Коммунист Ленинграда №2/07 (56)ДНИ ПИОНТЕКАВ этом году ставшие уже традиционными Дни Пионтека – дни памяти талантливого ученого, архитектора-художника, этнолога и этнографа, патриота и интернационалиста Георгия Владимировича Пионтека (см. КЛ № 2/06) проходили в Музее Достоевского. Самим своим существованием этот музей во многом обязан Пионтеку не только как автору архитектурно-художественного проекта музея, но и как подвижнику и самоотверженному человеку. Работы по капитальному ремонту дома № 5 на Кузнечном пер. и созданию литературно-мемориального Музея Достоевского были начаты в 1968 г. только благодаря прямому обращению Г.В.Пионтека к тогдашнему министру культуры СССР Е.А.Фурцевой ведь до этого ленинградские партократы и чинуши «от культуры» практически заблокировали проект музея, считая Достоевского упадническим, «не нашим» писателем… В подготовке и проведении Дней Пионтека большую помощь оказала нам научный сотрудник Музея Наталья Владимировна Шварц. Нынешние Дни Пионтека не собирали полных залов, зато каждый вечер собравшиеся засиживались допоздна – трудно было разойтись. Студенческая конференция, посвященная паркам-музеям, оказалась захватывающе интересной. Для нас, например, было открытием существование музеефицированной деревни Кимжа в Архангельской области – живой, населенной несколькими сотнями жителей деревни, сохранившей свой исторический облик. Деревянная Одигитриева церковь, несколько десятков домов постройки еще 19 века, с взвозами – жилых, населенных, действующая ветряная мельница, обетные деревянные кресты, амбары. И уклад жизни во многом сохранился прежним: промыслы, рыболовство, на удивление много молодежи. Почти все деревенские постройки находятся под охраной, церковь восстанавливается. Что важно – местные жители охотно принимают туристов, но категорически против любого нового строительства, меняющего облик деревни. Просто чудо какое-то. Наверное, во многом – благодаря труднодоступности: это 200 км от Архангельска, проселками, с переправой через Мезень. Большой интерес вызвали скептический обзор Ольги Витковской «Региональные музеи в контексте мировой глобализации», (основной, увы, вывод которого - краеведческим музеям не стоит рассчитывать на государственную поддержку, нужно искать формы выживания самим, яркие рассказы о этнографическом музее народности сето (православные эстонцы), созданном в деревне Сигово местными энтузиастами, об Аркаиме, уникальном музейном комплексе на Южном Урале - уникальном и как археологический памятник, и как пример успешной музеефикации (энтузиастам удалось в конце 1980-х почти невозможное: остановить разрушительный гидротехнический проект). Своим существованием Аркаим обязан подвижничеству его первооткрывателя Геннадия Здановича. Проект ландшафтного парка-музея самого Пионтека его молодые последователи предлагают реализовать в виртуальном пространстве. Используя многочисленные материалы Георгия Владимровича – зарисовки, схемы, атрибуцию – Иван Широбоков инициировал создание сайта www.opionteke.narod.ru, сопровожденного справочным аппаратом, куда могли бы попадать сведения об уходящих элементах быта и техники. Конечно, перспективы этого сайта зависят от возможностей его обслуживания, но само дело это. безусловно, благое. Посвященный петербургскому трамваю топонимический вечер вел Алексей Ерофеев – известный журналист, «ветеран» топонимического движения, член Топонимической комиссии: Разговор шел о деидеологизации городской топонимики, о различных волнах насильственного (сверху) и органического (снизу) наименования улиц и проспектов. Оказывается, присвоения улицам имён знаменитых людей начались в конце 19 века. После революции большинство улиц центра Петрограда получили не только революционные имена, но и – в русле ленинского плана монументальной пропаганды – имена знаменитых общественных и культурных деятелей, для пущего просветительства поименованных по профессиональной принадлежности (дошедший пример с тех лет – улица Зодчего Росси). В войну многим «революционным» улицам вернули прежние, дооктябрьские имена. Ещё мы узнали, например, что Владимирская церковь обязана своим существованием секретарю Ленинградской парторганизации А.А.Кузнецову, который настоял на изменении проекта строительства станции метро на её месте (Кузнецов был расстрелян по «ленинградскому делу»). Тему вандализма и исторической глупости проиллюстрировал правнук писателя и экс-вагоновожатый трамвая Дмитрий Андреевич Достоевский. В конце 1980-х он с тогдашним сотрудником Музея Достоевского Геннадием Украинским собирал на Владимирской площади подписи за возвращение церкви верующим. Пожилой дядька, ставя подпись и пряча глаза, вздохнул: «Дурак был, молодой. Я скидывал колокола, когда церковь закрывали...» Ерофеев и Достоевский посокрушались, что именно сегодня началось снятие трамвайных рельсов с части Лиговского проспекта, рассказали про трамвай Пиорцкого и конку, про первые трамвайные маршруты, про настоящие гонения на трамвай со стороны нынешнего руководства города и о том, что в мегаполисах и исторических городах Европы идет бурный ренессанс легкого рельсового транспорта. Дмитрий Андреевич показал множество интереснейших снимков, иллюстрирующих трамвайное возрождение в странах Европы, а под занавес прочел замечательный собственный рассказ-воспоминание вагоновожатого. На другой день научный сотрудник музея антропологии и этнографии РАН Макка Албогачиева рассказала о своих предках – ингушах: о истории этого кавказского народа - строителя удивительных каменных башен, которые неподвластны землетрясениям. О христианизации ингушей, многочисленных войнах, о вхождении в состав России, о системе адамата, когда детей знатных родов российские власти брали в качестве заложников благонадежности их родителей и долгие годы держали в кандалах, о интереснейшем периоде 18-19 веков, когда в Ингушетии мирно сосуществовали языческие обряды, христианство и ислам. О политике Российского правительства на Кавказе, которое разделило равнинных и горных ингушей полосой казачьих станиц, изгнав местных жителей в Турцию (как и в случае с абхазами, почти все изгнанные не были приняты в Турции, отправлены на кораблях обратно в Россию и в большинстве своем погибли от голода и береговой артиллерии, топившей суда с беженцами). Об ингушских всадниках, одержавших невероятную победу над регулярными немецкими частями, вооруженными тяжелой артиллерией. О Дикой дивизии, отказавшейся разгонять июльскую демонстрацию 1917 года. Самый страшный период истории ингушей и чеченцев – депортация 23 февраля 1944 года, когда по указанию Сталина практически все население с детьми и стариками было вывезено в безлюдные казахские степи. Ужасающие документы НКВД, воспоминания стариков, страшные факты: около половины депортированых просто не доехали до места, погибнув от тифа. После реабилитации ингуши и чеченцы возвращались в свои дома, занятые осетинами, никто не ждал их на родине. Рассказы Макки и показанные ею фильмы мы слушали и смотрели, затаив дыхание, несколько часов – ещё и потому, что она человек удивительной красоты и обаяния. Труднее всего рассказать о вечере, который вел Абрам Григорьевич Юсфин. Те, кто хоть раз сталкивался с этим удивительным этнографом, музыковедом, композитором, согласятся, что пересказывать его невозможно, надо слушать. Мир рассказов Юсфина – физическая природа звука и необъяснимые явления сверхчувствительности, необъятная музыкальная этнография и отечественная рок-культура, математика и гармония, цветозвуковые картина мира и личные песни, существующие у каждого человека. Юсфин рассказывал о мире традиционной музыки, где не существует понятие автора (композитора), а исполнитель уверен, что он – просто инструмент Всевышнего; о музыкальной культуре стран Магриба, где музыке учат без нот, а «единицей» музыки является порой довольно длинная звуковая фраза, о индийских и пакистанских музыкантах, создающих произведения, которые не могут возникнуть без слушателей и не могут быть повторены – всякий раз это импровизация. Еще – о знакомстве с талантливыми рок-музыкантами, о Цое и Гребенщикове, о досадном музыкальном невежестве подавляющего большинства одаренных и честных молодых рок-музыкантов. А еще – о том, как по заданию музыкального руководства СССР он курировал дискотеки в стране, как несколько раз сплавлялся с плотогонами по Енисею и своими глазами видел, как неподъёмные лиственничные стволы вытягивают на берег с помощью особых звуковых «приемов». Особенно ценно было услышать из уст специалиста подтверждение популярного тезиса об оболванивающем воздействии поп-музыки и примитивных ритмов, о физиологической, демографической опасности массового насаждения продукции крайне низкого музыкального уровня. И всё это - с неиссякаемым юмором и с самоиронией. Последний вечер в Музее Достоевского должен был быть вечером воспоминаний. Посмотрели короткий фильм молодого армянского документалиста Ерицяна – простые армяне, пожилой лифтер, его жена, их диалоги, проникнутые любовью к друг другу и людям. Конечно, обсуждая фильм, мы вспоминали другую замечательную пару –Георгия Владимировича и Гаяну Галустовну, его жену, беззаветно преданного мужу друга и помощника. На наш взгляд, удалось очень важное. Среди организаторов и участников Дней Пионтека – люди различных, даже полярных политических убеждений. Однако в отличие, например, от «Марша несогласных», их объединяет не просто неприятие нынешнего вектора развития России, вообще это объединение «за», а не объединение «против». Ведь убежденные демократы и националисты-патриоты (не путать с расистами), последовательные коммунисты и сторонники анархо-синдикализма, сторонники монархической идеи и Бог знает кто ещё – ходили к Пионтеку за советом и помощью, помогали ему в реализации его гигантского проекта, дежурили у пожарища, устраивали на ночлег, писали обращения, чинили мастерскую. Потому что элементарные человеческие вещи – прежде всего. То, что объединяет нас, вне зависимости от национальности и политических убеждений. Что именно? Например, совесть, порядочность, сострадание, вера в людей, уважение к чужому мнению, к исторической памяти. А начался последний вечер «Дней Пионтека» с воспоминаний журналистки Татьяны Лихановой. Историческое отступление: в конце 1980-х годов население Нагорного Карабаха - армянского анклава в составе Азербайджана - обратилось с просьбой о присоединении к Армении. Обращения интеллектуальной и духовной элиты, коллективная воля населения, были проигнорированы Москвой. Тогда к голодовке членов «Комитета Карабах» в Ереване присоединились питерские участники группы Спасения памятников культуры. Затем в Карабахе началась война. Пионтек рвался в Карабах: - там же наверняка гибнут памятники, нужно их попытаться спасти, хотя бы зафиксировать, зарисовать! Собчак и Старовойтова вступились за право жителей Карабаха на самоопределение. Уже после их смерти в Петербург на вручение посмертных наград (за вклад в дело мирного разрешения карабахского конфликта) прилетел полномочный представитель Карабаха в Армении. После торжественного вечера в Эрмитажном Театре они с Татьяной Лихановой отправились в мастерскую Пионтека. Вечерний Петербург, Стрелка Васильевского острова, двор, обгорелые потолочные балки, тусклое окошко, обгорелая обледенелая гора выброшеных при тушении архивов Парка-Музея. Картина времен блокады – или карабахской войны... Пионтек вышел в вязаной кофте, узнал, что собеседник востоковед, обрадовался, заговорил на фарси, завязался сугубо филологический диалог... Полпред еще долго был под сильным впечатлением от такого контраста...Сергей Васильев, Вячеслав Кузнецов