Реферат по курсу: «Методологическиепроблемы психологии» выполнил студент V курса51 группы Мячин И.В.
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТимени М.В. ЛОМОНОСОВА
Факультет психологии
2002
IВысшие психические функции
Психологическаятеория Л.С. Выготского достаточно подробно рассмотрена в работах российских изарубежных авторов. Цель данной работы состоит в рассмотрении общих положенийкультурно-исторической теории, наметив которые, возможно мы приблизимся кпониманию центрального вопроса настоящей работы — категория «деятельности» вконцепции Выготского.
Исходныммоментом теории Л.С. Выготского считается выдвинутая им идея опосредованияэлементарных (натуральных) психических функций, так называемымипсихологическими орудиями. Такой подход представляется достаточно оправданным.Из идеи опосредования элементарных психологических функций психологическимиорудиями проистекают, как минимум следующие следствия:
Однаиз стержневых мыслей Л.С. Выготского состояла в следующем. По мнениюВыготского, объяснительная психология сводит высшие психические функции книзшим и поэтому не может адекватно объяснить специфику высших психическихфункций. «Все предшествующие исследования, несомненно, имеют огромное значение:они вскрывают связь между развитием человеческих форм деятельности и ихбиологическими задатками в животном мире. Но они не раскрывают в поведенииребенка ничего, кроме того, что в нем содержится из прежних животных форм егомышления. Новый тип отношений к среде, характерный для человека, новые формыдеятельности, которые привели к развитию труда как определяющей формы отношенийчеловека к природе, связь употребления орудий с речью – все это остается дляпрежних исследований вне пределов досягаемости из-за основных исходных точекзрения» (Т. 6. стр. 14). Понимающая же психология, утверждает специфику высшихпсихологических функций, вместе с тем разрывает связи между ними и низшимипсихологическими функциями и отказывается от причинного объяснения высшихпсихологических функций.
«Толькорассматривая высшие психические функции как продукт синтезов, мы научаемся правильнораспознавать их отношения с низшими, или элементарными процессами. Связь этадвоякая. С одной стороны, высшие психические функции возникают не иначе, как наосновании низших: в конечном счете, они представляют собой не физиологическиепроцессы нового сорта, а известное сложное сочетание, сложный синтез тех жеэлементарных процессов (т. 4 стр. 112). И в другом месте: «Высшие процессы вфункциональном генетическом и структурном отношении представляют, какпоказывают исследования, столь значительное разнообразие, что должны бытьвыделены в особый класс, но разграничение высших и низших функций не совпадаетс разделением двух видов деятельности. (Т. 6 стр. 82). Как видно из вышесказанного, работы Выготского проникнуты попыткой отхода от двухэтажной психологиии перехода к системной. Такое двухэтажное строение он, как уже указывалось,застал в современной ему психологии: «Наряду с механической памятью, как высшаяее форма различалась логическая память. Над произвольным вниманиемнадстраивалось произвольное, над воспроизводящим воображением возвышалосьтворческое, над образным мышлением возносилось, как второй этаж, мышление впонятиях, низшие чувствования симметрично дополнялись высшими, импульсивнаяволя – предвидящей. Так в два этажа строилось все учение о главнейшихпсихических функциях». (Т.3, стр.13)
Вкачестве примера возьмем исследования П. Жане. Жане относит к низшим формамразнообразные автоматические процессы от рефлексов и инстинктов до привычек,навязчивостей, непроизвольных ассоциаций внушенного поведения. Соответственно,высшая психическая деятельность имеет волевой характер. Его поздние взгляды опроисхождении воли Л. С. Выготский считал близкими своим.
Одиниз важнейших тезисов концепции Л. С. Выготского гласит: «Высшие психическиефункции не надстраиваются, как второй этаж над элементарными процессами, нопредставляют собой новые психологические системы, включающие в себя сложноесплетение элементарных функций, которые, будучи включенными, в новою систему,сами начинают действовать по новым законам» (т.6, стр.58). В последнемвысказывании следует сделать особый акцент на то, что высшие психическиефункции представляют собой сложные системы, образующие сознание и включающие всебя элементарные функции, или, другими словами, сознание имеет системноестроение. Оно характеризуется целостностью, т. е. не сводится к сумме частейего образующих. Это особое единство высшего порядка, в котором отдельныепсихические функции неразрывно связаны в деятельности друг с другом.
Особоеместо в работах Выготского занимают вопросы о структуре и иерархичностисознания. Эти характеристики хорошо рассмотрены в ряде работ, по этой причине внастоящей работе мы решили ограничится простым указанием на них, без которогопредставление о сознании в культурно-исторической психологии было бы неполным.Так, например, высшие психические функции — восприятие, мышление, внимание,память и другие — образуют сложную структуру, а их взаимосвязи и отношенияопределяют характер сознания в целом, при этом центральным звеном этой структуры,по мнению Выготского, является мышление, развитие которого определяет сущностьразвития сознания и деятельности, выступает в качестве необходимой предпосылкик развитию личности. Мышление уже само по себе является творческим. Именно вконтексте развития личности смысл последнего становится достаточно очевидным — мысль, получившая свое отражение в действии и, есть та единица, тот фундамент,на котором строится личность, или, как однажды заметил В. Бибихин: «Внезапнаярешимость, благородная способность поступать просто входит в мысль как самосущество мысли».
Привсем выше сказанном было бы большой натяжкой утверждать, что системный подходполучил детальную разработку в своем конкретно-научном воплощении вкультурно-исторической психологии Выготского, в работах которого можновстретить лишь указания на перспективность исследований в этом направлении: «Воснове исторической теории высших психических функций лежит учение о системноми смысловом строении сознания человека, учение, исходящее из признания первостепенногозначения: а) изменчивости межфункциональных связей и отношений; б) образованиясложных динамических систем, интегрирующих целый ряд элементарных функций; в)обобщенного отражения действительности в сознании» (т.1, стр.169).
Выготскийпытался заходить, подступаться к данной проблеме (определению высшихпсихических функций) с различных сторон. Простое перечисление частных явлений сиспользованием традиционной и во многом интуитивной терминологии его,разумеется, мало устраивало. По его мнению, более перспективным являетсяиспользование системной терминологии: «Эти психологические системы, этиединства высшего порядка, заступающие на место гомогенных. Единичных,элементарных функций, мы условно называем высшими психическими функциями»(т.6, стр.81). В основе сознания как иерархической системы лежит главнаяструктурная особенность высших психических функций – их опосредованностьзнаками (об этом позднее), а во-вторых, функциональными характеристиками(осознанием и произвольность)
Вработе «Орудие и знак в развитии ребенка» Л.С. Выготский включил в ассортиментвысших психических функций практическое действие. Вообще же не всякое орудийноедействие и даже использование знаков относится им к высшей форме.Опосредованное орудием и опосредованное знаком действие — две первоначальноразные формы опосредующей деятельности. Однако не орудие само по себе делаетзатем практическое действие высшей функцией (в широком смысле), а подключение кпрактическому действию речемыслительной функции: «В наших исследованиях мы обратиливнимание на существенное отличие поведения ребенка в шимпанзеподобной ситуации.Оказалось, что ребенок, стоящий перед задачей овладеть какой-либо целью спомощью орудия, не только действует с ним, но и разговаривает». (т.4, стр.152)
Фактически,Л.С. Выготский не дает строгого определения понятия высшей психической функции.Вот как он сам оценивал это: «Можно было бы думать, что, разбирая вопрос овысших психических функциях, нужно начать с того, чтобы дать ясное определениевысших психических функций и указать, какие критерии позволяют отделять их отэлементарных функций. Но мне представляется, что точное определение непринадлежит к начальному моменту научного знания. Я думаю, что смогуограничиться вначале лишь эмпирическим и эвристическим»(1960, стр.367). Тем неменее, Выготский считал одной из главных своих задач – преодоление распадапсихологии на две науки, путем такой трансформации объяснительной психологии,чтобы она могла быть приложима к анализу высших психических функций. Возможно,что сама гипотеза психологических орудий дает решение этой задачи: еслисчитать, что высшие психические функции возникают на основе низших, благодаряопосредованию психологическими орудиями, то появляется шанс через анализпсихологических орудий подойти к объяснению специфики высших психическихфункций и их связи с низшими функциями.
IIОнтогенез и филогенез психических функций
Этаидея прямо задает целостно-исторический подход к психическим функциям,составляющим одну из важных сторон теории Выготского. Действительно,предположение об опосредовании ведет к пониманию психических функций какцелостных образований со сложной структурой. С другой стороны, психическиефункции раскрываются с точки зрения своего генезиса (онтогенеза и филогенеза),в котором и происходит процесс опосредования. Целостность и историзм здесьнеразрывно связаны, выступают как проекции одной идеи – идеи опосредования.
Всюду,где научный подход затрагивает несколько генетических сфер, в нем скрыто илиявно делаются предположения о взаимоотношениях различных форм развития. БиологЭ. Геккель предложил «закон рекапитуляции» утверждающий, что развитиеиндивидуальной особи идет параллельно или воспроизводит развитие вида. Схожиепредставления можно найти в работах Ж. Пиаже, а также С. Холла. Последний показал,что психическое развитие индивида повторяет социокультурную историю.
Другоепредставление о связи между различными генетическими сферами опирается напринцип, который Вернер назвал «принципом параллелизма». Этот подход явноотвергает принцип рекапитуляции и признает качественное различие между,например, мышлением в современном обществе и мышлением в обществах прошлого.«Развитие психической жизни следует определенным общим и формальным правилам,касается ли это индивида или вида». Общие формальные правила, о которых говорилВернер, касаются таких процессов как синкретизм и диффузия, характерных дляболее примитивных форм психики – в отличие от дифференциации и иерархизации,которые свойственны более развитым ее формам. Благодаря действию этих общих генетическихпроцессов, можно найти определенные параллели между онтогенезом и филогенезом.Но Вернер настаивает, что эти параллели лишь формальны, и что «за исключениемобщего и формального сходства между этими явлениями, есть существенныеконкретные различия» (Д. Верч, 1996, стр.36).
Выготскийпредложил третью формулировку, как уже было сказано, взаимоотношений междуразличными генетическими сферами.
IIIИнтериоризация. Закон развития высшихпсихических функций
Вопрособ опосредовании высших психических функций вплотную приводил Л.С. Выготского кпроблеме интериоризации, которая считается центральной в его психологическомтворчестве, но при этом следует помнить, что данное понятие не ограничиваетсяпредставлениями Л.С. Выготского, а является общепсихологическим. Традиционно,истоки этого термина приписывают исследователям французской социологическойшколы. Понятия, сходные с интериоризацией, используются в психоанализе ианалитической психологии. На русский язык этот термин переводится как «переходизвне внутрь». В отечественной психологии это понятие также имеет большуюисторию. Русские психологи (Л.С. Выготский, А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьев и ихсотрудники) обозначали интериоризацией процесс формирования социальныхмеханизмов психики, при этом содержательное наполнение этого термина у каждогоученого свое. К примеру, А. Н. Леонтьев, рассматривая учение об особенностяхформирования умственных действий, выдвигает на передний план процессинтериоризации: «Интериоризация действий, т. е. постепенное преобразованиевнешних действий в действия внутренние, умственные, есть процесс, которыйнеобходимо совершается в онтогенетическом развитии человека. Его необходимостьопределяется тем, что центральным содержанием развития ребенка являетсяприсвоение им достижений исторического развития человечества» (А.Н. ЛеонтьевПроблемы развития психики, стр.379).
Позицииэтих ученых по проблемам интериоризации критически оценивали С.Л. Рубинштейн,Б.Ф. Ломов, А.В. Брушлинский, но в рамках данной работы мы не собираемсярассматривать противоречия методологический уровней этих научных школ, темболее что простым их перечислением можно заполнить целые страницы; подобноеуказание является необходимым для понимания того, что данный вопрос являетсякраеугольным камнем отечественной психологии.
Одновременноидея опосредования служила способом конкретного раскрытия социально-культурнойдетерминации человеческой психики. Согласно Выготскому все «орудия»выработанные человечеством искусственно, представляют собой элементы культуры –так появляется не декларативная, а конкретная возможность научного анализасоциально-исторической детерминации психики.
Изначально«психологические орудия» направлены «вовне», к партнеру. Затем ониоборачиваются «на себя», т.е. становятся средствами управления собственнымитехническими процессами, и далее «вращиваются внутрь». «Все высшие психическиефункции суть интериоризированные отношения социального порядка, основасоциальной структуры личности» (Т. 3 стр. 146). Психическая функция теперьопосредствуется «изнутри», отпадает необходимость во внешнем опосредовании поотношению к ней, стимуле – средстве. Весь этот процесс Л.С. Выготский называл,как известно, полным кругом культурно-исторического развития психическойфункции в онтогенезе. Это дает ключ к раскрытию процесса интериоризации.
Вэтот важном пункте следует, сделать упрек некоторым последователям Л.С.Выготского, которые, стремясь изучать деятельность человека как основустановления индивидуального сознания, упустили из виду изначальнообщественно-коллективную природу этой деятельности, опосредствованно (черезидеальное, в смысле аспекта культуры, через знаки) определяющую индивидуальноесознание. Тем самым были нарушены внутренние связи психологии с семиотическимии культурологическими исследованиями, которые так высоко ценил Выготский, самвнесший значительный вклад в эти дисциплины. При этом была ослаблена общаяпозиция Выготского.
Некоторыепсихологи, принимая идею о коллективной деятельности как первоосновеиндивидуального сознания, затем выхолащивают ее. Коллективность нередкосводится ими к сумме деятельностей отдельных людей, а это своего рода шаг назадк идее общественного договора Ж.Ж. Руссо, который считал, что сформировавшиесясущества, называемые людьми, оказавшись вместе, вступают в договорныесоциальные отношения для того, чтобы возникла возможность совместной жизни, тоесть социальное состояние реализуется на основе определенного договора, а такоепредставление о философском фундаменте культурно-исторической теории неявляется полным, так как каждый человек рассматривается как автономный.
Данныйподход направлен против самой сердцевины теории Выготского – против его идеиколлективной деятельности как генетически исходной ступени в формированиисознания. Как будто предвидя возможные неверные прочтения своих работ вбудущем, Л.С. Выготский писал: «Многие авторы давно уже указывали на проблемуинтериоризации, перенесения поведения внутрь…
Бюлервсю эволюцию поведения сводит к тому, что область выбора полезных действийпереносится извне внутрь.
Номы имеем в виду другое, когда говорим о внешней стадии в истории культурногоразвития ребенка. Для нас сказать о процессе «внешний» – значит сказать«социальный». Всякая высшая психическая функция была внешней потому, что онабыла социальной раньше, чем стала внутренней, собственно психической, функцией,она была прежде социальным отношением двух людей» (т. 3 стр. 144). И далее: «Мыможем сформулировать общий генетический закон культурного развития в следующемвиде: всякая функция в культурном развитии ребенка появляется на сцену дважды,в двух планах, сперва – социальном, потом – психологическом, сперва междулюдьми как категория интерпсихическая, затем внутри как категорияинтрапсихическая» (т.3 стр. 145).
IVПсихологическое орудие и деятельностнаядетерминация психического развития
Известно,что в роли психологических орудий Л.С. Выготский видел знаки. Знаки он понималспецифически: не как рефлексолог (знак как условный раздражитель в системеусловных рефлексов), не как представитель «глубинной» психологии (знак какзрительный символ, носитель бессознательных влечений). Позиция Выготскоговыгодно отличалась от бихевиористской уже тем, что оперирование знаками неотождествлялось с сознанием, не превращалось в его эквивалент, но трактовалоськак средство его развития, формирования, построения. Предполагалось, чтоблагодаря речевым знакам «низшие», «натуральные» психические функциипреобразуются в высшие, включенные в новый детерминационный ряд –культурно–исторические. Обращение к знакам как объективному независимому отиндивидуального сознания средству «конструирования» этого сознания ставилопоследнее в зависимость не от вызывающей адаптивные реакции физической среды, аот особой «культурной» среды. Если в общей иерархии психический процессовиндивида имеются два различных уровня – высший и низший, то корни различияследует искать не в спонтанном развитии самой психики, а в двух «ипостасях»мира (природе и культуре), с которым взаимодействует человек. Но мир знаков несуществует сам по себе. Он представлен только в общении, но тогда в качественепременного аспекта функционирования тех орудия, благодаря которым натуральноев психике становится «человеческим и только человеческим», выступало социальноеотношение. Таким образом, знак — это не фактор, который извне преобразуетбиологическую особь с ее инстинктами, влечениями, ощущениями в разумное иволевое существо. По этой причине нужно было перейти от биологическойинтерпретации знака к исторической и Выготский превосходно осуществил это.«Подобно тому, как применение того и или иного орудия диктует весь стройтрудовой операции, подобно этому характер употребляемого знака является темосновным моментом, в зависимости от которого конституируется весь остальнойпроцесс» (т. 3, стр.96). Таким образом, знак для Выготского — это и действие, иизготовленный социумом, способный жить только в историческом контексте«предмет». Сопоставление знака с орудием труда не было внешней аналогией.Применение орудия «диктует весь строй трудовой операции», точно также обстоитдело и со знаком. Научиться применять его значит овладеть соответствующимизнаковыми операциями. Подобно тому, как орудие, став между человеком и миром.Не разрушило их естественную связь, а утвердило ее на новой основе,функционирующий знак – это и присущий человеку «орган» проникновения вдействительность, и независимое от индивидуального «потребителя знаков»обозначение самой действительности. Он посредник между организмом и реальностьюи вместе с тем самый высокий, истинно человеческий «канал связи» между ними.Принадлежа истории, а не природе, он существует в мире, который развивается посоциальным, а не по биологическим законам. Поэтому овладевший им индивидсоединяется посредством него не только с внешней, физической реальностью, но ис реальностью исторического бытия.
Смомента рождения человеческое существо погружается в процесс функционированиязнаков, предметов, несущих исторически сложившийся и социально закрепленныйспособ оперирования ими, приобщаясь тем самым к миру культуры. При такомпонимании психическое развитие отдельной личности выступает не как адаптация кокружению (при нарушении равновесия, с которым возникает «вспышка сознания»), акак овладение культурными ценностями, их усвоение. Очевидно, что это усвоениеизначально социально по своей природе. Оно может возникнуть только в процессеобщения, сотрудничества, совместной деятельности. Любой сигнал становитсязнаком для меня лишь потому, что он служит знаком для других. Сперва онсоздается человеком для другого человека и лишь впоследствии. Уже обретязнаковую функцию и диктуемый ею способ поведения, он может «переместиться» извнешней системы отношений во внутреннюю индивидуального сознания сферу.
Знакдля Выготского – это психологическое орудие, имеющее определенное, выработанноев истории культуры значение. Эта трактовка идет еще от ранних работ Выготскогопо психологии искусства. Здесь можно выделить несколько направлений, особенносильно повлиявших на Выготского: историческое языкознание (Гумбольдт,Штейнталь, Потебня, Шпет), символизм в литературе и искусстве начала ХХ в. (А.Белый, О. Мандельштам, В. Мейерхольд и др.), этнопсихология (Л. Леви-Брюль, Р.Турнвальд) и, возможно, собственно семиотические работы Пирса и Соссюра. Впоследнее время многие исследователи — Дж. Верч, М. Коул и другие, — указываютна близость идей Л.С. Выготского и М. Бахтина. Хотя и не существует достоверныхсведений о том, что Выготский был знаком с творчеством Бахтина, идеи последнегоо диалогизме и полифоничности сознания внутренне близки работам Выготского.
Освещаяэтот культурный фон его жизни, менее всего хочется быть понятым таким образом,что он просто заимствовал ряд идей у своих предшественников и современников.Разумеется, было и это, но в науке иначе и не бывает, при этом каждый из нихбыл глубоко оригинален в создании своего исследовательского направления итолько из отсюда мы видим насколько глубоки были связи между ними. Задачапродумывания и понимания этих связей, возможного синтеза идей развитых вобласти деятельности и сознания человека выдающимися представителями искусства,философии, языкознания, литературоведения, физиологии и других, — этоинтереснейшая задача для историков науки.
Введениепонятия психологическое орудие позволило Л.С. Выготскому трансформироватьдвучленную схему анализа психики, принятую бихевиористами, в трехчленную схемуанализа психики, введя в нее в качестве промежуточного звена психологическоеорудие.
«Употреблениеорудий ребенком напоминает орудийную деятельность обезьян только до тех пор,пока ребенок находится на доречевой стадии развития. Как только речь иприменение символов-знаков включаются в манипулирование, оно совершеннопреобразуется, преодолевая прежние натуральные законы и впервые рождает,собственно человеческие формы употребления орудий» (т. 6 стр. 22).
Воткак характеризует Левитин главную идею Выготского: «Чтобы понять внутренниепсихические процессы, надо выйти за пределы организма и искать объяснение вобщественных отношениях этого организма со средой. Он любил повторять: те, ктонадеется найти источник высших психических процессов внутри индивидуума,впадает в ту же ошибку, что и обезьяна, пытающаяся обнаружить свое отражение взеркале позади стекла. Не внутри мозга или духа, но в знаках, языке, орудиях,социальных отношениях таится разгадка тайн, интригующих психологов» (стр.40,1978).
Несмотряна все выше сказанное, Выготский не был первым, кто обратил внимание насоциальную и культурную детерминации психики. В конце прошлого века Дильтейвыступил с идеями о новой понимающей психологии, которой надлежит описыватьчеловеческие переживания не изолированно от включений личности в созидаемуюкультуру, а в неразрывной связи с единицами исторического развитиячеловечества. Выдающийся исследователь того же периода, Дюркгейм полагал, чтопроцессы мышления не являются результатом естественной эволюции или проявлениемвнутренней духовной жизни, а формируются обществом. Идеи Дюркгейма вдохновилимногих исследователей. Среди них следует выделить французского психолога ПьераЖане, считавшего, что сложные формы памяти, а также представления опространстве, времени и числе являются продуктом конкретной истории общества, ане являются категориями, имманентно присущими мышлению. В связи с этим,справедливо, что многие историки психологии ищут истоки культурно-историческойтеории в работах Жане.
Л.Леви-Брюль, имевший большое влияние на психологов того времени, утверждал, чтомышление неграмотных людей подчиняется иным правилам, чем мышление образованныхлюдей. Он характеризовал «примитивное» мышление как «пралогичное» и «хаотичноорганизованное», не воспринимающее логическое противоречие и допускающее, чтоестественными явлениями управляют мистические силы. Как мы видим, к томупериоду уже складывались определенные подходы, рассматривающие психику человекакак культурный феномен. Основной заслугой Выготского является созданиецелостного единого психологического базиса, хотя он утверждал в конце жизни,что культурно-историческая психология не является разработанной. Это скорееследует рассматривать как личную скромность.
Самоеважное, что перечисленные аспекты образуют единую систему принципиально новыхпсихологических представлений. Они показывают, какой новый пластпсихологической реальности Л.С. Выготский сумел сделать объектом научногоанализа, введя в концептуальный аппарат психологии представление опсихологических орудиях. При этом были разработаны особые методики исследования(например, методики двойной стимуляции Выготского-Сахарова), являющиесяконкретным воплощением идеи психологических орудий. Д.Б. Эльконин в одной изсвоих работ, посвященной творчеству Выготского, указывал на то, что Выготскийбыл творцом метода, который сам назвал экспериментально-генетическим; этимметодом вызывают к жизни или экспериментально создаются новообразования – такиепсихические процессы, которых еще нет, тем самым создается экспериментальнаямодель их возникновения и развития, вскрываются закономерности этого развития.Именно метод, в первоначальном смысле этого слова, метод как способ познания.Создание данного метода послужило резким скачком в ответе на вопрос о развитиивысших психических функций.
Началипредсказываться и подтверждения, подчиняясь единому закону, особенностиразвития различных психических функций (внимания, памяти, мышления). Особеннохорошо проработанной является работа А.Н. Леонтьева «Развитие памяти».
Этотвновь открытый для психологии мир конституировался идеей психологическихорудий, представляющей собой ключ к пониманию творчества Л.С. Выготского.
Исходяиз предположения о целостности всего творчества Л.С. Выготского, мы считаем,что анализ его психологической теории адекватнее всего вести в соответствии стеми приемами, которые разработал сам Л.С. Выготский. Сумма этих приемов былареконструирована выше. Первым же вопросом ко всякой теории является вопрос отом, каков ее объяснительный принцип. Обратившись к этому вопросу, мысталкиваемся на первый взгляд с удивительной картиной.
Происхождениегипотезы о роли психологических орудий следующим образом описано Л.С.Выготским, например, в статье «Инструментальный метод в психологии»: «Вповедении человека встречается … ряд искусственных приспособлений, направленныхна овладение собственными психическими процессами. Эти приспособления поаналогии с техникой могут быть … условно названы психологическими орудиями»(стр.224-234). Не может не казаться странным, что с помощью довольно условнойаналогии обосновывается фундаментальная гипотеза. В самом деле, наличиенекоторой аналогии между, скажем, узелками, зарубками «на память» (известныеобразцы психологических орудий) и орудиями труда можно установить.
Однакопочему на основании этой аналогии Выготский предполагает столь огромную рольпсихологических орудий, относит к ним даже такое фундаментальноепсихологическое образование, как слово, речь?
Здесьсуществует известный парадокс. Многие факты, например, относительно роливнешних средств в запоминании, были прекрасно известны психологам и дознаменитых исследований Выготского-Леонтьева (существовал даже такой термин«мнемотехника»). Однако для такого выдающегося исследователя памяти, как А.Бине, эти факты означают наличие лишь некоторого искусственного приемасимуляции, выдающейся памяти, и не более того. Л.С. Выготский те же самые фактырассматривал как такие, которые проливают свет на основные закономерностипроцесса онтогенеза памяти. Следовательно, главное различие между А. Бине иЛ.С. Выготским — различие в исходных теоретических позициях. Можно задатьсядругим вопросом, как же могла эта теоретическая позиция сложиться у Л.С.Выготского на основании аналогии с орудиями труда?
Тотфакт, что в процессе труда орудия играют центральную роль отмечался многимимыслителями. Для Выготского особенно важны в этом плане указания Ф. Энгельса,содержащиеся в «Диалектике природы». Однако встает вопрос: если орудия трудаиграют решающую роль в структуре и генезисе трудовой деятельности, то почемуЛ.С. Выготский предполагает, что существуют их аналоги в сфере психики — такназываемые психологические орудия? Далее можно, конечно, искать эти аналоги,но, даже найдя их, на каком основании можно предполагать, что психологическимиорудиям принадлежит решающая роль в структуре и генезисе психических функций?
Нанаш взгляд ответ может быть только один. Если считать, что психикадетерминируется не трудовой деятельностью, то введение в качестве важнейшейкатегории психологии психологических орудий на основании аналогии с процессамитруда может представляться лишь случайным шагом, совершенно не совместимым сглубокой методологической рефлексией Л. С. Выготского, с осознанным поиском имобъяснительного принципа своей теории. Если же считать, что, по мнению Л.С.Выготского, психика детерминируется именно трудовой деятельностью, а категориядеятельности является общим объяснительным принципом его теории, то гипотезаЛ.С. Выготского становится оправданной и логичной.
Какговорилось выше, Л. С. Выготский всегда выступал против понимания детерминациив психологии и в методологии как прямой, непосредственной по типу редукции(«психологии в равной мере сегодня необходимо создание косвенного методаисследования»). Это вполне приложимо и к данному случаю.
Гипотезадеятельностной детерминации психики ставила практическую деятельность ипсихические функции человека в отношения филогенетической преемственности.Гипотеза Л.С. Выготского о принципиальном сходстве в структуре трудовойдеятельности и психических процессов приобрела особый характер(«интеллектуальная деятельность», «деятельность внимания», «деятельностьпамяти», «деятельность восприятия» и т. п.). При этом в анализе деятельностнойдетерминации психики и самой практической деятельности Выготский опирается наположения К. Маркса. Наиболее важным для психологии является положение К.Маркса о том, что деятельность в сознании имеет обратную представленность,разворачивается через знаковые содержания. Именно этим переворачиванием, еслиговорить словами М.К. Мамардашвили, очерчивается сознание у К. Маркса. Всоответствии с этим Выготский выделяет как центральный (в структурном игенетическом отношении) момент трудовой деятельности, наличие в ней орудийнойопосредованности и предполагает возможность аналога этому в структуре игенезисе психических функций. Он сознательно ищет психологические орудия (а неслучайно обнаруживает их под влиянием произвольной аналогии) и придает имцентральное значение, и из всего массива высказываний Выготского ограничимсяследующим: «Допустить, что труд … не связан с изменением поведения человека,нельзя, если принять вместе с Энгельсом, что «орудие означает специфическичеловеческую деятельность, преобразующее воздействие человека на природу – производство».Неужели в психологии человека ничто не соответствует тому отличию в отношенияхк природе, которое отделяет человека от животных?» (1960, стр.80).
Неменее важен вопрос о том, почему конкретным воплощением психологических орудийдля Выготского стал знак. Это привело к тому, что в 30-е годы в качествеединицы психической жизни у Выготского стало выступать значение («Мышление иречь»). Здесь опять следует идти путем анализа методологических положенийВыготского — через анализ единицы необходимо уточнить понимание объяснительногопринципа.
Знакв близкой к семиотике трактовке выступает у Л.С. Выготского в ролипсихологического орудия не случайно, а результате сознательной теоретическойустановки.
Тотфакт, что «стимулы-средства» (первоначальное наименование психологическихорудий) имеют значения, т. е. являются знаками, был открыт Л.С. Выготским входе экспериментов на обобщение. Однако это меньше всего можно назвать«открытием» в эмпирическом смысле слова – это было не открытие, а иной ракурсрассмотрения ситуации, задаваемый общей теоретической установкой.
Бесспорно,что на формирование этой установки Л.С. Выготского оказал влияние тотсемиотический и околосемиотический круг идей, в котором вращались ученые тоговремени. Однако нас интересует не детальное рассмотрение преемственных связейили установление и раскрытие влияний, а то, в какой мере подобная –семиотическая – интерпретация психологических орудий согласуется с идеейдеятельности как объяснительным принципом психологической теории, так как именноэто место теоретических построений Выготского подверглось критике со стороныего учеников за «недеятельностный подход», «противоречивость творчества».
Критикаэта вполне понятна, так как она обозначает тот пункт, в котором расходятсядеятельностный подход Л.С. Выготского и деятельностный подход его учеников.Этот вопрос представляется для нас центральное значение, поэтому остановимся наего рассмотрении подробнее.
Миркультуры представленной знаковыми системами, вписывается в мир деятельноститолько в том случае, если накладываются определенные условия на трактовку самойдеятельности. Деятельность в этом случае должна выступать как историческиразвивающаяся предметно-практическая родовая деятельность человечества,детерминирующая и самую культуру. Эта трактовка деятельности представляет собойскрытый момент в теории Л.С. Выготского и вместе с тем момент, во многомобъясняющий ее происхождение и ее актуальность.
ПопыткаЛ.С. Выготского строить психологическую теорию, апеллируя к категории родовой(и в этом смысле индивидуальной) деятельности, была достаточно оригинальной идаже парадоксальной для его времени. В ХХ в. многие психологические теориистремились выйти за пределы субъективного мира при объяснении психики. Нокатегории, к которым они обращались, — поведенческие реакции, бессознательныевлечения (здесь, правда, дело обстояло сложнее — вспомним «коллективноебессознательное») и т. д. — соотносилась лишь с индивидуумом. Детерминацияпсихики надындивидуальными категориями, как правило, признавалась “в принципе”(скажем, на уровне ее детерминации всей объективной реальностью, законамиприроды и т. д.), но не выступала в качестве актуального момента теории.
Вособом положении стояла, пожалуй, французская школа от Дюркгейма до Пиаже,близость которой к позициям Л. С. Выготского неслучайно отмечаласьисследователями его творчества. Не касаясь важного вопроса о соотношении еготеории и французской школы, отметим лишь их принципиально разные философскиекорни, что вело и к более конкретным различиям. Так, для французской школытакая индивидуальная категория как социальное воздействие, обозначала, по сутидела, последний, «актуальный» слой реальности, детерминирующий генезис истроение психики. Л.С. Выготский же шел дальше – к предметно-практическойдеятельности человечества, благодаря чему он смог раскрыть для психологическогоисследования новый пласт реальности.
ПередЛ.С. Выготским вставал, однако, важнейший вопрос: как «психологизировать» и«индивидуализировать» такую категорию, как предметно-практическая деятельностьчеловечества, как ввести ее в реальную ткань психологического исследования?Суть решения Л.С. Выготского, с одной стороны, состояла в разработке идеипсихологического орудия или знака, который является основой генезисапсихических функций: «Процесс происхождения операций, связанных с употреблениемзнаков, не только не может быть выведен из образования привычек илиизобретения, но вообще является категорией, которую нельзя вывести, оставаясь впределах индивидуальной психологии.
Здесь,как на то указывает А.Г. Асмолов, могла возникнуть в психологии гомогеннаямногоступенчатая теория, в которой деятельность как объяснительный принципадекватна такому продукту культуры, как знаковая система, опосредствующаяпсихические функции (конечно, знаковая система не единственный проводникдеятельностной детерминации). С другой стороны, средством «психологизации»исторически развивающейся предметной деятельности человечества служилафундаментальная идея Л.С. Выготского о том, что всякая высшая психическая функцияпервоначально возникает интерпсихологически и лишь, затем становитсяинтрапсихологической.
Однакоэто решение по целому ряду причин не было в достаточной степени осознанноучениками Л.С. Выготского. Они избрали иное решение — они проводили«психологизацию» методологического деятельностного подхода путем обращения кпринципиально новой идее индивидуальной деятельности, носящей отпечатоквнеиндивидуальной деятельности. Эта идея составила основу цикла работ А.Н.Леонтьева и его сотрудников с 1930-х по 1970-е гг… На этом пути ими былиполучены существенные результаты (например, выделение вслед за Выготскимструктуры деятельности, описание специфических действий), соответствующих рядуконкретных психических процессов, и т. д.
Длянас важной является здесь указание на момент «развилки» между Выготским и егоучениками, определившей, в частности, их невосприимчивость к его идее знаковогоопосредования. С объективной точки зрения в этом моменте проявилось различиемежду двумя способами конкретизации в психологии философско-методологическогодеятельностного подхода.
Досих пор говорилось только о начальной методологической установке Л.С.Выготского. В какой же мере эта начальная установка сохранялась в работах Л.С.Выготского?
Нампредставляется, что понимание проблемы «знак и значение» в конкретных работахЛ.С. Выготского в значительной степени вышло за пределы начальнойметодологической программы, особенно на последнем этапе его научноготворчества. В последних работах Л.С. Выготского проблема значения приобретает самодовлеющийхарактер, а идея прямого введения деятельностной детерминации какобъяснительного принципа, хотя в опосредованной форме, не представляетсялогически необходимой. Вместе с тем она имплицитно содержится во всех егоработах, но для понимания этого необходимо обратиться к детальному анализу этойпроблемы в рамках философии.
Объяснительныйдеятельностный принцип теории Л.С. Выготского был создан им в рамкахмарксистской философской традиции. Л. С. Выготский призывает на страницах своихработ пройти весь путь анализа психологической теории в обратном порядке – отфилософской традиции до конкретно-научных построений, на каждом этапе сверяялогику построения теории с логикой изначальных философских оснований. По мнениюЛ. С. Выготского психологическая теория тем более монолитна и органична, чемближе совпадают эти логики. Сквозь эту призму замешательство и упреки егоучеников и последователей выглядят как несостоятельные. Дело в том, что Л.С.Выготский вслед за К. Марксом открывает феноменологическую природу сознания,его квазипредметный характер и вводит абстракцию, позволяющую приблизиться кпониманию психологии.
Актуальностьидей Л.С. Выготского именно в том и состоит, что только сегодня на уровнесовременных философских позиций можно попытаться ответить на вопрос,поставленный Выготским, т. е. последовательно реализовать в психологиидеятельностный подход, опираясь на адекватные методологические представления.
Список литературы
АсмоловА.Г. Психология личности. М., 1990.
ВерчДж. Голоса разума. М., 1996.
ВыгодскаяГ.Л., Лифанова Т.М. Лев Семенович Выготский. Жизнь. Деятельность. Штрихи кпортрету. М., 1996.
ВыготскийЛ.С. Собрание сочинений. Т. 1,2,3,4,6. М., 1982-1984.
ВыготскийЛ.С. Проблема культурного развития ребенка. Вестник МГУ (14). 1991/4
ВыготскийЛ.С. Игра и ее роль в психическом развитии. Вопросы психологии. 1966/6.
ВыготскийЛ.С. Психология искусства. М., 1997.
ДавыдовВ.В., Радзиховский Л.А. Теория Л.С. Выготского и деятельностный подход впсихологии. Вопросы психологии. 1980, № 6, 48-59; 1981, № 1, 67-80.
ДавыдовВ.В. Значение творчества Л.С. Выготского для современной психологии. Советскаяпедагогика. 1982/6
КоулМ. Культурно-историческая психология. Наука будущего. М., 1996.
ЛеонтьевА.А., Л.С. Выготский. М., 1990.
ЛеонтьевА.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1974.
ЛеонтьевА. Н. Проблемы развития психики. М.,1981.
ЛурияА.Р. Этапы пройденного пути. М., 1982.
МамардашвилиМ.К. Анализ сознания в работах Маркса. Вопросы философии. 1968/6.
ПузырейА.А. Культурно-историческая теория Л.С. Выготского и современная психология.М.,1986.
РадзиховскийЛ.А. Деятельность: структура, генез, единицы анализа. Вопросы психологии.1983/6.
ЭльконинД.Б. Послесловие. – В кн.: Выготский Л.С. Собр. Соч. в 6-ти т. М., т. 4, с.386-403.
ЯрошевскийМ.Г. Л.С. Выготский в поисках новой психологии. Санкт-Петербург, 1993.