Безумие.Состояние вопроса
Кирилюк С.С.,
канд. филос.н.,
ЧелябинскийГосударственный университет,
преподавателькафедры «Специальная и клиническая психология»
«Безумиеесть крайняя степень отчуждения, а отчуждение вообще принадлежит сущностичеловека».
ЖанИпполит
Проблемабезумия, его этиологии, патогенеза, диагностики и лечения на сегодняшний деньдостаточно актуальна. Традиционные клинические методы не решают проблем безумиярадикально. Сложившаяся на сегодняшний день ситуация не позволяет выполнитьсамую главную задачу медицины — предупредить заболевание, или хотя быотодвинуть его во времени, дать пациенту шанс «превозмочь бессвязность и хаосэтой экзистенциальной катастрофы» [10]. Безумие содержит в себе определённуюистину о человеке, «…изучение аномальных феноменов помогает лучше понять норму»[20]. И даже более: «Психоз…куда больше говорит о человеке, чем так называемаянормальность» [8].
В современных условияхвсеобщей транзитивности, о чём свидетельствуют распад ценностного полотнацивилизации, кризис современной культуры, формирование новых форм бытия – бытияв общемировой информационной сети, актуализируются все феномены переходности(апории, антиномии, парадоксы, маргинальность и многие другие). Безумие же,наряду с Корыстолюбием, Гордыней, Праздностью и Ленью во все временаолицетворяло собой в понимании человечества одну из главных фигур пограничного,переходного, маргинального[1] сюжета [15]. Все феноменыпереходности – краевые пространственные эффекты, обусловленные истощением нормыв удалении от символического центра пространства, и в философском смысле являютсяонтологически вторичными.
Представляетсяцелесообразным рассмотреть проблему в понятийном поле постмодернизма, длякоторого термины «пространство», «граница», «переходность», «норма» и «не-норма»являются основополагающими.
Безумиезанимает маргинальное положение не только в мире антропологических феноменов –«безумие и безумец …несут в себе и угрозу, и насмешку, и головокружительнуюбессмыслицу мира, и смехотворное ничтожество человека» [17], но и в трехмерном,жестко структурированном пространстве клинической медицины.
Медицина не всегда былатрёхмерной – анатомия и физиология получили статус наук не так давно – в периодРеформации. Психиатрия и сегодня является областью медицинского знания, до сихпор не имеющей анатомического измерения, то есть, «не имеющей места».Отсутствует даже сама идея status localis, размещающая бытие болезни сее причинами и результатами в определённой пространственной локальности. Фактически,психиатрия продолжает оставаться в XVIII веке, то есть в самом началеформирования клинического метода, когда за означаемым (объективной реальностью,в том числе и болезнью) общепризнавалось гораздо больше прав и потенций, чем заозначающим (знаком, символом, симптомом). Как пишет М. Фуко, основной вопросмедицины «Что с Вами?» уже к концу XVIII века сменился вопросом «Где у Васболит?», ставший главным принципом дискурса [16]. С этого времени медицинаточно согласовывается с патологической анатомией, предписывающей каждой болезничёткую пространственную конфигурацию. Симптоматика из мира познанияпревратилась в способ познания, в результате чего в общеклиническомдискурсе незаметно отодвинулось на второй план, а затем и вовсе забылось, чтоболезнь – всегда двойная реальность познания и практики, в которой «…счастливоуравновешиваются система природа-болезнь с видимыми, погруженными в невидимое формами,и система время-исход, которая предвосхищает невидимое благодаря ориентировке ввидимом» [18]. И только психиатрия помнит об этом всегда, принуждаемаяобъективной реальностью нарушенной субъективности пациента. Соматика же втечение последних столетий, прошедших со времён Реформации, фетишизировавСимптом, успешно продвигается по пути традиционного внутрипарадигмальногосистемного научного знания. И всё было бы хорошо, если бы внезапно открывшиесяблагодаря медицинскому научному познанию особенности человеческого организма (например,различные иммуноизвращения – от дефицитов различного генеза до аллергическихреакций, резистентностей, привыканий, идиосикразий, устойчивостей, и т.п.) ипроблемы современной медицины (как этические, так и биологические) непоказывали нам так явно, что даже самое доскональное познание видимого(симптоматики в её абсолюте) не избавляет нас от вероятности очень скоро вновь оказатьсялицом к лицу с невидимым, непредсказуемым, неконтролируемым миром человеческойприроды, в котором болезнь, понимаемая как комплекс симптомов и синдромов –лишь временное и достаточно условное сочетание видимых нами форм. Психиатрия жевсё это время безмятежно продолжает пользоваться симптомом как средствомпознания человека. И вопрос «Что с Вами?» в пространстве психиатрии отнюдь непраздный.
Отсутствиепространственной локализации обусловливает отчётливый онтологический дефицит психиатриипо сравнению с другими областями медицинского знания. Разумеется, делаютсяпопытки компенсировать этот дефицит. Например — актуализация в понятийном пространствепсихиатрии в качестве основания категории времени. Практически все руководствапо психиатрии рассматривают клинику безумия во временном контексте, идёт лиречь о статическом описании или о динамике болезненного процесса. Более того,даже определение наличия или отсутствия у пациента психического заболевания ставитсяв непосредственную зависимость от длительности болезненного состояния, частотыобострений и усугубления симптомов заболевания во времени. Однако, истощениекатегорий (в частности, относительность, искривления, изменение направления,распад и др. феномены времени) — один из наиболее значимых характерныхпризнаков переходных пространств. И опора на время как категорию в переходномпространстве оправдывает себя лишь в отсутствие других онтологическихоснований.
Дляпространства психиатрии как области познания человека (впрочем, как и для любойнаучной дисциплины) достаточно актуален вопрос критериев. Сегодня не существуетчёткого определения психического здоровья. Соответственно, нельзя произвестичеткое разграничение психического здоровья и психического нездоровья. Границамежду этими двумя состояниями представляется довольно широкой (как впространстве, так и во времени) переходной полосой, в которой актуализируетсявесь спектр переходных феноменов, обусловленных истощением Нормы, как это ибывает обычно в переходах. Переходная феноменальность манифестируетсялокальными нарушениями социализации, аддиктивным поведением, ангедонией, дрейфомличностных ценностей, трансформацией таких личностных модусов как свобода,воля, ответственность и т.п. Пациент может длительное время (а иногда и всюжизнь) демонстрировать эту переходную феноменальность. Достаточно обширный опытработы с такими пациентами накоплен психотерапией.
В светефилософского, в частности, постмодернистского видения проблемы пространств,границ и переходных зон ситуация представляется так, как если бы вообще несуществовало такого понятия как «безумие», и только степень социальнойадаптации пациента, то есть – принятие им общественных норм и следованиеобщественным нормам, определяла бы отношения к нему той социальной локальности,в которой он самоактуализируется. В концепции постмодернизма мир представляетсякак воплощение универсального гуманизма, в котором истина открыта и незавершена(в отличие от прежней субстанциональной истины); отсутствуют первосмысл, доктринальныймонологизм, бинарные оппозиции (рациональное-иррациональное, старое-новое,конечное-бесконечное, материализм-идеализм и т.п.); время является протяжённымнастоящим, вбирающим в себя прошлое и будущее; пространство децентрируется;«субъект» больше не является ценностной точкой отсчёта в культуре. В таком мирене имеет смысла обращение к несоответствию теории предмету, явления — эталону,образцу. «И все то, что сегодня мы переживаем как нечто предельное, илистранное, или невыносимое, достигнет безмятежной позитивности. И всеЗапредельное, Внеположенное, все, что обозначает ныне наши пределы, станет,чего доброго, обозначать нас самих» [19]. Культурный плюрализм постмодерна обусловливаетосуществление множества возможностей в рамках строгой дисциплины разума, чтоисключает осуществление свободы как вседозволенности. При этом человек изобъекта воздействия культуры становится эквивалентом культуры, началом всехвещей [6]. В такой ситуации деактуализируются не только безумие, но и вся нынешняяметодология изучения психопатологии.
Возможноли как-нибудь привести в соответствие наши рассуждения о глобальной культурной транзитивности,переходности болезненного мира (как пространства между бытием и небытием) и локальныхпереходных зонах между здоровьем и нездоровьем (это явление имеет место нетолько в психиатрии)? Возможно. Во-первых, мир делим и делим до бесконечности.Во-вторых, переход из одного качества в другое вне зависимости от масштабарассматриваемого явления, согласно Гегелю (постмодернизм не выходит за пределыдиалектики), происходит в результате скачка, и скачок, являясь всеобщей формойперехода от одного качественного состояния к другому, представляет собой сложноедиалектическое состояние: единство бытия и небытия, когда прошлого качества уженет, а нового ещё нет и, одновременно, прежнее качество ещё есть, а новое – ужеесть. Скачок – замена отмирающих качественных определённостей новымикачественными состояниями, специфическое разнообразие которых обусловливаетбесконечное многообразие форм перехода [2]. Сегодня мы можем наблюдатьодновременное равноправное (стремящееся к этому) сосуществование самыхразличных форм идентификаций. И даже более того, постмодернизм предлагаетпринять как объективную реальность существования разных идентификаций (пустьдаже самых «безумных») вне какой-либо соразмерности и изучать локальныепроцессы и единичные факты без попыток объединить их в единую системупосредством универсального детерминизма. Разумеется, это потребует и совершенноновой методологии.
Вотсутствие критериев психического здоровья актуализируется и сакраментальный вопрос«А судьи кто?». Соматодисфункции, личностные и межличностные проблемы,профессиональное выгорание и т. п. лишает оценку больного психиатромобъективности. Постулат об объективности врача сегодня тоже не так ужнепоколебим. Так, ещё З. Фрейд ставил под сомнение оправданность «непредвзятости»при лечении, например, паранойи [14].
Современнаяпсихиатрия активно и небезуспешно пользуется средствами и методами из арсеналатрадиционной клинической медицины для решения проблем, постоянно возникающих взоне перехода:
— актуализация «не-нормы» (патологии) в качестве «другой» нормы,нормы в другом масштабе, в другом месте, как возможного прошлого или будущегонормы. Так, реабилитация и социализация больных – довольно значительный аспектпсихиатрической помощи;
— игровое (в философском понимании термина) освоение пространства с опорой наМетод, Систему и Событийность (что, безусловно, требует дисциплинированногоразума). В РФ, как и в большинстве стран цивилизованного мира, психиатриявключена в систему и широко пользуется методами академической нозологическоймедицины, рассматривающей врача и его пациента Со-Бытийно;
— активное применение средств ритуально-языкового арсенала и законовпространственных распределений (гомо-, пара-, транс- и пр.- логичных). Примертому – организация медицинской помощи психическим больным, структура, учёт иконтроль этой самой помощи по образу и подобию соматической медицины;
— опора натрадиции, в частности, на мёртвый язык – латынь, в котором уже гарантированно,в силу его нежизнеспособности, не могут отразиться никакие воплощениятранзитивности [7].
Естьтолько две принципиальных возможности решения любой проблемы:
1) в пределахтрадиционной логики Логоса. Академическая психиатрия идёт этим путём уже неодно столетие. Огромный клинический опыт, накопленный за это время, постояннотщательно, разносторонне и методически анализируется, сортируется,группируется, классифицируется. То есть – систематизируется в надежде на то,что познание каким-то образом само синтезирует истину. Конечно, метод (исчерпывающееописание данного объекта, сопоставление его с другими объектами, дополняющее егодругими характерными признаками, образующими совокупность признаков) и система (определяетнозологические роды и виды менее произвольным набором признаков, опуская тепризнаки, которые им противоречат) формируют новый опыт болезни, в ходекоторого конкретный больной присоединяется к общей формуле научного протокола,а частный клинический случай становится эпизодом клиники, частью познания. Однако,познание – процесс, тогда как истина – сущность. Или – почти сущность (вклассической концепции истинным считается то, что соответствует реальномуположению вещей). Как бы нам этого ни хотелось, процесс не может заменить илисам по себе сформировать сущность. Познание может приблизить нас к истине, нотолько в том случае, если истина располагается в пределах данной парадигмы иотвечает всем её критериям, то есть – «исторична, целостна, детерминирована» [11].А если — нет? Современная психиатрия являет нам несомненные отдельные примерыисторизма, но никак не целостности, и уж менее всего – детерминированности,увы. В таком случае остаётся искать решение
2)вне пределов логики Логоса. В этом нет ничего внеположенного, напротив, выходза пределы (границы) логики манифестирует эти пределы и тем самым ещё разубеждает нас в абсолютной реальности пространства логики и указывает напознание как на единственно возможный путь решения подавляющего большинствапроблем. Но, однако, не всех. Дело в том, что абсолютная реальность какого-либоодного пространства, в данном случае – пространства логики, вовсе не исключаетсуществования и других не менее реальных пространств. Как справедливо заметилодин из героев Стивена Кинга (падая в пропасть), есть и другие миры. Вспомним,хоть это и не имеет непосредственного отношения к психиатрии, что размышленияпо поводу принципиальной недостижимости устойчивости мира с точки зрения классическоймеханики Ньютона вынудили Н. Бора отказаться от классической механики приобъяснении внутреннего строения атома и представить себе проблему в видепарадокса (переходного феномена). Так родилась атомная физика, в пределахкоторой необъяснимое с позиций классической механики поведение атомныхсоставляющих получило, наконец, позитивный статус. Мир от этого устойчивее нестал, но человечество получило атомную физику со всеми вытекающимипоследствиями.
Парадокс — отношение двух противоположных утверждений, для каждого из которых имеютсяубедительные аргументы (удивительно похоже на антиномию, не правда ли?). «Влогике – противоречие, полученное в результате внешне логически правильногорассуждения, приводящее к взаимно противоречащим результатам. Наличие П.означает несостоятельность какой-либо из посылок (аксиом), используемых вданном рассуждении или теории в целом, хотя эту несостоятельность зачастуютрудно обнаружить, объяснить и тем более устранить» — таково классическоеопределение [13].
Попытаемся представитьсебе безумие как парадокс: выраженные клинически и экспериментально-психологическиопределяемые изменения личности налицо — анатомического субстрата нет. Разумеется,мы не говорим сейчас о тех формах психической патологии, для которых всё жеопределяется анатомический эквивалент (сосудистые, деструктивные, воспалительные,объёмные процессы в головном мозге и т. п.). Парадоксальность сигнализирует отом, что привычные приёмы теоретического мышления (логики Логоса) не способныобеспечить продвижения к истине, и, соответственно, адекватного решения проблемы.В пространстве традиционной логики парадоксальность может иметь решение, но,как правило, это решение носит характер попытки примирить непримиримое,отвернуться от проблемы, от несоответствия. Тем самым уничтожается не тольконеобходимость, но даже и сама возможность изменения. Попытки логическогорешения парадокса превращают любое движение, любое перемещение и любоеизменение в безответственный ход программы. Традиционная логика и её любимоедитя – здравый смысл – распределяют предметности таким образом, что различиеполагается исходно и задаёт направление движению, которое призвано подавить,уравнять и аннулировать различие. Здравый смысл требует избрать однонаправление и следовать ему. Направление это легко определимо – от болеедифференцированного к менее дифференцированному. Вспомним: «от вещей кпервичному огню», «от миров (индивидуальных систем) к Богу» [3]. По этомунаправлению ориентирована стрела времени: более дифференцированное выступает вкачестве прошлого, так как определяет происхождение индивидуальной системы,менее дифференцированное выступает как будущее и определяет цель. Однако в зонеперехода, а безумие как часть маргинального мира — мира болезни являет собойименно феномен переходности, никакая заданность извне не может служитьоснованием. В то время как необходимость выйти за пределы, трансцендироватьесть необходимое условие бытия: человек, «…чтобы быть, должен меняться во времени» [21]. Безумие, безусловно, — изменение,трансценденция за пределы «нормального» мировосприятия и подчиняется законамбытия. Очевидно, что и решение, которое удовлетворило бы бытие в условияхтранзиции тоже должно проходить через «безрассудство нерешаемого иневозможного: идти туда, куда ходить невозможно» [4]. Другими словами парадокснерешаем средствами традиционной логики бинарностей. Фактически парадоксозначает отсутствие намеченного и обеспеченного перехода, дороги, тропы, которыемогли бы служить верным путём. Непроложенный путь служит «…условием решенияили события, состоящего в открытии пути, в том, чтобы перейти, т. е.пойти за» [5]. Решение, удовлетворяющее бытие в переходной зоне, состоитне только в отсутствии самого решения, но и в нецелесообразности даже каких-либопопыток решить парадокс в пределах данной парадигмы. На наш взгляд, более всегосущность парадокса выражает следующее определение: парадокс – особая формаотношений с действительностью, которая обозначает несоответствие предпосылокили истоков событий, невозможность привести в соответствие сами события иодновременно делает возможным, реальным и даже необходимым поиск оснований запределами данной реальности, личности и бытия. Для решения парадокса неостаётся ничего другого, кроме как взять за основание непостижимое(непостижимое на момент исследования). Как отмечает М. Решетников, «…развитиенауки может идти только в том случае, если выдвигаемые гипотезы будут настолькосмелыми, насколько это возможно, и опровергающими предшествовавшее знание» [9].Проблема безумия как парадоксального явления в принципе неразрешима способамирациональной методологии.
Анализ истории парадоксовв свете философии постмодернизма позволяет нам характеризовать переходноепространство как избыточно символичное, универсальное, но одновременно –недостаточно категориальное и, в соответствии с этим — выделить несколькоспособов преодоления парадоксальности. История науки представляет нам огромноемножество блистательных решений совершенно, казалось бы, безысходных,неразрешимых парадоксов:
1) перевод одной илиобеих парадоксальных составляющих в другую категорию, например — из времени впространство, из качества в количество, из случайности в необходимость, извозможности в действительность и т.д. или наоборот.
Так быларешена проблема иррациональных чисел, общепредставляемых в виде бесконечныхпериодических дробей (√2 = 1,41.., π = 3,14… и т. д.): они неимели реального смысла. Найти для них реальное физическое толкование можнотолько одним способом: представить их не в виде чисел, а в виде длин, то естьперевести их в геометрическое измерение. Но геометрия — наука о пространстве,тогда как математика в узком, арифметическом, её смысле структурирует время. Переводпарадоксальной составляющей из категории времени в категорию пространства ипривёл к решению парадокса;
2) замена одной или обеихпарадоксальных составляющих знаком или символом.
Вчастности, замена «ничто», к которому стремится парадоксальная величина,бесконечно малым, но отличным от нуля, числом, разрешила одну из серьёзныхматематических проблем начала XIXв.–проблему противоречивости бесконечно малых чисел;
3) универсализация общейзадачи, условий, методики и результатов.
Универсализация проблемыпозволила Г. Селье выдвинуть знаменитую «теорию стресса», сразу ставшуюбестселлером в мире научных страстей.
История науки убеждаетнас в том, что если проблема на любом этапе её решения перестает бытьспециальной, то угол обзора проблемы на данном этапе значительно расширяется,что позволяет увидеть её – проблему — в контексте всей эволюции науки ивоспользоваться для её решения всем арсеналом форм, методов, средств и способовпознания, в том числе и внепарадигмальных.
Один извозможных путей решения проблемы безумия предлагает постмодернизм – человекпонимается как бесконечный несамотождественный текст.
Человекрождается в символический мир и осваивает его с помощью языка, слов, текстов.Любая эпистема (система дискурсов) формирует свой языковой код, свод норм,которые бессознательно определяют поведение. Мир культуры и человекрассматриваются как бесконечный текст. Задача состоит в том, чтобы проникнуть взазеркалье языка, в его несамотождественность. Единицы речи, лингвистическиеструктуры, транслирование смыслов, выход в телесность, личностные коды – оченьповерхностный и неполный перечень способов организации индивидуальногосодержания (Р. Барт, Ж. Бодрийар, Ф. Гваттари, Ж. Делёз, Ж.-Ф. Лиотар, М. Фукои др.).
ПсихоанализЖ. Лакана предполагает, что язык и бессознательное функционируют аналогично.Соответственно, анализ и корректировка символических структур языка являетсявмешательством в бессознательное психическое содержание. Маргинальныеобразования языка пациента (оговорки, остроты, описки и т. п.) предлагаетсяиспользовать в качестве материала для психодиагностики.
М.Фуко и Ж. Делёз достаточно убедительно показывают, что языковые структурызанимают в системе индивидуального опыта человека постмодерна центральное место– место субъекта. Традиционный субъект-объектный мир трансформируется, вместе сним трансформируются и традиционные представления о безумии.
Каким именно из способовбудет разрешена проблема безумия, покажет время.
На сегодняшний деньбезумие представлено в объективной реальности — трансформацией субъективностипациента; имеет историю – как общечеловеческую, так и историю отдельных формзаболевания и историю каждого отдельного клинического случая (по крайней мере,академическая психиатрия к этому стремится); располагает огромным количеством всевозможныхклассификаций и даже, пусть отчаянно-универсальным, но всё же – лечением.Отсутствуют: критерии, пространственная локализация и онтологические основания,что делает невозможным решение проблемы в пределах парадигмы клиническоймедицины. Другими словами, безумие не только в нашем представлением, но и объективнопредставляет собой парадокс и отвечает всем его критериям. Поскольку парадоксвсегда точно определяет место прорыва в новую реальность, то можно ожидать, чтоименно здесь, на границе нормы и безумия произойдёт прорыв в новое пониманиесубъективности, возможно даже, в новые формы бытия человека.
К сожалению, нельзяпредвидеть, каким оно будет, это новое понимание субъективности. Но уже сейчасмы можем видеть намечающийся путь, начало перехода. И уже сейчас можно предположить,что решение проявится на стыке постмодернизма (как философии перехода),лингвистики (как науки о языковых моделях систематизации мира культуры в егоразвитии и организации индивидуального опыта) и наук о психике человека, вчастности психологии, психотерапии и психиатрии. Мы даже можем назвать людей,которые обозначили если не сам путь, то возможное его направление: Р. Барт, Э.Бенвенист, М. Божович, Ж. Делёз, Ж. Деррида, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар, К. Леви-Стросс,С. Леклер, Р. де Соссюр, М. Фуко и др.
В нашей общей же реальности остаётся восхищаться самоотверженностью и подвижничеством профессионалов, которые, несмотря на все трудности, всё это время продолжают оставаться с больными в их несчастной, распадающейся субъективности.
Выводы:
1. Проблема безумия сегодня неразрешена.
2. Проблема безумия неразрешима средствами традиционной (рациональной) методологии.
3. Безумие занимает маргинальное положение в пространстве традиционной медицины и является парадоксом.
4. Для решения проблемы безумия должно быть применимо внепарадигмальное знание.
5. Результатом внепарадигмального изучения безумия могут явиться новое понимание субъективности и, возможно, новые формы бытия человека.
Литература
психиатрия безумие кризис медицина
1. Ганнушкин П.Б.Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика. – Н. Новгород: НГМА,2000. – 124 с. – (Библиотека медицинской классики. Психиатрия.)
2. Гегель Г. В. Ф.Философская пропедевтика. – М.: Мысль, 1973 г., — 630 с.
3. Делёз Ж. Логикасмысла. – М.: Академия, 1995. — 298 с.
4. Деррида Ж.Страсти. Кроме имени / Эссе об имени. – СПб.: Алетейя, 1998. – 192 с. – С.85.
5. Деррида Ж. Кромеимени / Эссе об имени. – СПб.: Алетейя, 1998. – С. 95-96.
6. Катков А.Л. Полюспсихического здоровья – проблемы идентификации // — М.: «Психическое Здоровье»,№№ 10,11,12, 2006. №№ 1,2,3, 2007.
7. Кирилюк С.С.Проблемы переходности и способы их преодоления. Клиника как частный случайпереходности // Актуальные вопросы практической и теоретической медицины. Вып. III. – Челябинск: ЧелГМА, 2007. — С.53-55.
8. Мазин В. Введениев Лакана. – М.: ФНИ Прагматика культуры, 2004, – С. 32.
9. Решетников М.Психическое расстройство / Лекции. – СПб.: Восточно-Европейский ИнститутПсихоанализа, 2008. 272 с. – С. 182-183.
10. Сакс О. Человек,который принял жену за шляпу и другие истории из врачебной практики. – СПб: Science Press, 2005. – 301 с.
11. Старицын А.С.Перспективы изучения проблемы шизофрении // В сб.: Психосоциальные ибиологические факторы в возникновении нервно-психических заболеваний. Тезисы докладов.– Пермь, 1994. – С. 5-6.
12. Сухотин А. К.Парадоксы науки. – М.: Молодая гвардия, 1978. – 240 с.
13. СЭС под ред.Прохорова А. М. -М.: Советская Энциклопедия, 1985. – С.: 963.
14. Фрейд З.Психоаналитические заметки об одном случае паранойи, описанном в автобиографии(1911) // Фрейд З. Собрание сочинений в 26 томах. Том 3. Одержимость. Паранойя.Перевод с нем. С. Панкова. – СПб.: ВЕИП, 2006. – С. 73.
15. Фуко М. Историябезумия в классическую эпоху. – СПб.: Университетская книга, 1997. — 576 с. –С. 87.
16. Фуко М.Рождение клиники. – М.: Смысл, 1998.– 323 с. – С. 21.
17. Там же. – С.35.
18. Там же. –С.143.
19. Фуко М. Воля кистине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / Пер.с франц. — М.: Смысл, 1996. — С. 410.
20. Ясперс К. Общаяпсихопатология. Интернет: www.koob.ru
21. Ясперс К. Смысл иназначение истории. -М.: Республика, 1994. – С. 411.
Сведения об авторе
Кирилюк Светлана Сергеевна, канд. философ. наук, преподаватель кафедры «Специальная и клиническая психология» Челябинского Государственного университета, д. а.: 484005 г. Челябинск, ул. Краснознамённая, д. 27-А, кв. 25, с.т.: 89128934652.
Kirilyuk S. S., kand. ph. sci., Chelyabinsk’s State University, chair: «Special and clinicalpsychology».
Основныепубликации:
Монография:
1. Феномен маргинальности: проблемаустойчивости бытия личности.
Статьи:
1. Диаспора – оптимальная формаадаптации мигрантов // Вестник ЧелГУ. Серия 7. «Государственное и муниципальноеуправление». – Челябинск: ЧелГУ, 2005. №1. – С. 60–68.
2. Игры медицинского мира //Психотерапия. – 2009, №8. – С. 54-58.
3. Игры медицинского мира-2 // Психотерапия.– 2010, №4. – С. 37-39.
4. Клиника как частный случайпереходности // Актуальные проблемы медицинской науки, технологий ипрофессионального образования (юбилейный выпуск). Т. 2. – Челябинск:УГМАДО, 2005. – С. 83–85.
5. Маргинальность и современная Россия:трудности управления. Социально-философский анализ // Вестник ЧелГУ. Серия 7. –Челябинск: ЧелГУ, 2006. №1. – С. 28 – 31.
6. Миграция как частный случаймаргинальности (на примере Челябинской области). Хронологические рамки:1991–2004 гг. // Вестник ЧелГУ. Серия 10. «Востоковедение. Евразийство.Геополитика». – Челябинск: ЧелГУ, 2005. №1 (5). – С. 84–89.
7. Миграция в России:Социально-философские аспекты / Материалы международной научно-практическойконференции «Россия: взгляд изнутри и outsid». – Челябинск: ЧГАИК, 2005. – С. 22–25.
8. Парадокс – феномен переходности //Вестник ЧелГУ. Серия 7. – Челябинск: ЧелГУ, 2010. Принята к публикации.
9. Проблема ВИЧ-инфицированных детей вконтексте маргинальности как реалии перехода // Вестник ЧГАКИ. – Челябинск:ЧГКАИ, 2006. №2 (12). – С. 57 – 59.
10. Проблема переходности и клиника. (Помотивам произведения Мишеля Фуко «Рождение клиники») / Материалынаучно-практической конференции «Онтология культуры» / Вестник Всероссийскихнаучных конференций «Антропология культуры». – Челябинск: ЧелГУ, 2005. – С.51–57.
11. Содержание понятия «маргинальность»(социально-философский аспект) // Научный сборник ЧелВВКУ. – Челябинск: НИРИО,2006.- С. 105 – 114.
12. Учение о шизофрении. Философскийаспект / Материалы международной научно-практической конференции «Психическоездоровье населения Урала в период социальных преобразований». – Челябинск:Репринт, 2009. — С. 66 – 68.
13. Феномен маргинальности(онтологический аспект) // Социум и власть. – Челябинск: УАГС, 2004. №4. –С. 14–19.
14. Феномен маргинальности – реалияпереходного социокультурного пространства (онтологический аспект) // ВестникЧГАКИ. – Челябинск: ЧГКАИ, 2007. №2 (12). – С. 71 – 86.
15. Феноменология системыозначающее-означаемое в сказке // Психотерапия. – 2009, №7. – С. 58-60.
и др.