СОДЕРЖАНИЕ Введение 2§ 1. Основание права наказания в философии Канта 5§ 2. Цель наказания в философии Канта 11§ 3. Субъект права наказания в философии Канта 14§ 4. Мера наказания в философии Канта 16Заключение 21Библиографический список 23 Введение Вопрос о понятии и сущности наказания является одним из центральных в теории и судебной практике. Еще в начале XX века профессор Н.Д. Сергиевский отмечал: «Давно уже начались попытки обосновать теоретически право государства наказывать; создано было множество теорий, в большинстве метафизических. Начиная с Гуго Гроция, насчитывается до 24 полных философских систем и около 100 отдельных теорий разных криминалистов, примыкавших, в общем, к тому или другому направлению»1. В своей работе «Философия уголовного права в популярном изложении» (1868г) Ад.Франк задается тремя главными вопросами: «1. Из какого начала истекает и на каком основывается право наказания? Берет ли право наказания свое начало в религии, нравственности или просто в общественном интересе? Следует ли смотреть на него как на следствие начала возмездия, принципа абсолютного правосудия, требующего воздаяния злом за зло, или как на применении права необходимой обороны, или, наконец, как на особенную форму благотворительности, которая требует не наказания, но исправления виновного? 2. Какие действия наказуемы, или какие действия должны быть подведены под уголовный закон?... 3. Какого свойства должны быть наказания? Какие наказания может налагать общество, не превышая, своего права и не погрешая против истинного правосудия, не нарушая соответственности, которая должна существовать между преступлением и наказанием, и не ослепляясь ни жалостью, ни местью?»2. Из этих трех вопросов, без всякого сомнения, первый самый важный, самый достойный внимания со стороны философа и законодателя, но также и самый трудный, потому что от образа решения этого вопроса зависит решение всех остальных. По словам доктора юридических наук Ю.В. Голика: «В дореволюционных учебниках всегда был раздел о праве государства наказывать преступников. Затем – после 1917 года – он выпал и так до сих пор и не появился. Впрочем, лет тридцать никаких учебников по праву вообще не издавалось. Государство, таким образом, исходило из того, что такое право у него есть, а откуда оно взялось – это никого не волновало1. Государство присвоило себе право наказания по умолчанию. Почему это право оказалось у государства? Правильный ответ на вопрос – о праве государства наказывать, позволит точнее понять роль государства в современном быстро меняющемся мире, роль и значение уголовной юстиции и уголовной превенции, построить такую систему наказаний, которая будет приниматься всеми и будет работать. Таким образом, это вопрос не праздный, а жизненный. Поэтому проблема наказания являлась объектом тщательного исследования не только правоведов, но и многих выдающихся философов. В рамках настоящей работы нами будут рассмотрены основные воззрения на проблему наказания выдающегося представителя немецкой классической философии - Иммануила Канта. Как известно, немецкая классическая философия развивалась в эпоху глубочайших изменений. Начиная с Канта, плеяда мыслителей первой величины придала небывалую интенсивность и глубину развитию немецкой философской мысли в области права. Само это развитие представляло собой своего рода философскую революцию. Кант внес радикальные новации в развитие философской мысли в данном направлении. Проблема наказания также не ускользнула от пытливого ума этого мыслителя. Настоящая работа имеет формат реферата. Реферат (от лат . refero - сообщаю) – это «краткое изложение в письменном виде или в форме публичного доклада содержания научного труда (трудов), литературы по теме»1. Исходя из этого, наша главная цель – кратко изложить основные мысли Канта относительно проблемы наказания, а так же оценку его взглядов, высказанную некоторыми правоведами и философами, занимавшихся проблемой наказания.^ § 1. Основание права наказания в философии Канта Проблема наказания у Канта как этическая проблема получила своё развитие в трех фундаментальных произведениях: "Основание метафизики нравов" (1785), "Критика практического разума" (1788) и "Метафизика нравов" (1797) . Прочтя указанные выше работы Канта, можно прийти к выводу о том, что наказание у него является проявлением "карательного права". Следовательно, вопрос об основании права наказания есть вопрос об основании карательного права. Кант ищет это основание в нравственной природе человека. Учение Канта о происхождении карательного права стоит в тесной связи с его психологическим учением о нашем знании и деятельности, с его критическим анализом нашего теоретического и практического разума. Анализируя наше знание, говорил Кант, мы убеждаемся, что оно определяется далеко не одним опытом, а значительную часть в него вносит и сам познающий субъект1. Уже первая ступень нашей деятельности – восприимчивость (согласно Канту) заключает в себе не только ощущения, производимые предметами внешнего мира, но и известные неизменные условия или формы, под которыми совершается наше восприятие; такими необходимыми условиями в философии Канта являются пространство и время, вне которых мы не представляем никаких явлений окружающего мира. Но единичные представления, получаемые нами, перерабатываются нашим рассудком, то есть группируются, сопоставляются, превращаются из ощущений в понятия. Эта вторая ступень познающей деятельности также выполняется под влиянием непреложных элементов, присущих человеческой природе, при помощи которых формируются все наши понятия. Таких категорий у Канта четыре: количество, качество, отношение, осуществимость. Эти упорядоченные рассудком понятия подвергаются дальнейшей переработке разума, выводящего из конкретных посылок свои заключения или идеи. Идеи в большей части представляются продуктами опыта, но и над ними господствуют три чистые идеи, независимые от опыта, сообщающие единство и связанность нашим понятиям. Эти три основные высшие идеи: Вселенная, Личность и царящая над всем идея Бога. Основные идеи разума не подлежат проверке и доказательству, они составляют неотъемлемую принадлежность человеческой природы1. Поэтому-то мир, по мнению Канта, не может быть познан нами в своей сущности, per se, а его представление усваивается человеком только под влиянием субъективных условий, присущих усвоению впечатлений нашими органами, упорядочение их рассудком и выводу из них идей и принципов разумом. Такой структуре познающего разума соответствует и практическая деятельность. Согласно Канту разум практический, направленный к осуществлению в мире внешнем того, что сознано разумом теоретическим, сам из себя, независимо от опыта, ставит для воли законы, которые она стремится исполнить. Веления практического разума Кант называет категорическими императивами, то есть врожденными ему безусловными требованиями, которые, как и основные идеи, не требуют доказательств и доказаны быть не могут, но сами по себе очевидны для нашей совести, как неопровержимый факт. Эти требования предшествуют всякому опыту, они не усвоены извне. В этом-то подчинении нашей воли велениям практического разума, по мнению Канта, и состоит ее свобода. В исходной формулировке категорический императив Канта звучит так: "...поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом"2. С точки зрения Канта, человек, опирающийся на категорический императив, перед совершением нравственного поступка должен представить, смогло бы общество иди даже Вселенная, состоящая из существ, наделенных разумом, существовать, если бы все поступали так же, как собирается поступить он? Если нет, от поступка такого рода необходимо отказаться. Н.С. Таганцев отмечал, что у Канта "в числе этих неизменных идей, делающихся в области практической безусловными требованиями разума, обращенными к нашей воле, находится и идея справедливости: каждому должно быть воздано по делам его, всякое преступление должно быть наказано"1. Отсюда следует, что и всё уголовное правосудие руководствуется одним из таких категорических императивов: наказание всякого преступного деяния, безусловно, требуется всею нравственною природою человека, притом, наказание по началу воздаяния равным за равное. Если прекратится действие такого закона вечной нравственности, то и жизнь людей на земле потеряет всякую цену и значение2. В своем труде "Критика практического разума" Кант прямо указывал на то, что в идее нашего практического разума есть нечто, что сопутствует нарушению нравственного закона, а именно наказуемость за это нарушение3. Еще в середине XIX века выдающийся русский ученый в области уголовного права, профессор Н.Д. Сергиевский, поддержал идею о существовании двух групп теорий наказания: теории абсолютные и теории относительные. Теории абсолютные, по мнению Н.Д. Сергиевского, основывают право государства наказывать на безусловном начале (абсолюте), которому должно подчиняться и не может не подчиняться человечество, независимо от каких бы то ни было соображений об интересах или пользах человеческого общежития. Это начало повелевает наказывать преступников единственно в силу того, что они совершили преступное деяние1. Далее он указывает на то, что это начало некоторыми теориями представляется лежащим вне человека, в качестве общемирового закона, у Канта же оно возводится к духовной природе человека (нравственной)2. Из сказанного видно, что общественное наказание Кант опирает на высшую необходимость, на нравственное убеждение и нравственную природу человека и дает наказанию, в противоположность другим правовым принуждениям (например, обязанности вознаградить вред), нравственное основание. Наказание в философии Канта – это категорический императив (безусловное повеление) практического разума, возмездие, которое есть единственная априорическая идея, составляющая фундамент уголовного права. Но, по мнению профессора С. Будзинского, Кант не доказал этой тезы. Так, С. Будзинский писал: "Кант не оправдал нравственной необходимости наказания как возмездия, и не мог оправдать ее. В самом деле, ни нравственная природа, ни опыт, ни религия, не указывают на такую неразрывную связь внутреннего и внешнего мира, чтобы необходимо внешнее наказание следовало за виной, и чтобы внешняя награда составляла достояние добродетели. Добродетель есть сама себе награда; грех сам себя наказывает. Идея возмездия представляется нам, хотя и нет такой необходимой связи между духовным и земным миром. Поэтому нельзя уподоблять общественного наказания тому, что не существует, a именно – мнимому необходимому воздаянию в высшем нравственном порядке"3. Не удовлетворял подобный подход к обоснованию права наказания и профессора Н.С. Таганцева. Критикуя Канта по этому поводу, Н.С. Таганцев высказывался следующим образом: "...если и признать несомненно присущим человеческой природе нравственное требование воздаяния, то остается также бездоказательным дальнейшее положение этого учения, а именно: что добро предполагает воздаяние материальными благами, а зло – физическими страданиями; остается необъяснимым, каким образом нравственный институт воздаяния перерождается в юридический - наказания, почему нравственное чувство оскорбляется только преступлениями, а не всякою неправдою, почему оно удовлетворяется только судебным наказанием, а не всяким возмездием, проистекающим от сил природы или, например, при самовольной расплате пострадавшего от противозаконных действий человека; остается, наконец, недоказанным, на чем основывается право государства быть выполнителем требований морального порядка"1. Критически относились к кантовскому обоснованию права наказания и в самой Германии. Гегель считал, что ссылка на нравственное чувство, положенное Кантом в основу доказательства права наказывать, представляется и бездоказательной, и произвольной, а право и все институты, на нем покоящиеся, должны быть незыблемы2. Не поддержали Канта в его учении о наказании и некоторые правоведы. Так, немецкий профессор уголовного права А.Ф. Бернер писал: "Против уголовной теории Канта можно заметить, что она не составляет органического члена в его системе, и противоречит его взглядам на право и государство. Кант выводит право из произвола отдельных личностей, из соединившейся Народной воли, решение которой безусловно образует собою право - a в таком случае непонятно, каким образом он приходит в уголовном праве к верховной необходимости. Государство Канта весьма сродно государству Руссо. Оно имеет, в сущности, своею целью только безопасность отдельных лиц; - каким же образом при этих условиях уголовная деятельность государства может быть сaмa себе цель? Логические последствия кантовского взгляда развиты в системе Фихте, и Кант был бы гораздо последовательнее, если бы он построил относительную теорию"1. Таким образом, как мы увидели, Кант основывает право государства наказывать на безусловном начале, опирает его (право наказания) на высшую необходимость, на нравственное убеждение и нравственную природу человека. Нравственное основание права наказание есть единственно верное, по мнению Канта, основание права наказания. Подобный подход к проблеме наказания позволяет нам, отнести теорию Канта к абсолютным теориям права наказания.^ § 2. Цель наказания в философии Канта Право наказывать, говорил Кант, есть право повелителя облагать наказанием своих подданных за совершенные преступления1, т. е. за такие нарушения, которые делают виновного неспособным оставаться гражданином. В «Метафизике нравов» Кант высказал следующие идеи: "Наказание по суду (poena forensis), которое отличается от естественной кары (poena naturalis) тем, что порок сам себя наказывает и что законодатель не берет эту естественную кару в расчет, никогда не может быть для самого преступника или для гражданского общества вообще только средством содействия какому-то другому благу: наказание лишь потому должно налагать на преступника, что он совершил преступление; ведь с человеком никогда нельзя обращаться лишь как с средством достижения цели другого лица и нельзя смешивать его с предметами вещного права, против чего его защищает его прирожденная личность, хотя он и может быть осужден на потерю гражданской личности. Он должен быть признан подлежащим наказанию до того, как возникнет мысль о том, что из этого наказания можно извлечь пользу для него самого или для его сограждан. Карающий закон есть категорический императив, и горе тому, кто в изворотах учения о счастье пытается найти нечто такое, что по соображениям обещанной законом выгоды избавило бы его от кары или хотя бы от какой-то части ее согласно девизу фарисеев: «Пусть лучше умрет один, чем погибнет весь народ»; ведь если исчезнет справедливость, жизнь людей на земле уже не будет иметь никакой ценности."2. В другой своей работе – "Критике практического разума" Кант писал: "Рассматривать всякое наказание и награду исключительно как орудие в руках высшей силы, которое должно служить только для того, чтобы этим побуждать разумные существа действовать ради их конечной цели (счастья), - это слишком заметный и уничтожающий всякую свободу механизм их воли, чтобы нам нужно было на нем останавливаться"1. Таким образом, Кант отвергает всякую внешнюю цель наказания. Он первый сказал в своих «Метафизических началах права», что юридическое наказание, то есть наказание, назначаемое законом за преступления и поступки против закона, никогда не может служить простым средством для достижения какого-нибудь постороннего блага, даже пользы виновного или общества, которому он принадлежит; оно должно быть налагаемо только потому, что зло было совершено. Кант доводит строгость своего принципа до того, что над преступником, осужденным на смертную казнь на острове, который вскоре должен быть оставлен своими жителями, должно быть совершено наказание прежде, чем общество разойдется, для того, чтобы преступление не осталось без наказания, чтобы народ, освобождая такого преступника от строгости законов, не сделался тем самым его сообщником. Вот другой аналогичный пример: на вопрос: «Сохранить ли жизнь осужденному на смерть преступнику, если он даст согласие подвергнуть себя опасным опытам (причем все это закончится для него благополучно), с тем чтобы врачи могли таким образом получить новые полезные для общества научные сведения?», Кант отвечает: «Суд с презрением должен отклонить подобное предложение медицинской коллегии, ибо справедливость перестает быть таковой, если она продает себя за какую-то цену»2. Многие исследователи критиковали подобный подход. Так, профессор С.Будзинский писал, что если бы Кант стал здесь на почву относительных теорий, по которым наказание необходимо для сохранения общественного порядка, то он был бы согласен со своим воззрением на государство, по которому цель государства есть безопасность единиц. С другой стороны, стремление достигнуть, посредством наказания, нравственное исправление преступника нисколько не унижает человеческой личности1. Таким образом, отрицание Кантом всякой внешней цели наказания еще раз подчеркивает абсолютистский характер его теории.^ § 3. Субъект права наказания в философии Канта Кант писал о том, что «каждый поступок, задевающий право человека, заслуживает наказания, посредством которого виновному отмщают за его преступление (а не просто возмещают причиненный ущерб). Однако наказание есть акт не частной власти обиженного, а отдельного от него суда, который придает законам силу высшей власти, стоящей над всеми, кто подчинен суду, и если рассматривать людей в правовом состоянии, как это и необходимо в этике, но с точки зрения законов чистого разума (а не с точки зрения гражданских законов), то никто не правомочен назначать наказания и мстить за обиды, нанесенные людьми, кроме того, кто есть также высший моральный законодатель, и только он один (а именно Бог) может сказать: "Мне отмщение и аз воздам"»1. Основывая наказание на идее нравственного возмездия, Кант считал нужным ограничить его одними правонарушениями. Начало такому ограничению он отыскивает вне этой идеи, то есть в идее права, составляющей противоположность нравственному закону. Право, по мнению Канта, должно быть общеобязательным, так как цель человека – совместить свой произвол (свободу) с произволом (свободой) других. Но для соблюдения права необходимо принуждение, а претворение принуждения Кант связывает с государством. Таким образом, Кант переходит от нравственности к праву и от права к государству, которое должно базироваться на требованиях категорического императива2. Поэтому, именно государству принадлежит право принуждения и основанное на нем право наказания. Кант также высказывался о том, что опасность, угрожающая обществу от преступлений, составляет причину, по которой только государству, служит право наказывать3. В своей работе "Метафизика нравов" Кант прямо указывает на то, что "К праву верховного повелителя в государстве относится .... право налагать наказания"1. Еще одним важным положением является то, что раз право наказывать есть право повелителя облагать наказанием своих подданных за совершенные преступления, то, следуя этой логике, глава государства не может быть наказан2. Признавая, кроме того, что наказывание маловажных правонарушений повело бы слишком далеко, Кант полагал, что только публичные преступления (подлог, кража, разбой и проч.), должны подлежать уголовному наказанию; частные же преступления (напр. обман в продаже) подлежат гражданским судам: ибо только публичные преступления угрожают обществу. Здесь Kaнт, по мнению профессора С.Будзинского, впадает опять в относительную теорию, ибо цель этих теорий состоит именно в охранении правового порядка3. Таким образом, субъектом права наказания в философии Канта является государство (монарх), выступающее в качестве гаранта соблюдения правовых предписаний. ^ § 4. Мера наказания в философии Канта Кант интересовал вопросом: "Каков, однако, способ и какова степень наказания, которые общественная справедливость делает для себя принципом и мерилом?"1. И сам на него отвечает: "Единственный принцип – это принцип равенства, согласно которому суд склоняется в пользу одной стороны не более, чем в пользу другой. Итак, то зло, которое ты причиняешь кому-нибудь другому в народе, не заслужившему его, ты причиняешь и самому себе. Оскорбляешь ты другого – значит ты оскорбляешь себя; крадешь у него – значит обкрадываешь самого себя; бьешь его - значит сам себя бьешь; убиваешь его – значит убиваешь самого себя. Лишь право возмездия (i us talionis), если только понимать его как осуществляющееся в рамках правосудия (а не в твоем частном суждении), может точно определить качество и меру наказания; все прочие права неопределенны и не могут из-за вмешательства других соображений заключать в себе соответствие с приговором чистой и строгой справедливости. Правда, может показаться, что разница в положении не допускает принципа возмездия: око за око; но хотя его нельзя придерживаться буквально, все же он всегда остается действительным по воздействию соответственно характеру восприятия более знатных лиц. Так, например, денежный штраф за оскорбление словом не соразмерен с обидой, ибо тот, у кого много денег, может хоть раз доставить себе такое удовольствие; ущемление же честолюбия одного может быть эквивалентно оскорблению высокомерия другого, если последний в соответствии с судебным приговором и правом будет вынужден не только публично просить извинения, но и целовать руку тому, кого он оскорбил, хотя тот и занимает низшее по сравнению с ним положение."2. Таким образом, в отношении меры наказания Кант принимает принцип равенства. Так, он писал: говорит: "убийца должен быть наказан смертью. Вор лишается всякой безопасности относительно своей собственности; следовательно, он ничего не имеет, a хочет жить: поэтому государство должно кормить его, и взамен того употреблять его к работам как временного или пожизненного раба. Насилующий и педераст должен быть подвержен кастрации; совершающий скотоложество – извержению из общества, так как он сам сделался недостойным человечества"1. Но, как отмечал немецкий профессор А.Ф. Бернер в своем учебнике по немецкому уголовному праву: «Принцип равенства у Канта не должен быть понимаем в буквальном смысле, подобно Моисееву Праву, требующему воздаяния око за око, зуб за зуб. Равенство между преступлением и наказанием не должно быть внешним; достаточно если оно будет таковым по своему влиянию на преступника. Только за убийство должна быть непременно полагаема смертная казнь – наказание внешне тождественное с преступлением – потому что в этом случае не может быть иного возмездия; лишение жизни может быть уравновешено только смертною казнью. Ибо нет никакого равенства, ничего общего, между, хотя бы самою страдальческою жизнью и смертью; поэтому и самое тяжкое пожизненное лишение свободы не может быть признано достаточным возмездием за убийство. Точно также Кант изъявляет желание, чтобы применялись такие наказания, в которых бы отражался специфический характер совершенного преступления»2. В философии Канта величина кары определяется тем же началом безусловной справедливости; кара должна соответствовать вине по началу талиона: за смерть - смерть, за личные обиды - унизительные наказания, за изнасилование - кастрация, за имущественные преступления - отдача преступника в рабство и работу на время или навсегда; совершая какое-либо нарушение, лицо тем самым изъявляет согласие, чтобы и ему сделали то же, что он сделал другому; но на иные последствия он согласия не дает. Неотъемлемой частью права наказания является право помилования, которому Кант уделяет особое внимание. По его мнению, право помилования преступника – будь то смягчение наказания или полное освобождение от него – это самое щекотливое из всех прав суверена: оно доказывает блеск его величия и в то же время ведет в значительной степени к несправедливости1. В отношении преступлений подданных друг против друга ему, безусловно, не следует применять это право; ведь в данном случае безнаказанность – величайшая несправедливость по отношению к подданным. Следовательно, он может применять это право лишь в случае ущерба, нанесенного ему самому. Но и в этом случае не тогда, когда из-за безнаказанности может возникнуть угроза для безопасности народа. Это право единственное, заслуживающее названия права верховной власти2. В своей работе "Метафизика нравов" Кант полемизирует с Ч. Беккария относительно права государства применять смертную казнь. Как известно, Ч. Беккария отрицал право государства лишать жизни своих подданных, аргументируя это тем, что такое наказание не могло содержаться в первоначальном гражданском договоре; ибо тогда каждый в составе народа должен был бы согласиться на лишение своей жизни, в случае если он убьет другого; но такое согласие невозможно, так как никто не может распоряжаться своей жизнью1. Подобную аргументацию Кант называет "софистикой и крючкотворством"2. Человек подвергается наказанию, писал Кант, не потому, что он захотел его, а потому, что он захотел совершить наказуемый поступок. Иными словами, не народ (каждый индивид в нем), а суд (общественная справедливость), стало быть, не преступник, а кто-то другой присуждает к смертной казни, и в общественном договоре вовсе не содержится обещание разрешать себя наказывать и таким образом распоряжаться собой и своей жизнью. В самом деле, если бы в основании правомочия наказывать лежало обещание злодея, что он захочет подвергнуться наказанию, то ему же и должна была бы быть предоставлена возможность решать, заслуживает ли он наказания, и, таким образом, сам преступник стал бы своим собственным судьей3. Главная ошибка этого софизма, по мнению Канта, состоит в следующем: собственное решение преступника (на которое необходимо считать способным его разум), а именно что он должен лишиться жизни, рассматривается как решение воли лишить самого себя жизни, и, таким образом, приведение в исполнение и вынесение приговора представляют себе объединенными в одном лице4. Между тем существует два заслуживающих смертной казни преступления, относительно которых у Канта были сомнения: одно из них - это преступление, побуждаемое честью пола, другое - воинской честью, и притом подлинной честью, возлагаемой как долг на каждый из этих двух разрядов людей. Первое из них - это убийство матерью своего новорожденного внебрачного ребенка; второе - дуэль5. Таким образом, в философии Канта мера наказания основывается на том же начале безусловной справедливости, что и само право наказания. Но подобная справедливость не должна реализовываться при назначении наказания в примитивном равенстве (око за око, зуб за зуб) Наказание должно соответствовать преступлению по своему внутреннему влиянию на преступника. Например, если человек совершил убийство путем сожжения другого человека, его нужно казнить, но не путем сожжения (в данном случае мы будем иметь формальное равенство), а «универсальным» путем лишения жизни, применяемым ко всем убийцам (например, путем повешения). Заключение Итак, в данном реферате мы изложили основные положения Канта относительно права наказания и оценку этих воззрений отдельными философами и правоведами. На основе представленного материла, можно прийти к следующим выводам. Кант в своих работах приходит к мысли о том, что практический разум человека (нравственное веление совести), ставит для воли законы деятельности, к исполнению которых она должна стремиться. Высший закон его - желать нравственное добро и осуществлять его; вот почему «практический разум» Канта имеет значение внутреннего нравственного регулятора человеческой деятельности. Этот-то практический разум, ставящий человеку безусловно обязательные требования (категорические императивы, аксиомы, не подлежащие проверке), с одной стороны, делает всех людей существами самостоятельными, не могущими быть простыми орудиями в руках других людей; с другой – он, безусловно, требует, чтобы зло преступления смывалось наказанием. Лицо, совершившее преступление, должно быть наказано сообразно своей вине и независимо от каких бы то ни было посторонних соображений: если даже государству предстоит завтра разойтись, оно должно казнить сегодня последнего убийцу, оставшегося в тюрьме. Но зато никакие цели полезности не могут оправдывать наказания: человек как лицо не должен служить вещью, не должен быть приносим в жертву посторонним от его вины целям. Таким образом, Кант выводит право наказывать из нравственных свойств природы человека. Для него характерен взгляд на наказание как на возмездие. Так, Фойницкий обозначает теорию наказания Канта как «Теорию наказания как нравственного воздаяния»1, С. Будзинский называет её «Теорией юридического возмездия»2. Подобный подход к обоснованию права наказания во времена Канта, безусловно, являлся новаторским. Это и предопределило его историческую заслугу в теории наказания. Ведь в государственной деятельности той эпохи, когда Кант выступил с теорией наказания как понятия нравственного, господствовало самое широкое владельческо-полицейское направление. Преступник рассматривался как простое средство в руках государственной власти, кара - как одна из ступенек государственного абсолютизма. Горячий протест Канта и его школы против такого отношения к преступнику не остался напрасен; теоретическое выставленное им впервые начало, что кара имеет свою меру в преступлении, а не в интересах, связанных с применением наказания, было принято с благодарностью позднейшей наукой и легло краеугольным камнем в современное учение об уголовно-юридическом вменении. Но, одушевленный борьбой с крайностями государственного абсолютизма, пораженного отсутствием нравственной идеи в его тогдашней деятельности, Кант сам впал в крайность, выставив сенсуальное понятие личной справедливости единственным, исключительным основанием кары. Вот почему он и не смог до конца разрешить всесторонне вопрос об основах права наказания. Справедливости ради, следует отметить, что этот вопрос окончательно не решен и в наши дни.^ Библиографический список Большой энциклопедический словарь. -2-е изд., перераб. и доп. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.Беккария Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 2000.Бернер А.Ф. Учебник немецкого уголовного права (Часть общая). С примечаниями, приложениями и дополнениями по истории русского права и законодательству положительному Н.Неклюдова. Том. I. По изданию 1867 г. [WWW-документ] // URL: http://allpravo.ru/library/doc101p0/ instrum3264/item3282.html Будзинский С. Начала уголовного права. В.: 1870. [WWW-документ] // URL: http:allpravo.ru Гегель Философия права. – М.: Мысль, 1990.Кант И. Критика практического разума // Сочинения в шести томах, «Мысль», 1965. (Философ. наследие). – Т. 4. Ч. I.Кант И. Критика чистого разума // Сочинения в шести томах, «Мысль», 1965. (Философ. наследие). – Т. 3. Ч. 3.Кант И. Метафизика нравов. // Сочинения в шести томах. «Мысль», 1965. (Философ. наследие). – Т. 4. Ч. 2.Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право (пособие к лекциям). Издание третье. (1897 г.) // Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт.юрид.наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004.Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть общая. С-Петербург. 1910.Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т.2. М.: Наука, 1994 // Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт. юрид. наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт.юрид.наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004.Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. М., 2000. Франк Ад. Философия уголовного права в популярном изложении / Пер. Д. Слонимского. (1868г.) // Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт. юрид. наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004.Абдулаев М.И. Учение Канта о праве и государстве // Правоведение, 1998. №3. 1 Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть общая. С-Петербург, 1910. – С. 70. 2 Франк Ад. Философия уголовного права в популярном изложении / Пер. Д. Слонимского. (1868г.) // Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт. юрид. наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. – С.64-65. 1 Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт.юрид.наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. – С. 20. 1 Большой энциклопедический словарь. -2-е изд., перераб. и доп. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – С. 1014. 1 Кант И. Критика чистого разума // Сочинения в шести томах, «Мысль», 1965. (Философ. наследие). - Т. 3. Ч. 3. – С. 214. 1 См.: Кант И. Критика чистого разума // Сочинения в шести томах, «Мысль», 1965. (Философ. наследие). - Т. 3. Ч. 3. – С. 214. 2 Кант И. Критика чистого разума // Сочинения в шести томах, «Мысль», 1965. (Философ. наследие).- Т. 3. Ч. 3. – С. 216. 1 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т.2. М.: Наука, 1994 // Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт. юрид. наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. – С. 273. 2 См.: Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право (пособие к лекциям). Издание третье. (1897 г.) // Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт.юрид.наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. – С. 238 3 Кант И. Критика практического разума // Сочинения в шести томах, «Мысль», 1965. (Философ. наследие). - Т. 4. Ч. I. – С. 356. 1 См.: Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право (пособие к лекциям). Издание третье. (1897 г.) // Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт. юрид. наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. – С. 234. 2 Там же. – С. 237. 3 Будзинский С. Начала уголовного права. В.: 1870. [WWW-документ] // URL: http:allpravo.ru 1 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т.2. М.: Наука, 1994. // Философия уголовного права / Сост., ред. и вступ. статья докт. юрид. наук, проф. Ю.В. Голика. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. – С. 274.