Глобализация и геополитика

--PAGE_BREAK--
2.2 Методология геополитики

Методология геополитики во многом зиждется на увязке явле­ний и процессов государственного уровня с уровнями макрорегиональным и глобальным, например размера, конфигурации и начер­тания государственных границ, сорасположения экономических рай­онов, климата страны и др., с внешнеполитическими конфликтами. Геополитический подход можно использовать как рамку для подачи страноведческой информации под определенным углом зрения. Не менее важен для геополитики и взгляд «сверху вниз»: от анализа региональных систем государств, сдвигов в распределении эконо­мической и военной мощи — к изучению влияния этих процессов на геостратегию конкретного государства, внутриполитические конф­ликты, от анализа глобальных геополитических факторов, напри­мер численности и влиятельности диаспор, ограниченности како­го-либо ресурса в глобальном масштабе, — к изучению влияния этого фактора на внешне- и внутриполитическое «поведение» кон­кретного государства.

Для методологии очень многих концепций геополитики харак­терны крайняя эклектичность и размытость, склонность к абсолю­тизации влияния какого-либо фактора или группы факторов на вне­шнюю политику, упрощению ситуаций, стремление заимствовать из смежных наук модные теории и концепции. Так, в конце 70-х и начале 80-х гг. модными были «гуманистические», бихевиористские и экзистенциалистские трактовки, основывавшиеся на объяснении связи внешней политики с географической средой через ее воспри­ятие политическим деятелем, его жизненный опыт, психологичес­ки освоенное им пространство.

Кроме того, методы геополитики в принципе чрезвычайно раз­нообразны — от умозрительных размышлений до использования сложного математического аппарата. Применение количественных методов далеко не всегда повышает значимость результатов: напро­тив, «качественный» геополитический анализ в духе традиций фран­цузской школы может быть гораздо богаче идеями, чем итоги гро­моздких расчетов. Методы многомерной статистики чаще всего ис­пользуются в геополитике при межстрановых сопоставлениях, мно­гочисленных попытках геополитического районирования мира, пу­тем анализа разнообразных и сопоставимых сведений по всем стра­нам, при конструировании «показателей мощи», призванных коли­чественно отразить влиятельность государств в разных сферах жизни. Еще одна область приложения количественных методов в геополи­тике — поиск закономерных соотношений между потоками в про­странстве (прежде всего внешней торговлей) и политической связ­ностью региональных группировок стран, внешнеполитическими и стратегическими проблемами. В последнее время, с появлением мно­гочисленных программ построения анаморфированных изображений, возникло особое направление — геополитическое картирова­ние, цель которого — найти адекватные пути отражения на карте мирового геопространства. Другой прием в геополитическом карти­ровании, позволяющий получать интересные модели политическо­го геопространства, — изменение центров проекции, «игра проек­циями».

Система категорий, сложившаяся в геополитике, ныне, с обога­щением и изменением ее проблематики, быстро расширяется. По­мимо старых понятий — сфера влияния, баланс мощи, буферная зона, страны-сателлиты, устрашение, маргинальный пояс — теперь в научный оборот вошли новые категории: интеграция-дезинтегра­ция, национальные интересы, динамическое равновесие интересов, введенное известным американским геополитиком С. Козном по­нятие «страна-ворота», под которым подразумевается небольшое государство с выгодным географическим положением на стыке круп­ных стран и их блоков, с переходной по функциям и структуре экономикой, способное играть роль посредника в сближении своих крупных партнеров.

Одной из важнейших категорий геополитики является геострате­гия — обоснованное геополитикой направление деятельности госу­дарств на международной арене. Опираясь на геополитические кон­цепции, власти отдельных стран проводят политику аннексий тер­риторий военным и дипломатическим путями, создания альянсов, установления сфер влияния, строительства военных баз, противо­действия революционным процессам — «делают пространство», если выражаться языком западных геополитиков, для ТНК и ТНБ. В свя­зи с географическими особенностями пространства геостратегию можно классифицировать как сухопутную, морскую, воздушную, космическую. Масштаб геостратегии может быть глобальным, макрорегиональным, страновым.

«Новая геостратегия» администрации США строится на бипо­лярном (консервативном) подходе к международным отношениям и ставит своей задачей заново утвердить американское господство в мире. Она исходит из необходимости подавления экономически­ми, политическими и военными методами освободительных дви­жений, свержения прогрессивных правительств в странах третьего мира на основании геополитического представления о всемирном характере интересов США. Любые изменения, местные конфлик­ты в несоциалистическом мире оцениваются через призму глобальной, а не региональной перспективы, а революции в традицион­ных сферах влияния США — как угроза национальной безопасно­сти .

Масштабы «новой геостратегии» связываются ее создателями с размещением лазерного оружия с ядерной накачкой в космическом пространстве. Технико-технологические возможности этого ору­жия срабатывать в течение секунд обусловливают приоритет косми­ческого направления в «новой геостратегии» и, соответственно, космического пространства над сухопутным, морским, воздушным. «Новая геостратегия» призвана обеспечить как глобальное, так и региональное превосходство США.

С конца XIXвека США уделяют исключительное внимание макрорегиональной геостратегии, нацеленной на определенные груп­пы стран. В отношении Центральной и Южной Америки макрорегиональная геостратегия традиционно опирается на доктрину Монро, основой которой является тезис о «пространственной близости». Сегодня военно-географическое положение стран Центральной Америки и Карибского бассейна, через которые проходит около половины торговли и две трети импортируемой США нефти, а че­рез Панамский канал и Мексиканский залив — более половины ввозимых полезных ископаемых, оценивается как «жизненно важ­ное». События на Кубе и в Никарагуа рассматривались администра­цией Р. Рейгана как прямая угроза этой коммерческой артерии США. Президент Соединенных Штатов объявил, что через Центрально-Американский и Карибский регионы проходит «третья граница» США.

Наряду с положением о «пространственной близости» «новая геостратегия» США в Центральной Америке и Карибском бассейне использует так называемую «теорию домино». Государства этого региона рассматриваются как пластинки известной игры: измене­ние числа очков на поле одной пластинки ведет к изменению числа очков на поле соседней. «Теория домино» является интерпре­тацией известной концепции экспорта революции, утверждающей, что революция нуждается в «подталкивании», что социализм мож­но навязать населению других стран с помощью военной силы.

Многие американские геополитики активно участвуют в воен­ных приготовлениях этой страны. На это в свое время обращал вни­мание Н.Н. Баранский. Геостратегия США в отношении отдель­ных стран (страновая геостратегия) наиболее показательна на при­мере Вьетнама. Те, кто разрабатывал стратегию и тактику бомбар­дировок, продемонстрировали глубокое значение географической информации и географическое мышление. Американские стратеги вели «географическую войну», разрушая с воздуха сети плотин, предохраняющие от наводнения многомиллионное население рав­нин, уничтожая и генетически изменяя при помощи химического и бактериологического оружия органическую среду обитания людей. «Война в Индокитае, — пишет Лакост, — обозначила в истории войны и географии новый этап: впервые методы разрушения и из­менения географической среды одновременно в природных и соци­альных аспектах были приведены в действие для упразднения необ­ходимых для жизни нескольких десятков миллионов людей геогра­фических условий». Сегодня существует опасность, что «геогра­фическая война» может быть применена в массовых масштабах им­периалистическими державами в любой стране несоциалистическо­го мира.

В прогнозировании очагов возникновения и возможных направ­лений эскалации повстанческих движений на территории той или иной страны стратеги империалистических держав видят одну из главных своих задач. Геостратегические исследования территории страны имеют избирательную направленность. В первую очередь про­водится политико-географическое изучение, в частности составле­ние крупномасштабных карт, тех районов, в которых возникнове­ние повстанческих движений и формирование партизанских отря­дов, ведение партизанской войны (guerilla) представляется наибо­лее вероятным. Тщательно исследуются территории, которые могут стать опорными базами революционной борьбы. Разрабатываются рекомендации для подавления повстанческих движений в городах и сельских местностях, горных районах и джунглях, на заболоченных территориях и в дельтах рек.

Морская геостратегия наряду с сухопутной является важным на­правлением во внешнеполитической деятельности государств. Мор­ские территориальные притязания империалистических держав реа­лизуются в установлении военно-политического контроля над име­ющими международное значение морскими путями, портами, ко­торые в результате из географических артерий и пунктов превраща­ются в стратегические.

Дж. Прескотт, отъединяющий нацистскую геополитику (Geo-politik) от геополитического анализа международной обстановки в современной политической географии Запада (geopolitics, geo-politique), выступая с позиций морских стратегов Пентагона, пи­шет в своей «Политической географии океанов»: «Морские государ­ства, вероятно, почувствовали, что использование канала более безопасно при американской администрации по сравнению с панамской». Тем самым американское военное присутствие в зоне Панамского канала, являющегося юрисдикцией США, объявляется гарантом возможности его использования всеми государствами.

Современная геостратегия США распространяется на малоосво­енные и труднодоступные морские районы. Пристальное внимание уделяется Арктике. «Этот регион, — считает американский географ Ж. Роусек, — исключительно редко населен, но он имеет всевозра­стающее значение, как в отношении обороны, так и относительно использования природных ресурсов». По его мнению, в настоящее время Арктика представляется более богатой нефтью, газом и дру­гим сырьем, чем Антарктика, и в противоположность последней является наикратчайшим коридором для нанесения первого ядер­ного удара по СССР как по воздуху, так и посредством использова­ния подводного флота. Энергетическим ресурсам Арктики придает­ся стратегическое значение, поскольку они потенциально способ­ны уменьшить зависимость США от импорта нефти из арабских стран. Милитаризация Арктики оказывает негативное влияние на внешнюю политику стран Запада, фасады которых обращены к Северному Ледовитому океану. Бюджеты таких государств, как Норвегия, Да­ния, Исландия, Канада, оказываются обремененными значитель­ными военными расходами на нужды американской геостратегии.

Великие державы в период распада колониальных империй и формирования территорий суверенных, политически независимых государств приложили максимум усилий, чтобы затормозить про­цессы их дальнейшего развития. Одним из следствий такой полити­ки стало образование в Африке четырнадцати государств, не имею­щих выхода к морю. Получение коридора к морю государством, удаленным от него, тесно связано с проблемой транзита. Решение вопроса осложняется трайбализмом — этим «микронационализмом» современной Африки, накладывающим свой отпечаток на отноше­ния между государствами континента. Между соседними африканс­кими странами может сложиться следующая конфликтная ситуа­ция: одна не имеет выхода к морю, другая препятствует транзиту либо взамен на право транзита требует уступок — политических, территориальных, связанных с национальными и племенными про­блемами. Подобный «остаточный колониализм» вносит раскол в еди­ный фронт борьбы государств третьего мира против политики нео­колониализма.

По-видимому, не следует ставить знак равенства между морской геостратегией империалистического государства. и развивающейся страны, хотя и та и другая могут аргументировать свои притязания сходными мотивировками. Притязания некоторых развивающихся стран на значительные районы прилегающего континентального шельфа, объявление ими двухсотмильной зоны нередко являются вынужденными действиями в ответ на хищническую эксплуатацию ТНК морских прибрежных ресурсов, на экологические катастро­фы, связанные с крушением нефтевозных танкеров в прибрежных зонах интенсивного международного судоходства. Морская геостра­тегия ряда новых индустриальных стран связана с присоединением обширных районов континентального шельфа. Например, Аргенти­на претендует на так называемое «Аргентинское море» («Жидкую Пампу») с его островами и на часть Антарктиды, выделенные на основании секторального принципа. Сходные проекты выдвига­ются и в некоторых других странах Латинской Америки(3,5). Таким образом, можно увидеть все те проблемы, которые возникают в современном мире. Это положение дел можно рассмотреть как использование некоторыми странами идеологии, которая и вызывает конфликты.

2.3 Геополитика как идеология

Идеология — это любая система идей, которая используется для того, чтобы оправдать перед другими достижение или осуществле­ние власти. Идеология всегда ориентирована на группу людей, она должна объяснить обществу, почему эта группа берет на себя ини­циативу и действует именно так, а не иначе. Первостепенная задача идеологии состоит в том, чтобы оправдывать общественно значи­мые действия тех или иных групп людей. Для выполнения этой зада­чи создатели соответствующей системы оправданий — идеологи — должны обращаться к высшим ценностям, разделяемым всем об­ществом, в котором та или иная группа собирается действовать. Глупо было бы Муссолини в Италии апеллировать к авторитету Вед, а Мао в Китае — к библейским десяти заповедям; напротив, Муссо­лини формирует фашистскую идеологию, опираясь на господству­ющие в его стране религиозные (католицизм) и секулярные (инди­видуализм, империализм и даже социализм) учения, а Мао разви­вает коммунистическую идеологию, апеллируя не только к идеям Маркса, Энгельса и Ленина, но и к основополагающим мыслям Конфуция и Лао-Цзы. Однако идеология только использует различ­ные системы ценности, но никогда не совпадает с ними.

Любопытно отметить, что практически все представители гео­политики были более или менее крупными чиновниками и госу­дарственными деятелями, они имели серьезный вес в обществе и оказывали существенное влияние на принятие политических ре­шений не только через свои идеи, но и непосредственно. Эта за­кономерность прослеживается от Ибн-Халдуна до Хаусхофера. В декабре 1993 г. Государственная Дума Российской Федерации учредила Комитет по геополитике. Научный консультант книги А.Г. Дугина «Основы геополитики» (1997) — начальник кафедры стратегии Военной академии Генерального штаба России гене­рал-лейтенант Н.П. Клокотов. Все эти факты, а также характер содержания и методов геополитики дают основания многим гео­политикам считать свою отрасль знания прежде всего идеологией. «Геополитика, — пишет А.Г. Дугин, — это мировоззрение влас­ти, наука о власти и для власти. Только по мере приближения человека к социальной верхушке геополитика начинает обнару­живать для него свое значение, тогда как до этого она восприни­мается как абстракция. Геополитика — дисциплина политических элит (как актуальных, так и альтернативных)… Не претендуя на научную строгость, геополитика на своем уровне сама определя­ет, что обладает для нее ценностью, а что нет.… В современном мире она представляет собой «краткий справочник властелина», учебник власти, в котором дается резюме того, что следует учи­тывать при принятии глобальных (судьбоносных) решений — та­ких, как заключение союзов, начало войн, осуществление ре­форм, структурная перестройка общества, введение масштабных экономических и политических санкций и т.д. Геополитика — это наука править». И хотя отдельные геополитики заявляют, что «геополитика в своей основе антиидеологична», трудно не согласиться с утверждением, что «геополитик не может не быть ангажирован».

Если задаться вопросом, к какой же разновидности идеологии относится геополитика, напрашивается ответ, что геополитика тес­но связана с империализмом. Империализм(от лат. imperium— власть, господство) в его позднейшем значении понимается как историчес­кая ситуация раздела сфер власти на земле между большими импери­ями или как характеристика политики больших империй, направ­ленной на захват власти над всей землей. Между тем циничная актив­ность империй может быть возведена к особой идеологии — импери­ализму, понимаемому как позиция людей, созидающих империи и вкладывающих свои жизненные силы в их существование и развитие. Согласно положениям этой идеологии, безразличный к человеку ес­тественный порядок заставляет человека бороться за обретение зем­ных благ. Однако риск проиграть в этой борьбе слишком велик, что­бы посвящать этому свою жизнь. Поэтому, если человек хочет избе­жать поражения в борьбе за земные блага, он должен принадлежать к группе людей, чьи организованные усилия постоянно направлены на их захват и эффективно противостоят аналогичным усилиям сопер­ников. Если такая группа существует, человек должен стремиться прим­кнуть к ней; если такой группы нет, он должен стремиться создать ее. Сохранение и укрепление единства империи может быть обеспечено либо родством входящих в нее людей, либо общим смыслом суще­ствования, требующим такого единства. Поэтому империи чаще все­го складываются, во-первых, на основе наций, а во-вторых, на ос­нове исповедания единой веры, из которой следуют объединяющие социальные выводы. Отношения между империями складываются, не только на основе реального соотношения сил, но также на основе специфики господствующих в них идей.

В XIXстолетии история человечества вошла в ту фазу, когда раз­витие империй привело к разделу между ними всего мира. С тех пор они, хотя и провели множество войн за передел мира (включая две мировые войны), все время ищут приемлемую форму компромисса. Однако очевидно, что такой компромисс может быть только вре­менным перемирием, если только все до единого «хорошие полити­ки» не исчезнут с лица земли.

С точки зрения империалистов, все иные группы людей также являются империями. Основой организации империй может быть не только территория, этнос, род, но и идея. Империи могут быть от­крытыми и тайными; открытые империи (Германия, Россия, Аме­рика и т.п.) опасаются проникновения в свой организм тайных империй, не имеющих четких границ, и поэтому стремятся держать на виду мафиози, масонов и других, которые с империалистичес­кой точки зрения объединены общим признаком в единую силу, поддерживают друг друга и противостоят открытым империям либо паразитируют на них. Кроме того, можно выделить закрытые и внут­ренне справедливые империи, не стремящиеся к постоянному рас­ширению, но справедливо распределяющие завоеванное внутри себя, и открытые и внутренне несправедливые империи, жертвующие внутренним порядком ради непрерывного наращивания своей силы.

Для того чтобы геополитика могла появиться на свет, «должна была наступить эпоха империализма, в которой как в области поли­тики, так и в области экономики господствует стремление к про­странству», — заметил немецкий геополитик профессор Грабовски. Для того чтобы дело дошло до теории о «плановой простран­ственной экономике», «плановая пространственная экономика им­периалистической эпохи» должна была занять место прежней, «ос­нованной на произволе политики расширения». Империалистичес­кая эпоха живет «целиком под знаком пространства, и возникла необходимость детально изучить пространство в его отношении к политике. Следовательно, к геополитике пришли также, исходя из пространственной экономики империалистической эпохи».

Еще в Римской империи было введено понятие «terraenulliusseditprimooccupanti» («ничейные земли принадлежат тем, кто их первым захватит»), причем ничейными признавались все террито­рии, которые можно было завоевать, население при этом вообще не принималось в расчет и либо истреблялось, либо обращалось в рабство. Этот термин был воспринят в средние века и прочно вошел в так называемое «международное право цивилизованных народов». До конца прошлого века правовым основанием для захвата колоний признавалась так называемая первоначальная оккупация ничейных земель. В период империализма возникла необходимость утвердить право на колониальные захваты. На Берлинской конференции (1884— 1885) 14 государств пытались «упорядочить» раздел Африки. Было решено считать «законными» колониальные захваты земель, если они «реальны, эффективны и о них доведено до сведения остальных держав». Само собой разумеется, что эти земли далеко не были ничейными. Но права населявших их народов вообще не учитыва­лись и эти территории объявлялись ничейными на том лишь осно­вании, что они не принадлежали какой-либо колониальной державе и считались законными объектами территориальных захватов и колониальных грабежей.

Ватикан, который на протяжении веков пытался сохранить не только духовную, но и светскую власть над всем миром, воспользо­вался ожесточенными спорами между Португалией и Испанией, чтобы еще раз выступить в роли верховного арбитра в международ­ных делах. С этой целью уже в 1493 г., то есть всего через год после первого путешествия Христофора Колумба, папа Александр VI«в соответствии с полученной им просьбой разделил Новый Свет между двумя соперницами — Португалией и Испанией, отдав при этом львиную долю своей родине. В ряде булл папа наметил линию, проходившую с севера на юг в 100 лигах западнее к востоку от этой линии, а Испании — к западу». Раздел как уже открытых, так и могущих быть открытыми в будущем земель между двумя державами был юридически закреплен в Тордесильясском договоре от 7 июня 1494 г., заключенном представителями Испании и Португалии и утвержденном Александром VI.

Идеологическая связь геополитики с империализмом создала устойчивую ассоциацию этой дисциплины с оправданием военной агрессии и территориальных захватов. Поскольку же пространства в большинстве случаев не являются ничейным, а заселены народами, не желающими расставаться со своей землей, геополитика как часть идеологии вступает в тесную связь с иными «натуральными» компо­нентами.(4,6)

Геополитика сегодня играет одну из главных ролей в построении международных отношений, несмотря на ее темную историю, связанную с нацистской Германией. Геополитика сейчас не имеет тех идей фашистского режима, но это лишь оттого что идеи и ценности в мире поменялись за последние 70 лет, но желание некоторых стран, таких как США и Китай играть на мировой политической арене более весомую роль, считая что нынешнее положение дел их не устраивает, все более возрастет и это стало еще более в конце XXвека с распадом СССР, который был неким противопоставлением этим странам во многих сферах политической, экономической и культурной сферах.
Глава
III

Геополитика глобализации

3.1 Замысел  геополитики глобализации

Проблемы глобализма  затрагивают  мировые взаимоотношения стран и характеризуют процессы становления  единого мирового хозяйства. И в рамках этих процессов ведется полемика «глобализм» или «антиглобализм».   В основе любой геополитической стратегии лежит то или иное двойственное отношение (монада).  В самом общем случае смысл двойственного отношения, характеризующую политику любого государства  можно свести к монаде «нужды государства — удовлетворение нужд». Свойства этой монады, применительно к маркетинговым стратегиям поведения фирм на рынках товаров были подробно рассмотрены при обосновании соответствующих  маркетинговых стратегий. Мы все должны четко осознать, что смысл глобализации зависит от смысла геополитики. Глобализация и геополитика в современную эпоху имеет один и тот же смысл. Поэтому от смысла геополитики будет зависеть смысл глобализации. Глобализм — категория двойственная. Есть «позитивный глобализм»  есть «негативный глобализм». Какие качества и  свойства отображаются в этих категориях? Уже из названия самих категорий  вытекает их интуитивная Суть. Позитивный глобализм отражает «Добро», негативный глобализм-Зло. И эта двойственная категория, в соответствии с природными операционными механизмами, должна быть уравновешена.

Если речь идет о позитивном глобализме, то его «творящая монада будет иметь вид:



Если мы будем вести речь о негативном глобализме, то его творящая монада будет иной:



Взаимоотношения между ними отражается законом сохранения зарядовой симметрии.

Данный вариант глобализма при существующих мировых экономических отношениях является  ущербным, ибо в его  основе лежит спекулятивно-финансовая экономика, которая производит деньги и услуги, но не ценности и товары.

Развитие современной цивилизации характеризуется сегодня политикой глобализации, которую формирует мировая правящая элита, преследуя при этом свои собственные узкокорыстные эгоинтересы.       Поэтому такая глобализация в принципе направлена против большинства  и, следовательно, такая глобализация является негативной.

В противовес этой политики глобализации геополитика позитивного глобализма должна служить интересам большинства. Следовательно, целевые функции позитивного и негативного глобализма имеют противоположные «заряды». И это непосредственно видно из монадных весов.

Теперь следует сказать несколько слов о различии между глобализмом и глобализацией:



Глобализм -отражает структурные свойства, т.е. это совокупность Событий, характеризующие последовательность формирования структуры.

Глобализация- это процесс Перемены, порождаемый определенным Событием. Процесс Перемены завершается  рождением  нового События.

Очевидно, что в первом тождестве процессы глобализации порождают позитивные События, а во втором -негативные и потому эти процессы Перемен также несут разные «заряды».

Приведенные ниже  монадные весы отражают взаимоотношения между глобализмом и глобализацией.



Первое тождество отражает усиление формирования позитивного глобализма. Это тождество отражает известный из математики принцип максимина. Увеличение числителя в левой части тождества приводит к уменьшению знаменателя в правой части монадных весов. При этом, по мере формирования позитивного глобализма процессы позитивной глобализации могут ослабляться и станут минимальными, когда структуры позитивного глобализма  будут полностью  сформированы и целевая функция глобализации будет отражать, в принципе, только процессы саморегуляции и самосохранения. Тоже самое можно сказать и про второе тождество, отражающее процесс формирования негативного глобализма.

Теперь необходимо отразить еще один аспект глобализма и глобализации. Речь идет о процессах, которые способствуют, или препятствуют проведению глобализации того или иного типа.

Это процессы проявляются в современной обществе  «антиглобализация».

Теперь предыдущие тождества можно переписать в следующем виде


Можно ли изменить (заменить) процесс формирования негативного глобализма на процесс формирования позитивного глобализма?

Ответ на этот вопрос рождается из первого тождества



Необходимо усилить процесс   антиглобализации и уменьшать темпы формирования Антиглобализма. В этом случае монадные весы, под воздействием процесса антиглобализации, перерастающего во все усиливающийся процесс позитивной глобализации, начнут выворачивать Антиглобализм наизнанку, усиливая процессы формирования позитивного глобализма.



Если Замысел будет содержать Добро, то  и глобализация будет отражать эволюцию Добра, т.е. в рамках варианта I. Если Замысел будет содержать Зло, то  эволюция Зла может породить только Империю Зла, в ее двух вариантах.

Чтобы осознать это, надо просто вспомнить библейское «И Последний становится Первым». В основе нынешней мировой экономики лежит ЗЛО-спекулятивно-финансовая экономика и она не может породить Добро. Она предназначена доля уничтожения Добра, во все его проявлениях. Любая Добрая инициатива будет перерождаться в свою противоположность — в Зло. В России проблема «глобализм-антиглобализм»  отражает антагонизмы. На внешнем рынке идут процессы интеграции (глобализации) в рамках спекулятивно-финансовой экономики. На внутреннем рынке идут процессы дезинтеграции (антиглобализм),  с теми же самыми спекулятивно-финансовыми отношениями, которые нередко носят даже криминальный характер. Таким образом, в условиях когда вся мировая экономика формирует негативный глобализм, России  навязывается вариант негативного антиглобализма. Все так называемые развитые страны уже прошли этап дезинтеграции и перешли на рельсы интеграции, а России навязываются вчерашние западные «ценности», которые не только не способствуют вступление России в Единый мировой рынок, но и отбрасывают Россию еще дальше в Прошлое, из передовой страны, с передовыми технологиями в  разряд  недоразвитых стран, превращение ее в сырьевой придаток «развитых». Они идут к тому, чем Россия уже была в прошлом (глобализация), а Россия возвращается к тому, чем были в прошлом  западные страны (флибустьерский антиглобализм). Российский  внутренний антиглобализм, в условиях спекулятивно-финансовых экономических отношениях способствует процессам самоуничтожения народов России.

Во-первых, политика «прихватизации» способствует растаскиванию национальных ресурсов в частные руки, уменьшая возможности государства осуществлять политику национальной безопасности, в ее внешнем и внутреннем содержании.

Во-вторых, уменьшаются возможности государства проводить политику эффективной социальной защиты населения страны.

В-третьих, эта политика становится причиной непосредственной причиной смертности населения России и усиления процессов эволюции по «линии Смерти». Так, «прихватизация» медицины привела к тому, что сегодня  рынки лекарственных средств наводнены фиктивными лекарствами, которые не только не  лечат, но и калечат. Производитель лекарственных средств заинтересован не в здоровье людей, а в производстве денег. 
    продолжение
--PAGE_BREAK--