25.07.2009 Новости сайта МЦРhttp://www.icr.su/rus/protection/facts_a_fictions/stecenko_frolov/index.phpА.В. Стеценко, В.В. ФроловСоюз Линника с Росовым против Н.К.Рериха …Какие-то индивидуумы упрекают друзей наших в том, что они будто бы считают меня богом, желая этим как бы задеть и друзей и меня. Какая вредительская чепуха! Предположим, что это злоба невежества. Но не забудем, что именно столкновение света и тьмы создает строительство, к которому ничто не может воспрепятствовать устремляться тем, сознание которых зовет их к неотложным заданиям Культуры. Будем всегда основываться на фактах, на действительности, которых так боится тьма, но которые для нас всегда и во всем будут единственною основою. Н.К. Рерих. Наскоки Напрасно Юрий Владимирович Линник не прислушался к мудрым словам Павла Федоровича Беликова, который, беседуя с ним, предостерегал: «Юра, политика – грязное дело»1. Возражая ему, Линник сказал: «Политика может быть поэзией»2. Возможно, политика в далеком будущем и будет одухотворенной, как настоящая поэзия, но тогда она уже перестанет быть политикой в том смысле, как мы сегодня ее понимаем. В современном обществе политика далека от культуры и тем более от поэзии. Борьба современной цивилизации против культуры, в том числе с помощью политических средств, возникла не вчера и завершится не завтра. О какой же поэзии в современной политике может идти речь? Оказывается, может, когда на орбите общественной жизни появляются те, кто готов поэтизировать ложь и петь ей дифирамбы. В мае 2009 г. вышла брошюра Ю. Линника «Вокруг Росова», в которой собраны его статьи и письма в защиту докторской диссертации В.А. Росова «Русско-Американские экспедиции Н.К. Рериха в Центральную Азию (1920-е и 1930-е годы)». В этой диссертации в результате «исследований» Росова известные представления о жизни и творчестве выдающегося культурного деятеля Николая Константиновича Рериха настолько искажаются, что он превращается в неудачливого авантюрного политика, посвятившего практически всю жизнь и, в частности, Центрально-Азиатскую и Маньчжурскую экспедиции созданию «монголо-сибирского» государства в Центральной Азии. Пытаясь доказать это измышление, Росов апеллирует к американским архивам, где ему будто бы удалось отыскать новые, доселе никому неизвестные факты, подтверждающие эту версию. Вся научная, философская, культурная, общественная и даже художественная работа Мастера в диссертации рассматривается, прежде всего, как средство решения указанной задачи, все результаты этой многогранной деятельности автор диссертации превращает в строительные леса сконструированного им самим измышления о Рерихе как политическом деятеле. Как бы ни пытался Линник убедить нас в том, что Росов лишь дополнил известные представления о Рерихе, показав наряду с научно-культурными аспектами творчества геополитическую сторону его деятельности, именно политическая составляющая доминирует в указанной диссертации. Основные выводы Росова состоят в следующем: Н.К. Рерих занимался созданием в Центральной Азии «монголо-сибирского» государства за счет территорий суверенных государств; он стремился создать армию, разрабатывал свой тайный план на Дальневосточном театре военных действий и с этой целью сотрудничал с Японией. В диссертации Росова содержатся и другие моменты, фальсифицирующие деятельность Н.К. Рериха, но именно эти «открытия» Росова являются основными аргументами, с помощью которых он пытается «поменять акценты» и представить его научные экспедиции совсем в другом – политическом свете3. Международный Центр Рерихов неоднократно доказывал несостоятельность этих выводов диссертации Росова. Напомним основную позицию МЦР в этом вопросе. Она содержит положения, прямо противоположные тому, на чем настаивают Росов и поддержавший его Линник: – Н.К. Рерих никогда не планировал и не предпринимал практических действий, направленных на создание в Центральной Азии независимого государства за счет территорий суверенных государств (СССР, Монголии, Китая и Тибета); – он не стремился создать армию, не имел плана ведения религиозной войны, не планировал и не готовился к ведению войны на Дальнем Востоке; – Н.К. Рерих не входил ни в какие соглашения с Японией с целью осуществления планов по созданию независимого государства. На протяжении нескольких лет МЦР открыто выдвигал свои критические аргументы, выступая против утверждения ВАК РФ диссертации Росова. Но мы так и не услышали ни от официальных оппонентов диссертанта, в том числе от академика В.С. Мясникова и доктора философских наук Ю. Линника, ни от его научного консультанта академика Б.В. Ананьича, ни от ВАК, ни от членов РАН, ставших на защиту диссертации Росова, ни одного аргумента, которые могли бы опровергнуть позицию МЦР и подтвердить выводы Росова, ради которых диссертация была написана. Если бы аргументы Международного Центра Рерихов были ошибочными или неубедительными, что пытается доказать Линник, то едва ли процесс рассмотрения диссертации Росова в ВАК растянулся бы на несколько лет. Один из авторов этой статьи, А.В. Стеценко был свидетелем того, как заместитель Председателя ВАК А.Г. Грязнова и руководитель специальной комиссии ВАК академик В.И. Жуков, когда им были представлены доказательства клеветы на Н.К. Рериха в диссертации Росова, были возмущены фактом ее защиты в Санкт-Петербургском университете. Их первоначальное желание исправить ошибку, возможно, было искренним. Но это желание было побеждено стремлением спасти «честь мундира» уважаемых академиков Б.В. Ананьича и В.С. Мясникова, которые на защите поддержали Росова, по существу не являясь специалистами по теме его диссертации. Долго в ВАКе решали, чью сторону принять, МЦР или Росова. Не случайно его диссертация пролежала без какого-либо решения более полугода в возглавляемом в то время академиком А.О. Чубарьяном экспертном совете ВАК по историческим наукам, и не случайно выводы экспертного заключения Института истории РАН изъяты Высшей аттестационной комиссией из материалов дела диссертации. Судя по всему, «честь мундира» предпочли здравому смыслу и на заседании Бюро отделения историко-филологических наук РАН 17 октября 2007 года, где рассматривался вопрос о диссертации Росова. Уважаемые ученые единодушно высказали мнение, что Николай Рерих не занимался политикой, не стремился создать в Центральной Азии государство и не пытался использовать военную мощь Японии в борьбе против советской России (что полностью противоречило основным положениям диссертации Росова), но при тайном голосовании отдали свои голоса в поддержку диссертации. И это несмотря на то, что Росов не смог подтвердить фактами из диссертации истинность своих выводов в ответ на критику, с которой выступили представители МЦР и академик Е.П. Челышев. Хотя вопросы были четкие и однозначные: Росова просили привести доказательства того, что Н.К. Рерих создал «монголо-сибирское» государство, сотрудничал с империалистической Японией против СССР и планировал вместе с Ю.Н. Рерихом военные действия на Дальнем Востоке. Линник, присутствовавший на этом заседании, приложил немало усилий, чтобы отстоять право Росова на его интерпретацию личности и деятельности Н.К. Рериха, практически не связанную с интересными документами и фактами, поднятыми им из разнообразных архивов. А за год до этого, 8 сентября 2006 года он передал А.В. Стеценко материал «Дополнительно о диссертации В.А. Росова «Русско-Американские экспедиции Н.К. Рериха в Центральную Азию (1920-е и 1930-годы)» где написал: «Глубокая, абсолютно адекватная оценка экспедиций Н.К. Рериха дана в трудах Л.В. Шапошниковой. МЦР представляет весьма обоснованную точку зрения, высказывает мнения, к которым надо прислушаться». Однако, на заседании в Академии наук, он почему-то забыл о своей позитивной оценке позиции МЦР в этом вопросе и предпринял грубые выпады в адрес Президента МЦР Ю.М. Воронцова и Международного Центра Рерихов, которые ничего общего не имеют с научной дискуссией. То, что сказал Линник на этом заседании, опубликовано4, и мы не будем этого повторять. Приведем свидетельство Людмилы Васильевны Шапошниковой, участвовавшей в этой «дискуссии». «Всё, – пишет она, – закончилось заседанием бюро отделения историко-филологических наук РАН, которое возглавлял академик А.П. Деревянко. От решения этого заседания теперь зависела судьба докторской диссертации. Заседание проходило в помещении Президиума академии, которое почему-то называлось ротондой. Выступающим дали по пять минут – время, достаточное для защиты мундира, но не для научной дискуссии. На этом «эшафоте», так назвал Юлий Михайлович это заседание, мы сидели с ним рядом. Выступая, он говорил о том ущербе, который наносит диссертация Росова российским международным отношениям. Он говорил спокойно, убедительно и очень интересно. Академики выступали по-разному, некоторые из выступлений были просто недостойными. Но большинство склонилось к защите Н.К. Рериха. В конце заседания состоялось тайное голосование. Результат его потряс нас, особенно Юлия Михайловича. Все, кроме одного, академика Е.П. Челышева, проголосовали за присвоение В.А. Росову степени доктора исторических наук. Я посмотрела на Воронцова, он стоял в зале растерянный и, я бы сказала, как бы униженный. – Я сейчас с вами поеду в МЦР и мы все обсудим. – Потом, помолчав, добавил с горечью и волнением: – Как же так? Это же Российская академия наук. Как же так? Они академики, цвет нашей науки»5. Юлий Михайлович был так потрясен происшедшим, что на следующий день почувствовал себя плохо, а через некоторое время (после командировки в Кувейт, ибо на первом месте у него всегда было дело) его не стало… Ю.М. Воронцов отдал очень много сил защите высокого имени Н.К. Рериха в истории с диссертацией Росова. Протестуя против его клеветнических выводов, он писал возмущенные письма в ВАК, выражал свое несогласие в прессе, неоднократно встречался с председателем ВАК академиком М.П. Кирпичниковым, убеждая его в несостоятельности росовских интерпретаций деятельности Рериха и в том, что эту диссертацию ни в коем случае утверждать нельзя. В книге «Вокруг Росова» Линник практически повторил все сказанное им на том самом заседании и опубликовал свои письма к Президенту МЦР Ю.М. Воронцову, обвиняя его в том, что он использовал в научной полемике «сомнительные приемы советской дипломатии» и устаревшие методы холодной войны. Что тут сказать? Юлий Михайлович Воронцов – один из культурнейших и образованнейших людей своего времени. Чрезвычайный и Полномочный посол России, специальный представитель Генерального секретаря ООН по странам СНГ, человек высочайшего профессионального уровня, от дипломатических усилий которого не однажды зависели судьбы мира, не мог высказать неадекватную оценку международного значения выводов росовской диссертации о Рерихе. Конечно, диссертация – не правительственный документ, немедленно вызывающий международный резонанс, но именно на таких текстах строятся порой прогнозы и аналитические записки, которые потом могут лечь в основу политических решений. И Ю.М. Воронцов не мог не учитывать этот контекст. Обозвав (другое слово здесь трудно подобрать) уважаемого дипломата «рыцарем холодной войны»6, Линник тут же лицемерно заявляет: «…под обаянием личности Ю.М. Воронцова 18 октября я попросил своих друзей снять в Интернете мои критические реплики. Публикую их в своем альманахе только для истории». И примеров такой «амбивалентности» в его книге масса – он неоднократно признается в пылкой любви и уважении к Л.В. Шапошниковой, говорит выспренные слова о возглавляемом ею Международном Центре-Музее имени Н.К. Рериха, хвалит издания МЦР – и тут же, на соседних страницах обвиняет Международный Центр Рерихов в миссионерских амбициях, а его руководителя – в тоталитаризме. Его двуличие (как он ни старается завуалировать его маской толерантности и всепонимания, вживания в любую позицию своих оппонетов) проявилось не сегодня. В 2005 году Линник пишет положительный отзыв на диссертацию Росова, в 2006 году он соглашается с точкой зрения МЦР и дает ему карт-бланш в использовании своего письма, где была высказана эта позиция. Но почти сразу же после публикации этого письма он пытается от него откреститься – мол, напечатали не в той компании и в виде постскриптума. В 2007 он становится одним из основных защитников позиции Росова. Отношение к выводам Росова о Рерихе раскрывает его отношение к самому Рериху. К великому сожалению, оно так же меняется: в одном случае Линник говорит о Николае Константиновиче: «...Это великий деятель культуры – духовный, но ни в коем случае не политический вождь»7. А через некоторое время поддерживает измышления Росова прямо противоположного характера. Но многочисленные ссылки на архивные источники, которые члены Бюро отделения историко-филологических наук РАН оценили как вклад Росова в историческую науку, составляют лишь исторический фон некоторых событий жизни Н.К. Рериха и не служат подтверждением выводов диссертанта. По-видимому, из-за явной научной несостоятельности этих выводов из официальных оппонентов Росова после его защиты к этой теме не возвращался никто, кроме Линника. Определяя диссертацию Росова как источниковедческий труд, Линник обвиняет МЦР, выступивший против нее, в попытке сокрытия исторической правды: «Докторская диссертация В.А. Росова строится на неоспоримых фактах. Они могут ошеломлять – эпатировать – раздражать. Что же делать? Конечно, можно попытаться их скрыть, но это несовместимо с научной этикой. Фактофобия – вот болезнь, которой страдает МЦР. Он пытается бороться с исторической правдой, но провал в подобных случаях предопределен заранее»8. Может быть, причина такой активной «защитнической деятельности» Линника в том, что он лучше, нежели его коллеги, разбирается в тех проблемах, которым была посвящена диссертация? Но в нескольких отзывах на книгу Росова «Николай Рерих: Вестник Звенигорода» и его диссертацию Линник практически не затрагивает сущностных вопросов – все его панегирики носят довольно расплывчатый характер. Некоторые позиции росовских интерпретаций он транслирует, но не более того. «Н.К. Рерих проповедовал «революционный панмонголизм»9, – пишет Линник со ссылкой на книгу Росова. И далее рассуждает, оттолкнувшись от известных поэтических строк Владимира Соловьева, об идеологии всеединства в мировой культуре, тут же забыв о Н.К. Рерихе. Ни слова не приводится в доказательство того, что панмонголизм, тем более революционный, был темой «проповедей» Николая Рериха, потому что этих доказательств нет и не может быть: Николай Константинович всегда утверждал приоритет культуры в общественной жизни, много раз выступал с высоких трибун, но никогда не проповедовал. «Предвидится союз народов Азии, и объединение племен и народов будет происходить постепенно (выделено нами. – Авт.), там будет своя Федерация стран (выделено нами. – Авт.). Монголия, Китай и Калмыки составят противовес Японии, и в этом объединении народов нужна Ваша Добрая Воля, г-н Президент»10, – писала Е.И. Рерих президенту США Франклину Рузвельту. Чаяние Рерихами объединения Востока, которое прослеживается по документам, вошедшим в книгу Росова, и идеология панмонголизма, уже в тридцатые годы выродившегося в политическое течение, – далеко не одно и то же. Тем не менее Линник, не задумываясь, повторяет изобретенное Росовым клише. Неразборчивый в средствах аргументации, Линник сообщает «особое» мнение «советских кругов» о Рерихе: «Полубуддист-полукоммунист – эта характеристика прочно закрепилась за Н.К. Рерихом в советских кругах»11. Мнение советских кругов хорошо известно, оно выражено руководителями советской республики, организовавшими слежку за Рерихом в Центрально-Азиатской экспедиции, а также Сталиным, наложившим на прошение Н.К. Рериха о возвращении в Россию резолюцию «Не отвечать». Далее Линник пишет: Возможно, это самый выдающийся результат интуиции Рерихов: выявление глубинного сходства между учениями Гаутамы и Маркса»12. «Источниковедческое» содержание диссертации Росова он щедро дополняет собственными историософскими умозаключениями, призывая нас «не смотреть на будущее сквозь розовые очки». Цель книги «Вокруг Росова» – доказать, что автор диссертации не только адекватно интерпретирует прошлое, но и предвидит будущее, вычленяя самые актуальные мировые проблемы. Но это – не главная цель книги Линника. Сверхзадача этого сборника – поставить точку в отношениях с МЦР и объяснить миру «трагедию» Центра-музея имени Н.К. Рериха и лично Л.В. Шапошниковой. Делая акцент на идеологических моментах, Юрий Линник обвиняет МЦР в том, что Центр создал «канонический образ» Рериха и жестко выступает против всех, кто пытается этот образ разрушить. На самом деле МЦР никогда не создавал какого-то особого, «канонического образа» Н.К. Рериха, так как Центру это было не нужно. Постараемся объяснить, почему. Основные вехи жизни Николая Константиновича, его творческое кредо отражены в трудах Н.К. Рериха. Надо только правдиво, с позиций нового мышления рассказывать о том, что сделал Рерих на ниве науки, культуры и на общественном поприще. Над решением этой задачи неустанно трудятся почти двадцать лет Л.В. Шапошникова и другие ученые. В МЦР хранится значительная часть наследия семьи Рерихов. Результаты работы МЦР по его научному осмыслению хорошо известны. Они ежегодно докладываются на международных научно-общественных конференциях, организуемых МЦР вместе с другими авторитетными научными организациями. По итогам конференций выходят сборники докладов. На сайте МЦР периодически появляется информация о научно-исследовательских результатах его деятельности. Творчество Н.К. Рериха все более широко осмысливается исследователями ряда государственных университетов России и других стран. Идеи выдающегося мыслителя исследуются молодыми учеными, успешно защищающими на этой основе диссертации. Но все это делают не только ученые в МЦР. Наследие Рериха находится в разных странах, где оно также изучается всеми, кто заинтересован в осмыслении жизни и творчества великого нашего соотечественника. Словом, у мирового культурного сообщества давно сложился соответствующий исторической правде образ Николая Константиновича Рериха – выдающегося ученого и философа, художника и путешественника, культурного и общественного деятеля, основу творчества которого составляет Культура как один из столпов космической эволюции. Фактических данных и научных подтверждений в пользу такого представления о Рерихе становится все больше и Линник легко мог бы в этом убедиться, если бы захотел. Но он этого не хочет, и всю историю с диссертацией Росова выстраивает как подтверждение тоталитарной практики МЦР. На наших глазах происходит инверсия ценностей. По мнению Линника поддержка диссертации Росова рядом ученых советов, утверждение ее ВАКом и тем самым признание на государственном уровне клеветнических измышлений Росова о Н.К. Рерихе – это нормальное явление в современной исторической науке, мы уже не говорим о разнузданной кампании нападок на МЦР в интернет-пространстве. Действия же МЦР и сотрудничающих с ним исследователей, направленные на отстаивание исторически правдивого образа Н.К. Рериха, – это «травля» талантливого ученого и попытка «отбросить нас во времена палеолита»13. Упорно пытаясь разглядеть в действиях сотрудников Центра-Музея признаки тоталитаризма, он заявляет, что «деятельность МЦР приняла откровенно деструктивный характер»14, МЦР из-за его монополии на Рериха давно превратился в антинаучную15, сектантскую, реакционную и антидемократическую организацию16. Отдельно надо упомянуть оскорбительную карикатуру, которой автор книги иллюстрирует свое отношение к Л.В. Шапошниковой – в духе карикатур времен газеты «Правда» Людмила Васильевна изображена как человек, заперший Рерихов за высокий забор. Надо ли объяснять, что отстаивание истинного знания о Рерихе вполне вписывается в демократический процесс развития науки. Напомним, что от имени МЦР в ВАК еще на начальном этапе прохождения диссертации Росова был передан аргументированный отзыв об этой квалификационной работе, в котором была показана надуманность его выводов о Рерихе. Ряд известных ученых с мировым именем также присоединились к содержащейся в этом отзыве точке зрения. Среди них известный монгольский ученый Шагдар Бира – Президент Монгольского Общества Рерихов, Академик Монгольской Академии наук, индийский профессор Локеш Чандра, болгарский востоковед, доктор филологических наук, профессор А.В. Федотов, академик РАН Е.М. Примаков, академик РАН Е.П. Челышев и другие. Возражая сразу всем этим уважаемым людям, Линник пишет о необходимости «комплексного подхода» к Рериху, что на деле означает стремление Росова показать, Рериха как геополитика. Нельзя, говорит Линник, показывать Рериха лишь как культурного деятеля, нужно расширять представления о нем. Но «комплексный подход» подразумевает рассмотрение исторического явления или исторической личности во всей целостности, чего как раз и не было сделано. Защищая Росова, Линник утверждает, что оппоненты напрасно вменяют диссертанту в вину, пренебрежение текстами самих Рерихов и философским учением Живой Этики. Так это и есть комплексный подход – при анализе деятельности Рерихов не строить предположения и не подвергать на каждом шагу сомнению действия и свидетельства Николая Константиновича, а давать слово ему самому. «Отвечая на анкету «Харбинского Времени» (не для печати, а для истории), – например, пишет диссертант, – Рерих отрицал планы создания государства в Сибири. Это вполне понятно. Отказ обусловлен инстинктом социального самосохранения»17. Почему понятно? Откуда такая уверенность? Сам Рерих не на публику, а в частном письме свидетельствует: «…вполне возможно, что злоумышленники делают всевозможные гнусные подтасовки. Например — всюду, где имеется в виду сельско-хозяйственные кооперативы, злоумышленники могут сказать, что это было нечто политическое. Но Вы-то все знаете, что наши Культурные Общ[ества] и организации решительно ничего политического в себе не содержат»18. Линник апеллирует к науке, которая, по его мнению, (в том числе ВАК и все одобрившие диссертацию Росова ученые советы) стоит на позициях рациональности и позитивизма, в то время как Международный Центр Рерихов он обвиняет в антинаучности и метафизичности. Поскольку Л.В. Шапошникова, опираясь на философию Живой Этики, труды Н.К. Рериха, пишет о метаисторических причинах эволюции человечества, ее работы, полагает Линник, не выдерживают критериев научности. Как быть тогда с работами Тейяра де Шардена, Льва Гумилева, А. Дж. Тойнби и других не менее признанных философов истории, полагавших за историческими событиями некий сверхсмысл? Тогда и Н.К. Рерих оказывается вне науки и должен быть причислен к метафизикам в линниковской трактовке этого понятия. По сути именно такое представление о творчестве Рериха Линник внушает общественности, распространяя его и на научно-культурную деятельность МЦР, где, по его мнению, «витает антинаучный дух»19. Но прежде чем заявлять такое на весь мир, Линнику следовало бы оглянуться вокруг себя и признать, что гуманитарная наука, в том числе и история, уже давно вышла из жестких тисков позитивистской методологии, уже давно в ее недрах зреет новая парадигма, не противоречащая «метафизике» и «метаистории». Ему полезно было бы ознакомиться с материалами международных научно-общественных конференций, которых в Центре-Музее было проведено уже семнадцать. Скорее всего, Линник не потрудился заглянуть в эти сборники, содержание которых на высоком научном уровне раскрывает многоплановую исследовательскую деятельность МЦР и сотрудничающих с Центром специалистов различных научных направлений. В МЦР уже давно сформировалась школа научного рериховедения, основой которой является философия Живой Этики и в первую очередь новая теория познания, введенная в научный оборот Л.В. Шапошниковой. Связанные с наследием Рерихов научные исследования легли в основу Объединенного научного центра проблем космического мышления (ОНЦ КМ), в котором работают и с которым сотрудничают философы и историки, физики и химики, географы и педагоги, психологи и лингвисты, представители многих других областей знания. Если бы МЦР был антинаучной и сектантской организацией, то совершенно точно с ним не стали бы сотрудничать такие выдающиеся ученые нашего времени, как академики Д.С. Лихачев, А.Л. Яншин, Е.М. Примаков, Е.П. Челышев, а Председатель Комитета государственной думы по науке и инновационным технологиям, член Президума РАН академик В.А.Черешнев едва ли согласился бы возглавить ученый совет ОНЦ КМ. Обвиняя МЦР в антинаучности, Линник обнаруживает либо незнание, либо непонимание трудов Рерихов и работ Л.В.Шапошниковой. Его попытка понять мотивы, движущие Л.В. Шапошниковой в ее непримиримой борьбе против фальсификации истории, увенчалась неожиданным «откровением», – по мнению Линника, руководитель Международного Центра Рерихов просто завидует научным успехам новоиспеченного доктора! Критерии «научности», как их представляет Линник в традиционном, то есть эмпирическом смысле, вообще не применимы для оценки идей Рерихов, а также философских разработок Л.В. Шапошниковой, ибо пространство их творчества другое – это пространство космической реальности и новой, одухотворенной науки, о которой пишет Е.И. Рерих в своем труде «У порога Нового Мира» и книгах Живой Этике и которую развивает и применяет в своих работах Л.В. Шапошникова. Эта наука опирается на новую теорию познания, объединяющую возможности эмпирических методов и методов метафизических или духовных. Именно объединение, синтез этих методов выводит изучение истории на качественно новый уровень. Новая теория познания помогает правильно понимать и плодотворно разрабатывать концепции метаистории. Л.В. Шапошникова и В.А. Росов, которого Линник пытается поставить на один научный и нравственный уровень с Людмилой Васильевной, работают в несоизмеримых системах координат. Писания Росова о Рерихах носят псевдонаучный характер, так как не опираются на факты, не соотносятся с их мировоззренческим пространством и духовным контекстом их практической деятельности и представляют собой плод измышлений автора диссертации. Творчество Л.В. Шапошниковой осуществляется в беспредельном пространстве новой науки – философии космической реальности, мировоззренческие и методологические возможности которой неисчерпаемы. Это позволяет Людмиле Васильевне вести плодотворные исследования наследия Н.К. Рериха и правдиво, убедительно рассказывать об их результатах. Философское творчество и общественно-культурная деятельность Л.В.Шапошниковой в рекламе не нуждаются. С результатами ее многогранной деятельности хорошо знакома культурная и научная общественность России и других стран мира. Не будет преувеличением сказать, что творчество Л.В.Шапошниковой, работа Международного Центра Рерихов, основой которого является Музей имени Н.К.Рериха и которым руководит Людмила Васильевна, носит планетарный характер, ибо направлены на формирование нового космического мышления – мировоззрения ХХI века. Однако чем больше делает Людмила Васильевна Шапошникова по изучению творческого наследия Рерихов, развитию негосударственного Музея имени Н.К.Рериха, защите имени и наследия Рерихов, тем яростнее и ожесточеннее нападки на плоды ее труда и на нее лично недругов Рерихов и МЦР. Пересказывать здесь «доводы», так называемых критиков, мы не станем, ибо все они находятся за пределами норм этики и принципов научного исследования. Приведем лишь два последних «перла» «известного философа и поэта» Линника: «Л.В.Шапошникова где-то враждебна науке как таковой»20, «МЦР воспринимается мной как средоточие зла, как смертоносная сила»21. Комментировать эти высказывания трудно. Но очевидно, что – доверенное лицо Святослава Николаевича Рериха Л.В.Шапошникову от такого рода нападок надо защищать. Кто-то может возразить – мол, такие выдающиеся личности как Рерихи и такой непоколебимый их последователь как Л.В.Шапошникова не нуждаются в защите. Они защищают себя своим творчеством, своими делами. Такое мнение распространено среди части ученых, культурных деятелей, в рериховской среде. Однако с ним едва ли можно согласиться. История двадцатого столетия свидетельствует, что, если бы, к примеру, общественность США в 30-е годы предприняла активные действия по защите Рерихов в ответ на преступные действия четы Хоршей по отношению к их творческому наследию и Музею Николая Рериха в Нью-Йорке, то, скорее всего, картины Н.К.Рериха не были бы присвоены Хоршами и пущены с молотка, а Музей не был бы разрушен. Но молчаливо-бездеятельная позиция общественности, по существу попустительствовавшая злоумышленникам, привела к упомянутым трагическим последствиям. Тем самым культурная и общественная деятельность Рерихов в США были сильно подорваны. Рерихи все это очень тяжело переживали. События тех лет в США, связанные с нападками на Рерихов, захват их художественного наследия Хоршами, разрушение Музея Николая Рериха в Нью-Йорке – не напоминает ли нам все это сегодняшнюю ситуацию, сложившуюся вокруг наследия Рерихов, Музея имени Н.К.Рериха в Москве, Генерального директора этого Музея Л.В.Шапошниковой? Разве не могут ввести в шок нормальных людей вышеприведенные высказывания «известного философа и поэта»? Но большая часть общественности в России сегодня по поводу нападок на МЦР и Л.В.Шапошникову молчит так же, как почти 80 лет назад молчала общественность Америки, когда клеветники очерняли Рерихов и шло судебное разбирательство, инициированное мошенником Хоршем и поддерживаемое высокопоставленными американскими чиновниками. Неужто история нас ничему не научила? Л.В.Шапошникова огромные силы вкладывает в разработку и отстаивание нового космического мышления, которое открывает перед людьми возможность духовного усовершенствования и улучшения жизни. Деятельность Л.В.Шапошниковой по научному осмыслению творческого наследия Рерихов в значительной степени определяет и стимулирует формирование нового космического мышления. Одна из тенденций этого противоречивого процесса, проявившаяся в конце ХХ – начале ХХI веков, обнаруживается в применении идей Живой Этики в научных исследованиях. Задача философа заключается в том, чтобы вовремя замечать и осмысливать новое в человеческой истории, науке, искусстве, образовании. Л.В.Шапошникова эту задачу применительно к учению Живой Этики блестяще выполняет. Уловив потребность науки в новой методологии, аккумулированной в новом космическом мышлении, Л.В.Шапошникова инициировала проведение на базе МЦР двух очень важных для науки и культуры международных общественно-научных конференций «Космическое мировоззрение – новое мышление ХХI века» (2003) и «Живая Этика и наука» (2007). На этих конференциях Людмила Васильевна выступила с глубокими докладами, посвященными новому космическому мышлению. В этих докладах, других работах Л.В.Шапошниковой был сделан шаг вперед в научном осмыслении главной части творческого наследия Рерихов – Учения Живой Этики. Это Учение рассматривается ею как импульс Космической эволюции, духовная основа перехода человечества на новый эволюционный виток. Людмилой Васильевной глубоко раскрыта историчность Живой Этики. В ее трудах показывается, что это Учение или философия космической реальности, во-первых, сформировалось как итог культурного развития человечества, явившись синтезом Восточной мудрости и Западной науки. Во-вторых, философия космической реальности играла и играет ведущее место в Духовной революции в России, начавшейся в конце ХIХ века и продолжающейся сегодня. И, в-третьих, Живая Этика раскрывает закономерные тенденции космической эволюции человечества в будущем, ростки которого намечаются уже в наши дни в творческой деятельности прогрессивных ученых, культурных деятелей, педагогов, художников. Одно из важнейших открытий Людмилы Васильевны – новая теория познания, разработанная на основе Живой Этики и выступающая методологической основой развития новой одухотворенной науки. Применение этой теории познания позволяет подойти к Мирозданию, историческому процессу и человеку с позиций нового мышления, то есть рассматривать их в контексте космической реальности, раскрывать в этих явлениях стороны внутреннюю, духовную и внешнюю, материальную при ведущей роли духовной. Эти идеи получили отклик у прогрессивных ученых. Им оказалась близка концепция четырех исторических видов мышления – мифологического, религиозного, научного, космического, как и мысль о необходимости перехода от мышления научного к мышлению космическому, ибо в своих исследованиях эти ученые уже начали применять положения нового космического миропонимания и это стало приносить ощутимые плоды – открылось новое видение Космоса, человеческой истории и человека. В связи с «критикой» Линником философского творчества и общественно-культурной деятельности Людмилы Васильевны хотелось бы увидеть в его публикациях идеи такого же теоретического и мировоззренческого уровня или описание опыта создания научно-культурного центра, подобного МЦР. По меньшей мере хотя бы это обстоятельство дало бы ему моральное право выступать с критикой творчества Л.В.Шапошниковой. (Об откровенно враждебных нападках Линника на Генерального директора Центра-Музея имени Н.К.Рериха мы уже не говорим) Однако, насколько нам известно, подобных концепций или хотя бы отдельных идей нет в рериховской среде России и других стран. Не высказывают подобные идеи и ученые, выступающие, как они считают, с «новаторскими» (а в сущности «антирериховскими») подходами к наследию Рерихов (Росов, Самохина, Симанженкова и т.п.). Также указанными «критиками» не созданы и научно-культурные центры, хотя бы отдаленно напоминающие по своей значимости МЦР. Насколько нам известно подобными достижениями не богат и Линник. Так и хочется сказать: «А судьи кто?» Людмила Васильевна Шапошникова активно и плодотворно работает во многих сферах – в науке, музейном деле, в деле защиты имени, наследия Рерихов и Музея имени Н.К.Рериха. Кроме того, она осуществляет несколько проектов, направленных на введение Живой Этики в научный оборот. В 2004 году по решению международной научной конференции 2003 года, проведенной по инициативе Л.В.Шапошниковой, при МЦР был создан Объединенный научный центр проблем космического мышления (ОНЦКМ), цель которой состоит в разработке на основе Живой Этики нового космического миропонимания. В ОНЦКМ входят помимо МЦР, Российская академия естественных наук, Российская академия космонавтики имени К.Э.Циолковского, Российская академия образования. Это позволяет объединять усилия ученых различных направлений, которые начали применять идеи Живой Этики в научных исследованиях. Сегодня ОНЦКМ активно работает и успешно развивается. Есть и первые результаты его деятельности – издан первый том «Трудов ОНЦКМ», посвященный новому космическому мышлению. Так же по инициативе Л.В.Шапошниковой, при ее участии и под ее руководством положено начало изданию серии «Живая Этика и наука», первый сборник которой уже вышел. Он содержит работы ученых, опубликованные в изданиях государственных университетов. В этих работах нашел обобщение первый опыт применения учеными положений Живой Этики в научных исследованиях. Главный итог их работы –