странах с рыночной экономикой лишь для оказания «натуральной» помощи малоимущим жителям, а также «социально безответственным» ýëåìåíòàì — áðîäÿãàì, бомжам и т.п. Широкое распространение талонов и карточек в нашей стране, по мысли сторонников этой идеи, позволит стабилизировать ситуацию на рынке товаров и услуг, уменьшить дефицит, сократит очереди. Одновременно якобы будет достигнута известная справедливость в распределении товаров, исчезнет «элемент случайности» при покупке продуктов, их приобретение станет более равномерным. Покупателям не придется делать больших запасов, приобретая товары впрок. Все это снимет социальное напряжение в обществе. Но ведь мы знаем, что многолетнее использование талонов в других областях не избавило людей от необходимости искать каналы дополнительных покупок, что, кстати, и привело к массовым поездкам в столичные магазины. И в то же время административная система так и не предложила способ (да и не очень пыталась это сделать) заинтересовать людей работать, производить необходимые товары, чтобы нормализовать торговлю и забыть про карточки. Сторонники талонно-карточной системы утверждают также, что ее введение станет средством защиты местных рынков. Иногда даже предлагают Москве вместо карточек выпустить собственные денежные знаки. Нам не кажется это предложение разумным. Смогут ли такие деньги побудить предприятия производить больше товаров? Для московских предприятий, наверное, такие стимулы создать можно. Но как быть с иногородними, с которыми тысячами нитей связан любой московский коллектив. Ведь за пределами столицы «ìîñêîâñêèå äåíüãè» — ïðîñòî ëèñòî÷êè áóìàãè, èõ íå âûïëàòèøü â çàðïëàòó, íà íèõ íå êóïèøü êèðïè÷. À áåç ñîòðóäíè÷åñòâà ñî ñìåæíèêàìè íå óäàñòñÿ ðàñøèðèòü ïðîèçâîäñòâî òîâàðîâ äëÿ ìîñêâè÷åé. Очень характерно, что сколько-нибудь конструктивного механизма перехода к рынку правительство до сих пор не предложило, зато механизм расползания по стране карточек и «визиток» успешно действует при явном попустительстве со стороны административной системы. Карточная система — постоянный источник неудовольствия и страха за будущее, в любую минуту готовый взорваться пожаром общественного возмущения. Но в наших условиях карточки — это еще и шаг к укреплению власти, занятой распределением номенклатуры, неспособной, как мы уже убедились, переступить через свои интересы и искать реальные пути выхода из общенационального кризиса. Распределительная система всегда демонстрировала отменную живучесть и устойчивость. Дав ей замечательный шанс законсервироваться и окостенеть, мы еще больше осложним себе дорогу к рынку, к нормальным экономическим и просто человеческим отношениям в обществе. Единственно возможная сегодня «противопожарная» мера – незамедлительное налаживание рыночных взаимоотношений между потребителями, торговлей и поставщиками, постепенное распространение их по цепочкам технологических связей в отрасли, производящие средства производства. Вместо того чтобы под объемы розданных населению карточек доводить до предприятий жесткий госзаказ, не менее жестко наказывая и трудовые коллективы за любой его срыв, намного целесообразнее предоставить трудовым коллективам полную самостоятельность в распоряжении всеми средствами, заработанными на потребительском рынке. Деньги, полученные торговлей от населения, инфляционно безопасны и их нельзя получить под непроизведенную или сгнившую на складе продукцию. Только так можно разблокировать интересы трудовых коллективов. Ведь сделать их реальными собственниками производимого продукта – значит реально заинтересовать работников в увеличении производства, росте эффективности. Механизм перехода к рынку, основанный на использовании денег населения, был предложен еще в 1986 г. авторами настоящей статьи совместно с В.Белкиным. Средства массовой информации, в том числе «Известия», многократно писали об этой концепции. К настоящему времени она проработана до деталей и ее практическое использование в системе как первоочередных, так и долгосрочных мер стоит на повестке дня. Какие же следует предпринять шаги? Прежде всего предоставить полную самостоятельность предприятиям торговли и службы быта как «ближайшим» к населению. Деньги, вырученные ими на потребительском рынке, поступают на свободные банковские счета, и трудовые коллективы этих предприятий сами решают, что, где и у кого покупать. Параллельно внедряется новая система бюджетной поддержки тех продуктов, реализация которых по государственным розничным ценам пока что убыточна. Затем деньги населения поступают на свободные счета производителей – заводов, колхозов, фермерских хозяйств, далее на свободные счета их смежников и т.д. Распространяясь по экономике, они будут «вести» за собой полнокровный, регулируемый рынок, повсеместно вытесняющий карточно-распределительные структуры. При такой процедуре перехода к рынку не требуется единовременного и значительного повышения цен, как предусматривается правительственной программой. В момент «запуска» нашего механизма все цены остаются в пределах прейскуранта. Дальнейшее их изменение будет регулироваться специальным антиинфляционным налогом, не позволяющим резко повышать цены в условиях ненасыщенного рынка, а допускающим их рост лишь при значительном увеличении объема производства по той или иной товарной группе. Что же касается торговли по паспортам и визиткам, то она могла бы быть оправдана только в одном случае, если бы, скажем, в Москве и области реальное движение к рынку началось раньше, чем â окружающих регионах, и пошло бы интенсивнее. Было бы справедливо, чтобы именно местные жители первыми почувствовали «плоды реформы». В такой ситуации, видимо, было бы оправдано создание сети специальных магазинов, где продаются лишь те местные товары, которые произведены сверх установленных госзаказов. Разумеется — и это следует подчеркнуть, — совершенно обязательным условием такой торговли является полный отказ столицы от «чужих» потребительских товаров, т.е. передача другим областям их доли соответствующих рыночных фондов. В стремительном развитии событий последних недель есть опасность принять соломинку за спасательный круг, а бензин за огнетушительную смесь. Нельзя думать лишь о том, как сохранить нынешний скудный уровень нашего потребления — необходимо прежде всего создать предпосылки для его подъема. Карточки сродни наркотику, от которого крайне трудно отказаться. Вот почему мы твердо должны сказать им «нет». Мы не вправе осуждать Моссовет за принятые под горячую руку решения. Депутаты были загнаны в угол непродуманными заявлениями правительства. Сегодня, увы, уже нет времени ждать, пока центральная власть выработает общую для всех регионов конструктивную программу перехода к рынку. Местные органы власти — район, город, республика — должны начинать движение к рынку самостоятельно, пользуясь уже имеющимися у них правами, ориентируясь на нужды людей и не разрушая, а вытесняя сложившуюся хозяйственную реальность.И.В. Нит ЧТО ЖЕ С НАМИ ПРОИСХОДИТ?Московский листок. 1990. Декабрь. Наш собеседник – доктор экономических наук, руководитель группы экспертов при Председателе Верховного Совета России Игорь Нит – Прежде всего, Игорь Васильевич, мне бы хотелось услышать вашу оценку ситуации в стране и республике. Ситуация эта меняется чуть ли не каждый день. Дебаты в парламентах зачастую ставят рядового гражданина в тупик — настолько трудно соотнести их с тем, что нам приходится испытывать ежедневно, стоя в очереди в магазине, толкаясь в общественном транспорте, дрожа от холода в собственной квартире. Посулы, заявления, программы уже никого не могут ввести в заблуждение, но они тем более не могут внести ясность. Так что же все-таки с нами происходит? Что необходимо сделать прямо сегодня, чтобы завтра не свалиться в пропасть, из которой нельзя выбраться? — Начнем с того, что ситуация в стране и в республике в значительной мере одна другую определяет. Одной из главных характеристических особенностей сегодняшнего дня я бы назвал катастрофически быстрый развал потребительского рынка. Может быть, в России этот процесс идет даже быстрее, чем в других республиках, у нас сейчас очень тяжелое положение с товарами народного потребления и особенно с продовольствием. Эта проблема возникла не на пустом месте. Ведь группа «Б» в нашей промышленности всегда была, мягко говоря, в загоне. Инвестиции в эти отрасли всегда носили случайный характер и были явно недостаточны. И главное, в этой сфере до сих пор не сложился бартерный рынок, за счет которого уже очень давно живут другие отрасли. Бартер часто связывают с перестройкой. Это неверно. Он зародился у нас в самом начале 30-х гг., когда пришлось огрехи централизованного планирования исправлять на уровне личных контактов. После провала первого пятилетнего плана в 34-м г. положение в нашем хозяйстве начало выправляться. Конечно, до выполнения планов всем отраслям было далеко, но тем не менее по сравнению с прошлыми годами ситуация улучшилась. Произошло это главным образом благодаря появлению прямых контактов. И вот когда в 37-м г. была выбита основная масса директоров предприятий, хозяйственников среднего эшелона, и возникшие было прямые связи оборваны, темпы прироста упали почти до нуля. Большинство планов было катастрофически провалено, промышленность пришла в упадок. Кстати говоря, верхний эшелон хозяйственного руководства, занятый составлением планов, начали уничтожать несколько раньше, но это в гораздо меньшей степени сказывалось на состоянии нашего производства. Итак, отношения бартера в нашей стране существовали очень давно. Но вот группа «Б» здесь в самом невыгодном положении. В последние годы в нашей экономике в ходу несколько конвертируемых валют: лакокраски, сортовой прокат, кабельная продукция, лес, горюче-смазочные материалы, подшипники… Обратите внимание, что в этом перечне нет ни дамских кофточек, ни детских трусиков, ни (пока) буханок хлеба. Сейчас можно лакокраски поменять на подшипники, подшипники на сортовой прокат, лес — на жилье, путевки... А вот одежду и продукты нельзя поменять ни за что. Легкая н пищевая промышленность оказались изгоями — им нечего предложить. Поэтому обновление, модернизация, научно-технический прогресс практически их не коснулись. Положение дел в группе «Б» – это одна из причин развала потребительского рынка. Вторая (она всегда связана с первой) — все нарастающая тенденция к обецениванию денег. Инфляция тоже началась не вчера. И неверно думать, что ее рост связан с перестройкой или даже с доперестроечными, застойными временами. При господствовавшей всегда в нашей системе бесхозяйственности инфляционные процессы просто не могли не происходить. Но в прежние времена волюнтаризма их удавалось сдерживать: были государственные займы, которые каждый год отбирали как минимум двенадцатую часть нашей зарплаты, был практически бесплатный труд крестьян, была армия зеков, бесплатно добывающая лес, уголь, золото, было непрерывное подорожание продуктов, замораживание зарплаты. Теперь, когда эти тоталитарные методы утратили прежнюю силу, наши деньги стремительно обесцениваются. Одна из составляющих этого процесса такова: в силу того что товаров народного потребления выпускается очень мало, выплаченная зарплата не тратится полностью, часть денег остается. Но в следующий раз надо снова выплатить зарплату – значит, надо еще напечатать денег. Этот процесс продолжается до бесконечности. Конечно, перестройка обострила эти тенденции. Сейчас республики, стремясь защитить свой потребительский рынок, наносят сокрушительные удары всей экономике. Украина, например, не разрешая вывозить сахар за пределы республики, чрезвычайно осложняет жизнь большим городам. Я не виню Украину, виновато, на мой взгляд, центральное руководство, которое, вовремя не поняв этих тенденций, попыталось приостановить привычными для него методами тот процесс, который уже нельзя было сдержать. По-видимому, сейчас нет другого выхода как пойти навстречу республикам и предоставить им возможность свободного ведения хозяйства. Это единственная серьезная основа для заключения Союзного договора. Договора, в котором республики в основном связаны экономическими отношениями. Позже могут возникнуть н какие-то новые политические структуры и отношения. Но этот процесс сможет благополучно развиваться только опираясь на общесоюзный рынок, в том числе и на потребительский. Деньги должны играть заметную роль в нашей жизни, потому что чем меньше их роль, тем сильнее стремление каждой республики, каждого региона самостоятельно производить картошку, морковь, свеклу, чтобы не помереть с голоду. Итак, главное сегодня – сохранить потребительский рынок. Завтра перед страной встанут другие задачи. Но сейчас, если мы не решим эту, – все полетит в тартарары. – Игорь Васильевич, в последнее время заметную роль в управлении экономикой играет сам президент. Его указы в обществе толкуются, мягко говоря, неоднозначно. А как вы оцениваете экономическую деятельность Горбачева? — Я бы оценил эту деятельность как беспомощную. Я далек от мысли, что все те ошибочные шаги, которые президент предпринимает в области экономики, являются действиями осознанными. Все-таки здесь мы вынуждены говорить об элементарной некомпетентности. Дело в том, что сейчас до предела обострилась борьба двух начал. С одной стороны, это административно-командная система, которая привыкла все отбирать у производителя. С другой – трудовые коллективы, а пуще того молодежь, ударившаяся в бизнес: все они хотят свободы. Причем свобода большинством понимается примерно как свобода на раннем Западе: открыть банк — и хапнуть, провернуть какую-нибудь аферу по превращению безналичных денег в наличные — и хапнуть. Конечно, в этом случае бизнесмен может получить колоссальную прибыль. Другое дело, что он сам прикладывает руки к тому, чтобы обесценить свои же деньги Но это ведь эффект не непосредственный, а то обстоятельство, что непосредственно и сразу страдает общество, экономика, его не беспокоит. Так вот, эти два начала буквально раздирают наше общество. Главное, что требуется в этой ситуации от президента, – занять четкую позицию в защиту интересов большинства населения страны. Президент, по-моему, такой позиции не занял. – …Стало быть, «борьба двух начал» происходит сегодня бесконтрольно? Этакая война миров, в которой каждая из борющихся сторон пользуется любыми средствами, не считаясь с тем, что их разрушительной силы хватит и на тех, кто стоит в стороне, покорно терпя урон отовсюду… – Насколько действия президента вызывали симпатию и одобрение в самом начале, настолько сейчас они вызывают непонимание. Насколько он сумел тогда правильно оценить расстановку сил и эффектно маневрировать, настолько сейчас выглядит непоследовательным и недееспособным. Пытаясь координировать экономику, он делает одну ошибку за другой. Корни зла, по моему мнению, кроются в том, что сохранение Союза он ассоциирует с непременным сохранением старых порядков. – Прокомментируйте, пожалуйста, какой-нибудь из его последних указов. – Ну вот, например, указ о необходимости соблюдать прежние хозяйственные связи. Всем хозяйственникам, с кем ни разговаривал, ясно как божий день, что этот указ невыполним. Это раньше вы поставляли прокат, вам платили по установленной цене, оказывали мелкие услуги, совершали эпизодические приношения, и все было в порядке. Теперь-то иначе. Теперь вы не обесцененных перечислений, а реальных ценностей за свою продукцию потребуете: вам подавай жилье, транспорт, путевки, продовольственные заказы. И если у партнера ничего этого нет — отдадите тому, у которого хоть что-то есть. Это в старые «добрые» времена все можно было удержать под контролем: сначала под страхом расстрела, потом под угрозой партийной ответственности. Сегодня система уже не располагает своим прежним арсеналом. А других стимулов нет. Неужели президент думает, что его указ могут заменить экономические стимулы?! Я понимаю стремление Президента сохранить хозяйственные связи. Потому что, разрушая их, мы семимильными шагами движемся к хаосу. Но обеспечить эффективность прежних связей можно только одним путем: опереться на интересы людей. Или возьмем так называемый «валютный» указ. В нем черным по белому написано: если в твоем деле хоть центом участвует иностранец, драконовские меры указа на тебя не распространяются. Если нет — у тебя отбирают почти всю валюту. Ну неужели можно всерьез думать, что кто-то даст возможность себя обобрать? Конечно, нет. Теперь иностранные партнеры будут у нас чрезвычайно в цене. И какой-нибудь Уралмаш уже не станет сам поставлять свою продукцию за рубеж — он будет поставлять ее совместному предприятию, которое якобы доведет изделия до кондиции и продаст за рубежом. Вот и вся хитрость. И начнется еще один, очередной раунд борьбы общества против государства. – В таком случае, с какой целью президент издает такие указы? Чего он рассчитывает добиться? – Он хочет сделать как лучше. К нему приходят и говорят: хлеба нет потому, что хозяйственные связи рушатся и на мельницу не завезли запчасти к оборудованию. Или говорят: завтра все наши города будут замерзать от холода, потому что связи рушатся, не ремонтируются теплосети да и топить нечем. Что делать, чтобы поправить положение? Ну разумеется, заставить соблюдать старые хозяйственные связи. Заставлять мы привыкли. Так появляется указ о необходимости сохранения связей. Этому предшествует волна бессмысленных статей в центральной прессе о том, как хорошо будет, когда старые связи оживут. И отсюда вывод — связи надо сохранить. Никто не пишет, как именно, — просто сохранить и все. И вот уже общество считает, что президент принял меры. А человека, который бы сказал, что это не меры, а их видимость, — такого человека рядом нет. Справедливости ради отмечу, что президент начал вторгаться в экономику относительно недавно. А вот наше центральное правительство… У всех сейчас на слуху последнее решение МПС билеты за границу продавать только за валюту. Что это означает? Прежде всего то, что само правительство вносит свою лепту в дальнейший развал финансовой системы. Они своими действиями признают, что рубль стал еще хуже. И это сущая правда. Однако правительственным органам не следовало бы добивать его — их задача спасти его от гибели. Эта противоречивость действий союзного правительства чем дальше, тем дороже обходится нашей экономике. Но стоящиих у руля это пока не тревожит. Все направлено на решение иной задачи – удержать власть. Чего хочет наш премьер-министр? «Оправдать доверие»? стабилизировать ситуацию? Может быть. Но это во вторую, в третью очередь. Главное, чего он хочет, — распределять. Делить. Мол, вы, ребята, добывайте нефть, отдавайте мне, я ее продам, и деньги разделю по своему усмотрению тоже я. Намерения эти очевидны. Поэтому единственный разумный вариант — создание коалиционного правительства или коалиционного кабинета при президенте. Нынешнее правительство должно уйти в отставку. И чем скорее, тем лучше. – Но ведь не уходит! Даже публично пообещав, что в случае принятия программы президента правительство автоматически уйдет в отставку. Очень хочется порабощать, товарищи? — Ну что же делать. Автомат заклинило в самый неподходящий момент. Впрочем, и на возможных преемников наших министров особых надежд я не возлагаю. Эти последние программы перехода к рынку говорят о том, что общество пока не готово понять: одно дело лозунги, благие намерения, а другое дело — реальные обстоятельства, осуществление в соответствии с этими обстоятельствами реальных изменений. – Не кажется ли вам, что деятельность нового Моссовета тоже в какой-то степени страдает этим недугом? – Ну, что касается московской исполнительной власти, то, к счастью, ее нельзя назвать новой. А уж если кто и занят решением реальных задач, так это исполком. Как обеспечить город водой, энергией, продовольствием, как наладить работу муниципального транспорта — все эти задачи для вновь пришедших людей просто невыполнимы. Да они по-иному и не берутся их решать. В нашем хозяйстве все держится на личных связях и огромном опыте, ни тем ни другим большинство новичков не обладает. То, что они понимают это и учатся, делает им честь. – Но мы имеем возможность наблюдать за деятельностью, собственно, нового Моссовета. Как вы оцениваете одно из свежих предложений его руководства ввести в Москве карточки на продовольствие? – Я бы этот вариант назвал неразумным. Ведь сам факт существования карточек неизмеримо отдаляет перспективу перехода к рынку, убивает всякий экономический интерес... Многое делается у нас по старым канонам, но вопреки здравому смыслу ссылаются на то, что во время войны тоже были карточки. Да! Но тогда еще были внешний враг и железная дисциплина, основанная на тотальном страхе. И тем не менее рубль рухнул, пришлось проводить денежную реформу. Надо вспомнить и поучительный пример восстановления денежного хозяйства в 1947—1948 гг. Обменяли деньги и тотчас же отменили карточки, чтобы сохранить от гибели новый послевоенный рубль. Сейчас рубль стремительно падает, введение карточек в этих условиях означает, что с надеждой укрепить нашу финансовую систему без очередного ограбления населения придется расстаться навсегда. – Но может быть, дело в том, что с введением карточек появятся хоть какие-то гарантии? Наверное, это многих бы устроило: приходишь в магазин и без особых проблем на определенную сумму денег приобретаешь продукты. Никто в этом случае не сможет купить мяса впрок. Пусть чисто административным методом, но будет уничтожен ажиотажный спрос. – Скажите, вы отоварили октябрьские талоны на сахар? Нет? Вероятно потому, что сахара вообще нет или за ним надо полдня стоять в очереди, верно? Та же участь неизбежно постигнет и карточки. С введением карточек товара не прибавится. Напротив, его станет меньше. Да еще усилятся злоупотребления. – Не отоварив карточки, народ, вероятно, кинется на рынок или в коммерческие магазины? – А вы знаете ответ на вопрос: зачем я буду продавать на рынке картошку за деньги, если в магазине на них ничего нельзя купить? Все по карточкам. И я буду менять картошку на сапоги, на граммофон, на буржуйку. Возникнет то, что в прежние времена называлось барахолкой, а теперь благородно – бартер. Деньги будут еще больше обесцениваться. Попробуйте представить свое положение в этой ситуации. Вот вы работаете, выпускаете газету, продаете ее, получаете деньги. Если эту сумму не умножить хотя бы на сто, то в будущем нам ничего не светит. Ваших денег будет чрезвычайно много для отоваривания карточек и катастрофически мало для того, чтобы покупать на рынке, в том числе и на «черном», в коммерческом магазине. И вот еще что надо иметь в виду. Уж коль я ввожу карточки, то уж, конечно, не откажу себе в удовольствии решать, кому какие карточки давать. И вам я, пожалуй, дам иждивенческие, четвертой категории. А что, вы против? Вы же на государственной службе не состоите... – Честно говоря, Игорь Васильевич, мне не хотелось бы думать, что руководство Моссовета ратует за карточки, чтобы подчинить себе все население. – Я этого не утверждаю. Но кто-то же их будет раздавать. Я не знаю, как это будет выглядеть конкретно, это неважно. Но на деле карточки бесспорно приведут к усилению административно-командной системы. Нередко наши политические деятели предпринимают непродуманные шаги. Вспомните хотя бы декабрь прошлого года. Программу Рыжкова. Замечательная программа: за