В зарубежной психологии, как мы уже отмечали, непроизвольноезапоминание понималось как случайное запечатление объектов, которые, повыражению Майерса Шеллоу, входили в пределы внимания, когда оно было направленона какие-то другие объекты. Такое понимание определило методический принципбольшинства исследований, состоявших в том, чтобы максимально изолироватьопределенные объекты от деятельности испытуемых вызываемой инструкцией,оставляя эти объекты только в поле восприятия, т. е. только в качестве фоновыхраздражителей. Мы исходили из того, что основная форма непроизвольногозапоминания является продуктом целенаправленной деятельности. Другие формыэтого вида запоминания – результаты иных форм активности субъекта.
Эти положения определили методику наших исследований. Дляраскрытия закономерных связей и зависимостей непроизвольного запоминания отдеятельности необходима не изоляция определенного материала от нее, а,наоборот, включение его в какую-либо деятельность, кроме мнемической, какойявляется произвольное запоминание.
Первая задача такого изучения состояла в том, чтобыэкспериментально доказать сам факт зависимости непроизвольного запоминания отдеятельности человека. Для этого необходимо было так организовать деятельностьиспытуемых, чтобы один и тот же материал был в одном случае объектом, накоторый направлена их деятельность или который тесно связан с этойнаправленностью, а в другом – объектом, непосредственно не включенным вдеятельность, но находящимся в поле восприятия испытуемых, действующим на ихорганы чувств.
С этой целью была разработана следующая методикаисследования.
Материалом опытов были 15 карточек с изображением предметана каждой из них. Двенадцать из этих предметов можно было расклассифицироватьна следующие четыре группы: 1) примус, чайник, кастрюля; 2) барабан, мяч,игрушечный медвежонок; 3) яблоко, груша, малина; 4) лошадь, собака, петух.Последние 3 карточки были различного содержания: ботинки, ружье, жук.Классификация предметов по их конкретным признакам давала возможность проводитьопыты с этим материалом не только с учениками и взрослыми, но и с детьмидошкольного возраста.
Кроме изображения на каждой карточке в ее правом верхнемуглу была написана черной тушью цифра; цифры обозначали такие числа: 1, 7, 10,11, 16, 19, 23, 28, 34, 35, 39, 40, 42, 47, 50.
С описанным материалом были проведены следующие 2 опыта.
В первом опыте испытуемые действовали с предметами,изображенными на карточках. Это действие организовывалось и опыте по-разному сиспытуемыми разного возраста. С дошкольниками опыт проводился в форме игры:экспериментатор условно обозначал на столе пространство для кухни, детскойкомнаты, сада и двора. Детям предлагалось разложить карточки по таким мостам,на столе, к которым они, по их мнению, больше всего подходили. Не подходящие кэтим местам карточки они должны были положить около себя как«лишние». Имелось в виду, что в «кухню» дети положатпримус, чайник, кастрюлю; в «детскую комнату» – барабан, мяч,медвежонка и т. д.
Ученикам и взрослым в этом опыте ставилась познавательнаязадача: разложить карточки на группы по содержанию изображенных на нихпредметов, а «лишние» отложить отдельно.
После раскладывания карточки убирались, а испытуемымпредлагалось припомнить изображенные на них предметы и числа. Дошкольникивоспроизводили только названия предметов.
Таким образом, в этом опыте испытуемые осуществлялипознавательную деятельность или игровую деятельность познавательного характера,а не деятельность запоминания. В обоих случаях они действовали с предметами,изображенными на карточках: воспринимали, осмысливали их содержание,раскладывали по группам. Числа на карточках в этом опыте не входили всодержание задания, поэтому у испытуемых не было необходимости проявлять поотношению к ним какую-либо специальную активность. Однако цифры на протяжениивсего опыта находились в поле восприятия испытуемых, они действовали на ихорганы чувств.
В соответствии с нашими предположениями в этом опытепредметы должны были запоминаться, а числа – нет.
Во втором опыте другим испытуемым давались те же 15карточек, что и в первом опыте. Кроме того, им давался картонный щит, накотором были наклеены 15 белых квадратиков, по размеру равных карточкам; 12квадратиков образовали на щите квадратную раму, а 3 были расположены в столбик(см. рис. 1).
До начала опыта на столе раскладывались карточки такимобразом, чтобы наклеенные на них числа не создавали определенного порядка всвоем расположении. На время, когда испытуемому излагалась инструкция опыта,карточки закрывались. Перед испытуемым ставилась задача: накладывая вопределенном порядке карточки на каждый белый квадратик, выложить из них рамкуи столбик на щите. Карточки должны быть размещены так, чтобы наклеенные на нихчисла расположились по возрастающей величине. Результат правильного выполнениязадачи представлен на рисунке 1.
Составление возрастающего числового ряда, заданный порядоквыкладывания карточками рамки и столбика вынуждали испытуемого искать карточкис определенными числами, осмысливать числа, соотносить их между собой.
Для того чтобы обеспечить серьезное отношение испытуемых кзаданию, им говорилось, что в этом опыте будет проверяться их умениевнимательно работать. Испытуемые предупреждались, что ошибки в расположениичисел будут фиксироваться и служить показателем степени их внимательности. Сэтой же целью испытуемому предлагалось проверить правильность выполнения имзада-кия: сложить в уме последние 3 числа, расположенные в столбик, и сравнитьих сумму с названной экспериментатором до опыта суммой этих трех чисел.
Для испытуемых дошкольников в методику этого опыта быливнесены следующие изменения. Вместо числа на каждой карточке был наклеен особыйзначок. Пятнадцать значков были составлены из сочетания трех форм (крестик,кружочек, палочка) и пяти различных цветов (красный, синий, черный, зеленый ижелтый). Такие же значки были наклеены на каждом квадратике рамки и столбика.Карточки клались перед испытуемым так, чтобы расположение значков не создавалотого порядка, в каком эти значки расположены на квадратиках рамки и столбика.Испытуемый должен был накладывать на каждый квадратик рамки и столбика тукарточку, на которой был такой же значок, что и на квадратике. Выкладываниекарточками рамки и столбика проводилось в таком же порядке, как и в первомварианте методики, поэтому и здесь у испытуемого создавалась необходимостьпоисков определенной карточки для каждого квадратика с соответствующим значком.После выполнения задания испытуемому предлагалось назвать предметы,изображенные на карточках.
Таким образом, и во втором опыте испытуемые осуществлялипознавательную, а не мнемическую деятельность. Однако картинки и числавыступали здесь как бы в прямо противоположных ролях. В первом опыте предметомдеятельности испытуемых были картинки, а числа были объектом только пассивноговосприятия. Во втором опыте, наоборот: задача разложить числа по возрастающейвеличине делала их предметом деятельности, а картинки – только объектомпассивного восприятия. Поэтому мы вправе были ожидать прямо противоположныхрезультатов: в первом опыте должны были запомниться картинки, а во втором –числа.
Эта методика была приспособлена также для проведениягруппового эксперимента…
Индивидуальные эксперименты, охватившие 354 испытуемых,проводились со средними и старшими дошкольниками, с младшими и среднимишкольниками и взрослыми.
Групповые опыты проводились с учениками II, III, IV, V, VI иVII классов и со студентами; в них участвовало 1212 испытуемых.
Как в индивидуальных, так и в групповых экспериментах мыимели дело с непроизвольным запоминанием. Содержание задач в первом и второмопытах носило познавательный, а не мнемический характер. Для того чтобы создатьу испытуемых впечатление, что наши опыты не имеют отношения к памяти, ипредотвратить появление у них установки на запоминание, мы выдавали первый опытза опыт по мышлению, направленный на проверку умений классифицировать, а второй– за опыт по проверке внимания.
Доказательством того, что нам удавалось достичь этой цели,служило то, что в обоих опытах предложение экспериментатора воспроизвестикартинки и числа испытуемые воспринимали как полностью неожиданное для них. Этоотносилось и к объектам их деятельности, и особенно – к объектам их пассивноговосприятия (чисел – в первом опыте и изображений предметов – во втором).
Показателями запоминания брали среднеарифметическое длякаждой группы испытуемых. В надежности наших показателей пас убеждает крайнесобранный характер статистических рядов по каждому опыту и каждой группеиспытуемых, а также принципиальное совпадение показателей индивидуальногоэксперимента с показателями группового, полученными на большом количествеиспытуемых.
Как в индивидуальных, так и в групповых экспериментах мыполучили резкие различия в запоминании картинок и чисел в первом и второмопытах, причем во всех группах наших испытуемых. Например, в первом опыте увзрослых (индивидуальный эксперимент) показатель запоминания картинок в 19 раз больше,чем чисел (13,2 и 0,7), а во втором опыте числа запоминались в 8 раз больше,чем картинки (10,2 и 1,3).
Эти различия по данным индивидуальных экспериментовпредставлены на рисунке 2.
Чем же объяснить полученные различия в запоминании картиноки чисел?
Основное различие в условиях наших опытов заключалось в том,что в первом опыте предметом деятельности были картинки, а во втором – числа.Это и обусловило высокую продуктивность их запоминания, хотя предметдеятельности в этих опытах и сама деятельность были разными. Отсутствиецеленаправленной деятельности по отношению к этим же объектам там, где онивыступали в опытах в роли только фоновых раздражителей, привело к резкомуснижению их запоминания.
Это различие обусловило резкое расхождение результатовзапоминания. Значит, причиной высокой продуктивности запоминания картинок впервом опыте и чисел во втором является деятельность наших испытуемых поотношению к ним.
Напрашивается и другое объяснение, кажущееся, на первыйвзгляд, наиболее простым и очевидным. Можно сказать, что полученные различия взапоминании объясняются тем, что в одном случае испытуемые обращали внимание накартинки и числа, а в другом – нет. Наши испытуемые, будучи заняты выполнениеминструкции, действительно, как правило, не обращали внимания в первом опыте начисла, а во втором – на картинки. Поэтому они особенно резко протестовалипротив нашего требования вспомнить эти объекты: «Я имел дело с картинками,на числа же не обращал внимания», «Я совершенно не обращал вниманияна картинки, а был занят числами», – вот обычные ответы испытуемых.
Нет сомнения, что наличие или отсутствие внимания испытуемыхв наших опытах оказало свое влияние на полученные различия в запоминании.Однако самим по себе вниманием нельзя объяснить полученные нами факты. Несмотряна то что природа внимания до сих пор продолжает обсуждаться в психологии (См.:Гальперин П. Я. К проблеме внимания. – «Доклады АПН РСФСР», 1958, №3), одно является несомненным: его функцию и влияние на продуктивность деятельностичеловека нельзя рассматривать в отрыве от самой деятельности Само вниманиедолжно получить свое объяснение из содержания деятельности, из той роли,которую оно в ней выполняет, а не в качестве ее объяснительного принципа.
То, что объяснение полученных результатов ссылкой навнимание по меньшей мере недостаточно, ясно доказывают фактические материалыспециально поставленных нами опытов.
До начала опыта на столе раскладывались 15 картинок. Затемиспытуемому последовательно предъявлялись другие 15 картинок. Каждую изпредъявленных картинок испытуемый должен был положить на одну из картинок,находящихся на столе, так, чтобы название обеих начиналось с одинаковой буквы.Например: молоток – мяч, парта – паровоз и т. д. Таким образом испытуемыйсоставлял 15 пар картинок.
Второй опыт проводился, так же как и первый, но парыкартинок образовывались не по внешнему признаку, а по смысловому. Например:замок – ключ, арбуз – нож и пр.
В обоих опытах мы имели дело с непроизвольным запоминанием,так как перед испытуемым не ставилась задача запомнить, и предложение вспомнитькартинки для них было неожиданным.
Результаты запоминания в первом опыте оказались крайненезначительными, в несколько раз меньшими, чем во втором. В этих опытах ссылкана отсутствие внимания к картинкам фактически невозможна. Испытуемый не тольковидел картинки, но, как это требовала инструкция, произносил вслух их название,для того чтобы выделить начальную букву соответствующего слова…
Итак, деятельность с объектами является основной причинойнепроизвольного запоминания их. Это положение подтверждается не только фактомвысокой продуктивности запоминания картинок и чисел там, где они были предметомдеятельности испытуемых, но и плохим их запоминанием там, где они были толькофоновыми раздражителями. Последнее свидетельствует о том, что запоминаниенельзя сводить к непосредственному запечатлению, т. е. к результатуодностороннего воздействия предметов на органы чувств вне деятельностичеловека, направленной на эти предметы…
Вместе с тем мы не получили полного, абсолютногонезапоминания чисел в первом опыте и картинок во втором, хотя эти объекты вданных опытах не были предметом деятельности испытуемых, а выступали в качествефоновых раздражителей.
Не противоречит ли это выдвинутому нами положению о том, чтозапоминание является продуктом деятельности, а не результатом непосредственногозапечатления?
Наблюдения за процессом выполнения испытуемыми задания,беседы с ними о том, как им удалось запомнить картинки во втором опыте и числав первом, приводят нас к выводу, что запоминание в этих случаях всегда былосвязано с тем или иным отвлечением от выполнения задания и тем самым спроявлением испытуемым определенного действия по отношению к ним. Часто это неосознавалось и самими испытуемыми. Чаще всего такого рода отвлечения былисвязаны с началом эксперимента, когда картинки открывались перед испытуемым, аон еще не вошел в ситуацию выполнения задания; вызывались они такжеперекладыванием картинок при ошибках и другими причинами, которые не всегдаможно было учесть.
С этими обстоятельствами связан и полученный нами в этихопытах очень устойчивый факт, кажущийся, на первый взгляд, парадоксальным. Там,где картинки и числа были предметом деятельности, достаточно закономерновыражена понятная тенденция постепенного увеличения показателей их запоминанияс возрастом испытуемых. Показатели же запоминания фоновых раздражителейвыражают прямо противоположную тенденцию: не увеличиваются с возрастом, ауменьшаются. Наибольшие показатели запоминания картинок были получены удошкольников (3,1), наименьшие – у взрослых (1,3); младшие школьники запомнили1,5 числа, а взрослые – 0,7. В абсолютных числах эти различия невелики, нообщая тенденция выражается довольно убедительно.
Объясняется этот факт особенностями деятельности младшихиспытуемых при выполнении заданий. Наблюдения показали, что младшие школьники иособенно дошкольники более медленно входили в ситуацию опыта; чаще, чем средниешкольники и тем более взрослые, отвлекались другими раздражителями. Поэтомучисла в первом опыте и картинки во втором привлекали их внимание и становилисьпредметом каких-либо побочных действий.
Таким образом, отдельные факты запоминания фоновыхраздражителей не только не противоречат, а подтверждают выдвинутое намиположение о том, что непроизвольное запоминание является продуктомдеятельности, а не результатом непосредственного запечатления бездействующихобъектов.
Нам представляется, что положение о несводимости запоминанияк непосредственному запечатлению, зависимость и обусловленность егодеятельностью человека имеет важное значение не только для понимания процессовпамяти. Оно имеет и более общее, принципиально теоретическое значение дляпонимания сущности психики, сознания.
Факты, полученные в наших опытах, и положение, из них вытекающее,не согласуются со всякого рода эпифеноменалистическими концепциями сознания.Любое психическое образование – ощущение, представление и т. п. – является нерезультатом пассивного, зеркального отражения, предметов и их свойств, арезультатом отражения, включенного в действенное, активное отношение субъекта кэтим предметам и их свойствам. Субъект отражает действительность и присваиваетлюбое отражение действительности как субъект действия, а не субъект пассивногосозерцания.
Полученные факты обнаруживают полную несостоятельностьстарой ассоциативной психологии с ее механическим и идеалистическим пониманиемпроцесса образования ассоциаций. В обоих случаях запоминание трактовалось какнепосредственное запечатление одновременно. Бездействующих предметов, вне учетадействительной работы мозга, реализующего определенную деятельность человека поотношению к этим предметам…
В описанных опытах мы получили факты, характеризующие двеформы непроизвольного запоминания. Первая из них является продуктом целенаправленнойдеятельности. Сюда относятся факты запоминания картинок в процессе ихклассификации (первый опыт) и чисел при составлении испытуемыми числового ряда(второй опыт). Вторая форма является продуктом разнообразных ориентировочныхреакций, вызывавшихся этими же объектами как фоновыми раздражителями. Этиреакции непосредственно не связаны с предметом целенаправленной деятельности.Сюда относятся единичные факты запоминания картинок во втором опыте и чисел впервом, где они выступали в качестве фоновых раздражителей.
Последняя форма непроизвольного запоминания и была предметоммногих исследований в зарубежной психологии. Такое запоминание получилоназвание «случайного» запоминания. В действительности и такоезапоминание по своей природе не является случайным, на что указывают изарубежные психологи, особенно в исследованиях последнего времени.
Большой ошибкой многих зарубежных психологов было то, чтотаким случайным запоминанием они пытались исчерпать все непроизвольноезапоминание. В связи с этим оно получило преимущественно отрицательнуюхарактеристику. Между тем такое случайное запоминание составляет лишь одну,причем неосновную, форму непроизвольного запоминания.
Целенаправленная деятельность занимает основное место вжизни не только человека, но и животного. Поэтому непроизвольное запоминание,являющееся продуктом такой деятельности, и является основной, наиболее жизненнозначимой его формой.
Изучение его закономерностей представляет в связи с этимособенно большой теоретический и практический интерес.
Список литературы
ЗинченкоП.И. Непроизвольное запоминание и деятельность.