ГЛАВА III ИСТИНА И ЗАБЛУЖДЕНИЕ 1. Понятие объективной истины. Специфика научной истины Проблема истины является ведущей в гносеологии. Все проблемы теории познания касаются либо средств и путей достижения истины (вопросы чувственного и рационального, интуитивного и дискурсивного, теории и практики, универсальных, общенаучных и частных методов познания и т. п.), либо форм существования истины (понятия факта, гипотезы, теории, научного знания и др.), форм ее реализации, структуры познавательных субъектно-объектных отношений и т. п. Все они концентрируются вокруг данной проблемы, конкретизируют и дополняют ее. Понятие истины является одним из важнейших в общей мировоззренческой проблематике. Оно находится в одном ряду с такими понятиями, как «смысл жизни», «справедливость», «добро», «красота». Аксиологический аспект понятия истины хорошо виден при ее сопоставлении с понятием «правда»: эти понятия тесно соприкасаются друг с другом. Правда, разъясняет Вл. Даль, — это истина на деле, истина во образе, во благе, честность, неподкупность, справедливость; поступать по правде значит поступать по истине, по справедливости. Правдивость, как качество человека или как принадлежность понятия^рассказа, описания; полное согласие слова .и дела, истина '. Остина' — противоположность лжи, все, что верно, подлинно, точно, справедливо, что есть; все^что есть, то истина: не одно ль и то же: есть и осетина, истина? Ныне слову этому отвечает и правда, хотя вернее будет понимать под словом «правда»: ' См.: Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1980. Т. III. С. 379. правдивость, справедливость, правосудие, правоту. Истина относится к уму и разуму; а добро или благо к любви, нраву и воле '. Современный русский язык еще сохранил эту близость истины к правде. \~ А. Д. Александров отмечает, что само понятие «правда» охва-; тывает и объективную, и моральную правду, и объективную истину, и моральную правоту. «Стремление найти истину, распространить и утвердить ее среди людей оказывается существенным элементом моральной позиции по отношению к людям... Знание истины обогащает человека, позволяет ему лучше ориентироваться в действительности. Поэтому ложь не просто противна истине. Тот, кто лжет, как бы обкрадывает человека, мешает ему понимать происходящее и находить верные пути, стесняет его свободу, налагает на него оковы искаженного взгляда на действительность. Искажение и сокрытие истины всегда служило угнетению. Неуважение к истине, безразличие к ней выражает неуважение, безразличие к людям; надо совершенно презирать людей, чтобы с апломбом ве-__щать им, не заботясь об истине»^. От того, как трактуется истина, как решается вопрос, достижима ли она, — зависит зачастую и жизненная позиция человека, понимание им своего назначения. Примером тому может служить свидетельство нидерландского физика, создателя классической электронной теории X. А. Лоренца. Говоря в 1924 г. о развитии своей научной деятельности, приведшей к электронной теории, он, в частности, заявил, что видел в квантовом атоме неразрешимое противоречие, которое приводило его в отчаяние. «Сегодня, — признавал он, — утверждаешь прямо противоположное тому, что говорил вчера; в таком случае вообще нет критерия истины, а следовательно, вообще неизвестно, что значит наука. Я жалею, что не умер пять лет тому назад, когда этих противоречий не было» ^ Этот '! факт показывает то драматическое положение, в котором порой 1 оказываются ученые, переживающие смену одной теории другой и ! сталкивающиеся с необходимостью отказа от прежних теорий, счи-il тавшихся истинными. Проблема истины, как и проблема смены теорий, не такая уж тривиальная, как может показаться с первого взгляда. В этом можно убедиться, вспомнив атомистическую концепцию Демокрита и ее судьбу. Ее главное положение: «Все тела состоят из атомов, атомы неделимы». Является ли оно с позиций науки нашего времени истиной или заблуждением? Для квалификации ее в качестве ие' тины как будто нет оснований: современная наука доказала дели- ' См.: Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1979. Т. II. С. 60. ' Александров А. Д. Истина как моральная ценность // Наука и ценности. Новосибирск, 1987. С. 32. ^ Цит. по: Иоффе А. Ф. Развитие атомистических воззрений в XX веке//Памяти В. И. Ленина. М.; Л„ 1934. С. 454. мость атомов. Ну а является ли она заблуждением? Если считать ее заблуждением, то не будет ли это субъективизмом? Как может какая-либо концепция, подтвердившая свою истинность на практике (а таковой и была атомистическая концепция Демокрита), оказаться ложной? Не придем ли мы в таком случае к признанию того, что и сегодняшние теории — социологические, биологические, физические, философские — только «сегодня» истинные, а завтра, через 10 или 100, 300 лет будут уже заблуждениями? Так чем же мы сегодня занимаемся: не заблуждениями ли, не их ли созданием, развертыванием? Не будет ли здесь произвола, волюнтаризма? Получается, что мы приходим к оправданию открытой конъюнктур-щины в науке. Поскольку мы этого делать не хотим, постольку альтернативное утверждение — что концепция Демокрита есть заблуждение — тоже приходится отбросить. Итак, атомистическая концепция античного мира, да и атомистическая концепция XVII—XVIII вв., не истина и не заблуждение. Так что же такое истина? В истории философской мысли существовали разные понимания истины. Вот некоторые из них: «Истина — это соответствие знаний действительности»; «Истина — это опытная подтверждаемость»; «Истина — это свойство самосогласованности знаний»; Истина — это полезность знания, его эффективность»; «Истина — это соглашение» '. Первое положение, согласно которому истина есть соответствие мыслей действительности, является главным в классической концепции истины. Она называется так потому, отмечает Э. М. Чудинов, что оказывается древнейшей из всех концепций истины; именно с нее и начинается теоретическое исследование истины. Первые попытки ее исследования были предприняты Платоном и Аристотелем. Классическое понимание истины разделяли Фома Аквинский, П. Гольбах, Гегель, Л. Фейербах. Разделяют его и сторонники философии К. Маркса. Как видим, этой концепции придерживаются и материалисты, и идеалисты. Не отвергают ее и многие агностики. Кроме того, среди приверженцев классической концепции истины имеются и метафизики, и диалектики. Она очень солидна по своему представительству. Различия внутри нее проходят по вопросу о характере отражае-j мой действительности и по вопросу о механизме соответствия. * Иногда говорят: классическое определение истины (через «соответствие», «верное» или «адекватное» отражение) тавтологично. На наш взгляд, правы те, кто считает полезными и такие определения-тавтологии, поскольку они играют роль разъяснений значений менее знакомых слов через слова, значения которых интуитивно более ясны. ' Чудинов Э. М. Природа научной истины. М., 1977. С. II. В этой же монографин дается анализ классической концепции истины, когерентной и прагматической концепции истины, семантической теории истины Тарского (см. с. II—35). 2 зап. 509 33 Термин «адекватное» («верное») отражение применительно к мысленным образам может быть конкретизирован через понятия изоморфизма и гомоморфизма. Д. П. Горский, И. С. Нарский и Т. И. Ойзерман отмечают, что верное отображение как мысленный образ, возникающий в результате познания объекта, есть: 1) отображение, причинно обусловленное отображаемым; 2) отображение, которое находится в отношении изоморфизма или гомоморфизма по отношению к отображаемому; 3) отображение, в котором компоненты, находящиеся в отношении изоморфизма или гомоморфизма к компонентам отображаемого, связаны с последним отношением сходства. Всякое верное отображение (как мысленный образ) находится в указанных отношениях с отображаемым и поэтому может быть охарактеризовано как истинное. Предикат «истин-! ный» выступает, таким образом, как некоторое сокращение для описания отображений, отличающихся указанными выше свойствами. Этим оправдано традиционное определение понятия истины '. Специфика диалектико-материалистической трактовки истины (по сравнению с иными ее трактовками) заключается в следующих моментах. Во-первых, отражаемая действительность трактуется как объективная реальность, существующая до и независимо от нашего сознания, как состоящая не только из явлений, но и из сущностей, скрывающихся за ними, в них проявляющихся. Во-вторых, познание, его результат — истина, а также сам объект понимаются как неразрывно связанные с предметно-чувственной деятельностью человека, с практикой; объект в его двух аспектах задан через практику; истина, т. е. достоверное знание сущности и ее проявлений, воспроизводима на практике. Если первый момент отграничивает диалектико-материалистическое понимание истины от любых форм идеализма, а второй — от метафизики, то оба момента вместе взятые отграничивают это понимание от агностицизма. Зависимость истины от практики понимается здесь как ее обос-новываемость практикой; в то же время будет неточным утверждение, что только то знание может стать истинным, которое, помимо отражения реальности, способно обосновывать практику (новый ее цикл), определяя форму и характер действия^. В этом случае истинными не могут быть многие знания, например, в описательной биологии, которые лишь отражают объекты в простом наблюдении (живом созерцании) и непосредственно не нацелены на обеспечение новых циклов практики. Одно из определений объективной истины, имеющихся в марксистской литературе, таково: истина — это адекватное отражение ' См.: Современные проблемы теории познания диалектического материализма. Т. II. Истина, познание, логика. М., 1970. С. 30—31. " «Истину можно определить как содержание человеческого сознания, соответствующее объективной реальности и выступающее теоретической основой ее преобразования для достижения субъективной цели» (Липский Б. И. Практическая природа истины. Л„ 1988. С. 96). объекта познающим субъектом, воспроизводящее познаваемый предмет т^к, как он существует вне и независимо от сознания. Характерной чертой истины является наличие в ней объективной и субъективной сторон '. Истина, по определению, — в субъекте, но она же и вне субъекта. Истина субъектна. Когда мы говорим, что истина «субъективна», это значит, что она не существует помимо человека и человечества. Истина объективна— это значит, что истинное содержание человеческих представлений не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества. Некоторые теоретики полагают, что- содержание истины зависит от классов и от времени. Левые доктринеры, например, заявляли в 30—40-х годах, будто существует «буржуазная физика» и «буржуазная генетика». На этом были основаны гонения на тех, кто поддерживал теорию относительности, хромосомную теорию наследственности. В леводоктринерском антисциентизме фактически отбрасывалось материалистическое понимание существа объективной истины. Его представители не хотели видеть, что их позиция совпадала с позицией вульгарного социологизма, подвергнутого критике за утверждение, будто научные истины классовы (В. М. Шуля-тиков). В. И. Ленин квалифицировал как путаницу согласие А. А. Богданова признать за теорией денежного обращения К. Маркса объективную истинность только «для нашего бремени» (А. А. Богданов называл догматизмом приписывание этой теории «надысторически-объективной истинности»). «Соответствия этой теории с практикой, — подчеркивал В. И. Ленин, — не могут изменить никакие будущие обстоятельства...» " Объективная истина по своему предметному содержанию внеклассова и надысторична. Данное положение нисколько не нарушает того, что имеются истины, выражающие интересы классов, что истина определенным образом связана с полезностью знаний ' и что сама истина изменяется со временем в смысле своей полноты, степени отражения сущности материальных систем и их проявлений. Именно по этой причине — внеклассовости и надысторичности — и атомистическая концепция Демокрита в своей основе истинна: материальные тела действительно состоят из атомов, а атомы неделимы. Хотя атомы и оказались иными, чем это представлялось в античности, хотя и была доказана впоследствии делимость атомов (кстати, при критике метафизического положения XVII—XVIII вв. ' Подробный анализ этих сторон и их взаимоотношений см.; Кузьмин В. Ф. Объективное и субъективное (анализ процесса познания). М.., 1976; Курса-нов Г. А. Ленинская теория истины и кризис (буржуазных воззрений. М„ 1977. Гл. IV. " Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С, 146. » См.: Введение в философию. М., 1989. Ч. 2. С. 356—358. 2* 35 0 неделимости атомов забывают, что атомы целостны и действительно неделимы в определенных пределах при определенных условиях), все же данная концепция соответствовала и соответствует своему уровню состояния практики, пусть примитивному, обыденному, но вполне определенному опыту. В этих границах она истинна. Иное дело, что данный уровень опыта и представление о неделимости атомов были в то время абсолютизированы, и в положении «Все тела состоят из атомов, атомы неделимы» не только не содержалось оговорки — «при таких-то условиях», но, более того, полагалось категорическое «атомы неделимы при всех условиях». 1 Как видим, к оценке научных концепций в плане «истина» или j «заблуждение» нужно подходить при строгом соблюдении требова-j ния соотносить их мыслимое содержание с конкретным, или отра-1 жае^ым, предметом, его элементами, связями, отношениями. Если такое соответствие налицо и при фиксированных (а не любых) условиях оно воспроизводится, то это означает, что мы имеем дело с достоверным объективно-истинным знанием в полном его объеме или (как в случае с атомистической концепцией Демокрита) с достоверностью, истинностью в главном его содержании. В последнем случае сама концепция в гносеологическом плане есть истина плюс заблуждение (что выявляется ретроспективно, с точки зрения нового уровня развития практики). Из понимания истины как объективной, не зависящий от индивидов, классов, человечества, следует ее конкретность. Конкретность истины — это зависимость знания от связей и взаимодействий, присущих тем или иным явлениям, от условий, места и времени, в которых они существуют и развиваются. Реализацию принципа конкретности можно было видеть из приведенного только что примера с атомистической гипотезой. Еще пример, нередко приводимый в литературе: утверждение, что вода кипит при 100° С, правильно при наличии нормального атмосферного давления (760 мм ртутного столба) и неправильно при отсутствии этого условия. В понятие конкретной истины включается указание на время. Имеется в виду время существования объекта и момент или период его отражения субъектом. Если же «время объекта» или «время субъекта» меняется, то знание может потерять свою объективность. \ Таким образом, абстрактной истины нет, истина всегда кон-! кретна. Конкретность включается в объективную истину. Вследствие этого понятие истины неотъемлемо от ее развития, от поня-j тия творчества, необходимого для дальнейшей разработки и раз-' вития знания. Истинное знание имеет место не только в научном познании. Существуют различные формы истины: истина обыденная (или повседневная), истина научная, художественная истина, истина нравственная и др. Иначе говоря, виды (формы) истины соответствуют видам знания. Э. М. Чудинов приводит следующий пример, иллюстрирующий различие обыденной истины и истины научной '. Предложение «Снег бел» может квалифицироваться как истинное. Эта истина принадлежит к сфере обыденного знания. Переходя к научному познанию, мы прежде всего уточняем это предложение. Научным коррелятом истины обыденного познания «Снег бел» будет предложение «Белизна снега — это эффект воздействия некогерентного света, отраженного снегом, на зрительные рецепторы». Это предложение представляет собой уже не простую констатацию наблюдений, а следствие научных теорий — физической теории света и биофизической теории зрительного восприятия. В обыденной же истине заключена констатация явлений и корреляций между ними. К научной истине применимы критерии научности. При этом наиболее важными считаются такие признаки: 1) рациональная обоснованность, доказательность (как отмечает В. В. Ильин,„^обц-денноезнанце^носит, помимо прочего, ссылочный характер, опирается на «мнения», «авторитет»; ^научн^^же знании не просто что-то сообщается, а приводятся необходимые основания, по которым это содержание истинно); здесь действует принцип достаточного основания "', судьей в вопросах истины становится разум, а способом ^ достижения — критичность и рациональные принципы познания; 2) эссенциалистская направленность, т. е. нацеленность на воспроизведение сущности, закономерностей объекта (отражение повторяющихся,, но несущественных свойств объекта тоже подчинено этой цели)^ 3) особая организация, особая системность знания; не просто упорядоченность, как в обыденном знании, а упорядоченность по осознанным принципам; упорядоченность в форме теории и развернутого теоретического понятия; 4) 'проверяемость; здесь и обращение к научному наблюдению, к "практике, и испытание логикой, логическим путем; «научная истина не может покоиться на вере. Она характеризует знания, которые в принципе проверяемы и в конечном счете оказываются подтвержденными. Она обладает ценностными моментами, в силу которых может быть включена в систему научного знания и может стать основой научной деятельности» ^ Проверяемость научных истин, их воспроизводимость через практику придает им свойство общезначимости (и в этом смысле «интерсубъективности»). Общезначимость сама по себе не есть критериальный признак истинности того или иного положения. Тот факт, что большинство проголосует за положение о существовании Бога или еще за какое-то положение, вовсе не означает, что оно истинно. Основной крите- ' См.: Чудинов Э. М. Природа научной истины. С, 52. " Принцип достаточного основания гласит: «Ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе» {Лейбниц Г. В. Соч.: В 4 т. М., 1982. Т. 1. С. 418). ' Чудинов Э. М. Природа научной истины. С. 62. 1 рий истины иной. Истинность не вытекает из общезначимости, а на-1 оборот, истинность требует общезначимости и обеспечивает ее. Отмеченные четыре признака ^или критерия) научной истины находятся во взаимосвязи. Только в системе, в своем единстве они способны выявить научную истину, отграничить ее от истины повседневного знания или от «истин» религиозного или авторитарного знания. Практически-обыденное знание получает обоснование из повседневного опыта, из некоторых индуктивно установленных рецептурных правил, которые не обладают необходимо доказательной силой, не имеют строгой принудительности, логической демонстратив-ности. Дискурсивность научного знания базируется на принудительной последовательности понятий и суждений, заданной логическим строем знания (причинно-следственной структурой), формирует чувство субъективной убежденности в обладании истиной. Поэтому акты научного знания сопровождаются уверенностью субъекта в '[Достоверности его содержания. Вот почему под знанием понимают 1форму субъективного права на истину. В условиях науки это право переходит в обязанность субъекта признавать логически обоснованную, дискурсивно доказательную, организованную, «систематически связанную» истину '. В пределах науки имеются модификации научной истины (по областям научного знания: математики, физики, биологии и др.) ". Специфична объективная истина в уголовном судопроизводстве \ в исторической науке, в других гуманитарных и общественных науках. Рассматривая, например, историческую истину, А. И. Ракитов пришел к выводу, что в историческом познании «возникает совершенно своеобразная познавательная ситуация: исторические истины есть отражение реальной, прошедшей социально значимой деятельности людей, т. е. исторической практики, но сами они не включаются, не проверяются и не видоизменяются в системе практической деятельности исследователя (историка)»". Вгуманитар- ' См.: Ильин В. В.' Критерии научности знания. М., 1989; см. также: К.е-зин А. В. Научность: эталоны, идеалы, критерии. М., 1989. " Следует отграничивать истину как гносеологическую категорию от логической истинности. «Логическая истинность (в формальной логике) — истинность предложения (суждения, высказывания), обусловленная его формально-логической структурой и принятыми при его рассмотрении законами логики (в отличие от так называемой фактической истинности, для установления которой необходим также анализ содержания предложения)» (Философская энциклопедия. М., 1964. Т. 3. С. 230). " См., например: Пашкевич П. Ф. Объективная истина в уголовном судопроизводстве. М„ 1961. * Ракитов А. И. Историзм, историческая истина и исторический факт // Философия и социология науки и техники. Ежегодник. 1983. М„ 198^. С. 93—94 (приведенное положение не следует расценивать как нарушающее представление о критериальных признаках научной истины. В данном контексте термин «проверяемость» употребляется в строго обозначенном автором смысле; но «проверяемость» включает в себя также и обращение к наблюдению, возможность многократного наблюдения, что в историческом познании всегда имеет место). ном знании важное значение для истины имеет глубина понимания, соотносимая не только с разумом, но и с эмоциональным, ценностным отношением человека к миру. Такая двуполюсность истины наиболее ярко выражается в искусстве, в понятии «художественная правда». Как отмечает В. И. Свинцов, художественную правду правильнее рассматривать как одну из форм истины, используемую постоянно (наряду с другими формами) в познании и интеллектуальной коммуникации. Анализ ряда художественных произведений показывает, что «истинностная основа» художественной правды в этих произведениях имеется. «Весьма возможно, что она как бы перемещена из поверхностного в более глубокие слои. И хотя установить связь «глубины» с «поверхностью» не всегда легко, ясно, что она должна существовать... В действительности истина (ложь) в произведениях, содержащих такие конструкции, может быть «упрятана» в сюжетно-фабульном слое, слое характеров, наконец, в слое закодированных идей» '. Художник способен открывать и в художественной форме демонстрировать истину. Небезынтересным может быть обсуждение вопроса о соотношении понятий «истина» и «правда» (а также «истинный», «подлинный», «правильный», «правый», «справедливый»). Среди философов наблюдается обмен мнениями (именно «обмен мнениями», а не «обсуждение», так как сколь-нибудь основательного анализа пока не было) по вопросу о том, что принимать за «исходную единицу», (или «исходный носитель») объективной истины. Э. М. Чудинов ставит вопрос: в любом ли случае мысль, соответствующая действительности, может быть квалифицирована как истина? Он пишет: «В логической литературе почти общепринято считать, что носителями истинностного значения могут быть суждения или высказывания, представленные повествовательными предложениями» '. С его точки зрения, «чтобы предложения могли иметь истинностное значение, они должы быть не просто дескриптивными, а дескриптивно определенными. Например, х>4 или х+6=у представляют собой неопределенные утверждения и не могут быть квалифицированы ни как истинные, ни как ложные. Напротив, утверждения «Существует х такое, что х>4» и «4+6 == 10» являются дескриптивно определенными и вместе с тем истинными» *. Э. М. Чудинов прав постольку, поскольку он разбирает характер суждений. Он вообще не касается вопроса об отношении других форм отражения, в частности ощущений, к проблеме истины, вернее, вопроса о применимости к ним оценки «истина» («ложь»). Однако может сложиться мнение, что понятие «истина» приложимо только к суждениям определенного типа. Не соглашаясь с точкой зрения, по которой теория истины ограничивается областью понятийного мышления, М. Н. Руткевич подчеркивает, что истина, как соответствие объекту, есть общая^характеристика .любого, гносеологического об-раза. «Истина» относится и к чувственному отражению. «Но поскольку противо- ' Свинцов В. И. К вопросу о соотношении понятий «истина» и «художественная правда» // Философские науки. 1984. № 4. С. 57. " Чудинов Э. М. Природа научной истины. С. 15. ^ Там же. С. 16. положность объективного и субъективного, соответствующего объекту и не соответствующего ему, развертывается в мышлении в противоположность истины и заблуждения, постольку понятие «заблуждение» (в отличие от «ложного») обычно употребляется применительно к мысли, в то время как в ощущениях и восприятиях различают просто истинное и ложное. Действительно, чтобы «заблуждаться», надо «искать», чтобы искать, надо иметь известную свободу выбора, а она появляется вместе с относительной самостоятельностью мышления. В ощущениях и восприятиях свободы выбора нет, поскольку они есть результат непосредственного взаимодействия органов чувств с вещами» i. Положение о применимости понятия истинности к ощущениям отстаивают А. И. Уемов, П. С. Заботин и некоторые другие. А. И. Уемов отмечает: «Если мы не считаем ощущения единственной реальностью и полагаем, что вне нас существует материальный мир, который так или иначе отображается в ощущениях, то вопрос об истинности или ложности чувственных данных является вполне законным. Если эти чувственные данные соответствуют отображаемой ими действительности, то они истинны, если .искажают ее, то — ложны» ^ Поддерживая эту точку зрения, можно выдвинуть еще и такое соображение. В агностицизме, в некоторых его разновидностях основное внимание уделяется проблеме отношения ощущения к объекту. Сенситивная сторона субъектно-объектного взаимодействия чрезмерно субъективизируется вплоть до вывода о несоответствии ощущений свойствам объекта. Результатом такого хода мысли становится отгораживание субъектного мира от 'сущности материальных систем, воз-, действующих на субъект. В этом плане изучение того, в каком отношении находятся ощущения к внеш-• нему материальному миру, имеет не только частнонаучное, но и гносеологическое 1 значение. Встает проблема первичных и вторичных качеств, своеобразие и позна-! вательная роль «вторичных» (диспозиционных) качеств. Различие между ними 1 как раз и фиксируется в понятиях теории истины («истинное», «изоморфное», «гомоморфное», «правильное», «совпадение», «соответствие» и т. п.). Можно, конечно, применять к ощущениям понятие «правильное» («непра-j вильное»), особенно если речь идет об ощущениях животных. Но применение по-! нятия «объективная истина» к человеческим ощущениям лишь подчеркивает че-j ловеческое существо отражательного процесса на уровне органов чувств, его ' предметно-деятельностную, социальную, конкретно-историческую природу. Интересные перспективы обещает исследование более широкого феномена «невербальной истины». Так, В. И. Свинцов пишет: «Конечно, можно легко отгородиться от рассматриваемой проблематики декларацией тезиса, что суждение есть единственный минимальный носитель истины и лжи. Однако такой «стерильный» подход к истине, вероятно, оправдан лишь для формальной логики с ее специфическими задачами и методами... С общегносеологической точки зрения более привлекательным представляется широкий взгляд на эту проблему, допускающий многообразие форм адекватного (неадекватного) отраженияядействительности, включая и такие способы выражения и передачи истины и лжи, которые не обязательно связаны с вербальным поведением субъекта»^. f Во всех случаях объективной истиной будет адекватное отраже-! ние субъектом объекта. ' Руткевич М. Н. Актуальные проблемы ленинской теории отражения. Свердловск, 1970. С. 119. ' Уемов А. И. Истина и пути ее познания. М., 1975. С. 38; см. также: Диалектика познания у Под ред. А. С. Кармина. Л„ 1988. С. 59—60. ^ Свинцов В. И. К вопросу о соотношении понятий «истина» и «художественная правда», С. 61—62. 2. Абсолютная истина и истина относительная Наряду с вопросом о том, существует ли объективная истина, проблема истины имеет еще и другую сторону: могут ли человеческие представления, выражающие объективную истину, выражать ее сразу, целиком, безусловно, абсолютно или же только приблизительно, относительно? Этот второй вопрос есть вопрос о соотношении истины абсолютной и относительной. Вопрос о соотношении абсолютной и относительной истины мог встать в полной мере как мировоззренческий вопрос лишь на определенной ступени развития человеческой культуры, когда обнаружилось, что люди имеют дело с познавательно неисчерпаемыми сложноорганизованными объектами, когда выявилась несостоятельность претензий любых теорий на окончательное (абсолютное) постижение этих объектов. Подабсолютнойлстиной в настоящее время понимается ' такого рода знание, которое тождественно своему предмету и потому не может быть опровергнуто при дальнейшем развитии познания. Такая истина есть: а) результат познания отдельных сторон изучаемых объектов (констатация фактов, что не тождественно абсолютному знанию всего содержания данных фактов); б) окончательное знание определенных аспектов действительности; в) то содержание относительной истины, которое сохраняется в процессе дальнейшего познания; г) полное, актуально никогда целиком не достижимое знание о мире и (добавим мы) о сложноорганизованных системах. По-видимому, вплоть до конца XIX — начала XX в. в естествознании, да и в философии, господствовало представление об истине как об абсолютной в значениях, отмеченных пунктами а, б и в. Когда констатируется что-либо, существующее или существовавшее в действительности (например, в 1688 г. были открыты красные кровяные тельца — эритроциты, а в 1690 г. проведено наблюдение поляризации света), «абсолютны» не только годы открытий этих структур или явлений, но и утверждения о том, что эти явления имеют место в действительности. Такая констатация подходит под общее определение понятия «абсолютная истина». И здесь мы не находим «относительной» истины, отличающейся от «абсолютной» .(разве что при перемене системы отсчета и рефлексии над самими теориями, объясняющими данные феномены; но для этого требуется известное изменение самих научных теорий и переход одних теорий в другие). ' См.; Нарекай И. С., Ойзерман Т. И. Истина // Философская энциклопедия. М., 1962. Т. 2. С. 347. Когда дается строгое философское определение понятиям «материя», «движение», «скачок» и т. п., такое знание тоже может считаться абсолютной истиной в смысле, совпадающем с относительной истиной (и в этом плане употребление понятия «относительная истина» не обязательно, как излишней становится и проблема соотношения абсолютной и относительной истин). Такой абсолютной истине не противостоит никакая относительная истина, если только не обращаться к формированию соответствующих представлений в истории естествознания и в истории философии. Не будет проблемы соотношения абсолютной и относительной истин и тогда, когда имеют дело с ощущениями или вообще невербальными формами отражения человеком действительности '. Но вот когда эта проблема снимается в наше время по тем же мотивам, по которым ее не было в XVII или XVIII вв., то это уже анахронизм ". В применении к достаточно развитому научному теоретическому познанию абсолютная истина — это полное, исчерпывающее знание о предмете (сложноорганизованной материальной системе или мире в целом); относительная же истина — это неполное знание о том же самом предмете. Пример такого рода относительных истин — теория классической механики и теория относительности. Классическая механика как изоморфное отображение определенной сферы действительности, отмечает Д. П. Горский, считалась истинной теорией без всяких ограничений, т. е. истиной в некотором абсолютном смысле, поскольку с ее помощью описывались и предсказывались реальные процессы механического движения. С возникновением теории относительности было выяснено, что се уже нельэц считать истинной без ограничений. Изоморфизм теории как образа механического движения перестал со временем быть полным: в предметной области были раскрыты соотношения между соответствующими характеристиками .механического движения (при больших скоростях), которые не выполнялись в классической механике. Классическая (с внесенными в нее ограничениями) и релятивистская механика, рассматриваемые уже как соответствующие изоморфные отображения, связаны между собой как истина менее полная и истина более полная. Абсолют-1 ный же изоморфизм между мысленным отображением и определенной сферой дей-1 ствительности, как она существует независимо от нас, подчеркивает Д. П. Гор-j ский, недостижим ни на какой ступени познания °. Такое представление об абсолютной, да и об относительной истине, связанное с выходом на процесс развития научного знания, развития научных теорий, выводит нас на подлинную диалектику абсолютной и относительной истины. ' Данный вопрос требует, однако, специального анализа. " См.: Минасян А. М. Диалектический материализм (учение о сознании). Ростов-на-Дону, 1974. С. 202—205. ' См.: Горский Д. П. Истина и заблуждение как полярные противоположности и их соотношение с понятиями относительной и абсолютной истины // Ленинская теория отражения в свете развития науки и практики. София, 1981. Т. 1. С. 271-272. При этом не следует думать, что взятый аспект абсолютной истины имеется только у естественнонаучного познания и не относится к общественным наукам, в частности к марксистской теории общества. Политэкономические концепции капитализма Д. Рикардо, А. Смита, К. Маркса тоже с разной степенью полноты и глубины отражали сущность своего предмета исследования. Концепция К. Маркса по верности отражения сущности капитализма является более научной и в этом смысле — единственно научной. И тем не менее в ней нет претензии на законченный образ капитализма. Понятие капитализма в его идеально, максимально полном воспроизведении — это идеал, абсолютная истина, а его отражение в произведениях К. Маркса и его последователей — объективно-относительные истины, конкретизирующие и углубляющие представление о капитализме. Все это говорит о том, ччо между понятиями абсолютной и относительной истины нет отношений взаимного исключения, и относительная истина не рядоположена абсолютной. Но они и не сливаются друг с другом. Абсолютная истина (в аспекте г) складывается из относительных истин. Если признать на схеме абсолютную истину за бесконечную область вправо от вертикали «гх» и выше от горизонтали «гу», то ступени 1, 2, з... будут относительными истинами. Вместе с тем эти же относительные истины оказываются частями абсолютной истины, а значит, одновременно (и в том же отношении) и абсолютными истинами. Это уже не абсолютная истина (г), а абсолютная истина (в). Относительная истина — это абсолютная в третьем своем аспекте, причем не просто ведущая к абсолютной истине как исчерпывающему знанию об объекте, но как составляющая ее неотъемлемую часть, по своему содержанию инвариантную в составе идеально полной абсолютной истины. Каждая относительная истина есть одновременно и абсолютная (в том смысле, что в ней — часть абсолютной — г). Единство абсолютной истины (в третьем и четвертом аспектах) и относительной истины обусловливается их содержанием; они едины благодаря тому, что и абсолютная, и относительная истины являются объективными истинами. Когда мы рассматриваем движение атомистической концепции от антич