ПГАТИ
Поволжская государственная академия телекоммуникации информатики
Кафедра философии
Реферат на тему:
Основы психоанализа Фрейда
Введение
Зигмунд Фрейд (6.05.1856)- австралийский невропатолог, психиатр и психолог, основоположник психоанализа. Окончил медицинский факультет Венского университета. В 1876-1882т годах работал в Венском физиологическом институте им. Э. Брюкке. В 1885- 1886 годах работал в клинике Сальпетриер у Ж. Шарко. Был удостоен степени доктора медицины. В 1908 вместе с Э. Блейлером и К. Г. Юнгом основал “ Ежегодник психоаналитических и психопатологических исследований”, а в 1910 – международную психоаналитическую ассоциацию, за что был удостоен литературной премии им. Гёте.
Ранние труды Фрейда посвящены локализации мозговых функций и другим проблемам физиологии и анатомии головного мозга, афазиям и детскому параличу. В 1884 году одним из первых обнаружил болеутоляющее действие кокаина, что стимулировало развитие учения о местном обезболивании. С начала 90-х годов занимался проблемами неврозов (особенно истерии) как заболеваний, при которых не обнаруживают органического субстрата, а также психотерапевтическими методами лечения и их психологическими основами. Он изучал психические механизмы истерии и предложил катартический метод – отреагирование, основанное на выявлении в состоянии гипноза бессознательных переживаний травмирующего характера. Фрейд разрабатывал метод лечения неврозов (психоанализ), основанный нам технике свободных ассоциаций и анализе ошибочных действий и сновидений как способе проникновения в бессознательное. Одним из первых начал изучение психологических аспектов развития сексуальности, выделял в этом ряд качественно различных стадий, каждая из которых, по Фрейду, может служить источником бессознательных конфликтов, выражающихся в неврозах и перверсиях.
Неправомерно расширяя сферу применения психоанализа, Фрейд попытался распространить его принципы на различные области человеческой культуры- мифологию, фольклор, художественное творчество, вплоть до истолкования религии как особой формы коллективного невроза. Влияние идей Фрейда сказалось на самых различных направлениях буржуазной философии и социологии.
Появилось такое течение как Фрейдизм- общее обозначение различных школ и течений, стремящихся применить психологическое учение Фрейда для объяснения явлений культуры, процессов творчества и общества в целом.
Фрейдизм с самого начала своего существования не представлял собой чего-то единого, двойственное отношение самого Фрейда к бессознательному, в котором он видел источник одновременно как творческих, так и разрушительных тенденций, обусловило возможность различного, иногда прямо противоположного истолкования принципов его учения.
В конце 30-х годов появился неофрейдизм, который стремился превратить фрейдизм в чисто социологическую и культурную доктрину, порывая при этом с концепцией бессознательного и с биологическими предпосылками учения Фрейда.
Основные принципы психоанализа
Известно, что главным регулятором человеческого поведения служит сознание. Фрейд открыл, что за покровом сознания скрыт глубинный, “кипящий” пласт не осознаваемых личностью могущественных стремлений, влечений, желаний. Будучи лечащим врачом, он столкнулся с тем, что эти неосознаваемые переживания и мотивы могут серьезно отягощать жизнь и даже становиться причиной нервно-психических заболеваний. Это направило на поиски средств избавления своих пациентов от конфликтов между тем, что говорит их сознание, и потаенными слепыми, бессознательными побуждениями. Так родился фрейдовский метод исцеления души, названный психоанализом.
Психологический аппарат
Психоанализ дает фундаментальное предположение, обсуждение которого относится к сфере философии, но правомерность которого подтверждается его результатами. Можно говорить о двух аспектах в отношении того, что мы называем психикой (или психической жизнью): во-первых, это ответственный за нее орган тела и место действия- мозг (или нервная система) и с другой стороны- работа сознания, являющаяся непосредственным результатом, которую невозможно объяснить вербально. Все, что лежит в промежутке, для нас неведомо, и не содержит какой либо прямой связи между этими двумя крайними точками наших знаний. Если бы она существовала, то в лучшем случае дала бы нам представление о точной локализации процессов, происходящих в сознании, но не помогла бы их понять.
В этих конечных или начальных точках нашего знания возникает гипотеза. Мы предполагаем, что психическая жизнь является функцией аппарата, которому мы приписываем характеристики расположенного в пространстве и состоящего из нескольких частей- то есть мы представляем себе что-то, похожее на телескоп, микроскоп или нечто подобное. Несмотря на попытки, ранее сделанные в этом направлении, последовательная разработка подобной концепции является новой в науке.
Мы достигли знания этого психического аппарата, изучая индивидуальное развитие людей.Древнейшую из этих психических сфер или областей мы называем ОНО. Она включает в себя все, что наследуется, что уже присутствует при рождении, что заложено в конституции- а следовательно, прежде всего инстинкты, которые берут начало соматической структуре и находят свое первое психическое проявление здесь ,(в Оно) в неизвестных нам формах.
Под влиянием реального окружающего нас внешнего мира одна часть Оно перетерпела особое развитие. Из того, что первоначально было кортикальным слоем, снабженным органами для восприятия раздражителей и приспособлениями для защиты от раздражителей, возникла особая структура, которая впоследствии стала действовать как посредник между Оно и внешним миром.Эту сферу психического мы назвали Я.
Вот основные характеристики Я. Вследствие изначально существующей связи между чувственным восприятием и мышечным действием в распоряжении Я имеется произвольное движение.Его задачей является самосохранение.В отношении внешних событий оно выполняет эту задачу осознавая раздражители, накапливая связанный с ними опыт (в памяти), уклоняясь от слишком сильных раздражителей ( избегая их), реагируя на умеренные раздражители(адаптируясь к ним) и, наконец, обучаясь осуществлять необходимые перемены в окружающем мире в своих интересах(посредством деятельности).Что же касается внутренних событий, по отношению к Оно, то оно выполняет свою задачу, обретая контроль над требованиями инстинктов.определяя, подлежат ли они удовлетворению, откладывая это удовлетворение до наступления благоприятного времени и внешних обстоятельств или полностью подавляя их.В свой деятельности Я руководствуется рассмотрению напряженностей, вызываемых раздражителями, присутствуют ли эти напряженности в нем, или же привносятся в него. Увеличение таких напряженностей обычно ощущается как неудовольствие, а их снижение- как удовольствие. Однако вполне вероятно, что воспринимаемое как удовольствие и неудовольствие, является не абсолютной величиной этих напряженностей, а относится к ритму их изменения. Я стремится к удовольствию и старается избежать неудовольствия. Ожидаемое и прогнозируемое увеличение неудовольствия сопровождается сигналом тревоги; причина такого увеличения, независимо от того, угрожает оно изнутри или снаружи, называется опасностью. Время от времени Я прерывает свою связь с внешним миром и уходит в состояние сна., в котором производит далеко идущие изменения в своей организации. Следует сделать вывод, что во сне происходит определенное распределение энергии.
Долгий период детства, во время которого взрослеющий человек зависит от родителей, оставляет за собой в Я как остаток особую формацию, в которой пролонгируется родительское влияние. Она получила название Сверх-Я. Когда Сверх-Я дифференцируется от Я или начинает противостоять ему, оно составляет третью силу, которое Я должно принимать во внимание. Действие Я оказывается адекватным, если оно одновременно удовлетворяет требованиям Оно, Сверх-Я и реальности- то есть, если оно в состоянии согласовать их потребности друг с другом. Детали связи между Я и Сверх-Я становятся абсолютно понятными, если проследить их в обратном порядке до позиции ребенка по отношению к его родителям. Это родительское влияние включает в себя не только индивидуальности фактических родителей, но и передаваемые через них семейные, расовые и национальные традиции, а также требования непосредственного социального слоя, который они представляют. Таким же образом в ходе развития индивида Сверх-Я получает вклады и от более поздних преемников и заместителей родителей, таких как учителя и образы из общественной жизни, представляющие привлекательные социальные идеалы. Надо отметить, что, несмотря на все свои фундаментальные различия, Оно, Сверх-Я имеют одну общую черту: они оба представляют влияния прошлого: Оно- влияние наследственности; Сверх-Я влияние того, что взято от других людей,- тогда как Я главным образом определяется собственным опытом индивидуума, то есть случайными, текущими событиями.
Теория инстинктов
Сила Оно выражает истинное значение жизни индивидуального организма, которое состоит в удовлетворении его природных потребностей. Никаких соображений относительно сохранения своей жизни или защиты от опасности посредством беспокойства Оно приписать нельзя. Это задача Я, в обязанности которого входит также поиск самого благоприятного и самого безопасного способа получения удовлетворения, принимая во внимание внешний мир. Сверх-Я может выдвинуть на передний план новые потребности, но его основной функцией остается ограничение удовлетворений.
Силы, которые как мы предполагаем, существуют за напряженностями, вызванными потребностями Оно, называются инстинктами. Они и являются первичной причиной всей деятельности, их сущность консервативна; достигнутое организмом состояние, каким бы оно не было, порождает тенденцию к восстановлению этого же состояния, как только оно нарушается. Инстинкты могут менять свою цель, а также могут заменять друг друга- когда энергия от одного инстинкта переходит к другому. Принимается существование лишь двух инстинктов, Эроса и инстинкта разрушения. ( В рамки Эроса входит контраст между инстинктами самосохранения и сохранения вида, а также контраст между любовью к Я и любовью к объекту). Целью первого из этих основных инстинктов является создание всех больших соединений и их сохранение – короче говоря, объединение; целью второго. Напротив, является разрыв связей, а значит разрушение. Можно предположить, что конечной целью инстинкта разрушения является приведение всего живого в неорганическое состояние. Поэтому мы также называем его инстинктом смерти.
В отношении биологических функций эти два инстинкта либо действуют друг против друга, либо объединяются. Так, акт принятия пищи является разрушением объекта с конечной целью присоединения его, а половой акт является действием агрессивным с целью в высшей степени близкого объединения. Такое одновременное и взаимно противоположно направленное действие двух основных инстинктов порождает все разнообразие явлений жизни. Из сферы живой материи сходство между двумя нашими основными инстинктами простирается к паре противодействующих сил – притяжению и отталкиванию – которые господствуют в неорганическом мире.
Изменения в пропорциях слияния инстинктов имеют самые ощутимые результаты. Избыток сексуальной агрессивности может превратить любовника в сексуального маньяка, в то время как резкое уменьшение фактора агрессивности сделает его застенчивым или импотентом.--PAGE_BREAK--
Не может быть и речи об ограничении того или иного основного инстинкта одной из областей психики. Они неизбежно должны присутствовать везде. Мы можем представить первоначальное состояний, как такое, в котором общая имеющаяся в распоряжении энергия Эроса, о которой далее мы будем говорить как о «либидо», находится во все еще неразделенном Я- Оно и служит для нейтрализации одновременно присутствующих разрушительных тенденций.
Трудно что либо сказать в отношении поведения либидо в Оно и Сверх-Я. Все, что мы знаем об этом, относится к Я, в котором поначалу скапливается вся доступная часть либидо. Это состояние называется абсолютным, первоначальным нарциссизмом. Оно длится до тех пор, пока Я не начинает катектировать либидо на понятия объектов, трансформировать либидо нарцисическое в либидо объектов, в течение всей жизни. Когда человек влюбляется полностью, основная часть либидо переносится на объект, и этот объект до некоторой степени замещает Я. Важной характеристикой либидо является его подвижность, легкость, с которой оно переходит от одного объекта к другому. Это должно контрастировать с фиксацией либидо на конкретных объектах, которая часто сохраняется на протяжении всей жизни.
Развитие половой функции
Согласно господствующему мнению, в основном сексуальная жизнь человека состоит в стремлении привести свои собственные гениталии в контакт с таковыми кого- нибудь из представителей противоположного пола. В качестве сопутствующих явлений и предварительных актов, с этим связаны поцелуи, рассматривание тела другого человека и прикосновение к нему. Предполагается, что это стремление проявляется при вступлении в пубертатный период- то есть при наступлении половой зрелости – и служит в целях размножения. Тем не менее, всегда были известны некоторые факты, которые не вписываются в узкие рамки такого взгляда. Вызывает удивление, что некоторых людей привлекают только представители их собственного пола. В равной мере удивительно и то, что есть люди, поведение которых совершенно соответствует сексуальному, но которые в то же время абсолютно игнорируют половые органы или их нормальное использование; такого рода люди известны как «извращенцы». И, наконец, поразительно то, что некоторые дети проявляют очень ранний интерес к своим гениталиям и при этом обнаруживают признаки возбуждения.
Вполне очевидно, что психоанализ спровоцировал удивление и протест, когда, частично на основании этих трех упущенных фактов, выступил против всех общепринятых фактов в отношении сексуальности. Его основные заключения были следующими:
а) сексуальная жизнь начинается не с наступлением половой зрелости, а явно проявляется вскоре после рождения;
б) половая жизнь предполагает получение удовольствия от различных зон тела – функцию, которая впоследствии начинает служить в целях размножения. Эти две функции часто полностью не совпадают.
Основной интерес, естественно, сосредотачивается на первом, самом неожиданном из этих утверждений. Было обнаружено, что в раннем детстве проявляются признаки телесной активности, которую лишь древнее предубеждение не позволяет назвать сексуальной, и которая связана с психическими явлениями, с которыми мы встречаемся позже, в зрелой эротической жизни — такими как фиксация на определенных объектах, ревность и так далее. Однако дальнейшем было обнаружено, что эти явления, возникающие в раннем детстве, являются частью процесса последовательного развития, что они постепенно усиливаются и достигают пика к концу пятилетнего возраста, после чего следует временное утихание. После завершения этого так называемого латентного периода, с наступлением половой зрелости, половая жизнь снова начинает развиваться; можно сказать, что начинается ее второй расцвет.
И здесь мы встречаемся с тем, что развитие сексуальной жизни, является двухфазным, что оно происходит двумя волнами — и это существует только у человека, и очевидно имеет важное значение в его становлении.
Первым органом, который проявляется как эрогенная зона и предъявляет свои, связанные с либидо, требования к психике с момента рождения и далее, является рот. Во-первых, вся психическая, активность сосредоточена на обеспечении удовлетворения потребностей этой зоны. Первично, конечно же, это удовлетворение служит в целях самосохранения посредством питания; но физиологию не следует смешивать с психологией. Устойчивая привычка ребенка к сосанию свидетельствует о потребности достижения удовлетворения на ранней стадии, которая, хотя инициируется и побуждается нео6ходимостью принятия пищи, тем не менее направлена на получение удовольствия независимо от этого и поэтому может и должна называться сексуальной.
Во время этой оральной фазы наряду с появлением зубов уже спорадически наблюдаются садистские побуждения.
Третья фаза известна как фаллическая и является предвестником конечной формы сексуальной жизни и уже во многом ее напоминает. Следует отметить, что на этой стадии играют роль гениталии не обоих полов, а лишь мужского.
С наступлением и прогрессом фаллической фазы развитие сексуальности раннего детства достигает своего пика и приближается к завершению. Оба пола начинать направлять свою интеллектуальную деятельность в область сексуальных открытий. Мальчик вступает в фазу Эдипа; он начинает манипулировать своим пенисом и одновременно фантазировать о выполнении каких-либо действий с ним относительно своей матери, до тех пор, пока благодаря комбинированному воздействию угрозы кастрации и вида отсутствия пениса у женщин, он не перенесет величайшую травму в своей жизни, и это вызовет латентный период со всеми его последствиями.
Было бы ошибкой полагать, что эти три фазы следуют одна за другой в строгой последовательности. Одна может дополнять другую, они могут накладываться друг на друга, могут присутствовать одновременно. Такое формирование окончательно завершается лишь с наступлением половой зрелости, в четвертой, генитальной фазе. В это время устанавливается такое состояние, при котором :
1) Некоторые прежние катексы энергии либидо сохраняются
2) а другая ее часть привносится в половую функцию в качестве подготовительных вспомогательных действий, причем получаемое при этом удовлетворение известно как предвкушение удовольствия;
3) другие побуждения исключаются из общей схемы и либо подавляются совсем (сдерживаются), либо участвуют в Я по-другому, формируя черты характера или подвергаясь сублимации со сменой направленностей.
Этот процесс не всегда проходит безупречно. Задержки в развитии проявляются во множестве разного рода нарушений половой жизни. В этом случае мы встречаем фиксации либидо, характерные для предыдущих стадий, влечение не зависящее от нормального полового влечения называется как перверсия. Проявлением одной из таких задержек развития является гомосексуализм.
Эдипов комплекс
Аналитический опыт убедил Фрейда в истинности утверждения, что ребенок психологически является отцом взрослому, и что события первых лет имеют первостепенное значение для всей дальнейшей жизни. Поэтому особенно интересно, существует ли что-нибудь, что можно назвать центральными переживаниями этого периода детства. Сначала внимание обращается на последствия некоторых влияний, которые касаются не всех детей, хотя и являются довольно частыми, такие как: сексуальные злоупотребления по отношению к детям со стороны взрослых; совращение детей другими детьми, ненамного старшими братьями или сестрами и, чего мы не могли ожидать, глубокие переживания, вызванные непосредственным наблюдением вида или звуков сексуального поведения взрослых (родителей) обычно в том возрасте, когда никто бы не подумал, что дети заинтересуются подобными действиями, или смогут понять их, или вспомнят о них позднее. Легко доказать, что такие переживания увеличивают впечатлительность ребенка и направляют его собственные сексуальные побуждения по определенным каналам, которые впоследствии он не может оставить. Так как эти впечатления подавляются или сразу же, или при возврате в качестве воспоминаний, они составляют детерминанту невротического принуждения, которая позже не позволит Я контролировать сексуальную функцию, и, вероятно, за ставит необратимо отвернуться от нее. В последнем случае результатом будет невроз; если же нет, то разовьются совершенно неуправляемые различные первезии, или функции, имеющие огромное значение не только для размножения, но и для всего формирования жизни.
Какими бы поучительными ни были случаи такого рода, все же большое внимание следует уделять влиянию ситуации, через которую должен пройти каждый ребенок, и которая неизменно следует из фактора длительности того периода, в течение которого о ребенке заботятся другие люди, и он живет со своими родителями.
Эдипов комплекс назван так, потому, что его суть отражена в греческой легенде о царе Эдипе, которая, дошла до нас в пересказе, великого драматурга. Греческий герой убивает своего отца и берет в жены свою мать. Непредна меренность его действий, так как он не знает, что это его родители, является отклонением от аналитических фактов, которое мы легко можем понять, и которое на самом деле мы должны признать неизбежным.
С этого момента развитие мальчиков и девочек (мужчин и женщин) следует рассматривать раздельно, потому что именно теперь различие между полами впервые находит психологическое выражение. Здесь появляется великая загадка биологического факта двойственности по лов: он является отправной точкой этой науки, поскольку, невозможно проследить его происхождение. Психоанализ не дал ничего для прояснения этой проблемы, которая явно целиком принадлежит сфере биологии. В психической жизни находится лишь отражения этой двойственности; и их толкование сильно затруднено тем давно известным фактом, что ни один индивид не ограничивается типами реакции одного пола, а всегда проявляет и реакции противоположного пола, точно также как и его тело несет наряду с полностью оформившимися органами одного пола атрофированные и часто бесполезные рудименты другого. Для разграничения мужского и женского в психической жизни мы используем то, что, очевидно, является неадекватным эмпирическим и традиционным сравнением: мы называем все сильное и активное мужским, а все слабое и пассивное — женским. Этот факт психологической бисексуальности к то му же усложняет исследования предмета и затрудняет их описание.
Первым эротическим объектом ребенка является материнская грудь, которая его вскармливает; любовь возникает в связи с удовлетворенной потребностью в питании. Нет ни каких сомнений в том, что изначально ребенок не делает разделения между грудью и собственным телом; когда грудь должна быть отделена от его тела и перемещена наружу, поскольку ребенок довольно часто обнаруживает ее отсутствие, как «объект» она уносит с собой часть первичных нарциссических катексов либидо. Это первичный объект позже оформляется в фигуру матери, которая не только кормит ребенка, но и присматривает за ним, вызывая в нем ряд новых физических ощущений, как приятных, так и неприятных. Благодаря заботе о теле ребенка, мать становится его первым соблазнителем. В этих двух отношениях лежит краеугольный камень значения матери — уникального, не имеющего аналогов, неизменно остающегося на протяжении всей жизни первым и самым сильным объектом любви и прототипом всех последующих любовных отношений для обоих полов. Во всем этом филогенетическая основа стоит настолько выше личного случайного опыта, что не имеет никакого значения, действительно ли ребенок сосал грудь, или был вскормлен из бутылочки и никогда не наслаждался нежностью материнской ласки. В обоих случаях развитие ребенка проходит по одному и тому же пути; не исключено, что во втором случае его более позднее стремление окажется еще большим. И как бы долго ребенок не вскармливался материнской грудью, после отлучения от нее он всегда будет убежден в том, что его кормление было слишком кратким и недостаточным. продолжение
--PAGE_BREAK--
Это предисловие уместно, так как оно увеличивает осознание интенсивности эдипова комплекса. Когда мальчик (начиная с двух или трех лет) вступает в фаллическую фазу развития либидо, он чувствует приятные в своем половом органе и обучается добиваться их по собственному желанию при помощи возбуждения руками; он становится любовником своей матери. Он хочет обладать ею физически, согласно своим представлениям, исходя из личных наблюдений и интуиции в отношении половой жизни. Он пытается соблазнить мать, показывая ей свой половой орган, обладанием которого гордится. Одним словом, его рано пробудившаяся мужественность хочет занять место отца по от ношению к матери; во всяком случае до сих пор отец был для мальчика примером, которому он завидовал, благодаря той физической силе которую видел в нем, и власти, которой отец был облечен в его глазах. Сейчас отец становится соперником, который стоит на его пути, и от которого он хотел бы избавиться. Если во время отсутствия отца мальчику разрешается разделять постель с матерью, и если по возвращении отца его снова из нее изгоняют, удовлетворение в связи с исчезновением отца и разочарование при его появлении снова оказываются очень глубокими переживаниями. Это — суть эдипова комплекса, который греческая легенда перенесла из мира детских фантазий в вымышленную реальность. В условиях нашей цивилизации он неизменно обречен на пугающий конец.
Мать мальчика прекрасно понимает, что его сексуальное возбуждение относится к ней: рано или поздно она решает, что это неправильно, и так продолжаться дальше не может. Она уверена в своей правоте, запрещая ему трогать руками гениталии. Но запрет мало эффективен, в лучшем случае он вызывает некоторую модификацию метода получения удовлетворения. Наконец мать принимает строжайшие меры; она грозит отнять у мальчика эту вещь, с которой тот ведет себя так вызывающе по отношению к ней. Обычно, чтобы угроза была более устрашающей и убедительной, мать перепоручает ее исполнение отцу — говорит, что рас скажет ему, и отец отрежет мальчику пение. Как ни странно, эта угроза оказывается действенной лишь в том случае; если до или после этого оказывается выполненным еще одно условие. Мальчику кажется немыслимым само по себе то, что такое может произойти. Но если во время угрозы он вспоминает вид женских гениталий или видит их вскоре после нее- видит так сказать, гениталии, в которых действительно не достает в высшей степени ценной части, он воспринимает услышанное всерьез и, попадая под влияние комплекса кастрации, переживает сильнейшую травму детской жизни.
Результаты угрозы кастрации являются разнообразными и непредвиденными; они оказывают влияние на все отношения мальчика с отцом и матерью, а впоследствии с мужчинами женщинами вообще. Как правило, мужественность ребенка не в состоянии противостоять этому первому шоку. Чтобы сохранить свой половой орган; он более или менее полностью отказывается от желания обладать матерью, его сексуальная жизнь часто остается необратимо затрудненной запретом. Если в нем присутствует, как мы говорим, сильный психический компонент, то подобным запугиванием мужественности его сила увеличивается. Мальчик занимает пассивную позицию по отношению к отцу, так же как и к матери. В результате угрозы он прекратил мастурбации, но не деятельность воображения, сопутствовавшую им. Напротив, так как это является единственной оставшейся для него формой сексуального удовлетворения, он предается ей чаще, чем прежде, и в этих фантазиях, хотя и продолжает отождествлять себя со своим отцом, он также одновременно и, возможно, в большей степени, отождествляет себя с матерью. Производные и видоизмененные результаты этих ранних мастурбационных. фантазий позже обычно находят путь в его Я, и участвуют в формировании его характера. Кроме подобного поощрения его женственности значительно но возрастают страх и ненависть к отцу. Иначе говоря, мужественность мальчика переходит в вызывающую позицию по отношению к отцу, которая будет позднее принудительным образом определять его поведение в человеческом обществе. Остаток эротической фиксации на матери часто сохраняется в форме чрезмерной зависимости от нее, и выражается в виде некоторой зависимости от женщин.
Несомненно, воздействие угрозы кастрации на дающую ростки сексуальную жизнь мальчика не всегда имеет такие страшные последствия. Это опять-таки зависит от количественных отношений между тем, как много было нанесено, ущерба и чего удалась избежать.
Воздействие комплекса кастрации на маленьких девочек более однородно и менее глубоко. Девочка, конечно же, не боится потерять пенис; однако, она должна реагировать на то, что она его не получила. С самого начала девочка завидует тому, что мальчики его имеют. Она начинает предпринимать попытки сделать то же самое, что и мальчик, и позднее предпринимает усилия, направленные на компенсацию своего дефекта- усилия, которые в конце концов могут привести к нормальной женской позиции. Если во время фаллической фазы она, как и мальчик, пытается получить удовольствие при помощи стимуляции руками своих гениталий, то часто случается, что ей не удается добиться достаточного удовлетворения, и она переносит суждение о неполноценности своего чахлого пениса на всю себя. Как правило, она быстро прекращает мастурбировать, так как не желает никаких напоминаний о превосходстве своего брата или товарища по детским играм и полностью отворачивается от сексуальности.
Если девочка упорствует в своем первом желании — вырасти мальчиком, то в экстремальных случаях она превращается в явного гомосексуалиста. В других же случаях она будет проявлять выраженные мужские черты в ходе своей последующей жизни.
Интересно, что отношение между эдиповым комплексом и комплексом кастрации принимает такую различную форму- фактически противоположную- в случае мужчин и в случае женщин. У мужчин угроза кастрации приводит к завершению эдипова комплекса. У женщин, напротив, именно отсутствие пениса вызывает эдипов комплекс.
Толкование сновидений
Мы находим путь к пониманию («толкованию») сновидения, допуская, что наши воспоминания о сновидении являются не истинным его процессом, а лишь фасадом, за которым этот процесс скрывается, здесь мы имеем разделение между явным содержанием сновидения и скрытыми мыслями, содержащимися в нем. Процесс, который образует первое из второго называется работой сновидения.
Изучение работы сновидения дает прекрасный пример того, каким образом бессознательный материал из Оно (как первоначально бессознательный, так и подавленный бессознательный) пробивает себе дорогу в Я, становится предсознательным и, в результате противодействия со стороны Я подвергается изменениям, известным как искажения сновидений. Не существует никаких особенностей сновидений, которые нельзя было бы объяснить подобным образом.
Формирование видения может быть вызвано двумя различными причинами. Либо, с одной стороны, инстинктивным импульсом, который обычно подавлен (бессознательное желание), а во время сна находит достаточно сил, чтобы пробиться либо, с другой стороны — побуждением, оставшимся от состояния бодрствования, предсознательной цепью мыслей со всеми сопутствующими ей противоречивыми импульсами, которая во время сна находит подкрепление со стороны бессознательного. Сновидения могут возникать как со стороны Оно, так и со стороны Я. Механизм формирования сновидения в обоих случаях одинаков, а следовательно одинаково и необходимое динамическое предусловие. Я доказывает свое первоначальное происхождение от Оно тем, что время от времени прекращает свои функции и возвращается в первоначальное состояние. Это логически вызвано разрывом его связей с внешним миром и отзывом его катексов от органов чувств. Во время рождения возникает инстинкт возвращения к внутриматочной жизни, которая была оставлена — инстинкт сна. Сон является своеобразным аналогом возвращения в матку, так как бодрствующее Я управляет Подвижностью, а эта функция во время сна становится парализованной, и соответственно значительная часть запретов, наложенных на бессознательное Оно, становится ненужной. Удаление или сокращение этих «антикатексов» дает Оно безопасную степень свободы.
Доказательства той роли, которую играет бессознательное Оно в формировании сновидений, многочисленны и убедительны.
а) Память в сновидениях намного более обширна, чем в бодрствующем состоянии. Сновидения поднимают воспоминания, которые спящий забыл, которые недоступны для него в бодрствующем состоянии.
б) В сновидениях неограниченно широко используются лингвистические символы, значение которых в большинстве случаев неизвестно спящему. Вероятно, они берут начало из ранних стадий развития речи.
в) Часто память воспроизводит в сновидениях впечатления из раннего детства спящего, которые не только были забыты, но и стали бессознательными в связи с подавлением.
Изучение работы сновидения дало представление о характеристиках многих других процессов, происходящих в бессознательном, которые столь же замечательны, сколь и важны.
С помощью бессознательного каждое формирующееся сновидение предъявляет к Я требование — на удовлетворение инстинкта, если сновидение возникает из Оно; на разрешение конфликта, устранение сомнения или формирование намерения, если сновидение возникает из остатка предсознательной деятельности после состояния бодрствования. Спящее Я, однако, сфокусировано на желании сохранить сон; оно воспринимает требование как нарушение покоя и стремится от него избавиться. Я удается с этим справиться посредством чего- то похожего на уступчивость: оно отвечает на требование тем, что при данных обстоятельствах исполняет желание и таким образом избавляется от него.
Во время продолжающейся работы сновидения иногда более успешно устремляется вперед бессознательное; а иногда с большей энергией защищается Я. В большинстве случаев содержание тревожных сновидений претерпело наименьшие искажения. Если требование бессознательного, слишком велико, чтобы спящее Я справилось с ним имеющимися в его распоряжении средствами, то оно оставляет желание спать и возвращается к состоянию бодрствования.
У нас нет никакой иной возможности передать сведения о сложной сети одновременных событий, кроме как последовательно описать их; и поэтому получается, что все наши описания в первую очередь страдают односторонностью, и упрощенностью, и чтобы быть верными, требуют дальнейшего дополнения и обоснования.
Внутренний мир
Я, которое является посредником между Оно и внешним миром; которое принимает инстинктивные требования первого для того, чтобы удовлетворить их; которое воспринимает информацию из последнего и использует ее как память; которое, сосредоточиваясь на самосохранении, занимает защитную позицию по отношению к чрезмерно сильным требованиям с обеих сторон; и которое в то же самое время руководствуется во всех своих решениях предписаниями мо дифицированного принципа удовольствия — эта картина фактически применима к Я лишь до завершения первого периода детства, примерно до пятилетнего возраста.
В это время происходит важная перемена. Фрагмент внешнего мира, по меньшей мере, отчасти, оставляется как объект и вместо него, путем отождествления, принимается в Я и таким образом становится интегральной частью внутреннего мира. Этот новый психический элемент продолжает выполнять функции, которые до этого выполнялись людьми внешнего мира: он наблюдает за Я и угрожает ему наказанием, точно так же, как и родители, чье место он занял. Мы называем этот элемент Сверх-Я и осознаем его судейскую функцию как сознание. Удивительным оказывается то; что Сверх-Я часто проявляет такую строгость, пример которой реальные родители не предоставляли, и более того оно требует от Я отчет не только за его действия, но и в равной мере за его мысли и неосущес твленные намерения, о которых, очевидно, Сверх-Я извес тно. Это напоминает, что герой легенды об Эдипе тоже чувствовал вину за свершенное и подверг себя самонаказанию, хотя неумолимая сила пророчества, по нашему и его собственному суждению, должна была бы его оправдать. Фактически, Сверх-Я является наследником эдипова комплекса и организуется лишь после избавления от него. Поэтому его чрезмерная строгость не следует реальной модели, а соответствует силе защиты против соблазна эдипова комплекса. Некоторое подозрение о таком положении вещей лежит, без сомнения, в основе утверждения философов и верующих о том, что чувство морали не прививается человеку образованием и не приобретается им в ходе общественной жизни, а насаждается каким-то высшим началом.
Пока Я функционирует в полной гармонии с Сверх-Я, их отдельные проявления различить нелегко, но напряженные отношения и разногласия между ними становятся очень явными. Мучения, вызванные упреками сознания, точно со ответствуют детскому страху потери любви, страху, место которого занял элемент морали. С другой стороны, если Я удалось, успешно отказаться от соблазна сделать нечто, что вызвало бы возражения Сверх-Я, то его самооценка растет, а гордость укрепляется, как будто оно, сделало какое-то ценное приобретение. Таким образом, Сверх-Я продолжает играть роль внешнего мира для Я, хотя оно и стало частью внутреннего мира. В течение последующей жизни оно представляет влияние детства индивида, заботы и образования, предоставленных родителями и
зависимости от них — детства, которое так значительно продлено у людей общей семейной жизнью. И во всем этом сказываются не только личные качества родителей, но также и все, что оказывает определяющее воздействие на них самих; вкусы и нормы социального класса, в котором они живут, и врожденные наклонности и традиции расы, от которой они происходят. Те, кто любит обобщения и четкие разграничения, могут сказать, что внешний мир, в котором индивид после отделения от родителей оказывается незащищенным, представляет власть настоящего, что врожденные тенденции его Оно представляют органическое прошлое; и что Сверх-Я, которое присоединяется к ним позднее, представляет более; чем все культурное прошлое, которое ребенок, так сказать, должен повторить как пост-опыт во время нескольких лет своей ранней жизни. Маловероятно, что такое, обобщение может оказаться универсально верным. Некоторая часть культурных приобретений, без сомнения, оставила свой' след в Оно; многое из того, что привносится Сверх-Я будет пробуждать Я в Оно; немало новых детских переживаний окажутся усиленными, потому что являются повторениями какого-то изначального филогенетического опыта.
Таким образом, Сверх-Я занимает некое промежуточное положение между Оно и внешним миром; Оно объединяет в себе воздействие как настоящего, так и прошлого. В возникновении Сверх-Я мы имеем, так сказать, пример того, каким образом настоящее превращается в прошлое…