Абульханова-Славская К. А.О ПУТЯХ ПОСТРОЕНИЯ ТИПОЛОГИИ ЛИЧНОСТИПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ Том 4 №1 1983Идея типологии, возникшая еще в древности, наиболее ярко была представлена классическим учением о типах темперамента. Затем она охватила характерологию и тем самым проникла в персонологию — учение о личности. Однако собственно психологические типологии личности либо страдали описательностью (Лазурский), либо статичностью (Юнг), либо оказались совершенно умозрительными, построенными на ложных методологических основаниях конструкциями. Классическими примерами последних могут служить кречмеровские корреляции и фрейдовские типы (нарциссизм и т. д.). Фрейдизм завел в тупик проблему типологии личности, поскольку ввел биологическое основание как единственное и исходное, как базовое для построения типологий последующего периода. Типологические принципы, содержащиеся в концепциях личности Айзенка и др., не получили своего сколько-нибудь развернутого теоретического обоснования (на что, в частности, указал сам Айзенк [36]). В силу этого они оказались скорее принципами классификации, чем типологии, и выступили в качестве методов отбора (профессионального и т. д.) и диагноза личности. Однако идея типов личности, наличия более-менее устойчивых корреляций между качествами внутри каждого типа, потребность в отнесении себя к тому или иному типу с целью самопознания и т. д. волнует и будоражит. В последнее время возник интерес к своеобразным личностным календарям, где каждому месяцу рождения соответствует тот или иной комплекс черт личности и особенностей ее поведения (вплоть до любви к власти и умения одеваться). Идея типов личности как сугубо занимательная проникает в научную фантастику. Например, Г. Каттнер отправляет своего героя в путешествие по истории в поисках недостающего для победы над своим противником—режиссером, качества (силы) личности. Герою приходится «примерить» на себя матрицы характеров личностей различных эпох, включая Ивана Грозного. Подходящим для решения этой психологической задачи оказался лишь характер мамонтобоя каменного века [9]. Однако проблема типологии, возможность выделения тех или иных типов личности имеют не только развлекательное или сугубо прикладное значение (как основа надежности методов исследования личности). Проблема типологии есть своеобразный пробный камень зрелости психологической теории личности, диалектичности ее методологии. Только на марксистской философской основе оказалось возможным понимание диалектики индивидуального и типичного — проблемы, которая стояла еще с древнейших времен. Аристотель объявил типизацию и индивидуализацию альтернативами, сформулировав свой знаменитый парадокс: как возможно объяснение индивидуального с позиций науки, изучающей типическое, если индивидуальное неповторимо? Этот парадокс не раз воспроизводился в разные конкретно-исторические эпохи, принимая различные формы. Так, эпоха античности видит неповторимость в активности, а в основу определения личности кладет процедуру вычитания активности, растворения личности в созерцательном отношении к природе [14]. Буржуазный индивидуализм также видит неповторимость в активности личности, но для получения последней производит процедуру вычитания действия государства как типического, всеобщего. В результате вычитания возникает определение личности абсолютной в своей силе, активности, воле. Таковы определения личности Ницше, Шопенгауэра и др. Большинство существующих типологий личности остались классификациями, построенными по разным (случайным, частичным и т. д.) основаниям, поскольку не удалось выявить причины возникновения, движущие силы развития и условия изменения того или иного типа. Последнее возможно только через раскрытие диалектики социального и биологического, индивидуального и общественного, диалектики общего, особенно, единичного. Советские философы и социологи раскрывают особенности марксистского метода типизации личностей (в связи с классовой позицией, конкретно-исторической эпохой и т.д.) [12, 26, 32]. Задача психологов в том, чтобы применить этот метод к сложнейшей проблеме типизации личностей в психологии. В разработке этой проблемы в отечественной психологии есть несколько различных, не сведенных воедино тенденций. Первая и основная заключается в том, что типология личностей на уровне теории психологии не разрабатывается. Психологи исходят из предположения, что в психологии существует один тип личности, который берут за основу социологи, между тем социальные психологи, которым ближе тезис о конкретности, неоднородности и т. д. социальной детерминации, создают различные типологии или пользуются типологическими методами. Ролевой или позиционный принцип дает возможность типизации тех или иных особенностей личности. Он рассматривает не массовидную личность как представителя той или иной группы, а ее особенности, связанные с позицией, функцией в группе. Такова типология личности руководителя, разрабатываемая А.Л.Журавлевым и др. Весьма перспективны типологии, которые дают не только набор качеств по функции в группе, но связывают эти качества и позицию с динамикой, уровнем и типом отношений в коллективе (К. Яро и др.). Широко распространены типологии личностей по профессиональному основанию: созданы портреты личностей инженера, рабочего, ученого (исследования Е. С. Кузьмина, Э. С. Чугуновой, В. А. Ядова и др.). К этим портретам непосредственно примыкают стилевые характеристики деятельности (Е. А. Климов и др.). Хотя общая типология не разработана, но ряд авторов проводили типизацию личностей по некоторым специальным основаниям (Б.И. Додонов, Н.И. Рейнвальд и др.). Несомненно, что исследования направленности личности по существу носили типологический характер (Л.И. Божович, А.В. Петровский и др.). Чрезвычайно существенны методологические соображения по вопросу построения типологии Б.М. Теплова и представителей его школы (В. Д. Небылицын и др.). Проблема типов для Б. М. Теплова была производной от вопроса о сочетаниях разных свойств, о мере того, насколько эти сочетания перерастают в характерные, т. е. типологические, а не наоборот. Теплов утверждал, что проблема типов должна ставиться тогда, когда изучены свойства и способы их сочетания, комплексирования. Однако практически проблема типологии обрывается на уровне психофизиологии, не перерастает в общепсихологическую типологию личностей, хотя такие типологические образования, как характер, способности и т. д., всеми психологами включаются в структуру личности. Важнейшие методологические соображения, касающиеся перехода от социального типа личности к принципу индивидуализации в психологии, были высказаны В.С. Мерлиным [15], Б.Д. Парыгиным [18], Г.Л. Смирновым [25]. В.С. Мерлин увидел связь социально-типичного и индивидуального в личности через ее интегративную структуру. В отличие от принципа типологизации, который не разрабатывался в психологии в силу вышеуказанных причин, принцип индивидуализации и проблема индивидуальности привлекли пристальное внимание большинства психологов. Характерно то, что в каждой из концепций в основу определения индивидуальности был положен разный критерий. Б. Г. Ананьев рассматривал индивидуальность как высший уровень развития личности. А. С. Прангишвили, следуя принципам теории установки, разработанной Д. Н. Узнадзе, связал индивидуальность с модусом активности личности [19]. В. С. Мерлин, повторяем, объяснил индивидуальность как интегративную способность личности (способность индивидуальным образом интегрировать социально-типичные качества). Наконец, С. Л. Рубинштейн раскрыл принцип индивидуализации как избирательность внутреннего по отношению к внешнему, способность внутреннего преобразовать внешнее, опосредовать и объективировать. Принцип индивидуализации был положен в основу определения личности через принцип детерминизма [22]. Представляется, что наличие разных точек зрения на проблему индивидуальности отнюдь не ведет к противоречиям между ними. Активность, развитие, интегративность — это основные модальности психологии личности, которые требуют своего синтеза. Этот синтез может осуществиться прежде всего на основе превращения проблемы индивидуальных различий в проблему индивидуально-типологических различий, т. е. на основе объединения тенденций индивидуализации и типизации. Если на уровне анализа психики, психических процессов вопрос об индивидуальных различиях составлял проблему дифференциальной психологии, то на уровне анализа личности он выступал как общепсихологическая проблема индивидуальности. Между тем, по-видимому, сама проблема индивидуальности выступит как типологическая, как проблема индивидуально-типологических различий, как проблема типов личности, если в основу определения типов положить синтез всех трех модальностей личности: активности, развития, интегративности. В настоящее время в силу того, что выделяется фактически один тип личности, его психологические параметры служат как бы абстрактно-нормативной или идеальной моделью по отношению к реальным психологическим механизмам реальных личностей. Их особенности оказываются не более чем отклонением, индивидуальными вариациями. Между тем если подойти к той же проблеме с позиций теории индивидуальности, то оказывается, что именно эта теория (независимо от разных ее интерпретаций) вобрала представление о таких качественных особенностях личности, которые уже не вмещаются в единую нормативную модель: индивидуальности отличаются по уровню развития, мере активности и т. д. Можно предположить, что синтез этих трех модальностей даст такие комплексные качественные различия, которые фактически образуют несколько моделей, несколько типов личности. Единый тип, единая общепсихологическая модель уступит место ряду реальных типов, основой конституирования которых будут разнообразные синтезы активности, развития и интегральности личности. Тогда индивидуальные различия перестанут быть лишь вариациями единой модели личности, а индивидуальность не будет определяться только по отношению к высшему уровню — эталону развития, активности, интегральности. Индивидуальность перестанет быть идеалом развития, активности и т. д. личности, а станет выражением реального уровня развития, активности и интегративности в их единстве. Очевидно, построение типологии потребует выявления новых, более существенных модальностей. Возможно, что современная психологическая наука еще не доросла до построения типологии. Однако в свете требований системного изучения личности поиски такой типологии, попытки ее построения, несомненно, приведут к большей интеграции психологических знаний о личности. В настоящее время должна быть снята альтернатива индивидуализации и типизации в психологии: индивидуальное должно выступить не единичным вариантом типического, а особенной моделью, она займет место среди ряда типов, которые одновременно будут типами индивидуальностей, определяемыми по комплексу параметров. Основная задача при построении типологии личности в психологии — последовательная реализация марксистского метода — типизации. Особенность последнего состоит в том, что он не предлагает набора черт личности (пусть очень важных), а выявляет движущие силы ее активности, развития, соотносит их с общественными тенденциями, с общественными движущими силами. В этом состоит принципиальное отличие подлинной типизации от классификации. Последняя носит описательный, статический характер, поскольку не вскрывает причин возникновения, движущих сил развития, условий изменения того или иного типа. Характеристика типа должна быть дана через выявление условий его становления, через указание на то, какие тенденции он представляет, выражает, осуществляет, какими движущими силами и в каком направлении (а иногда и в каких пределах) поддерживается его развитие, через какие противоречия оно осуществляется. Важнейшей задачей, исходя из этого, является установление единой линии и диалектики переходов от социального типа личности (точнее, от социальной типизации личностей) к социально-психологической типизации, а от нее — к психологической. Требование единства переходов от одной типизации к другой обеспечивается введением опосредующих характеристик тех условий, которые становятся ведущими при каждой следующей типизации. Например, переход от социального типа к социально-психологическим должен быть опосредован анализом тех условий (и социальных и социально-психологических), которые оказываются движущими силами социально-психологических типов или характеров. Тогда черты социального типа служат не опознавательным признаком для поиска аналогичных черт социально-психологического типа, а выступают в совершенно иной функции. Они задают ориентир для обнаружения тех ключевых условий, которые порождают разнообразие социально-психологических типов при наличии единого социального типа. Движущие силы активности личности различны для разных социально-психологических характеров, а разные характеры приводятся в действие различными социально-психологическими и социальными тенденциями. Основная проблема при построении общепсихологической типологии заключается в том, чтобы выявить, с какими социально-психологическими тенденциями связаны те или иные комплексы личностных черт и качеств. В существующих классификациях личности те или иные совокупности черт психологии личности рассматривались, во-первых, статично, во-вторых, вне связи с теми или иными социальными (социально-психологическими) условиями. В буржуазной социальной психологии разрывается внутренняя активность личности и ее социальные позиции, динамика усматривается только в смене ролевых позиций, в их исполнении, не затрагивающем внутренней активности личности. Суть марксистского подхода состоит не только в том, чтобы выявить общественную детерминацию, социальные структуры в их динамическом аспекте, но и в том, чтобы соотнести общественные закономерности с активностью людей, с необходимыми формами их участия в общественных процессах и т. д. Марксистский метод типизации фиксирует не факторное совпадение тех или иных особенностей личности с теми или иными общественными процессами, событиями, обстоятельствами, а причинные способы связи внешних и внутренних тенденций (их совпадения, противоречия и т. д.). Следуя этим принципам, советские психологи связали активность с объективацией личности (Д. Н. Узнадзе), раскрыли диалектику внешнего и внутреннего (С. Л. Рубинштейн). Эти методологические положения нужно реализовать при построении типологии. По-видимому, необходимо перейти от абстрактного конституирования типов из отдельных качеств и свойств личности, взятых из сравнения личностей друг с другом, к исследованию типов соотношения личности с социально-психологическими тенденциями, с жизнью. Личность предстанет не как внутренний интеграл психических модальностей, а как интеграл жизненных отношений, который можно выявить через ее взаимодействие с условиями и обстоятельствами жизни. Иными словами, в основу построения типологии должен быть положен принцип анализа личности через ее жизнедеятельность, через способ ее жизни. С. Л. Рубинштейн разработал этот принцип применительно к психологии, опираясь на известный тезис К. Маркса: какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами. В целом такой подход дал возможность преодолеть одностороннее изучение структуры и черт личности вне ее жизненного движения, изменения, развития. Долгое время познание психологии личности сводилось к представлению о ее структуре (совокупности темперамента, характера и т. д.). Даже когда подчеркивался динамический характер этой структуры или динамика ее составляющих, психология личности выступала как ее психический склад. В. Н. Мясищев сделал существенный шаг вперед, представив личность как систему ее отношений с миром. Однако и эта система в его концепции оставалась статичной. Б. Г. Ананьев поднял принципиальный вопрос о динамическом характере отношений личности с миром и развернул статичную модель личности в динамике жизненного пути. Был совершен радикальный переход от вопроса о структурировании психических элементов в личности к вопросу об организации личностью отношений с миром, учитывая динамику последних. Однако попытка реализовать системный подход к изучению личности пришла в противоречие со статически-структурным способом анализа жизненных фрагментов, социально-психологических форм в социальной психологии тех лет. Школа Б. Г. Ананьева столкнулась и с другой трудностью. В основу анализа жизненного пути личности было положено его понимание как индивидуальной истории. Однако периодизация жизни, типология жизненных структур и форм активности (общение, познание, деятельность), предпринятая в реальном исследовании, привела фактически к представлению о типичной истории, типичном жизненном пути, периодизации жизни любой, всякой личности. Почему не удалось реализовать идею индивидуализации в теории жизненного пути? Прежде всего потому, что личность не была рассмотрена как субъект жизнедеятельности, т. е. периодизация жизни (при всей ее детальности и верности) не была связана с активностью самой личности, которая создает свои жизненные синтезы, формирует свою жизненную линию. И вместе с тем концепция Ананьева была необходимой предпосылкой для последующего решения вопроса о типичном и индивидуальном. Сегодняшняя задача состоит в том, чтобы не просто устанавливать факторное соответствие тех или иных этапов, событий и обстоятельств жизни с теми или иными особенностями и чертами личности, а в том, чтобы раскрыть их причинную связь. Исходной является зависимость личности от объективных характеристик жизнедеятельности как общественного процесса. Но одновременно личность включается в совокупность причин и следствий своей жизни уже не только как зависимая от внешних обстоятельств, но и как активно их преобразующая, более того, как формирующая в определенных пределах позицию и линию своей жизни [3, 4]. При таком подходе активность личности определяется не абстрактно, а именно через то, как ею преобразуется совокупность обстоятельств, направляется ход жизни, формируется жизненная позиция. Динамика жизни перестает определяться через течение событий, а становится зависимой от характера активности личности, от ее способности организовать и направить события в желательном направлении. Такой подход не только динамичен, но и тенденциален. Система личностных отношений рассматривается как система внутренних тенденций личности, направленных на преобразование или усиления действия внешних условий ее жизни. Однако последние также рассматриваются не статически, а как объективно содействующие или затрудняющие активность личности тенденции. Категория субъекта жизнедеятельности раскрывает способ организации личностью жизни [3, 4]. Это значит, что одновременно со структурированием жизни, ее периодизацией, типичной для всех людей (образ жизни и т. д.), учитывается способ организации (управления, направления, прогнозирования и т. д.) жизни самой личностью. Организация личностью жизни осуществляется не параллельно, а при одновременном встречном процессе регуляции со стороны общества и на основе саморегуляции. Обозначая проблему в терминах регуляции, можно сказать, что имеют место одновременно три регуляционных отношения: регуляция личности обществом, саморегуляция личности и регуляция личностью своей жизни. Возвращаясь к вопросу, каков же переход от социально-психологической к общепсихологической типологии, можно сказать следующее. Последняя может быть построена только на основе выявления типичных способов организации личностью жизни. Мы пытались показать, что категория субъекта раскрывает характерный способ организации личностью жизни, т. е. раскрывает его типологически. И важнейшим типологическим критерием при этом оказывается разный уровень активности, мера субъектности,. проявляющиеся в организации жизни. Одни личности оказываются зависимыми от хода жизненных событий, едва успевая за ними, другие — предвидят, организуют, направляют их осуществление. Разные модели организации жизни позволят, по-видимому, понять. и типологию личностей. Построение типологии через категорию субъекта жизнедеятельности обнаруживает область исследования, где непосредственно пересекаются интересы общей и социальной психологии. Социальная и общая психология личности должны совместными силами объяснить, как личность отражает и выражает, реализует в личной и общественной жизни общественные тенденции. Характер совпадения внешних и внутренних тенденций (гармонический, противоречивый, разобщенный, разорванный и т. д.) обнаруживает реальные движущие силы жизни личности. Способность более индивидуальным или более типичным образом отразить и выразить общественные тенденции, соотнестись с более частными или более сущностными из них, способность превратить эти тенденции во внутренние движущие силы и на этой основе включиться в общественную жизнь, организовать личную жизнь — это все диалектические основания типологии личности. Типы активности субъекта — это характерные способы соединения личностью внешних и внутренних тенденций жизни, способы их превращения в движущие силы своей жизни в обществе. Можно, по-видимому, проследить, как у одних эти тенденции совпадают (целиком или частично), поддерживают друг друга, а у других — оказываются разобщенными. Одни преимущественно опираются на социально-психологические тенденции, другие — на внутренние, индивидуальные, третьи их оптимальным образом соединяют, четвертые постоянно решают противоречия между ними. При всех условиях путь к построению типологии — не сравнение свойств характера, психологических структур личности, а сопоставление особенностей жизненных структур, способов жизненного движения личности, решения ею противоречий. Совпадают ли внешние и внутренние тенденции в жизни личности, действуют ли по принципу скольжения, столкновения, трения, противодействия и т. д.— это характеризует способ организации жизни и тип личности. Не трудно заметить, что при таком подходе оказываются учтенными три основные модальности личности — активность, развитие и интегральность, о которых говорилось выше. А способ построения типологии личности через категорию субъекта жизнедеятельности интегрирует и понятие личности, и понятие субъекта, и понятие индивидуальности, существующие в психологии. Однако, говоря о том, что характер активности личности проявляется в том, на какие внешние или внутренние тенденции опирается личность, противоречиво или гармонично она их соединяет, мы не связываем наличие противоречий только с характеристикой одного типа. Предлагаемый нами способ анализа в принципе опирается на исследование и раскрытие противоречий, через которые осуществляется жизненное движение личности, которые могут превращаться в движущую силу этого движения или его тормоз. Без раскрытия противоречий, без их типизации социально-психологический склад личности не превращается в системное образование, поскольку учитывается только параллельность структуры личности и условий жизни, но не их взаимодействие. Взаимодействие же начинает рассматриваться содержательно только тогда, когда раскрываются внутренние и внешние последствия активности личности и типология противоречий перерастает в анализ движущих сил жизни. В советской психологии достаточно исследована одна из форм активности личности. которая по праву может рассматриваться как движущая сила личности, — это направленность. Даны типологические определения направленности (коллективистическая, эгоистическая, индивидуалистическая и т. д.). Однако если включить личность с той или иной направленностью в контекст жизни, то окажется, что та или иная направленность соотносится с разными социально-психологическими тенденциями, содействующими или препятствующими ее реализации. Тогда может быть поставлена проблема тех прогрессивных или регрессивных противоречий, преимуществ, в которых оказывается личность с коллективистической направленностью, и тех трудностей, в которые попадает индивидуалист. А на этой основе, в свою очередь, можно ставить вопрос о тех внутренних резервах — силе, уверенности, которые приобретают личность с коллективистической направленностью. Можно ставить вопрос и о том, для решения каких более значимых социальных и социально-психологических задач высвобождается ее активность, в отличие от индивидуалиста, который оказывается или зациклен на жизненных противоречиях, или заблокирован в своей внутренней активности. Одни противоречия могут образовываться объективным ходом жизни, ее случайностями или даже общественными закономерностями, но их общий признак в том, что они не могут быть разрешены личностью, даже если она проявляет активность, включается в их решение. Другие, будучи объективны по своему происхождению, требуют активности — участия людей для своего разрешения, но не усилий отдельной личности, а только совокупности индивидов. Третьи, будучи объективны по происхождению, могут ускоряться, поддерживаться в тенденции к разрешению любой личностью, четвертые — только данной. Это одна группа объективных по происхождению и градуированных по степени возможности их разрешения личностью противоречий. ^ Другая группа связана со способом включения в жизнь личности, с ее качеством как субъекта, организующего жизнь, с ее особенностями осуществления жизни. Большая или меньшая активность, большая или меньшая интегрированность жизненных отношений, их противоречивость или гармоничность и т. д. порождают личностные и социально-психологические противоречия. В качестве оснований для их классификации важно ввести способ организации личностью жизни — ее жизненную позицию, и способ проведения этой позиции во времени и обстоятельствах жизни — жизненную линию. Кроме того, для характеристики личности как субъекта жизнедеятельности чрезвычайно важен способ разрешения личностью противоречий. В философской и социологической литературе разрабатывается понятие смысла жизни или жизненной концепции [17], которое также существенно характеризует способ организации личностью жизни. Последний, по-видимому, есть интеграл трех составляющих: жизненной позиции, жизненной линии и концепции (или смысла) жизни. Все три категории должны быть разработаны как психологические категории. Как возможно эмпирическое исследование столь интегральных и сложных образований? Должно ли оно непременно носить лонгитюдинальный характер? Предварительное исследование показало, что классификацию противоречий, связанных с организацией жизни, можно получить через разные модели. Одной, наиболее распространенной является модель резких. перемен в жизни, связанных с изменением жизненной позиции. Например, уход большого спортсмена, достигшего своей славы, на другую, гораздо более скромную работу — тренера и т. д., обнаруживает прочность внутренней личностной позиции или ведет к внутреннему кризису. Сохранение активности при перемене позиции позволяет отделить подлинно личностную активность от тех социально-психологических тенденций (славы и т. д.), которые поддерживали личность прежде. Другой, в известном смысле противоположной моделью является модель возникновения внутренних противоречий и кризиса в условиях отсутствия жизненных перемен, жизненных достижений. Примером такого случая является анализ причин самоубийств венгерскими психологами. Интересны модели противоречивых жизненных ситуаций, исследованные финскими психологами (позиции женщины, желающей иметь ребенка вопреки желанию мужа, родителей). Наиболее яркой иллюстрацией способа анализа личности через жизненные противоречия может быть анализ двух феноменов — «ухода» и «возложения ответственности». Уход личности проявляется в самых разнообразных формах: ухода из семьи, в другую профессию, в другую возрастную группу и, наконец, ухода из жизни. Однако этот феномен при разнообразии его жизненных форм является симптомом избежания личностью трудностей, сменой позиции (как правило, в силу противоречивости последней или ее несоответствия возможностям личности), неспособности продуктивно разрешить противоречия, неспособности длительно выдерживать их. На первый взгляд форма ухода может быть расшифрована как проявление активности личности — поиски новой жизненной позиции, перемена жизненной линии. Однако на самом деле почти все личности указывали на отсутствие сил для прежней жизни, роли. Таким образом, здесь внешняя радикальная перемена жизни была симптомом своеобразного кризиса активности, неспособности решить жизненное противоречие на старых «рубежах». Феномен «возложения ответственности» также проявляется в самых разнообразных формах, в которых фактически выступает занижение роли «я», личной активности, отсутствие инициативы или избежание ответственности. Возложением ответственности, в отличие от принятого значения этого понятия, мы обозначили стремление личности переложить ответственность на других. Переход от нравственной регуляции к юридической (обвинения, порицания окружающих, начальство и т. д.), религиозность как возложение ответственности на внеличные силы (судьбу и т. д.) — все эти формы регресса активности, неспособности отстоять собственную позицию. Широко распространенной является модель фиксированной позиции, когда жизненная линия изменяется и, напротив, требует отказа от старой позиции. Наиболее ярким примером является модель взаимоотношений родителей с взрослыми детьми, когда родители фиксируются на своей роли наставников, руководителей, сохраняя позицию менторства, поучения, уже не соответствующую новому типу отношений. Это также приводит к возникновению противоречий, способ решения которых характеризует личность. Ригидность жизненной позиции проявляется в нежелании расширять и углублять жизненную линию — совокупность обстоятельств, круга общения и т. д. Такая ригидность свойственна старческому возрасту и проявляется в нежелании перемен (путешествий, встреч и т. д.), однако она отнюдь не всегда связана с общим падением активности (активность может возрастать в пределах привычной позиции, привычного круга дел и т. д.). На основании эмпирического изучения перечисленных и других моделей, не претендуя на большую строгость, мы выделили ряд индикаторов, на основании которых можно проводить классификацию противоречий по трем основаниям: жизненной позиции, жизненной линии, способу решения разными личностями противоречий. Эти индикаторы удалось выявить на основе обобщения значительного числа материалов, интервью, наблюдений, биографических данных и опросов. Использовался позитивный опыт классификации противоречий М. Дейча. По характеру жизненной позиции для личности может быть типично: 1. Преобладание внутренних (рефлексивных) противоречий; преобладание противоречий между внешними и внутренними тенденциями; направленность на разрешение внешних, объективных противоречий. 2. Преобладание противоречий, связанных с повышением или снижением ценностного уровня жизни, отстаиванием или сдачей ценностных позиций. 3. Повышение или понижение ценностного уровня жизни одновременно типически связано с уровнем легкости или трудности жизни; для одних характерно повышение ценностного уровня при одновременном возрастании уровня трудности, для других — снижение ценностного ! уровня при одновременном снижении уровня трудности и т. д. 4. Разобщенность, единство или противоречивость жизненных ролей с точки зрения динамичности, единства, интегральности жизненной позиции. 5. Позиция личности характеризуется диалектикой (или преобладанием) объективной необходимости и активности (инициативы) личности. Для одних движущей силой активности является проявление активности при отсутствии социально-психологической жизненной необходимости в ней; для других характерно возрастание активности только в пределах необходимости, для третьих — падение активности (инициативы) в условиях необходимости, для четвертых — возрастание активности в порядке противопоставления необходимости и т. д. По характеру жизненной линии выделяются такие типологические индикации: 1. Последовательность — непоследовательность жизненной линии как сохранение или изменение жизненной позиции. Сохранение жизненной позиции при изменении жизненных обстоятельств и изменение позиции при сохранении обстоятельств выявляют характерные противоречия. 2. Расширение или сужение жизненной линии особенно четко выступает при возрастании трудности жизни. Одни стремятся к усложнению и расширению обстоятельств, задач, общения (стремятся иметь детей, брать на себя новые обязательства, выходящие за пределы профессиональных, и т. д.); другие ограничивают сферы жизни, с которыми связана активность. 3. Масштаб и повторяемость жизненных противоречий как характеристика жизненной линии (трудность жизни и склонность к трудностям); соотношение критических и конфликтных периодов жизни, гладкость жизненной линии. По способу решения личностью противоречий: 1. Готовность к трудностям или уход, избегание. 2. Продуктивность, принципиальность в решении противоречий, способность заострить противоречие для продуктивного решения; поверхностность в решении противоречий, иллюзорные решения (разрыв и противоречие слова и дела, ценностей и поступков, которое выступает в таком решении). 3. Способность длительно выдерживать противоречия (на протяжении жизни), способность выдерживать противоречия, связанные с жизненной позицией (быть не в ладу с самим собой), способность выдерживать противоречие смысла жизни и жизненной позиции. Выделение оснований (индикаций) для классификации противоречий в свою очередь позволило обнаружить важнейшую проблему, связанную с объективацией личности в ее жизни и деятельности. Сложилось представление, что стремление объективировать себя в жизни, в социальной действительности является одним из самых сильных устремлений, потребностей личности. Между тем типологические особенности этой объективации, этой потребности весьма разнообразны. Для одного объективировать себя — это приспособиться к жизни, к требованиям социальной действительности, для другого — изменить существующее, преобразовать свою жизнь, жизнь других, социально-психологическое окружение, для третьих — создать нечто новое. Для одних в объективации необходимость преобладает над желанием, для других желание берет верх над необходимостью, для третьих существенно ценностное решение противоречия желания и необходимости (долга). Для одного объективировать себя — значит устоять перед трудностями, для другого — повысить или отстоять ценностный уровень жизни, для третьего—это лишь стремление к самовыражению, к полноте, для четвертого — к риску и т. д. Поэтому реализация тенденциального подхода требует выявления и исследования одного важнейшего звена: соотношения объективации личности и ее дальнейшей активности, потребности в объективации, в самовыражении. К. Левин объяснял активность личности через диалектику притязаний и достижений [37]. Наша гипотеза состояла в том, что между объективацией и дальнейшей активностью (ее ростом или падением) не существует прямой и однозначной зависимости. Потребность личности в объективации может быть так велика, что она ведет к внутренним последствиям (росту активности), даже если она неадекватна внешним тенденциям и не имеет объективного результата. И наоборот, в отличие от К. Левин