ЕВРОПЕЙСКАЯ КОНТАКТНАЯ ЗОНА: 2000
EUROPEAN CONTACT ZONE: 2000
Санкт-Петербург — 2000
ЭТНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
В ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ:
СУЩНОСТЬ, ГЕНЕЗИС, ТИПЫ.
Один из наиболее болезненных процессов, сопровождавшихраспад СССР и становление на его обломках новых независимых государств, — резкое обострение межнациональных и межэтнических конфликтов. КоллапсСоветского Союза, являвшегося, безусловно, образованием имперского типа и при этомпредельно гетерогенным в этнокультурном отношении, привел к формированиюкачественно новых геополитических и этнополитических реалий на одной шестойчасти земной суши. Распад огромной державы, конфликтогенный сам по себе,обнажил и актуализировал также те противоречия и конфликты, что накапливалисьдесятилетиями, а то и веками, но в царской России и Советском Союзесдерживались мощной имперской инфраструктурой и авторитаризмом власти.
К числу основных и самых опасных проявленийполитической нестабильности, несомненно, относятся территориальные споры ипритязания, обладающие, особенно во времена глобальных геополитических сдвигов,колоссальным деструктивным потенциалом. В СНГ и Балтии территориальныепритязания выдвигаются как “от имени” постсоветских наций,государств-наследников Советского Союза, так и — намного чаще — “от имени”конкретных этносов и этнических групп, населяющих этот уникальный по своемуцивилизационно-культурному и этническому разнообразию регион. Большинствотерриториальных конфликтов здесь непосредственно связано с конфликтамиэтническими и является прямым следствием быстрого распространения именноэтнического национализма, в тех или иных формах существовавшего, конечно же, ив Российской Империи и в СССР. Однако именно в период дезинтеграции СоветскогоСоюза, утверждения национальной государственности бывших союзных республик,число этно-территориальных споров существенно выросло, причем многие из нихперешли из скрытой фазы в активную.
Термин «этно-территориальный конфликт» (ЭТК)в данной статье трактуется в широком смысле. Любое притязание на территорию ужеесть конфликт, если оно отвергается второй стороной — участницей спора. ЭТКможет принимать формы более и менее острые, цивилизованные и нецивилизованные,мирные и немирные. Разумеется, это не исключает возможности и правомерностииспользования данного термина в более узком значении, когда под “конфликтами”понимаются лишь наиболее острые формы противостояний и противоборств.
Обострение ЭТК, от них исходящая угроза общественнойстабильности требуют обратить самое пристальное внимание на их мониторинг. Кнастоящему времени накоплен уже солидный опыт составления баз данных поэтническим конфликтам в СССР и в пост-СССР (работы Э.Б. Алаева, Г.А. Бордюгова,В.Г. Смолянского и др.); имеются публикации и с критическим анализом опытаразработки такого рода баз данных (Бордюгов, 1994). Но поскольку значительнаячасть этнических конфликтов в пост-СССР развивается именно как ЭТК (либо имеетотчетливые признаки таковых), актуальнейшей проблемой стала систематизацияинформации уже непосредственно по этно-территориальным притязаниям и спорам (исоздание соответствующего банка данных). Это тем более важно, что подобнаяисследовательская работа активно ведется и за рубежом (Panel..., 1989;Border..., 1992; Stadelbauer, 1996).
Автор — один из разработчиков банка данныхэтно-территориальных притязаний в геопространстве бывшего СССР (их мониторингвелся в период 1991-1996 гг. рабочей группой созданного при Институте географииАН СССР Центра политико-географических исследований (в составе к.г.н.Н.В.Петрова, к.г.н. В.Н.Стрелецкого и к.г.н. О.Б. Глезер); в статьеиспользованы обновленные материалы банка данных и результаты проведенных на егооснове исследований).
Ряд исследований и аналитических статей, базирующихсяна обработке этого массива данных, авторами были опубликованы в научных работах(Glezer, Streletskiy, 1991; Kolossov, Glezer, Petrov, 1992; Petrov, 1994;Strelezki, 1995; и др.), а также в периодической печати. В марте 1991 г. былозафиксировано 76 этно-территориальных споров внутри Советского Союза(«Московские Новости», 17.03.1991), через год в пост-СССР их числовозросло до 180 («Московские Новости», 29.03.1992). К настоящемувремени собрана информация почти по 300 территориальным притязаниям, выдвигавшимсяв период 1988-1996 гг. как официальным путем (органами власти бывших союзныхреспублик, автономных и национально-территориальных образований в их составе),так и главным образом неофициальным — партиями, национальными движениями,общественностью. Правда, по нашим оценкам, из них так или иначе сохраняютактуальность около 140 территориальных притязаний. Таким образом, болееполовины притязаний в регионе пост-СССР из перечня содержащихся в Банке данныхна сегодняшний день — это т.н.«затухшие» споры, в отношении которыхмы не располагаем информацией о выдвигавшихся бы за последние три годатерриториальных претензиях и требованиях.
СУЩНОСТЬ ЭТНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ
К этно-территориальным относятся не все этнические ине все территориальные конфликты, но именно те, которые находятся как раз настыке двух этих больших групп конфликтов. Они — одновременно и этнические, итерриториальные. Поэтому говоря о сущности ЭТК, необходимо прежде всегоосмыслить, какое содержание вкладывается в понятия “этнический конфликт” и“территориальный конфликт” соответственно.
Словосочетание “территориальные конфликты” — многосмысловое, допускающее разные трактовки. В частности, оно нередкоупотребляется для обозначения разнотипных конфликтов, связанных с обеспечениемспецифических интересов и запросов конкретных территориальных общностей людей — экономических, политических, культурных и др., — например, при столкновенииинтересов разных регионов, коллизиями между Центром и провинциями (штатами,автономиями и т.п.). В данной же статье этот термин используется в более узкомсмысле, описывая исключительно территориальные притязания и споры. В такомзначении территориальные конфликты — это споры относительно государственной/административной принадлежности территорий или их административного статуса,либо относительно прав тех или иных групп населения проживать на этихтерриториях, владеть и распоряжаться ими.
Под этническими же конфликтами обычно подразумеваютконфликты, сторонами которых выступают этнические общности (этносы и этническиегруппы). Но на самом деле для понимания природы таких конфликтов столь общаядефиниция, при их научной интерпретации, мало что дает. Во-первых, совершенноне ясно, что их вызывает. Во-вторых, не понятно, как здесь соотносятсяконфликты и их субъекты. Чтобы квалифицировать конфликт как “этнический”,необходимо противоборство целых этносов? А если конфликтуют какие-то части двухэтносов, а большинство составляющих их групп людей живут друг с другом в мире исогласии?
С точки же зрения этноконфликтологии, ключевымпредставляется вопрос, какого рода связи существуют между этническимиконфликтами и самим феноменом “этничности”.Это связи причинно-следственные иличисто функциональные? Теоретически здесь возможны две противоположные позиции.Позиция первая. Между этими двумя феноменами существуют достаточно тесные,причинно-следственные связи. В самом этнокультурном разнообразии человечествапотенциально заложены элементы конфликтности. Во взаимоотношениях международами этнофобия — явление столь же естественное, как и этнофилия. Армяне иазербайджанцы, турки и болгары, хуту и тутси, арабы и евреи — примеры якобыимеющей место этнической несовместимости народов.
Позиция вторая. Корни “этнических конфликтов” лежатвне собственно этнических реалий. “Этничность” этих конфликтов относятся насамом деле не к их сущности, но к форме проявления. А именно, в этноконфликтныхситуациях проявляют себя противоречия между теми или иными общностями людей,внутренне консолидирующимися на этнической основе. Такая позиция отстаиваетсямногими как конфликтологами, так и этнологами и за рубежом, и в нашей стране.Так, по В.А. Тишкову, этнический конфликт есть любая форма внутри- итрансгосударственных гражданских противостояний, “в которых хотя бы одна изсторон самоорганизуется или мобилизуется по этническому принципу или от имениэтнической общности” (Тишков, 1995).
Это — своего рода инструментальная парадигмаэтнического конфликта, органично вписывающаяся и сочетающаяся с получающим всеболее широкое распространение в науке т.н. “конструктивистским” подходом кфеномену этничности вообще. Как пишет тот же В.А. Тишков, с позиций современнойсоциально-культурной антропологии, вполне правомерно рассматривать “порождаемоена основе историко-генетической дифференциации культуры этническое чувство иформулируемые в его контексте мифы, представления и доктрины какинтеллектуальный конструкт, как результат целенаправленных усилий верхушечногослоя...” (Тишков, 1993, с.4). Суть спора относительно феномена этничности между“конструктивистами” и сторонниками объективного существования этносов иэтнических групп (условно их можно назвать “объективистами” или “реалистами”),пожалуй, можно выразить следующим образом: этносы — это воображаемаяконструкция или объективная реальность?
Автору данной статьи представление об объективномхарактере этнических общностей кажется более убедительным. Этническая группаобъективна, реальна, хотя бы уже тем, что осознает себя как таковую. Другоедело, что эта объективная реальность проявляется именно на уровне этническойсамоидентификации, самоосознания внутренней общности и своего отличия от другихподобных общностей (“мы — не мы”), что этническая принадлежность не дается отрождения, не определяется “родством крови”, единством исторического происхождения,территории, языка и т.п. Этническое единство — чисто культурный феномен, ибооно заключено в сознании людей.
Но это никоим образом не означает “мифичности”,“нереальности” этносов как объективных данностей. Этносы так же реальны, как,например, конфессиональные общности: самоидентификация по вероисповеданию вэтом смысле близка этнической. Наконец, это общности самоорганизующиеся.Поэтому тезис, что этнические чувства, представления, мифы и т.п. есть в первуюочередь результат ч.-л. “целенаправленных усилий” (элитного, внешнего или иногослоя) является, как мне кажется, весьма уязвимым.
Не разделяя “конструктивистского” подхода к трактовкеэтничности вообще, автор считает его исключительно плодотворным применительно кинтерпретации именно этноконфликтных ситуаций. На наш взгляд, корни этническихконфликтов следует искать прежде всего в сфере социально-политических исоциально-экономических процессов, этнической же в них выступает “оболочка”,форма проявления (именно благодаря характеру проявления, а вовсе не их причинами движущим силам, такие конфликты и оправдано, и корректно называтьэтническими). Этнокультурный плюрализм сам по себе конфликтов не порождает.Этнические предрассудки, стереотипы, этнофобии и т.п. не имеют никакой нииррациональной, ни примордиалистской первоосновы. Напротив, они есть следствиеконкретных социальных, экономических, политических условий и процессов,исторически сложившихся особенностей взаимоотношений народов.
Именно в генезисе этнического конфликта“целенаправленные усилия” оказываются действительно важным элементом,определяющим его динамику. Этнический конфликт никогда не возникает“естественно”, сам по себе, без предшествующей ему активности “агентов”конфликта. Это характерно для всех типов конфликтов — от развивающихся вцивилизованных рамках до сознательно инициируемых межэтнических столкновений идаже стихийных стычек (у которых тоже есть инициаторы, пусть и не облекающиесвои цели в идейные формулировки). Получившая признание в современнойэтноконфликтологии концепция т.н. этнического манипулирования особое вниманиеуделяет как раз конкретным “носителям” этноконфликтности. Это — лица,подталкивающие к конфронтации, выдвигающие жесткие бескомпромиссные требованияи вынуждающие политиков включать данные требования в свои политическиепрограммы и законодательные акты (Управление..., 1994).
Правда, следует иметь в виду, что изучение феномена“этнического манипулирования” в отрыве от всего комплекса процессов и условийпротекания этнического конфликта бесперспективно и неоперационально.Манипуляции опасны тогда, когда существуют некие предпосылки для того, чтобыони увенчались успехом. Как точно было подмечено и сформулировано А.А. Поповым,такие предпосылки должны быть актуализированы, операционально сориентированы,морально легитимизированы (Попов, 1996). Абсолютизация же фактораманипулирования, вне контекста работающих на этническую конфронтациюобъективных и субъективных факторов (от социально-экономических и политическихдо социально-психологических) только дискредитирует данную концепцию ипорождает мифы. В частности, конкретное изучение динамики ЭТК в СССР и СНГ загоды перестройки и постперестройки показывает, что их лавинообразный рост — неесть результат чьих-то манипуляций, заговоров и интриг, но является совершеннозакономерным (хотя и в высшей степени прискорбным) следствием развала Империи исопряженного с ним системного кризиса.
Таким образом, в генезисе этнического конфликта, какпредставляется, целесообразно различать, с одной стороны, вызревание егообъективных и субъективных предпосылок, а с другой стороны, рольнепосредственного, как бы, “спускового механизма”, дающего ему прямой импульс.
Разумеется, любой этнический конфликт имеет итерриториальный аспект, связан с конкретной территорией (или акваторией).Однако далеко не каждый этнический конфликт сопряжен с эскалациейтерриториальных притязаний “от имени” этнической общности и можетрассматриваться как ЭТК. Существуют и другие разновидности этническихконфликтов.
Таковы, например, этнокультурные конфликты,обусловленные возникающими препятствиями на пути функционирования и развитиянациональных языков и культур. Чаще всего они затрагивают интересыэтноменьшинств и сфокусированы на требованиях реализации этно-культурной (а неадминистративно-территориальной) автономии. Другой разновидностью являютсяэтносоциальные конфликты, в основе которых лежит соперничество междуэтническими группами за доступ к экономически доходным либо престижным видамдеятельности и представительство в соответствующих “социальных нишах” и элитныхслоях. Ни этнокультурные, ни этносоциальные конфликты напрямую не относятся кчислу ЭТК, но могут прямо или косвенно влиять на характер расселения этническихгрупп, миграционный баланс и т.п., приобретая тем самым территориальную составляющую.Это же справедливо и в отношении конфликтов, развивающихся гл. обр. вэтнополитической и правовой сферах. Так, законодательное закреплениепреференций в пользу тех или иных национальностей, введение цензов оседлости илюбого рода ограничения прав этнических групп (даже если при этом дискриминацияпо собственно этническому признаку носит замаскированный характер) могут, какпоказывает опыт, например, стран Балтии или ряда национальных республик в РФ,служить реальным средством “выталкивания” иноэтнического населения из районовего проживания. Поэтому при анализе этно-территориальных противоречий и проблемнеобходимо не упускать из поля зрения, наряду с самими ЭТК, значительно болееширокий спектр этноконфликтных ситуаций.
Собственно ЭТК являются споры, ведущиеся “от имени”этносов и этнических групп относительно их прав проживать на той или инойтерритории, владеть или управлять ею. Территориальные споры, возникающие вовзаимоотношениях между суверенными государствами, строго говоря не являютсяклассическими ЭТК. Их логичнее называть территориальными межгосударственными(международными) конфликтами, т.к. в них вовлекаются не просто этносы, агосударства, нации, общности нередко полиэтнические. Однако между типичными ЭТКи территориальными межгосударственными спорами существует теснейшаявзаимосвязь. Большинство государств мира формировались как национальныегосударства с выраженной этнической (этнокультурной, этнолингвистической,этнополитической, этнохозяйственной) доминантой. Спорные территориальные вопросымежду ними неизбежно, так или иначе, приобретают и этническую окраску.
Применительно к бывшему Советскому Союзу, данноеобстоятельство важно подчеркнуть и еще по двум причинам. Во-первых, внационально-государственном строительстве большевиками был широко использованэтно-территориальный принцип. Он был положен в основу не только национальногоразмежевания союзных республик, но и внутреннего устройства последних. Всоставе некоторых из них, особенно в РСФСР, были, как известно, предусмотреныэлементы этногосударственности для большого числа народов,«этно-национальные» основания административного деления (автономныереспублики, автономные области, национальные — позднее автономные — округа, а впервые десятилетия советской власти также и национальные районы).
Во-вторых, с распадом СССР в общественной жизни странСНГ и Балтии усилились этнократические тенденции. Концепция этнократическогогосударства не только разделяется влиятельными официальными лицами некоторыхстран СНГ и Балтии, но и пользуется известной поддержкой у части их«титульного», коренного населения. Это, в свою очередь, являетсяпитательной почвой для роста национальных движений и партий, стоящих на крайнихэтнократических позициях («Россия — для русских», «Латвия — длялатышей», «Казахстан — для казахов» и т.п.).
В данной работе трансграничные проблемы междусуверенными государствами и территориальные притязания не имеющих своейгосударственности этносов рассматриваются вместе (ибо практически любойтерриториальный межгосударственный конфликт в постсоветской Евразии неизбежноприобретает черты ЭТК). Вне поля рассмотрения в статье остались территориальныевопросы во взаимоотношениях между государствами — “наследниками” СССР и другимистранами — Россией и Японией, Румынией и Молдовой, Румынией и Украиной,Азербайджаном и Ираном, Афганистаном и Таджикистаном, Узбекистаном иАфганистаном, Китаем и Россией, и т.п. Не рассматриваются здесь и “глобальные”интеграционно-экспансионистские притязания — типа требований восстановленияРоссийской Империи (Советского Союза), образования (в виде федерации,конфедерации) Великого Туркестана и др.
СУБЪЕКТЫ ЭТНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ СПОРОВ
Своеобразный “бум” ЭТК в постсоветском пространствепришелся на первые месяцы и годы существования СНГ, когда новая геополитическаяситуация здесь только складывалась и отличалась исключительно быстройдинамикой. Обвальное крушение советской империи вслед за августовским путчем1991 г. поставило под сомнение сам принцип нерушимости исторически сложившихсяграниц. Соответственно, оно дало импульс и новым притязаниям (впрочем, нередкоявлявшимся реанимацией “старых”) на повсеместную перекройку уже постсоветскихграниц. Лозунги “территориального передела” исходили не только от разного роданациональных движений, но и от влиятельных сил во властных структурах — отгосударственных органов стран СНГ и Балтии до местных администраций автономныхокругов РФ. Но уже к 1994 г. острота “территориального вопроса” во многихслучаях заметно спала, что обусловлено целым комплексом причин.
Во-первых, упрочился национальный суверенитет новыхнезависимых государств, их международная легитимация стала свершившимся фактом,оформились и (худо ли, бедно ли) заработали межнациональные институты иструктуры в рамках СНГ. В сравнении с хаосом первых месяцев постсоветскойистории, реальные возможности перекройки сложившихся в постимперскомпространстве границ резко сузились. Во-вторых, в большинстве государств СНГ,хотя и не без исключений, позиции национал-радикалов (а именно они чаще всего ивыступали инициаторами постановки “территориального вопроса”), а тем болеенационал-экстремистов ослабли. В-третьих, и скорее всего это главное, наполитические элиты и национальные движения в постсоветских государствахотрезвляюще подействовали трагические примеры межэтнических столкновений,межнациональных и гражданских войн в СНГ, а также в бывшей Югославии и других“горячих точках” Земного шара. Осознание инициаторами территориальных претензийтого факта, что их эскалация неизбежно ведет к катастрофе, стало немаловажным фактором,предотвратившим трансформацию многих развивавшихся в мирных, ненасильственныхформах ЭТК в межэтнические столкновения, а в ряде случаев предопределившим дажереальное прекращение выдвижения территориальных притязаний.
Кем же в пост-СССР поднимается “территориальныйвопрос”? Здесь представляется целесообразным дать классификацию субъектовэтно-территориальных притязаний. Но предварить таковую имеет смысл еще игруппировкой самих этнических общностей — собственно тех, от чьего имени ивыдвигают свои требования сторонники ревизии границ.
Первую группу составляют этносы, имеющие своюнациональную государственность, т.е. «титульные» в суверенныхгосударствах ( бывших союзных республиках). Территориальные споры междупоследними — межгосударственные, но и они, как уже отмечалось, приобретаютчерты ЭТК.
Вторую группу составляют этносы, имеющие элементыгосударственности в рамках своих национальных образований (входящих в составсуверенных государств). Это «титульные» этносы бывших автономныхреспублик, автономных областей и округов. В РФ бывшие автономные республики иавтономные области (за исключением Еврейской) преобразованы вреспублики-субъекты Федерации. В других странах СНГ, оставшихся унитарными(Грузия, Азербайджан, Узбекистан, Таджикистан, Украина), сохранились автономныереспублики и автономные области, созданные по этно-национальному или(Республика Крым) территориальному признаку. Суверенизация союзных республикпослужила примером национальным движениям в автономиях и дала импульсвыдвижению ими разнообразных политических требований. Впрочем, некоторыереспублики (Башкортостан, Саха-Якутия, Карелия) в первую очередь требуютэкономической самостоятельности, параллельно добиваясь больших политическихполномочий. К тому же стремится и ряд других субъектов РФ (Свердловская,Вологодская, Челябинская области, Приморский Край), представителями которых, вт.ч. и от имени местных властных структур, поднимался вопрос об изменениистатуса региона на республиканский в составе России. Это тоже своего рода территориальныеконфликты, но они лишены этнической специфики и здесь не рассматриваются.
Третью группу составляют этносы, не имевшие в СССРсобственных национально-территориальных образований, но заявившие о своихправах на них. Так, гагаузы — тюркская группа православного вероисповедания — провозгласили в августе 1990 г. свою «независимую» от Молдовыреспублику. В ходе затяжного конфликта с молдавскими властями они сумелидобиться от них согласия на особый статус Гагаузии в составе единой Молдовы. Крымскиетатары требуют преобразования существующей в Крыму территориальной автономии вэтно-национальную, крымско-татарскую. Автономистские настроения характерны идля ряда других этнических меньшинств — талышей в Азербайджане, курдов вЗакавказье и Туркмении, уйгуров в Казахстане и Средней Азии, и др.
Четвертую группу составляют территориальные общностисоотечественников, проживающих вне своих национальных образований. С распадомСССР за их пределами оказалось около 65 млн.чел. (из них в странах СНГ и Балтиибольше всего русских и украинцев — свыше 25 и 6 млн.чел. соответственно), несчитая этнических групп, имеющих «свои» государства за рубежамибывшего СССР (греков, болгар, немцев и т.п.). Для них возможны разные сценарииэтнополитического поведения — 1) интеграция в титульные нации новых независимыхгосударств; 2) репатриация или эмиграция в другие страны; 3) сохранениезарубежной диаспоры с расчетом на покровительство и защиту (правовую,социальную, культурную) со стороны «своих» государств; 4) национально-политическаяавтономизация в районах компактного расселения; 5) национальное самоопределениена землях, где они в новых независимых государствах составляют большинствонаселения; 6) ирредента — движение за воссоединение с исторической родинойсмежных с нею территорий, компактно заселенных группами соотечественников. Оттого, станут ли миллионы «иностранцев» из ближнего зарубежьяполноправными гражданами новых независимых государств, зависит стабильность вСНГ и Балтии. И, напротив, автономистские, сепаратистские и ирредентистскиепритязания — реальные или потенциальные основания острейших ЭТК во всемпостсоветском пространстве.
Субъектом территориальных притязаний практическиникогда не выступает этническая группа в целом или даже ее численноебольшинство. Как правило, требования исходят от политических элит, национальныхдвижений и партий, их лидеров, деятелей культуры и т.п. Их позиция может нетолько не иметь ничего общего с интересами народов, от имени которых онивыступают, но и не пользоваться поддержкой в массах. Так, социологическиеопросы показывают, что территориальные проблемы между Россией и Украиной маловолнуют широкие массы русского и украинского населения, в подавляющем своембольшинстве индифферентного к спорам политиков и не склонного поддерживать крайних“национал-патриотов" ни в России, ни на Украине. Обострениетерриториального вопроса и активизация националистических движений сами по себене влекут межэтнической конфронтации широких масс или формирования «образаврага» в обыденном сознании.
Выдвижение территориальных притязаний “от имени”этнической группы еще не означает солидарности этноса в целом с подобнымитребованиями. Намного опаснее те территориальные конфликты, в которых активнойи наиболее радикальной части национального движения удается увлечь своимилозунгами большинство населения. Именно это произошло в таких ЭТК, какармяно-азербайджанский, грузино-абхазский. Территориальные притязаниявовлеченных в них сторон оказываются сродни национальной идее, консолидирующейвесь этнос, что затрудняет поиск компромиссов (Алаев: 1996). Но опасностьпредставляют также ЭТК, субъектами которых изначально выступают лишьнезначительные по численности, зато наиболее активные и радикальные группировкисоответствующих этносов (таковых конфликтов подавляющее большинство). Вперспективе такие ЭТК могут перерасти в крупномасштабные: «тушить» ихнеобходимо в зародыше.
Среди субъектов этно-территориальных притязаний вбывшем СССР можно выделить несколько уровней иерархии. Первую категориюсоставляют притязания, высказанные как индивидуальное мнение (по телевидению,радио, в прессе), но в отношении которых отсутствуют данные о поддержке состороны политических институтов. «Носителями» таких притязанийвыступают пользующиеся авторитетом и имеющие влияние среди населения отдельные«лидеры».
Вторая категория субъектов притязаний — общественныедвижения и партии. Иногда территориальные притязания закрепляются в ихпрограммных документах. Именно политические партии и общественные организациистоят во главе национальных движений за обретение государственногосуверенитета, политической автономии и др. На них же приходится 95% из общегочисла зафиксированных на территории бывшего СССР требований изменения границ.Их палитра чрезвычайно разнообразна — от организаций умеренных до радикальных,от крупных до малочисленных, от имеющих представителей в парламентах имеджлисах до маргинальных.
Третья категория субъектов притязаний представленаместными органами власти — от районных и областных до верховных в нынешних ибывших автономных республиках (Чечне, Татарстане, Абхазии, Каракалпакии ит.п.). Сюда же могут быть отнесены и притязания, выдвигаемые высшими органамивласти самопровозглашенных республик (Приднестровской или, например, непризнававшейся до 1994 г. кишиневскими властями Гагаузской), не существоваших вСоветском Союзе даже в качестве автономных единиц. В одних случаях онидобиваются признания суверенными государствами их самостоятельного, особого илиболее высокого статуса (конфликты по «вертикали»), в других случаях(конфликты по «горизонтали») — местные власти являются обеимисторонами в ЭТК (чечено-ингушский спор о принадлежности Малгобекского иСунженского районов, осетино-ингушский вокруг Пригородного района и части г.Владикавказ, репатриации туда ингушей и т.п.).
Четвертая категория субъектов территориальныхпретензий представлена высшими органами власти суверенных государств. Принципыуважения территориальной целостности государств СНГ и нерушимости существующихграниц зафиксированы в учредительных документах Содружества. Но в СНГ не входятбалтийские государства, не признающие изменения восточных границ Латвии иЭстонии после их оккупации Советским Союзом в 1940 г. Кроме того, Азербайджан иАрмения, длительное время и после создания СНГ находившиеся в состоянии необъявленнойвойны друг с другом, имеют противоположные позиции по карабахскому вопросу.Наконец, имели место случаи нарушения зафиксированных в Уставе СНГ принципов вофициальных декларациях и заявлениях парламентов, президентов и другихвысокопоставленных должностных лиц стран Содружества (например, заявленияпрежнего ВС Российской Федерации в 1993 г. по «Крымскому вопросу»).По мере суверенизации национальных республик, наглядно проявляется теснаявзаимосвязь «неофициальных» и «официальных» притязаний на оспариваемыетерритории: национальные движения, получая доступ к рычагам власти, становятсяпроводниками территориальных претензий и в государственной политике.
ТИПЫ ЭТНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ
Типологизировать ЭТК можно по разным основаниям и сиспользованием различных критериев. ЭТК сами есть один из классов этническихконфликтов (равно как и территориальных), и к ним, в принципе, где в большей, агде в меньшей степени, с учетом специфики изучаемого явления, применимы многиевзаимодополняющие типологии, разработанные конфликтологами (см., например,Паин, 1996). В частности, ЭТК можно типологизировать по их субъектам (что былосделано выше), причинам, последствиям, масштабам, характеру конфликтныхдействий и т.п. Отчасти, хотя и косвенно, при описании массива ЭТК может бытьприменена также разработанная Э.А. Паиным и А.А. Поповым типология конфликтовпо основаниям этнической мобилизации сторон конфликта (Паин, Попов, 1990). Так,например, разграничение т.н. “конфликтов идеологических доктрин” и “конфликтовполитических институтов” дает разумное основание для дифференциации типов вт.ч. и ЭТК. Ведь одно дело, когда территориальные притязания выражены лишь какэтнические идеологеммы, и совсем другое — когда они становятся инструментомпрактического действия.
Но применительно к ЭТК особенно важна их классификацияпо предмету территориального спора (характеру притязаний). По данному основаниюв постсоветском пространстве можно выделить несколько типов ЭТК. В первуюочередь, это конфликты по поводу «спорных» территорий, требованияизменения исторически сложившихся границ (около 2/3 всех территориальныхпритязаний). При этом так или иначе оспариваются не только межгосударственные,но и многие внутренние границы. На Северном Кавказе, в Поволжье, Сибирипредметом территориальных споров является ряд границ между национальнымиреспубликами РФ, равно как и границ республик и автономных округов с русскимиобластями и краями; оспариваются также границы автономных образований в другихстранах Содружества (Каракалпакии в Узбекистане, Нагорного Карабаха вАзербайджане).
Проведенные в годы советской власти границы междусоюзными республиками во многих случаях рассекли целостные этнокультурные ихозяйственные регионы, а миграционные потоки советского времени резко усилилимозаичность этнического расселения. С распадом же СССР многие народы оказалисьразделенными государственными границами, по обе стороны которых проживаютсоотечественники. Яркие примеры — границы между Россией и Эстонией, Россией иЛатвией, Украиной и Молдовой, Россией и Казахстаном, Узбекистаном иТаджикистаном, Киргизией и Узбекистаном, Азербайджаном и Арменией. Особенноопасны ЭТК, участники которых считают оспариваемые земли частью своейисторической родины. Нагорный Карабах считают таковой армяне и азербайджанцы,Алайскую долину и Памиро-Алай — таджики и киргизы, Зеравшанскую долину — узбекии таджики. Но если в Средней Азии территориальные претензии выдвигают лишьнационал-радикалы, то в Закавказье ЭТК вылился в крупномасштабную войну,унесшую тысячи жизней.
Требования пересмотра границ исходят как«изнутри» национально-государственной территории, так и«извне». В первом случае это ирредентистские притязания “от имени”этнических групп, стремящихся к воссоединению со своим фатерландом, во втором — экспансионистские притязания из-за рубежа. При этом расселение “этническихродственников" в сопредельных странах, являющихся там национальнымименьшинствами и испытывающих дискриминацию (подлинную или мнимую) вполитической и правовой сфере, становится удобным предлогом для обоснованиятерриториальных притязаний. Так, сильные пророссийские настроения населенияСеверного Казахстана, где славяне численно преобладают над казахами и выступаютза большую интеграцию Казахстана с Россией, пытаются использовать имперские силыв самой России, требующие территориального передела. В свою очередь,националистические казахские группировки заявляют о правах казахов на их«исконные» земли в России (отдельные районы Астраханской,Оренбургской, Омской областей).
Второй тип ЭТК — споры относительно административногостатуса той или иной территории, связанные с выдвигаемыми “от имени” этническойгруппы притязаниями на создание независимых государств, автономий и иныхнационально-территориальных образований, либо, напротив, с требованиями ихупразднения. О желании создать (воссоздать) свои национально-территориальныеобразования (от республик до национальных районов) заявляют российские немцы,поляки в Литве, венгры и румыны на Украине, русские и украинцы в различныхстранах СНГ и Балтии. Появились автономистские движения среди таджиковУзбекистана, узбеков Кыргызстана, киргизов Горного Бадахшана в Таджикистане.Однако автономистские притязания наталкиваются на противодействие со сторонывластей.
Другая разновидность ЭТК этого типа — конфликтыотносительно статуса уже существующих национальных образований. Здесь итребования сецессии вплоть до создания независимого государства (Чечня,Нагорный Карабах); и предложения конфедерализации, ассоциации бывшей автономиисо своей «метрополией» (Татарстана с Россией, Абхазии с Грузией,Каракалпакии с Узбекистаном); и притязания на переход автономии под другуюгосударственную юрисдикцию (Нагорного Карабаха — в Армению; Крыма, Абхазии,Южной Осетии — в Россию); и попытки одностороннего повышения национально-государственногостатуса в составе прежней «метрополии» (преобразование Юго-ОсетинскойАО в республику Южная Осетия, Горно-Бадахшанской АО Таджикистана вПамиро-Бадахшанскую Автономную Республику); и призывы к ликвидации в составесуверенных государств национально-территориальных или автономных образований(замены в России национальных республик губерниями или землями; отменыавтономного статуса Крыма на Украине; упразднения Абхазской и Аджарскойавтономий в Грузии ); и даже предпринимавшиеся практические шаги в этомнаправлении (упразднение Нагорно-Карабахской АО азербайджанскими властями, аЮго-Осетинской АО — грузинскими).
Требования изменения административного статусатерритории и изменения границ часто сопутствуют друг другу, хотя и выражаютразнотипные конфликты. В одних случаях речь идет о разделе (по примеруЧечено-Ингушетии) существующих полинациональных республик: Кабардино-Балкариина Кабарду и Балкарию, Карачаево-Черкессии — на Карачай и Черкессию); в других- об обособлении моноэтнических образований из полиэтнических (Кумыкской,Аварской, Даргинской республик из Дагестана); в третьих — о создании целостныхнациональных образований на стыке районов этнического расселения между двумяили несколькими сопредельными республиками (пример — идея создания Лезгистанана приграничных территориях современных Азербайджана и Дагестана); в четвертых- об объединении национально-административных единиц, рассматриваемыхпредставителями “титульного” народа как его единая “этническая территория”(требования слияния Северной и Южной Осетии, присоединения к Бурятии бурятскихавтономных округов, относящихся к Читинской и Иркутской областям); в пятых — обобъединении этнически родственных народов, разделенных административнымиграницами (интеграции Карачая и Балкарии; Кабарды, Черкессии и Адыгеи; Башкириии Татарстана и т.д.).
Своеобразны конфликты, связанные с требованиямифедерализации полиэтнических государств и административно- территориальныхобразований (Украины, Грузии, Молдовы, Таджикистана, Кыргызстана, Дагестана).Правда, на Украине обсуждалась перспектива федерализации страны не поэтнонациональному, а по чисто территориальному признаку. Однако вследствиебольших различий в этническом составе населения между западом и востоком страны( на западе украинцы резко преобладают, на востоке намного выше среднего долярусских, а сами украинцы сильно русифицированы), делимитация субъектовфедерации неизбежно имела бы и этно-территориальный аспект.
Особую группу представляют ЭТК, порождаемыетребованиями или политикой «выдавливания» иноэтнического населения стой или иной территории. «Выдавливание» может происходить в прямойили косвенной форме. В прямой форме оно выражается в принудительных мерах подепортации населения с санкции властей и в акциях национал-экстремистов,направленных на изгнание этнических меньшинств и вообще «инородцев».Ужасы депортаций в годы сталинщины испытали на себе многие народы СоветскогоСоюза, расселенные от Дальнего Востока до Прибалтики и Кавказа. Придезинтеграции СССР тоже имело место прямое «выдавливание»этноменьшинств с территорий их проживания в ходе и вследствие межэтническихвойн и столкновений.
Совершенно иной характер имеют конфликты, вызванныекосвенным ограничением возможностей проживания иноэтнического населения на тойили иной территории, вследствие создания правовых и политических условий,стимулирующих его эмиграцию, и разного рода преференций для титульныхнациональностей. Во многих случаях введение последних “обосновывалось” реалиямиэтно-демографической обстановки и необходимостью «защиты прав коренныхнародов». Массовый приток русского населения в союзные и автономныереспублики СССР привел к резким сдвигам в этническом составе населениябольшинства из них. Не случайно в Прибалтике произошедшее за период ее пребыванияв составе СССР изменение этно-демографических пропорций (особенно в Латвии иЭстонии) стало одним из главных факторов развертывания национальных движений.
Распад СССР резко изменил социальный и политическийстатус некоренного населения бывших союзных республик, в т.ч. и 25,3 млн.русских и более 11 млн. лиц других национальностей, считающих русский языкродным и ставших теперь иностранцами. На фоне обозначившегося этноцентризма встроительстве бывшими союзными республиками независимой государственности, ограниченияправ неграждан в предпринимательстве, приватизации и т.п., при введенномкое-где высоком цензе оседлости и усложненной процедуре принятия гражданства,эти изменения стали источником социального дискомфорта для части некоренногонаселения, воспринявшей их как проявление этнической дискриминации.
Но комплекс проблем взаимоотношений коренного инекоренного населения выходит, разумеется, за рамки одних лишь ЭТК, хотя две ихразновидности весьма характерны для постсоветских стран. Во-первых, этопровоцируемые национал-экстремистами требования «выдворенияинородцев» — например, лиц кавказского происхождения из южных краев иобластей России, русских из стран Балтии, Закавказья, Центральной Азии, а такжеиз некоторых бывших автономных республик (в 1989 г. в автономиях РСФСРпроживало около 8 млн. русскоязычных; коренные этносы в них, за исключениемТувы, Дагестана, Чечено-Ингушетии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии иЧувашии, составляли меньшинство населения). Во-вторых, это усиливающиеся вусловиях жесткой этноцентристской политики местных властей сепаратистские илиирредентистские движения меньшинств, о чем выше речь уже шла.
Связь ЭТК и этнических миграций — отнюдь не прямая,что хорошо видно на примере миграций русского населения. После распада СССРособенно усилились эмиграционные настроения русских в Средней Азии иАзербайджане — в исламском поясе. Но отток из них начался еще в 1970-е гг.,задолго до развала СССР и обострения межнациональных отношений. Отсюда можносделать вывод, что главными причинами нынешней эмиграции являются не«выдавливание» русских национал-радикалами, но гораздо более широкийкомплекс факторов. Прежде всего нужно назвать трудности социокультурнойадаптации в иной этно-цивилизационной среде, возросшие с распадом единогогосударства, а также низкий уровень жизни и доходов, высокую безработицу вюжных республиках бывшего СССР, приобретение языками коренных народовгосударственного статуса при непродолжительности переходного периода дляовладения ими и т.д.
Если косвенное «выдавливание» иноэтническогонаселения оборачивается его нарастающей эмиграцией, то итогом прямого«выдавливания» становятся потоки беженцев, сопровождающие наиболеежестокие конфликты. Правда, и беженцы не всегда являются следствиемцеленаправленной политики. В 1988-1995 гг. по территории бывшего СССРпрокатилась целая волна стихийных столкновений, повлекших за собой массовыйвыезд подвергшихся погромам этнических меньшинств — турок-месхетинцев изФерганской долины (Узбекистан), армян из Баку, Сумгаита (Азербайджан) и Душанбе(Таджикистан), лезгин, чеченцев, азербайджанцев из Нового Узеня (Казахстан) идр. Такие столкновения, которые в конфликтологии называются«конфликтами-бунтами», «конфликтами-погромами»,«конфликтами неуправляемых эмоций» (Мукомель и др.,1992), носилистихийный характер, но умело канализовались национал-экстремистами в руслоборьбы против этноменьшинств, козням которых приписывалисьсоциально-экономические неурядицы.
Гораздо большие масштабы «беженство»приобрело в ходе военных столкновений, сопутствовавшим некоторым ЭТК. Так, в1992 г. число беженцев из Южной Осетии составило до 100 тыс. чел. (осетинынаправлялись в Северную Осетию, а грузины — в Грузию); еще большие потокивызвали гражданская война в Таджикистане, грузино-абхазский конфликт, боевыедействия в Нагорном Карабахе и Чечне.
Наконец, в ходе межнациональных войн имели место ипринудительные депортации иноэтнического населения. Люди не только бежали отвойны: их, наряду с этим, напрямую изгоняли. Гигантские масштабы принялидепортации в армяно-азербайджанской войне. За все годы конфликта было изгнаноне менее 160 тысяч азербайджанцев из Армении и 250 тысяч армян из Азербайджана(Смолянский, 1996).; общее же число беженцев в свои республики и за пределыЗакавказья намного выше и уже в 1992 г. сотавляло, по разным оценкам, от 500 до700 тысяч. В Армении фактически не осталось азербайджанцев, а в Азербайджане(исключая Нагорный Карабах) — армян.
Известны случаи депортации населения в ходеосетино-ингушского конфликта. Во время гражданской войны в Таджикистане изВахшской долины (бывшая Курган-Тюбинская, ныне Хатлонская область) было изгнанонесколько тысяч горных (гармских, каратегинских) таджиков, заселивших долинуглавным образом в 1920-1930-е гг. Многочисленными были случаи репрессий противмирного населения восточноиранского (бадахшанского) происхождения — ишкашимцев,шугнанцев и др. со стороны боевиков т.н. Народного фронта Таджикистана (см.,напр., «Русская мысль», 9-15.04.93), представленных преимущественногиссарской и кулябской группировками, поддерживавшими в 1993-94 гг.правительственные силы. Расселенные вне Горного Бадахшана малочисленные группыпамирцев были вынуждены (те, кто уцелел от резни) полностью переселиться ксвоим сородичам на Памир (в Горно-Бадахшанскую АО). В свою очередь, группытаджиков ферганского, гиссарского, кулябского происхождения подвергалисьпреследованиям и изгонялись из районов, контролируемых таджикской оппозицией.Во время грузино-абхазской войны число грузинских беженцев и изгнанников изАбхазии составило от 200 до 230 тысяч.
С конфликтами депортации и «выдавливания»иноэтнического населения связаны также и конфликты репатриации. Возможностьвозвращения на историческую родину беженцев и депортированных народов — один изнаиболее распространенных видов территориальных требований в постсоветскомпространстве. ЭТК репатриации связаны не только с проблематичностью илиневозможностью возврата беженцев и изгнанников последних лет в «горячиеточки» СНГ. Есть еще две разновидности таких ЭТК.
Во-первых, речь идет о возвращении в районы древнегорасселения давно вытесненных из них народов (киргизов на Памир и Каратегин вТаджикистане, туркменов на Мангышлак в Казахстане, армян в Нахичевань вАзербайджане и т.п.). Эти районы заселены в основном титульными народами соответствующихгосударств, и приток сюда большого числа мигрантов из соседних стран вызоветобострение целого комплекса проблем — демографических, территориальных исобственно межэтнических (совместное проживание на одной территории, например,армян и азербайджанцев сегодня мало реально). Во-вторых, речь идет орепатриации на историческую родину народов, депортированных в годы сталинщины — немцев, крымских татар, турок-месхетинцев, корейцев, курдов. Большие группынаселения из числа репрессированных в годы Второй мировой войны народов(чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, калмыки) вернулись в районы прежнегопроживания в конце 1950-х гг. Однако репатриация породила новые проблемы (междуосетинами и вернувшимися ингушами, аварцами и чеченцами-аккинцами в Дагестане ит.п.) — земельный, жилищный вопрос, территориальные споры. Кроме того,репатриация коснулась тогда не всех депортированных народов.
Новая волна и требований репатриации, и самихвозвращений пришлась уже на годы перестройки, а с нею пришли и новые конфликты.«Репатриация» российских, казахстанских, кыргызстанских немцев идет восновном в Германию, а не в Поволжье, где до Второй мировой войны существоваласоветская автономная Республика Немцев. Перспективы воссоздания последней досих пор не ясны, несмотря на неоднократные заверения российского руководстваеще с 1990-1991 гг.
Репатриация крымских татар из Ферганской долины в Крымприобрела большой размах с 1988-1989 гг. и сразу же вызвала противодействиеместного славянского населения, увидевшего в переселенцах потенциальныхконкурентов в дележе земли и собственности, а в массовом характере ихвозвращения — реальную перспективу воссоздания на полуострове национальнойКрымско-Татарской республики. Татарской национальной идее «восстановленияисторической справедливости» славяне противопоставили свою — «учетаисторических реалий», и сейчас в Крыму — клубок острейших противоречиймежду Украиной, Россией, Автономной Республикой и крымско-татарским движением.
Изгнанных из Узбекистана турок-месхетинцев принялаРоссия, но они продолжают настаивать на предоставлении им их исконных земель вМесхетии (Грузия). В этом праве им было отказано; с 1991 г. началась ихчастичная эмиграция в Турцию.
ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ, ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ФАКТОРЫ
ОБОСТРЕНИЯ ЭТНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ
Хотя процессы дезинтеграции Советского Союза исопутствовали разгоранию ЭТК, корни многих из них уходят в историю, а в1980-90-е гг. они лишь из латентной фазы перешли в активно текущую. Имея же ввиду переход в активную фазу, правильнее говорить о факторах не возникновения:а обострения, актуализации ЭТК. Вообще, в генезисе ЭТК представляетсяцелесообразным проследить следующую цепочку: 1) предпосылки, “работающие” напотенциальные этно-территориальные споры, благоприятствующие постановке территориальноговопроса “от имени” той или иной этнической группы, — 2) конкретные причинывозникновения ЭТК — 3) факторы их обострения, перехода из латентной фазы воткрытую.
Предпосылки ЭТК могут привести к их действительномузарождению, но могут, к счастью, остаться и нереализованными. Конкретные жепричины возникновения ЭТК всегда связаны с конкретными интересами социальныхгрупп, выступающих инициаторами территориальных притязаний “от имени”соответствующих этносов (либо наций, государств). За этнической оболочкойконфликтов часто скрывается реальная экономическая, политическая, любая инаяподоплека — борьба за власть, за ресурсы, за “жизненное пространство”,конкурентность в тех или иных социальных нишах, и др. Наконец, в обострении ЭТКособенно велико значение субъективных моментов, хотя среди его факторов,разумеется, обычно присутствуют и объективные, связанные, например, с резкимухудшением условий и качества жизни для данной этнической общности, ставшейкритической социально-экономической, экологической ситуацией и т.п. (это тожесвоего рода предпосылки, могущие “питать” ЭТК — круг замыкается).
Факторы, причины ЭТК безусловно необходимо отличать оттех доводов, которые приводят инициаторы постановки территориального вопроса вобоснование своих притязаний. Выше уже отмечалось, что особенно частообыгрываются тезисы о “несправедливости” существующих границ междугосударствами (регионами), правах того или иного этноса (не демоса — всегонаселения региона, а именно конкретного этноса) на территориальную сецессию,национально-государственную суверенизацию или политико-административнуюавтономизацию, интеграцию разделенных государственными границами т.н.“этнических территорий”. При желании, “обосновано” может быть любое изтребований такого рода, а для каждого из них найдены соответствующие причины,не позволяющие отказаться от его реализации.
Особенно показательны в этом отношении частыеапелляции сторонников ревизии границ к историческому прошлому в попыткахдоказать “исконную” принадлежность оспариваемой территории своему этносу,этноцентристская трактовка права наций на самоопределение (когда понятие“нация” фактически подменяется понятием “этнос”), а также игнорированиепринятого в международной практике принципа преемственности суверенитета.Последний, утверждающий в т.ч. преемственность границ новых суверенныхгосударств их территориальным границам на момент обретения ими независимости,для постсоветского пространства особенно важен. Границы, “доставшиеся внаследство”, какими бы они ни были, — это объективная данность. Попытки их“улучшить”, скорректировать, изменить — дело не только смертельно опасное, но ибессмысленное по сути. Ибо практически никакая граница не будет оптимальной,удовлетворяющей сразу всем критериям — от этнических и историко-культурных доэкономико-географических и геополитических.
ГЕНЕЗИС ЭТНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ И ИХ ФАЗЫ(ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ)
При всех индивидуальных особенностях конкретных ЭТК встранах бывшего СССР, их возникновение и развитие подчиняется общей логике, характеризуетсяво-многом схожими «сценариями». Часто ЭТК начинаются на вполне мирнойстадии, развиваясь на первых порах как «конфликты идей». Иххарактерные черты — выдвижение территориальных притязаний представителямиобщественности, обсуждение их в средствах массовой информации, обоснование«исторических прав» своего народа на ту или иную территорию в научныхтрудах, на страницах литературных и исторических журналов. Далеко не всегдатакие по сути этно-конфликтные установки имеют общественный резонанс, становятсяруководством к действию для политиков, находят понимание и поддержку в массах.Тем не менее они отнюдь не безобидны. Как показывает пример грузино-абхазскойвойны, «академические» дискуссии могут предшествовать кровавой бойне,стать хоть и не причиной, но во всяком случае удобным поводом для эскалацииконфликта.
Во вторую, открытую фазу течения ЭТК вступает тогда,когда происодит его институционализация (к счастью, это случается не всегда).От конфликтов “идей” «институциональные» ЭТК отличаются не толькоформой проявления, но и своими субъектами. Для выдвижеия территориальныхпритязаний теперь начинают использоваться политические институты(государственные, партийные и т.п.).
Часто и сравнительно быстро такие конфликты могутперерастать в ЭТК, условно говоря, «массовых действий». Самаяраспространенная их разновидность проявляется в массовых акцияхненасильственного характера (митинги, манифестации, голодовки, акции«гражданского неповиновения» и т.п.), в ходе которых «активноеменьшинство» этнической группы выдвигает территориальные притязания (слозунгами сепаратистского, автономистского, экспансионистского типа). Другая ихразновидность выражается в межнациональных столкновениях — иногда безчеловеческих жертв, иногда с ними. Но, как правило, вспыхнувшие межнациональныестычки рано или поздно приводят к крови. Первые столкновения в Приднестровье, вСеверной Осетии между осетинами и ингушами, на Памиро-Алае между киргизскими итаджикскими скотоводами (из-за дележа пастбищ и источников воды) обходились безгибели людей, но неуступчивость и отказ от поиска компромиссов впоследствииоборачивались трагедиями. Таких ЭТК на территории пост-СССР уже насчитываетсяоколо 3-х десятков.
Наконец, особенно опасной и жестокой формой проявленияЭТК (и, видимо, “предельной” фазой его генезиса) являются военные конфликты.Как таковые могут рассматриваться разгоревшиеся в 1990-е гг. и продолжавшиесяпо много месяцев этнополитические войны — армяно-азербайджанская,грузино-абхазская, российско-чеченская, а также грузино-осетинский конфликт в1992 г. Гражданские войны в Таджикистане и (в 1992-93 гг.) в Грузии не могутбыть отнесены собственно к межэтническим, но в них, особенно в межтаджикской,также происходила эскалация территориальных требований, специфически проявлялисьпритязания разных субэтнических, этно-племенных и регионально-клановыхгруппировок.
Следует иметь в виду, что продолжительныемежнациональные и межэтнические войны в СНГ представляют собой совершенноособое явление среди конфликтов в постсоветском пространстве. Едва ли они могутинтерпретироваться просто как ЭТК (на их “высшей” стадии). Однако именноспецифические территориальные проблемы (вопросы национально-государственногостатуса территорий) находятся в эпицентре данных конфликтов, в связи с чем их рассмотрениев ряду ЭТК представляется вполне оправданным.
ВЫВОДЫ:
1. ЭТК — споры, ведущиеся “от имени” этносов иэтнических групп относительно их прав проживать на той или иной территории,владеть или управлять ею. Возникновение ЭТК — следствие конкретных социальных,экономических, политических, социокультурных процессов. “Этнической” же в нихявляется лишь форма проявления, “оболочка” (а не сущность, не содержание).
2. В генезисе ЭТК следует различать, с одной стороны,вызревание их объективных и субъективных предпосылок, а с другой стороны, рольнепосредственного “спускового механизма”, дающего им прямой импульс.
3. Распад СССР явился не причиной большинства ЭТК впостсоветском пространстве, но катализатором их обострения. В латентной формемногие этно-территориальные споры существовали в Советском Союзе и даже еще вцарской России.
4. При всех индивидуальных особенностях конкретных ЭТКв странах бывшего СССР, их возникновение и развитие подчиняется общей логике, атакже часто характеризуется схожими «сценариями». Формы проявленияэтно-территориальных споров — «конфликты идей»,«институциональные конфликты», «конфликты массовыхдействий» и «военные конфликты» (межэтнические войны истолкновения) выражают не только степень их остроты, но и фазу конфликтогенеза.
5. Наиболее характерными для постсоветских стран (СНГи Балтии) типами ЭТК являются конфликты по поводу спорных территорий стребованиями изменения границ; конфликты по поводу оспариваемогоадминистративного (национально-государственного) статуса территории; конфликты«выдавливания» иноэтнического населения с территории, на которой онопроживает; «конфликты репатриации», связанные с возвращением наисторическую родину вытесненных с нее народов.
6. Национально-территориальный принципгосударственного устройства и административного деления СССР оказался одним изсамых главных конфликтогенных факторов. Проведение границ междуадминистративными единицами по этническому признаку и придание некоторым из нихособого автономного статуса, а также частые и произвольные изменения этихграниц за советский период способствовали эскалации территориальных требованийи разгоранию межэтнических конфликтов, особенно после распада СССР.
7. Возможности разрешения ЭТК и преодоления ихпоследствий в государствах-преемниках СССР напрямую связаны с перспективамистановления в них гражданского общества, демократических институтов ипроведения толерантной и открытой национальной политики, особенно по отношениюк этничеким меньшинствам.
Cписок литературы:
1. Алаев Э.Б. Региональные этнические конфликты//”Федерализм”, 1996, N1, с. 103-118.
2. Банк данных по этно-территориальным конфликтам вбывшем СССР (сост. Глезер О.Б., Петров Н.В., Стрелецкий В.Н.) //М.: Центрполитико-географических исследований. 1991-1996 (рукопись).
3. Бордюгов Г.А. Этнические конфликты. Опыт созданиябазы данных //Межнациональные отношения в России и СНГ. Вып.1. М.: МосковскийЦентр Карнеги — АИРО-ХХ, 1994, с.21-26.
4. Глезер О.Б., Колосов В.А., Петров Н.В., СтрелецкийВ.Н., Трейвиш А.И. Самая политическая карта СССР //«МосковскиеНовости», 1991, N 11, с.8-9.
5. Глезер О.Б., Петров Н.В., Стрелецкий В.Н. Самаяполитическая карта бывшего СССР // «Московские Новости», 1992, N 13,с.9.
6. Мукомель В.И., Паин Э.А., Попов А.А. Союз распался- межнациональные проблемы остались//«Независимая газета»,10.01.1992.
7. Паин Э.А. Типология этнополитических конфликтов впост-СССР как введение в изучение их природы. Тезисы доклада в МосковскомЦентре Карнеги. Март 1996 г. 4 с.
8. Попов А.А. Причины возникновения и динамика развитиямежнациональных конфликтов в пост-СССР. Тезисы доклада в Московском ЦентреКарнеги 28 июня 1996 г. (рукопись). 4 с.
9. Смолянский В.Г. Национальные конфликты в СССР и СНГ(1985-1992 гг.). Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1996, 186 с.
10.Тишков В.А. Амбиции лидеров и надменность силы.Заметки о чеченском кризисе //”Свободная мысль”, 1995, N1.
11.Тишков В.А. Этничность, национализм и государство впосткоммунистическом обществе //”Вопросы социологии”, 1993, N1,2, с.3-32.
12.Управление этническим конфликтом. Меморандум Кона// ”Независимая газета”, 13.09.1994.
11.Border and Territorial Disputes, 3-rd Ed. L.:Longman Current Affairs: 1992, Vol. XII, 630 p.
13.Glezer O., Streletskiy V. Reclamacionesterritoriales y conflictos etnicos en el processo de desintegracion de la UnionSovietica // «Estudios geograficos» N 204. Julio-septiembre 1991. p.421-438.
14.Kolossov V., Glezer O., Petrov N. Ethno-TerritorialConflicts and Boundaries in the Former Soviet Union. Durham: University ofDurham, 1992, 51 p.
15.Panel on Nationalism in the USSR: Environmental andTerritorial Aspects // “Soviet Geography”, Vol. XXX, June 1989, p. 441-509.
16.Petrov N. Ethnic-Territorial Conflicts in theFormer USSR and Possibilities for their Regulation // The Kennan Institute forAdvanced Russian Studies. 1994, 27 p.
17.Stadelbauer J. Die Nachfolgerstaaten derSowjetunion. Grossraum zwischen Dauer und Wandel. Darmstadt: WissenschaftlicheBuchgesellschaft, 1996, 660 S.
18.Strelezki W. Ethno-territoriale Konflikte auf demGebiet der frueheren Sowjetunion //«Berichte des Bundesinstituts fuerostwissenschaftliche und internationale Studien»,1995, N37, 10 S.